АНТИХРИСТИАНСКАЯ СУЩНОСТЬ «ДЕКЛАРАЦИИ» М. СЕРГИЯ
Основные принципы сотрудничества с властью были выражены в следующих словах «Декларации» и эти строки вызвали всеобщее возмущение и неприятие в России и зарубежом:
«Нам нужно не на словах, а на деле показать, что верными гражданами Советского Союза, лояльными к Советской Власти, могут быть не только равнодушные к православию люди, не только изменники ему, но и самые ревностные приверженцы его, для которых оно дорого как истина и жизнь, со всеми его догматами и преданиями, со всем его каноническим и богослужебным укладом. Мы хотим быть Православными и в то же время сознавать Советский Союз нашей гражданской родиной, радости и успехи которой – наши радости и успехи, а неудачи – наши неудачи».
Это уточнялось следующими словами:
«Всякий удар, направленный в Союз, будь то война, бойкот, какое-нибудь общественное бедствие или просто убийство из-за угла, подобное Варшавскому, сознается нами как удар, направленный в нас. Оставаясь православными, мы помним свой долг быть гражданами Союза "не только из страха, но и по совести", как учил нас Апостол (Рим. 13, 5). И мы надеемся, что с помощью Божией, при вашем общем содействии и поддержке эта задача будет нами разрешена» и «мы, церковные деятели, не с врагами нашего Советского государства и не с безумными орудиями их интриг, а с нашим народом и Правительством»; «Утверждение Советской власти многим представлялось каким-то недоразумением, случайным и потому недолговечным. Забывали люди, что случайностей для христианина нет и что в совершившемся у нас, как везде и всегда, действует та же десница Божия, неуклонно ведущая каждый народ к предназначенной ему цели. Таким людям, не желающим понять “знамений времени”, и может казаться, что нельзя порвать с прежним режимом и даже монархией, не порывая с Православием. Такое настроение известных церковных кругов, выражавшееся, конечно, и в словах, и в делах и навлекшее подозрения Советской власти, тормозило и усилия Святейшего Патриарха установить мирные отношения Церкви с Советским правительством. Недаром ведь Апостол внушает нам, что "тихо и безмятежно жить" по своему благочестию мы можем, лишь повинуясь законной власти (1 Тим., 11, 2), или должны уйти из общества. Только кабинетные мечтатели могут думать, что такое огромное общество, как наша Православная Церковь со всей Ее организацией, может существовать в государстве спокойно, закрывшись от власти".
|
|
|
К «безумным орудиям» интриг, мешающих "тихо и безмятежно жить" по своему благочестию сторонникам декларации, отнесен весь зарубежный епископат: «главным образом выступления зарубежных врагов Советского государства, среди которых были не только рядовые верующие нашей Церкви, но и водители их».
|
|
|
.
Что бы понять насколько далеко отпало выраженное Декларацией отношение Церкви к власти коммунистов от соборного мнения епископата, продолжавшего линию Патриарха Тихона в непризнании законности революционных методов смены власти и не допускавшего возможности духовного порабощения Церкви государству, надо вернуться к «Обращению» соловецких епископов в мае 1926 г. В упомянутом выше «Обращении» к Правительству СССР соловецкие епископы-узники, «кабинетные мечтатели» по «декларации», четко и по пасторски определяли расхождения, существовавшие между Церковью и атеистическим государством (прямо не назвав его богоборческим, но указав все признаки этого):
"Церковь признает бытие духовного начала, коммунизм его отрицает. Церковь верит в Живого Бога, Творца М i ра …, коммунизм Его отрицает… При таком глубоком расхождении в самых основах миросозерцания между Церковью и государством не может быть никакого внутреннего сближения или примирения, как невозможно примирение между утверждением и отрицанием … идеологическое расхождение между Церковью и государством нисходит в область непосредственного практического значения, в сферу нравственности, справедливости и права, … Церковь проповедует любовь и милосердие, коммунизм — товарищество и беспощадность борьбы. Церковь внушает верующим возвышающее человека смирение, коммунизм унижает его гордостью. Церковь сохраняет плотскую чистоту и святость плодоношения, коммунизм не видит в брачных отношениях ничего, кроме удовлетворения инстинктов. Церковь видит в религии животворящую силу, не только обеспечивающую человеку постижение его вечного предназначения, но и служащую источником всего великого в человеческом творчестве, основу земного благополучия, счастья и здоровья народов. Коммунизм смотрит на религию как на опиум, опьяняющий народы и расслабляющий их энергию, как на источник их бедствий и нищеты. Церковь хочет процветания религии, коммунизм — ее уничтожения".
|
|
|
"Лояльность" означает для Соловецких архипастырей лишь аполитичность. Они не допускают перетолкования вероучения в угоду «духу коммунизма» и религиозно-нравственную деятельность в угоду интересам государства, считая «сыск и политический донос совершенно недопустимым с достоинством пастыря». Но не аполитичность была нужна советской власти по ее богоборческой природе и совсем не достоинство пастырей. Для нее контрреволюцией и «прошлым режимом» было именно православное сознание, оно было для неё неприемлемым в формировании нового советского человека. Нарком просвещения Луначарский публично заявлял, что у коммунистов и христиан диаметрально противоположные взгляды, христианство проповедует любовь к ближнему, а большевики - «безупречную классовую ненависть к буржуазии», поэтому христианство работает на эксплуататоров.
|
|
|
Текст «Обращения», известный м. Сергию с осени 1926 г, был прямым обличением его совести, падшей перед угрозами богоборцев, но в чем-то к этому уже приуготовленной, и во многих местах «декларации» он прямо спорит именно с их «Обращением». Для Соловецких узников коммунистическая идеология и советская власть есть точно и искренне описанная ими «апостасия». Для М. Сергия это лукавое оправдание своего предательства в прислуживании власти: «каквезде и всегда, действует та же десница Божия, неуклонно ведущая каждый народ к предназначенной ему цели. Таким людям, не желающим понять “знамений времени”, и может казаться, что нельзя порвать с прежним режимом и даже монархией, не порывая с Православием». Для Соловчан “знамение времени” - есть апостасия. Для М. Сергия революционное раздирание общества, по внешнему смыслу его лукавого текста, подается как благий промысел Бога, ведущий народ в направлении «к предназначенной ему цели». Поскольку промысел Божий о народах есть их спасение, то намеренно проповедуется учение о не богоборческом характере революционной власти, а как социальном переустройстве, к конечному благу. Кому, как не известному богослову, не знать, КАК действует рука Божия, попуская наказание за богоотступничество или благословляя и богоустанавливая служение Ему. Намеренно используется ложное толкование учения Апостола Павла о власти, «несть власть, аще не от Бога», раскрытое в Предании Церкви Св. Иоанном Златоустом, как то, что у Апостола «речь не о каждом начальнике в отдельности, но о самой власти» и «рассуждает вообще о существе власти». И Св. Исидором Пелусиотом, который учит, что не всякий начальник поставляется Богом, «Но если какой злодей беззаконно восхитил власть, то не утверждаем, что поставлен Богом, но говорим, что попущено ему изблевать свое лукавство…». Патриарх Тихон, обращаясь к большевикам в 1918 г. выразил отношение к власти именно в свете Предания: «всякая власть от Бога допущенная, привлекла бы наше благословение, если бы она воистину была “Божиим слугой”, на благо подчинённых и была “страшна не для добрых дел, но для злых”.
На фоне лукаво прикрытой в Декларации внешним благочестием слов Писания ереси о, якобы, возможности Церкви разделить свое служение спасения человека с содействием в построении богоборческого сообщества, разрушающего образ Божий в нем, в Декларации проступают еще и черты недосказываемого до конца, но различаемого модернизма. Мистические источники обновленчества были связаны и с начавшемся с конца 19 века в либеральном западном христианстве внедрения теорий о эволюционно-революционным развитии всего мiра и человеческого сообщества в «воплотившемся в мiре как едином организме «Христе»». В этих идеях уже был особый выход наружу антихристового духа богоборцев, действовавших в римо-католичестве и во всех разновидностях порожденного ими протестантизма.
Обращает на себя внимание нарочито резкое выражение в отношении к Царской власти, сделанное в смысле необходимости избавиться от нее, как от отжившего явления для прогресса общества, а не как о невозможности ее уже осуществлять из-за падения религиозности народа. У Апостола Павла объяснено и почему надо молиться за Царей и всех человек: «Итак, прежде всего прошу совершать молитвы, прошения, моления, благодарения за всех человеков, за царей и за всех начальствующих, дабы проводить нам жизнь тихую и безмятежную во всяком благочестии и чистоте, ибо это хорошо и угодно Спасителю нашему Богу, Который хочет, чтобы все люди спаслись и достигли познания истины» (1 Тим. 2, 1-4). Это никак не может относиться к призыву М. Сергия "тихо и безмятежно жить" при богоборческой власти, цель которой уничтожить саму веру и русский народ как православный. Языческие цари не знали христианства, а при Юлиане отступнике Василий Великий молился Божией Матери о его погибели. «А разве не превзошли современные гонители веры Христовой отступники-большевики во много-много раз Иулиана Отступника? И только такой молитвы они и достойны — молитвы о скорейшей погибели их богопротивного владычества и прекращения их неистового мучительства. Всякая иная молитва о них звучит просто кощунственно" - Архиеп. Аверкий Таушев, т. 2, "Слова и речи", 1961-68 гг., стр.1-8).
В апреле 1926 года в Париже прошел Российский Зарубежный Съезд русской эмиграции, вынесший определения «о существе коммунистической власти». Было заявлено, что коммунисты на урезанной территории Российской империи являются по отношению к России внешней силой, а не русским национальным, хотя бы и самым жестоким, правительством; советская власть преследует цель уничтожения русской национальной государственности; успехи СССР - успехи III Интернационала, не успехи России, а ее злейших врагов. Съезд обличил коммунистическую власть как сатанинскую.
Выражением широчайшего протеста против новой линии М. Сергия явился поток писем с призывом отказаться от «Декларации» и обличительные послания с критикой «Декларации». Опять важным обличением уже предательства М. Сергия явилось Соловецкое послание:
«часть архиереев, сосланных на Соловки, составляет отзыв на «Декларацию», в котором делаются возражения против отдельных ее положений: а) «Мысль о подчинении Церкви гражданским установлениям выражена в такой категорической и безоговорочной форме, которая легко может быть понята в смысле полного сплетения Церкви и государства; б) послание приносит правительству «всенародную благодарность за внимание к духовным нуждам православного населения». Такого рода выражение благодарности в устах главы Русской Православной Церкви не может быть искренним и потому не отвечает достоинству Церкви; в) послание Патриархии без всяких оговорок принимает официальную версию и всю вину в прискорбных столкновениях между Церковью и государством возлагает на Церковь; г) угроза запрещения эмигрантским священнослужителям нарушает постановление Собора 1917–1918 гг. от 2/15 августа 1918 г., разъяснившего всю каноническую недопустимость подобных кар и реабилитировавшего всех лиц, лишенных сана за политические преступления в прошедшем» [12], с. 436.
В декларации ужасно стираются нравственные границы в приведенном нарочито упоминании о переживании судьбы организатора цареубийства П. Войкова. На вопрос полиции зачем он это сделал, стрелявший Борис Коверда ответил: «Я отомстил за Россию, за миллионы людей». За этим последовало террористическое устрашение большевиками эмиграции через расстрел десятков заложников.
Как разительно отличается от подвига духовного страдания за церковный народ Патриарха, готового на мученическое исповедание, и духовно-нравственное состояние м. Сергия, описанное исповедником проф. Иваном Андриевским (лит. псевд. Андреев), в посещении его делегацией оппозиции из Петроградской епархии в декабре 1927 году, возглавляемой епископом Гдовским Димитрием. Делегация:
«прямо так и поставила вопрос перед … митрополитом Сергием, в Москве: "Ведь советская власть антихристова, а можно ли Православной Церкви находиться в союзе с антихристовой властью и молиться за ее успехи и радоваться ее радостями"?
Митрополит Сергий засмеялся и отмахнулся: "Ну, какой тут антихрист", и это было самое главное, роковое, решающее расхождение, после которого в 1927 г. произошел церковный раскол» [9].
«Советская церковь нарушила не только св. каноны. Она попрала и основной догмат Православия — Догмат о Церкви. Ведь разве к Советской церкви, после всех ее «дел» и «слов» (а «слова» церкви — это ее «дела») применимы слова св. догмата: «Единая, святая, соборная и Апостольская Церковь»? Не звучит ли это теперь кощунством? Ибо нет в ней ни единства, ни святости, ни соборности, ни Апостольского духа» [9].
Догматическая оценка Новомученика иосифлянского идеолога и богослова М.А. Новоселова была предельно ясной и четкой: «М. Сергий вступил в блок с антихристом, нарушил каноны и допустил равное отступничеству от Христа малодушие или хитроумие»; «в своей декларации м. Сергий как бы исповедал, а в делах осуществляет беззаконное слияние Божьего и Кесарева, или лучше, Христова с антихристовым, что является догматическим грехом против Церкви и определяется как грех апостасии, т.е. отступничества от Нея» (из [15]). Новоселов, как считают многие с 29-го г. тайный еп. Марк, показывает, что даже если М. Сергий внутренне не стоял полностью на заявляемых им экклезиологических уверждениях, он все равно проповедал открыто ересь. Но «меру» лукавства у еретиков Церковь не определяла, а судила то, что они говорят и делают. Епископу Дамаскину (Цедрик) М. Сергий в беседе заявил, что составлял Декларацию сознательно и добровольно, т. е. исповедал это как свои убеждения. Многие иерархи, выдающиеся пастыри ещё пытались вразумить митрополита Сергия, в ответ было лукавство и ожесточение. Плоды Декларации, как массовое мученичество исповедников чистоты Православия показали подлинное внутреннее состояния Сергия Страгородского, не проявившего ни тени раскаяния в деятельном сотрудничестве с расправлявшимися над противниками декларации. Нераскаянность плод хулы на Духа Святаго.
«Я видел, что жена упоена была кровью святых и кровью свидетелей Иисусовых, и видя ее, дивился удивлением великим. И сказал мне Ангел: что ты дивишься? Я скажу тебе тайну жены сей и зверя, носящего ее…» Ин. Откр.17,5-6.
Исповедник Церкви Катакомбной о. Виктор Криволуцкий писал о «сергианах» именно как об апокалиптическом пророчестве явления Лжецеркви: «Чрез покорность и послушание «тайне беззакония», чрез преклонение пред местопрестолием сатаны, чрез внедрение духа антихристова и духовного поставления «мерзости запустения» на месте святом, т. е. в Церкви. И все это свершилось на деле отступившим от Истины Христовой бывшим Митрополитом Сергием, и продолжает совершаться и ныне частью священства, прельщенного им».
«МЫ ПРИШЛИ НЕ СПОРИТЬ К ВАМ» . ИПЦ И СЕРГИАНСКИЙ РАСКОЛ.
Мертворожденное насилием ОГПУ и вероотступничеством «Декларации» М. Сергия временное ВЦУ образовало прикрытый видимостью канонической преемственности раскол в Русской Церкви. Митр. Петр Крутицкий в устроенном ему крайне затруднённом для общения с Церковью положении не имел отношения к собранному составу Синода, ни к «Декларации», в последствии им осужденной. Сергианское ВЦУ со своей стороны разрушило соборное единство с Местблюстителем Патриаршего престола. Понять, что оставаться в Единой Святой, Соборной и Апостольской Церкви можно только порвав с М. Сергием и его Синодом сразу смогли далеко не все и у многих оставалась надежда на раскаяние Митрополита и на возможность вмешательства в события Митр.Петра Крутицкого, затянувшаяся на годы. Тем временем М. Сергий исправно творил волю ОГПУ, вмешивавшегося в решения о совершении хиротоний, диктовавшего перемещения епископов (около 40) и замещение кафедр осужденных властью. Первыми самым решительным образом поставившими вопрос перед М. Сергием об отказе от изменнических заявлений в «Декларации» и возвращения на соборные канонические основы управления было «иосифлянское» духовенство в Ленинграде. Выше кратко описанное проф. Андриевским посещение делегацией возглавляемой еп. Дмитрем Гдовским (Любимовым) и Прот. Василием Верюжским М. Сергия, представило обращение от трех групп:7 епископов, группы ведущих представителей духовенства и большого числа ученой интеллигенции. В других источниках к уже приведённым есть еще важные детали беседы, сорвавшие у делегатов все надежды, а с М. Сергия все покровы:
«Мы пришли не спорить к Вам, а заявить от многих, пославших нас, что мы не можем, наша религиозная совесть не позволяет нам принять тот курс, который Вы проводите. Остановитесь, ради Христа, остановитесь!"
— Эта ваша позиция называется исповедничеством. У Вас ореол...
— А кем должен быть христианин?
— Есть исповедники, мученики, а есть дипломаты, кормчие; не всякая жертва принимается! Вспомните Киприана Карфагенского.
— Вы спасаете Церковь?
— Да, я спасаю Церковь!
— Церковь не нуждается в спасении, а Вы сами через Неё спасаетесь.
— Ну да, конечно, с религиозной точки зрения бессмысленно сказать: «Я спасаю Церковь», — но я говорю о внешнем положении Церкви» [13].
В беседе он изрёк им обвинение: «Вам мешает принять мое воззвание политическая контрреволюционная идеология» [9].
В соединении с заявлением, что он не видит в советской власти никакого духа антихристова, стало понятно, что если он что-либо и «спасает», то только внешнюю форму Церкви для использования большевиками. Свидетельства говорят, что Патриарх часто в последнее время повторял, что «не сдаст Церковь в аренду» большевикам. В этом открывается вся пропасть между Тихоновской Патриаршей Русской Церковью и зародившейся Советской сергианской лжецерковью. Итогом встречи стал официальный акт отделения от М. Сергия группы ленинградского духовенства, зачитанного 26 декабря в храме Воскресения Христова, где было в частности заявлено:
«оставаясь, по милости Божией, во всём послушными чадами единой святой, соборной, апостольской Церкви и сохраняя апостольское преемство через Патриаршего Местоблюстителя Петра, митр. Крутицкого, мы прекращаем каноническое общение с митр. Сергием и со всеми, кого он возглавляет».
Митр. Иосиф, находящийся в Ростове, по докладу ленинградских викариев принял 7 января 1928 резолюцию, в которой подтвердил, что для «осуждения и обезвреживания последних действий митрополита Сергия, противных духу и благу Святой Христовой Церкви, у нас, по нынешним обстоятельствам, не имеется других средств, кроме как решительный отход от него и игнорирование его распоряжений» [13].
Но Александрийский, Антиохийский и Иерусалимский Патриархи в то время смотреть так глубоко не стали, или не хотели, и к осени поздравили М. Сергия с легализацией. Насквозь обновленческий Константинополь, по сути, не менее сергианский, даже стал настоятельно просить М. Сергия об объединении с обновленцами, существовавшими у Советской власти на тех же законодательных условиях.
По материалам работы Шкаровского «Иосифлянское движение» [14], сам акт отхода от М. Сергия Митр. Иосиф подписал в составе отложения Митр. Агафангела с тремя викариями Археп. Серафимом (Самойлович), археп. Варлаамом (Ряшенцевым) и еп. Евгением (Кобрановым) 6 февр.1928 г.. А 2 марта в обращении к викариям он берет на себя руководство Ленинградской епархией. Временное управление поручает Еп. Дмитрию (Любимову) и в 29-м г., уже из ссылки возводит его в сан Архиепископа. А в феврале Митр. Иосиф в письме к архим. Льву (Егорову) указывает на то, что действия М. Сергия «хуже и вреднее всякой ереси», а:
«...дело обстоит так: мы не даем Церкви в жертву и расправу предателям и гнусным политиканам и агентам безбожия и разрушения. И этим протестом не сами откалываемся от Нее, а их откалываем от себя и дерзновенно говорим: не только не выходили, не выходим и никогда не выйдем из недр истинной Православной Церкви, а врагами Ее, предателями и убийцами Ее считаем тех, кто не с нами и не за нас, а против нас. Не мы уходим в раскол, не подчиняясь Митр. Сергию, а Вы, ему послушные, идете за ним в пропасть Церковного осуждения.... Дело вовсе не в количестве, не забудьте ни на минуту этого».
Начавшись в Петрограде борьба движения «иосифлян», слагающаяся в начало ИПЦ, против «сергиан» была широко поддержана во всех районах центральной России и среди Соловецких исповедников. Фактически церковной деятельностью, включавшей и катакомбные группы, управлял Археп. Дмитрий. Именование Истинная Православная Церковь принадлежит Митр. Иосифу, хотя сам он не хотел ставить себя во главу ее. А именовать себя «Матерью Церковью» стал в прещениях на исповедников М. Сергий. По свидетельству митр. Иосифа Митр. Агафангел, формально затем примирившийся с М. Сергием под угрозами ОГПУ, перед смертью опять поднялся обличать его, но не успел это сделать официально. Все его викарии, но в разное время, разорвали общение с М. Сергием и его ВЦУ. Археп. Серафим (Самойлович), передавший временное управление М. Сергию, и впоследствии очень сожалевший об этом, 20 января 1929 года написал «Послание», в котором продолжал обличать политику митрополита Сергия:
«…все прещения, наложенные и налагаемые так называемым Заместителем Патриаршего Местоблюстителя м. Сергием и его так называемым временным Патриаршим Синодом, незаконны и неканоничны, ибо м. Сергий и его единомышленники нарушили соборность, прикрывши её „олигархической коллегией“, попрали внутреннюю свободу Церкви Божией, уничтожили самый принцип выборного начала епископата <…> М. Сергий, увлекающий ныне малодушных и немощных братий наших в новообновленчество, нашего доверия не оправдал».
Послание было опубликовано в офиц. органе Архиерейского Синода РПЦЗ «Церковныя Ведомости» и Архиепископ был арестован. До расстрела в 1937г из ссылок не выходил.
Отделились также будущие Священномученики временный управляющий Воронежской епархией епископ Козловский Алексий (Буй), полностью духовно связавший себя с иосифлянами, и управляющий Воткинской епархией епископ Глазовский Виктор (Островидов), написавший в ответе М. Сергию о «Декларации»:
«От начала и до конца оно исполнено тяжелой неправды и есть возмущающее душу верующего глумление над Святой Православной Церковью и над нашим исповедничеством за истину Божию. А через предательство Церкви Христовой на поругание "внешним", оно есть прискорбное отречение от своего спасения или отречение от Самого Господа Спасителя. Сей же грех, как свидетельствует Слово Божие, не меньший всякой ереси и раскола, а несравненно больший... По страху же Божию для меня явилось теперь неприемлемым уже и ваше распоряжение о моём перемещении...».
В 1928 г. весной Еп. Виктор он был арестован и уже из заключения передал своей пастве послание, определяющее вероотступничество М.Сергия и образованную им лжецерковь:
«Являясь во всей своей деятельности еретиком антицерковным, как превращающий Святую Православную Церковь из дома благодатного спасения верующих в безблагодатную плотскую организацию, лишенную духа жизни, митр. Сергий в то же время через своё сознательное отречение от истины и в своей безумной измене Христу является открытым отступником от Бога Истины...» [2], с.635.
Его сподвижник, «непоминающий» еп. Нектарий Трезвинский арестованный 1930 г, тоже уже из лагеря в Казахстане, писал к пастве: «Не легко страдать. Но другого выхода нет, выбора или разделения быть не может. Не колеблитесь возлюбленные, для вас жизнь — Христос, а смерть — приобретение».
Одобрение позиции митр. Иосифа было получено из ссылки от митр. Петра (Крутицкого) и от митр. Кирилла Казанского.
Еп. Дамаскин (Цедрик) видел глубоко важным и принципиальный вопрос об отношении Митр. Петра к Декларации и событиям раскола, порожденного ею. М. Сергий распространял с 1927 г. утверждение, полученное по сведениям от еп. Василия Беляева, о том, что Местоблюститель одобряет Декларацию и его деятельность. Но стало известно от свидетелей бесед с Еп. Василием, что отзыв Митр. Петра был неопределенным и туманным и не касался некоторых пунктов Декларации. Доверия к таким сведениям быть не могло и еп. Дамаскин решается найти и послать гонца на опасное задание. Им стал диакон Кирилл Цокот. Он с большим трудом в период с мая по август 1929 г. добрался и вернулся, доставив Местоблюстителю 22 документа, которые явились для него совершенной новостью. Следующим гонцами были монашествующие, задержанные ОГПУ. Митрополит устно передал о необходимости епископам самим сместить М. Сергия и поминовение его на богослужении не благословил. Сообщение Еп. Василия назвал ложным.
Результатом оповещения Мирт. Петра стало переданное для М. Сергия заказное письмо опубликованное в Актах ([2] с. 671). Местоблюститель писал Заместителю прежде всего о том, что бывшие ему распоряжения о временном заместительстве не являются передачей всех патриарших прав и обязанностей, а лишь установлением того «центрального органа, через который Местоблюститель мог иметь общение с паствой», ему предоставлялись «полномочия быть только охранителем текущего порядка», а «каких-либо учредительных прав ему не предоставлено». Принципиальные и общецерковные вопросы Местоблюститель допускал возможным проводить лишь со своего согласия и благословения. Митр. Петр, в согласии со своим переданным устно благословением самим архиерееям устранить от власти М. Сергия, ограничивается в письме обличением того церковного положения, которое он создал своим самоуправством и ограничивается настоятельной просьбой об этом:
«Мне тяжело перечислять, все подробности отрицательного отношения к Вашему управлению, о чем раздаются протесты и вопли со стороны верующих, от иерархов до мирян. Картина церк[овного] разорения изображается потрясающая. Долг и совесть не позволяют мне оставаться безучастным к такому прискорбному явлению. Побуждаюсь обратиться к Вашему В[ысокопреосвященст]ву с убедительнейшей просьбой исправить допущенную ошибку, поставившую Ц[ерко]вь в унизительное положение, вызвавшую в ней раздоры и разделения, и омрачившую репутацию ее предстоятелей; равным образом прошу устранить и прочие мероприятия, превысившие Ваши полномочия».
Вслед за этим письмом 1929 г. Митр. Петр направил митрополиту Сергию в феврале 1930 г. еще одно письмо и, поскольку никакой реакции на первое не последовало, Местоблюститель вновь направил ему копию своего письма уже с предупреждением: «прошу поглубже укоренить убеждение, что мое решение – предложить Вам исправить ошибку и устранить все мероприятия, превысившие Ваши полномочия, есть Богом благословенное и имеет обязательную силу».
Эта решительность угрозы административных мер в отношении М. Сергия привела к вмешательству ОГПУ. В августе 1930 г. Местоблюститель был вновь арестован (в Хэ) и отправлен в тюрьму города Свердловска. В подготовленной вскоре после этого сводке Секретного отдела ОГПУ «об антисоветской деятельности политических партий и церковников» было сказано: «Вокруг административно высланного митрополита Петра Полянского, проживающего на Урале, образовалась группировка… митрополит Петр решил потребовать от своего заместителя митрополита Сергия отчет о политической деятельности последнего, ставя ему в вину “соглашательскую” по отношению к советской власти политику. Подготавливалось увольнение Сергия, взамен которого намечался целый список кандидатов» [11].
После попытки призвать М. Сергия к покаянию, Владыка Дамаскин разрывает с ним отношения и сближается с Митр. Иосифом и с Археп. Дмитрием Любимовым, общается с «даниловцами», поддерживал постоянные связи с Митр. Кириллом Казанским, ведет переписку с архиепископом Серафимом (Самойлович). Он становится активным деятелем ИПЦ, ушедшей в катакомбы. В письмах пишет, что «христианство на Руси должно уйти в подполье».
В 1933г. сблизились позиции Митр Иосифа, Митр Кирилла, Археп. Серафима (Самойлович) и Еп. Дамаскина. Археп. Серафим настаивает на тайном решении о признании местоблюстителем Митр. Кирилла. Но Митр. Кирилл заявлял, что при жизни Митр. Петра он этого не будет делать и определяющим основание церковного самоуправления должен быть патриарший указ от 7(20) 1920г. [16], с.172.
Митр. Кирилл в письме к иеромонаху Леониду от 23 марта 1937 г. изъятом при последнем аресте писал: «Ожидания, что митрополит Сергий исправит свои ошибки, не оправдались, но для прежде несознательных членов Церкви было довольно времени, побуждений и возможности разобраться в происходящем, и очень многие разобрались и поняли, что митрополит Сергий отходит от Православной Церкви, какую завещал нам хранить Св. Патриарх Тихон, и следовательно, для православных нет с ним части и жребия. Происшествия же последнего времени окончательно выявили обновленческую природу сергианства. С митрополитом Иосифом я нахожусь в братском общении, благодарно оценивая то, что с его именно благословения был высказан от Петроградской епархии первый протест против затеи митрополита Сергия и дано было всем предостережение в грядущей опасности».
Большевики загнали Истинную Церковь в лагеря, тюрьмы и катакомбы, лишили ее гласности. Но эта миссия Церкви была продолжена Истиной Церковью за рубежом их власти, этот крест подняла перед всем мiром в 20-х годах Русская Православная Церковь Зарубежом, возглавляемая Блаженнейшим Митр. Антонием Киевским и Галицким (Храповицким).
Дата добавления: 2019-03-09; просмотров: 260; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!