Глава II. КОРПОРАТИВНЫЕ ЮРИДИЧЕСКИЕ ФАКТЫ 6 страница
<2> Пышкин И.И. Содержание и проблемы осуществления контрольно-управленческих прав акционеров // Законодательство. 2003. N 3. С. 7.
Заметим, что разграничение личных неимущественных и просто неимущественных гражданских прав уже производилось в юридической литературе. Например, В.А. Кабатов среди правомочий автора выделял личные неимущественные, которые тесно связаны с личностью автора и неотделимы от нее, а также просто неимущественные правомочия, осуществление которых может передаваться другим лицам <1>. Неимущественные права не определяют характера всего комплекса членских (корпоративных) прав, который, как отмечалось, имеет имущественную природу. Правда, это положение очевидно не для всех. Г.В. Цепов пишет, что трудно понять, каким образом совокупность имущественных и неимущественных прав акционера в целом может образовывать имущественное право. По его мнению, "поскольку любая часть должна обладать свойствами целого, то неимущественное право (элемент) должно обладать качествами имущественного права (целого). Однако неимущественное право по определению не может быть имущественным" <2>. С таким подходом согласиться нельзя.
--------------------------------
<1> Кабатов В.А. Советское авторское право на произведения изобразительного искусства: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 1954. С. 7.
<2> Цепов Г.В. Указ. соч. С. 92.
Во-первых, часть - это не то же самое, что целое, поэтому суждение о тождестве целого и части, не позволяющее признать имущественную природу комплекса членских (корпоративных) прав, если в него входят неимущественные права, противоречит формальной логике.
|
|
|
Во-вторых, суждение о том, что имущественные и неимущественные права в ряде случаев могут образовывать единое целое, не является откровением в науке. Применительно к авторскому праву еще В.И. Серебровский писал о невозможности разделения имущественных и неимущественных прав автора <1>. Некоторые цивилисты объединяли комплекс имущественных и неимущественных прав автора в рамках права авторства, которое, по их мнению, являлось собирательным. Так, З.В. Ромовская писала, что обособление права авторства в качестве самостоятельного права можно сравнить с выделением помимо триады правомочий собственника еще и права лица считаться собственником имущества <2>.
--------------------------------
<1> Серебровский В.И. Вопросы советского авторского права / Отв. ред. П.Е. Орловский М.: Изд-во АН СССР, 1956. С. 101, 107.
<2> Ромовская З.В. Право авторства // Проблемы советского авторского права. М., 1979. С. 79.
В-третьих, комплекс членских (корпоративных) прав, или право участия (членства), или доля участия, представляет собой особый объект гражданских прав, который если и можно определять в качестве субъективного гражданского права, то с большой долей условности, поскольку данный объект имеет особый правовой режим, отличающийся от правил, которым подчиняется оборот субъективных гражданских прав. А то, что в рамках одного объекта права могут сочетаться имущественные и неимущественные составляющие при общей имущественной природе объекта, хорошо известно нашей доктрине и законодательству. В качестве примера можно привести имущественные комплексы как объекты гражданских прав.
|
|
|
Итак, в условиях современного оборота комплекс членских (корпоративных) прав как объект гражданского права имеет особый правовой режим. Его специфика обусловлена тем, что в настоящее время ценность корпоративных прав классических акционерных обществ, которыми являются открытые общества, акции которых котируются на бирже, определяется не столько предоставляемыми ими возможностями, сколько оборотоспособностью таких прав. Чем больше их ликвидность, тем выше их ценность <1>. Корпоративные права превращаются в спекулятивное средство, биржевые операции с которым способны принести значительные прибыли. Корпоративные права все чаще приобретаются не с целью их осуществления, а с целью последующей возмездной уступки с извлечением выгоды за счет разницы цен. Причем между актами приобретения и уступки прав зачастую проходят считанные минуты. Корпоративные права трансформируются в финансовый инструмент, способ получения быстрого дохода, с которым по эффективности никак не может соперничать право на дивиденд. Закон Германии "О кредитном деле" прямо относит ценные бумаги к категории финансовых инструментов (§ 1, XI 1 Kreditwesengesetz i.d. F. v. 9.9. 1998 (BGB1 I 2776)) <2>. Под финансовыми инструментами на международных рынках капитала обычно понимают договоры или возникшие на основании договора права, которые предусматривают исполнение в денежной форме, при этом договоры и права в отношении их также являются финансовыми инструментами <3>. Косвенным образом российский законодатель также относил ценные бумаги к категории финансовых инструментов (абз. 7 ст. 34 Федерального закона "О рынке ценных бумаг") <4>.
|
|
|
--------------------------------
<1> См.: Миркин Я.М. Ценные бумаги и фондовый рынок. М., 1995. С. 67.
<2> См.: Райнер Г. Деривативы и право. М.: Волтерс Клувер, 2005. С. 230.
|
|
|
<3> Райнер Г. Указ. соч. С. 1.
<4> Указанная статья, так же как и гл. 9 Федерального закона "О рынке ценных бумаг", в которой она находилась, утратила силу с 1 февраля 2007 г. в соответствии со ст. 15 Федерального закона от 16 октября 2006 г. N 160-ФЗ "О внесении изменений в законодательные акты Российской Федерации и признании утратившими силу отдельных положений законодательных актов Российской Федерации в связи с принятием Федерального закона "О рекламе" // СЗ РФ. 2006. N 43. Ст. 4412.
В настоящее время термин "финансовый инструмент" нередко употребляется в сочетании с термином "срочные сделки". Так, согласно п. 2 ст. 214.1 ч. 2 НК РФ под финансовыми инструментами срочных сделок, базисным активом по которым являются ценные бумаги, понимаются фьючерсные и опционные биржевые сделки. Наиболее полный перечень финансовых инструментов дан в п. п. 4 - 7 Методики расчета кредитного риска по условным обязательствам кредитного характера <1>.
--------------------------------
<1> См.: приложение N 2 к Инструкции Банка России от 16 января 2004 г. N 110-И "Об обязательных нормативах банков" // Вестник Банка России. 2004. N 11.
Конечно, термин "финансовый инструмент", обозначающий имущественный актив, способный к быстрой продаже, в качестве которого в данном случае выступают акции, выпущенные в бездокументарной форме, имеет в большей степени экономическое значение. Через призму юридических категорий акции, выпущенные в бездокументарной форме, представляют собой особый объект гражданских правоотношений - долю участия, право членства в акционерной корпорации, представляющего собой комплекс имущественных и неимущественных членских прав акционера. Правовой режим долей участия в акционерных корпорациях далеко не одинаков. Во многом он обусловлен типом акционерной корпорации. Известно, что доли участия в закрытой акционерной корпорации ограничены в обращении (п. 3 ст. 7 Федерального закона "Об акционерных обществах").
Во-первых, они могут быть размещены только среди акционеров или иного заранее определенного круга лиц.
Во-вторых, акционеры такой корпорации имеют преимущественное право приобретения долей участия, продаваемых другими акционерами такой корпорации по цене предложения третьим лицам. Отметим, что подобные ограничения не характерны для классических акционерных корпораций, которые изначально создавались для концентрации капиталов и их быстрого перемещения посредством свободно обращающихся ценных бумаг - акций. Поэтому запреты, ограничивающие свободный оборот долей участия в акционерной корпорации, противоречат акционерной форме организации предпринимательской деятельности. На то обстоятельство, что в сущности закрытые акционерные корпорации являются обществами с ограниченной ответственностью, которым законодатель разрешил эмитировать суррогаты акций, неоднократно обращалось внимание в юридической литературе <1>. Впоследствии эти идеи были восприняты авторами Концепции развития корпоративного законодательства на период до 2008 года, проект которой был утвержден на заседании Правительства РФ 18 мая 2006 г. Если они будут реализованы на уровне законодательства, то произойдет отказ от искусственного дробления единой акционерной формы на типы, один из которых, "закрытый", имеет с этой формой весьма мало общего. Однако особенности обращения долей участия в закрытых акционерных корпорациях не меняют их правовой природы, и они, так же как и доли участия в открытых корпорациях, являются комплексами имущественных и неимущественных членских прав акционеров, имеющих в целом имущественную природу, опосредующих имущественное и неимущественное участие последних в деятельности корпорации.
--------------------------------
<1> См., например: Ломакин Д.В. Типы и виды акционерных обществ // Вестник МГУ. Сер. 11. Право. 2002. N 3. С. 70 - 74.
Такую же природу имеют доли участия в иных хозяйственных обществах и товариществах. Заметим, что подобный подход разделяется не всеми учеными. Так, Л.А. Новоселова полагает, что нет достаточных оснований для отождествления долей в уставном капитале общества с ограниченной ответственностью и акционерного общества. В последнем случае доля воплощена в бездокументарной ценной бумаге, удостоверяющей корпоративные права, а доля в уставном капитале общества с ограниченной ответственностью представляет собой не только имущественные права, но и обязанности <1>. Данный вывод представляется не совсем верным. Действительно, у участников общества с ограниченной ответственностью существуют не только субъективные права, но и юридические обязанности по отношению к обществу. Но вряд ли правильно утверждать, что они образуют с правами единое целое, особый объект гражданского оборота - долю участия. Доля в уставном капитале общества с ограниченной ответственностью представляет собой выражение права участия (членства) в деятельности общества. Приобретение такого права влечет за собой и возложение обязанностей на участника (члена) общества. Таким образом, наличие юридических обязанностей обусловлено правом определенного лица считаться участником (членом) общества с ограниченной ответственностью. Наличие юридических обязанностей у участника общества с ограниченной ответственностью является следствием обладания им правом участия (членства). Изначально это право приобретается посредством внесения вклада в уставный капитал. Подчеркнем, что и действующее законодательство рассматривает долю в уставном капитале общества с ограниченной ответственностью исключительно в качестве имущественного актива, а не как неразрывное единство актива в виде имущественных прав и пассива, представленного обязанностями <2>.
--------------------------------
<1> Новоселова Л.А. Оборотоспособность доли в уставном капитале общества с ограниченной ответственностью // Объекты гражданского оборота: Сб. статей / Отв. ред. М.А. Рожкова. М.: Статут, 2007. С. 207.
<2> Для иллюстрации сказанного можно, в частности, обратиться к ст. ст. 21, 25 Федерального закона "Об обществах с ограниченной ответственностью".
Имущественный характер доли участия не позволяет рассматривать ее в качестве особого субъективного организационного права участия в обществе, как это предлагает делать А.В. Майфат <1>. Очевидно, что применительно к хозяйственным товариществам можно говорить лишь о долях участия, принадлежащих полным товарищам. Эти доли участия законодатель рассматривает в качестве долей в складочном капитале хозяйственного товарищества (ст. 79 ГК РФ), в хозяйственных обществах доли участия именуются долями в уставном капитале (ст. 93, п. 1 ст. 96 ГК РФ). Подчеркнем, что доля в уставном капитале хозяйственного общества не может быть сведена к имущественным правам обязательственной природы. В подтверждение этого тезиса можно привести все ранее использованные аргументы для доказательства особой корпоративной природы членских прав (прав участия) в деятельности корпорации, которая не является ни вещной, ни обязательственной. По этой же причине нельзя согласиться с утверждением о том, что такая "доля представляет собой идеальную квоту (часть) в праве собственности на имущество общества или товарищества, своеобразный аналог доли в общей собственности" <2>. Признание за участниками хозяйственного общества и товарищества статуса собственника, как отмечалось ранее, обусловлено смешением правовых и экономических категорий.
--------------------------------
<1> Майфат А.В. Гражданско-правовые конструкции инвестирования. С. 144.
<2> Лапач А.В. Указ. соч. С. 491.
В рамках судебной и арбитражной практики правовая природа доли в уставном капитале общества с ограниченной ответственностью определяется по-разному. Можно встретить дела, в которых суд определяет долю в качестве имущественного права обязательственного характера <1>. Однако в силу того, что доля участия, являющаяся выражением имущественного права участия (членства) в хозяйственном обществе, является особым объектом гражданских прав, отчуждение которого влечет за собой прекращение самого правоотношения участия (членства), к ее отчуждению применимы далеко не все нормы, регламентирующие порядок уступки прав. В данном случае более корректно говорить не о переходе прав в рамках правопреемства, а о прекращении прав участия (членства) у отчуждателя доли и возникновении их у ее приобретателя.
--------------------------------
<1> См., например: Постановление ФАС Северо-Западного округа от 18 января 2005 г. N А13-6709/04-24.
Действительно, как объяснить, исходя из правил о правопреемстве, тот факт, что у приобретателя доли могут возникать права участия (членства) с иным объемом и содержанием, чем те, которыми обладал отчуждатель доли? В качестве примера можно привести ситуацию, возникающую при отчуждении доли участия в обществе с ограниченной ответственностью лицом, обладающим так называемыми дополнительными правами. Дополнительные права, предоставленные отдельным участникам общества с ограниченной ответственностью при отчуждении ими своей доли в уставном капитале общества полностью или в части, не могут быть переданы новому участнику общества (п. 2 ст. 8 Федерального закона "Об обществах с ограниченной ответственностью"). В свое время В.П. Грибанов, анализируя проблему динамики права собственности при переходе имущества от одного лица к другому, убедительно доказал, что с переходом имущества не происходит перехода самого права собственности, которое прекращается у продавца и возникает у покупателя <1>. "Отчуждение имущества посредством договора купли-продажи есть осуществление собственником принадлежащего ему права распоряжения. Совершив акт распоряжения имуществом, собственник исчерпал (осуществил до конца) свое право собственности, которое вместе с этим и прекратило свое существование" <2>. Справедливости ради отметим, что у этой точки зрения были не только сторонники, к числу которых, кстати, можно отнести В.А. Рясенцева, но и противники, которым, однако, не удалось доказать ее несостоятельность <3>.
--------------------------------
<1> Грибанов В.П. Правовые последствия перехода имущества по договору купли-продажи в советском гражданском праве // Осуществление и защита гражданских прав. М.: Статут, 2000. С. 384 - 398.
<2> Грибанов В.П. Указ. соч. С. 388.
<3> Аргументы против разделяемой нами позиции В.П. Грибанова содержатся, в частности, в работах Б.Б. Черепахина (см., например: Черепахин Б.Б. Правопреемство по советскому гражданскому праву. С. 311 - 313).
Представляется, что нет достаточных оснований для рассмотрения участника (члена) корпорации в качестве собственника доли участия. Этот тезис отстаивался ранее, и приверженность ему сохранится в дальнейшем. Но логика рассуждений выдающегося ученого вполне может быть применена при анализе рассматриваемого вопроса. Участник (член) корпорации, так же как и собственник имущества, вправе распорядиться долей участия, "исчерпав" тем самым свои права участия (членские права), в связи с чем они не уступаются вместе с долей, а прекращаются. Такой подход позволяет разрешить многие затрагиваемые в юридической литературе проблемы, связанные с переходом доли к самой корпорации, например созданной в форме общества с ограниченной ответственностью <1>. Если в данном случае говорить о переходе прав, то становится непонятным, каким образом они могут принадлежать лицу (корпорации), если им корреспондируют обязанности, возложенные на то же лицо. Сторонники обязательственной природы прав участия (членства) по-разному пытаются объяснить этот феномен. Так, О. Ломидзе полагает, что в данном случае не происходит немедленного прекращения обязательства в силу положений ст. 413 ГК РФ, поскольку законодатель устанавливает отсрочку, в течение которой право может быть передано другим участникам или третьим лицам <2>. Представляется, что здесь нет необходимости ни в признании "отсрочки", ни в создании иных подобных ей механизмов.
--------------------------------
<1> См., например: Лапач В.А. Указ. соч. С. 490.
<2> Ломидзе О. Переход обязательственных прав участников юридических лиц. С. 15 - 17.
Во-первых, как уже неоднократно отмечалось выше, права участия (членства) не являются обязательственными по своей природе.
Во-вторых, они не переходят с передачей доли, а прекращаются у отчуждателя и возникают у приобретателя, но зачастую в ином объеме и с иным содержанием. Так, единственное право, которое возникает у общества с ограниченной ответственностью при передаче ему доли участия в его же уставном капитале, есть право распоряжения этой долей. Решение об осуществлении этого права должно быть принято общим собранием участников общества в порядке, предусмотренном ст. 24 Федерального закона "Об обществах с ограниченной ответственностью". Если общество откажется от осуществления своего права в течение года с момента ее перехода к нему, то доля должна быть погашена с соответствующим уменьшением уставного капитала корпорации.
Еще раз подчеркнем, что, по нашему мнению, сказанное не дает достаточных оснований для признания возможности существования права собственности на долю. Хотя в судебных актах нередко встречаются упоминания о праве собственности на долю в уставном капитале общества с ограниченной ответственностью <1>. Признание арбитражными судами права собственности на долю в уставном капитале, конечно же, не свидетельствует о ее вещной природе, как ошибочно считают некоторые авторы <2>, точно так же как удовлетворение судом виндикационного иска, когда предметом виндикации являются бездокументарные ценные бумаги, не свидетельствует о том, что они являются индивидуально-определенными вещами. Очевидно, что если в интересах развития гражданского оборота на некоторые объекты прав в какой-либо части распространяется правовой режим вещей, то этого еще недостаточно для признания вещной природы таких объектов. Случаи, когда при регулировании общественных отношений, объектом которых выступает то, что по определению не может считаться вещью, применяются нормы права, как если бы в качестве такого объекта выступала вещь, хорошо известны и широко распространены. Так, предметом классического договора купли-продажи традиционно являются вещи. Однако в силу п. 4 ст. 454 ГК РФ общие положения о купле-продаже могут применяться к продаже имущественных прав, что не делает их тождественными вещам.
Дата добавления: 2019-02-12; просмотров: 363; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!