В СИСТЕМЕ ГРАЖДАНСКИХ ПРАВООТНОШЕНИЙ 4 страница



<2> Халфина Р.О. Указ. соч. С. 35 - 40.

 

Однако тот факт, что правоотношение как результат правового регулирования не существует изолированно от опосредуемого им фактического общественного отношения, не должен приводить к ошибочному выводу о тождестве указанных отношений. Приобретая форму правоотношения, фактическое общественное отношение наделяется определенными характеристиками, возводящими его в ранг правовой категории. Отношение, обладающее такими характеристиками, уже не является фактическим общественным отношением. Для констатации этого факта законодатель конструирует особые понятия, отражающие общественные отношения, являющиеся результатом правового регулирования. Например, понятие обязательства характеризует только и исключительно одну из разновидностей гражданского правоотношения, поэтому его использование для определения фактического общественного отношения, складывающегося в процессе динамики хозяйственного оборота и являющегося предметом обязательственного права, неверно.

Представляется, что то же самое можно сказать и применительно к различным социальным связям, складывающимся в рамках организации, основанной на началах участия (членства), - корпорации. Некоторые общественные отношения, обладающие определенными признаками, которые будут раскрыты в дальнейшем, будучи урегулированными нормами права, становятся корпоративными правоотношениями. В связи с чем подвергшиеся правовому регулированию общественные отношения существуют уже не сами по себе, а лишь в качестве экономического содержания, облеченного в правовую форму. Отсюда следует вывод о том, что корпоративными могут быть лишь правоотношения, являющиеся результатом правового регулирования социальных взаимосвязей в рамках корпорации. Именовать корпоративными отношениями фактические общественные отношения по меньшей мере не совсем корректно, поскольку такой подход ведет к смешению правовой формы и экономического содержания. Это то же самое, что называть обязательственными, или вещными, отношениями фактические общественные отношения, которые не приобрели правовой формы.

Следует особо подчеркнуть, что корпоративные правоотношения возникают в рамках корпорации - организации, основанной на началах участия (членства), признаваемой законодателем юридическим лицом. Юридическое лицо является одной из основных правовых категорий. Фактическое общественное отношение, напротив, таковым не является. Построение неправовых моделей (фактических общественных отношений) в рамках правовой конструкции (корпорации как разновидности юридического лица) лишено логики и противоречиво по своей сути.

Отметим, что в литературе можно встретиться с противопоставлением общественных отношений и фактических, с выделением последних в особую категорию <1>. Солидаризируемся с В.А. Тарховым, полагающим, что для подобных выводов нет достаточных оснований <2>. Однако с доводами этого автора о том, что правоотношение - это не урегулированное нормами права общественное отношение, а отношение, основанное на таких нормах, поскольку "общественные отношения не всегда регулируются правовыми нормами вообще, не всегда непосредственно, а тем более предусматриваются ими" <3>, согласиться трудно.

--------------------------------

<1> См., например: Общая теория государства и права: Академический курс: В 2 т. / Под ред. М.Н. Марченко. Т. 2: Теория права. С. 263 - 268.

<2> Тархов В.А. Указ. соч. С. 94 - 95.

<3> Там же. С. 99.

 

Действительно, далеко не всегда все общественные отношения подвергаются правовому регулированию. Но применительно к таким общественным отношениям вопрос о понятии соответствующего правоотношения теряет всякий смысл. Нельзя определить то, чего не существует. Что касается общественных отношений, которые не предусмотрены законодательством, то вряд ли правомерно утверждать, что такие отношения регулируются лишь соглашением их субъектов <1>. Такое соглашение возможно лишь постольку, поскольку оно не противоречит действующему законодательству и само его существование предусмотрено законом. Заключение такого соглашения как минимум является результатом реализации правовой нормы, содержащейся в подп. 1 п. 1 ст. 8 ГК РФ. Что касается разного рода прилагательных - "непосредственное", "опосредованное" правовое регулирование, - то они не изменяют сути процесса упорядочения общественных отношений посредством правовых норм, тем более не могут подкреплять сомнения в правильности определения правоотношения как общественного отношения, урегулированного нормой права.

--------------------------------

<1> Там же.

 

Согласно второму подходу следует выделять два вида отношений - фактическое общественное отношение и правоотношение, представляющее собой идеальную модель поведения субъектов общественного отношения, с помощью и посредством которой правовая норма воздействует на общественное отношение. Правовая норма конкретизируется в правоотношении. Наиболее полное изложение концепция получила в работах Ю.К. Толстого <1>. Указанный подход неоднократно подвергался в юридической литературе аргументированной критике из-за того, что вместо выявления сущности правоотношения он порождает множество дополнительных вопросов, не давая на них ясного ответа <2>. Основной недостаток этой позиции заключается в искусственном разъединении правоотношения и реального общественного отношения.

--------------------------------

<1> Толстой Ю.К. К теории правоотношения. Л.: Изд-во ЛГУ, 1959. С. 31; см. также: Назаров Б.Л. Социалистическое право в системе социальных связей. М., 1976. С. 41; Братусь С.Н. Право и хозяйственный механизм // Правоведение. 1993. N 4. С. 33.

<2> См., например: Халфина Р.О. Указ. соч. С. 101.

 

Л.А. Чеговадзе, пытаясь устранить имеющиеся разногласия относительно понятия гражданско-правового отношения, пишет: "...если гражданское правоотношение рассматривать не как результат, а в качестве средства правового регулирования общественных отношений, то отпадет основа для противопоставления высказанных в юридической литературе различных взглядов на гражданское правоотношение" <1>. Отметим, что учеными уже делались попытки представить правоотношение как средство правового регулирования <2>. Но такой подход, как верно заметила Р.О. Халфина, приводит к разрыву правоотношения и его реального содержания, стиранию различий "между действием нормы как абстрактного веления общего характера и реализацией нормы в конкретных отношениях" <3>. Л.А. Чеговадзе, отрицая характеристику правоотношения как результата правового регулирования, указывает, что в данном случае невозможно объяснить процесс динамики правоотношения, поскольку если правовой результат достигнут, то общественное отношение, урегулированное нормой права, уже не должно подлежать правовому регулированию <4>. С таким выводом трудно согласиться. Думается, что вряд ли корректно представлять правовое регулирование в качестве однократного акта. Это не разовое действие, а процесс. Далее цитируемый автор пишет: "...гражданское правоотношение есть не результат правового регулирования, но результат действия норм гражданского права, в процессе которого условия, сформулированные в гипотезе правовой нормы, воплощаются в жизнь, объективируются, наполняясь конкретным поведением конкретных субъектов" <5>. Но разве действие правовых норм не охватывается процедурой правового регулирования, а результат их действий не есть результат самой этой процедуры? С.С. Алексеев в свое время определил три стадии процесса правового регулирования. На первой стадии происходит общая регламентация общественных отношений, нуждающихся в правовом регулировании. Вторая стадия - это действия норм права, влекущих возникновение или изменение правоотношений. Наконец, на заключительной стадии происходит реализация субъективных прав и юридических обязанностей, в процессе чего правовое регулирование достигает своей цели, воплощаясь в поведении конкретных субъектов правоотношения <6>. Следовательно, о правоотношении как о результате правового регулирования можно говорить, лишь подводя итог этого процесса. Сведение всей процедуры правового регулирования к первым двум стадиям, по нашему мнению, является ошибочным.

--------------------------------

<1> Чеговадзе Л.А. Структура и состояние гражданского правоотношения. М.: Статут, 2004. С. 10.

<2> См., например: Кечекьян С.Ф. Правоотношение в социалистическом обществе. М.: Изд-во АН СССР, 1958. С. 30; Казимирчук В.П. Право и методы его изучения. М.: Юрид. лит., 1965. С. 68 - 69.

<3> Халфина Р.О. Указ. соч. С. 99.

<4> Чеговадзе Л.А. Указ. соч. С. 87.

<5> Там же. С. 88.

<6> Алексеев С.С. Механизм правового регулирования в социалистическом государстве. М.: Юрид. лит., 1966. С. 34.

 

8. Элементы структуры гражданского правоотношения

 

Не менее спорным в юридической науке является вопрос относительно содержания правоотношения. О.С. Иоффе, например, выделял материальное, идеологическое и юридическое содержание правоотношения, под последним понимались субъективные права и юридические обязанности участников правоотношения <1>. Представление о субъективных правах и обязанностях как о юридическом содержании правоотношения разделяется большинством отечественных правоведов <2>.

--------------------------------

<1> Иоффе О.С. Спорные вопросы учения о правоотношении // Избр. труды по гражданскому праву. С. 666.

 

КонсультантПлюс: примечание.

Монография М.И. Брагинского, В.В. Витрянского "Договорное право. Общие положения" (Книга 1) включена в информационный банк согласно публикации - Статут, 2001 (издание 3-е, стереотипное).

 

<2> См., например: Иоффе О.С., Шаргородский М.Д. Вопросы теории права. С. 217, 221 - 222; Новицкий И.Б., Лунц Л.А. Общее учение об обязательстве. М.: Госюриздат, 1950. С. 54 - 59; Тархов В.А. Указ. соч. С. 115; Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право: Общие положения. М.: Статут, 1997. С. 238.

 

Однако в науке по данному вопросу были высказаны и иные суждения. Если понимать правоотношения как реальные жизненные отношения, урегулированные нормами права, то нельзя исключать из их содержания фактическое поведение субъектов этих отношений. Такой позиции придерживались М.М. Агарков <1>, В.П. Мозолин <2>, Ю.И. Гревцов <3> и другие ученые. Рассматриваемое представление о юридическом содержании правоотношения было подвергнуто убедительной критике со стороны О.С. Иоффе <4>. Действительно, как можно говорить о фактических действиях как о составляющем элементе правоотношения, если само по себе поведение лишено какого бы то ни было правового значения и приобретает его лишь в момент наделения участников общественного отношения правами и обязанностями, т.е. тогда, когда эти отношения облекаются в правовую форму? Кроме того, фактические действия субъектов далеко не всегда совпадают с идеальной моделью поведения, содержащейся в норме права, а зачастую и прямо противоречат ей. Рассматривать их в этом случае в качестве содержания правоотношения тем более некорректно. Интересна позиция Р.О. Халфиной, которая предпочитала рассматривать субъективные права и обязанности, а также реальное поведение участников правоотношения в качестве элементов его структуры, под которой она понимала способ связи элементов правоотношения как системы их взаимодействия в рамках правоотношения. Это позволяло, по мнению ученого, наиболее полно исследовать соотношение прав и обязанностей с актами поведения субъектов правоотношения <5>.

--------------------------------

<1> Агарков М.М. Обязательство по советскому гражданскому праву // Избр. труды по гражданскому праву: В 2 т. Т. 1. С. 225 - 235.

<2> Мозолин В.П. О гражданско-процессуальном правоотношении // Советское государство и право. 1955. N 6. С. 52.

<3> Гревцов Ю.И. Проблемы теории правового отношения. Л.: Изд-во ЛГУ, 1981. С. 80 - 81.

<4> Иоффе О.С. Указ. соч. С. 667 - 669.

<5> Халфина Р.О. Указ. соч. С. 204, 211.

 

Относительно понятия субъективного гражданского права в науке также не выработано единого мнения. Со времен римского права субъективным правом обозначалась "сфера свободы или власти, обеспеченная за субъектом нормами объективного права для того, чтобы субъект мог удовлетворить какому-либо признанному правом интересу" <1>. Таким образом, указанная категория характеризовала определенную степень господства лица над какими-либо объектами для удовлетворения его интереса на основании норм объективного права <2>. Поведение других субъектов не должно было препятствовать реализации интересов управомоченного лица. Их поведение могло заключаться в активных действиях в пользу кредитора (дать - dare; исполнить - facere) или в бездействии, позволяющих кредитору беспрепятственно осуществлять свои права (стерпеть - pati; не делать - non facere) <3>.

--------------------------------

<1> Хвостов В.М. Система римского права: Учебник. М.: Спарк, 1996. С. 59.

<2> Барон Ю. Система римского гражданского права: В 6 кн. СПб.: Юридический центр Пресс, 2005. С. 82; Франчози Дж. Институционный курс римского права. М.: Статут, 2004. С. 46 - 49.

<3> См.: Санфилиппо И. Курс римского частного права: Учебник / Под ред. Д.В. Дождева. М.: БЕК, 2000. С. 4 - 5.

 

Отметим, однако, что Древнему Риму не было известно учение о сущности субъективного права. Многочисленные попытки разработки такого учения предпринимаются в XIX в. выдающимися немецкими правоведами. Так, заслуга в создании волевой теории субъективного права принадлежит великому немецкому правоведу Фридриху Карлу фон Савиньи. Определяя природу обязательства, он писал, что "обязательство состоит в господстве над чужим лицом, но не над всем лицом (иначе оно вело бы к уничтожению личности), а только над одиночными его действиями, которые могут быть представлены выделенными из свободы этого лица и подчиненными нашей воле" <1>. Взгляды Савиньи о волевой природе субъективного права были развиты его последователями, в частности Бернгардом Виндшейдом <2>.

--------------------------------

<1> Савиньи Ф.К. Обязательственное право. СПб.: Юридический центр Пресс, 2004. С. 48.

<2> Виндшейд Б. Учебник пандектного права. Т. 1: Общая часть. СПб., 1874. С. 82.

 

При всей своей привлекательности теория воли не могла дать ответы на многие вопросы. Так, основываясь на ее положениях, сложно было объяснить наличие правоспособности у лиц, у которых отсутствует воля как таковая, например у душевнобольных. Г.Ф. Шершеневич писал, что данная теория не способна обосновать существование субъективного права при отсутствии воли у волеспособного субъекта, например, когда кредитор, продолжая оставаться субъектом права, отказывается принимать платеж от должника <1>. Разрешить эти вопросы попытался другой немецкий правовед - Рудольф фон Иеринг, положивший не волю, а интерес в основу субъективного права. С его точки зрения, субъективное право представляет собой юридически защищенный интерес <2>. Против теории интереса также было высказано много возражений. Отмечалось, что интересы обеспечиваются прежде всего действием объективного права, причем даже тогда, когда отсутствует само субъективное право. С другой стороны, субъективное право может существовать и без соответствующего интереса <3>. Но, несмотря на это, по справедливому замечанию А.В. Венедиктова, "удар, нанесенный Иерингом теории воли, был так силен, что решительное преобладание в дальнейшем получили так называемые "комбинационные теории", объединившие в понятии субъективного права и элемент воли, и элемент интереса" <4>. В соответствии с комбинационными теориями субъективное право представляется как власть осуществлять интересы. Среди последователей этого направления Г.Ф. Шершеневич называл Бернатика, Еллинека, Шуппе, Регельсберга, Меркеля, Салейля, Мишу, Ванни <5>.

--------------------------------

<1> Шершеневич Г.Ф. Общая теория права: Учебное пособие: В 2 т. Т. 2. Вып. 2, 3, 4. С. 196.

<2> Иеринг Р. Интерес и право // Избр. труды. Самара: Самарская гос. экономическая академия, 2003. С. 333 - 428.

<3> Более подробно см.: Шершеневич Г.Ф. Указ. соч. С. 196 - 198.

<4> Венедиктов А.В. Государственная социалистическая собственность // Избр. труды по гражданскому праву: В 2 т. Т. 2. М.: Статут, 2004. С. 40 - 41.

<5> Шершеневич Г.Ф. Указ. соч. С. 198.

 

В науке советского гражданского права также не было единого мнения относительно сущности субъективного права. Одни ученые, характеризуя субъективное право, делали акцент на возможности требования управомоченным лицом определенных действий от обязанных лиц или на требовании воздержания от действий <1>. Однако такой подход оставляет без должного внимания действия самого управомоченного лица, направленные на осуществление субъективного права и выходящие за рамки притязания (Anspruch).

--------------------------------

<1> См., например: Агарков М.М. Обязательство по советскому гражданскому праву. С. 176 - 234; Егоров Н.Д. О понятии субъективного права // Правосубъектность по гражданскому и хозяйственному праву: Межвуз. сб. / Отв. ред. К.Ф. Егоров. Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1983. С. 3 - 9.

 

В целях избежания этого недостатка некоторые цивилисты давали определение субъективному праву через призму положения управомоченного лица <1>. В данном случае субъективное право понималось как обеспеченная законом мера возможного поведения самого управомоченного лица. Нетрудно убедиться, что такой подход не отражает в должной мере значимость для субъективного права поведения обязанного лица. Как справедливо отмечал О.С. Иоффе, "если бы субъективное право представляло собой только меру дозволенного управомоченному поведения, то не было бы никакой нужды для обеспечения его осуществления возлагать на других лиц какие-либо обязанности" <2>.

--------------------------------

<1> См., например: Братусь С.Н. Юридические лица в советском гражданском праве: Ученые труды: Понятие, виды, государственные юридические лица. Вып. 12. М.: Юрид. изд-во МЮ СССР, 1947. С. 26 - 34.

<2> Иоффе О.С. Спорные вопросы учения о правоотношении. С. 671.

 

Тем не менее нельзя не согласиться с Р.О. Халфиной, указывавшей, что при всех своих различиях данные точки зрения раскрывают разные стороны субъективного права как социальной реальности, поэтому в науке в качестве господствующей получила признание позиция, объединяющая их <1>. Акцент, по мнению Н.С. Малеина, должен быть сделан на единстве двух сторон субъективного права, а не на их противопоставлении с точки зрения приоритета <2>. Таким образом, субъективное право представляет собой основанную на нормах объективного права меру возможного поведения управомоченного лица, заключающуюся в том числе в возможности требовать определенного поведения от обязанных лиц. На этих лиц возлагаются юридические обязанности, представляющие собой меру должного поведения обязанного лица.

--------------------------------

<1> Халфина Р.О. Указ. соч. С. 227.

<2> Малеин Н.С. Гражданский закон и права личности в СССР. М.: Юрид. лит., 1981. С. 93.

 

Пожалуй, наиболее спорным вопросом в рамках учения о правоотношении до настоящего времени остается вопрос об объекте правоотношения <1>. Этот факт констатируется большинством ученых <2>. Несходство в оценках наблюдается даже при определении места объекта в структуре правоотношения. Р.О. Халфина рассматривала в качестве объектов правоотношения предметы материального мира и продукты духовного творчества в объективированной форме. По ее мнению, объект, являясь предпосылкой возникновения и развития правоотношения, всегда остается внешним элементом применительно к правоотношению и не приобретает свойства элемента структуры правоотношения. В качестве одного из подтверждений этой позиции Р.О. Халфина ссылалась на невозможность включения в структуру идеологического отношения предметов материального мира, являющихся объектами правоотношения <3>. Но конкретное правоотношение не является отвлеченной идеологической абстракцией, а представляет собой лишь правовую форму реального общественного отношения, участники которого совершают определенные действия, в том числе и с предметами материального мира. Поэтому сама по себе материальная характеристика объекта правоотношения не делает невозможным его рассмотрение в качестве элемента структуры правоотношения.


Дата добавления: 2019-02-12; просмотров: 500; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:






Мы поможем в написании ваших работ!