Та сила, что через цепи гонит ток 16 страница
– А теперь номер три.
– Сейчас, сейчас.
Тлингель осушил кружку и пошел королем на f8. Мартин быстро наклонился вперед и поставил ладью на поле а3.
Тлингель поднял глаза и пристально посмотрел на него.
– Неплохо.
Мартину стало стыдно. Его вдруг поразило благородство существа, сидящего напротив. Ему страшно захотелось сыграть с единорогом еще раз и выиграть у него в честной борьбе. А не таким способом.
Тлингель бросил на доску почти равнодушный взгляд и небрежно переместил коня на е4.
– Твой ход. Или ты опять будешь думать целый месяц?
Мартин что‑то проворчал себе под нос и побил коня ладьей.
– Конечно.
Тлингель съел ладью пешкой. В последнем варианте партии с Грендом события развивались иначе. И все же…
Он двинул ладью на f3. В этот момент ветер, пролетая сквозь дверные проемы развалившихся зданий, вдруг душераздирающе взвыл прямо у них над головами.
– Шах! – объявил Мартин.
«Ну и черт с ним! – решил он. – Я достаточно хорош чтобы самостоятельно довести этот эндшпиль до конца. Посмотрим, что получится».
Мартин сидел и молча ждал, пока Тлингель не сделал ход королем на g8.
Потом поставил слона на h6. Тлингель пошел ферзем на е7. Где‑то совсем близко ревел ветер. Мартин взял пешку слоном.
Единорог поднял голову, казалось, он к чему‑то прислушивается. Потом опять склонился над доской и побил слона королем.
Мартин поставил ладью на поле gЗ.
– Шах.
Тлингель вернулся королем на f8. Мартин передвинул ладью на f3.
|
|
|
– Шах.
Тлингель двинул короля на поле g7. Мартин вернул ладью на gЗ.
– Шах.
Тлингель снова поставил короля на f8 и, усмехнувшись, пристально посмотрел на своего противника.
– Похоже, у нас получается ничья, – заявил единорог. – Сыграем еще партию?
– Ладно, только не на судьбу человечества.
– Естественно. Я уже давно выбросил эти мысли из головы. Мне тут не приглянулось, и я решил, что не хочу здесь жить. Потому что у меня высокие требования. Только вот этот бар мне нравится. – Тлингель отвернулся, когда вслед за новым порывом ветра послышались какие‑то голоса. – А это еще что такое?
– Понятия не имею, – ответил Мартин, вставая. Двери распахнулись, и в бар вошел золотой грифон.
– Мартин! – воскликнул он. – Пива! Пива!
– Э‑э‑э… Тлингель, это Раэль, и… и…
Вслед за первым вошли еще трое грифонов, а за ними Гренд и три сасквоча.
– А это – Гренд, – неохотно представил приятеля Мартин. – Остальных не знаю.
Узрев единорога, все остановились.
– Тлингель, – сказал один из сасквочей, – я думал, ты все еще в Стране Утренней Зари.
– В некотором смысле я и сейчас там. Мартин, а как это тебе удалось познакомиться с моими земляками?
|
|
|
– Ну… э‑э‑э… Гренд – мой шахматный тренер.
– Ага! Кажется, начинаю понимать.
– Я не уверен, что ты и в самом деле понял. Однако давайте‑ка я вас угощу.
Мартин включил музыкальный компьютер и принес всем по кружке пива.
– Как вам удалось найти это место? – спросил он Гренда, разнося пиво. – И как вы, вообще, сюда попали?
– Ну… – казалось, Гренд смутился. – Раэль последовал за тобой.
– За самолетом?
– Грифоны летают с невероятной скоростью.
– Понятно…
– Так получилось… Он рассказал своим и моим родственникам о тебе и пиве. Грифоны были решительно настроены тебя навестить. Ну вот, тогда мы посчитали, что следует составить им компанию… Чтобы они не устроили тут какого‑нибудь безобразия. Грифоны и привезли нас сюда.
– Ясно… Интересно…
– Теперь я понимаю, почему ты играл похоже на единорога – в той партии, где мы смотрели варианты.
– Э‑э‑э… да.
Мартин отвернулся и направился в конец бара.
– Устраивайтесь поудобнее, ребята, – пригласил он. – Я хочу сделать небольшое заявление. Тлингель, в одну из наших предыдущих встреч ты обронил несколько замечаний относительно возможных экологических и иных катастроф. Кроме того, у тебя, кажется, были идеи по поводу того, как избежать некоторых из них.
|
|
|
– Припоминаю, – отозвался единорог.
– Я передал твои предложения одному своему высокопоставленному приятелю в Вашингтоне – когда‑то мы вместе ходили в шахматный клуб. И признался ему, что придумал все это не сам.
– Надеюсь.
– Тогда он предложил мне создать мозговой центр. И обещал позаботиться о том, чтобы нам за это платили.
– Вообще‑то я не собирался спасать ваш мир, – проворчал Тлингель.
– Да, но ты очень помог. А Гренд сказал мне, что грифоны, хотя их словарь несколько ограничен, прекрасно разбираются в экологии.
– Вероятно, так оно и есть.
– Раз уж они унаследовали часть Земли, в их интересах помочь ее сохранять. Коль скоро мы здесь все собрались, мне не нужно будет тратить время на дорогу: предлагаю прямо сейчас выбрать место встречи – ну, например, этот бар, раз в месяц. На наших совещаниях вы будете делиться со мной своими уникальными идеями. Я думаю, вы знаете о вымерших видах больше, чем кто‑нибудь другой в мире.
– Конечно, – сразу согласился Гренд, – стоит пригласить еще и йети. Если хочешь, я могу это сделать. Скажи, – добавил он, указывая на рояль, – то, что доносится из этой большой коробки, называется музыкой?
|
|
|
– Да.
– Мне нравится. Если мы и в самом деле создадим этот мозговой центр, у тебя будет достаточно денег, чтобы содержать это местечко?
– Я смогу купить целый город.
Гренд произнес несколько гортанных фраз, грифоны что‑то возбужденно прокричали в ответ.
– Считай, у тебя уже есть мозговой центр, – заявил он. – Они хотят еще пива.
Мартин повернулся к Тлингелю:
– Ты ведь первый обратил внимание на наши проблемы. Что скажешь?
– Будет любопытно, – сказал он, – заглядывать сюда время от времени. – А потом добавил: – Вот так и спасают миры. Кажется, ты хотел сыграть еще одну партию?
– Я ведь теперь ничего не теряю?
Гренд взял на себя обязанности хозяина бара, а Тлингель и Мартин вернулись к столику. Мартин обыграл единорога за тридцать один ход, а потом коснулся его рога. Клавиши рояля опускались и поднимались. Крошечные сфинксы с жужжанием проносились по бару и лакали из лужиц пролитое пиво.
О самой партии. Она игралась в 1901 году в Мюнхене. Халприн против Пиллсбери. Пиллсбери был более сильным игроком, В том турнире он обыграл несколько хороших шахматистов и ему осталось сыграть только одну партию против Халприна, довольно слабого игрока. Однако два других участника турнира, которые совсем немного отставали от Пиллсбери в борьбе за первый приз, решили преподать ему урок. В ночь перед партией они пришли к Халприну и рассказали ему все, что им удалось узнать о стиле игры Пиллсбери. На следующий день Пиллсбери столкнулся с гораздо лучше подготовленным противником, чем он предполагал. Он понял это только в самый последний момент Остальные были страшно довольны и уже начали ликовать. Но Пиллсбери все‑таки их удивил. И хотя его застали врасплох, он сумел добиться ничьей. В конце концов, он ведь был превосходным игроком. Мартин выступал здесь в роли Халприна, а Тлингель – в роли Пиллсбери. Только вот Мартина нельзя назвать слабым игроком. Он просто нервничал во время первой партии. А кто на его месте был бы спокоен?
Последняя из Диких
Они мчались сквозь пелену времени и пыли, под голубым, глубоким и холодным, как вода в озере, небом; над горами на западе полыхало сморщенное солнце, ветер – пронизывающий, бирюзовый, внушающий тревогу западный ветер – словно кнутом подгонял вертлявых песчаных дьяволов. Лысые покрышки, лопнувшие рессоры, покореженные кузова с облупившейся краской, окна в трещинах, из выхлопных труб вырываются черные, серые, белые клубы дыма, которые шлейфом тянутся за машинами на север. А следом – погоня: растопыренные огненные пальцы. Кому‑то не хватало скорости, кто‑то ломался, и их мгновенно уничтожали, превращали в пепел, а уцелевшие мчались дальше…
Мердок лежал на вершине холма, изучая приближающуюся стаю в мощный бинокль. В овраге у него за спиной стоял Ангел Смерти – кремового цвета, с хромированными молдингами, пуленепробиваемыми стеклами, лазерной пушкой и двумя установками для стрельбы бронебойными ракетами, – этакий сверкающий на солнце мираж, вибрирующий призрак, заброшенный в реальный мир.
Местность была холмистой – длинные кряжи, глубокие каньоны, в которые и загоняли беглецов. Скоро им придется выбирать: или проехать тем каньоном, за которым наблюдал Мердок, или свернуть в другой, чуть восточнее. Впрочем, они могут разделиться и двинуться сразу по обоим. Не страшно – наблюдателей на холмах хватает.
В ожидании их решения Мердок вспоминал. С того дня, когда на кладбище автомобилей была уничтожена Машина‑Дьявол, прошло пятнадцать лет. Сам он отдал погоне за Дикими добрых двадцать пять и стал со временем главным авторитетом по вольным стаям. Где лежбища автомобилей, как они заправляются и ремонтируются, о чем думают – Мердок знал о них практически все. За исключением того, что именно произошло в том роковом году, почему исказилась радиопрограмма и в бортовые компьютеры машин словно проник какой‑то вирус. Некоторые – не все – заразились. Часть выздоровела и вернулась в гаражи и на стоянки; эти автомобили, потрепанные, но по‑прежнему работоспособные, с неохотой рассказывали, чем занимались на воле: ведь Дикие устраивали набеги, убивали, превращали станции техобслуживания в крепости, а торговые центры – в военные лагеря. Один черный «кадиллак», к слову, возил с собой останки водителя, который управлял им много лет назад.
Мердок ощутил, как задрожала земля. Он опустил бинокль, в котором больше не было необходимости, и уставился в голубую дымку. Вскоре послышался шум – рев тысячи с лишним двигателей, скрежет переключаемых передач, грохот и лязг: последняя стая Диких мчалась навстречу своей участи. Четверть века, с тех самых пор как смерть брата заставила его всерьез взяться за дело, Мердок ожидал этой минуты. Сколько он прикончил машин? И не вспомнить. А теперь…
Он долго следил за Дикими – подкрадывался, догонял, прикидывал маршруты. Какое требовалось терпение, какое самообладание! Больше всего ему хотелось ликвидировать врага, что называется, на месте, но он всякий раз сдерживался, ибо знал, что наступит день, когда можно будет поквитаться со всеми разом. Правда, некоторые воспоминания запали в душу, оставили на его пути странные следы.
Мердоку припомнились схватки за главенство в тех стаях, которые он преследовал. Побежденный – радиатор вдребезги, капот в лепешку, фары разбиты, кузов искорежен – частенько отступал в тот самый миг, когда становилось ясно, чья взяла. Новый же вожак принимался ездить кругами и громко гудеть, сообщая всем о своей победе. Проигравший, которого никто не собирался ремонтировать – еще тратить на него запчасти! – порой тащился за стаей. Иногда, если ему удавалось обнаружить нечто ценное, его принимали обратно; однако чаще всего такая машина просто‑напросто терялась на просторах Равнин. Однажды Мердок отправился следом за очередным изгоем, надеясь, что тот, может быть, двинется к какому‑нибудь неизвестному кладбищу автомобилей. На глазах у потрясенного человека машина устремилась на столовую вершину горы, развернулась передом к обрыву: заскрежетала коробка передач, взревел двигатель – и она рухнула вниз, ударилась о землю и загорелась.
Но как‑то раз ему довелось наблюдать схватку, в которой победитель не удовлетворился бегством побежденного. К бежевому седану, замершему на макушке невысокого холма в окружении четырех или пяти спортивных машин, приблизился голубой, с расстояния в несколько сот метров просигналил вызов, повернулся боком и двинулся по дуге. Бежевый дал гудок, тронулся с места и выполнил похожий маневр. Спортивные машины торопливо откатились в сторону. Какое‑то время противники ездили кругами, быстро сокращая разделяющее их пространство. Наконец бежевый ударил – врезался в переднее левое крыло голубого; натужно взревели двигатели, оба автомобиля пошли юзом, потом расцепились, и все началось сызнова: они подкрадывались друг к другу, тормозили, поворачивали, отступали и вновь бросались вперед.
После второго удара голубой седан остался без заднего левого фонаря; вдобавок ему оторвало бампер. Однако он мгновенно развернулся и с хода ударил бежевого в бок, едва не раскроив врагу корпус, а затем, не дожидаясь, пока соперник оправится, атаковал снова. Бежевый поспешно включил заднюю передачу. Он знал все трюки и уловки, но не мог ничего поделать – голубой двигался гораздо быстрее, нанося удар за ударом. Внутри бежевого что‑то задребезжало, однако он продолжал обороняться; в лучах солнца, что пробивалось сквозь облако поднятой колесами пыли, его корпус отливал золотом. Смяв голубому правый бок, бежевый засигналил и, повернув, покатил прочь.
Но голубой предвидел такую возможность. Из‑под его задних колес полетел гравий; непрерывно и громко гудя, он ринулся на противника и ударил в то же место, что и раньше. Бежевый внезапно перестал сигналить, развернулся и прибавил скорость, рассчитывая спастись бегством.
Помедлив всего лишь секунду, голубой устремился в погоню и врезался бежевому в багажник, а затем повторил удар. Потекло масло. Голубой заложил крутой вираж и нанес третий удар. Бежевый остановился: из‑под капота вырывался пар. Голубой откатился назад и вновь врезался уже потерявшему ход противнику в левый бок. Бежевого оторвало от земли и швырнуло на обрывистый склон холма. Он закувыркался, на мгновение замер, – и тут взорвался топливный бак.
Голубой седан притормозил и поднял антенну, на которой находилось с полдюжины датчиков – этакий тотемный столб, поблескивающий в лучах солнца среди клубов дыма. Некоторое время спустя антенна вместе с датчиками исчезла в своем гнезде, автомобиль дал громкий гудок и отправился собирать попрятавшиеся спортивные машины.
Мердок засунул бинокль в футляр. Стая Диких приближалась к повороту. На таком расстоянии их можно было разглядеть невооруженным глазом. Да, жалкое зрелище. А ведь как красивы были прежде лучшие из них! Когда запасных частей хватало с избытком, Дикие с помощью манипуляторов совершенствовали свой внешний облик и «начинку» и постепенно, прекрасные и смертоносные, стали превосходить любые автомобили, сходившие с заводских конвейеров.
Разумеется, все машины‑разведчики были вооружены. Неоднократно предпринимались попытки «приручить» Диких. Настигнув небольшую стаю, разведчики отделяли лучших, а остальных уничтожали, после чего перегоняли пленников на станции техобслуживания. Впрочем, затея оказалась пустой тратой времени. Даже полное перепрограммирование не гарантировало, что бывшие Дикие забудут свое прошлое. Один из них вел себя вполне пристойно чуть ли не целый год, а потом, очутившись в «пробке», прикончил водителя и рванул к холмам. Иными словами, чтобы добиться успеха, следовало заменить бортовые компьютеры, но овчинка вряд ли стоила выделки, ибо компьютер был дороже всех прочих деталей автомобиля вместе взятых.
Нет, возможной в конечном итоге оказалась одна‑единственная тактика, которой Мердок и следовал: погоня и систематическое уничтожение Диких. С течением лет он все сильнее восхищался ловкостью и дерзостью вожаков стай. Число Диких неуклонно уменьшалось, но про жестокость и коварство уцелевших уже ходили легенды. Порой Мердоку снилось, что он превратился в машину‑вожака и мчится по Равнинам. Почему‑то в снах непременно присутствовал другой автомобиль, красного цвета.
Стая повернула. Мердока вдруг обуяла зависть: Дикие направлялись к дальнему каньону. Он подергал себя за бороду, в которой пробивалась седина, выругался, потянулся за палкой и приподнялся. Конечно, он вполне успеет добраться до того каньона и принять участие в сражении, но…
Минутку! Стая разделилась. Часть машин двинулась в сторону Мердока.
Улыбнувшись, Мердок заковылял вниз по склону туда, где ожидал Ангел Смерти. Залезая в кабину, он услышал грохот рвущихся мин.
– Несколько машин находится в следующем каньоне, – сообщил автомобиль хорошо поставленным мужским голосом, запустив двигатель. – Я слежу за всеми.
– Знаю, – отозвался Мердок, кладя палку на пол. – Поехали туда. Возможно, кто‑то из них прорвется. – Щелкнули пряжки ремней безопасности. Автомобиль тронулся. – Подожди!
Машина остановилась.
– Что случилось?
– Ты движешься на север.
– Нам нужно выбраться отсюда и нагнать остальных.
– К югу есть боковые проходы. Жми туда. Я хочу опередить других.
– Это связано с риском.
– Я рисковал четверть века, – засмеялся Мердок. – Поезжай на юг, иначе мы успеем разве что к шапочному разбору.
Автомобиль послушно развернулся.
– Слышишь что‑нибудь? – спросил Мердок какое‑то время спустя.
– Да. Стоны тех, кто подорвался на минах, и возгласы тех, кто прорвался.
– Я так и знал! Сколько уцелело? И что они предпринимают?
– Продолжают двигаться на юг. Их несколько дюжин; возможно, гораздо больше. Трудно определить по радиосигналам.
– Пускай себе едут, – усмехнулся человек. – Рано или поздно им придется свернуть, и они наткнутся на нас.
– Я не уверен, что смогу противостоять целой стае. Многие практически безоружны, но все же…
– Я знаю, что делаю, – откликнулся Мердок. – Не переживай. – Он прислушался к глухим разрывам. – Будь наготове. Некоторые могли свернуть в наш проход.
На панели управления вспыхнули две цепочки желтых огоньков. Затем желтый цвет сменился зеленым – и, почти сразу, красным.
– Ракетные установки в полной боеготовности, – отрапортовал Ангел.
Мердок протянул руку и повернул переключатель. Загорелся еще один огонек – оранжевый, слегка мерцающий.
– Орудие готово к стрельбе.
Мердок щелкнул тумблером, расположенным на панели рядом с турелью.
– Беру управление на себя.
– Разумно ли это?
Мердок не ответил. Он посмотрел в окно на красно‑желтые скалы слева от машины, медленно погружавшиеся в тень.
– Сбрось скорость. Скоро слева должен появиться проход.
Ангел притормозил.
– Кажется, я его засек.
– Не тот, который ближе к нам, он заканчивается тупиком. Следующий.
Продолжая замедлять ход, автомобиль прокатился мимо первого бокового ответвления – темного, резко сворачивавшего в сторону.
– Я обнаружил второй проход.
– Еще медленнее. Уничтожай все, что движется. – Мердок схватился за турель. Ангел повернул и очутился в узком проходе. – Притуши фары. Никаких переговоров по радио. Пусть будет темно и тихо.
Они ехали в густой тени. Далекие разрывы теперь не столько слышались, сколько ощущались. Кругом возвышались скалы. Проход свернул сначала вправо, потом влево. Еще один правый поворот – и впереди забрезжил свет.
– Остановись метра за три до конца прохода. – Лишь секунду‑другую спустя Мердок сообразил, что отдал распоряжение шепотом.
Машина замерла.
– Двигатель не выключай.
– Хорошо.
Мердок подался вперед. Он разглядывал каньон, шедший перпендикулярно проходу. В воздухе висела пыль – черная внизу и сверкающая наверху, там, куда доставали лучи солнца.
– Уже проехали, – сказал он. – Скоро поймут, что уперлись в тупик, развернутся, рванут обратно, а мы их встретим. – Он поглядел влево. – Неплохое местечко для засады. Пожалуй, надо связаться с остальными. Используй шифратор.
– Откуда ты знаешь, что они вернутся? Может, затаятся и будут дожидаться нашего появления?
Дата добавления: 2019-02-12; просмотров: 176; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!