Эпиграмма на перевод поэмы «L'аrt роеtiquе»
«Ты ль это, Буало?.. Какой смешной наряд!
Тебя узнать нельзя: совсем переменился!»
– Молчи! Нарочно я Графовым нарядился;
Сбираюсь в маскерад.
<П. Н. Львовой>
Счастливы басенки мои в руках твоих,
Люби и жалуй их,
И если иногда стихи мои не гладки,
Читая их в кругу друзей под вечерок,
Улыбкою своей ты скрадь их недостатки;
И слабые стихи в устах красавиц сладки —
Так мил нам на груди у них простой цветок.
<Е. П. Полторацкой> {Е. П. Полторацкая – родственница Е. М. Олениной, жены А. Н. Оленина.}
За милую прелестну кружку,
Которой отвожу свою от жажды душку,
С которой только что не сплю
И так люблю,
Как маленький дитя игрушку.
<Эпиграмма на Д. И. Хвостова>
Полезен ли другим о басне сей урок —
Не знаю, а творцу бедняжке он не впрок!
<Эпиграмма рецензенту поэмы «Руслан и Людмила»>
Напрасно говорят, что критика легка.
Я критику читал Руслана и Людмилы
Хоть у меня довольно силы,
Но для меня она ужасно как тяжка!
<Отрывок из «Одиссеи»>
Мужа поведай мне, муза, мудрого странствия многи,
Им понесенны, когда был священный Пергам испровергнут.
Много он видел градов и обычаев разных народов;
Много, носясь по морям, претерпепел сокрушений сердечных.
Пекшися всею душой о своем и друзей возвращенье.
Но не спас он друзей и сподвижников, сколько ни пекся.
|
|
|
Сами они от себя и своим безрассудством погибли
Буйные! – Тучных волов они высокого солнца
Пожрали – он навек обрек их не видеть отчизны.
Ты, богиня и Диева {Дий – Зевс, царь богов.} дщерь, нам всё то поведай.
Все уж иные, кого не постигла горькая гибель,
В домы свои возвратились, войны набежавши и моря.
Он лишь один, по отчизне тоскуя и верной супруге,
Властью удержан был сильной, божественной нимфы Калипсы.
В утлых прекрасных пещерах – она с ним уз брачных желала.
Год же когда совершился и новое лето настало,
Боги тогда присудили в отчизну ему возвратиться,
В область Итаку – и тут не избегли трудов и злосчастий
Он и дружина его; боги все к нему умилились.
Только Посейдон один гневен жестоко был к Одиссею,
Мужу божественну, доколь не вступил он на землю.
Но тогда был Посейдон далеко в стране ефиопов.
Два ефиопских народа земли на концах обитают.
Тамо, где солнце восходит, и там, где солнце нисходит.
Жертвами тучных волов и богатой стотельчною жертвой
Он от них услаждался, – боги же купно другие
Были тогда на Олимпе, в чертогах могущего Дия.
<В. П. Ушаковой>
Варвара Павловна!
Обласканный не по заслугам,
И вам и вашим всем подругам
|
|
|
Крылов из кельи шлет поклон,
Где, мухою укушен он,
Сидит, раздут, как купидон —
Но не пафосский и не критский {Пафос и Крит – острова в древней Греции, славившиеся культом богини любви Афродиты.},
А иль татарский, иль калмыцкий.
Что ж делать?… надобно терпеть!..
Но, чтоб у боли сбавить силы,
Нельзя ль меня вам пожалеть?..
Вы так добры, любезны, милы;—
Нельзя ль уговорить подруг,
Чтоб вспомнить бедного Крылова,
Когда десерт пойдет вокруг?..
Поверьте, он из ваших рук
Лекарством будет для больнова.
Три поцелуя
В осенний темный вечер,
Прижавшись на диване,
Сквозь легкий сон я слушал,
Как ветры бушевали;
Вот вдруг ко мне подкрались
Три девушки прекрасны:
Какую бы с ним шутку
Сыграть? – они шептали.
Прекрасную сыграем,—
Одна из них сказала,—
Но прежде мы посмотрим,
Довольно ль спит он крепко:
Пусть каждая тихонько
Сонливца поцелует,
И, если не проснется,
Я знаю, что с ним делать.—
Тут каждая тихонько
Меня поцеловала
И что ж! – Какое чудо!
Куда осенний холод,
Куда и осень делась!
Мне точно показалось,
Что вновь весна настала,
И стал опять я молод!
<Ест Федька с водкой редьку…>
Ест Федька с водкой редьку,
|
|
|
Ест водка с редькой Федьку.
<Се Александр, краса царей…>
Се Александр, краса царей,
Царь по рождению России, им блаженной,
По доблести ж своей
Достойный быть царем вселенной.
Алексею Николаевичу Оленину
(при доставлении последнего издания басен)
Прими, мой добрый Меценат,
Дар благодарности моей и уваженья.
Хоть в наш блестящий век, я слышал, говорят,
Что благодарность есть лишь чувство униженья;
Хоть, может быть, иным я странен покажусь,
Но благодарным быть никак я не стыжусь
И в простоте сердечной
Готов всегда и всем сказать, что, на меня
Щедрот монарших луч склоня,
Ленивой музе и беспечной
Моей ты крылья подвязал.
И, может, без тебя б мой слабый дар завял
Безвестен, без плода, без цвета,
И я бы умер весь для света.
Но ныне, если смерть мою переживу,
Кого, коль не тебя, виной в том назову?
При мысли сей, мое живее сердце бьется.
Прими ж мой скромный дар теперь
И верь,
Что благодарностью, не лестью он дается.
Эпитафия
Как утром на цветах весенняя роса.
Едва она на сей земле блеснула,
С улыбкою на здешний мир взглянула
И вознеслась к себе на небеса.
|
|
|
<Эпиграмма на Г. П. Ржевского>
Мой критик, ты чутьем прославиться хотел,
Но ты и тут впросак попался:
Ты говоришь, что мой герой<…….>
Ан нет, брат, он<…….>
<Про девушку меня идет худая слава…>
Про девушку меня идет худая слава,
Что будто я весьма дурного нрава
И будто вся моя забава
Людей расценивать и насмех подымать.—
Коль правду говорить, молва такая права:
Люблю, где случай есть, пороки пощипать.
(Всё лучше-таки их немножко унимать).
Однако ж здесь, я сколько ни глядела,
Придраться не к чему, а это жаль;– без дела
Я право уж боюсь, чтоб я не потолстела.
Какое ж диво в том?—
Для добрых только ваш гостеприимен дом,
И вы одним своим небесным взором
Прочь гоните порок со всем его прибором.
Так! вижу только я здесь радость, игры, смех;
А это не порок, спросите хоть у всех.
К чему ж мне попусту на ссору накупаться
И злые выпускать стихи?
Нет, нет, пора уняться;
А то еще меня осудят женихи,
И придет век мне в девушках остаться.
Брюзжала я – теперь хочу налюбоваться,
Что есть завидная семья,
Великая и славою и властью,
И в ней приют семейственному счастью.
Так, на нее любуясь, я
Живущим в хижине сказала б справедливо:
Живите как живут в семье прекрасной сей;
И даже в хижине своей
Вы рай увидите и будете счастливы.
<Мой друг, когда бы был ты бог…>
Мой друг, когда бы был ты бог,
Ты б глупости такой сказать не мог.
<По части кравческой, о царь, мне речь позволь…>
По части кравческой, о царь, мне речь позволь:
И то, чего тебе желаю,
И то, о чем я умоляю,
Не морщась выслушать изволь.
Желаю, наш отец, тебе я аппетита,
Чтоб на день раз хоть пять ты кушал бы досыта,
А там бы спал, да почивал,
Да снова кушать бы вставал,
Вот жить здоровая манера!
С ней к году – за то я, кравчий твой, берусь —
Ты будешь уж не боб, а будешь царь-арбуз!
Отец наш! не бери ты с тех царей примера,
Которые не лакомо едят,
За подданных не спят
И только лишь того и смотрят и глядят,
Чтоб были все у них довольны и счастливы:
Но рассуди премудро сам.
Что за житье с такой заботой пополам;
И, бедным кравчим, нам
Какой тут ждать себе наживы?
Тогда хоть брось всё наше ремесло.
Нет, не того бы мне хотелось.
Я всякий день молюсь тепло,
Чтобы тебе, отец, пилось бы лишь да елось,
А дело бы на ум не шло.
<Убогий этот дом Василий Климыч Злов…>
Убогий этот дом Василий Климыч Злов
С большим раченьем
Своим построил иждивеньем.
И нищие в дому его же всё трудов.
<Вот вам стихи!..>
Вот вам стихи!
Не кушайте ухи,
А кушайте жаркое
Иль что-нибудь другое.
Затем покорный ваш слуга
И гнусь пред вами, как дуга.
Эпиграмма
Федул твердит, что Фока плут
Его позорит и ругает;
Но я не вижу толку тут:
Кто уголь сажею марает?
<Эпитафия Е. М. Олениной>
Супруга нежная и друг своих детей,
Да успокоится она от жизни сей
В бессмертьи там, где нет ни слез, ни воздыханья,
Оставя по себе тоску семье своей
И сладостные вспоминанья!
Коллективное
<надпись к портрету Д. И. Хвостова>
Се росска Флакка зрак, се тот, кто, как и он,
Ввыспрь быстро, как птиц царь, взнесся на Геликон.
Се образ славного муз чтителя Хвостова,
Кой поле упестрил российска красна слова.
На день рождения (11 августа) А. О.<лениной> {Анна Алексеевна Оленина (11 августа 1808–1888) – красавица, которой посвящали стихи Пушкин, Гнедич, Веневитинов, Козлов. Знакомство ее с Антониной Дмитриевной Блудовой (1812–1891), которое вскоре перешло в самую тесную дружбу, относится к 1825 г. Это дает основание датировать данное стихотворение 2-й половиной двадцатых – тридцатыми годами (см. выше – записанный ею экспромт Крылова; «Вот вам стихи…»). // Валериан Алексеевич Савельев – лицо, близкое семье Олениных; жил у них; ему принадлежит шуточный очерк об известном имении Олениных, Приютине: «Беглый взгляд или быстрый взор на Приютино в военном отношении» за подписью «Артиллерист» (см. П. М. Устимович «Анна Алексеевна Андро», «Русская старина», 1890, VIII, стр. 357–412).}
Дурак толстый архитектор,
Чтоб поздравленья написать,
Пусть он будет нам протектор
Лишь бы знать с чего начать?
Много гениев собралось,
Только стали мы все в пень.
Много мыслей растерялось,
Чтоб прославить этот день.
Хоть сей месяц и осенний
Амуры вкупе собрались
И, тебе венок весенний
Чтоб поднесть, передрались.
И, чтобы шифр Исидора
Весь в цветах тебе поднесть,
Мельхиора, Гелиодора
И Кастора тут приплесть.
Не обидеть же Медора
Вставим кстати тут его
А при нем Кассиодора
Для рожденья твоего.
Наше общее желанье,
Чтоб ты счастлива была
И стихов сих содержанье
Как-нибудь да поняла.
6 гениев
Дата добавления: 2018-10-27; просмотров: 252; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!