Грязные танцы с чистым сердцем 27 страница
Собирая в кулак нервы, я произношу самое искреннее и трудное для себя признание.
Я слишком сильно люблю тебя. И кем бы ты снова ни предстала передо мной – строгим Мастером, ловким барменом или озорным котенком, – я вижу в тебе прежде всего женщину. Да, да, я вижу в тебе женщину и люблю именно это нежное существо. Как бы ты ни пыталась менять себя: водить ли машину, прыгать с парашютом или стрелять из ружья, я вижу в тебе будущую мать. Самую понимающую, терпеливую, нежную и заботливую на свете. Когда ты целуешь меня в лоб, когда ты готовишь мне завтрак, когда ты пришиваешь мне пуговицу к пальто, я вижу то, какой любящей, любимой, нежной и счастливой матерью ты будешь для своих детей…
И я хочу дать тебе возможность всецело отдаться этой роли. Пусть это произойдет в твоей новой жизни, где, к сожалению, не будет меня. И я должна уйти первая, потому что нельзя иначе. В той жизни, которой ты достойна, я не должна быть настолько близко, как сейчас. Моя любовь…
Пока еще не поздно. Спасибо тебе за то, что ты есть. Прости меня, но я должна сделать это. Когда врач помогает больному, он порой делает ему больно, зато потом человеку становится легче. Надеюсь, мы обе сможем пройти через эту боль как можно скорее. Когда‑нибудь ты поймешь, почему я так сделала, и, может быть, скажешь мне спасибо…
Не говори ничего. Просто дай мне руку. Возможно, ты почувствуешь то, что я не могу объяснить словами. Давай посмотрим, как облетают листья – ведь мы уже научились летать…
|
|
|
Она больше, чем мама, сестра, подруга или любовница… Это огромное счастье, что Она есть у меня. Я очень люблю Ее. Спроси у того, кому доверяешь, насколько это прекрасно – любить женщину. Особенно если ты тоже – женщина…
Снова начинается дождь. Падая мне на плечи, он тревожит старую память, размывая ее новыми эмоциями. Я хочу ходить по встречному ветру, говорить как влюбленная, но все, что мне остается, – это просто дышать дождем…
Я часто думаю о том, какая у меня будет семья. Я хочу выйти замуж и иметь детей. Я хочу, чтобы рядом всегда был именно тот мужчина, с которым мне суждено провести жизнь. Я знаю, что так все и будет. И у меня, и у Нее.
…И я всегда буду любить Ее…
Общество потребления
Вглядываюсь в изнанку реальности все чаще, и мне стоит больших усилий продолжать ходить на работу. Я окончательно разочаровалась в предназначении стрип‑клубов после отношений с танцором Конаном, который оказался всего лишь проституткой… Мой друг был прав, называя стрип‑клубы обществом потребления. Все это так мерзко… Чертов стриптиз… Я так устала от него…
«Запомни, моя девочка, ни с кем не делись своими секретами и не дружи. Просто поддерживай хорошие отношения в клубе и будь бдительна», – слова моей учительницы по стриптизу навсегда врезались в память. Я как будто заново слышу ее наставления не показывать свои слабости. И благодарю снова. Откуда мне было знать, что индустрия стриптиза абсолютно не такова, какой выглядит ее иллюзия для того, кто не видел эту кухню порока изнутри…
|
|
|
Добро пожаловать в стрип‑клуб. Дать более точное определение патологии современных отношений мужчины и женщины я затрудняюсь. Здесь могут работать, ежедневно окунаясь в продажное безумие, немногие. Кто‑то бесповоротно ломается от напряженной обстановки, не отягощенной моралью. Такие люди быстро покидают порочный круг рабства развлекательного бизнеса, где все измеряется чаевыми.
Атмосфера стрип‑заведений продумана и ставит конечной целью ободрать любого пришедшего на все содержимое кошелька и сделать это как можно скорее. На первый взгляд вам будет не видна вся подноготная мерзость публичного дома, где крупными буквами ханжески написано на входе: «В нашем клубе СЕКСА НЕТ!!!»
Но если вы получше вглядитесь в расчетливые глаза шастающих там силиконовых девиц, одетых откровенно вульгарно, вам станут известны и цена, и смысл плохо изображаемой невинности. Может показаться, что ночной бар с «грязными танцами» не имеет отношения к интиму… Ничего подобного!
|
|
|
Сюда приходят за продажным сексом валютных проституток, которые отличаются от путан, что ошиваются по автомобильным трассам, лишь тем, что одеты дороже и вместо грязной обочины работают в помещении, где все говорит об одном: «Возбуждайся и трать!»
Бессмысленная музыка, успокаивающий свет, чрезмерно любезные официантки, безвкусно‑напыщенная обстановка, с претензией на роскошь, соблазнительный дресс‑код танцовщиц – здесь все сделано для того, мои дорогие, чтобы посетитель возбуждался и прекращал думать.
Подозрительная внимательность, беззаботность и приветливость стриптизерш приятно радует и располагает человека к себе. Но потом клиент покупается на чрезмерную заинтересованность собственной персоной и, чувствуя себя центром внимания, радостно тратит все имеющиеся средства на общество пристающей к нему девицы.
Танцовщицы не теряют время даром и с наглостью цыганского табора оккупируют клиентов побогаче, заливая им в уши заученный бред. Быстро, невзирая на высоченные каблуки, по клубу передвигаются разукрашенные куклы, в глазах которых высвечиваются денежные знаки. Они обвивают пришедших руками с накладными ногтями, заигрывают, предлагают исполнить приватные танцы, просят купить им коктейльчик, а если выражаться проще, разводят мужиков на бабло.
|
|
|
И мужчины заказывают приватные танцы, оставляют щедрые чаевые, но чаще всего просто покупают себе партнершу для секса.
Думаете, мужчины и правда такие ценители танцев с дразнящим раздеванием, поклонники искусства пластики или действительно благодарны за внимание в свой адрес? Черта с два. Все это – не что иное, как попытка доказать самому же себе, что ты представляешь из себя нечто значительное.
Поэтому все посетители приходят в подобные злачные места с целью купить внимание или что‑то посерьезнее, доказывая свою состоятельность потраченными купюрами. Как правило, так делают глубоко несчастные люди, которым не по вкусу нормальные развлечения.
Все денежные манипуляции совершаются клиентами с особым пафосом и обязательно – на виду у других посетителей. Обычно клиент корчит из себя великодушного папика, щедро одаривает меркантильными бумажками обслуживающую его шалаву. Этот публичный театр амбиций устраивается для поднятия значимости мужчины в своих же глазах. Никому из них не интересны танцы пьяных девок на шестах и рассказы о том, какая хорошая и какая обиженная жизнью каждая из них в отдельности.
Но есть и более извращенные личности, которые ведут себя особенно бесцеремонно. Им нравится оскорблять танцовщиц, проявлять по отношению к ним грубость, доходящую до рукоприкладства. Такие посетители обожают платить в самый последний момент, доводя стриптизерш до унижения, до выпрашивания денег за оказанные услуги. Им прекрасно известно, что если танцовщица под конец смены не принесет выручку за отработанное количество танцев, приватов, минетов и прочего, менеджер клуба оштрафует ее дважды на недостающую сумму. Такие клиенты никогда не оставляют чаевых или дают их только тем танцовщицам, которые долго будут просить, умолять и подлизываться, терпя презренные гримасы на лице гостя.
Я никогда не встречала счастливых мужчин, посещающих стрип‑клубы. Абсолютно все, приходящие в эти вертепы, глубоко несчастны, душевно больны, а проще говоря, ебнуты на всю голову. Всем, кто ходит по стрип‑клубам, предпочитая тратить деньги на общество продажных тварей, нужно в жизни только одно: СА – МО – УТ – ВЕР – ЖДЕ – НИ – Е… И его жажда формирует в людях потребность в голодном до денег блядстве. Вот почему индустрию развлекательного бизнеса, а особенно стриптиз, уместнее называть «Обществом потребления», обществом, которое смертельно больно и разлагается все сильнее, захлебываясь нравственным дерьмом.
– Пошли жрать, суки! – командует грудастая деваха из Самары, по кличке Бейби, поправляя трусы на жирной заднице.
– Хорош сосать, жрать пошли! – вторит ей стриптизерша Шанталь, ковыряя в носу длинным ногтем.
– Хорош сосать, пора пожрать, – голосит табун размалеванных баб, сочиняя на ходу похабный слоган, и стадо продажных девок направляется в сторону кухни.
Это значит, что пришло время перерыва на еду, и стриптизерши, разделившись на команды по восемь человек, могут перекусить, сидя за столиком для персонала.
Кто‑то идет на кухню, лениво оторвав задницу от лавки в гримерке, кто‑то неспешно покидает клиента в зале. А кто‑то нетерпеливо спешит на заслуженный перерыв. И, спустившись голой со сцены, даже не удосуживается прикрыть срам. А потом садится за стол. Я не могу спокойно есть вместе со всеми. Вид потных голых тел, поглощающих еду, пристраиваясь со всех сторон стола, вызывает желание сблевать. Голые сиськи, отвисшие животы, мерзкие жопы, гадкие шутки, грязная стриптизная обувь и трехэтажный мат несовместимы с процессом приема пищи. Поэтому я хожу на перерыв самая последняя. К этому времени на кухне съедено все самое вкусное, зато там нет никого. И можно поужинать в спокойствии.
– Ну вот, пожрали – теперь можно и снова сосать, – довольно рыгнув, сообщает стриптизерша Лолита.
– Ты посрать сходи сначала, а уж потом сосать отправляйся, – подкалывает ее другая танцовщица. Голос телки доносится из туалета, где она справляет нужду, сидя на толчке с незакрытой дверью.
Торопливо подкрасив губы и взяв в рот жвачку, быстро выхожу из гримерки. К черту из этого гадюшника! Терпеть их всех не могу! Мерзкие бабы! Блевотные суки! Грязные твари! Да пошли вы все!
В клубе начинается подобие паники, табун размалеванных телок нервно скачет в гримерку и обратно, суетливо прихорашиваясь и бросая на произвол официанток даже своих постоянных гостей. Пришедший впервые в клуб человек подумал бы, что произошла какая‑то катастрофа, наблюдая агрессивную толкучку в служебном помещении, где танцовщицы торопливо напяливают самые шикарные наряды и выбегают в зал, прикрикивая друг на друга.
Но все не так страшно. Скорее, наоборот, слишком прекрасно. У многих девушек эта суета ассоциируется с собственными плотно набитыми кошельками под утро и горой чаевых. Все потому, что пришел ЖОРЖ!!! О Боже! Это же сам Господь переступил порог нашего веселого гадюшника! Срочно натяните свои самые сладкие улыбки, возможно, Жорж соблаговолит посмотреть на вас, жалкие неудачницы…
Этот самый Жорж – нечастый, но очень желанный гость в нашем клубе. Полоумный олигарх с огромным состоянием и больными амбициями, он приходит в стрип‑заведение явно не для секса. Усадив его в центр самой лучшей V.I.P. ложи, официантки наперебой предлагают ему коронные блюда и лучшие напитки заведения. Кальянщик важно приносит Жоржу самый изысканный табак, а личная охрана олигарха бдительно сверлит глазами окружающих.
До тех пор пока Жорж не даст особый разрешающий знак, танцовщицам нужно стоять рядом и искренне улыбаться. Ближе подходить пока запрещено… Жорж брезгливо нюхает самое дорогое вино в бокале, которое берегут специально для него, не принося другим, даже самым долгожданным посетителям. Презренно поковыряв столовыми приборами все принесенные блюда, так и не попробовав ни одного, Жорж пару раз затягивается кальяном, после чего кальянщик услужливо бежит подготавливать новый.
Черный костюм Жоржа – фрак и бабочка – пугает своей новизной и роскошью, напоминая о зашкаливающей цене. Редкие волосы Жоржа убраны в хвост, повязанный черной ленточкой, и плохо скрывают плешь на макушке. Внимание притягивают дорогие перстни с драгоценными камнями на его толстых пальцах. Наконец пафосная трапеза Жоржа заканчивается, и можно подходить к нему поближе.
В этот момент все пространство около Жоржа наполняется стриптизершами. Они танцуют на его столе, набиваются туда по двадцать человек, толкая друг друга. Рискуя упасть с лакированного покрытия вниз, девушки максимально заполняют небольшое пространство стола, даже против законов физики. Вокруг олигарха тоже танцуют девушки, а его окруженное женскими фигурами тело напоминает труп буйвола, терзаемого стервятниками.
Развлекательная программа начинает работать исключительно по заказу Жоржа, на сцене появляются только те танцовщицы, которых он хочет видеть. Абсолютно не смотря на сцену, где старательно извиваются под его любимую музыку тела на любой вкус, Жорж цинично разглядывает толпу ублажающих его дам. Диджей, как обкуренный попугай, радостно скандирует: «Сегодня у нас в гостях наш дорогой Жорж!!!» И ставит очередную порцию шансона. В этом реалити‑шоу под названием «деньги, пафос и сумасшествие» главной задачей любой девушки является пробиться к Жоржу и дождаться разрешения танцевать для него. Таким образом можно неплохо заработать, обеспечив себя на пару месяцев, потому что олигарх может заказать каждой от десяти приватов и до бесконечности, оставляя чаевых гораздо больше, чем стоят сами танцы.
Любимое развлечение Жоржа в нашем клубе – говорить какие‑нибудь гадости с недовольным лицом. Он обожает, когда девушки ублажают его и терпят унижения. Рассчитывать на приветливый диалог с ним невозможно.
– Фу, помоечницы, – брезгливо фыркает Жорж, кидая несколько тысяч долларов на танцующее женское мясо.
– Как ваше настроение, Жорж?
– Отвратительно, дура! – морщится олигарх, закуривая сигару.
– Чего бы вам еще хотелось?
– Чтобы все сдохли, – довольно мечтает Жорж, вынимая новую пачку денег.
– Вы такой замечательный, – дружно пищат голые бабы, предвкушая хороший улов.
– Заткнитесь, оборванки, – сам себе улыбается Жорж, любуясь на свое отражение в карманном зеркале.
Больше всего на свете Жоржу нравится, когда к нему обращаются, называя его «господин Жорж». От этого он начинает глупо улыбаться, как маленький мальчик.
– Господин Жорж, о, мой бог, – начинаю я свою игру с олигархом, протягивая ему руку.
– Отстань, глупая, – довольно улыбаясь, машет на меня рукой богатенький пузатик.
– Конечно, я ничтожна по сравнению с Вами, о, мой бог, – охотно восклицаю я, издеваясь над больным эгоизмом дядьки. Жорж с интересом разворачивается в мою сторону. – Благословите меня Своим Презрением, если я достойна, ведь я жила столько дней ради этого! – заканчиваю я свой монолог, понимая, что Жорж купился на мою игру.
– А ну, пойди сюда, – капризно приказывает олигарх, вынимая большую пачку денег.
– Как прикажете, Господин!
– Скажи, что ты – плохая! – радостно просит Жорж.
– Я недостойна разговора с Вами, – заканчиваю я свой монолог и тут же получаю по руке удар большой пачкой денег. Жорж одобрил мой спектакль.
– А теперь – иди и умойся!
Коронное издевательство Жоржа – заставлять девушек смывать косметику взамен на деньги. Это унизительное занятие, после него на душе остается противный осадок. Да и какой девушке охота тратить час на то, чтобы снова накраситься? Ведь за это время можно пропустить нужных клиентов. А работать без косметики недопустимо, обязательным требованием для всех танцовщиц является аккуратный вечерний мейк‑ап. Но меня не пугают эти трудности, и я возвращаюсь умытая, задумав свою собственную гадость.
– Я выполнила вашу просьбу, мой бог! – говорю я Жоржу, демонстрируя отсутствие косметики.
– Ну вот, я доволен, – гордо смотря на мое мокрое лицо, заявляет Жорж. И тут же начинает вопить, как резаный зомби в фильме ужаса. Девушки чуть не падают со стола от его неожиданного вопля.
– Я забыла предупредить, что превращаюсь в вампира после полуночи, – язвительно добавляю я, глядя на Жоржа глазами с белыми линзами, которые ношу во время фотосессий. Этот атрибут помогает добиться законченного фрик‑образа наиболее эпатажным способом.
– Спасибо, я очень рад, хватит! – молит Жорж, пихая мне очередную пачку денег.
– Ну что вы так разволновались, мой бог? Это же всего лишь я, ваша мерзкая замарашка. Я вовсе не вампир и не оборотень. Посмотрите в мои невинные глаза, – ерничаю я, корча мерзкие рожи.
Жорж отворачивается. Жорж морщится. Жорж машет руками, желая прогнать меня, как назойливую муху. Его жалкие попытки избавиться от источника собственной паники только веселят меня и поддают куражу. И вот я, расхрабрившись, прыгаю к Жоржу на стол и исполняю на нем дикий танец, изображая племя апачей, готовое разделаться с жертвой. Стриптизерши мерзко хихикают. Охранник Жоржа откровенно смеется, вопреки тому, что находится на работе. Он даже не думает меня утихомиривать и упоенно смотрит на то, как я откровенно издеваюсь над олигархом. Похоже, охранника тоже достал этот мерзкий тип, и он давно жаждал на нем отыграться.
Наконец Жорж сложил руки в молитвенное положение и сказал:
– Девочка, миленькая, красавица, пожалуйста, прекрати издеваться надо мной. Я, правда, очень боюсь зомби. Я не смотрю фильмы ужаса и даже сплю при свете. Ради всего святого, хватит мучить дядю Жоржа… Я дам тебе еще денег, только сними эти ужасные линзы… – слышится голосок, жалобный, будто он принадлежит напуганному ребенку.
Жорж снова протягивает огромную пачку денег, стараясь не смотреть мне в глаза. Забираю. Слезаю со стола. Стриптизерши начинают аплодировать. Довольная собой, удаляюсь в гримерку.
Дело сделано. Я отлично заработала и повеселилась. Жорж больше не просит девушек умываться и даже извинился передо мной за свою дурацкую просьбу, когда пришел снова. Красиво мстить – это искусство. Ни одна тварь на свете не имеет права издеваться над человеком за деньги! Как смешны эти мерзкие неудачники, приходящие почувствовать себя королями в замаскированные бордели…
Из‑за таких уродов у девушек складывается неверное представление о жизни. Они начинают думать, что все мужчины таковы, как эти дебилы, приходящие оттянуться в обществе старых проституток. Нормальные девушки боятся, что однажды даже самый приличный человек сменит солидный статус должности «муж» на другое понятие из трех букв, превращаясь из надежного, любимого человека в вечно пьяный, никчемный «хуй»… Вот еще чем опасна работа в таком обществе, дорогие мои.
А кто‑то чувствует себя здесь как в родной стихии, не желая менять грязь ночной работы на что‑то более приличное. Все это не совсем люди, это особая каста, пропитанная примитивными желаниями и пахнущая плохими духами, это БЛЯДИ. Еще их называют «стряпухи» – нечто среднее между стриптизершей и шлюхой на современном сленге людей, работающих ночью, которые знают, что представляет вся эта «танцующая элита».
Плотные сгустки мяса, запрограммированные продаваться, в них честь скоропостижно вымирает, становясь атавизмом. Раздроченные, фригидные, голодные до халявных денег влагалища, все, что они умеют, – это хотеть и брать, вырывая зубами сладкую жизнь из успешных пальцев бизнесменов или дельцов среднего звена. И делают это виртуозно, абсолютно не возбуждаясь от нового успеха. Их долг – сосать и выглядеть дорого – вот то, чем занимается стряпуха в ночном заведении. Если вы еще до сих пор не поняли, в стрип‑клубе танцы служат никому не интересным видеорядом, мелькающим перед глазами пришедших в бордель.
Здесь тусуются только циники. Они покупают все, но ничего не ценят. Да и что можно ценить, когда желаемое так продажно и доступно. Здесь обесценивается жизнь.
По клубу лениво перетекают жиры угрюмых клоунов с большими кошельками. Их действиям предоставлена не слишком большая свобода, определенная неуловимой силой отточенного развода на деньги. И клоуны легко ведутся, равнодушно покупая девочек, умеющих «делать свое дело». Потребители мужского пола – и манекены с внешностью женщин, зомбированные математикой того, сколько километров членов нужно отсосать взамен на спортивную машину. Одни нацелены на то, чтобы продать себя подороже, другие – чтобы «схавать» это подешевле. Послушные заштукатуренные куклы с ценником на круглую сумму принимают любые позы, удобные для потребления несвежей плоти. А жирные дяди грубо имеют их, справляясь без инструкции с товаром до истечения срока годности. А в глубине лабиринта порока, состоящего из немытых человеческих тел, равнодушно светится табличка с надписью «Выхода нет». Приходите к нам в стрип‑клуб! Здесь искореженные судьбы не подлежат восстановлению и невозможно опознать изуродованные остатки души.
Дата добавления: 2018-10-25; просмотров: 175; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!