ЧЛЕНАМ МЕЖДУНАРОДНОГО ТОВАРИЩЕСТВА РАБОЧИХ В ЕВРОПЕ И СОЕДИНЕННЫХ ШТАТАХ 10 страница

⇐ ПредыдущаяСтр 10 из 64Следующая ⇒

Французское общественное мнение все еще не решается осознать, что Базен и его армия на самом деле попали в положение, весьма похожее на то, в которое генерал Бонапарт поставил Вурмзера в Мантуе в 1796 г. и Макка при Ульме в 1805 году[39]. Чтобы блестящая Рейнская армия, надежда и оплот Франции, после двух недель кампании оказалась поставленной перед выбором: либо попытаться в гибельных условиях прорваться сквозь неприятельский фронт, либо капитулировать, – это уже выходит за пределы того, во что французы могут заставить себя поверить. Они ищут всевозможных объяснений. По мнению одних, Базен, так сказать, жертвует собой, чтобы выиграть время для Мак‑Магона и Парижа. Пока Базен удерживает две из трех германских армий у Меца, Париж может организовать свою оборону, а Мак‑Магон получит время для создания новой армии. Базен, следовательно, продолжает находиться в Меце не потому, что ему ничего другого не остается делать, а потому, что этого требуют интересы Франции. Но, спрашивается, где же составные части новой армии Мак‑Магона? Его собственный корпус, насчитывающий теперь самое большее 15000 человек; остатки войск де Файи, дезорганизованные и разбросанные в результате продолжительного отступления, совершавшегося кружным путем, – говорят, что он прибыл в Витри‑ле‑Франсуа только с 7000 или 8000 человек; быть может одна из дивизий Канробера; две дивизии Феликса Дуэ, местонахождение которых никому, по‑видимому, неизвестно, – всего приблизительно 40000 человек, включая морскую пехоту, входившую в состав предполагавшейся балтийской экспедиции. В это число входят все находящиеся вне Меца батальоны и эскадроны, которые остались у Франции от ее прежней армии. К ним могут присоединиться четвертые батальоны. Они, кажется, прибывают теперь в Париж в довольно большом количестве, но пополненные в значительной мере новобранцами. Общая численность этих войск может достигнуть, примерно, 130000–150000 человек; но по качеству эту новую армию нельзя сравнить со старой Рейнской армией. Старые полки, включенные в эту новую армию, должны были сильно Пострадать от деморализации. Новые батальоны сформированы наспех, имеют в своем составе много новобранцев и не могут быть укомплектованы офицерским составом так же хорошо, как старая армия. Удельный вес кавалерии и артиллерии, по‑видимому, очень небольшой; основная масса кавалерии находится в Меце, а запасы, необходимые для снаряжения новых батарей, упряжь и т. д. в ряде случаев, видимо, существуют только на бумаге. Жанро приводит один из таких примеров в воскресном номере «Temps». Что касается мобильной гвардии, то после переброски из Шалона обратно в Сен‑Мор, близ Парижа, она, кажется, вследствие недостатка продовольствия совершенно разбрелась. И для того чтобы выиграть время для таких войск, Франция должна принести в жертву всю свою лучшую армию. А эта армия на самом деле принесена в жертву, если правда, что она заперта в Меце. Если бы Базен поставил свою армию в ее нынешнее положение намеренно, то он совершил бы такую ошибку, по сравнению с которой все прежние ошибки, допущенные во время этой войны, – ничто. Что же касается слухов об отступлении Базена от Меца и о соединении его с Мак‑Магоном в Монмеди, которые распространяла вчера газета «Standard»[40], то сегодня утром автор военного обзора, опубликованного той же газетой, достаточно убедительно опровергает их. Если даже некоторым отрядам из войск Базена и удалось ускользнуть на север после недавних боев около Марс‑ла‑Тура или во время них, то основная масса его армии все еще заперта в Меце.

Напечатано в «The Pall Mall Gazette» № 1725, 24 августа 1870 г.

ЗАМЕТКИ О ВОЙНЕ. – XII

Два последних события войны таковы: кронпринц продвигается за Шалон, а Мак‑Магон отвел всю свою армию из Реймса, но куда – точно неизвестно. Согласно французским сообщениям, Мак‑Магон находит, что война развертывается слишком медленно; чтобы ускорить ее исход, он, как говорят, выступил из Реймса на выручку Базену. Это, действительно, ускорило бы наступление почти окончательного кризиса.

В нашей статье, напечатанной в среду, мы определили численность войск Мак‑Магона в 130000–150000 человек, допустив, что к нему присоединились все войска из Парижа [См. настоящий том, стр. 64. Ред.]. Мы оказались правы, предполагая, что в Шалоне у него находились остатки его собственных частей и войск де Файи и что там же были две дивизии Дуэ, прибывшие туда, как теперь стало известно, кружным путем по железной дороге через Париж, а также морская пехота и другие части балтийского корпуса. Но теперь мы узнаем, что в фортах вокруг Парижа все еще находятся линейные войска, что часть войск Мак‑Магона и Фроссара, особенно кавалерия, возвратилась в Париж для переформирования и что в лагере у Мак‑Магона осталось только около 80000 человек регулярных войск. Поэтому в нашем подсчете мы можем сократить цифру на целых 25000 человек и определить максимальную численность войск Мак‑Магона в 110000–120000 человек, третью часть которых составляют необученные новобранцы. И с этой‑то армией он, как говорят, выступил к Мецу на выручку Базену.

В настоящее время ближайшим и самым непосредственным противником Мак‑Магона является армия кронпринца. 24 августа ее передовые части занимали бывший Шалонский лагерь, о чем нам стало известно по телеграфному сообщению из Бар‑ле‑Дюка.

Из этого мы можем заключить, что в этом городе тогда находился штаб. Ближайший путь Мак‑Магона к Мецу лежит через Верден. От Реймса до Вердена по почти прямой проселочной дороге полных 70 миль; по большой дороге через Сент‑Мену больше 80 миль, последняя, кроме того, проходит через Шалонский лагерь, то есть через расположение немцев. Расстояние от Бар‑ле‑Дюка до Вердена меньше 40 миль.

Таким образом, если Мак‑Магон воспользуется одной из упомянутых дорог на Верден, то армия кронпринца сможет не только нанести ему во время марша удар во фланг, но она сможет перейти Маас и присоединиться к остальным двум германским армиям между В орденом и Мецем еще задолго до того, как Мак‑Магон сумеет выйти из Вердена на правый берег Мааса. Положение нисколько не изменилось бы, если бы даже кронпринц продвинулся до Витри‑ле‑Франсуа или если бы ему потребовался лишний день для сосредоточения своих войск, растянутых во время марша по фронту, – настолько велика разница расстояний в его пользу.

При таких обстоятельствах сомнительно, что Мак‑Магон воспользуется какой‑либо из указанных дорог, а не отойдет сразу же из непосредственной сферы действий армии кронпринца, избрав дорогу из Реймса на Верден через Вузье, Гранпре и Варенн или на Стене через Вузье, где он переправился бы через Маас и затем двинулся бы к юго‑востоку на Мец. Но это значило бы получить лишь кратковременное преимущество, сделав окончательное поражение куда более несомненным. Оба эти пути еще более обходные, и они дали бы кронпринцу еще больше времени для соединения своих сил с войсками, находящимися у Меца, чтобы таким образом противопоставить как Мак‑Магону, так и Базену подавляющее численное превосходство.

Итак, какой бы путь ни избрал Мак‑Магон, чтобы выйти к Мецу, он не может избавиться от кронпринца, которому, кроме того, предоставляется возможность выбора – вступить в сражение с противником либо самостоятельно, либо совместно с другими германскими армиями. Отсюда ясно, что движение Мак‑Магона на выручку Базену было бы крупной ошибкой, пока он полностью не избавился от кронпринца. Для него кратчайший, наиболее быстрый и верный путь в Мец лежит прямо через германскую Третью армию. Если бы он двинулся на нее напрямик, атаковал бы ее в любом месте, где он ео настанет, нанес бы ей поражение и преследовал бы ее в течение нескольких дней в юго‑восточном направлении, чтобы своей победоносной армией вклиниться между ней и двумя другими германскими армиями, – поступив так, как это ему уже продемонстрировал кронпринц, – тогда, но не раньше, он имел бы шансы достигнуть Меца и освободить Базена. Но мы можем быть уверены, что, если бы он чувствовал себя достаточно сильным для таких действий, он бы их сразу же предпринял. Таким образом, отход из Реймса выступает в ином свете. Это не столько попытка избавления Базена от Штейнмеца и Фридриха‑Карла, сколько попытка Мак‑Магона избавиться от кронпринца. А с этой точки зрения это – худшее, что можно было предпринять. Все прямые коммуникации с Парижем оставляются в руках противника; последние пригодные войска, имеющиеся у Франции, отвлекаются от центра к периферии и преднамеренно располагаются дальше от центра, чем уже в настоящее время находится от него противник. Можно было бы оправдать такое движение, если бы оно предпринималось при значительном численном превосходстве; но в данном случае оно было предпринято силами, безнадежно уступающими силам противника, и перед лицом почти несомненного поражения. К чему же приведет это поражение? Где бы оно ни произошло, остатки разбитой армии будут отброшены еще дальше от Парижа, к северной границе, где они могут быть оттеснены на нейтральную территорию или принуждены к капитуляции. Если Мак‑Магон в самом деле предпринял указанное движение, то он преднамеренно ставит свою армию в точно такое же положение, в какое Наполеон в 1806 г. поставил прусскую армию при Йене своим фланговым маршем вокруг южной границы Тюрингенского леса. Армию, которая является более слабой по численности и в моральном отношении, умышленно ставят в такое положение, когда единственный путь отступления после поражения проходит через узкую полосу земли, ведущую к нейтральной территории или к морю. Наполеон принудил пруссаков капитулировать тем, что он достиг Штеттина раньше их[41]. Войскам Мак‑Магона придется, быть может, сдаться на той узкой полоске французской земли, которая вдается в территорию Бельгии между Мезьером и Шарльмон – Живе[42]. В лучшем случае они могут спастись в северных крепостях – Валансьенне, Лилле и т. д., – где при любых обстоятельствах не будут представлять никакой угрозы. И тогда Франция окажется во власти вторгшегося противника.

Весь план кажется настолько безрассудным, что его можно объяснить только политической необходимостью. Это более всего похоже на coup de desespoir [акт отчаяния. Ред.] . Создается впечатление, что нужно что‑то сделать, пойти на какой‑то риск, прежде чем допустить, чтобы Париж полностью осознал действительное положение вещей. Это план не стратега, а «алжирца»[43], привыкшего сражаться против иррегулярных войск, план не солдата, а политического и военного авантюриста – из тех, кто в течение последних девятнадцати лет делали во Франции все, что км заблагорассудится. С этим вполне согласуются приписываемые Мак‑Магону слова, сказанные в оправдание этого решения: «Что сказали бы», если бы он не пошел на помощь Базену? Да, но «что скажут», если он поставит себя в худшее положение, чем это сделал сам Базен? Вот Вторая империя во всей своей красе. Сделать вид, что ничего не произошло, скрыть поражение – это самое главное. Наполеон все поставил на одну карту и проиграл; а теперь Мак‑Магон, когда его шансы на выигрыш составляют один против десяти, снова собирается играть va banque [ва‑банк, рискуя всем. Ред.] . Чем скорее Франция избавится от таких людей, тем лучше для нее. В этом ее единственная надежда.

Напечатано в «The Pall Mall Gazette» № 1727, 26 августа 1870 г.

ЗАМЕТКИ О ВОЙНЕ. – XIII[44]

Вчера по телеграфу было передано сообщение, вызвавшее крупную сенсацию среди наших собратьев по перу. В этом сообщении, полученном из Берлина, возвещалось, что королевская главная квартира переведена в Бар‑ле‑Дюк, что корпуса Первой и Второй армий остались на позициях против армии Базена, а остальные германские силы «решительно двинулись на Париж».

До сих пор передвижения германских армий держались втайне в течение того времени, пока они производились. Лишь после того, как передвижение оказывалось завершено и удар нанесен, мы узнавали, куда направлялись войска. Кажется странным, что эту систему вдруг отменяют и что молчаливый Мольтке, без всякого видимого повода для этого, неожиданно объявляет всему миру, что он движется на Париж, притом «решительно».

В то же самое время мы слышим, что передовые части кронпринца все ближе и ближе подходят к Парижу и что его кавалерия продвигается все дальше к югу. Говорят, что грозных улан видели даже в Шато‑Тьерри, почти на полпути между Шалоном и Парижем.

Нет ли здесь особых, не вполне ясных с первого взгляда причин, в силу которых это сообщение о намерениях прусского короля делается именно теперь, а германская кавалерия в то же самое время удваивает свою активность?

Сравним даты. В понедельник, 22‑го, вечером Мак‑Магон начал свое движение через Реймс по дороге в Ретель, и в продолжение более четырнадцати часов его колонны беспрерывно проходили через город. В среду к вечеру, если не раньше, известие об этом могло достигнуть германской главной квартиры. Указанное движение могло означать лишь одно: намерение освободить Базена из той западни, в которую он попал.

Чем дальше Мак‑Магон продвигался бы в избранном им направлении, тем большей опасности он подвергал бы свои коммуникации с Парижем и свой путь отхода и тем больше оказывался бы поставленным между германской армией и бельгийской границей. Лишь только он перейдет за Маас, который, как говорят, он намеревается форсировать у Ланёвиля, против Стене, – и его путь отхода легко может быть отрезан. Но что могло бы больше укрепить Мак‑Магона в его намерении продолжать этот опасный маневр, чем известие, что в то время, как он спешит на выручку Базену, немцы, оставив лишь сравнительно небольшую часть своих сил у Меца, с большей частью своих войск «решительно» движутся на Париж? И вот, в среду вечером упомянутое известие передается по телеграфу из Понт‑а‑Муссона в Берлин, из Берлина в Лондон, из Лондона в Париж и Реймс, откуда Мак‑Магон, несомненно, сразу же получил это сообщение; и в то время, как он продвигается в направлении к Стене, Лон‑гюйону и Брие, армия кронпринца, оставив один или два корпуса в Шампани, где теперь им не противостоят никакие силы, может направить остальные войска к Сен‑Мийелю, перейти там Маас и попытаться через Френ достигнуть позиции, угрожающей коммуникациям армии Мак‑Магона с Маасом, но расположенной на таком расстоянии от германских войск у Меца, которое позволяет оказать поддержку. Если бы это удалось и если бы в таких условиях Мак‑Магон потерпел поражение, то его армии пришлось бы либо перейти на нейтральную территорию, либо сдаться немцам.

Не может быть сомнений в том, что в германской главной квартире отлично известны передвижения Мак‑Магона. С того момента, когда в результате сражения у Резонвиля (пли у Гравелота, как оно официально именуется) Базен оказался запертым в Меце, армия Мак‑Магона стала ближайшей целью не только для армии кронпринца, но и для всех других войск, которые можно было бы отвести от Меца. Правда, в 1814 г. союзники после соединения Блюхера с Шварценбергом между Арси‑сюр‑Об и Шалоном двинулись на Париж, не обращая никакого внимания на движение Наполеона к Рейну[45], и это движение союзников решило исход кампании. Но в то время Наполеон был уже разбит у Арси и не был в состоянии противостоять союзной армии; тогда не существовало французской армии, запертой союзными войсками в пограничной крепости, которую он мог бы освободить, и, главное, Париж не был укреплен. Теперь, наоборот, какую бы военную ценность ни представляла, как в численном, так и в моральном отношении, армия Мак‑Магона, ее, несомненно, вполне достаточно, чтобы снять обложение Меца, если это обложение осуществляется только таким количеством войск, которое необходимо, чтобы удерживать Базена. С другой стороны, что бы ни думали относительно укреплений Парижа, никто не будет настолько безрассудным, чтобы предполагать, что они падут, подобно стенам Иерихона, при первых трубных звуках нападающих. Они по меньшей мере заставят противника либо предпринять продолжительное обложение, чтобы голодом сломить обороняющихся, либо же начать – а может быть и не только начать – правильную осаду. Таким образом, в то время, как немцы «решительно» подходили бы к Парижу и были бы прочно удержаны его фортами, Мак‑Магон нанес бы поражение германским войскам под Мецем, соединился с Базеном, и тогда на коммуникациях и путях снабжения немцев находилась бы французская армия, достаточно сильная, чтобы заставить их отступать еще более «решительно», чем они наступали.

Итак, поскольку армия Мак‑Магона слишком сильна, чтобы немцы могли пренебречь ею при данных обстоятельствах, то мы должны прийти к заключению, что сообщение о решительном движении короля Вильгельма на Париж, которое большинство наших коллег по печати считает в высшей степени важным, является либо ложным, преднамеренно распространявшимся, чтобы ввести в заблуждение неприятеля, либо, если это действительно неосторожное оглашение достоверных сведений, то оно касается решения, принятого до того, как стало известно о последних действиях Мак‑Магона, и в таком случае оно будет поспешно отменено. И в том и в другом случае один или два корпуса могут продолжать наступление на Париж, но основная масса всех имеющихся войск будет направлена к северо‑востоку, чтобы полностью использовать те выгоды, которые Мак‑Магон почти что сам дает им в руки[46].

Напечатано в «The Pall Mall Gazette» № 1728, 27 августа 1870 г.

ЗАМЕТКИ О ВОЙНЕ. – XIV

Немцы снова оказались более подвижными, чем Мак‑Магон. Четвертая армия в составе, по крайней мере, двух, если не больше, корпусов (прусская гвардия и 12‑й, или королевский саксонский, корпус) под командованием саксонского кронпринца Альберта сразу продвинулась к Маасу, захватила переправы где‑то между Стене и Верденом и переправила свою кавалерию. Проходы в Аргоннах в руках немцев. В прошлый четверг [25 августа. Ред] у Сент‑Мену они взяли в плен 800 мобилей, а в субботу нанесли поражение французской кавалерийской бригаде под Бюзанси. Находясь в пути, они выслали в прошлый четверг сильную разведку к Вердену, но, установив, что крепость подготовлена к их встрече, отказались наступать на нее главными силами.

Мак‑Магон же, который тем временем 22‑го и 23‑го выступил из Реймса, располагая, согласно французским сообщениям, армией в 150000 человек, хорошо снаряженной и хорошо обеспеченной артиллерией, боевыми припасами и продовольствием, к вечеру 25‑го не продвинулся дальше Ретеля, находящегося приблизительно в 23 милях от Реймса. Мы точно не знаем, сколько времени он там пробыл и когда он оставил этот пункт. Но кавалерийская стычка под Бюзанси, который находится примерно на 20 миль дальше по дороге к Стене, показывает, что его пехота еще не прибыла туда даже и в субботу. Эта медлительность в продвижении составляет резкий контраст с активностью немцев. Нет никакого сомнения, что в значительной степени она обусловлена составом армии Мак‑Магона, в которую входят деморализованные в той или иной мере войска или новые формирования, где преобладают молодые рекруты; некоторые из этих формирований являются просто добровольческими отрядами, в которых много некадровых офицеров. Ясно, что в такой армии не может быть ни дисциплины, ни спайки старой «Рейнской армии» и что 120000– 150000 таких бойцов почти невозможно передвигать быстро и с соблюдением порядка. Затем имеются еще и обозы. Главная масса тяжелых обозов Рейнской армии, конечно, ушла из Ме‑ца 14‑го и 15‑го, но легко себе представить, что их состояние было далеко не блестящим; и можно предположить, что запасы боевых припасов и состояние лошадей оставляют желать много лучшего. Наконец, с начала войны французское интендантство, несомненно, не изменилось к лучшему и, следовательно, снабжение продовольствием большой армии в чрезвычайно бедной провинции будет нелегким делом. Но, даже полностью учитывая все эти препятствия, приходится признать, что в медлительности Мак‑Магона проявляются также отчетливые симптомы нерешительности. Поскольку он отказался от прямого пути через Верден, его ближайший путь на выручку Базену лежал через Стене, и в этом направлении он и двинулся. Но он должен был знать еще до продвижения за Ретель, что немцы захватили переправы через Маас и что правый фланг его колонн на пути в Стене не был в безопасности. Быстрота продвижения немцев, по‑видимому, расстроила его планы. Как нам сообщили, в пятницу он все еще находился в Ретеле, где получил свежие подкрепления из Парижа, и на следующий день он собирался выступить на Мезьер, что кажется вполне вероятным, так как к нам не поступали достоверные сведения о значительных столкновениях. Это означало бы почти полный отказ от плана освободить Базена, так как движение по узкой полосе французской территории на правом берегу Мааса, между Мезьером и Стене, было бы сопряжено с большими трудностями и опасностями, вызвало бы новую задержку и дало противнику необходимое время, чтобы окружить его со всех сторон. А теперь уже не может быть никакого сомнения в том, что для этой цели из армии кронпринца посланы на север вполне достаточные силы. Все, что мы слышим о местонахождении Третьей армии, указывает на ее движение в северном направлении по трем большим дорогам, наиболее удобным для этой цели: Эперне – Реймс – Ретель; Шалон – Вузье; Бар‑ле‑Дюк – Варенн – Гранпре. Поскольку телеграмма о столкновении у Сент‑Мену отправлена из Бар‑ле‑Дюка, то возможно, что именно часть Третьей армии нанесла там поражение мобилям и заняла город.

Дата добавления: 2018-10-26; просмотров: 188; Мы поможем в написании вашей работы!
Поделиться с друзьями:

⇐ Предыдущая 5 6 7 8 91011 12 13 14 Следующая ⇒

Мы поможем в написании ваших работ!