ИМПЕРСКИЙ РЕГЕНТ И ПФАЛЬЦГРАФ 4 страница
«Партия Маркса могла очень легко взвалить авторство листовки на Блинда именно в силу того и после того, как последний в беседе с Марксом и в статье в «Free Press» высказал аналогичные взгляды; воспользовавшись этими высказываниями и оборотами речи Блинда, можно было так сфабриковать листовку, чтобы она выглядела как его изделие».
Блинд, который все искусство дипломатии сводит к молчанию, подобно тому, как Фальстаф лучшим проявлением храбрости считал благоразумие{73}, – Блинд снова умолк. Чтобы развязать ему язык, я опубликовал в Лондоне за своей подписью циркуляр на английском языке, датированный 4 февраля 1860 года (см, приложение 11).
В этом циркуляре, обращенном к редактору «Free Press», говорится, между прочим, следующее:
«Прежде, чем я предприму дальнейшие шаги, я должен разоблачить молодцов, которые явным образом сыграли на руку Фогту. С этой целью я публично заявляю, что показание Блинда, Вие и Холлингера, будто анонимная листовка не была напечатана в типографии Холлингера, 3, Личфилд‑стрит, Сохо, является гнусной, ложью»{74} . Приведя свои доказательства, я заканчиваю следующими словами:
«На основании всего этого, я снова называю вышеупомянутого Карла Блинда гнусным лжецом (deliberate liar). Если я не прав, то он легко может меня опровергнуть, обратившись в английский суд».
6 февраля 1860 г. одна лондонская газета («Daily Telegraph»[451]) воспроизвела – я к этому еще вернусь – букет «National‑Zeitung» под заглавием «The Journalistic Auxiliaries of Austria» («Газетные пособники Австрии»). Я, со своей стороны, начал дело по обвинению «National‑Zeitung» в клевете, пригрозил газете «Telegraph» подобной же жалобой и стал собирать необходимый судебный материал.
|
|
|
11 февраля 1860 г. наборщик Фёгеле дал affidavit перед полицейским судом на Боу‑стрит, В этом документе повторяется в основном его заявление от 17 сентября 1859 г., – именно, что рукопись листовки написана почерком Блинда и набрана в типографии Холлингера отчасти им самим (Фёгеле), отчасти Ф. Холлингером (см. приложение 12).
Несравненно важнее был affidavit наборщика Вие, на свидетельство которого Блинд повторно и с возрастающей уверенностью ссылался в «Allgemeine Zeitung».
Поэтому, помимо оригинала (см. приложение 13), здесь приводится его дословный перевод:
«В первых числах ноября истекшего года – я не помню точно даты – между 9 и 10 часами вечера я был поднят с постели г‑ном Ф. Холлингером, в доме которого я жил тогда и у которого работал в качестве наборщика. Он протянул мне заявление, в котором говорилось, что в течение предыдущих 11 месяцев я непрерывно работал у него и что в течение этого времени в типографии г‑на Холлингера, 3, Личфилд‑стрит, Сохо, не была ни набрана, ни напечатана некая листовка на немецком языке «Предостережение». Растерявшись и не сознавая значения того, что я делаю, я исполнил его желание, переписал и подписал этот документ. Г‑н Холлингер пообещал мне денег, но я ничего не получил от него. Во время этой сделки г‑н Карл Блинд, как сообщила мне потом моя жена, ожидал в комнате г‑на Холлингера. Несколько дней спустя г‑жа Холлингер оторвала меня от обеда и провела в комнату своего мужа, где я застал одного только г‑на Блинда. Он предъявил мне тот же документ, который предъявил мне раньше г‑н Холлингер, и настойчиво просил меня (entreated me) написать и подписать вторую копию, так как он нуждается в двух копиях – для себя самого и для опубликования в печати. Он прибавил, что отблагодарит меня. Я снова переписал и подписал документ.
|
|
|
Сим я удостоверяю правдивость вышеизложенного, а также и того, что:
1) из упомянутых в документе 11 месяцев я в течение 6 недель работал не у г‑на Холлингера, а у некоего Эрмани;
2) я не работал у г‑на Холлингера как раз в то время, когда была напечатана листовка «Предостережение»;
3) я слышал тогда от г‑на Фёгеле, который работал в то время у г‑на Холлингера, что он, Фёгеле, вместе с самим г‑ном Холлингером набирал указанную листовку и что рукопись была написана почерком Блинда;
|
|
|
4) набор листовки еще сохранился, когда я снова стал работать у Холлингера. Я сам переверстал его для перепечатки листовки «Предостережение» в немецкой газете «Volk», печатавшейся у г‑на Холлингера, 3, Лич‑филд‑стрит, Сохо. Листовка появилась в № 7 «Volk» от 18 июня 1859 года;
5) я видел, как г‑н Холлингер дал г‑ну Вильгельму Либкнехту, проживающему в доме 14, Черч‑стрит, Сохо, корректурный лист листовки «Предостережение», на котором г‑н Карл Блинд собственноручно исправил 4 или 6 опечаток. Г‑н Холлингер колебался, дать ли ему корректурный лист г‑ну Либкнехту, и лишь только г‑н Либкнехт удалился, он выразил мне и работавшему вместе со мной Фёгеле сожаление, что выпустил из рук корректурный лист.
Иоганн Фридрих Вие.
Заявлено и подписано вышеозначенным Фридрихом Вие в полицейском суде на Боу‑стрит сегодня, 8 февраля 1860 г. передо мной,
Т. Генри, судьей вышеозначенного суда»
(Полицейский суд, Боу‑стрит).
Обоими affidavits наборщиков Фёгеле и Вие было доказано, что рукопись листовки была написана рукой Блинда и набрана в типографии Холлингера и что Блинд сам вел одну корректуру.
|
|
|
А этот homme d'etat писал Юлиусу Фрёбелю из Лондона 4 июля 1859 года:
«Здесь появилось – не знаю, кем написанное, – резкое обвинение Фогта в продажности. В нем приводится несколько якобы имевших место фактов, о которых мы раньше ничего не слыхали».
И тот же homme d'etat писал Либкнехту 8 сентября 1859 г., что он
«не имел никакого отношения к указанному делу».
Не довольствуясь этими подвигами, гражданин и государственный муж Блинд сфабриковал, кроме того, ложное заявление, для которого он выманил подпись наборщика Вие, при помощи обещаний Фиделио Холлингера дать наборщику денег и своих собственных обещаний отблагодарить его в будущем.
Он не только послал в «Allgemeine Zeitung» это свое изделие с подписью, полученной путем обмана, вместе с ложным показанием Фиделио Холлингера, но «повторно» «ссылается» на эти «документы» в своем втором заявлении и в связи с этими «документами» бросает мне с моральным негодованием обвинение в «явной неправде».
Копии обоих affidavits Фёгеле и Вие я пустил в обращение в разных кругах. Это повлекло за собой свидание на квартире у Блинда между Блиндом, Фиделио Холлингером и другом дома Блинда, д‑ром медицины г‑ном Карлом Шайбле, славным, тихим человеком, играющим в политических операциях Блинда до некоторой степени роль ручного слона.
И вот в «Daily Telegraph», в номере от 15 февраля 1860 г., появилась перепечатанная потом в немецких газетах заметка, гласящая в переводе следующее:
«Памфлет против Фогта
Издателю «Daily Telegraph»!
Милостивый государь! Принимая во внимание имеющие хождение ложные слухи, я чувствую себя обязанным по отношению к г‑ну Блинду, а также и к г‑ну Марксу официально заявить, что ни один из них не является автором недавно выпущенной листовки, направленной против профессора Фогта из Женевы. Листовка эта исходит от меня, и ответственность за нее лежит на мне. Из уважения к г‑ну Марксу, как и к г‑ну Блинду, я выражаю сожаление, что независящие от меня обстоятельства помешали мне сделать это заявление раньше.
Лондон, 14 февраля 1860 г.
Карл Шайбле, д‑р мед.»
Г‑н Шайбле прислал мне это заявление. Я же, обойдя правила вежливости, ответил ему посылкой affidavits наборщиков Фёгеле и Вие и написал в то же время, что его (Шайбле) заявление ничего не меняет ни в ложных показаниях, посланных Блиндом в «Allgemeine Zeitung», ни в conspiracy {тайном сговоре. Ред.} Блинда с Холлингером с целью выманить подпись Вие для сфабрикования фальшивого документа.
Блинд чувствовал, что он находится теперь не на надежной почве «Allgemeine Zeitung», а перед внушающим серьезные опасения английским судом. Если он хотел лишить силы упомянутые выше affidavits и основанные на них «грубые оскорбления», содержащиеся в моем циркуляре, то он и Холдингер должны были противопоставить им свои собственные affidavits; однако с уголовными делами шутки плохи.
Эйзеле‑Блинд не автор листовки, так как Бейзеле‑Шайбле публично объявил себя ее автором, Блинд только написал рукопись листовки, только отдал ее для печатания Холлингеру, только собственноручно правил корректуру, только сфабриковал вместе с Холлингером ложные показания для опровержения этих фактов и отправил их в «Allgemeine Zeitung». Но он все‑таки непризнанная невинность, ибо он не автор листовки и не инициатор ее появления. Он действовал только в качестве писца Бейзеле‑Шайбле. Именно поэтому он и 4 июля 1859 г. не знал, «кто» выпустил в свет листовку, а 8 сентября 1859 г. «не имел никакого отношения к указанному делу». Итак, успокоим его: Бейзеле‑Шайбле – автор листовки в литературном смысле, но Эйзеле‑Блинд – автор ее в техническом смысле по английскому закону и ответственный издатель в смысле законодательства всякого цивилизованного народа. Habeat sibi! {Ну и пусть себе! Ред.}.
На прощание несколько слов г‑ну д‑ру Бейзеле‑Шайбле.
Опубликованный Фогтом в бильском «Handels‑Courier» с пометкой: Берн, 23 мая 1859 г., пасквиль против меня был озаглавлен: «Предостережение». Написанная в начале июня г. Шайбле и переписанная и изданная его секретарем Блиндом листовка, в которой – с указанием вполне определенных деталей – Фогт разоблачается как «подкупающий» других и «подкупленный» агент Луи Бонапарта, также озаглавлена: «Предостережение». Кроме того, она подписана буквой X. Хотя в алгебре Х означает неизвестную величину, это случайно и последняя буква моей фамилии. Может быть, заглавием листовки Шайбле «Предостережение» и подписью под ней хотели создать впечатление, что эта листовка представляет мой ответ на фогтовское «Предостережение»? Шайбле обещал разоблачение № 2, если Фогт осмелится отрицать разоблачение № 1. Фогт не только отрицал, но и начал дело о клевете в ответ на «Предостережение» Шайбле. А № 2 г‑на Шайбле и до сих пор еще не появился. Шайбле предпослал своей листовке слова: «Просят распространять». А когда «Либкнехт, удовлетворяя эту «просьбу», «распространил» листовку через посредство «Allgemeine Zeitung», то «независящие от него обстоятельства» зажимали г‑ну Шайбле рот с июня 1859 до февраля г., и только affidavits в полицейском суде на Боу‑стрит развязали ему язык.
Как бы то ни было, Шайбле, первоначальный обвинитель Фогта, взял теперь публично на себя ответственность за приведенные в листовке факты. Поэтому аугсбургская кампания кончается не победой защитников Фогта, а появлением, наконец, на арене борьбы атакующего Шайбле.
VIII
ДА‑ДА ФОГТ И ЕГО ИССЛЕДОВАНИЯ
«SINE STUDIO»{75}
Приблизительно за месяц до начала Итальянской войны появились фогтовские так называемые «Исследования о современном положении Европы», Женева, 1859. Cui bono? {Кому на пользу? Ред.}
Фогт знал, что
«Англия в предстоящей войне останется нейтральной» («Исследования», стр. 4).
Он знал, что Россия
«в согласии с Францией, примет все меры, чтобы вредить Австрии, не переходя пределов открытой враждебности» («Исследования», стр. 13).
Он знал, что Пруссия – но пусть он нам сам скажет, что он знает про Пруссию.
«Самому близорукому человеку должно теперь стать ясным, что существует соглашение между прусским правительством и императорским правительством Франции; что Пруссия не обнажит меча для защиты ненемецких провинций Австрии; что она даст согласие на все мероприятия, необходимые для защиты территории Союза, но во всем прочем будет препятствовать всякому участию Союза или отдельных его членов на стороне Австрии, – чтобы затем, во время будущих мирных переговоров, получить за эти усилия свое вознаграждение в Северо‑Германской низменности» (l. с., стр. 19).
Итак, facit {итог. Ред.} : В предстоящем крестовом походе Бонапарта против Австрии Англия останется нейтральной, Россия будет действовать враждебно по отношению к Австрии, Пруссия будет сдерживать воинственно настроенных членов Союза[452], и Европа постарается локализовать войну. Луи Бонапарт будет вести теперь Итальянскую войну, как прежде войну с Россией, с верховного соизволения, в качестве, так сказать, тайного генерала европейской коалиции. К чему же тогда фогтовская брошюра? Раз Фогт знает, что Англия, Россия и Пруссия будут действовать против Австрии, то что же заставляет его писать в пользу Бонапарта? Но, по‑видимому, – помимо старого французоедства вместе с «впавшим в детство отцом Арндтом и тенью ничтожного Яна во главе» (стр. 121 1. с.), – «немецкий парод» охватило своего рода национальное движение, которое нашло отклик в разных «палатах и газетах», «в то время как правительства только медленно и не без сопротивления присоединились к господствующему течению» (стр. 114 l. с.). По‑видимому, «уверенность в грозящей опасности» исторгла у немецкого «народа» «клич к совместным мероприятиям» (l. с.). Французский «Moniteur» (см., между прочим, номер от 15 марта 1859 г.) смотрел на это немецкое движение с «огорчением и изумлением»,
«В палатах и печати некоторых государств Германского союза», – восклицает он, – «проповедуется нечто вроде крестового похода против Франции. Ее обвиняют в честолюбивых планах, от которых она отреклась, в подготовке к завоеваниям, в которых она не нуждается» и т. д.
В ответ на эти «клеветнические обвинения» «Moniteur» заявляет, что поведение «императора» в итальянском вопросе должно, «наоборот, внушить немецкому сознанию самую глубокую уверенность» в том, что обеспечение немецкого единства и национальных интересов немцев в известной мере заветная мысль Франции декабрьского переворота и т. д. Однако «Moniteur» сознается (см. 10 апреля 1859 г.), что кое‑какие опасения немцев, по‑видимому, могли быть «спровоцированы» некоторыми парижскими брошюрами, в которых Луи Бонапарт усиленно просит самого себя предоставить своему народу «долгожданный случай» «pour s'etendre majestueusement des Alpes au Rhin» («величественно раскинуться от Альп до Рейна»).
«Но», – говорит «Moniteur», – «Германия забывает, что Франция находится под эгидой законодательства, не разрешающего никакого предварительного контроля со стороны правительства».
Эти и подобные заявления «Moniteur», как было доложено графу Малмсбери (см. Синюю книгу об итальянских делах, январь – май 1859 г.[453]), вызвали действие, как раз противоположное тому, которое имелось в виду. По то, чего не добился «Moniteur», добился, может быть, Карл Фогт. Его «Исследования» – не что иное, как переведенная на немецкий язык компиляция статей «Moniteur», брошюр, изданных Дантю, и бонапартистских карт будущего.
Политиканская болтовня Фогта насчет Англии представляет лишь тот интерес, что наглядно обнаруживает характер его «Исследований». В согласии со своими французскими первоисточниками он превращает английского адмирала сэра Чарлза Нейпира в «лорда» Нейпира («Исследования», стр. 4). Литературные зуавы декабрьского переворота знают из представлений театра Порт‑Сен‑Мартен[454], что каждый знатный англичанин по меньшей мере лорд.
«С Австрией», – рассказывает Фогт, – «Англия никогда не могла быть более или менее продолжительное время в ладу. Если минутная общность интересов на некоторое время их и связывала, то непосредственно за этим политическая необходимость всегда вновь их разделяла. С Пруссией же, наоборот, Англия постоянно вступала в очень тесную связь» и т. д. (стр. 2 l. с.).
И в самом деле! Совместная борьба Англии и Австрии против Людовика XIV продолжается, с незначительными перерывами, с 1689 до 1713 г., то есть почти четверть столетия. В войне за Австрийское наследство Англия борется почти шесть лет вместе с Австрией против Пруссии и Франции. Лишь в Семилетней войне[455] Англия вступает в союз с Пруссией против Австрии и Франции, но уже в 1762 г. лорд Бьют изменяет Фридриху Великому, предлагая то русскому посланнику Голицыну, то австрийскому министру Кауницу произвести «раздел Пруссии». В 1790 г. Англия заключает с Пруссией союз против России и Австрии, но он опять распадается в том же году. Во время антиякобинской войны Пруссия, несмотря на субсидии Питта, заключает Базельский договор[456] и выходит из европейской коалиции. Наоборот, Австрия, подстрекаемая Англией, с небольшими перерывами продолжает борьбу с 1793 до 1809 года. Едва был устранен Наполеон, как Англия, еще во время Венского конгресса, заключает тотчас же с Австрией и Францией тайный договор (3 января 1815 г.) против России и Пруссии[457]. В 1821 г. Меттерних и Каслри заключили в Ганновере новое соглашение против России[458]. Поэтому, в то время как сами британцы – историки и парламентские ораторы – говорят об Австрии преимущественно как об «ancient ally» (старом союзнике), Фогт открывает в своем оригинале – вышедших у Дантю французских брошюрах, – что Австрия и Англия, если не считать «минутной общности», всегда расходились, Англия же и Пруссия, напротив, всегда объединялись, поэтому‑то лорд Линдхёрст во время войны с Россией и воскликнул в палате лордов по адресу Пруссии: «Quern tu, Romane, caveto!»{76}.
Протестантская Англия питает антипатию к католической Австрии, либеральная Англия – к консервативной Австрии, фритредерская Англия – к протекционистской Австрии, платежеспособная Англия – к обанкротившейся Австрии. Но патетический элемент всегда был чужд английской истории. Лорд Пальмерстон во время своего 30‑летнего управления Англией при случае прикрывал, правда, свое вассальное положение по отношению к России проявлением антипатии по отношению к Австрии, Из «антипатии» к Австрии он в 1848 г. отказался, например, от предложенного Австрией и одобренного Пьемонтом и Францией посредничества Англии в итальянских делах на условиях, согласно которым Австрия отходила до линии Эча и Вероны, Лоамбардия, если бы она этого захотела, присоединилась бы к Пьемонту, Парма и Модена достались бы Ломбардии, а Венеция образовала бы, под управлением австрийского эрцгерцога, независимое итальянское государство и сама установила бы свою конституцию (см. Синюю книгу об итальянских делах, часть II, июль 1849, №№ 377, 478). Условия эти, во всяком случае, были благоприятнее условий Виллафранкского мира[459], После того как Радецкий наголову разбил итальянцев, Пальмерстон сам предложил отвергнутые им ранее условия. Когда же интересы России потребовали противоположного поведения во время венгерской войны за независимость, Пальмерстон, несмотря на свою «антипатию» к Австрии, отказал венграм в помощи, о которой они просили его, ссылаясь на договор 1711 года[460]; он отказался даже от всякого протеста против русской интервенции, потому что
Дата добавления: 2018-10-26; просмотров: 183; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!