Год: Великие Державы и Палестина
Хотя палестинский вопрос не был официально внесён в повестку дня Ялтинской конференции (4—11 февраля 1945 года), в частных беседах лидерами «большой тройки» он затрагивался. Держа в уме тайную мечту создать советский форпост на Ближнем Востоке, Сталин заявил Рузвельту, что мировое сообщество несёт ответственность за судьбу еврейского народа и после случившегося обязано создать условия, исключающие в будущем дискриминацию евреев. Советский вождь высказался за создание в Палестине еврейского государства и поддержал требование сионистов о неограниченной еврейской иммиграции в Палестину.
Придерживались ли такой же позиции две другие великие державы? Как бы не так!
Рузвельт лавировал, зная нежелание Черчилля идти навстречу чаяниям сионистов, юлил и делал противоречивые заявления. Возвращаясь после Ялтинской конференции в Вашингтон, он пригласил на борт своего крейсера короля Саудовской Аравии, арабских лидеров Ливана, Сирии и Египта и успокоил их обещанием, что любое решение, связанное с Палестиной, будет принято только после всесторонних консультаций с арабами и евреями. Он заверил их, что не поддержит решение, которое арабы могли бы расценить как враждебное. В Вашингтоне он повёл себя иначе. «Покупая» голоса избирателей-евреев, Рузвельт принял в Овальном кабинете раввина Уайза, влиятельного в еврейской общине политического деятеля, и на прямой вопрос, подтверждает ли он сделанные осенью в ходе предвыборной кампании обещания о поддержке неограниченной еврейской иммиграции в Палестину и о создании еврейского государства, беззастенчиво заверил того, что всё остаётся в силе. Когда успокоенный Уайз удалился, Рузвельт телеграфировал королю Саудовской Аравии о неизменности своей ближневосточной политики.
|
|
|
Двуличное поведение Рузвельта лишь частично объяснялось его болезнью (он был ослаблен гипертоническими атаками и умер через два месяца после завершения Ялтинской конференции, 12 апреля 1945 года). Он склонялся к позиции Госдепартамента, избегавшего конфликта с арабскими странами и выступавшего против создания еврейского государства. Госдеп и раньше не благоволил к евреям, а с окончанием строительства нефтепровода запах саудовской нефти дошёл до коридоров Белого дома и стал влиятельным фактором, определяющим внешнюю политику США. Незадолго до смерти, беседуя с Джозефом Проскауэром, президентом Американского еврейского комитета, Рузвельт печально развёл руками, поясняя причину отказа от ранее сделанных обещаний: «Из-за ситуации с арабами в Палестине ничего сделать нельзя».
Дэвид Найлс, помощник Рузвельта, позже, осмысливая противоречивые обещания, раздаваемые президентом, писал: «У меня имеются серьёзные сомнения в том, что Израиль появился бы на свет, если бы Рузвельт был жив»[23].
|
|
|
Новый президент Гарри Трумэн также придерживался проарабской позиции, и не склонен был из-за Палестины ссориться с англичанами.
Сталин, ненавистник Черчилля и единственный из трёх мировых лидеров, не связанный дивидендами от ближневосточной нефти, принял твёрдое решение оказать сионистам политическую поддержку. В Палестине он намеревался ударить по английским интересам на Ближнем Востоке.
Советско-британские войны
Фултон, штат Миссури, Вестминстерский колледж, 5 марта 1946 года.
По иронии судьбы, день в день за семь лет до кончины Сталина, Черчилль обвинил Советский Союз в создании «железного занавеса», а коммунистические организации – в угрозе демократии. Речь в Фултоне назовут началом «холодной войны». Как оказалось, она растянулась на сорокалетие.
Политические предсказания подобны гаданию на кофейной гуще. Чтобы они осуществились, необходимо совпадение множества условий. Умница Черчилль не ошибся ни в оценке событий, ни в масштабах сталинской экспансии. Он предвидел создание блока тоталитарных марионеточных государств, участников ансамбля песни и пляски Советской Армии, и назвал имя главного дирижёра – Кремль. Он первым призвал Запад осознать угрозу экспансии коммунистической идеологии.
|
|
|
«<…> Никто не знает, что Советская Россия и её международная коммунистическая организация намереваются сделать в ближайшем будущем и каковы пределы, если таковые существуют, их экспансионистским и верообратительным тенденциям.
От Штеттина на Балтике до Триеста на Адриатике на континент опустился железный занавес. По ту сторону занавеса все столицы древних государств Центральной и Восточной Европы – Варшава, Берлин, Прага, Вена, Будапешт, Белград, Бухарест, София. Все эти знаменитые города и население в их районах в пределах того, что я называю советской сферой, все они в той или иной форме подчиняются не только советскому влиянию, но и значительному всё возрастающему контролю Москвы.
Коммунистические партии, которые были весьма малочисленны во всех этих государствах Восточной Европы, достигли исключительной силы, намного превосходящей их численность, и всюду стремятся установить тоталитарный контроль. Почти все эти страны управляются полицейскими правительствами <…>
|
|
|
<…> Турция и Персия глубоко обеспокоены и озабочены по поводу претензий, которые к ним предъявляются, и того давления, которому они подвергаются со стороны правительства Москвы. В Берлине русские предпринимают попытки создать квазикоммунистическую партию в своей зоне оккупированной Германии <…>
<…> по всему миру вдалеке от границ России созданы коммунистические пятые колонны, которые действуют в полном единстве и абсолютном подчинении директивам, которые они получают из центра. <…> коммунистические партии, или пятые колонны, представляют собой всевозрастающий вызов и опасность для христианской цивилизации»[24].
Так обрисовал Черчилль внешнюю политику Кремля. Политические процессы конца сороковых – начала пятидесятых годов и тысячи репрессированных в каждой из стран, попавших под сталинское влияние, ещё впереди. Но уже в марте 1946-го Черчилль назвал государства, оказавшиеся с советской стороны «железного занавеса», тоталитарными, управляемыми полицейскими правительствами.
Ответом Сталина, издавна ненавидевшего Черчилля и только после нападения Гитлера на Советский Союз вынужденного пойти с ним на союзнические отношения, стало неприкрытое противодействие планам Великобритании. В том числе в Палестине.
Никакого противоречия между разворачивающейся антисемитской компанией в Советском Союзе и абсолютной поддержкой планов по созданию в Палестине еврейского государства не было: во внешней политике Сталин проповедовал троцкистский лозунг экспорта революции.
На встречах лидеров «большой тройки» споры между Сталиным и Черчиллем о послевоенном устройстве мира не затихали. Но это была словесная перепалка, временами жёсткая, нелицеприятная, но до военного противостояния не доходившая.
Между Потсдамской конференцией, на которой в последний раз Сталин и Черчилль пожали друг другу руки, и историческим голосованием в ООН по судьбе Палестины прошло два года. За это время были как минимум две горячие точки, где уже столкнулись интересы Советского Союза и Великобритании.
Первая – Иран. 25 августа 1941 года Советское правительство ввело войска в Северный Иран, сославшись на статью шестую советско-иранского договора 1921 года. Одновременно в южные провинции Ирана вступили английские войска. Совместные действия союзников были вызваны опасением, что власть в Иране перейдёт к прогерманским силам и Гитлер получит доступ к нефтяным промыслам. Нефть, как удачно подметил Виктор Суворов, – кровь войны.
Прояви Сталин такую же дальновидность в 1940 году во время вторжения в Бессарабию и захвати румынские нефтяные промыслы – не было бы гитлеровского нападения на Советский Союз. Захвати Гитлер в 1942 году Кавказ и перережь каспийские транспортные артерии – Советскому Союзу впору было бы сдаваться. Мотор войны заглохнет. Танки и самолёты камнем застынут, как в старой детской игре «Замри!», – и с места не сдвинутся. Заржавеют.
Советско-британская военная акция в Иране в августе 41-го – превентивная мера, оправданная борьбой с фашизмом. Война закончилась. Пора начинать вывод войск. Но, как обычно, пресловутое «но».
В ноябре 1945 года в северных провинциях Ирана, контролируемых Красной Армией, вспыхнуло восстание, и Советский Союз, заговорив о национально-освободительном движении и демократической революции, поддержал ориентирующееся на СССР «Национальное правительство Иранского Азербайджана». Опасаясь расчленения Ирана и расширения советской зоны влияния, в Москву срочно вылетели госсекретарь США Бирнс и министр иностранных дел Англии Бевин.
Прошло восемь месяцев после ядерной бомбардировки Хиросимы и Нагасаки. США обладали атомной монополией, и Сталин в отсутствие собственной ядерной бомбы, веского аргумента в споре, не решился вступать в преждевременный конфликт с союзниками, согласившись вывести войска из Ирана. 5 апреля 1946 года последний советский солдат пересёк советско-иранскую границу. Без советской поддержки в декабре 1946-го иранская Демократическая Республика Азербайджан прекратила существование. «Революция» захлебнулась.
Сталин воспринял поражение спокойно: иранский фронт был всего лишь одним из фронтов, не самым главным на тот момент.
Вторая необъявленная советско-британская война началась в Греции в мае 1946-го. Возглавляемая коммунистами Греческая народно-освободительная армия развязала гражданскую войну. Советский Союз снабжал партизан оружием через Болгарию, Албанию и Югославию. Правительственным войскам помогала Великобритания.
Она была настолько измотана международными конфликтами, что 21 февраля 1947 года премьер-министр Великобритании информирует США о невозможности самостоятельно нести бремя гражданской войны в Греции.
Реакция США была быстрой. Через шесть дней Трумэн пригласил в Белый дом лидеров Конгресса и сообщил им, что в случае американского бездействия советское влияние распространится на Европу, Средний Восток и Азию. 12 марта Президент выступил на объединённом заседании Конгресса и потребовал принять быстрые и решительные меры, чтобы воспрепятствовать распространению коммунизма на Ближнем Востоке.
В комиссиях ООН в это время проходило обсуждение судьбы Палестины, и американский представитель постоянно выступал на стороне арабов: Госдепартамент опасался, что в случае возникновения еврейское государство, в котором сильны симпатии к СССР, попадёт в сферу интересов Кремля и станет оплотом коммунизма на Ближнем Востоке.
Голосование по Палестине (осень 1947-го) и начало первой арабо-израильской войны (май 1948-го) происходило в разгар советско-британской битвы за Грецию. Палестина – второй фронт, открытый Сталиным в противостоянии с Англией.
Но, на радость англичан, весной 1948 года Сталин рассорился с Тито. Разрыв привёл к прекращению югославской помощи партизанам, контролировавшим около пятой части греческой территории. В отсутствии внешней поддержки боеспособность партизан улетучилась. Осенью 1949 года гражданская война в Греции завершилась победой правительственных войск.
В обеих проигранных битвах (Иран и Греция) официально Москва не участвовала, используя в качестве подставных лиц дружественные компартии. Схема идеальная. Если кто-то попытается схватить поджигателя войны за руку, он оконфузится. Рука же Сталина незапятнанна.
Хотя многие шаги, предпринимаемые Сталиным на международной арене, иначе как авантюрными не назовёшь (достаточно вспомнить берлинский кризис, едва не приведший к войне), он опасался идти напролом. Причина «миролюбия» очевидна – отсутствие ядерной бомбы. Лишь 29 августа 1949 года Советский Союз провёл испытание собственной атомной бомбы и восстановил военный паритет, после чего угроза применения ядерного оружия стала аргументом советской внешней политики.
После поражения на Балканах советско-британские «боевые действия» начались в Палестине. Хотя вначале ничто не предвещало того, что Советский Союз будет приглашён к игровому столу.
Премьер-министр Великобритании Уинстон Черчилль был готов (по крайней мере, на словах) после окончания Второй мировой войны выполнить обещание, данное лордом Бальфуром, и, несмотря на возражения арабов, создать в Палестине еврейский национальный очаг.
В октябре 1943 года он пригласил на ужин Хаима Вейцмана, президента Всемирной сионистской организации, где в присутствии Клемента Эттли, лидера оппозиции, заявил: «После того как Гитлер будет разгромлен, евреи должны создать своё государство там, откуда они родом. Бальфур завещал это мне, и я не собираюсь от этого отказываться»[25].
Война закончилась. Прибыв на Потсдамскую конференцию триумфатором, неожиданно для всех Черчилль потерпел поражение на парламентских выборах. 28 июля 1945 года к власти пришло лейбористское правительство Клемента Эттли.
Новый министр иностранных дел Великобритании Эрнест Бевин отказался выполнять обещания и ранее достигнутые договорённости. Британские спецслужбы и дипломатические представительства на Ближнем Востоке получили указания активно противостоять росту влияния СССР, установить «особые отношения» с арабскими лидерами и подталкивать их к военному противостоянию с ишувом[26].
Среди рассекреченных в 2014 году документов французской разведки (послевоенные интересы Франции и Великобритании столкнулись в Сирии и Ливане) обнаружены донесения о подталкивании англичанами арабских лидеров к конфронтации с сионистами. Таким оказался договор, подписанный в 1945 году послом Великобритании в Сирии и Ливане с президентом Сирии Шукри аль-Куватли: президент обязался «сражаться за объединение Сирии в её естественных границах – от гор Тавр и Средиземного моря до пустыни Негев и границ Египта». Территория Палестины, включая земли нынешнего Израиля, рассматривалась британским правительством, «забывшем» о мандате Лиги Наций и о своих международных обязательствах, как часть Сирии.
Двуличная политика Лондона вынудила палестинских евреев объявить войну британской администрации. Сионистско-британская война только лишь разгоралась, но Сталин вовремя осознал, держа в памяти донесение Майского: в стратегическом плане третий антибританский фронт наиболее перспективен.
В политике возможны немыслимые кульбиты. На земле Палестины совпали внешнеполитические интересы Советского Союза и планы сионистов. У Сталина появилась реальная возможность завоевать Палестину и создать на Средиземном море советскую военно-морскую базу.
«– Давайте согласимся с образованием Израиля, – сказал он Молотову. – Это будет как шило в заднице для арабских государств и заставит их повернуться спиной к Британии. В конечном счёте британское влияние будет полностью подорвано в Египте, Сирии, Турции и Ираке»[27].
Автор понимает недовольство читателя и его желание незамедлительно перейти к обсуждению всех известных на сегодняшний день версий смерти Сталина, как и было обещано в заглавии книги. Но поскольку в тех версиях, где речь идёт о заговоре, прямо указывается, что возник он из политических процессов 1952 года, пражского и московского, “дела врачей” и планировавшейся депортации евреев, то мы не можем обойти стороной причину, породившую эти процессы. Об этом главы, посвященные «роману» Сталина с сионистами и образованию государства Израиль. При желании читатель может их пропустить, но без них сложно понять, почему резко изменилась внутренняя и внешняя политика СССР и в опалу попали влиятельные члены Политбюро, которые, по некоторым версиям, стали участниками антисталинского заговора.
Палестина
29 ноября 1947 года на голосование Генеральной Ассамблеи ООН был вынесен отчёт Специального комитета ООН по Палестине, рекомендовавший отменить мандат Лиги Наций, выданный Великобритании, подмандатную территорию разделить на два независимых государства, еврейское и арабское, а Иерусалиму придать статус международного города. Срок действия мандата истекал в мае 1948 г.
33 страны, включая США и Россию, поддержали отчёт и проголосовали за раздел Палестины (причём США решили оказать поддержку буквально перед началом решающего голосования); 13 стран – включая Индию, Грецию и все арабские государства – проголосовали против; 10 стран, в число которых вошли Великобритания и Китай, воздержались[28].
Чтобы понять мотивы, заставившие великие державы по-разному отнестись к отчёту по Палестине, спустимся по исторической лестнице на тридцать ступенек вниз – к итогам Первой мировой войны.
…У ног победителей лежат обломки Оттоманской империи: огромная территория, на которой впоследствии разместятся несколько государств. Для «честного» раздела бесхозного наследия Мехмеда VI, последнего султана Оттоманской империи, в 1920 году в Сан-Ремо была созвана международная конференция. Победители, Франция и Великобритания, приступили к разделу наследства. Франция получила мандат Лиги Наций на управление Сирией и Ливаном. Англичанам достался не менее жирный кусок – мандаты на управление Трансиорданией, Месопотамией (Ирак) и Палестиной[29]. В преамбуле палестинского мандата было сказано, что «главные союзные державы согласились, чтобы на Мандатарии лежала ответственность за введение в действие» декларации Бальфура «в пользу создания в Палестине национального очага для еврейского народа»[30].
Позднее Ллойд Джордж, тогдашний премьер-министр Великобритании, написал:
«Ни один народ не извлёк таких выгод из этих обещаний союзников, как арабы. <…> арабы получили независимость в Ираке, Аравии, Сирии и Трансиордании, несмотря на то, что большинство арабов в течение всей войны сражалось за своих турецких угнетателей. <…> Палестинские арабы сражались за турецкое владычество»[31].
Это была «пропагандистская акция», признался Ллойд Джордж, говоря о декларации Бальфура. Опасаясь, что турки прислушаются к просьбам германского генерального штаба, уступят сионистам в вопросе о Палестине и тогда европейские евреи отвернутся от Англии, он решил действовать на опережение. Премьер знал, что кайзеровская Германия благожелательно относится к созданию в Палестине еврейского государства, и ещё в 1898 году император Вильгельм II встречался в предместье Иерусалима с Теодором Герцлем, основателем политического сионизма, и обещал ему повлиять на султана.
Летом 1917 года Ллойд Джордж дал указание министру иностранных дел лорду Бальфуру начать переписку с Ротшильдом о целях сионизма. Для продолжения войны финансово обескровленной Англии нужны были деньги американских и западноевропейских евреев, и в благодарность за помощь, оказанную сионистами и лично Хаимом Вейцманом[32] (он, по словам премьер-министра, «своими научными изобретениями и изобретательностью <…> спас Англию от надвигающейся катастрофы»), Ллойд Джордж решил выступить с публичной декларацией о Палестине[33].
После длительного обсуждения кабинет министров Великобритании одобрил текст письма министра иностранных дел о правительственном одобрении чаяний сионистов создать в Палестине еврейский национальный очаг. 2 ноября письмо было направлено лорду Ротшильду, в тот же день опубликовано в газетах и получило название «декларации Бальфура».
Насколько искренне было правительство Великобритании, обещая способствовать созданию еврейского национального очага, судить сложно. Клятвы даются легко, исполняются трудно… Получив мандат, Великобритания ввела квоту на въезд евреев в Палестину, а с приходом Гитлера к власти всячески препятствовала еврейской эмиграции из Германии. Увязываются ли ограничения, прямо противоположные обещанию способствовать созданию еврейского государства, с реальной политикой правительства Великобритании? – Да! Правительство изначально не собиралось это обещание выполнять. Даже несмотря на принятые в Германии «Нюрнбергские законы». Реакция правительства Великобритании на еврейские погромы в Германии цинична. К ограничениям на въезд беженцев в Палестину добавилось закрытие границ Великобритании.
США последовали примеру союзников, захлопнувших двери перед еврейскими беженцами. В 1939 году правительство Рузвельта отказалось принять пароход с девятьюстами беженцами из Германии и возвратило его в Европу. Следующий шаг, не менее позорный: в мае 1941 года Конгресс отказался принять 20 тысяч еврейских детей из Германии. Увы, это были не единичные факты.
1943 год. Печи Освенцима работали с полной нагрузкой. Под давлением мировой общественности Великобритания и США созвали Бермудскую конференцию по проблемам беженцев. Она открылась в октябре 1943-го, в дни восстания в Варшавском гетто и… не поддержала идею «открытых дверей».
На Тегеранской конференции, открывшейся через месяц, где впервые встретились лидеры антигитлеровской коалиции, о беженцах не вспоминали. Сталин, Рузвельт и Черчилль повели себя, как пугливые прохожие, при виде бандита опустившие на глаза шляпу… Никто не желал принимать беженцев, и нацистская Германия планомерно продолжила осуществлять геноцид.
Правда, которую нельзя скрыть: действия, а точнее бездействие великих держав способствовали Катастрофе. Извинений до сих пор не последовало – великие державы в отношении евреев на мужественные шаги не способны.
К осени 1946 года в лагерях для перемещённых лиц на территории, контролируемой западными союзниками, скопилось более 200 тысяч евреев, выживших в нацистских концлагерях и не имеющих возможности вернуться в свои жилища, большей частью разграбленные.
Польша, ещё до прихода Гитлера к власти заявившая на заседании Лиги Наций в Женеве о желании избавиться как минимум от 2,5 миллионов евреев из общего числа в 3,25 миллионов[34] и «прославившаяся» крупнейшими лагерями смерти, Майданеком и Освенцимом[35], встретила вернувшихся из эмиграции евреев погромами. Самые крупные погромы, унесшие более 400 жизней, произошли в августе 1945 года в Кракове и в июле 1946 года в Кельце[36].
Но даже когда стали известны ужасающие масштабы Катастрофы, даже после массового бегства польских евреев (в Кельце звучали лозунги «Смерть евреям!» и «Завершим работу Гитлера»), британское правительство продолжало препятствовать эмиграции в Палестину, установив жёсткие иммиграционные квоты. Ежемесячно разрешалось въезжать не более полутора тысячам беженцев. Нетрудно подсчитать: ежегодно этим правом могли воспользоваться не более восемнадцати тысяч человек.
Для тех, кого англичане обрекли на десятилетнее ожидание, наследники лорда Бальфура создали на Кипре концентрационные лагеря, окружённые колючей проволокой и пулемётными вышками. Пережившие Катастрофу из нацистского лагеря попали в английский…
Бывшие узники нацистских лагерей смерти, стремясь обрести Родину, готовы были на самопожертвование и, несмотря на жёсткие меры, предпринимали отчаянные попытки прорыва блокады. Когда эмигрантский корабль Beauharnais был задержан англичанами на рейде Хайфы, его пассажиры вывесили через всю палубу транспарант: «Мы пережили Гитлера. Мы знакомы со смертью. Ничто не удержит нас от нашей еврейской родины. Кровь будет на ваших руках, если вы откроете огонь по безоружному судну».
…Ноябрь 1947 года. Декларация Бальфура празднует тридцатилетний юбилей. Результат нулевой. Британское правительство не выполнило своё обещание и не забило ни один колышек в фундамент еврейского государства.
Но есть ещё одна великая держава – США. Быть может, страна эмигрантов, гордящаяся тем, что является родиной для всех обездоленных и гонимых, после увиденного в Маутхаузене[37] решила повиниться перед теми, кого отказалась спасти в 41-м? Готов ли Вашингтон в канун голосования в ООН поддержать раздел Палестины на два независимых государства?
Ответ отрицательный. Белый дом не желал ссориться с британским союзником, а Госдепартамент, опасаясь конфликта с арабскими странами, выступал против создания еврейского государства.
Новый президент Гарри Трумэн также придерживался проарабской позиции. Во всех комиссиях ООН, обсуждавших судьбу Палестины, американский представитель голосовал на стороне арабов. Перелом наступил буквально перед началом решающего голосования, назначенного на 29 ноября. Вопреки мнению Госдепартамента, по личному указанию Трумэна, которому сиюминутно потребовалась поддержка еврейской общины США, американский посол проголосовал «за раздел».
Трумэн, оказав кратковременную поддержку сионистам, вскоре публично от них отказался. 19 марта 1948 года в Совете Безопасности ООН американский представитель забрал своё слово назад и рекомендовал отложить раздел.
Этот, казалось бы, бесполезный жест (ведь переголосование невозможно) преследовал несколько целей: успокоить арабских друзей США, продемонстрировать верность прежнему внешнеполитическому курсу (проарабскому) и дать понять сионистам, чтобы они не рассчитывали на американскую помощь.
В 1947 году, когда в ООН решалась судьба Палестины, единственной великой державой, безоговорочно поддержавшей идею создания еврейского государства, был Советский Союз, который ассоциировался с именем Сталина.
Кто мог бы предположить, что Сталин, в 1947—48 годах активно поддержав сионистов, через полтора года объявит их американскими шпионами и на пражском процессе, проходившем под патронажем Кремля, приговаривая лидеров чехословацкой компартии к смертной казни, прокурор заявит, что «причастность к сионизму следует рассматривать как одно из тягчайших преступлений против человечества»?
Заложники
Появившаяся в 1947 году возможность присоединить Палестину к советской зоне влияния скорректировала планы Сталина. Несмотря на личную неприязнь к евреям, усилившуюся после замужества дочери, желание заполучить Палестину превысило негативные чувства и заставило его вновь разыграть еврейскую карту. Первый «розыгрыш» – организация в Москве радиомитинга «представителей еврейского народа» в августе 1941 года.
Убедившись в эффективности пропагандистской акции (поставки по ленд-лизу частично оплачивались пожертвованиями евреев), в 1942 году Сталин санкционировал создание Еврейского антифашистского комитета (ЕАК), основной задачей которого стала организация политической и материальной поддержки в борьбе против фашистской Германии.
Жизнь непредсказуема. В 1942 году никто из руководителей ЕАК не предполагал, что через год они будут задействованы советской внешней разведкой, а через десять лет объявлены американскими шпионами, а их казнь станет началом «дела врачей», завершившегося смертью диктатора. Сталин этого также не знал. Война заставила его превратить советских евреев в товар, которым он манипулировал, выпрашивая оружие, продовольствие и стратегическое сырьё.
Руководство внешней разведки заинтересовалось ЕАК в феврале 1943-го, после получения информации, что американцы близки к созданию атомной бомбы. На кражу ядерных секретов была нацелена вся заокеанская агентура. Для психологического воздействия на американских учёных-физиков, большинство из которых были евреями, разведчики предложили использовать ЕАК. Сталину идея понравилась. Руководителям ЕАК сообщили, что Советское правительство рассматривает возможность создания в Крыму еврейской автономной республики и готово после окончания войны принять на постоянное место жительства евреев со всех концов мира.
Дезинформация эффективна тогда, когда она подкреплена практическими шагами, подчёркивающими искренность и достоверность намерений, а количество лиц, знающих, что разыгрываемое представление – блеф, сведено к минимуму. Сталин, воспользовавшись тем, что жена Молотова была активным членом ЕАК, ввёл в заблуждение даже своего заместителя.
В начале 1944 года руководству ЕАК рекомендовали обратиться с письмом к советскому правительству. Проекту придумали лозунг – «Калифорния в Крыму». Молотов принял личное участие в подготовке письма. 21 февраля оно было отправлено Сталину, а через неделю оказалось в архиве. Председателю ЕАК Михоэлсу об этом не сообщили. Блеф продолжался…
С декабря 1944 года координацию всех работ по ядерному проекту возложили на Берию. Ему же подчинили агентуру, занимавшуюся атомным шпионажем. Перед очередной поездкой Михоэлса в США Берия пригласил Соломона Михайловича в свой кабинет и лично проинструктировал, как преподнести американским учёным-ядерщикам крымский проект. Михоэлс, понимая, что устами Молотова и Берии говорит Сталин, поверил в искренность его слов.
Вскоре резидент советской внешней разведки в США рапортовал, что Оппенгеймер и Эйнштейн тронуты заверениями Михоэлса, что в Советском Союзе евреям гарантировано безопасное и счастливое проживание. Контакты разведчиков с учёными-ядерщиками были облегчены. Летом 1945-го, через двенадцать дней после сборки в Лос-Аламосе первой атомной бомбы, советская разведка располагала подробным описанием её устройства. В этом была немалая заслуга Михоэлса.
Вторая цель дезинформационной игры была не менее важная – крымский проект оказался приманкой, на которую Сталин надеялся получить десятимиллиардный кредит.
Весной 1946 года началась «холодная война». Надежды на западные инвестиции рухнули. Сталин похоронил крымский проект, чем и предопределил судьбу Михоэлса, – чересчур осведомлённых свидетелей принято убирать. ЕАК себя исчерпал.
Но, к счастью для Михоэлса, на внешнеполитической арене замаячила Палестина – приближалось окончание срока действия британского мандата, и у Сталина, ненавидевшего англичан, появился шанс вмешаться в игру. ЕАК решили пока не трогать.
Зная настроения Сталина, в апреле 1946 года Деканозов и Вышинский, заместители министра иностранных дел, направили служебную записку правительству СССР, в которой предлагали проводить политику благоприятного отношения к созданию в Палестине еврейского государства.
Вернёмся в 1942 год. Война способствовала развитию бытового антисемитизма, стремительно превращавшегося в государственный. Сталинское окружение улавливало настроение вождя и, стремясь выслужиться, проявляло незаурядное рвение и усердие.
17 августа 1942 года, когда почти вся европейская часть СССР была оккупирована немцами, а безостановочное отступление советских войск докатилось до Волги, у Александрова, начальника Управления пропаганды и агитации ЦК ВКП(б), не оказалось более важных дел, чем еврейский вопрос. Он направил в секретариат ЦК докладную записку, в которой выразил беспокойство, что «в управлениях Комитета по делам искусств во главе учреждений русского искусства оказались нерусские люди (преимущественно евреи)», и предлагал «произвести уже сейчас частичное обновление руководящих кадров в ряде учреждений искусства»[38].
Александров переусердствовал. Начиналась Сталинградская битва. Немецкие войска вышли к Волге и с захватом плацдарма на противоположном берегу реки фактически решили бы ход войны, перерезав артерию, по которой каспийская нефть поставлялась на нефтеперерабатывающие заводы, а без топлива танки и самолёты можно сдавать на металлолом. В такой ситуации его инициативу признали несвоевременной.
Подходящий момент настал осенью 1944-го, когда война бесповоротно покатилась на запад. Сталин созвал в Кремле совещание с участием членов Политбюро и Секретариата ЦК, первых секретарей республиканских и областных комитетов партии, руководителей оборонной промышленности, армии и государственной безопасности.
В своей речи он высказался за «более осторожное» назначение евреев на должности в государственных и партийных органах. Выступивший за ним Маленков подробно обосновал необходимость «повышения бдительности» по отношению к евреям. Едва совещание завершило свою работу, Маленков разослал во все партийные организации секретную директиву с указанием должностей, на которых не должно быть евреев. В соответствии с процентной нормой (одного-двух евреев следовало сохранить) началась чистка в ЦК, райкомах партии, в МВД, Министерстве внешней торговли, в военных организациях… Пока Михоэлс убаюкивал Эйнштейна сказками об отсутствии антисемитизма в СССР и рассказывал о крымском проекте, в стране активно насаждался государственный антисемитизм.
Война закончилась. 4 мая 1946 года министра государственной безопасности Меркулова, «недостаточно жёстко» выполнявшего сталинские предписания, сменил Абакумов, бывший в годы войны начальником СМЕРШа. Новый министр, известный неимоверной жестокостью и личным участием в пытках, получил задание «разобраться» с ЕАК.
29 июня 1946 года «Правда» опубликовала указ, подписанный Сталиным, о присвоении Михоэлсу, Зускину и Тышлеру Сталинских премий за выдающиеся работы в области литературы и искусства за 1945 год. Через три с половиной месяца, 12 октября, в ЦК поступила записка Абакумова «О националистических проявлениях некоторых работников ЕАК», направленная против сталинских лауреатов.
По собственной инициативе новый министр государственной безопасности не мог выступить против новоиспеченных лауреатов Сталинской премии и фактически против члена Политбюро Молотова, жена которого была членом ЕАК. Он был осведомлён, что награждение Сталинскими премиями – часть игры по дезориентации заокеанских партнёров по торговым переговорам, которым намекнули, что в случае получения десятимиллиардного кредита советское правительство готово рассмотреть крымский проект. Михоэлс, народный артист СССР, главный режиссёр Московского Государственного еврейского театра, только что обласканный сталинской премией – кандидат на пост руководителя автономной республики. Такое распоряжение министру госбезопасности мог дать только глава правительства – Сталин.
Записка Абакумова легла на стол Суслова. Будущий член Политбюро (1966–1982) занимал тогда должность заведующего отделом внешней политики. Суслов отреагировал быстро. Через неделю (поспешность исполнения подтверждает наличие заказа) он доложил Сталину, что проведенная проверка полностью подтвердила выводы МГБ. Формальность выполнена. Судьба ЕАК решена.
Абакумов ждал указания Сталина начать аресты. Тот медлил. Желание получить многомиллиардные кредиты отодвинули расправу над ЕАК. Записка Абакумова с резолюцией отдела внешней политики ЦК легла в стол. Затем у Сталина появилась возможность создать на Ближнем Востоке советский форпост. Арабские страны, поддерживаемые Лондоном и Вашингтоном, не желали сближаться с коммунистическими режимами, и на Ближнем Востоке Сталин мог опереться только на сионистов. Приговор ЕАК был отсрочен. Советские евреи, которых якобы представлял ЕАК, превратились в заложников внешней политики Сталина.
* * *
На повторный вопрос нетерпеливого читателя, не уклонились ли мы от темы, напомню, что ответ на вопрос, что же послужило причиной инсульта и почему в последние месяцы своей жизни Сталин оказался без медицинской помощи, невозможен без рассмотрения «дела врачей», начавшегося задолго до января 1953-го. Сталин шёл к нему с осени 1944-го и по дороге был «нокаутирован» двумя микроинсультами.
Он должен был уйти на пенсию после первого микроинсульта, однако остался в гуще событий, им же инициированных, приведших к тому, что он перестал доверять врачам, отказался от лекарств и занялся самолечением. Впрочем, не будем спешить с выводами. Чтобы после тщательного анализа всех версий склониться в пользу одной из них, мы должны рассмотреть события, сделавшие возможным «дело врачей». А затем выслушать Авторханова, Хрущёва, Волкогонова… и Глебова, сына Каменева.
Дата добавления: 2018-10-26; просмотров: 185; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!