Подготовка к вторжению в Ливию и Сирию
Еще до утверждения в Сенате будущий госсекретарь Хиллари Клинтон предложила Лондону и Парижу провести совместную военную операцию на «освобожденном Ближнем Востоке». После иракского фиаско Вашингтон понимал, что использовать для подобных авантюр собственные войска нельзя. С американской точки зрения пришло время перебалансировать регион, то есть перечертить те государственные границы, которые были зафиксированы в 1916 году тремя империями – английской, французской и русской (странами Антанты), проложив линии, которые отвечали бы интересам США. Это соглашение известно по именам британского и французского политиков Сайкса и Пико (имя русского посла Сазонова после революции в России было забыто). Но как убедить Лондон и Париж разрушить их же собственное наследие, если не пообещать позволить им снова превратить регион в свои колонии? Отсюда и теория «руководства издалека». Эту стратегию подтвердил и бывший министр иностранных дел в правительстве Миттерана Ролан Дюма: в 2009 году, выступая по телевидению, заявил о контактах британцев с американцами с целью узнать, поддержит ли французская оппозиция новый колониальный проект.
В ноябре 2010 года, то есть перед началом предполагавшейся «арабской весны», Дэвид Кэмерон и Николя Саркози подписывали Договор в Ланкастер-Хаусе, в Лондоне. Официально речь шла об объединении усилий в целях безопасности, в том числе и ядерной, и привлечении для этого возможностей крупных экономик. Учитывая разные интересы обеих стран, это была глупая идея, однако общественное мнение не уловило здесь интриги. Один из договоров объединял «силы внешнего применения» (читай: колониальные) обеих наций.
|
|
|
В приложении к этим договорам указывалось, что с 15 по 25 марта 2011 года франко-британские экспедиционные силы проведут самые масштабные совместные маневры за всю историю двух стран под названием «Южный мистраль». Сайт министерства безопасности уточнил, что отрабатываемым сценарием учений должна стать бомбардировка очень большой дальности в целях помочь народам, страдающим под игом «двух диктаторов Средиземноморья».
Но именно 21 марта AfriCom и US CentCom – региональные отделения американских вооруженных сил – выбрали днем, когда Франция и Соединенное Королевство нападут на Ливию и на Сирию. Это пришлось кстати, и франко-британские силы были готовы. Поскольку планы редко сбываются в точности, война с Сирией начнется немного позже, и Николя Саркози, пожелавший нанести первый удар, уже 19 марта приказал своим войскам напасть только на Ливию в рамках операции «Харматтан» (по-французски «Южный мистраль»).
|
|
|
Франция думала, что у нее на руках козырной туз: шеф ливийского протокольного отдела Нурит Массуд Эль-месмари оказался изменником и попросил убежища в Париже. Саркози уверен: этот человек – доверенное лицо Каддафи и может назвать ему тех, кто готов предать. К несчастью, этот краснобай лишь вел ежедневник мероприятий вождя, не присутствуя на заседаниях.
Через несколько дней после подписания договоров в Ланкастер-Хаусе на ярмарку в Бенгази прибыла коммерческая французская делегация вместе с чиновниками из министерства сельского хозяйства, управляющими французской экспортной злаковой компании и «Франс Агример» с менеджерами «Суффле», Луи Дрейфуса, Гленкора, Кани Сереаль, Каржилл и Конагра. Прибывшие вместе с ними агенты министерства безопасности тайно встретились в Бенгази с военными, чтобы организовать государственный переворот.
Предупрежденный Соединенными Штатами, Триполи 22 января 2011 года арестовал изменников. Ливийцы вообразили, что новый союз с Вашингтоном надежно защитит их; тогда как им уже была уготована смерть. Что до французов, тем оставалось лишь отступить в тень Большого брата – США.
Пока французы занимались подготовкой вторжения в Ливию, американцы начали операцию. Она была гораздо масштабнее, чем они говорили своему агенту Саркози. Речь шла не только о свержении Муаммара эль-Каддафи и Башара аль-Асада, как его убеждали, но всех светских правительств, которых собирались заменить на «братьев-мусульман». И начинали с дружественных государств (Туниса и Египта), предоставив британцам и французам заниматься враждебными (Сирией и Ливией).
|
|
|
Первый удар был нанесен по Тунису. В ответ на попытку самоубийства, предпринятую 17 декабря 2010 года уличным торговцем Мохамедом эль-Бузази, по стране прокатилась волна демонстраций против полицейского произвола, а потом и против правительства. Франция, поверившая в стихийность этих выступлений, предложила экипировать тунисскую полицию спецсредствами для подавления мятежа.
Николя Саркози и его министр внутренних дел Мишель Алльо-Мари доверяли Бен Али (президенту Туниса. – Прим. ред.) как человеку, с которым можно вести «личные дела». Построив и оснастив аэробус А330 как суперпрезидентский самолет, они перепродали два старых летательных аппарата, предназначавшихся для официальных визитов. Один – А319CJ – был потихоньку удален из реестра, и его уступили тунисской компании «Картаго Эйрлайнс», принадлежащей Азизу Миледу и Бельхасану Трабелси (брату жены Бен Али). Никому не известно, кто оказался счастливым бенефициаром этой сделки. После бегства Бен Али самолет будет возвращен и продан игорной компании в Сингапуре, а потом в Турцию.
|
|
|
Всецело занятые протежированием своего скупщика краденого, Николя Саркози и Мишель Алльо-Мари пришли в полнейшее изумление, когда президент Бен Али запросил в Париже приземления и политического убежища. Елисейскому дворцу едва хватило времени, чтобы отменить отправку грузового самолета со средствами для поддержки обещанного порядка, терпеливо ждавшего на выезде из ангара, пока уладятся все долгие формальности с таможней, и выпроводить машину свергнутого президента из своего воздушного пространства.
В это время в Египте специалист по информатике, инженер Ахмед Махер и исламистская блогерша Исраа Абдель Фаттах призвали 25 января 2011 года выступить против президента Хосни Мубарака, устроив «день гнева». Сразу же поддержанные катарским телевидением «Аль-Джазира» и «Братьями-мусульманами», они начали движение, которое с помощью неправительственных организаций и ЦРУ дестабилизировало весь регион. Начиная с 28 января каждую пятницу на выходе из мечетей собирались манифестации, возглавляемые сербами, воспитанными духовным отцом «цветных революций» – Джином Шарпом. Наконец, 11 февраля Николя Саркози из телефонного разговора со своим отчимом, послом США Фрэнком Уизнером-младшим, узнал, что по указке Белого дома тот убедил генерала Мубарака уйти в отставку.
Тогда США собрали в Каире тайное совещание, на которое президент Саркози послал делегацию, включающую лоббиста Бернара Анри-Леви – бывшего любовника Карлы Бруни. Махмуд Джибрил, «брат-мусульманин», пришедший на совещание как второй человек в ливийском правительстве, обратно вышел уже лидером «оппозиции тирану». Среди присутствовавших там сирийцев были также Малик Аль-Абдех (работавший на Би-Би-Си и создавший Барада-ТВ на деньги ЦРУ и государственного отдела) и Аммар Кураби (состоящий во множестве ассоциаций по защите прав человека, создатель «Восток-ТВ»).
Так начались войны в Сирии и Ливии.
Начало войны с Ливией
По уверениям западной прессы, 16 февраля 2011 года ливийская полиция разогнала манифестацию в городе Бенгази, стреляя в толпу. С тех пор якобы страна восстала, а власть начала палить во все, что ни шелохнется. Предчувствуя возможное возвращение рабства, 200 000 рабочих мигрантов бежали из страны, и телеканалы показывали их, ожидающих перехода границы. По телевидению трижды выступал Муаммар Каддафи. Он разоблачал операцию, как организованную «Аль-Каидой», и заявлял, что готов к мученической смерти. Затем объявил о раздаче населению оружия, чтобы пролить «реки крови», уничтожить этих «крыс» и обезопасить страну. Эти фразы вождя, вырванные из контекста, вовсю тиражируются западными телеканалами, интерпретирующими их не как призыв к борьбе с терроризмом, а как начало репрессий против предполагаемой революции.
25 февраля в Женеве Совет ООН по правам человека с ужасом выслушал свидетельства ливийской правозащитной Лиги. Диктатор обезумел и «уничтожает собственный народ». Посол Пакистана начал гневно клеймить непропорциональное применение силы. Вдруг в зал вошла официальная ливийская делегация, подтвердила выслушанные свидетельства и заявила о своей солидарности с согражданами в их борьбе с диктатором. Резолюция была принята и передана Совету Безопасности. Тот сразу же проголосовал за принятие резолюции 1970 – на основании главы VII Хартии, регулирующей применение силы, – по странности, подготовленной уже несколько дней назад. Она содержала обращение к Международному уголовному суду и вводила против Ливии эмбарго. Эта мера наказания немедленно была подтверждена и расширена Европейским союзом. Но всех европейских лидеров перещеголял президент Саркози, заявивший: «Каддафи должен уйти!»
27 февраля повстанцы в Бенгази учредили Ливийский Национальный переходный совет. И в это же самое время уехавший из Триполи министр юстиции Мустафа Абдель Джалиль провозгласил временное правительство. Обе эти инстанции объединились: кажется, национальное единство было достигнуто. Тут же над Бенгази взвились знамена бывшего короля Идриса. Его сын С.А. Мохамед Сенусси просигналил из Лондона о своей готовности править страной.
Поскольку Абделю Джалилю не удалось убедить всех членов переходного совета воззвать о помощи к Западу, он приказал учредить Комитет по преодолению кризиса, располагающий абсолютной властью и возглавляемый вторым человеком в правительстве Каддафи – Махмудом Джибрилом, вернувшимся из Каира.
В Париже были восхищены тем, какой ловкий способ избран Вашингтоном, чтобы управлять событиями. Но аккредитованные в Триполи дипломаты и журналисты, противореча информации из Бенгази и Объединенных Наций, утверждали, что не видели никакой революции. Однако истина не имела значения, если предпочтительнее верить в видимость. Так «философ» Бернар-Анри Леви убедил французов в правоте аргументов, утверждая, будто лично уговорил президента Республики встать на защиту свободы после встречи с ливийскими «революционерами».
Прибывшие за Махмудом Джибрилом французские войска препроводили его в Страсбург, и он в Европарламенте призвал к «гуманитарной» операции западных сил. 10 марта Николя Саркози и британский премьер-министр Дэвид Кэмерон письменно потребовали от председателя Европейского союза признать законным органом власти вместо действующего режима Переходный Совет и установить бесполетную аэрозону. И еще один превосходный сговор – французский депутат от «зеленых» Даниэль Кон-Бендит (агент влияния майских событий 1968 года) и бельгийский либерал Ги Верхофстадт в тот же день продавили в Европарламенте резолюцию, осуждающую «режим» Каддафи и призывающую установить контроль над бесполетной зоной в Ливии для защиты гражданского населения от репрессий диктатора. В тот же самый день генеральный секретарь НАТО Андерс Фог Расмуссен объявил о начале необходимых технических работ, чтобы обеспечить такую зону.
12 марта Лига арабских государств проголосовала за ее введение, несмотря на протесты Алжира и Сирии.
Правда, в этом согласном хоре есть и фальшивые ноты: Болгария, не забывшая, что Абдель Джалиль скрывал пытки, которым подверглись болгарские медсестры и палестинский врач, отказалась признавать Переходный Совет. С другой стороны, Африканский союз был горячо против любого военного иностранного вмешательства.
Ливийская арабская Джамахирия была организована по принципам, изложенным Муаммаром Каддафи в его «Зеленой книге». Он – большой поклонник французских социалистов XIX века Шарля Фурье и Пьера-Жозефа Прудона. Он придумал маленькое государство, увы, оказавшееся неспособным защитить собственный народ от импералистических войск. Он заставил государство принять такие требования бедуинов, как бесплатные транспорт, жилье и вода. То есть у каждого в Ливии есть машина, а транспорт для коллективных перевозок де-факто остается для иммигрантов. Всякий вступающий в брак ливиец получает квартиру; но иногда женитьбы приходится ждать три года – пока не построят дом. Здесь были успешно проведены гигантские работы по выведению на поверхность тысячелетних грунтовых вод, залегавших очень глубоко под пустыней. Страна стала процветающей, а уровень жизни – самым высоким на всем Африканском континенте. Но в области образования достижений почти нет. Хотя университеты стали бесплатными, но большинство молодых людей бросало учебу. Муаммар Каддафи недооценил силу племенных традиций. Три миллиона ливийцев вели беспечное существование, а два миллиона приезжих африканцев и азиатов им прислуживали.
19 марта 18 стран (Германия, Бельгия, Канада, Дания, Арабские эмираты, Испания, Соединенные Штаты, Франция, Греция, Италия, Ирак, Иордания, Марокко, Норвегия, Нидерланды, Польша, Катар и Соединенное Королевство) и 3 международные организации (Лига арабских государств, Европейский союз и ООН) собрались в Париже, чтобы заявить о неотвратимости военной операции. Через несколько дней Франция опередила партнеров и напала первой.
В Сирии все наоборот – ничего определенного не было заметно. Призывы к антиправительственным выступлениям 4, 11, 18 и 25 февраля и 4 и 11 марта в Дамаске не дали результата. Зато народ вышел на улицы в Йемене и Бахрейне, хотя там его никто к этому не призывал.
В Йемене революцию начали «Братья-мусульмане» – среди них была молодая Тавакуль Карман, которой предстояло позже получить Нобелевскую премию мира. Но эта страна, как и Ливия, построена на принципах племенных отношений – так что невозможно трактовать происходящее там в одной только политической плоскости.
По требованию короля Бахрейна саудовская армия вошла «восстановить правопорядок» в крошечном королевстве, где находилась V Флотилия Соединенных Штатов. Соединенное Королевство командировало туда прославившегося пытками палача Иана Андерсона, который проявил редкостную дееспособность, когда в колониальную эпоху руководил репрессиями (то есть до 1971 года). Тогда же Франция направила туда для реорганизации полицейских органов Алена Бауэра, советника президента Саркози по безопасности и одновременно бывшего европейского шефа АНБ (американского Агентства национальной безопасности) и бывшего гроссмейстера масонской ложи «Великий Восток».
Хаос начал расползаться как инфекция – оставалось лишь заставить поверить, что это сами народы выступают за демократию в своих странах.
Начало войны в Сирии
Каждый свой репортаж из Туниса, Ливии и Египта «Аль-Джазира» завершала вопросом: «Когда же хаос перекинется на Сирию?» И вот наступила пятница 18 марта 2011 года, и операция началась: в Дераа была разогнана манифестация, и четверо человек убитых. Несколько дней протестное движение нарастало, и город был взят под контроль военными. В результате столкновений между военными и жителями – более ста убитых и разграбленные центральные кварталы.
По сообщениям «Аль-Джазиры», полиция арестовывала детей, которые писали на стенах городских домов антиправительственные лозунги, и якобы пытала их, вырывая ногти.
Город Хомс, в свою очередь, также стал ареной широкого выступления, которое тоже было разогнано. И этот город войска тоже взяли под контроль.
10 мая Германия, Франция, Нидерланды, Соединенное Королевство и Швеция продавили санкции Евросоюза: запрет на ввоз полицейских спецсредств и именные санкции против тринадцати официальных лиц, включая Махера аль-Асада (командующего республиканской армией и младшего брата президента Сирии).
25 мая Германия, Франция, Португалия и Соединенное Королевство пытались протащить в Совете Безопасности резолюцию, ставящую Сирию в то же положение, в каком находилась Ливия. Но затея не удалась. Южная Африка, Бразилия, народный Китай, Индия и Российская Федерация выступили против того, чтобы международное сообщество диктовало Сирийской арабской республике, как ей себя вести.
Именно тогда «БарадаТВ» распространила кадры, на которых с тринадцатилетнего мальчика Хамзы Али Аль-Хатеба живьем сдирают кожу. Его якобы пытали и кастрировали спецслужбы военно-воздушных сил. По словам «Аль-Джазиры», режим Асада пытает и убивает детей.
31 мая и 16 июля Франция, Катар и Турция созвали две конференции политической оппозиции; первую – в Анталье, вторую в Стамбуле. Эта последняя получила название «Конференции национального спасения» – с аллюзией на «Фронт национального спасения», в 2007 году созданный «Братьями-мусульманами».
И как раз на стамбульской конференции в сентябре и начал работу Национальный сирийский совет по модели Переходного ливийского национального совета, который западные страны представили как вероятную альтернативу Ливийской Джамахирии. Обе эти организации, и ливийская, и сирийская, были составлены Францией из людей, которых в предшествующие годы уже подобрало ЦРУ. Члены сирийской организации, как и ливийской, сразу же получили вознаграждение. Большинство из них – «братья-мусульмане», но они почти никогда не заседали с такими бейджами, поскольку и тот, и другой советы выдавались за светские организации. Сирийский возглавил Бурхан Галиюн, профессор социологии парижского университета Пантеон-Сорбонна и сотрудник американского фонда «Национальный вклад в демократию». Пресса предпочитала не разглашать того, что этот «великий светский политик», проживая в изгнании в Катаре, работал советником Аббасси Мадани – президента алжирского Фронта исламского спасения (исламистская партия, иногда называемая террористической. – Прим. ред.).
7 июня France 24, подчиняющееся министерству иностранных дел, пустил в прямом эфире потрясающее телефонное заявление Ламии Шаккур, работавшей послом Сирии во Франции. Она объявила о своей отставке в знак протеста против «резни, которую устроили в ее стране». Хотя заместительница директора редакции France 24 Рене Каплан и клялась, что безошибочно узнала этот голос и он действительно принадлежит послу Сирии, на самом деле это была супруга журналиста Фада Аль-Арга-Аль-Масри – она говорила все это, сидя в соседней студии того же канала. Французский министр иностранных дел, связавшийся с France 24, уже объявил сирийским послам во всем мире об «отставке в прямом эфире», объявленной их коллегой Ламией Шаккур, и потребовал поступить так же, угрожая ослушникам Международным уголовным трибуналом. Настоящая Ламия – сирийский посол – незамедлительно запротестовала и потребовала от Франс 24 опровержения. Разумеется, получила отказ. Но ей предоставил эфирное время канал БФМ ТВ – и тогда дезинформация была разоблачена. При этом давлению не поддался ни один сирийский посол. Высший французский совет по аудиовизуальным средствам, представленный тремя президентами – Республики, Национальной Ассамблеи и Сената – так и не приступил к расследованию этого инцидента.
4 июля Бернар-Анри Леви организовал в кинотеатре в Сен-Жермен-де-Пре собрание в поддержку демократической оппозиции Сирии и призвал к свержению тирана Башара аль-Асада. Возглавил собрание он сам вместе с бывшим министром иностранных дел в правительстве Саркози, Бернаром Кушнером, и его будущим коллегой в правительстве Олланда – Лораном Фабиусом. Все трое предложили правящему классу поддержать их инициативу. Депутаты от правых, левых и «зеленых» охотно поставили свои подписи. Никто не заметил сидящих в зале израильских лидеров и «братьев-мусульман». Все подписавшие прошение полагали, что сделали хорошее дело, и никто не подумал о последствиях того, что они только что подписали.
8 июля послы Соединенных Штатов и Франции в Дамаске, Роберт Форд и Эрик Шевалье, присутствовали на манифестации в Хаме. Сирийское правительство вызвало дипломатов, обвинив их в поддержке оппозиции и распространении хаоса. Сторонники Республики вышли на митинги перед американским и французским посольствами. Роберт Форд иронически обвинил «баасистов» в нападении на его представительство, тогда как в Хаме оппозиция не применяла никакого насилия. Госсекретарь Хиллари Клинтон утверждала: Асад «нелегитимен». Совет Безопасности в президентской декларации осудил нападение на посольства.
29 июля полковник Риад эль-Ассад заявил о своей измене и создал Свободную сирийскую армию (ССА). Он призывал военных перейти на его сторону и заставить «режим» пасть. Операцию провело Генеральное управление внешней безопасности. Полковник аль-Ассад был выбран из-за омонимичности имени с президентом Башаром аль-Асадом[1]. Но это в латинском алфавите они пишутся одинаково или почти одинаково, а в арабском по-разному. ССА оснащается «знаменем независимости». На самом деле это знамя французской колонизации, которое действовало на момент обретения независимости. Оно четырех цветов, объединяющих всех арабов: красный – цвет Магомета, черный – Аббасидов, зеленый – Фатимидов, и белый – Омейядов. Три звезды символизируют правительство Дамаска, Алеппо и территории Нозаирис (то есть алавитов). Сирийцы прекрасно знают это знамя – оно часто мелькало в популярном телесериале «Баб эль-Хара», истории одной деревни времен французской оккупации. Там кабинет зловещего полицейского комиссара украшает такое знамя – с одной стороны, это флаг оккупантов-французов, с другой – будущий штандарт ССА.
«Демократизация» Ближнего Востока росла и ширилась. По крайней мере, так это выглядело. Франция, утратившая всякое понимание происходящего, – «родина прав человека», уже севшая в лужу в Тунисе, – считала своей неоспоримой обязанностью поучаствовать в этом движении.
Дата добавления: 2018-10-26; просмотров: 146; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!