Византийские интриги в Кремле
Говоря о значении смерти Кулакова при выдвижении Горбачева на партийный олимп, нельзя не рассказать о мрачной стороне других кремлевских интриг, которые облегчили приход Горбачева к власти. Речь пойдет о череде странных смертей престарелых членов Политбюро, которые как бы соревновались в создании ситуации, чтобы молодой партийный лидер взошел на партийный трон и мог беспрепятственно начать свои губительные эксперименты.
Вновь приходится возвращаться к Андропову. Председатель КГБ понимал, что абсолютное большинство членов Политбюро того времени ни по качественному, ни по профессиональному уровню не были способны своевременно и качественно решать назревающие в стране проблемы. Но он также хорошо понимал, что кремлевских старцев, мертвой хваткой вцепившихся в кресло члена Политбюро, можно убрать разве что «революцией наверху», что было просто нереально. Более того, для Андропова она была бы бесполезна, так как в то время он не входил в число претендентов на высший партийный пост.
Однако, считая себя наиболее подготовленным для придания нового ускорения развитию Советского Союза, Андропов начал реализовывать свой план прихода к власти. Он состоял в том, чтобы, с одной стороны, обеспечить нахождение Брежнева на посту генерального секретаря до того времени, пока у Андропова не появятся реальные шансы самому стать генсеком, а с другой – обеспечить дискредитацию или устранение других претендентов на этот пост.
|
|
|
Наиболее тесные отношения Андропов в то время наладил с секретарем по оборонным вопросам и членом Политбюро ЦК КПСС Дмитрием Федоровичем Устиновым. Полное взаимопонимание Андропова и Устинова установилось в период подготовки к XXV съезду КПСС (проходившего с 24 февраля по 5 марта 1976 года).
На этом съезде Брежнев планировал, в связи с ухудшением здоровья, передать бразды правления первому секретарю Ленинградского обкома КПСС Григорию Васильевичу Романову. Тот имел в партии репутацию предельно честного, абсолютно не коррумпированного человека, жесткого, умного технократа, склонного к социальным новациям и экспериментам.
Андропову и Устинову был крайне нежелателен приход молодого генсека (Романов был младше Андропова на 9 лет, Устинова на 15 лет, Брежнева на 17 лет). Для Андропова это означало отказ от своих планов, для Устинова – потерю привилегированного положения в Политбюро. Он имел неограниченное влияние на Брежнева, благодаря чему вопросы повышения обороноспособности страны и, соответственно, сам Устинов, всегда были на первом плане. Не случайно он считался главой так называемого «узкого круга» Политбюро, предварительно решавшего все важнейшие вопросы.
|
|
|
Помимо этого Андропов и Устинов также понимали, что Романов отправит их на пенсию. Поэтому они, при поддержке Суслова, Громыко и Черненко, сумели убедить Брежнева в необходимости остаться на посту генерального секретаря ЦК КПСС. Эту процедуру убеждения генсека Андропову и Устинову пришлось в течение последующих 6 лет проделывать неоднократно, постоянно упрочняя свое положение в Политбюро.
В 1976 году серьезным деструктивным фактором для Андропова и Устинова оказался министр обороны СССР Андрей Антонович Гречко. Тот просто подавлял Брежнева, во время войны служившего под его началом. Гречко был способен заблокировать принятие Брежневым любого решения. Это и немудрено. Статный красавец маршал, почти двухметрового роста, по призванию был военачальником. На заседаниях Политбюро дело доходило до прямых выпадов Гречко в адрес генсека, которые тот терпеливо сносил (Зенкович Н.А. Самые закрытые люди. М.: Олма-Пресс; Звездный мир, 2002).
Прямых проблем с КГБ у Гречко не было. Но он не скрывал своего негативного отношения к разрастанию бюрократических структур Комитета и усилению его влияния. Это породило известную напряженность в отношениях Гречко с Андроповым, который пытался сделать КГБ максимально самостоятельным.
|
|
|
Ситуацию в Политбюро обостряло то, что секретарь ЦК КПСС Устинов по оборонным вопросам, еще в июне 1941 года ставший наркомом вооружений РККА, считал себя человеком, сделавшим больше, чем кто-либо другой, для укрепления обороноспособности страны. Поэтому он с трудом делил сферу своего влияния с министром обороны Гречко.
И вот вечером 26 апреля 1976 года маршал приехал после работы на дачу, лег спать и утром не проснулся. Современники отмечали, что Гречко, несмотря на свои 72 года, во многих вопросах мог дать фору молодым. Но вот не проснулся.
Считать, что к смерти Гречко причастно ведомство Андропова, было бы проблематично, если бы не одно обстоятельство. Крайне странным является то, что после смерти маршала подобным образом умерли еще несколько членов Политбюро. В июле 1978 года, также во сне, по официальной версии, умер физически крепкий 62-летний секретарь ЦК КПСС Ф. Кулаков, в январе 1982 года в мир иной во сне отправился, практически ничем не болевший, второй человек в партии М. Суслов, в ноябре 1982 года аналогичным образом умер сам генеральный секретарь ЦК КПСС Л. Брежнев. Подробнее об этом ниже.
|
|
|
То, что эти старики могли и должны были рано или поздно умереть, факт. Странным является то, что все они умирали как-то очень вовремя . В 1978 году, как уже говорилось, Андропов жаловался Чазову, что не знает, как перевести Горбачева в Москву. А через месяц «чудесным» образом возникла вакансия, освободилось место Кулакова, секретаря ЦК КПСС по сельхозвопросам, как раз под Горбачева.
Летом 1978 года Кулаков, так же как и Гречко, приехал на дачу, посидел с гостями, отправился спать и не проснулся. Люди, близко знавшие его, утверждали, что Кулаков был здоров как бык, не знал, что такое головная боль или простуда, был неисправимым оптимистом. Странными являются обстоятельства смерти Кулакова. Накануне вечером дачу Кулакова под разными предлогами покинули охрана и личный врач, прикрепленные к каждому члену Политбюро?! Это наводит на определенные размышления. Ведь не секрет, что кремлевские врачи курировались КГБ, а охрана была оттуда.
Ранее упомянутый В. Казначеев, хорошо знавший семью Кулаковых в 2009 году озвучил по ТВ любопытный факт. 17 июня 1978 года в полдевятого утра ему, тогда второму секретарю Ставропольского крайкома КПСС, позвонил первый секретарь Горбачев и без единой ноты сожаления сообщил, что Кулаков умер. Получается, что Горбачев узнал эту новость практически одновременно с высшим руководством страны. Странная осведомленность для партийного руководителя одного из заштатных регионов страны (ТВ «Россия». Курортный роман с властью. 14.09.2009).
Смерть Кулакова породила немало слухов. На дачу, где умер Федор Давыдович, приезжал сам председатель КГБ Андропов. Смерть констатировал лично Чазов. Детальный, но одновременно путаный отчет специальной медицинской комиссии во главе с ним вызвал большие подозрения у специалистов. Странным было и то, что ни Брежнев, ни Косыгин, ни Суслов, ни Черненко не явились на Красную площадь на похороны Кулакова. На похоронах ограничились выступлением с трибуны Мавзолея первого секретаря Ставропольского крайкома партии М. Горбачева.
Официально ТАСС сообщил, что в ночь с 16 на 17 июня 1978 года Ф.Д. Кулаков «скончался от острой сердечной недостаточности с внезапной остановкой сердца». Одновременно КГБ распространил слухи, что секретарь ЦК КПСС Ф. Кулаков после неудачной попытки захватить власть на античный манер перерезал себе вены. По утверждению В. Болдина, «Горбачев рассказывал своим близким, что Кулаков застрелился» . (Зенькович Н . ЦК закрыт, все ушли… Очень личная книга. М.: Олма-пресс, 1999). Следует добавить, что хотя зарубежная пресса в 1978 году писала о Кулакове, как одном из самых реальных преемников Брежнева, уже летом того же года он был уже не у дел.
Завесу таинственной смерти Кулакова приоткрыл бывший председатель Верховного Совета СССР Анатолий Иванович Лукьянов. Он с 1985 по 1987 год был заведующим Общим отделом ЦК КПСС, в ведении которого был секретный архив Политбюро.13 марта 2012 года, выступая на семинаре преподавателей истории в Российском государственном торгово-экономическом университете, Анатолий Иванович сообщил, что в архиве он обнаружил информацию о том, что Кулакова обнаружили в постели с простреленной головой (http: //izyumov.ru/Vospominaniy_LG/Paralleli_jizn.htm).
Причиной такой смерти, по мнению Лукьянова, видимо, явился разговор Кулакова и Машерова на отдыхе с первым секретарем ЦК Компартии Грузии Эдуардом Шеварднадзе. В ходе разговора Кулаков и Машеров негативно высказались по поводу слабости Брежнева. Шеварднадзе донес об этом Леониду Ильичу. По этой причине или по другой, но в итоге Кулаков «не проснулся» в июне 1976 года, а первый секретарь ЦК Компартии Белоруссии Петр Миронович Машеров был фактически отлучен от ЦК. Его, кандидата в члены Политбюро, стали нередко забывать приглашать на заседания Политбюро, а затем в октябре 1980 года он погиб в крайне странной автокатастрофе, полные обстоятельства которой так и удалось установить.
Не верить А. Лукьянову нет оснований, хотя бывает, что врут и документы из секретных архивов. Но в нашем случае достоверность истории, рассказанной Лукьяновым, подтверждает один факт. На похороны Машерова Брежнев запретил приезжать руководителям компартий союзных республик. Это было просто вопиюще несправедливое решение. Оно подтверждало серьезную личную обиду Брежнева на Машерова. Этот запрет рискнул нарушить только первый секретарь ЦК Компартии Литвы Пятрас Пятрович Гришкявичюс.
В Литве искренне любили Машерова. Мне запомнилось торжественное заседание в 1980 году, посвященное 40-летию восстановления советской власти в Литве. Оно проходило в вильнюсском Дворце спорта, вмещающим более пяти тысяч человек. Когда объявили о том, что выступать будет Петр Миронович, весь зал встал и, как будто чувствуя, что видит Машерова в последний раз, долго аплодировал, не давая ему начать выступление.
В этой связи несколько слов об этом замечательном человеке. Если бы он возглавил Союз, а он был достоин этого, то сегодня все было бы иначе. Машерова, помимо деловых качеств, отличал высокий научно-интеллектуальный уровень. Его доклад на Пленуме ЦК Компартии Белоруссии в 1978 году, в котором он обосновал необходимость развития социалистической инициативы и предприимчивости, был, в отличие от вымученных окружением Брежнева понятий «развитой социализм» и «советский народ», действительно новым словом в области социалистического строительства. Жаль, что об этом незаслуженно забыли.
Но вернусь к кремлевским старцам. К осени 1981 года состояние здоровья Брежнева ухудшилось. Чазов об этом информировал Андропова, который понял, что основной претендент на пост генсека должен быть на Старой площади. Вновь возникла традиционная проблема вакансии. И тут вновь крайне своевременно умер второй человек в КПСС М. Суслов.
Но перейду к делу. В. Легостаев так рассказывал об обстоятельствах смерти Суслова: «Суслов и на восьмом десятке жаловался по медицинской части разве что на боли в суставах руки. Умер он в январе 1982-го оригинально. В том смысле оригинально, что перед смертью успешно прошел в ведомстве Чазова плановую диспансеризацию: кровь из вены, кровь из пальца, ЭКГ, велосипед… И все это, заметьте, на лучшем в СССР оборудовании, под наблюдением лучших кремлевских врачей. Итог обычный: проблем особых нет, можно на работу. Он позвонил домой дочери, предложил вместе отужинать в больнице, чтобы с утра сразу ехать на службу. За ужином медсестра принесла какие-то таблетки. Выпил. Ночью инсульт.
Примечательно, что Чазов отрапортовал о событии, не дожидаясь, пока Суслов испустит последний вздох. Об этом поведал в своих мемуарах Александров-Агентов, долго работавший у Брежнева помощником по международным вопросам. Он пишет: “В начале 1982 года Леонид Ильич отвел меня в дальний угол своей приемной в ЦК и, понизив голос, сказал: “Мне звонил Чазов. Суслов скоро умрет. Я думаю на его место перевести в ЦК Андропова. Ведь, правда же, Юрка сильнее Черненко – эрудированный, творчески мыслящий человек”» (Легостаев В. Генсек кровавый). Странным провидцем иной раз бывал главный кремлевский медик Евгений Иванович Чазов.
Несколько иначе описывает смерть Михаила АндреевичаСуслова его зять Леонид Николаевич Сумароков, член-корреспондент РАН. В статье «Феномен М.А. Суслова. К 30-летию со дня смерти» он пишет: «Вечером 21-го января, в последний день пребывания в лечебном комплексе “Кунцево”, Суслов вместе с дочерью смотрел телевизионную передачу. Скажу так, что имею собственное убеждение по поводу того, что произошло тогда, и соглашусь с полными грустной, не знаю, искренней ли иронии, словами члена Политбюро А. Яковлева, что смерть Суслова произошла как-то “очень вовремя”. Приняв “внештатную” таблетку, подсунутую доктором-сотрудником Главного кремлевского врача Чазова и одновременно, по существовавшему тогда положению, сотрудником КГБ, через час после этого он потерял сознание, в себя уже больше не пришел и вскоре умер.
…В день смерти М.А. (Михаил Андреевич) вся охрана (трое сотрудников КГБ) была неожиданно сменена… Опытного врача-реаниматора, всегда сопровождавшего М.А. в командировках, которого поначалу вызвали, и он попытался срочно приехать в Кунцевскую больницу на специальной машине с сигналами, вдруг почему-то на территорию не допустили. Замена приехала лишь через час.
…В частности, ни один из трех прикрепленных, постоянных охранников, которые, чередуясь, посменно работали у Суслова, в день приема таблетки на работе (то есть в специальной дежурной комнате рядом с лечебной палатой) не находился. Вместо них работали совершенно новые люди – «подменьщики», разумеется из аппарата КГБ. Даже меня, как уже отмечалось, не помню уж по каким таким служебным делам за два дня до этого направили в Прагу.
Прибывшую к воротам реанимационную машину из 4-го медицинского управления с опытным врачом-реаниматором, который был прикреплен к Суслову (прекрасный, опытный врач, звали его Василий Семенович, фамилию я забыл), на территорию больничного комплекса (несмотря на телефонный вызов, спецсигнализацию и имеющиеся пропуска) по не поддающейся объяснению причине не впустили.
После обращения к Чазову тот уверил, что вскоре приедет другая машина и с другим персоналом. Наконец она прибыла, но, похоже, приехавшим даже не сообщили, к кому и ради чего их вызвали. Еще какое-то время реаниматоры метались по территории комплекса, зайдя даже к находившемуся на соседнем этаже Устинову, прежде чем попали к Суслову.
…Что касается врача Льва Кумачева, давшего таблетку, то он при неясных обстоятельствах, будучи в возрасте около 40 лет, вскоре был найден мертвым (якобы повесился. – В.Ш. )». Ну как? И это в кремлевской клинике!
В результате Юрий Владимирович Андропов в мае 1982 года вновь стал секретарем ЦК, но теперь уже вторым человеком в КПСС, заняв, соответственно, кабинет Суслова. Ему оставалось всего 5,5 месяца до поста генерального секретаря ЦК КПСС. Между тем существует мнение, что переход Андропова в ЦК был осуществлен по инициативе Брежнева, которого стала пугать бесконтрольность и всевластие шефа секретной службы. При этом ссылаются, что по настоянию Брежнева вместо Андропова председателем КГБ СССР был назначен В. Федорчук, председатель КГБ Украины, близкий друг В. Щербицкого, неприязненно относившегося к Андропову.
Бывший первый секретарь Московского горкома партии Виктор Васильевич Гришин в воспоминаниях «От Хрущева до Горбачева» писал: «В. Федорчук был переведен с должности председателя КГБ Украинской ССР. Наверняка по рекомендации В.В. Щербицкого, наиболее, пожалуй, близкого человека к Л.И. Брежневу, который, по слухам, хотел на ближайшем Пленуме ЦК рекомендовать Щербицкого генеральным секретарем ЦК КПСС, а самому перейти на должность Председателя ЦК партии» (М.: Алгоритм; Эксмо, 2010).
Более определенно об этом рассказывал Иван Васильевич Капитонов, в брежневские времена он был секретарем ЦК КПСС и занимался партийными кадрами: «В середине октября 1982 года Брежнев позвал меня к себе.
– Видишь это кресло? – спросил он, указывая на свое рабочее место. – Через месяц в нем будет сидеть Щербицкий. Все кадровые вопросы решай с учетом этого.
Вскоре на заседании Политбюро было принято решение о созыве Пленума ЦК КПСС. Первым был поставлен вопрос об ускорении научно-технического прогресса. Вторым, закрытым – организационный вопрос. За несколько дней до пленума Леонид Ильич неожиданно для нас скончался…»
Учитывая вышеизложенное, разговоры о том, что Брежнев видел в Андропове своего преемника, можно считать домыслами. Этот вывод подтверждает и то, что Брежнев был хорошо информирован о неудовлетворительном состоянии здоровья Андропова. Не вызывает сомнений, что своим преемником в то время Брежнев считал первого секретаря ЦК Компартии Украины В. Щербицкого. Видимо, Брежнев согласился держать Андропова «под боком» в ЦК КПСС, для усиления повседневного контроля. Но генсек сильно просчитался.
Несколько слов о Щербицком. Его отличал незаурядный природный ум, умение держаться, большое личное обаяние. В отличие от сумрачного, малосимпатичного Андропова, Владимир Васильевич, статный жизнерадостный здоровяк, пользовался большой популярностью в партии и народе.
В 1982 году Владимиру Васильевичу Щербицкому исполнилось 64 года – нормальный возраст для высшего государственного деятеля. К этому времени у него за плечами был огромный опыт политической и хозяйственной работы. Семь лет он был председателем Совета министров УССР, десять лет первым секретарем ЦК Компартии Украины, одиннадцать лет членом Политбюро ЦК КПСС и членом Президиума Верховного Совета СССР. Его отличали личная скромность, умение работать без грубости и окриков. Был убежденным интернационалистом и непримиримым врагом сторонников «самостийности» Украины. Вот на него и решил сделать ставку Брежнев.
Генеральный секретарь ЦК КПСС Л. Брежнев в конце 70-х – начале 80-х годов не отличался крепким здоровьем. Ощущение дряхлости создавали трудности в речи и склеротическая забывчивость (что стало темой многих анекдотов). Однако даже обычные старики (т. е. без кремлевского ухода) в состоянии глубокого склероза нередко живут очень долго. Можно ли считать естественной смерть 76-летнего Брежнева, последовавшую в ночь с 9 на 10 ноября 1982 года? Хотя, казалось бы, все говорило о естественном «уходе» престарелого генсека.
Сведения о состоянии здоровья Брежнева были самые противоречивые. Тем не менее после травмы (перелом правой ключицы), полученной Брежневым в марте 1982 года во время посещения Ташкентского авиастроительного завода, он держался достаточно бодро.
После принятия решения о Щербицком, как преемнике, Брежнев решил заручиться поддержкой Андропова, чтобы на Пленуме не возникли разногласия по кандидатуре будущего генсека. По этому поводу он пригласил к себе Юрия Владимировича на 12 часов 9 ноября 1982 года.
В. Легостаев в статье «Как умер Брежнев?» («Завтра». № 44/205. 04.11.1997) описал день, предшествовавший смерти Брежнева: «В тот день дежурным секретарем в приемной генсека работал Олег Захаров, с которым у меня, автора настоящих строк, были давние дружеские отношения… Утром 9 ноября из Завидова ему позвонил Медведев, который сообщил, что генсек приедет в Кремль в районе 12 часов и просит пригласить к этому времени Андропова. Что и было сделано.
Брежнев прибыл в Кремль примерно в 12 часов дня в хорошем настроении, отдохнувшим от праздничной суеты. Как всегда, приветливо поздоровался, пошутил и тут же пригласил Андропова в кабинет. Они долго беседовали, судя по всему, встреча носила обычный деловой характер. У меня нет ни малейших сомнений в том, что Захаров точно зафиксировал факт последней продолжительной встречи Брежнева и Андропова».
Однако после этого разговора, в ночь с 9 на 10 ноября, Брежнев во сне, так же как Гречко, Кулаков и Суслов, тихо умер . И вновь эту смерть сопровождал ряд странностей. Прежде всего, вновь, как в ситуации с Кулаковым, на брежневской даче в ночь смерти генсека не было ни одного медицинского работника, хотя до того, куда бы Брежнев ни ехал, в кортеже следовала машина реанимации с полным штатом положенного для крайних случаев персонала, а на даче всегда дежурил врач.
Медведев в книге «Человек за спиной» (М.: Принт, 2010) писал, как он вместе с дежурным сотрудником охраны безуспешно пытался делать Брежневу искусственное дыхание. Больше помочь было некому. Через некоторое время явился главный кремлевский медик Чазов и засвидетельствовал смерть. Возникает вопрос. Почему главный медик не привез с собой реанимационную бригаду, когда получил сообщение о случившемся с Брежневым? Ведь в 1976 году реаниматорам удалось вернуть Брежнева из состояния клинической смерти.
Вызывают удивление явные неточности, которые присутствуют в книге Е. Чазова «Здоровье и власть» (М.: Новости, 1991). Там он заявляет, что сообщение о смерти Брежнева было получено им по телефону в 8 часов утра 10 ноября. Однако известно, что начальник личной охраны Брежнева В. Медведев в своей книге «Человек за спиной» сообщает, что в спальню генсека он и дежурный Собаченков вошли только около девяти часов . И лишь тогда выяснилось, что Леонид Ильич умер.
Далее Чазов утверждает, что после него на дачу Брежнева приехал Андропов. Однако Виктория Петровна, жена Брежнева, сообщила, что Андропов появился еще до приезда Чазова, сразу же после того, как стало ясно, что Брежнев мертв. Никому не говоря ни слова, он прошел в спальню генсека, взял там небольшой черный чемодан и уехал. А затем официально явился во второй раз, как будто здесь и не был. На вопрос о том, что было в чемодане, Виктория Петровна ответить не могла, хотя Леонид Ильич ей как-то сказал, что в нем «компромат на всех членов Политбюро . Но говорил это со смехом, как бы шутя.
Зять Брежнева Юрий Чурбанов подтвердил, что «Виктория Петровна сказала, что уже приезжал Андропов и взял портфель, который Леонид Ильич держал в своей спальне. Это был особо охраняемый “бронированный” портфель со сложными шифрами. Что там было, я не знаю. Он доверялся только одному из телохранителей, начальнику смены, который везде его возил за Леонидом Ильичом. Забрал и уехал». После Андропова, по словам Чурбанова, прибыл Чазов и зафиксировал смерть генсека.
Более подробно об обстоятельствах смерти Брежнева и других советских политических деятелей можно прочитать в газете «Досье гласности» , издаваемую Юрием Петровичем Изюмовым, бывшим помощником первого секретаря Московского ГК КПСС В. Гришина («Как умер Брежнев». Досье гласности. № 4. 2000).
Считать, как утверждают некоторые исследователи, что вся вышеперечисленная вереница смертей была осуществлена в целях продвижения Горбачева, просто нелепо. Главным действующим лицом тогда был Андропов , стремившийся стать генсеком. Кстати, многие исследователи недоумевают, как Андропову, которого большинство членов Политбюро недолюбливало, 12 ноября 1982 года удалось практически беспрепятственно быть рекомендованным тем же Политбюро на пост генерального секретаря ЦК КПСС. Видимо, роль в этом сыграл компромат из «бронированного портфеля» Леонида Ильича?!
При анализе загадочных и странных смертей в высшем эшелоне власти СССР нельзя сбрасывать со счетов и западные спецслужбы, которые пытались в силу возможностей устранять или нейтрализовать апологетов социалистического строя. Не случайно статьи западной прессы, в которых восхвалялись Романов, Кулаков, Машеров, как претенденты на пост генерального секретаря ЦК КПСС, явились как бы неким импульсом для их устранения.
Учитывая, что доказательства о непосредственной причастности КГБ к этим странным смертям отсутствуют и вряд ли когда-нибудь будут обнаружены, можно лишь гипотетически рассуждать о роли Андропова в борьбе за власть, хотя ситуация с обстоятельствами смерти Брежнева и изъятием его бронированного портфеля заставляет задумываться.
Возможно, к 1976 году, году начала странных смертей кремлевских деятелей, за 9 лет работы в КГБ Андропов стал не только оперировать понятиями спецслужб, но и действовать с их позиций. Для спецслужб любой страны человеческая жизнь сама по себе не является ценностью. Ценность человека, попавшего в их поле зрения, определяется лишь тем, способствует ли он достижению поставленной цели или мешает. Отсюда прагматический подход спецслужб: все, что мешает , должно быть устранено. Никаких эмоций, ничего личного, только расчет, в противном случае спецслужбы никогда не решали поставленных перед ними задач.
Возможно возражение: в отношении партийных работников высокого ранга, особенно кандидатов и членов Политбюро ЦК КПСС, возможности КГБ были ограниченными. Ведь еще в годы правления Хрущева номенклатурные работники были выведены из-под оперативного наблюдения КГБ.
В то же время многие члены Политбюро брежневского периода вспоминали, что внимание КГБ они чувствовали повседневно. По информации В. Казначеева, секретарь ЦК КПСС Ф. Кулаков предпочитал беседовать на важные темы только в ванной комнате при открытом водяном кране. Да и сам Андропов говорил, что у него на «прослушке» кремлевских деятелей сидят молодые девушки, которые нередко слышат такое…
Возможности Андропова в отношении контроля за высшей партийной элитой многократно возросли после того, как он сумел привлечь на свою сторону начальника 4-го Главного управления Минздрава СССР Чазова. Андропов и Чазов были назначены на свои должности почти одновременно, в 1967 году. Между ними сложились очень близкие, если можно так выразиться, отношения. Это неоднократно подчеркивает Чазов в своих воспоминаниях.
Андропов и Чазов регулярно встречались. По утверждению Легостаева, их тайные встречи происходили либо по субботам в рабочем кабинете председателя КГБ на пл. Дзержинского, либо на его конспиративной квартире на Садовом кольце, недалеко от Театра сатиры. Темой разговоров Андропова и Чазова являлось состояние здоровья высших партийных и государственных деятелей СССР, и, соответственно, расстановка сил в Политбюро и возможные кадровые перестановки.
Известно, как внимательно относятся к советам лечащего врача престарелые люди. Члены Политбюро, да и сам Генеральный секретарь ЦК КПСС – это были обыкновенные, с физиологической точки зрения, люди. Откровенность высокопоставленных престарелых пациентов также была достаточно высокой. Ну, о возможностях врачей влиять на физиологическое и психологическое состояние таких пациентов говорить не приходится.
К этому следует добавить ставшее известным выражение Чазова, в котором он сравнил Андропова с известным итальянским политическим мыслителем Средневековья Макиавелли, являвшимся сторонником сильной государственной власти. Ради упрочения государства Макиавелли считал допустимыми любые средства. Отсюда термин «макиавеллизм» для определения политики, пренебрегающей нормами морали. Видимо, у Чазова, как у никого другого, были основания считать Андропова подобным Макиавелли.
Однако версия о причастности Андропова к странным смертям советских лидеров разрушается странными обстоятельствами смерти самого Юрия Владимировича. Согласно официальной версии, причиной его смерти стал отказ почек вследствие многолетней подагры. Вроде бы все обоснованно… Но Андропов в феврале 1984 года мог бы и не умереть.
Как известно, смерть Андропова наступила 9 февраля, и якобы весь период после нового, 1984 года он был «никакой». Однако это не так. Георгий Аркадьевич Арбатов, бывший руководитель группы консультантов Андропова, вспоминал, что он в начале января 1984 года виделся с Юрием Владимировичем по поводу проекта его традиционной речи, как генсека ЦК КПСС, к намеченным на 4 марта 1984 года выборам в Верховный Совет СССР. Арбатов утверждает, что «предполагалось, что либо речь эта будет оглашена кем-то на собрании избирателей, либо, если позволит здоровье, он произнесет ее сам перед телекамерой».
Обратите внимание, после Нового года Юрий Владимирович еще собирался выступать перед телекамерами с обращением к избирателям. Значит, чувствовал себя неплохо. Андропов принял Арбатова в палате не лежа в кровати, а сидя в зубоврачебном кресле. Выяснилось также, что посещения Андропова знакомыми и сотрудниками продолжались, по крайней мере до 26 января.
18 января состоялась встреча Ю. Андропова с Н. Рыжковым, который вспоминал, что Юрий Владимирович встретил его сидя у письменного стола в глубоком кресле. Также известно, что 20 января 1984 года Андропов позвонил Воротникову и поздравил того с днем рождения. 28 января Андропов подписал письмо, адресованное президенту США Р. Рейгану. Между тем пульмонолог, академик Александр Григорьевич Чучалин утверждает, что после 18 января Андропов перестал вставать и у него «отказали печень, почки, легкие и ему вводили внутривенное питание».
Между тем известно, что в конце января – начале февраля («за неделю – полторы до смерти Юрия Владимировича») его с очередной папкой документов посетил зав. Общим отделом А.И. Лукьянов. Как же так, если по уверениям врачей у генсека отказали все жизненно важные органы, в том числе и легкие, то как он мог общаться с Лукьяновым и просматривать документы? Что-то тут не так.
Александр Васильевич Коржаков, одно время работавший в охране Андропова, в интервью журналисту Дмитрию Гордону сообщил, что и ситуация со смертью Юрия Владимировича была странной. «У Юрия Владимировича, когда он лежал в ЦКБ, постоянно дежурили три реаниматора, но если два из них настоящие профессионалы… то третий был терапевт (может быть, и хороший), который всего лишь соответствующие курсы закончил. Именно в его дежурство Андропов скончался, причем сменщики в один голос твердили, что, если бы там находились, не дали бы ему умереть…» (Бульвар Гордона. № 48/136. 27.11.2007).
По поводу искусственного ускорения смерти Андропова также ходили различные слухи. Олег Калугин в книге «Сжигая мосты» пишет, что «агент Ленинградского КГБ, вернувшийся из Москвы вскоре после смерти Андропова, сообщал: “Среди персонала 1-го медицинского института, связанного с 4-м Главным управлением Минздрава СССР, циркулируют слухи о загадочности смерти генерального секретаря ЦК КПСС”».
Невероятным является то, что, по словам Коржакова, накануне смерти генсека в больницу явились заведующий Общим отделом ЦК КПСС Константин Черненко и начальник 9-го управления КГБ генерал Юрий Плеханов. Они изъяли все, что изымается только после смерти пациента: ключи от сейфа, документы… Андропов в этот момент был еще жив, но подключен к аппарату жизнеобеспечения.
Кто дал команду на эту бесчеловечную акцию, можно только гадать. Ясно одно, это был не Горбачев. Черненко недолюбливал Михаила Сергеевича и предпочитал не иметь с ним никаких дел. В тот период для Константина Устиновича весомым было мнение только одного человека – Дмитрия Федоровича Устинова, который так же таинственно ушел из жизни в декабре 1984 года.
Но, что ни говори, Андропов был обречен. Судьбой ему было отмерено всего 15 месяцев власти. Смерть Юрия Владимировича в феврале 1984 года приостановила реализацию программы намеченных им преобразований советского общества. В большой политике, как в высоких горах, падение одного камня может вызвать всеобщий обвал. Трудно избавиться от мысли, что проживи Андропов еще хотя бы год, судьба Советского Союза могла бы быть совсем иной.
В этой связи следует согласиться с мнением бывшего помощника секретаря ЦК КПСС Лигачева Валерия Легостаева о том, что смерть Юрия Владимировича в конечном счете была «…одной из главных, если не главной причиной постигшей Россию… геополитической катастрофы ». (Гебист магнетический. Заметки о Ю.В. Андропове).
Утверждают, что подобного мнения придерживался и профессор Калифорнийского университета в Беркли Кен Джавитт Робсон (Ken J. Robson): «Если бы Андропов не умер так скоро, то мы и сегодня жили бы еще при Советском Союзе. Конечно, он не распустил бы КПСС, а круто начал бы реформы, посадив за решетку коррупционеров и приведя к власти молодых технократов. Сакраментально, что бывший пекинский генсек Цзян Цзэминь неоднократно высказывался в том смысле, что Китай пошел именно по андроповскому плану и благодаря этому избежал экономической и социальной катастрофы».
Добавлю, что и следующий генсек К. Черненко скончался также при странных обстоятельствах. И хотя состояние его здоровья не оставляло надежд на выздоровление, обстоятельства резкого ухудшения здоровья Черненко наталкивают на мысль, что в его смерти был кто-то заинтересован. О неясных обстоятельствах, ускоривших смерть Константина Устиновича, написал в книге «Аппарат» его помощник Виктор Прибытков. (СПб.: Вис, 1995). Но наиболее подробно в этом разобрался Николай Зенкович в книге «Покушения и инсценировки. От Ленина до Ельцина» (М.: Олма-Пресс, 1998).
Вот некоторая информация из этой книги. Константин Устинович Черненко, 1911 года рождения, верный спутник Леонида Ильича и его доверенное лицо в качестве заведующего Общим отделом ЦК КПСС. Именно в его кабинете находилась аппаратура, с помощью которой можно было прослушивать разговоры самых высоких партруководителей на Старой площади. Леонида Ильича всегда поражало знание Черненко самых личных и даже интимных подробностей жизни и быта своих партийных соратников.
После смерти Брежнева Черненко, несмотря на застарелую бронхиальную астму, был довольно бодрым стариком 71 года. Кстати, мне 72 года и тоже страдаю этой самой астмой, но чувствую себя бодро. В августе 1983 года Черненко со всем семейством отправился в Крым, на отдых. Все дни напролет Константин Устинович проводил на море – загорал, купался. Той болезненной немощи, которая полгода спустя шокирует миллионы советских телезрителей во время трансляции траурной церемонии прощания с умершим Андроповым, не было и в помине.
Невзирая на запретные буйки, Черненко заплывал далеко в открытое море. Охранник Александр Маркин, каждый раз сопровождавший патрона в двух-трех метрах сзади, отдавал должное мастерству именитого пловца. Кстати, практически до самой смерти также по несколько часов мог плавать в море Брежнев.
Перед концом отпуска в гости к Черненко, как утверждает Н. Зенкович, заявился старый друг, тогдашний министр внутренних дел СССР Виталий Васильевич Федорчук. Он пришел с увесистым пакетом, в котором была свежекопченая ставрида, его собственного приготовления. Ставрида под свежую отварную картошечку оказалась просто объеденьем. А ночью случилась беда. Константин Устинович проснулся от нестерпимых болей в животе. Началась рвота. Констатировали сильное отравление, и, хотя ставриду ела вся семья, никто больше не пострадал. В крайне тяжелом состоянии Черненко срочно транспортировали в Москву. В кремлевской реанимации Константина Устиновича с трудом откачали.
Главный кремлевский лекарь Чазов сообщил Виктору Прибыткову, что у Черненко была обнаружена вирусная инфекция. А через 8 лет после этого разговора в своей книге «Здоровье и власть» Чазов написал: «…К несчастью, рыба оказалась недоброкачественной. У Черненко развилась тяжелейшая токсикоинфекция с осложнениями в виде сердечной и легочной недостаточности» (М.: Новости, 1991). А что, в 1983 году это не было установлено?
Далее болезнь К. Черненко стала прогрессировать со скоростью лесного пожара и к моменту смерти Ю. Андропова он превратился в настоящую развалину. Затем, в бытность его генсеком ЦК КПСС (13.02.1984–10.03.1985), последовали 11 месяцев мучительной агонии. Странно, но осенью 1984 года Горбачев и Чазов, якобы заботясь о здоровье генсека, настояли на том, чтобы Черненко отправился в Кисловодск, в расположенный в горах специальный санаторный корпус. Об этом рассказывала вдова Черненко.
Чазов, настаивая на этой поездке, как бы забыл, что Черненко еще со времен войны страдал эмфиземой легких и пребывание генсека в обстановке разреженного, холодного и влажного по вечерам горного воздуха категорически ему противопоказано. Через 10 дней терапии таким воздухом Черненко был в экстренном порядке на носилках доставлен из Кисловодска в Москву без шансов на выживание. Так кончиной Константина Устиновича завершился пятилетний период в истории Союза СССР, в течение которого значительная часть брежневского Политбюро ушла из жизни («эпоха пышных похорон»).
Добавлю, что Федорчук категорически опроверг свою причастность к отравлению Черненко. Он заявил, что в августе 1983 года в Крыму он не был. Но кто-то ведь принес копченую ставриду Константину Устиновичу? Простейший вопрос, но пока на него никто не ответил. Помимо этого предлагаю информацию к размышлению. Владимир Тимофеевич Медведев, ответственный за охрану Горбачевых, в книге «Человек за спиной» (М.: Русслит, 1994) писал о странном, беспокойном, как бы чего-то ожидающем поведении Раисы Максимовны накануне смерти Черненко.
И последнее. Михаил Павлов в еженедельной независимой газете «РУССКАЯ ГЕРМАНИЯ» (http: //www.rg-rb.de/) статью о Черненко предварил таким абзацем: «Предпоследний генсек. Стало известно, что Константина Черненко отравили медленно действующим ядом». Вот так!
Дата добавления: 2018-09-22; просмотров: 424; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!