II. Борьба за полическую свободу 12 страница
В чем же заключается этот нравстванный закон? Кант формулирует его следующим образом: поступай так, чтобы правило (максима) твоей воли всегда могло быть вместе с тем и принципом общего законодательства*(979). Попробуем применить этот закон к поведению человека. Человек не должен лгать, потому что, если бы это стало общим поведением и все стали бы лгать, никто после того не верил бы словам и обещаниям и они стали бы излишними. Здесь, незаметно, контрабандным путем, в категорический императив прокрадывается начало гипотетическое: не лги, если не хочешь, чтобы распалось общество.
Нравственный закон повелевает смотреть на каждого человека только как на цель; и никогда как на средство. Хотя человек сам по себе достаточно не свят, но человечество в его лице должно быть для него святым. Во всем творении все, что угодно и для чего угодно, имеет значение только как средство; но человек, а с ним каждое разумное создание, есть цель в себе самом*(980). Признание человеческого достоинства абсолютною целью приводит Канта к установлению следующего принципа: "Поступай так, чтобы всегда иметь в виду человечество как в твоем лице, так и в лице всякого другого, как цель, и никогда не смотреть на него, как на средство".
С точки зрения Канта нравственная воля не заимствует откуда бы то ни было предписаний для себя, она создает их сама, она повинуется только самой себе, - она автономна. Воля сама дает себе законы, которым безусловно следует, и в этом - то и состоит ее нравственный характер, потому что она исполняет долг ради долга. Но автономность воли предполагает ее независимость от внешних причин, т. е. состояние свободы.
|
|
|
Но как же основать свободу воли, когда все, что дано в опыте, подчинено началу причинности? И здесь камень преткновения для автора "Критики чистого разума". Он благополучно пытается обойти его, перенося волю из мира феноменального, где все подчиняется закону причинности, в мир умопостигаемый, где причинность не действует. Хотя это область запретная для чистого разума, Кант растворяет в нее двери для практического разума: да подчинится чистый спекулятивный разум чистому практическому разуму - примат практического разума. Таково требование нравственного сознания, перед которым должен смолкнуть голос теоретического разума.
Получается раздвоение человека. Его характер, его воля рассматриваются то как феномен, то как нумен. С одной стороны человека во всех своих действиях подчиняется естественной необходимости, как явление (homo phaenomenon), но с другой стороны тот же человек сознает себя, как вещь в себе, не подчиняющуюся закону причинности (homo noumenon). Если характеры эмпирический и умопостигаемый не могут быть смешиваемы в одно, то как возможно их сосуществование? Допустимо ли воздействие умопостигаемого характера на эмпирический, когда закон причинности, как категория рассудка, неприменим вне пределов опыта. Где основание нравственной ответственности?
|
|
|
Полет из мира чувственного в мир сверхчувственный хотя и дал удовлетворение нравственному сознанию самого Канта и его многочисленных почитателей, но не приблизил к истине. Свое субъективное нравственное сознание Кант объективировал и выдал за общий закон. Однако, при всей несостоятельности, в качестве теоретического объяснения явлений нравственности, учение Канта могло произвести и действительно произвело огромное впечатление, как нравственная проповедь, как сильное побуждение для каждого обратиться к своему нравственному сознанию.
Передвижение в трансендентальную сферу заставило Канта поставить этику на чисто индивидуалистическую почву, с полным устранением социального элемента. Попытки же вывести нравственность из природы человека, а не из природы общества, никогда успехом не увенчаются.
VII. Устранив из этики внешнюю сторону поведения человека и сосредоточив этику на воле, побуждающей к поведению, независимо от каких либо целей, Кант создал большое затруднение для вопроса об отношении права к нравственности. Ему оставалось одно из двух: или решительно разъединить право и мораль, как области, лежащие в совершенно разных плоскостях, или же слить их в одно, объединив их на формальном начале и обосновав на категорическом императиве. Сам Кант не был далек от первого решения, а некоторые ученики поняли его именно в этом направлении, не смущаясь тем, что при такой постановке право ускользает от нравственного воздействия. Но Кант, по - видимому, был более склонен ко второму решению, несмотря на то, что нравственный закон опирается на автономию, которой не может быть у права.
|
|
|
Вот почему учение Канта о праве поражает своею темнотою, невыдержанностью начал и сбивчивостью терминологии.
Постановка вопроса имеет нередко предопределяющее значение для его решения. Посмотрим, как ставит Кант вопрос о сущности права. "Вопрос о том, что такое право, говорит философ, представляет для юриста такие же трудности, какие для логики представляет вопрос, что такое истина. Конечно, он может ответить, что согласуется с правом (quid sit juris), т. е. с тем, что предписывают или предписывали законы данного места и в данное время. Но когда ставится вопрос, справедливо ли то, что предписывают законы*(981), когда от него требуется общий критерий, по которому можно было бы распознать справедливое и несправедливое (justum et injustum), - с этим он никогда не справится, если только он не оставит на время в стороне эти эмпирические начала и не поищет источника суждений в одном лишь разуме". "Чисто эмпирическая наука права - это голова (как в басне Федра), которая может быть очень красивой, но, к сожалению, - без мозгов"*(982).
|
|
|
Задавшись целью открыть, что признается правом, Кант ищет, что должно признаваться правом. Поставив вопрос о праве, он смотрит на правду.
И вот Кант, стараясь обмозговать понятие о праве, выставляет, без всяких предварительных исследований, следующее определение: "право есть совокупность условий, при которых произвол одного может быть согласован с произволом другого по общему закону свободы"*(983). Такова объективная сторона права. С субъективной стороны это же понятие выражается в виде принципа поведения (максимы): "действуй внешним образом так, чтобы свободное проявление твоего произвола могло быть согласовано со свободой каждого, по общему закону"*(984). Нельзя конечно, не заметить, что принцип правового поведения построен по симметрии с принципом морального поведения.
Где же основа обязательности принципа? Почему я должен поступать по этому принципу? Первою мыслью Канта является искать эту основу в морали: таково требование нравственного закона. Следовательно, обязательность права основывается на категорическом императиве*(985) " Rechtslehre, введение, стр. XXXIV.". Сближение права и нравственности делается возможным. Однако Кант разрушил эту возможность сближения, признав за правом принудительность. "Устранение препятствия, ставшего на пути предположенного действия, вполне соответствует идее этого действия. Поэтому все, что есть не право, составляет препятствие для свободы по общему закону: принуждение есть препятствие или противодействие, оказываемое свободе. Следовательно: если известное пользование свободой препятствует свободе по общему закону (т. е. составляет не право), то принуждение, противопоставленное такому пользованию, как устранение препятствия для свободы, согласно с общим законом свободы; поэтому, соответственно закону противоречия, право соединяется с возможностью принуждения в отношении того, кто препятствует его осуществлению"*(986). Но, если нравственность основывается на автономии и свободе воли, а право основывается на внешнем воздействии - между ними нет моста, у них нет общего критерия.
Сам Кант несколько иначе подходит к скользкому вопросу об отношении права к морали. Когда воля исполняет закон, как внешнее дело, когда поведение человека согласно с законом с внешней стороны, независимо от мотивов, - воля легальна. Когда же воля исполняет закон ради внутреннего сознания долга, когда поведение человека обусловливается категорическим императивом - воля моральна. Это сопоставление легальности и моральности составляет любимую мысль Канта, которую он охотно повторяет*(987).
Однако Кант упускает из виду, что право не ограничивается одною внешнею стороною поведения. В уголовном праве учение о внутренней стороне преступного деяния представляет чуть ли не центральное место; в гражданском праве влияние мотивов на силу сделки, влияние добросовестности на объем ответственности, на возможность приобретения прав играет также не последнюю роль. Если бы точка зрения Канта была верна, то право и нравственность могли бы быть только противопоставлены. Но сам Кант сопоставляет их, как две части метафизики нравов: учение о праве и учение о добродетели.
В стремлении выяснить идею права Кант отграничивает право от справедливости с одной стороны, от состояния крайней необходимости с другой - и еще более затемняет вопрос. "Со всяким правом в тесном смысле соединяется возможность принуждения. Но можно мыслить еще право в широком смысле (jus Jatum), с которым ни по какому закону не соединена возможность принуждения. Такое право, истинное или мнимое, является в двух видах: справедливость (aequitas) и право крайней необходимости (Nothrecht), из которых первое есть право без принуждения, а второе есть принуждение без права"*(988). Погоня за симметрией доводит Канта до признания права без права! Интересно, что, противопоставляя справедливости право, Кант берет примеры исключительно из положительного права: из договора товарищества и договора личного найма.
Между тем к положительному праву Кант относится как к голове без мозгов. Этому праву, основывающемуся на воле законодателя, философ противополагает право естественное, которое всецело зиждется на принципах априорных. Таким образом, Кант под одним и тем же выражением "право" понимает: 1) право положительное, 2) право рационалистическое или естественное, 3) справедливость. Это обстоятельство не могло не повлиять на успех решения задачи.
Можно признать, конечно, несостоятельность попытки Канта определить сущность права. Но нельзя отрицать, что его формула права, построенная на основной идее ХVIIII в., на свободе, имела большое практическое влияние. Она ударяла по государственному строю, в котором не стеснялись вторгаться в сферу жизни гражданина далеко за пределы требований совмещения общей свободы. Кантовский принцип, резко противореча основам полицейского государства, вскрывал всю несостоятельность правительственной опеки, переносил на самое личность попечение о пределах допускаемой свободы действий, давал новое оружие в руки борцов за политическую свободу.
VIII. Кант разделяет естественное право на частное и публичное, но с этими терминами он соединяет особое значение. "Основное деление естественного права не то, которое до сих пор делалось: право естественное и право общественное. Оно должно быть таково: право естественное и право гражданское, из которых первое должно быть названо частным правом, а второе публичным. В самом деле, естественному состоянию должно противопоставлять не общественное, а гражданское, потому что и в естественном состоянии может быть общество, но не может быть гражданского общества (обеспечивающего публичными законами Мое и Твое). Вот почему первое из указанных прав называется правом частным"*(989). Трудно понять, зачем понадобилось Канту ломать уже успевшую твердо установиться терминологию, тем более, что содержание того, что он излагает под именем частного и публичного права, соответствует общепринятой классификации.
Сфера частного права - это внешнее Мое - и - Твое. "Моим по праву (meum. juris) признается то, с чем я так связан, что пользование им со стороны другого без моего позволения оскорбило бы меня. Субъективное условие возможности пользования составляет владение"*(990). Не трудно заметить, что владением Кант называет всякое вообще частное право в субъективном смысле. Кант старательно проводит различие между физическим владением и правовым владением. "Я не назову моим яблоко потому только, что я держу его в руке (владею физически); я могу назвать его моим только тогда, когда я в праве сказать: я владею им, хотя моя рука положила его неизвестно куда. Точно также я не могу говорить о владении землей, на которой расположился; она в моем владении лишь тогда, когда я могу сказать, что я ею владею, хотя я не нахожусь более на ней"*(991). Физическое владение Кант признает эмпирическим (possessio phaenomenon), правовое владение - умопостигаемым (possessio noumenon). Эта мысль кажется Канту очень важной и глубокой, и он неоднократно возвращается к ней.
В чем же состоит правовое владение и как оно возможно без физического владения? Владение становится правовым в силу того, что все другие люди признают для себя обязательным не нарушать моего владения. "В этом выражении: вещь моя, заключена идея всеобщего законодательства, потому что тем самым на всех налагается обязанность воздержаться от пользования ею, обязанность, которая иначе не предполагается"*(992). Таким образом, частное право держится не единичною волею, а соединенною волею всех. Если мое право основывается на отказе всех от пользования тою же вещью, то, очевидно, что до отказа они имели право пользования. Если же всем принадлежало право пользования одною и тою же вещью, то необходимо признать, что частное право предполагает предшествующий коммунизм. Поземельная частная собственность немыслима без предполагаемой общности (comnmnio possessionis originaria). Однако следует иметь в виду, что Кант принимает коммунизм не как историческую действительность, не как эмпирический факт, а как чистую идею разума: может быть, так и не было, но так должно было быть.
Со стороны материальной частное право может иметь своим объектом или вещь, или действие другого лица, или это другое лицо. Со стороны формальной (способа приобретения) Кант разделяет частное право на вещное, личное, и лично - вещное*(993).
"Обычное объяснение права на вещь, как права против всякого ее обладателя, есть хорошее словесное определение"*(994). Виндикация - это сущность вещного права. Без возможности потребовать от каждого обладателя, чтобы он прекратил пользование вещью, нет вещного права. Если бы человек был один на земле, то у него не было бы права на вещь, потому что не было бы соответствующих обязанностей, не было бы правового общения*(995). Основанием права собственности Кант признает захват - occupatio, потому что, по его мнению, приоритет во времени овладения вещью представляется единственным началом, которое согласуется с общим законом свободы*(996). Процесс оккупации состоит из трех моментов*(997): овладения (apprehensio), объявления вещи своею (declaratio) и присвоения (appropriatio).
"Личное право есть владение волею другого лица, как возможность направить ее указанием моей воли на известный результат в согласии с общим законом свободы"*(998). Акт соединения воли двух лиц, направленный к перенесению владения с одного лица на другое называется договором. В договоре Кант различает два момента подготовительных (предложение и одобрение) и два момента учредительных (обещание и принятие). Обязанность исполнить заключенный договор также мало поддается доказыванию, как и необходимость трех линий для построения трехугольника. Эта обязанность есть требование (постулат) чистого разума*(999). Кант тщательно выясняет, что договор дает только право на действие лица, но не на вещь, каковое право приобретается только передачею*(1000). Классификация договоров, предлагаемая Кантом, основывается на различии одностороннего и взаимного приобретения*(1001). Соответственно тому договоры различаются: благотворительные (напр. дарение, ссуда, поклажа), обременительные (напр. купля - продажа, наем, заем) и обеспечивающие, но не дающие приобретения (напр. залог, поручительство). Слабость такой классификации тем очевиднее, что Кант настаивает на догматическом ее значении.
Наконец, лично - вещное право есть владение внешним объектом, как вещью, и пользование им, как человеком*(1002). Это сфера семейной жизни. Здесь речь идет о власти мужа над женою, родителей над детьми, господина над слугами. Вещный элемент обнаруживается в том, что если один из супругов (жена?) уходит или вступает в сожительство с посторонним, то другой супруг (муж?) имеет бесспорное право требовать возращения его, как вещи*(1003).
Брак*(1004), создающий супружескую власть, есть половое общение, имеющее своею целью взаимное пользование половыми органами и способностями лиц разного пола (usus membrorum et facultatum sexualmm alterius). И в определении, и в развитии учения о браке все внимание сконцентрировано Кантом на физиологической стороне, - нравственная сторона обходится молчанием*(1005). Пользование одним половою природою другого превращает последнего в орудие наслаждения первого, но человек для человека может быть только целью и никогда не должен быть средством. Кант чувствует опасность своего положения и находит выход из затруднения во взаимности пользования и в легальной форме пользования. Если половое сожитие диктуется природою, почему взаимное пользование половыми органами должно происходить непременно в форме брака? Можно понять, почему такое пользование недопустимо путем насилия (facto), путем найма (pactum fornicationis). Но почему, с точки зрения, развиваемой Кантом, недопустимо взаимное пользование по взаимному соглашению (pacto), и почему оно возможно лишь в форме сожития, определенной законом (lege), - этого Кант объяснить не мог. Он просто ссылается на требование чистого разума*(1006). Далее, целью брака, по Канту, является произведение и воспитание детей*(1007). С этой точки зрения Кант последовательно признает недействительность брака, заключенного под условием полового воздержания или при знании половой неспособности одного из супругов*(1008). Но с этой же точки зрения Кант должен был допустить расторжение брака при его безпригодности или при наступившей половой неспособности. Но Кант смущается перед этими выводами и спешит их отвергнуть*(1009).
IX. В политических воззрениях Канта, выраженных им в нескольких сочинениях, большею частью отрывочно, обнаруживаются и замечательная неустойчивость и глубокие противоречия. Стремление Канта согласовать свои политические убеждения со своей общей философией, примирить политические идеи французского происхождения с лояльностью прусского гражданина, еще усложняется давлением современных событий: с одной стороны - торжеством народной свободы, а с другой - ужасом конвента и террора. Оставаясь до конца своей жизни верным господствующей идее своего времени, идее политической свободы, Кант невольно отступал перед ее требованиями под влиянием впечатления, навеянного крайностями французской революции и особенно казнью Людовика XVI. Оттого политическая философия Канта отличается такою поразительною невыдержанностью начал, которая не соответствует достоинству глубокого мыслителя.
Что такое государство? Государство, отвечает Кант, есть соединение большого или меньшего числа лиц под действием права*(1010). Цель государства - это торжество идеи права, но ни в каком случае не счастье граждан. Создание государства есть требование категорического императива.
В вопросе о происхождении государства, о переходе из естественного состояния в государственное, Кант приближается к Гоббсу. Кант разделяет мысль Руссо, что в естественном состоянии люди могут быть более счастливы, чем в государственном*(1011), но в то же время он согласен с Гоббсом, что люди по природе злы. "Конечно, опыт не дает нам права вывести заключение, что люди поставили насилие правилом своего поведения и что злоба приводит их неизбежно к взаимной войне"*(1012). Но как бы мы ни представляли себе людей добрыми и склонными уважать чужие права, все - таки рациональная идея такого состояния а priori вызывает другую идею - недостаточной обеспеченности против насилия до того момента, как установится государственный порядок. В другом месте Кант выражается еще более в духе Гоббса: "для людей естественное состояние есть состояние не мира, а войны"*(1013). Эта необеспеченность, даже неосуществимость права заставляет стремиться к выходу из естественного состояния и к образованию государства. Договор, в силу которого народ организуется в государство, т. е. все (omnes et singuli) отрекаются от естественной свободы, чтобы тотчас же осуществить ее, воспользоваться ею в качестве членов государства, называется первобытным договором.
Дата добавления: 2018-09-22; просмотров: 149; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!