Культ личности. Политические процессы 30-х гг.
В 30-е гг. в СССР существовала однопартийная система власти. Курс на форсированный переход к социализму, жесткая централизация, сращивание партийных и государственных структур власти — все эти факторы надолго определили вектор политического развития советского общества.
Конкретным выражением всех качественных изменений политического режима стало утверждение культа личности Сталина. Он находился на вершине пирамиды власти, все нижестоящие звенья которой имели только исполнительные функции.
Сталин умело использовал не только веру людей в социализм, но и огромный авторитет Маркса и Ленина, добиваясь роста своего авторитета как их соратника.
Формирование культа личности в стране, где отсутствовали демократические традиции, во многом определялся и атмосферой страха перед репрессиями.
Большую роль в идеологическом обосновании культа личности Сталина сыграл учебник “История Всесоюзной Коммунистической партии (большевиков). Краткий курс”, опубликованный и 1938 г. В нем Сталин изображался вождем партии с момента ее образования. Укреплению веры народа в И.В. Сталина способствовали также подлинные и мнимые успехи социалистического строительства. Культ И.В. Сталина насаждался его ближайшим окружением, делавшим на этом быструю политическую карьеру, — К.Е. Ворошиловым, Л.М. Кагановичем, В.М. Молотовым, Г.М. Маленковым, Н.С. Хрущевым, Л.П. Берией и др. По всей стране культ И.В. Сталина внедряли в сознание народа многочисленные партийные работники и государственные служащие.
|
|
|
М.И.Калинин, К.Е.Ворошилов и председатель колхоза Сандходжа Урундходжаев на II съезде колхозников. 1935 г.
В области экономики продолжала развиваться система жесткого планирования, распределения и контроля во всех сферах хозяйственной деятельности. В период культа личности пострадали десятки тысяч граждан, в их число попало немало известных деятелей партии и Советского государства.
В середине 30-х гг. начались репрессии против старых партийцев, не согласных с установившимися методами руководства страной. Поводом для массовых репрессий послужило убийство 1 декабря 1934 г. С.М. Кирова, первого секретаря Ленинградского горкома и обкома партии, члена Политбюро ЦК ВКП (б).
Расследование обстоятельств этого террористического акта направлял И.В. Сталин. Согласно официальной версии, убийство было совершено по поручению подпольной троцкистско-зиновьевской группы в целях дезорганизации руководства страны. К высшей мере наказания приговорили несколько партийно-государственных работников, хотя их участие в покушении на С.М. Кирова не было доказано.
|
|
|
В 1936 г. по вымышленному обвинению в антисоветской деятельности и шпионаже (дело об антисоветском “объединенном троцкистско-зиновьевском центре”) осудили бывших лидеров партии Г.Е. Зиновьева, Л.Б. Каменева и др. Жертвами репрессий стали тысячи политэмигрантов, многие работники Коминтерна. Репрессивная политика проводилась против целых народов. Вскоре застрелился М.П. Томский, возглавлявший ранее профсоюзы страны.
В 1937 г. по делу “антисоветского троцкистского центра” к суду была привлечена группа ответственных работников наркоматов тяжелой и лесной промышленности. В их числе находились Ю.Л. Пятаков и Г.Я. Сокольников. Они обвинялись в попытках подорвать экономическую мощь СССР, во вредительстве, в организации аварий на предприятиях, в преднамеренном срыве государственных планов. Тринадцать обвиняемых были приговорены к расстрелу и четверо — к тюремному заключению. (Хрестоматия Т10 №4)
Репрессии коснулись командных кадров Красной Армии (М.Н. Тухачевский, И.Э. Якир, И.П. Уборевич, А.И. Егоров, В.К. Блюхер).
Первые маршалы Советского Союза — М.Н.Тухачевский, К.Е.Ворошилов, А.И.Егоров, С.М.Буденный, В.К.Блюхер. 1935 г.
В 1938 г. был сфабрикован еще один политический процесс по делу “антисоветского правотроцкистского блока” (Н.И. Бухарин, А.И. Рыков и др.). Подсудимых обвиняли в намерении ликвидировать существующий в СССР общественный и государственный строй, реставрировать капитализм. Добиться этой цели они якобы предполагали средствами шпионской и диверсионной деятельности, путем подрыва экономики страны. Все эти акции проходили с нарушением норм правосудия и завершались расстрелом осужденных.
|
|
|
По ложным доносам и обвинениям в “контрреволюционной” деятельности арестовывали десятки тысяч невинных людей. Их приговаривали к заключению и принудительным работам в системе Государственного управления лагерей (ГУЛАГ). Труд заключенных использовался на лесоповалах, строительстве новых заводов и железных дорог. К концу 30-х гг. система ГУЛАГа включала более 50 лагерей, свыше 420 исправительных колоний, 50 колоний для несовершеннолетних. Численность заключенных в них лиц увеличилась со 179 тыс. в 1930 г. до 839,4 тыс. — в конце 1935 г. и до 996,4 тыс. — в конце 1937 г. (официальные данные).
5
Введение.
В истории советской дипломатии были и остаются проблемы, не получившие, по ряду причин, должного освещения в отечественной историографии. В частности, недостаточно изученными остаются вопросы, связанные с оформлением и реализацией внешнеполитических приоритетов советского руководства в 30-е гг. Внимание большинства исследователей привлечено к проблеме советско-германских отношений в 20-30 гг., а также к напряженной международной ситуации, которая сложилась накануне второй мировой войны. Достаточно сильным при оценке действий советской дипломатии в 30-е гг. является влияние штампов периода «холодной войны», как, например, «козни Коминтерна», «интриги Сталина и Гитлера», «сговор с агрессором» и т.д. Появившиеся в последнее десятилетие работы Л.Н.Нежинского, Л.А.Безыменского, С.З.Случ, З.С.Белоусовой, Г.А.Бодюгова позволяют по-новому взглянуть на механизмы принятия внешнеполитических решений советским руководством в отношении «капиталистического окружения».
Условия возникновения Советского государства в рамках мировой и гражданской войн, активного участия в этом процессе значительного числа иностранных государств и особенности большевистской идеологии с приоритетом в постановке задач общемировым устремлениям во многом обусловили цели и средства внешней политики СССР в 20 - 30-х гг. С одной стороны, будучи порождением мирового революционного кризиса, Советская Россия ориентировалась на разрешение мировых проблем, что проявилось в идее "мировой социалистической революции". Наиболее отчетливо эта линия видна в активной поддержке и руководстве советскими лидерами международной коммунистической организации - Коминтерна. С другой стороны, СССР являлся наследником Российской империи с ее очевидными национальными и государственными интересами, защита которых являлась естественной функцией всякого государства. Осуществление этой функции входило в задачу и политической системы СССР. Естественно, что наибольшее место в определении средств и методов ее решения принадлежало внешнеполитическому ведомству - Народному Комиссариату по иностранным делам (НКИД). Естественно и то, что интересы государственные и цели, вытекающие из идей "мировой революции", лежали в разных плоскостях, нередко противореча друг другу. Поэтому внешняя политика СССР оказывается внутренне противоречивой: "коминтерновская" и "нкидовская" линии в ней находятся в состоянии едва ли не постоянной борьбы. Эти две линии и будут рассмотрены в данном реферате.
|
|
|
§1. Ориентация внешне-политических связей молодого советского государства (1920—нач. 1930-х гг.).
Изучение особенностей внешней политики СССР в 30- е гг. нельзя рассматривать вне контекста конца 20-х гг. ХХ столетия. В первой половине 20- х годов была нарушена экономическая блокада России капиталистическими странами. В 1920 г., после падения советской власти в республиках Прибалтики, правительство РСФСР заключило Договоры о мире с новыми правительствами Эстонии, Литвы, Латвии, признав их независимость и самостоятельность. С 1921 г. началось установление торговых отношений РСФСР с Англией, Германией, Австрией, Норвегией, Данией, Италией, Чехословакией. Переговорный политический процесс с Англией и Францией зашел в тупик. Используя противоречия ведущих европейских держав с Германией, советские представители в местечке Рапалло (недалеко от Генуи) заключили договор с ней. Договор возобновлял дипломатические и консульские отношения между странами и тем самым выводил Россию из дипломатической изоляции.
В 1926 г. был заключен Берлинский договор о дружбе и военном нейтралитете. Германия, таким образом, стала основным торговым и военным партнером СССР, что внесло существенные коррективы в характер международных отношений на последующие годы. К 1924 году Россию в Европе де-юре признали: Великобритания, Франция, Италия, Норвегия, Австрия, Греция, Швеция, в Азии - япония, Китай, в Латинской Америке - Мексика и Уругвай. США оттягивали признание до 1933 года. Всего за 1921-1925 гг. Россией было заключено 40 соглашений и договоров. При этом советско-британские и советско-французские отношения носили нестабильный характер. В 1927 г. произошел разрыв в дипломатических отношений с Англией. В 1924 г. были установлены дипломатические и консульские отношения с Китаем, в 1925 г. - с Японией.
России удалось заключить серию равноправных договоров со странами Востока. В 1921 г. был заключен советско-иранский договор, советско-афганский договор и договор с Турцией. В конце 1920-х гг. с преимущественного развития советско-германских отношений усилия советской дипломатии были направлены на расширение контактов с другими странами. В 1929 г. восстановлены дипломатические отношения с Англией. 1933 г. стал годом признания СССР Соединенными Штатами Америки, в 1933-1935 г. - Чехословакией, Испанской республикой, Румынией и др. Обострились и отношения с Китаем, где вспыхнул вооруженный конфликт на Китайско-Восточной железной дороге (КВЖД) в 1929 г. Таким образом, на этом этапе приоритет во внешней политике оказался отдан "коминтерновскому" направлению.
§2. Основные «друзья» и «враги» СССР в 30-е гг ХХ века.
Остановимся на тех причинах, которые влияли на внешнюю политику в 30-е гг. Во-первых, на нее влияло то, что СССР начал превращаться в тоталитарное государство, в котором закладывались основы командно-административной системы. Чтобы обосновать неизбежность чрезвычайных мер внутри страны, сталинское руководство начинает нагнетать «военную тревогу» у советских людей, постоянно говорит о военной опасности для СССР. В 1930-е гг. во внешнеполитической деятельности сталинского руководства политические приоритеты окончательно восторжествовали над экономическими. Во-вторых, мировой экономический кризис, разразившийся в 1929 г., не только пробудил надежды на мировую революцию, но и привел к усилению фашизма, а также к приходу его к власти в ряде стран. Это обстоятельство серьезно изменило расстановку сил на международной арене, привело к возникновению очагов напряженности в Европе и Азии и сделало борьбу за создание системы коллективной безопасности особенно актуальной. Советская дипломатия должна была сделать все возможное, чтобы избежать вовлечения СССР в военный конфликт и обезопасить его границы. Она по- прежнему стремилась не допустить сближения империалистических государств на антисоветской основе и в случае благоприятных условий увеличить территории, прежде всего за счет пограничных государств. В-третьих, со второй половины 1930-х гг. можно говорить об изменении политики Коминтерна. Если в первой половине этого десятилетия деятели III Интернационала всеми силами стремились разжечь пожар мировой революции, то после VII конгресса Коминтерна (июль - август 1935 г.) они, поняв реальную угрозу фашизма, сосредоточились на создании антифашистских фронтов внутри каждой из стран.
До начала 30-х гг. основным политическим и экономическим партнером СССР в Европе оставалась Германия. Именно туда шел основной поток советского экспорта, и из нее поставлялось оборудование для советской промышленности. Немецкий экспорт в СССР стимулировал восстановление германской тяжелой промышленности. В 1931 г. Берлин предоставил СССР долгосрочный кредит в 300 млн. марок для финансирования импорта из Германии. Доля Германии в импорте Советского Союза выросла с 23,7% в 1930 г. до 46,5% в 1932 г. В 1931 - 1932 гг. СССР занимал первое место в германском экспорте машин (в 1932 г. 43% всех экспортированных немецких машин были проданы в СССР).
С появлением в Германии нового рейхсканцлера А. Гитлера, провозгласившего во внутренней и внешней политике курс бескомпромиссного антикоммунизма, политика сотрудничества между СССР и Германией оказалась de facto законченной. Советской стороне в короткий срок предстояло выработать иную, нежели раньше, стратегию советско-германских отношений. Необходимо было определить линию поведения Коминтерна и всего советского народа в отношении нацистского правительства. Соотношение прагматических (дипломатических) и идеологических (коммунистических) доминант не позволяло, с одной стороны, открыто на официальном уровне признать новый режим власти враждебным СССР, с другой — сразу отказаться от формулы социал-фашизма, признав тем самым ошибочной стратегию Коминтерна в борьбе «за голоса и души немецких рабочих». Необходимо было время для подготовки к изменению стратегии и тактики советской дипломатии и ИККИ в отношении Германии. Подготовка в обеспечении нового курса путем создания благоприятного для этого информационного пространства была возложена советским руководством на коммунистическую прессу. Не остался в стороне НКИД. Нарком иностранных дел М.М.Литвинов лично требовал от Политбюро, чтобы все ноты протеста советской стороны германскому правительству были опубликованы в «Правде» и в «Известиях». Это во многом объясняет каждодневный интерес центральной советской прессы к событиям, происходившим в Германии в рассматриваемый период.
В 1930-1931 гг. резко обостряются советско-французские отношения. Французское правительство обвинило СССР во вмешательстве во внутренние дела страны и финансировании подрывной коммунистической деятельности. Утверждалось, что Москва использует официальные представительства для передачи средств и инструкций коммунистам. Парижские власти арестовали в 1930 г. имущество советского торгпредства, а правительство ввело ограничения на импорт советских товаров. В конце 1931 г. отношения начинают улучшаться. Это было вызвано прежде всего тем, что СССР резко сократил материальную помощь ФКП, а также ухудшением международной обстановки в Европе. Проявлением улучшения советско- французских отношений было заключение в ноябре 1932 г. договора о ненападении.
Так как Германия стала рассматриваться как потенциальный враг СССР, особенно важно было , что в 1933 г. были установлены дипломатические отношения с США. СССР пытался создать в Европе систему коллективной безопасности. Он был принят в Лигу Наций, заключил военно-политические соглашения с Францией и Чехословакией. Советское правительство выражало готовность заключить более серьезные соглашения с Англией и Францией по обузданию агрессора. СССР понимал надвигающуюся на мир угрозу войны и свою неготовность к ней. Поэтому в искренности его усилий не стоит сомневаться. Однако западные страны попустительствовали Германии в ремилитаризации Рейнской области, ее участии в гражданской войне в Испании, которая закончилась победой фашизма, в аншлюсе Австрии и оккупации Чехословакии. В конце 30-х гг. СССР вынужден был обратить серьезное внимание на ситуацию, которая складывалась вблизи его рубежей. Для него возникла реальная угроза войны на два фронта. В мире складывался блок агрессивных государств, заключивших между собой Антикоминтерновский пакт. С ведущими государствами этого пакта Германией и Италией Англия и Франция подписали Мюнхенское соглашение. СССР продолжал вести переговоры с западными демократиями о заключении военного соглашения, однако в августе 1939 г. стало понятно, что оно не будет достигнуто.
Особенно заметно это проявилось в различии позиций по вопросу об отношении к разразившейся в 1936 г. гражданской войне в Испании. Во второй половине 1930-х гг. развернулись драматические события в Испании. После победы на выборах Народного фронта в феврале 1936 г. правые силы во главе с генералом Франко подняли мятеж. Фашистские государства (Германия, Италия) активно помогали мятежникам. Вначале Советский Союз согласился с этой политикой и пытался прекратить вмешательство Италии и Германии в этой конфликт, но, убедившись в неэффективности этой деятельности, он стал оказывать значительную экономическую, политическую военную помощь республиканцам, включая посылку регулярных войск под видом добровольцев. Кроме советских добровольцев на стороне республиканского правительства сражались интернациональные бригады, сформированные Коминтерном из антифашистов 54 стран. Однако силы все же были неравными. После вывода интернациональных частей из Испании республиканское правительство пало.
Фактически, несмотря на, казалось бы, внутреннем характере испанского конфликта, здесь состоялось первое столкновение между СССР и фашистской Германией (первый оказывал помощь республиканцам, вторая, вместе с Италией, - мятежному генералу Франко). Остальные члены Лиги Наций отказались вмешиваться во "внутренний конфликт", чем не могли не вызвать сомнений в их готовности участвовать в каких-либо мерах по сдерживанию агрессии у Советского Союза. Если к этому добавить поражение республиканцев в испанском конфликте, то станут понятными причины начала пересмотра позиции СССР по вопросу о выборе стороны в разгорающемся мировом конфликте.
Возникала реальная угроза нарушения равновесия сил в Европе и мировой войны. Европейская дипломатия не противилась этому. Она проводила политику умиротворения агрессора, т.е. старалась путем уступок Германии превратить ее в надежного партнера в международных делах, также стремилась использовать Германию в качестве противовеса внешнеполитическому курсу СССР, надеясь, что хищнические устремления Германии будут обращены на Восток. Кульминацией политики умиротворения стало соглашение в Мюнхене (сентябрь 1938 г.), в котором участвовали главы правительств Германии, Италии, Англии и Франции. Наиболее существенным результатом этой встречи было решение о присоединении Судетов - промышленно развитой области Чехословакии - к Германии. Это была максимально возможная уступка со стороны Англии и Франции Германии, но она лишь разожгла аппетиты Гитлера. После Мюнхена начинается охлаждение отношений Англии и Франции с Германией, и делаются попытки наладить сотрудничество с СССР.
Важные события происходили на Дальнем Востоке. В июле 1937 г. Япония начала крупномасштабную агрессию против Китая. В результате боевых действий в течение двух лет японская армия захватила основные промышленные и сельскохозяйственные районы Китая. В августе 1937 г. СССР и Китай заключили договор о ненападении, после чего Советский Союз предпринял массированные военные поставки Китаю. В боях на стороне китайской армии участвовали советские инструкторы и добровольцы - летчики. Вплоть до 1939 г. СССР оказывал активную поддержку Китаю, однако после заключения советско-немецкого пакта о ненападении от 23 августа 1939 г. помощь резко сократилась, а после заключения советско-японского договора от 13 апреля 1941 г. прекратилась практически полностью.
В 1938 г. на советско-маньчжурской границе в районе озера Хасан (командующий советскими войсками В.К. Блюхер) и в 1939 г. на маньчжуро-монгольской границе в районе реки Халхин- Гол (командующий советскими войсками Г.К. Жуков) произошли вооруженные столкновения между частями Красной Армии и японской Квантунской армии. Причинами этих столкновений был рост напряженности между двумя странами и стремление каждой из сторон укрепить и улучшить свою пограничную линию. Однако ни одной из сторон не удалось добиться существенного преимущества, хотя Красная Армия в обоих случаях несколько улучшила свое положение на границе.
Рост агрессии Германии в Европе весной 1939 г. все же заставил Англию и Францию пойти на переговоры с СССР. В апреле 1939 г. эксперты трех стран впервые стали рассматривать проекты договора о взаимопомощи в связи с планируемой германской агрессией.
Позиции участников переговоров были очень далеки друг от друга, так как каждая из сторон стремилась получить односторонние преимущества (западные страны - заставить СССР выставить значительно больше вооруженных сил в случае военных действий, а Советский Союз - увеличить свое политическое влияние в Польше, Румынии и Прибалтике). Кроме того, ни один из партнеров не хотел брать на себя однозначное обязательство вступить в войну в случае начала боевых действий против одного из возможных союзников. Чувствовалось, что собеседники ведут «переговоры ради переговоров». Отчасти объяснение этой позиции было найдено после окончания второй мировой войны, когда стало известно, что одновременно с этими переговорами правительства Англии и Франции пытались наладить контакты с Германией и заключить договор с нею. Что касается советской стороны, то и здесь с мая 1939 г. изменились приоритеты: 3 мая в отставку был отправлен сторонник коалиции с демократическими странами М.М. Литвинов. Его место занял В.М. Молотов, считавший необходимым союз с Германией.
§3. Пакт о ненападении и советско-германский договор «О дружбе и границе» 1939 гг.
Рассматривая вопросы внешней политики СССР в 30-е гг. ХХ века, наибольшее внимание необходимо уделить развитию дипломатических отношений с Германией, что обосновано в первую очередь с появлением в с исторической науке мнений о превентивном характере войны 1941 – 1945 гг. со стороны Германии.
Практически одновременно с началом переговоров с Англией и Францией, с весны 1939 г., советские дипломаты приступили к осторожному зондажу германских позиций по поводу возможного сближения. Это встретило благожелательное отношение со стороны Берлина, который понял, что исчерпал все возможности уступок со стороны Запада и решил продолжить расшатывание международной системы безопасности уже при помощи Востока. Германия проявляла особую активность в целях дальнейшего улучшения отношений с СССР. 19 августа 1939 г. Советскому Союзу был предоставлен долгосрочный кредит в 200 млн. марок под символический процент. Германское правительство выражало готовность разграничить сферы интересов Германии и СССР в Восточной Европе, а также гарантировало прекращение военных действий против Советского Союза со стороны Японии. Одновременно Германия и СССР продолжали поддерживать тесные экономические связи. С августа 1939 г. по июнь 1941 г. Советский Союз разместил в Германии крупные заказы на изготовление и поставку военной техники станков и промышленного оборудования. В свою очередь Германия заказала в СССР сельскохозяйственную продукцию, лес, нефтепродукты, промышленное сырье и цветные металлы.
В ходе секретных предварительных переговоров между Германией и Советским Союзом были достигнуты договоренности, приведшие к подписанию в Москве 23 августа 1939 г. министром иностранных дел Германии Риббентропом и народным комиссаром иностранных дел СССР В. М. Молотовым пакта о ненападении, договор о ненападении сроком на 10 лет. Договор содержал секретные статьи, которые разграничивали «сферы интересов» Германии и СССР в Восточной Европе. Согласно этим статьям, большая часть Польши признавалась немецкой сферой влияния, а Прибалтика (Эстония, Латвия, Финляндия (Литва попала в эту сферу после очередного визита Риббентропа в Москву 28 сентября 1939 г.), Восточная Польша, Финляндия, Бессарабия и Северная Буковина (часть Румынии) - сферой интересов СССР. Западная Украина и Западная Белоруссия, входившие в состав Польши по Рижскому мирному договору 1920 г., должны были перейти к СССР после германского военного вторжения в Польшу.
Договаривающиеся стороны условились о невмешательстве в случае конфликта одной из них с «третьей державой». Заключение советско-германского пакта привело к прекращению всех дипломатических контактов между Англией, Францией и СССР, отзыву английской и французской военных делегаций из Москвы.
Договор имел далеко идущие последствия для судеб всей Европы и мира. Несомненно, он ускорил начало второй мировой войны, так как обеспечил Гитлеру свободу действий в Польше и даже моральную поддержку СССР. С помощью Германии Советский Союз надеялся вернуть территории, отторгнутые у него по Рижскому миру (март 1921 г.). Таким образом, подписывая этот договор, советская сторона стремилась не только обезопасить себя на случай войны, но и расширить территории.
Так, когда германские войска захватили Варшаву и пересекли линию, оговоренную в секретном протоколе (по рекам Нарев, Висла и Сан), 17 сентября Красная Армия вступила на территорию Западной Украины и Западной Белоруссии. Ей был отдан приказ «перейти границу и взять под свою защиту жизнь и имущество населения Западной Украины и Западной Белоруссии». Предписывалось лояльно относиться к польским военнослужащим и госчиновникам, если они не будут оказывать вооруженного сопротивления. Авиации запрещалось подвергать бомбардировкам населенные пункты. Красная Армия не встретила здесь серьезного сопротивления, так как основные военные силы Польши были разгромлены Гитлером в первые дни сентября. Польским командованием был отдан приказ «с Советами в бои не вступать, с немцами продолжать борьбу», поэтому многие части и соединения сдавались в плен. Дальнейшая судьба большинства из них была трагичной. Значительную часть военнослужащих советские власти интернировали, а гражданского населения депортировали в восточные районы СССР (Сибирь, Казахстан). По решению Политбюро ЦК ВКП(б), принятому 5 марта 1940 г., 21 857 офицеров и других арестованных поляков были расстреляны в Катыни без суда и следствия.
Поход продолжался 12 дней. За это время части Красной Армии продвинулись на запад на 250 - 350 км, присоединив территории с населением около 12 млн. чел. Можно говорить о восстановлении исторической справедливости, поскольку это были исконно русские земли, за которые веками приходилось бороться с польской шляхтой. Местное население в целом тепло приветствовало советские войска, усматривая в них освободителей от польского геноцида. Но украинские националисты во главе с С. Бандерой стали оказывать ожесточенное сопротивление. В октябре 1939 г. здесь состоялись выборы в народные собрания. Эти органы власти незамедлительно провозгласили советскую власть и обратились к Верховному Совету СССР с просьбой принять Западную Украину и Западную Белоруссию в состав Советского Союза.
28 сентября в Москве представители СССР и Германии подписали договор «О дружбе и границе». К договору были приложены секретные протоколы и карты, по которым 48,6% территории бывшей Польши переходило к Германии, а 51,4% - к СССР. Согласно договору западная граница Советского Союза проходила теперь по так называемой линии Керзона, которую в свое время признавали Англия, Франция, США и Польша. Но если пакт о ненападении (23 августа 1939 г.) можно оправдать конкретными обстоятельствами, то подписание этого договора было фактически сговором с агрессором и не отражало волю советского народа. Получив свободу действий в Прибалтике, сталинское руководство предпринимает попытку ее советизации как путем дипломатических, так и военных мер. Правительствам этих стран предложили заключить пакты о взаимопомощи, которые и были подписаны 28 сентября с Эстонией, 5 октября с Латвией и 10 октября с Литвой. В результате Советский Союз получил право размещения в республиках Прибалтики своих войск и создания на их территориях военно-морских и военно-воздушных баз. Стороны обязывались оказывать друг другу всяческую помощь, в том числе и военную, в случае нападения или его угрозы. Пункты договоров были выгодны не только для СССР. Литва, например, получала территорию Вильно и Виленской области (6 656 кв. км) с населением около полумиллиона человек, среди которых литовцы составляли не более 20%. Одновременно подписывались торговые соглашения о поставках сырья из СССР, что компенсировало потерю связей с Западом в условиях начавшейся мировой войны.
§4. «Незнаменитая» война с Финляндией.
Обезопасив свой тыл на Востоке, 9 октября 1939 г. Гитлер подписал директиву о подготовке к нападению на Францию, а через десять дней утвердил план стратегического развертывания германской армии для проведения наступательных операций на Западе (план «Гельб»). Распространение пожара мировой войны заставило в свою очередь И.В. Сталина задуматься о безопасности северо-западных границ СССР (граница с Финляндией проходила в непосредственной близости от Ленинграда). Кроме того, он был не прочь реализовать договоренности, изложенные в секретном протоколе к договору от 23 августа 1939 г., о возможных территориальных и политических изменениях в Финляндии. В октябре советское правительство предложило Финляндии сдать СССР в аренду полуостров Ханко для устройства на нем советской военной базы и обменять территории на побережье восточной части Финского залива на земли в Восточной Карелии. Финская сторона ответила отказом.
У границы с Финляндией началось сосредоточение советских войск. 26 ноября 1939 г. в районе селения Майнила в учебных стрельбах погибло и было ранено несколько советских воинов. Советская сторона, используя этот инцидент, обвинила Финляндию в агрессии и потребовала отвести войска на 20-25 километров от Ленинграда. Отказ финского правительства послужил поводом для СССР в одностороннем порядке денонсировать 28 ноября 1939 г. договор с Финляндией о ненападении от 1932 г. Утром 30 ноября войска Ленинградского военного округа вторглись на территорию Финляндии. На следующий день в селении Териоки было сформировано «народное правительство» Финляндской Демократической Республики (ФДР) во главе с О. В. Куусиненом. Несмотря на то, что советские войска в начале декабря 1939 г. сумели выйти к сильно укрепленной «линии Маннергейма», прорвать ее они так и не смогли. Только после почти двухмесячной тщательной подготовки войск Северо-Западного фронта под командованием командарма 1 ранга С.К. Тимошенко они сломили упорное сопротивление финской армии и вышли на подступы к Выборгу. 12 марта 1940 г. был подписан советско-финский мирный договор, по которому граница на Карельском перешейке была отодвинута от Ленинграда на 120- 130 километров. К СССР отошли несколько островов в Финском заливе, финская часть полуострова Средний и Рыбачий в Баренцевом море, а в аренду сроком на 30 лет передавался полуостров Ханко.
Эта война была не популярна среди советских людей, так как носила ярко выраженный захватнический характер. Известный поэт А.Т. Твардовский назвал ее «войной незнаменитой». Потери советских Вооруженных Сил составили почти 126,9 тыс. убитыми, пропавшими без вести, умершими от ран и болезней, а также 248 тыс. ранеными, контужеными и обмороженными. Финляндия потеряла 48,2 тыс. человек убитыми и 43 тыс. ранеными. В политическом плане эта война нанесла серьезный ущерб и международному престижу Советского Союза. По решению Лиги Наций за агрессию против Финляндии в декабре 1939 г. СССР был исключен из этой организации и оказался в международной изоляции.
Заключение.
Исследователям, которые изучают историю советско-германских отношений, приходится учитывать, во-первых, появление новых документов, которые проливают свет на эту проблему. В частности, в сборнике документов "Фашистский меч ковался в СССР " убедительно доказано, что в 20-е гг. советское руководство помогло Германии создать свои вооруженные силы в обход Версальского договора. Во-вторых, приходится учитывать влияние западной историографии, которая основную вину за развязывание второй мировой войны возлагает либо на СССР, либо на А. Гитлера и И. Сталина одновременно. Подобные взгляды высказываются в частности, в недавно вышедших работах Н. Верта, в которых вся внешняя политика СССР в 30-е гг. подается под углом дестабилизации положения в Европе и попустительства агрессору, и особенно работа В. Суворова "Ледокол", которая имеет характерный подзаголовок " Кто начал Вторую мировою войну ? " и своим содержанием подводит к однозначному ответу на этот вопрос. Указанные два обстоятельства повлияли на работы М.И. Семиряги. Г.Л. Розанова, Л.А. Безыменного. О.А. Ржемевского, А.М.Самсонова, А. О. Чубарьяна и других исследователей, посвященные анализу внешней политики СССР накануне второй мировой войны. Заслуживают внимания исследования В. Петрова. А. Донгарова об обстоятельствах советско-финской войны 1939 - 1940 гг.. В. Абаринова о трагедии в Катыни, В.А. Парсадоновой о взаимоотношениях между СССР и территориями, которые отошли к нему по советско-германскому пакту 1939 г. Именно этот пакт и политика СССР после его заключения требуют взвешенного анализа исследователей не на основе идеологии, а на основе объективного изучения фактов и шагов, предпринятыми всеми субъектами международных отношений. На рубеже 20-30-х гг. во внешней политике СССР произошли такие же радикальные изменения, что и внутри страны. Полностью изменилось руководство НКИД и Коминтерна, перед которым бала поставлена основная задача - обеспечить благоприятные влияние условия для построения социализма в СССР. Нужно было предотвратить угрозу втягивания СССР в международные конфликты, а также максимально использовать выгоды экономического сотрудничества с развитыми странами Запада. В связи с изменением приоритетов во внешней политике деятельность Коминтерна рассматривалась как второстепенная по сравнении с деятельностью НКИД, во главе которого был поставлен М.М. Литвинов, известный своими симпатиями к западным демократиям. Но впоследствии, деятельность СССР на дипломатической арене в середине 30 - х годов получила название "политика коллективной безопасности". Ее эффективность в предотвращении угрозы мировой войны высоко оценивалась официальной советской историографией и подвергается сомнению в современной литературе. Следует, однако, учитывать, что политика коллективной безопасности зависит от позиции всех сторон, участвовавших в ее выработке. Ваяно определить степень заинтересованности этих сторон в создании такой системы в Европе. СССР понимал надвигающуюся на мир угрозу войны и свою неготовность к ней в то время. Поэтому в искренности его усилий не стоит сомневаться. Однако без попустительства Германии со стороны стран Запада были бы невозможны ремилитаризация Рейнской области, война в Испании и победа фашизма в ней, аншлюс Австрии и оккупация Чехословакии. Призывы СССР к обузданию агрессора в Лиге Наций можно рассматривать как демагогию, но нельзя не замечать складывание блока агрессивных государств на основе антикоминтерновского пакта и подписание Мюнхенского соглашения. Учитывая крах своей дипломатической деятельности, СССР вынужден бал обратить внимание на ситуации, которая складывалась вблизи его границ. Положение на дальневосточных рубежах приелось исправлять военным путем в сражениях с Японией на озере Хасан и в районе Халкин - Гола, Угрозу, которая надвигалась с Запада, приходилось решать дипломатическим путем сначала в переговорах с западными демократиями, а затем и со страной, которая представляла непосредственную угрозу СССР. Обстоятельства, приведшие к заключению советско - германского договора о ненападении, а также его влияние на международные отношения в настоящее время известны хорошо, и вряд ли можно ожидать каких-то новых документов по этим вопросам. Их трактовка зависит от позиции, которую занимает исследователь, характеризуя советскую внешнюю политику. Мнения по этому вопросу кардинально расходятся у различных исследователей, и они базируются на политических симпатиях и антипатиях, а не объективном анализе фактов.
Автор же данного реферата, на основании изучения литературы, может сделать вывод, что европейская внешняя политика СССР прошла в 30-е годы три этапа: до прихода в Германии нацистов наблюдалась преимущественно прогерманская ориентация; с 1933 по 1939 гг. преобладала «продемократическая» линия: ориентация на союз с Англией и Францией, попытки создания системы коллективной безопасности; с 1939 по 1941 гг. вновь возобладала прогерманская линия, которая привлекла Сталина возможностью существенно расширить территорию СССР за счет раздела Европы на «сферы влияния».
Начало ВОВ
На рассвете 1 сентября 1939 года, в тот самый день, который Гитлер еще 3 апреля выбрал для начала операции "Вайс", немецкая армия пересекла границы Польши и двинулась по направлению к Варшаве с севера, юга и запада.
В воздухе ревели немецкие самолеты, заходя на свои цели - колонны польских войск, эшелоны с боеприпасами, мосты, железные дороги, незащищенные города. Через несколько минут поляки - военные и гражданские - поняли, что такое смерть, внезапно обрушивающаяся с неба. Такого в мире еще не бывало, но в последующие шесть лет это чувство познали сотни миллионов мужчин, женщин и детей в Европе и Азии. Тень этого ужаса, особенно после создания атомной бомбы, будет преследовать человечество, напоминая ему об угрозе полного уничтожения.
В Берлине это утро выдалось душноватым и пасмурным. Облака, нависшие над городом, должны были послужить некоторой защитой от вражеских бомбардировщиков, которых так опасались, но которые так и не появились.
Люди на улицах казались мне апатичными, несмотря на важность сообщения по радио и экстренные выпуски утренних газет {Обращение Гитлера к армии, в котором сообщалось о начале военных действий, было прочитано по радио в 5. 40 утра. Вскоре на улицах появились экстренные выпуски газет. - Прим. авт. }. Напротив гостиницы "Адлон" находилось новое здание "И. Г. Фарбен". Рабочие утренней смены шли на работу как ни в чем не бывало; никто не остановился, чтобы купить у мальчишек-газетчиков утренние экстренные выпуски. И мне подумалось, вероятно, немцы еще находятся в полудреме и не осознают, что война, избежать которую так или иначе обещал им Гитлер, началась.
Какой разительный контраст между нынешней апатией и настроениями, с которыми немцы вступали в войну 1914 года. Тогда по улицам шли ликующие толпы, колонны войск забрасывали цветами, все радостно приветствовали кайзера и верховного главнокомандующего Вильгельма II.
На этот раз не было никаких демонстраций, никто не приветствовал нацистского верховного главнокомандующего, после десяти часов утра ехавшего по пустынным улицам из канцелярии в рейхстаг, чтобы обратиться к немецкому народу по поводу событий, которые он сам хладнокровно спровоцировал. Даже послушные марионетки в рейхстаге, назначенные самим Гитлером, не проявили большого энтузиазма, слушая объяснения Гитлера о том, что произошло и почему Германия этим утром оказалась втянута в войну. Восторгов было гораздо меньше, чем во время прошлых выступлений диктатора по менее важным поводам в зале Оперы.
Временами он был резок, но в речи его странным образом проглядывало стремление оправдаться. Во время этой речи у меня складывалось впечатление, что Гитлер говорил с таким напряжением, будто его потрясло, что он попал в переделку и испытывал разочарование. Его объяснения по поводу того, почему союзная Италия нарушила свои обязательства и отказалась прийти на помощь Германии, что должна была сделать автоматически, не нашли понимания даже среди тщательно подобранной аудитории.
"Я бы хотел, - говорил он, - прежде всего поблагодарить Италию, которая всегда нас поддерживали. Вы должны понять, что для ведения борьбы нам не потребуется иностранная помощь. Мы выполним свою задачу сами".
Столько раз солгав на пути к власти и укреплению достигнутой власти, Гитлер и в такой важный момент истории не смог удержаться, чтобы не солгать еще раз доверчивому немецкому народу, дабы оправдать свои действия.
"Вам известны мои бесконечные попытки, которые я предпринимал для мирного урегулирования вопросов с Австрией, потом с Судетской областью, Богемией и Моравией. Все они оказались напрасны.
В разговоре с польскими государственными деятелями... я сформулировал наконец свои предложения. Нет на свете ничего более скромного и лояльного, чем эти предложения. Я хотел бы сказать всему миру, что только я мог сделать такие предложения, потому что знал, что, делая такие предложения, я противопоставляю себя миллионам немцев. Эти предложения были отвергнуты...
Два дня кряду я сидел со своим правительством и ждал, сочтет ли возможным правительство Польши послать полномочного представителя или не сочтет... Однако не прав окажется тот, кто станет расценивать мою любовь к миру и мое терпение как слабость или даже трусость... Я не вижу со стороны польского правительства желания вести серьезные переговоры... Тогда я решил прибегнуть к языку, который в разговоре с нами поляки употребляют в течение последних месяцев...
Прошедшей ночью польские солдаты впервые учинили стрельбу на нашей территории. До 5. 45 утра мы отвечали огнем, теперь бомбам мы противопоставим бомбы".
Таким образом, инсценированное нападение на немецкую радиостанцию в Глейвице, которое, как известно, было организовано эсэсовцами в польской форме под руководством Науйокса, канцлер Германии использовал в качестве предлога для хладнокровной агрессии против Польши. Действительно, в первых коммюнике германского верховного командования эта военная операция называлась "контратакой". Даже Вайцзекер изо всех сил пытался поддержать эту гнусную ложь. В течение дня он разослал циркулярную телеграмму всем дипломатическим миссиям Германии за рубежом, ориентируя их на определенную линию поведения.
"Для отражения постоянных польских атак сегодня на рассвете германская армия начала военные действия против Польши. Эти действия нельзя охарактеризовать как войну, это просто действия, к которым привели постоянные польские атаки".
Даже на немецких солдат, видевших, кто на кого нападал на польской границе, обрушились потоки лжи Гитлера. 1 сентября в грандиозной прокламации Гитлера, обращенной к германской армии, говорилось:
"Польское государство отказалось от мирного урегулирования конфликта, как это предлагал сделать я, и взялось за оружие... Несколько нарушений границы, которые нестерпимы для великого государства, доказывают, что Польша не намерена с уважением относиться к границам рейха.
Чтобы прекратить это безумие, у меня нет другого выхода, кроме как отныне и впредь силе противопоставить силу".
В тот день Гитлер только однажды сказал правду.
"Я не прошу ни от одного немца, - заявил он в рейхстаге, - делать больше того, к чему я готовился все эти четыре года... С настоящего момента я - первый солдат германского рейха. Я снова надел форму, которая была для меня дорога и священна. Я не сниму ее до тех пор, пока не будет одержана победа, ибо поражение для меня равносильно смерти".
Свое обещание он выполнил. Но в тот день я не встретил в Берлине ни одного немца, который обратил бы внимание на слова Гитлера о том, что он и мысли не допускал о возможном поражении.
В своей речи Гитлер назвал своим преемником Геринга на случай, если с ним что-нибудь произойдет. Следующим в ряду единомышленников шел Гесс. "Если что-нибудь случится с Гессом, - добавил Гитлер, - тогда в соответствии с законом соберется сенат и выберет из числа членов сената наиболее достойного, наиболее храброго преемника". Какой закон? Какой сенат? Ни того ни другого в природе не существовало!
Сравнительно подавленное настроение Гитлера в рейхстаге сменилось злобой, едва он вернулся в рейхсканцелярию. Вездесущий Далерус, которого привел в рейхсканцелярию Геринг, застал Гитлера "необычайно нервозным и взволнованным".
"Он сказал мне, - рассказывал впоследствии шведский посредник, - что всегда подозревал, что Англия хочет войны. Потом он сказал, что разгромит Польшу и аннексирует всю страну. - Нервозность его нарастала, он начал размахивать руками и кричать мне в лицо: "Если Англия хочет воевать год, я буду воевать год, если Англия хочет воевать два года, я буду воевать два года... " Он замолчал, но потом закричал так, что голос его превратился в визг, и при этом яростно размахивал руками: "Если Англия хочет воевать три года, я буду воевать три года... "
Теперь вслед за руками начало двигаться все его тело. В конце концов он завопил: "Если будет необходимо, я буду воевать десять лет". При этом он пригнулся и так сильно взмахнул кулаком, что кулак почти коснулся пола".
Несмотря на истерику, Гитлер совсем не был уверен, что ему вообще придется воевать с Англией. Перевалило за полдень. К этому времени немецкие войска продвинулись в глубь Польши на несколько миль. Темпы наступления были высокими. Большинство польских городов, включая Варшаву, подверглись бомбардировкам, что привело к большим жертвам среди гражданского населения. Но ни в Лондоне, ни в Париже не было произнесено ни слова о том, что Англия и Франция торопятся выполнить свои обязательства перед Польшей. Их курс был довольно ясен, но Далерус и Гендерсон делали все, чтобы ясности не было,
В 10. 30 утра британский посол передал по телефону послание Галифаксу.
"Я узнал, - писал он, - что этой ночью поляки взорвали мост Диршау, {Операция немцев по захвату моста Диршау через Вислу до того, как поляки смогут его взорвать, была разработана еще летом и часто встречается в документах, связанных с операцией "Вайс". Она особо упоминалась Гитлером в Директиве э 1 от 31 августа. Операция провалилась, вероятно, из-за того, что утренний туман помешал выброске парашютистов, которые должны были захватить мост. Поляки смогли взорвать его как раз вовремя. - Прим. авт. } а также то, что имела место перестрелка с жителями Данцига. Получив эти известия, Гитлер отдал приказ отбросить поляков от границы, а Герингу приказал уничтожить польскую авиацию, размещенную вдоль границы".
Только в конце своего послания Гендерсон добавил:
"Эта информация получена лично от Геринга.
После заседания рейхстага Гитлер может назначить мне встречу, чтобы в последний раз попытаться сохранить мир".
Какой мир? Мир для Британии? Уже в течение шести часов Германия вела войну - всеми имеющимися силами - против союзника Великобритании.
Гитлер не вызвал Гендерсона после заседания рейхстага. Посол, услужливо передавший в Лондон ложь, которую выдал ему Геринг, был обескуражен, но не окончательно. В 10. 50 утра он продиктовал по телефону еще одно послание Галифаксу. В его мозгу, плодовитом, но путаном, родилась еще одна идея.
"Считаю своим долгом сообщить, что последний способ спасти мир, как бы мала ни была вероятность положительного исхода, - объявление маршалом Рыдз-Смиглы о его готовности немедленно прибыть в Берлин в качестве военного и полномочного представителя и обсудить все вопросы с фельдмаршалом Герингом".
Похоже, английскому дипломату не приходило в голову, что маршал Рыдз-Смиглы в это время руководил отражением неспровоцированного нападения Германии, а если бы он бросил это занятие и приехал бы в Берлин в качестве "полномочного представителя", то в данных условиях это было бы равносильно капитуляции. Поляков можно быстро разбить, но нельзя заставить их сдаться.
В первый день нападения Германии на Польшу Далерус вел себя еще активнее, чем Гендерсон. В восемь утра он встретился с Герингом, который заявил ему, что "война началась потому, что поляки напали на радиостанцию в Глейвице и взорвали мост недалеко от Диршау". Швед немедленно позвонил в Форин оффис, чтобы сообщить эти новости.
"Я сказал кому-то, - показывал он на допросе в Нюрнберге, - что согласно полученной мной информации поляки совершили нападение, и меня, естественно, спросили, что происходит в настоящий момент". В конечном счете его сообщение не отличалось от сведений, переданных послом его величества в Берлине двумя часами позже.
В секретном меморандуме Форин оффис отмечено время звонка шведа - 9. 05 утра. Подобно Герингу, Далерус убеждал Лондон, что "поляки саботируют все" и что у него есть "доказательства того, что они никогда не собирались вести переговоры".
В половине первого Далерус снова звонил в Лондон и на этот раз разговаривал с Кадоганом. Он опять обвинял поляков в саботаже мирного решения и предлагал тотчас же прилететь в Лондон вместе с Форбсом. Но жесткий, неуступчивый Кадоган, которому швед изрядно надоел, тем более теперь, когда война, которую он всеми силами старался избежать, началась, заявил Далерусу, что уже "ничего нельзя поделать".
Однако Кадоган, будучи постоянным заместителем министра иностранных дел, не являлся членом кабинета. Далерус же настаивал, чтобы с его предложением был ознакомлен кабинет, после чего надменно сообщил Кадогану, что перезвонит через час. Он так и сделал. И получил ответ.
"Идея посредничества, - произнес Кадоган, - в то время как немецкие войска шагают по Польше, просто отпадает. Единственное, что может предотвратить мировую войну, это, во-первых, приостановка военных действий и, во-вторых, немедленный вывод немецких войск с территории Польши".
В десять часов утра польский посол в Лондоне граф Рачиньский встретился с лордом Галифаксом и официально сообщил ему об агрессии Германии, добавив, что "это как раз тот случай, который предусмотрен договором". Министр иностранных дел сказал, что не сомневается в правдивости изложенных фактов. В 10. 50 он вызвал германского поверенного в делах Теодора Кордта в министерство иностранных дел и поинтересовался, располагает ли тот какой-либо информацией. Кордт ответил, что не располагает информацией о нападении Германии на Польшу и не имеет каких-либо инструкций по этому поводу. Галифакс заявил, что новости, полученные им, свидетельствуют об "очень серьезной ситуации". Однако дальше этого он не пошел. В 11. 45 Кордт передал полученную информацию в Берлин.
Таким образом, к полудню Гитлер имел основания надеяться, что Англия, несмотря на то что она расценивает ситуацию как очень серьезную, может и не принять участия в войне. Но его надежды вскоре рухнули.
В 7. 15 вечера сотрудник британского посольства в Берлине позвонил в министерство иностранных дел Германии и попросил Риббентропа принять Гендерсона и Кулондра "по срочному делу как можно скорее". Через несколько минут аналогичная просьба поступила из французского посольства, Риббентроп отказался встречаться с двумя послами одновременно. Гендерсона он принял в девять вечера, Кулондра - часом позже. Английский посол вручил Риббентропу официальную ноту правительства Великобритании.
"... Если правительство Германии, - говорилось в ноте, - не даст правительству его величества приемлемых гарантий, что остановит агрессивные действия против Польши и что оно готово немедленно вывести свои войска с польской территории, то правительство его величества без колебаний выполнит свои обязательства перед Польшей".
Французская нота была составлена в идентичных выражениях.
Обоим послам Риббентроп сказал, что передаст ноты их правительств Гитлеру, после чего пустился в пространные рассуждения по поводу того, что "нет вопроса германской агрессии", но можно говорить о польской агрессии, повторяя уже несколько затасканную ложь о том, как "регулярные" польские войска накануне напали на Германию. Тем не менее дипломатический этикет был соблюден. Сэр Невилл Гендерсон не преминул отметить в своем отчете о встрече с Риббентропом, что последний был "вежлив и любезен". Когда посол собирался уезжать, возник спор по поводу того, действительно ли министр иностранных дел Германии невнятно зачитал предложения Германии Польше два вечера назад. Гендерсон настаивал, что так оно и было; Риббентроп, возражая, уверял, что читал "медленно и отчетливо и даже давал устные разъяснения по ключевым пунктам, чтобы Гендерсон мог понять все до конца". Этот спор был не разрешен, да и какая теперь разница?
Вечером 1 сентября, когда германские войска продвигались в глубь Польши, а германская авиация бомбила польские города, Гитлер уже знал из английской и французской нот, что если не остановит продвижение своих армий и не выведет их быстро с польской территории - что было немыслимо, - то получит мировую войну. Или он до последнего момента надеялся, что удача будет сопутствовать ему, как в Мюнхене, или его друг Муссолини, который боялся войны и опасался, что превосходящие силы Англии и Франции нанесут удар по Италии, отчаянно старался организовать новый Мюнхен.
Дата добавления: 2018-09-22; просмотров: 271; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!