Начальная Программа Бенджамина 13 страница

В моей жизни было три семьи. Моя первая семья - это семья Дома-нов, и это настоящая семья во всех смыслах этого слова. Мы распреде­ляли свое время неравномерно. Мы были очень, очень, очень удачной семьей. Мы были здоровы и счастливы. Мы никогда не теряли членов нашей семьи и дожили до старости. Иногда я уставал или отчаивал­ся или, скорее, приходил в бешенство. Это случалось, когда разница между тем, как обстояли дела, и тем, как все должно было бы быть в отношении страдающих детей, слишком давила на меня. В такие слу­чаи моя жена Кэти собирала детей и говорила: «Знаете, нашему папе сейчас очень трудно. Может быть, мы немного облегчим ему жизнь? Прямо сейчас? Как вы думаете?» И каждый член семьи распределял свое время неравномерно и таким образом, чтобы я получал больше времени и внимания. И это всегда приносило результат. Мое разоча­рование растворялось перед лицом такой любви и поддержки, и я воз­вращался в боевое состояние.

Иногда, когда Кэти была мамой трех маленьких детей и старшей медсестрой у тридцати пожилых пациентов с инсультом, она немного уставала. Тогда я собирал детей вместе и говорил: «Дети, как насчет того, чтобы придумать секретный план? Давайте сделаем наш дом чище, уютнее и спокойнее для нашей мамы. Давайте поможем маме во всем, в чем только сможем. Но чтобы никто не проговорился». Дети на­ходили самые разные способы, чтобы помочь маме. Наш секрет прост: дети распределили свое время неравномерно таким образом, чтобы больше уделить его маме.

А иногда у кого-нибудь из детей наступали сложные времена, тогда мы все опять распределяли свое время неравномерно и уделяли его тому, кто в нем нуждался. Вот так мы жили в семье Доманов.

Я держу пари, что вы в вашей семье поступаете точно также.

Моя вторая семья - это семья в Институтах, и это во многих отно­шениях настоящая семья. В ней мы относимся друг к другу одинаково, и точно так же, как и в своих собственных семьях. Все сотрудники Институтов любят друг друга, и если кому-то из нас это необходимо, то мы также распределяем наше время неравномерно, чтобы дать это­му сотруднику то, что ему необходимо. Это само собой. Никто даже не упоминает об этом. Вот так мы поступаем, и я держу пари, что в любой другой группе, воюющей за лучшую жизнь для всех, поступают так же.

Моя третья семья - это стрелковая пехотная рота. Она была действи­тельно настоящей семьей. В пехотном бою перед тобой только плохие парни. Они стреляют в тебя и пытаются тебя убить. Ты тоже стреляешь в них и пытаешься их убить. В этих условиях вы становитесь очень близкими друзьями, причем очень, очень быстро. За пять минут там могло случиться столько, сколько хватило бы на всю мирную жизнь. Иногда ты перестаешь стрелять на время для того, чтобы проползти под пулями по полю, схватить за ногу раненого солдата и потащить его за собой. Это тоже неравномерное распределение вашего времени. Оно приносит пользу всем и творит удивительные вещи.

Я записался добровольцем в день Перл Харбор, и меня зачислили в медицинскую часть. Однако все оказалось не так, как я себе пред­ставлял, поэтому я попросил перевести меня в пехоту. Они послали меня на офицерские пехотные курсы. Это был потрясающий опыт в моей жизни. За девяносто дней они делали выпускника Вест Пойнт из любого. Ни одной секунды впустую. Эта была самая лучшая школа из всех, где я учился, включая университет. Меня там научили выда­ющимся вещам.

Одним из самых главных принципов, который я там выучил, был закон пехоты. Закон гласил: никогда не бросать раненых. Офицеры пе­хоты никогда не бросают раненых. Чего

170

только не случается во время пехотного боя, поэтому не оставлять раненых - это жизненно важно. Когда учишься на офицера, тебе кажется, что понимаешь это. А по­том — ты в бою, и парень рядом с тобой получают пулю в грудь. Он падает. Ни на секунду вам не приходит в голову оставить его позади. Не потому, что это закон, которому тебя учили, а потому, что на его месте мог оказаться ты. Если бы скорость восточного ветра была больше на 1,8 м в секунду, тогда тебе пришлось бы лежать на земле с пулей в груди.

Все вокруг без изменений, но только это ты упал бы на землю три минуты назад.

Ты не бросаешь раненого рядом с тобой солдата потому, что этот солдат - это ты. И поэтому ты никогда, никогда, никогда не бросишь раненого.

Кампания Мадисон Авеню в помощь голодающим детям не тро­нула меня, совсем не тронула. Означает ли это, что я не переживаю за голодающих детей Африки? Конечно, я переживаю. Но, только я не верю, что эти блестящие большие цветные объявления на целую полосу имеют отношение к голодающим детям в Африке. Эти кампа­нии имеют отношение к большим деньгам, совсем немного из которых когда-нибудь дойдет до того голодающего ребенка.

Единственная рекламная кампания, которая смогла тронуть меня, было довольно громкой, Вы, может быть, ее помните. Там на фотогра­фии был изображен двенадцатилетний ребенок с маленьким мальчи­ком на спине, а внизу была подпись: «Разве он тяжелый, мистер? Он же мой брат».

Эта картинка тронула меня.

Она часто всплывает у меня в памяти.

Никакой менеджер Мадисон Авеню не мог написать эту строчку. Только ребенок мог сказать такое. «Брат» — это не противоположность тяжелому, «легкий» -да. «Разве он тяжелый, мистер? Он же мой брат». Никто не должен учить ребенка не бросать раненого. Дети сами пре­красно знают это, разве нет?

У нас есть семьи для того, чтобы мы могли распределять свое время неравномерно и уделять его тому, кто больше всех в нем нуждается. Потому, что тот, кто больше всех в нем нуждается, совсем не тяже­лый - он же наш брат, и мы никогда, никогда его не бросим.

Давайте вернемся на минуту к Билли и Мэри. Если бы у Билли была ветрянка, нужно ли уделять больше времени Билли, чем Мэри, потому что он болен? Мне интересно знать, есть ли такие люди, кото­рые полагают, что повреждение мозга значит меньше, чем ветрянка.

Предположим, что Мэри здорова и ей восемь лет, а у Билли пов­реждение мозга и ему четыре года. Вы решили, что Билли вы не буде­те уделять больше времени, поскольку вы решили распределить свое время равномерно. При этом Билли будет иметь проблемы, поскольку он не сможет преодолеть их без дополнительного времени, внимания, стимуляций и создания необходимых возможностей. Это не вызывает вопросов. Но вы убеждены, что это единственно справедливый посту­пок по отношению к Мэри. Разве это очень плохо, что только у Билли теперь есть проблемы, а не у обоих? И вы распределяете свое время равномерно.

Прошли годы, и Мэри исполнился двадцать один год, а Билли - сем­надцать. Билли теперь в инвалидном кресле. Вы приглашаете Мэри в ресторан, чтобы отпраздновать ее день рождения и сказать ей, как вы ее любите. Вы говорите ей примерно следующее: «Милая моя, знаешь ли ты, как сильно мы тебя любим? Потому, что мы очень сильно тебя любим, мы всегда старались уделять тебе столько же времени, сколько

и Билли».

Знаете, что я думаю, ответила бы Мэри, если бы имела сердце и голову?

Я думаю, она сказала бы: «Вы имеете в виду, что вы предпочли оставить моего брата в инвалидном кресле в угоду мне? Мой брат в инвалидном кресле только потому, что вы решили уделять мне такое же время, как ему? Вы недооценивали меня. Он не тяжелый - он мой

брат!»

И, предположим, вы бы ответили: «Ну, мы, безусловно, не предпо­лагали, что ты воспримешь это так. Мы привели тебя сюда, чтобы от­праздновать твой день рождения и сказать, как сильно мы тебя любим. Да, между прочим, мы с папой постарели, мы уже не

171

так молоды, как раньше, а здесь твой брат Билли в инвалидном кресле, и у нас есть для тебя подарок - это Билли».

Она, скорее всего, подумает, что распределив свое время равномер­но, вы едва ли сделали доброе дело для нее.

И она будет права.

Наши родители и их замечательные здоровые дети закатывают ру­кава каждый день и

борются, чтобы спасти своего раненого. Каждый день они распределяют свое время неравномерно. Каждую ночь они засыпают с чувством приятной усталости и выполненного долга.

Иногда (в ваши дни совсем редко) мы теряем больного ребенка. Когда такой ребенок умирает, боль потери невозможно описать слова­ми. Но наши семьи знают, не испытывая и тени сомнения, что сделали все, что могли, чтобы спасти своего ребенка. И каждый член семьи одинаково спокоен, осознавая, что боролся до конца за своего раненого

товарища по оружию.

Иногда, если наших знаний хватает, и семьи работают упорно, мы побеждаем. Все члены семьи, от самого маленького до самого старше­го, разделяет эту победу, как самое драгоценное и заработанное боль­шим трудом, и осознают свою роль в ней.

Мы считаем, что наши семьи - это самые счастливые люди из тех, кого мы знаем. Они знают, что - главное, а что, второстепенное в этой жизни. Они знают, что для детей с повреждением мозга важно только одно - это результат.

Решит ли семья заниматься по нашей программе или же по какой-нибудь другой - не важно, важен только результат.

Наш совет вам очень прост: если ребенку становится лучше де­лайте то, что делаете, и не позволяйте никому разубеждать вас. Если ребенку не становится лучше, остановитесь и найдите лучшую про­грамму для него, поскольку важен только результат.

И, наконец, чтобы ни случилось с вашим больным ребенком пом­ните, что решение всех проблем всегда находится в вас.

33.

ВАЖЕН ТОЛЬКО РЕЗУЛЬТАТ

Каждый раз, когда ребенок приезжает в Институты, его состояние внимательно оценивается с помощью Профиля Развития, чтобы определиться с лечением. Назначение Профиля Развития состоит в том, чтобы выявить среди огромного количества новых способностей выполнять что-либо, достигнутых за период лечения, те достижения, которые являются основаниями для функций, а не просто их резуль­татами. Их сорок две. Любое улучшение на Профиле - это повод для торжества, но некоторые способности выполнять что-либо важнее, чем Другие.

В 1973 году в Институтах было решено сделать отчет о наиболее важных наблюдаемых изменениях состояния детей, находившихся на лечении. Мы решили, что эти результаты мы будем публиковать каж­дые три месяца и сделаем их доступными для родителей и всех, кто интересуется, что происходит с детьми с повреждениями мозга, когда их действительно лечат. С тех пор эти результаты публикуются каждые три месяца в нашем журнале IN-REPORТ.

Мы отчитываемся о том, чего достигли в работе по ползанию на животе, ползанию на четвереньках, ходьбе, бегу, зрению, слуху, пони­манию, чтению, письму, речи, здоровью, детоксикации и окончатель­ному выздоровлению. Академические успехи, такие как поступление в обычную школу и достижение уровня интеллектуального развития выше среднего, физические и социальные занятия - все это зафикси­ровано в наших архивах.

В кратком отчете, приведенном ниже, мы проанализировали резуль­таты 1241 детей в возрасте от семи месяцев до 28 лет за пятилетний период. У большинства этих детей имелись серьезные или глубокие повреждения головного мозга. Некоторые их них проходили курс ле­чения по нашей программе всего шесть месяцев, а другие более пяти лет.

Просматривая эти результаты, вы должны обратить внимание, осо­бое внимание, на то, что все эти изменения были достигнуты в домашних условиях матерью, отцом и самим ребенком, а не в Институтах. В домашних условиях.

Сам по себе, этот факт не менее замечателен, чем все достижения.

172

ПОЛЗАНИЕ НА ЖИВОТЕ.

Из 436 детей, которые не могли двигаться, 176 (40%) поползли на животе первый раз в жизни. Другими словами, они от парализованного состояния пришли к способности ползать на животе по комнате без всякой помощи.

ПОЛЗАНИЕ НА ЧЕТВЕРЕНЬКАХ.

Из 218 детей, не умеющих ползать на четвереньках, 136 (62%) на­чали это делать. Можно

сказать, что они преодолели гравитацию, пе­рейдя в третье измерение, и теперь они способны передвигаться по всему дому на руках и коленях.

ХОДЬБА.

Из 233 детей, которые не могли ходить, 109 (49%) в первый раз пошли без посторонней помощи.

БЕГ.

Из 241 ребенка умеющих ходить, но не умеющих бегать, 141 (54%) впервые смогли побежать.

ЗРЕНИЕ.

Из 123 детей, которые были слепы, 105 (85%) стали видеть впервые в своей жизни, и 84 из них научились читать.

СЛУХ.

Из 55 детей, которые были глухими, 49 детей (89%) впервые в своей жизни смогли слышать.

ПОНИМАНИЕ.

Из 453 детей, чье понимание не соответствовало уровню понимания среднего трехлетнего ребенка, 408 детей (90%) впервые в жизни стали понимать, как минимум, так же, как дети трехлетнего возраста.

ЧТЕНИЕ.

Из 585 детей, не умеющих читать, 574 ребенка (98%) начали читать впервые в жизни.

РЕЧЬ.

Из 509 детей, которые не могли говорить, 247 (49%) впервые заго­ворили.

УМЕНИЕ ПИСАТЬ.

Из 324 детей, не умеющих писать, 68 (21%) впервые начали пи­сать.

ЗДОРОВЬЕ.

Из 801 ребенка, 232 (29%) после лечения имели отличное здоровье, как минимум, в течение 12 месяцев. Из них 100 не болели ни разу в течение 24 месяцев, а один не болел в течение 11 лет.

ДЕТОКСИКАЦИЯ.

Из 256 детей, которые принимали противоэпилептические препара­ты, транквилизаторы, антидепрессанты, амфетамины или какие-либо другие психотропные лекарства, 185 детям (72%) была проведена пол­ная и успешная детоксикация.

 

«ПУТЕВКА В ЖИЗНЬ».

Часто путь к полному выздоровлению занимает много времени. В процессе выздоровления ребенок добивается выдающихся результатов в одной или двух областях (то есть далеко опережает своих сверст­ников) в то же время еще не достигнув совершенства или полного выздоровления в какой-нибудь другой области.

В этом случае существует два варианта возможного развития со­бытий: этот ребенок продолжает программу до состояния полного со­вершенства в этой последней области и затем выписывается, или же персонал и родители соглашаются, что ребенок может присоединиться к своим здоровым сверстникам, параллельно продолжая неврологичес­кую программу, решающую оставшиеся проблемы.

В этом втором случае ежедневные требования жизни в сочетании с неврологической программой обычно достаточны для окончательного разрешения оставшихся проблем ребенка. Это называется «путевкой в жизнь».

Если после такого выписывания все идет нормально, его оставшая­ся проблема полностью решается. Если это происходит, то ребенок возвращается для последнего осмотра, после чего официально стано­вится окончательно выписанным и излечившимся.

173

Если родители не видят желаемого прогресса и изменений в его жизни, они обращаются в Институты, и ребенок возвращается к про­хождению программы в полной мере.

 

«ПУТЕВКА В ЖИЗНЬ», ВЫДАННАЯ РОДИТЕЛЯМИ.

Шестнадцать детей выписались вышеописанным способом с согла­сия родителей. Их возраст- от двух лет и шести месяцев до 21 года.

 

«ПУТЕВКА В ЖИЗНЬ».

 

Двадцать один ребенок был выписан таким способом из Институ­тов по решению нашего медицинского персонала. Их возраст - от 12 месяцев до 28 лет и 3 месяцев.

 

---

Дата добавления: 2018-09-20; просмотров: 112; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!