ПЕРВАЯ «ОТТЕПЕЛЬ» И НОВЫЕ «ЗАМОРОЗКИ» 17 страница

⁷⁸ «Идет свержение правительства. Сравнения с Польшей нет», — заметил, например, Л. М. Каганович (Советский Союз и венгерский кризис 1956 года. Документы. С. 356).

⁷⁹ Венгерский исследователь Л. Борхи утверждает, что уступка советского руководства в польском вопросе была обусловлена более жесткой позицией, занятой США на случай возможного военного вмешательства СССР в Польше. Однако свою гипотезу он недостаточно подкрепляет ссылкой на документы (Borhi Laszlo. Op. cit. Вопрос этот, безусловно, нуждается в дальнейшем изуче­нии с привлечением советско-американской дипломатической переписки за вто­рую половину октября 1956 г.

⁸⁰ См. выполненные заведующим отделом ЦК КПСС В. Малиным рабочие записи заседаний Президиума ЦК КПСС (Советский Союз и венгерский кри­зис 1956 года... С. 411-413, 432-441).

⁸¹ «Войска не выводим — подавить надо решительным образом», — гово­рил Ворошилов. В таком же духе высказывались и некоторые его коллеги по Президиуму ЦК: «Твердой линии держаться» (Н. Булганин 26 октября), «твердую позицию занять» (Л. Каганович 26 октября), «идти им на уступки — рассматривать будут как слабость» (Д. Шепилов 26 октября), «главное — по­требовать от Кадара больше решительности» (Н. Булганин 28 октября) (там же).

⁸² Характерны отзывы от 26 октября: «т. Микоян занимает неправиль­ную позицию, неопределенную» (Н. Булганин), «т. Микояну сказать, что­бы он твердо потребовал от Надя навести порядок (Г. Маленков), «т. Ми­коян неправильно действует, толкает на капитуляцию» (Г. Жуков) (там же. С. 412).

⁸³ Там же. С. 433-434.

⁸⁴ «Рабочие поддерживают восстание», — признал Н. Хрущев 28 октября (там же. С. 432).

⁸⁵ «Надь вот-вот выступит против нас», — предчувствовал Молотов (заседа­ние от 28 октября. Там же. С. 433).

⁸⁶ Советский Союз и венгерский кризис 1956 года... С. 457—463.

⁸⁷ «На XX съезде сделали хорошее дело, но затем не возглавили развязан­ную инициативу масс. Нельзя руководить против воли народа. Не встали на подлинные ленинские принципы руководства. Можем оказаться в хвосте собы­тий» (там же. С. 460).

⁸⁸ См., например, их донесение от 30 октября. Там же. С. 467—468.

⁸⁹ Там же. С. 462.

⁹⁰ Этому эпизоду в истории венгерских событий посвящена огромная лите­ратура. Одну из реконструкций см.: Дюрко Л. 1956. Главы из книги // Ино­странная литература. М., 1988. № 7/8.

⁹¹ См. запись заседания и постановление Президиума ЦК (там же. С. 479— 485). Как и неделей раньше, в ночь с 23 на 24 октября, при решении венгер­ского вопроса в советском руководстве не было полного единодушия. Возвра­тившийся 31 октября в Москву А. И. Микоян на следующий день на заседа­нии Президиума ЦК решительно высказывался против нового военного вмешательства, считая не до конца исчерпанными политические средства раз­решения кризиса. Его позиция, однако, в то время уже не нашла поддержки других членов Президиума ЦК. См.: Советский Союз и венгерский кризис 1956 года... С. 494-495.

⁹² Деятельность этой радиостанции в период польского и венгерского кри­зисов 1956 г. явилась одним из главных предметов обсуждения на юбилейной международной конференции в Будапеште осенью 1996 г. При этом высказы­вались различные точки зрения. См. материалы конференции: 1956-os Intezet Evkonyv. 1996/1997. Bdp., 1997.

⁹³ См.: Borhi Laszlo. Op. cit.

⁹⁴ «Во время венгерского переворота Америка плелась в хвосте собственной риторики. Нежелание идти на риск возникновения войны ради уничтожения коммунистического контроля над Восточной Европой было в течение прошедшего десятилетия четко выраженной американской политикой. Но нежелание Вашин­гтона всерьез рассмотреть любой вариант, не связанный с войной, с тем чтобы повлиять на разворот событий, разверзло огромнейшую пропасть между тем, что Вашингтон провозглашал, и тем, что он на деле готов был поддерживать. Соеди­ненные Штаты так и не объяснили пределы поддержки только что вылупивше­муся из яйца, не имеющему опыта венгерскому правительству. Ни по одному из имеющихся в их распоряжении каналов они не дали совета венграм, как закре­пить достижения, прежде чем предпринимать дальнейшие, уже необратимые шаги... Более твердый и ясный американский подход, возможно, оказался бы существенным фактором, лишающим советское решение предсказуемости послед­ствий или видимой безнаказанности... Демократии были не в состоянии начать войну из-за Венгрии, но они могли расширить спектр политических и экономи­ческих потерь СССР вследствие подавления восстания. Получилось же так, что Кремль заплатил буквально ничтожнейшую цену за свои действия и не понес никаких экономических санкций» (Киссинджер Г. Дипломатия. С. 507—508).

⁹⁵ Как доказывает в своей работе Ч. Бекеш, принципиальное решение о си­ловых действиях в отношении Египта было принято еще до венгерских собы­тий 23 октября: Bekes Csaba. Op. cit.

⁹⁶ Советский Союз и венгерский кризис 1956 года... С. 439.

⁹⁷ Там же. С. 479-484.

⁹⁸ «Суэцкий кризис покончил с «эрой невинности» в рамках Западного аль­янса; с этого момента западные союзники никогда более не примут на веру свои же собственные заверения о якобы идеальной симметрии интересов» — так оценил последствия этого события Г. Киссинджер (Киссинджер Г. Дипломатия. С. 496). О развитии Суэцкого кризиса см.: D. E Calhoun. Hungary and Suez, 1956. An Exploration of Who Makes History. Lanham, Maryland, 1991.

⁹⁹ Подробнее см.: Csen Csien. Peking es az 1956-os magyar valsag // 1956-os Intezet Evkonyv 1996/1997. Bdp., 1997. 186-195 o.

¹⁰⁰ Ibid.

¹⁰¹  См. телеграмму посольства СССР из Рима в МИД СССР с текстом пись­ма П. Тольятти Секретариату ЦК КПСС о положении в Венгрии //Советский Союз и венгерский кризис 1956 года... С. 476—477.

¹⁰² Там же. С. 479.

¹⁰³ «Пересмотреть оценку, войска не выводить из Венгрии и Будапешта и проявить инициативу в наведении порядка в Венгрии» (там же).

¹⁰⁴ 31 октября на Президиуме ЦК был утвержден текст телеграммы в адрес П. Тольятти, в котором советские лидеры с полной определенностью заявляли: поскольку И. Надь «все более подпадает под влияние реакционных сил», они не будут «мириться с поворотом событий в сторону разгула реакции» (там же. С. 486). Министру обороны СССР Г. К. Жукову было поручено «с учетом об­мена мнениями на заседании Президиума ЦК КПСС разработать соответству­ющий план мероприятий, связанных с событиями в Венгрии» (там же. С. 484).

¹⁰⁵ «Угроза нашей Родине, использовать хотят Венгрию как базу против нас», — прозвучало на заседании Президиума ЦК КПСС 2 ноября (там же. С. 512).

¹⁰⁶ См. телеграмму Ю. Андропова о его беседе с И. Надем и другими члена­ми узкого кабинета министров от 1 ноября (там же. С. 499—501). Там же см. ноту правительства ВНР правительству СССР о денонсации Варшавского До­говора. См. также телеграмму Ю. Андропова от 2 ноября о повторном протес­те венгерской стороны (там же. С. 522—523).

¹⁰⁷ Это предположение подтверждается записями беседы Н. Хрущева и Г. Ма­ленкова с югославскими лидерами в ночь со 2 на 3 ноября, выполненными присутствовавшим на встрече послом ФНРЮ в СССР В. Мичуновичем. Как явствует из этих записей, в ходе беседы был затронут вопрос о границах ПНР и реваншистских проявлениях в Германии (Советский Союз и венгерский кри­зис 1956 года... С. 524-533).

¹⁰⁸ Об этом писал в своих мемуарах Н. С. Хрущев (Вопросы истории. 1994. № 5), а относящаяся к ноябрю 1956 — февралю 1957 г. обширная переписка между советскими и югославскими руководителями это еще раз подтверждает. Опубликованную ее часть см.: Советский Союз и венгерский кризис 1956 года...; Top secret. Magyar-jugoszlav kapcsolatok 1956. Dokumentumok. Bp., 1995. Значи­тельная часть переписки до сих пор не опубликована. См.: РГАНИ, ф. 89, пе­речень 45.

¹⁰⁹ Центрально-Восточная Европа во второй половине XX века: В 3 т. / Гл. ред. А. Д. Некипелов. М., 2000. Т. 1: Становление реального социализма. 1945-1965. С. 372-373.

¹¹⁰ Там же. С. 394.

¹¹¹ Ворошильский В. Венгерский дневник // Искусство кино. М., 1992. № 4. С. 145-146.

¹¹² Стыкалин А. С. Советско-югославская полемика вокруг судьбы «группы И. Надя» и позиция румынского руководства (ноябрь—декабрь 1956 года) // Славяноведение. 2000. № 1. С. 70-81.

¹¹³ Там же.

¹¹⁴ Центрально-Восточная Европа во второй половине XX века. Т. 1. С. 381.

 

М. Я. ПЕЛИПАСЬ

СУЭЦКИЙ КРИЗИС 1956 года

 

Победа антигитлеровской коалиции во Второй мировой войне дала толчок мощным политическим и социальным процессам в стра­нах «третьего мира». Это поставило перед победившими государства­ми проблему выработки политики, способной повлиять на вектор развития этих стран.

На Ближнем и Среднем Востоке всю сложность этой задачи в первую очередь ощутила Великобритания, считавшая с довоенных времен этот регион сферой своих преимущественных интересов. Правящие крути Великобритании рассчитывали перестроить отноше­ния со странами региона и провести неизбежное сокращение внешнеполитических обязательств темпами и методами, которые позволили бы британскому обществу надеяться на сохранение меж­дународных позиций страны и не повлекли бы за собой серьезных внутриполитических осложнений. Но ни консервативному прави­тельству У. Черчилля, ни сменившему его в середине 1945 г. лейбо­ристскому кабинету министров во главе с К. Эттли не удавалось разработать меры, которые давали бы возможность Великобритании контролировать развитие ситуации в масштабах ближневосточного региона или даже его отдельных частей. Не оправдались надежды А. Идена, министра иностранных дел в правительстве У. Черчилля, создать механизм контроля над процессами в арабском мире в виде Лиги арабских государств. Напротив, ее деятельность довольно бы­стро приобрела антибританскую направленность.

Осенью 1945 г. лейбористский министр иностранных дел Э. Бе-вин предложил план создания организации, в задачи которой вхо­дило бы осуществление проектов, направленных на развитие про­мышленности, сельского хозяйства, социальной сферы в странах региона. В соответствии с этим замыслом в апреле 1946 г. в Каире было учреждено Управление ближневосточного развития. Однако экономическое положение самой Великобритании не позволяло вы­делять сколько-нибудь значительные суммы для оказания помощи странам ближневосточного региона. Выход из этой ситуации Э. Бе-вин видел в проекте «Евро-Африка», в рамках реализации которого предполагалось привлечь европейские страны, прежде всего Фран­цию, к эксплуатации природных богатств континента и заинтересо­вать США перспективой получения стратегического сырья из реги­она. Великобритания рассчитывала тем самым получить контроль над интеграционными процессами в Европе, добиться от США ре­альной поддержки в сохранении британских позиций на Ближнем и Среднем Востоке и, таким образом, получить возможности хотя бы косвенно контролировать американскую политику в регионе¹.

Содержание британского стратегического планирования на после­военный период определялось положением о неизбежном обострении англо-советских отношений и их переходе в кризисную фазу во вто­рой половине 1950-х годов. Разработанный высшим британским во­енным руководством в мае 1947 г. Всеобщий стратегический план определял Советский Союз в качестве основного потенциального про­тивника, а район Ближнего и Среднего Востока как наиболее веро­ятное направление «агрессии России»². Правительство К. Эттли при­давало важнейшее значение сохранению военного присутствия в этом регионе. Так, с 1946 г. начались затяжные переговоры с Египтом об изменении условий англо-египетского договора 1936 г. Но попытки Великобритании добиться согласия египетского королевского прави­тельства на сохранение британской военной базы в зоне Суэцкого канала натолкнулись на настойчивые требования полного вывода бри­танских войск с территории страны. В то же время обострение пале­стинской проблемы усилило интерес арабских стран к военному со­трудничеству с Великобританией. Это до известной степени благопри­ятствовало сохранению активной позиции Лондона в регионе³.

На переговорах с представителями американского правительства британские дипломаты и военные отстаивали точку зрения, что Ближний Восток в качестве «будущего театра военных действий ус­тупает по значению лишь территории самой Англии»⁴. Однако пра­вящие круги США не разделяли этих оценок, отдавая приоритет латиноамериканским и европейским делам.

В системе внешнеполитических приоритетов американской адми­нистрации Г. Трумэна район Ближнего и Среднего Востока занимал в первые послевоенные годы далеко не главное место. В стратеги­ческом планировании США оно определялось задачей создания плацдарма для нанесения — в начальной фазе возможного военно­го конфликта с Советским Союзом — ядерного удара по нефтедо­бывающим и нефтеперерабатывающим мощностям на территории СССР. Дипломатическое давление Советского Союза на Турцию, оказывавшееся в первые послевоенные годы с целью добиться пе­ресмотра режима черноморских проливов, и выдвигавшиеся в прес­се сопредельных с Турцией советских республик территориальные претензии создавали ситуацию, которая не позволяла американским военным экспертам разрабатывать долговременные планы операций на возможном театре военных действий в этом регионе. В этих ус­ловиях при решении вопроса, на каких рубежах будет проходить «линия обороны Запада», акцент делался на возможности использо­вания британской базы в зоне Суэцкого канала. Лишь с 1947 г., пос­ле провозглашения «доктрины Трумэна», при американской техни­ческой помощи развернулась модернизация турецких аэродромов, а позднее началось и строительство новых аэродромов для размеще­ния тяжелых американских бомбардировщиков⁵.

При общем неприятии британских оценок в американских пра­вительственных кругах шли постоянные дебаты между дипломатиче­ским и военным ведомствами, с одной стороны, правительством и конгрессом — с другой, относительно значения ближневосточного региона и отношений с Великобританией в этом районе мира. Осо­бенно наглядно это показало обсуждение итогов американо-британ­ских переговоров, проходивших осенью 1947 г. и известных в дип­ломатической истории как «Переговоры в Пентагоне»⁶.

Разумеется, острые дебаты в американских правящих кругах воз­никали и в связи с формированием политики США в других райо­нах мира. Но в первое послевоенное десятилетие именно становле­ние ближневосточного направления американской внешней полити­ки проходило с наибольшими трудностями. В значительной степени это объяснялось сложностью политической обстановки в самом ре­гионе. Однако нужно иметь в виду и недостаток квалифицирован­ных кадров, который ощущало руководство госдепартамента, форми­руя штаты соответствующих отделов и посольств, в условиях" когда общая численность дипломатического корпуса резко увеличивалась. Специалисты считают, что лишь с 1942 г., когда в Чикаго была про­ведена конференция «Ближний Восток: проблемы и перспективы», была начата подготовка для правительственных организаций специ­алистов, знающих языки региона.

С 1947 г. в США стал издаваться «Ближневосточный журнал». На первой странице первого номера этого журнала констатирова­лось, что «за очень небольшим исключением, для американцев Ближний Восток — терра инкогнита». Лишь с 1949 г. стала фи­нансироваться правительственная программа ближневосточных ис­следований⁷. Отсутствие прочных традиций ближневосточной по­литики в сочетании с плохим знанием реалий региона привели к тому, что практически до середины 1950-х годов правительство США было вынуждено при решении большинства возникавших острых региональных проблем опираться на разработки британско­го министерства иностранных дел. Но при этом американские по­литики декларировали, и зачастую совершенно искренне, антико-лониалистские лозунги и особенно в первые послевоенные годы считали неизбежным и желательным скорейший «уход» Великобри­тании с Ближнего Востока.

Отмечая сложности формирования ближневосточного направле­ния деятельности госдепартамента США, нельзя не подчеркнуть пос­ледовательность, с которой администрация Трумэна формулировала глобальные задачи американской внешней политики. Продолжая тра­дицию односторонних деклараций внешнеполитических целей стра­ны, восходящую к президенту Дж. Монро, Г. Трумэн в послании кон­грессу 12 марта 1947 г. сформулировал ряд принципиальных положе­ний, определивших характер внешней политики США во второй половине XX в.

В подчеркнуто патетико-трагической манере сделав заявление в феврале 1947 г. о невозможности для Великобритании далее поддер­живать режимы Греции и Турции, Лондон надеялся, что правитель­ство США в ответ заявит о своих экономических и стратегических интересах в регионе и тем самым создаст надежду на реализацию проекта «Евро-Африка». Американская дипломатия в лице прежде всего заместителя государственного секретаря Д. Ачесона разгадала замысел Форин Оффис⁸. В выступлении президента Г. Трумэна ни­чего не говорилось об экономических интересах США в регионе, хотя первоначальный проект содержал такие положения.

«Доктрина Трумэна» провозглашала целью американской регио­нальной и глобальной политики защиту свободы и демократии. Она развивала «вильсонистские» традиции, характерные для внешнеполи­тического курса Ф. Д. Рузвельта. Но тем не менее отсутствие указа­ний на экономические интересы США в ближневосточном регионе шло как бы вразрез с действиями американских монополий, которые в послевоенный период активно теснили европейский капитал в нефтедобывающей промышленности Ближнего и Среднего Востока.

Действительно, с 1945 г. представители американских деловых кругов вели переговоры о получении различных концессий прак­тически во всех арабских странах⁹. Компании «Сокони вакуум» и «Стандард ойл оф Нью-Джерси» владели 27,5% активов «Ирак петролеум компани» и имели значительные интересы в Катаре. «Галф ойл» и Англо-иранская нефтяная компания делили конт­роль над буровыми работами в Кувейте. «Стандарт ойл оф Кали­форния» и «Тексако» имели преимущественные права в Саудов­ской Аравии и Бахрейне¹⁰. Возможно, случайным, но, безусловно, символическим совпадением стало то, что слияние четырех аме­риканских нефтяных монополий («Стандард ойл оф Нью-Джер­си», «Сокони вакуум», «Тексас» и «Стандард ойл оф Калифор­ния») в компанию «АРАМКО» по времени совпало с поддержкой конгрессом США направления политики, предложенного «доктри­ной Трумэна». По данным, представленным в комиссию по ино­странным делам палаты представителей конгресса США руковод­ством этой кампании, уже в первой половине 1950-х гг. капитал Соединенных Штатов Америки осуществлял финансовый конт­роль над 46% нефтяных запасов ближневосточного региона. 20% — оставалось под контролем британских фирм¹¹. В конце 40 — начале 50-х гг. произошло резкое увеличение добычи нефти на промыслах Ближнего и Среднего Востока. Оно было связано с ростом потребностей в энергоносителях западноевропейских стран, восстанавливавших свою экономику при помощи США в рамках «плана Маршалла». Причем уже в 1947 г. до 50% их по­требностей обеспечивалось за счет поставок компании «АРАМ­КО». В последующий период, за 1948—1951 гг. 56% поставляемой этой компанией в Европу нефти оплачивались за счет средств, выделявшихся сначала по «плану Маршалла», а затем — по Про­грамме взаимного обеспечения безопасности, связывавшей США с членами Североатлантического блока¹².

---

Дата добавления: 2018-08-06; просмотров: 268; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!