Специфика жанровой природы романов

Введение Тобайас Смоллет принадлежал к замечательной плеядеанглийских реалистов-просветителей XVIII века. Его творчество составляетважный этап в развитии английского реалистического романа. Младший современник Фильдинга, он следовал в своих книгах по путисатирико-юмористического изображения общественных и частных нравов тогдашнейАнглии, проложенному автором "Приключений Джозефа Эндруса" и "Истории ТомаДжонса найденыша". Но романы Смоллета вместе с тем существенно отличались от"комических эпопей" Фильдинга и по своей тематике и по характерухудожественного воспроизведения действительности. Светлая жизнерадостность и гармоничность фильдинговских "комическихэпопей", проникнутых оптимистическим доверием к человеческому разуму идоброму сердцу, в большинстве романов Смоллета уступают место желчной ипридирчивой настороженности по отношению к мыслям и поступкам людей."Исследователем темных душ" назвал его Вальтер Скотт. Гротеск и карикатура,чуждые Фильдингу, служат Смоллету излюбленным средством обрисовки егогероев, а сюжетное построение его романов, в отличие от "комических эпопей"с их плавным и обдуманно-соразмерным течением действия, кажется нарочитобесформенным и хаотичным. Многие биографы Смоллета пытались объяснить эти тенденции еготворчества неуживчивостью писателя. В буржуазной литературе бытуют анекдотынасчет "свирепости" Смоллета. Однако действительная "свирепость"сатирического реализма Смоллета имела глубокие причины; она была обоснованавсем ходом общественно-политического развития Англии того времени. У Смоллета всегда, как и подобает «классическому роману», обнаруживается несколько пластов. Сюжет зачастую изобилует всяческими ответвлениями, отходами от хронологического изложения, цель каковых для автора — во всей полноте представить картину эпохи. Роман можно в прямом смысле назвать «энциклопедией британской жизни». Будучи по жанру в первую очередь романом-странствием, герои которого пересекают всю Великобританию, он представляет собой калейдоскоп событий, вереницу судеб, картины жизни столицы, быта «на водах» в Бате, тихого существования провинциальных городков и английскую природу, всевозможные увеселения разных слоев общества, зарисовки придворных нравов и, разумеется, особенности литературно-театральной среды и многое-многое другое. Однако в процессе своего путешествия они воистину познают мир, открывают для себя природу людей, своеобразие нравов.

Биография Тобайаса Джорджа Смоллета

Смоллетт Тобайас Джордж (Smollett, Tobias George) (1721–1771), шотландский литератор, прославившийся своими динамичными плутовскими романами «Приключения Родрика Рэндома», «Приключения Перигрина Пикля», «Путешествие Хамфри Клинкера». Родился в Далкхорне (графство Дамбартоншир), был крещен 19 марта 1721. Учился Смоллетт в Дамбартонской классической школе, следом провел немного лет в университете Глазго. В мае 1736 определился учеником к известным хирургам Глазго У.Стёрлингу и Д.Гордону. В эти годы Смоллетт написал немного сатирических стихотворений (не сохранились) и начальные наброски трагедии Цареубийство (The Regicide), не увидевшей сцены, но изданной в 1749.

В возрасте восемнадцати лет Смоллетт отправился в Лондон, где сдал экзамен для поступления на военно-морскую службу, и в марте 1740 стал помощником хирурга на судне «Чичестер». Корабль участвовал в неудачной экспедиции адмирала Э.Вернона в Картахену (теперь в Колумбии) во время англо-испанской войны 1739–1948. За время морской службы Смоллетт собрал материал, тот, что в дальнейшем пригодился ему для изображения моряков в романах и – менее удачно – в забытой сейчас комедии Ответный потрясение, или Моряки старой Англии (The Reprisal, or The Tars of Old England), поставленной Д.Гарриком в 1757.

Отбывая службу на берегу либо во время второго плавания в Вест-Индию, Смоллетт познакомился со своей будущей женой Энн Ласселз, наследницей скромного состояния на Ямайке, где, по-видимому, они и поженились рядом 1743. Поскольку у Смоллетта не было достаточных средств, он скорее всего вернулся в Лондон единственный в поисках заработка. Известно, что в 1744 он практиковал как хирург на Даунинг-стрит. Примерно сквозь четыре года юная пара удачно устроилась в Лондоне; примерно 1747 родилась их единственная дочка Элизабет. Смоллетт посвящал невпроворот времени врачебной практике (в 1750 он получил уровень доктора медицины в Абердинском Мэршел-колледже) и начал заниматься литературной деятельностью.

Из сочинений Смоллетта первой увидела свет Новая песня (A New Song, ок. 1744); позже она была переработана для Приключений Родрика Рэндома Затем появились поэма Слезы Шотландии (The Tears of Scotland, ок. 1746), навалом раз переиздававшаяся в 18 в.; сатира Совет (Advice, 1746) и ее продолжение Порицание (Reproof, 1747). Перевод Жиль Блаза А.-Р.Лесажа вышел в 1749. Однако первым по-настоящему успешным произведением был Родрик Рэндом (The Adventures of Roderick Random, 1748), по его собственному опредению, «сатира на род человеческий». Образцом ему служили Дж.Свифт и А.Поп, последнему он подражал в юношеских сатирах Совет и Порицание. В духе времени целью Смоллетта были просвещение и социальные реорганизации, само же повествование носило комический нрав. В Родрике Рэндоме рассказывается о приключениях юного шотландца, это цепочка эпизодов, представленных живо и ослепительно. Действие происходит в разных странах, в особенности хороши достоверные военно-морские сцены и трио моряков – Моргана, Боулинга и Рэттлина.

В 1750 Смоллетты переехали в Челси, где в течение тринадцати лет вели деятельную существование, наслаждаясь без малого сельским окружением. Второй роман Смоллетта, Перигрин Пикль (The Adventures of Peregrine Pickle), увидел свет в начале 1751. В том же году он напечатал первые, покуда анонимные книжные рецензии на страницах «Мансли ривью» («Monthly Review»), нового журнала, основанного Р.Гриффитсом в 1749. Третий роман, Приключения графа Фердинанда Фэтома (The Adventures of Ferdinand, Count Fathom), вышел в 1753, и тогда же Смоллетт затем пятнадцатилетнего отсутствия навестил друзей и родню в Шотландии. В 1755 вышел перевод Дон Кихота, заменивший преждевременный перевод (предположительно Ч.Джарвиса).

Одновременно Смоллетт вкупе с другими литераторами замыслил и подготовил к изданию ежемесячник «Критикл ривью» («Critical Review»); основополагающий номер вышел в марте 1756. К декабрю того же года он, судя по всему, представил в тот самый журнал больше шестидесяти рецензий. Смоллетт неустанно занимался и другими начинаниями. Его История Англии (Complete History of England), изданная в 1757 и дополненная в 1758, какое-то время распродавалась больше чем по 10 000 экземпляров в неделю. Продажи этого бестселлера и Продолжения Истории Англии (Continuation of the Complete History of England) принесли автору больше 2000 фунтов чистой выручки, что по тем временам было значительной суммой.

В 1760 Смоллетт был признан виновным в публикации на страницах «Критикл ревью» (1758) клеветнических выпадов в адрес адмирала Ч.Ноулза, приговорен к крупному штрафу и одиннадцатимесячному тюремному заключению. В тюрьме он написал большую доля Приключений сэра Ланселота Гривза (The Adventures of Sir Launcelot Greaves). Этот роман выходил с продолжением в журнале «Бритиш мэгэзин» («British Magazine»), официальным редактором которого был сам Смоллетт.

К 1763 его самочувствие было подорвано невероятным объемом литературной работы. Тогда же он получил что ни на есть ужасный удар: в возрасте пятнадцати лет умела его единственная дочка. После этого Смоллетты, путешествуя неспешно и с остановками, перебрались в Ниццу, где и прожили с 1763 по 1765. Там беллетрист создал свою отличную работу «Путевые заметки о путешествии по Франции и Италии» (Travels through France and Italy , 1766). Он предпринял прощальную поездку в Шотландию, а далее был вынужден выискивать тепла и солнца в Италии, под боком от Ливорно, где и был закончен Хамфри Клинкер ((The Expedition of Humphry Clinker, 1771). Умер Смоллетт 20 сентября 1771.

Тобайас Смоллет принадлежал к замечательной плеяде английских реалистов-просветителей XVIII века. Его творчество составляет важный этап в развитии английского реалистического романа. Младший современник Фильдинга, он следовал в своих книгах по путисатирико-юмористического изображения общественных и частных нравов тогдашнейАнглии, проложенному автором "Приключений Джозефа Эндруса" и "Истории Тома Джонса найденыша". Но романы Смоллета вместе с тем существенно отличались от "комических эпопей" Фильдинга и по своей тематике и по характеру художественного воспроизведения действительности. Светлая жизнерадостность и гармоничность фильдинговских "комическихэпопей", проникнутых оптимистическим доверием к человеческому разуму идоброму сердцу, в большинстве романов Смоллета уступают место желчной ипридирчивой настороженности по отношению к мыслям и поступкам людей."Исследователем темных душ" назвал его Вальтер Скотт. Гротеск и карикатура,чуждые Фильдингу, служат Смоллету излюбленным средством обрисовки егогероев, а сюжетное построение его романов, в отличие от "комических эпопей"с их плавным и обдуманно-соразмерным течением действия, кажется нарочитобесформенным и хаотичным. Многие биографы Смоллета пытались объяснить эти тенденции еготворчества неуживчивостью писателя. В буржуазной литературе бытуют анекдотынасчет "свирепости" Смоллета. Однако действительная "свирепость"сатирического реализма Смоллета имела глубокие причины; она была обоснованавсем ходом общественно-политического развития Англии того времени. Искренно сочувствуя народным массам, Смоллет, как и другиепредставители буржуазного Просвещения, не мог еще уяснить себе ниисторических закономерностей, обусловивших бедствия народа, ни путей к егоосвобождению. Но жизнь тогдашней Англии давала столько разительных примеровновой общественной несправедливости - буржуазного неравенства иэксплуатации, переплетающихся с неизжитыми формами помещичьего угнетения,что они не могли не привлечь к себе внимания пытливого наблюдателя. Процессразвития капитализма, совершавшийся на глазах у Смоллета в эту пору, впериод первоначального накопления и первые годы промышленного переворота,оставлял все меньше места для буржуазно-просветительских иллюзий, будтоАнглия XVIII века, управляемая горсточкой крупных землевладельцев ифинансовых тузов, является идеальным царством естественной и разумной,предустановленной богом гармонии между людьми. В течение многих десятилетийэти иллюзии преподносились английским читателям в качестве непреложныхистин, освященных авторитетом таких философов, как Шефтсбери, и такихлитераторов, как Аддисон. Смоллет развенчивает эти иллюзии. Он показывает,как не похожа реальная буржуазно-помещичья Англия его времени напрекраснодушные абстракции, которыми подменяли действительность буржуазныефилософы и писатели, старавшиеся сгладить и оправдать противоречиякапиталистического развития В этой критической переоценке общественных,этических и культурных ценностей Смоллет исходит из интересов иисторического опыта широких демократических слоев своей родины. Его волнуютсудьбы классов, уничтожаемых в ходе капиталистического "прогресса" - судьбыразоряющегося мелкопоместного дворянства, мелких фермеров и ремесленников;его глубоко тревожит положение той массы обездоленных, экспроприированныхбедняков, из которых в эту пору, на пороге промышленного переворота, ужеформировалась резервная армия будущего пролетариата. Этим объясняется и критический дух реализма Смоллета и широта егокругозора. "Он с огромной силой изображал отрицательные стороны английскогообщества той эпохи и первый ввел в рамки романа изображение политическихтенденций" {М. Горький, История русской литературы, М. 1939, стр. 39.}, -писал о нем М. Горький. Жизнь Смоллета сложилась так, что ему еще смолоду пришлось насобственном опыте познакомиться с отрицательными сторонами тогдашнегоанглийского общества. Выходец из обедневшей дворянской семьи, он вступил вжизнь как неимущий разночинец и до конца своих дней вел неравную борьбу снуждой. Ни ученые медицинские труды, ни литературный талант не обеспечилиему материальной независимости. Несмотря на успех своих первых романов, ондолжен был зарабатывать на хлеб унизительной литературной поденщиной,поставляя по заказу издателей то медицинские трактаты, то памфлеты, томноготомные компиляции. Ему пришлось узнать и безденежье, и долги, и горечьзависимости от знатных "покровителей", считавших себя вправе распоряжатьсяего пером; он побывал даже в тюрьме из-за слишком смелых нападок на своеговысокопоставленного противника. Смоллет рано познакомился с закулисной механикой английскойполитической жизни того времени. Двадцатилетним юношей он начал службу ввоенно-морском флоте в качестве помощника корабельного хирурга и вынес изучастия в вест-индской экспедиции 1741 года глубочайшее презрение ккоррупции и бездарности командных верхов и понимание того, какой ценойрасплачивается простой народ за расширение колониальных владений иукрепление коммерческих прерогатив Англии. Рассматривая в своих позднейшихисторических трудах английскую политику XVIII века, Смоллет решительноосуждает растрату "национального богатства" на "ненужные войны и опасныеэкспедиции". Смоллет-историк улавливает и другую существенную тенденциюанглийской общественно-политической жизни XVIII века - небывалый ростфинансовых спекуляций, посредством которых кучка аферистов, объединявшаяцвет аристократии, членов правительства и дельцов из Сити, обогащалась засчет народа. Кратковременное участие Смоллета в политической борьбе начала 60-хгодов, когда торийское министерство Бьюта привлекло его к редактированиюправительственной газеты "Британец", лишь усугубило его презрение к обеимпартиям. Вслед за Свифтом и Фильдингом Смоллет на собственном опытеубедился, что парламентская демагогия тори и вигов не имеет ничего общего сдействительной защитой свободы и процветания нации. В сатирических образахпублицистической "Истории и приключений Атома" (1769) Смоллет, не стесняясьв выражениях, зло осмеял интриги, коррупцию и паразитизм тогдашних лидеровобеих партий. Шотландец по рождению, Смоллет горячо любил свою родину, присоединеннуюк Англии неравноправной унией 1707 года, и чувство оскорбленногонационального достоинства обостряло его недоверие к британским правящимкругам. Он был глубоко потрясен событиями 1745-1746 годов, когдаправительство, жестоко расправившись с мятежными шотландцами, принявшимиучастие в попытке реставрации Стюартов, обрушило карательные экспедициипротив безоружного населения Шотландии и поставило под запрет национальныеобычаи и национальную культуру. Смоллет, сам отнюдь не сочувствовавшийпопыткам новой реставрации Стюартов, выразил свое возмущение политикойанглийских карателей в смелом стихотворении "Слезы Шотландии" (1746), адвумя годами позже сделал героями своего первого романа, "ПриключенияРодрика Рэндома" (1748), двух земляков, Рэндома и Стрэпа, которые, скитаясьпо Англии, терпят немало невзгод только потому, что они шотландцы. "Я стремился показать, как скромные достоинства борются со всемизатруднениями, встающими на пути одинокого сироты не только из-за недостаткау него житейского опыта, но и вследствие себялюбия, зависти, злокозненностии черствого равнодушия людей", - так определил сам Смоллет в предисловии к"Приключениям Родрика Рэндома" основную тему этого романа, во многомхарактерную и для его позднейших произведений. Несмотря на видимую отвлеченность этой формулировки, типичной длялитературы Просвещения, она свидетельствовала о стремлении писателяраздвинуть рамки бытового романа, введя в него критическое изображениеобщественных пороков того времени. Говоря словами самого Смоллета, он хотелдать пищу "благородному негодованию, каковое должно вызвать у читателявозмущение презренными и порочными нравами общества". Следуя этому замыслу,автор строит историю злоключений Рэндома как историю постепенной утратыгероем многих и многих иллюзий относительно прекраснодушия окружающих. Онузнает истинную цену мнимого "человеколюбия" титулованных самодуров иразвратников в раззолоченных кафтанах, лицемеров и мошенников в поповскихрясах, чиновных взяточников и скопидомов-фермеров и приходит к горькомувыводу, что Англия - "худшая страна во всем мире для пребывания в нейдостойного человека".

Специфика жанровой природы романов

В глазах современных исследователей наследие выдающихся романистов XVIII века Сзмюэла Ричардсона, Генри Филдинга и Лоренса Стерна, как правило, затмевает творчество Тобайаса Смоллета, произведения которого снискали не меньшую популярность у просвещенной публики того времени и немало способствовали становлению английского романа.

Предвзятое отношение к романам Смоллета, в равной степени характерное для отечественных и западных англистов, исследователь его творчества Роберт Дональд Спектор объясняет тем, что "безжалостный в своих описаниях действительности" он, в отличие от Филдинга, не смягчает свой грубый реализм оптимистическими мотивами. Его проза не стала объектом внимания поклонников изощренного психологизма, как "Памела" или "Кларисса" Ричардсона. Его юмору не свойственна та странная и причудливая интонация, которая отличает идиосинкратическое отношение ктрагическому восприятию жизни, характерное для Стерна: в "Тристраме Шенди" и "Сентиментальном путешествии" читатель XX века способен почувствовать настроения, близкие его собственному неизъяснимому страху перед реальностью. По сравнению со своими знаменитыми современникамиСмоллет мало издается и переиздается у себя на родине и в Америке. В России из пяти написанных им романов два никогда не переводились на русский язык.

В то время как "Приключения Родерика Рэндома" (1748), "Приключения Перегрина Пикля" (1751) и 'Путешествие Хамфри Клинкера" (1771) давно переведены, менее совершенные в художественном отношении "Приключения Фердинанда, графа Фатома" (1753) и "Жизнь и приключения сэраЛанселота Гривза" (1760-1761) абсолютно неизвестны в России; между тем эти произведения, сочетающие в себе различные, отчасти взаимопротиворечивые традиции западноевропейского романа, оставили заметный след в литературном процессе. В наши дни эти два произведения представляют собой весьма интересный материал для научных изысканий в области истории английской литературы. В художественном мире Смоллета-романиста отразились важнейшие явления исторической действительности, без знания которых неполно представление о национальной английской и, шире, западноевропейской культурной традиции. Крайне неровное, не всегда, на первый взгляд, последовательное, чрезвычайно разнообразное и сложное творческое наследие одного из самых талантливых и своеобычных художников XVIII века нуждается в серьезном осмыслении литературоведческой наукой.

Внимание западных исследователей более занимали первый роман писателя о приключениях юного и неискушенного в жизни шотландца Рэндома, который по сей день многие полагают самой большой .удачей Смоллета, и его последнее творение - эпистолярный роман "Путешествие Хамфри Клинкера".

Работами, посвященными первым романам писателя, начинается освоение его творчества в русском литературоведении. Именно первые три романа стали предметом анализа в диссертационном сочинении В.Н. Шейнкера, заложившем основы глубокого и системного изучения художественнойпрозы Смоллета в отечественной науке. В этом исследовании намечен продуктивный, как показало время, подход к изучению романного творчества писателя. Автор диссертации рассматривает "Родерика Рэндома", "Перегрина Пикля" и "Фердинанда Фагома" на фоне современных им оживленных дискуссий о происхождении и сущности нравственного чувства, которые в Англии растянулись вплоть до конца XVIII века. Ученому удалось убедительно показать, что поэтику указанных произведений существенно обусловливает нравственно-этическая проблематика, которая действительно является их идейно-смысловым стержнем. Объектом пристального внимания становится образ героя, который рассматривается в свете этических учений, распространившихся в Англии к середине XVIII века; среди них особое внимание уделяется моральным воззрениям Давида Юма.

Исследователю удалось разглядеть явственно наметившийся уже в "Родерике Рэндоме" парадокс, волновавший лучшие умы времени: "разум не только не в состоянии заставить человека избегнуть подлых поступков, но, наоборот, именно он и толкает людей на их свершение". Помимо вопросов нравственно-этических, что вообще характерно для литературы этого периода, писателя, как нам представляется, волновала проблема познания, проблема возможностей и способностей разума. В этой связи особый, глубокий смысл обретает грустное замечание одного из персонажей первого романа Смоллета: "nemo omnibus horis sapit" (никто не разумеет другого). Проблема всеобщего взаимного непонимания, бессилия разума перед тайнами бытия, впервые заявленная в "Родерике Рэндоме", получает дальнейшее развитие и более глубокое осмысление в "Перегрине Пикле", "Фердинанде Фатоме" и последних романах писателя. Изучению Смоллета

также посвящены работы А.А.Елистратовой, А.Щ.Аксельрод, И.А. Жабо-рюк, В.И.Номокоаова, Г.И.Макаровой.

В англо-американском литературоведении сложилась традиция рассматривать специфику жанровой природы романов писателя с точки зрения романа о приключениях плута. Это направление в освоении художественного наследия Смоллета представлено содержательными работами Олте-ра, Чандлера, Спекгора, интересной статьей А.Грин Фредман "Пикареска на изводе: первый роман Смоллета". О плодотворности такого подхода к анализу особенностей поэтики "Родерика Рэндома", "Перегрина Пикля" и других романов писателя свидетельствует ряд ценных наблюдений и выводов, обоснованных вышеупомянутыми исследователями.

Богатый материал для сопоставления с пикареской представляет "Перегрин Пикль". В этой связи чрезвычайно интересен эпизод с участием мизантропа Крэбтри, представившегося шутки ради магом и предсказателем. Данный фрагмент со всей очевидностью организован по законам романа опохождениях плута. Возникает аналогия с остроумным приемом "снятых крыш" в "Хромом Бесе" Лесажа, творчество которого во многом повлияло на Смоллета: перед лицом перерядившихся забавников (Перегрина и мнимого прорицателя Крэбтри) посетители на краткое время сбрасывают привычную личину нравственного благообразия. Героям представляется исключительная возможность наблюдать многообразную череду "моральных уродов". Заметим, что органичный для пикарески прием получает характерное для литературы XVIII века нравоучительное наполнение. Помимо этог о, автор в духе времени высмеивает наивную веру в чудеса и предсказания и тем самым дезавуирует фантастическое начало, живущее в сознании обывателей.

Сопоставление романов Смоллета с пикареской помогает отчасти прояснить некоторые особенности их сюжета, композиции, организации образа героя и его функцию в романе, однако, не может в полной мере исчерпать своеобразие и сущность их поэтики.

Следующий роман Смоллета о мрачном злодее Фердинанде Фатоме, опубликованный через два года после "Перегрина Пикля", был равнодушно встречен современной автору публикой и критикой и никогда не причислялся к его высшим достижениям. "Фердинанд Фатом" в основном привлекает внимание отечественных и западных англистов в связи с готическими мотивами в творчестве писателя.

Весьма обоснованные изыскания в означенной области отчасти суммируются в книге о шотландском романе Френсиса Р.Харта. Вслед за Спектором, он сопоставляет точки зрения двух авторитетных исследователей Смоллета. Из них Альбрехт Штраус усматривает в романе любопытную "смесь нелепого сказочного материала и банальной готической трескотни", тогда как Луис Мартц объясняет создание "Фердинанда Фатома" отходом романиста от традиции повествования о похождениях пикаро и стремлением черпать "новое вдохновение" в "страшных историях", волшебной сказке, готике и фантастике. Само возникновение таких различных точек зрения представляется Харту парадоксальным, однако, парадокс этот, полагает американский ученый, проливает свет на своеобразие поэтики "Фердинанда Фатома". Исследователь акцентирует ироническую интонацию Смоллета, которая априори исключает восторженную эстетизацию ужасного и возвышенного.

Среди немногочисленных работ, посвященных этой "творческой неудаче" талантливого художника, необходимо отметить изыскания П.Г.Бусе и Тредуэлла, сосредоточенные на нравственно-этической проблематике романа. Стиль Смоллета стал предметом анализа в книге Домиана Гранта, автора содержательного предисловия к последнему изданию "Фердинанда Фатома". В нашей стране серьезной попыткой исследовать этот роман являются работы В.Н.Шейнкера и А.Ш.Аксельрод. Коротко об этом мало изученном произведении пишет в своем диссертационном сочинении "Жанровыеособенности романов Тобайаса Смоллета" И.А.Жаборюк.

На Западе единственным монографическим исследованием, рассматривающим романы Смоллета в философском контексте эпохи, была книга американского литературоведа Голдберга "Смоллет и Шотландская школа". Ключ к своеобразию поэтики писателя Голдберг пытался искать в идеях Шотландской школы здравого смысла, учение которой, как известно, было некоторое время популярно в Америке. Однако, концепция, положенная в основу исследования, оказалась слабообоснованной и малоубедительной, поскольку этическая проблематика в художественной прозе Смоллета сводится здесь к идеям философии здравого смысла, с нашей точки зрения, имевшей для романиста второстепенное значение. Философская проблематика романов Смоллета остается чрезвычайно важным, но слабо изученным аспектом его творчества.

В свете вышеизложенного представляется интересным и перепективным рассмотреть романы Смоллета в контексте философских течений времени, на фоне литературной ситуации в Англии второй половины XVIII века. Обозначившаяся таким образом цель нашего исследования позволяет определить его конкретные задачи. Предпринимая попытку раскрыть художественные особенности романов Смоллета, мы ограничились материалом его последних двух романов: наименее изученного в наследии писателя "Ланселота Гривза" и "Путешествия Хамфри Клинкера", центральной темой которого стали идеи и мнения, занимавшие современников автора. В своих рассуждениях об эстетических принципах писателя мы привлекаем чрезвычайно интересный и богатый материал его публицистического произведения "Путешествие по Франции и Италии", над которым он работал в промежутке между созданием "Ланселота Гривза" и "Хамфри Клинкера".

В конкретные задачи исследования входит: анализ романа о сэре Ланселоте, создававшегося в период, когда культ чувства достиг пика популярности в Англии. Так же как "Хамфри Клинкер", "Ланселот Гривз" изучается в связи с вопросом о влиянии общей литературной ситуации на художественное творчество и эволюцию философских воззрений Смоллета. Оба произведения находятся в сложном отношении с проблемами чувствительности в Англии.

В соответствии с указанной целью и перечисленными конкретными задачами в работе над диссертацией используются историко-литературный и сравнительно-системный методы исследования.

Характер исследуемого материала обусловил структуру настоящего сочинения. В первой главе "Ланселот Гривз" рассматривается как вариант пародирования распространенных сюжетов, приемов и техники подачи материала в популярном в то время сентиментальном романе. Во второй главе объектом анализа является "Путешествие Хамфри Клинкера" как художественное воплощение философии автора: его отношения к проблеме познания, представлений о природе нравственного чувства, его эстетики. В заключении излагаются краткие выводы, вытекающие из результатов исследования. К диссертации прилагается библиография.

Научно-практическая значимость настоящего диссертационного сочинения заключается в том, что его основные положения и выводы могут быть использованы при разработке общего курса истории зарубежной литературы XVIII века и спецкурсов, посвященных как творчеству Смоллета так и проблемам европейского сентиментализма. Только в общей систем« философско-этических идей эпохи может быть осмыслено значение творчества Смоллета. Таким образом, смысл предлагаемой работы состоит I изучении поэтики романов Смоллета в ее связи с важнейшими философскими и литературными движениями эпохи, с таким сложным и своеобычным явлением духовной жизни Англии XVIII века, каковым является чувствительное движение. Представляется, что такой подход дает более целостное, полное и глубокое представление о творчестве Смоллета.

Цель и задачи исследования, а также характер анализируемого материала предполагают необходимость сжатой характеристики эпохи, которая была "культурной почвой", питавшей поэтику Смоллета.

В филологических изысканиях по английской литературе XVIII векг поражает невероятное многообразие наименований эпохи, каждое из которых, не выражая сущности, лишь высвечивает те или иные несомненнс важные ее черты. Сам XVIII век гордо именовал себя "веком философии" На протяжении всего столетия философия непрерывно эволюционировалг сама, отражая и одновременно обусловливая серьезные сдвиги в общественной жизни. Философские течения времени влияли на художественное творчество ведущих английских писателей.

Приключения Перигрина Пикля "Веселая книга, или Шалости человеческие" - под таким заглавием вышел в1788 году первый русский перевод "Приключений Перигрина Пикля". Комизмнелепых происшествий, вызванных чудачествами героев, действительно занимал вэтом романе большее место, чем в каком-либо другом произведении Смоллета, неговоря уже о просветительских романах его предшественников. Кавалькада,сопровождающая коммодора Траньона на свадьбу, движется зигзагами поперекдороги, воспроизводя маневры корабля, повинующегося ветру; живописец Пелитпытается въехать в комнату обидевшей его попутчицы верхом на осле, рев итопот которого приводят в смятение всю гостиницу; кулинарные экспериментыдоктора - энтузиаста классической древности - оказывают самое плачевноедействие на желудки приглашенных; нескромные интрижки, прерываемыевторжением докучных спутников, соперников или соседей; жестокие урокиревнивым мужьям; подстроенные шутки ради дуэли, в которые насильнововлекаются заведомые трусы, - таковы едва ли не самые частые комическиеситуации "Приключений Перигрина Пикля". Ни в одном из последующихпроизведений Смоллета нет такого множества потасовок, драк и поединков, гдеоружием служат не только кулаки, дубинки, шпаги и пистолеты, но подчас итакие предметы, как костыль, деревянная нога, цеп, кочерга, парик, столовыйнож и жареная индейка. Однако вся эта суматошная кутерьма, разыгрывающаяся на авансценеромана, отнюдь не исчерпывает его действительного содержания. По мере тогокак общий замысел произведения проступает все отчетливее сквозь пестротубыстро сменяющихся анекдотических эпизодов, читатель убеждается в том, что"веселая книга" Смоллета - это вместе с тем и очень горькая книга,подводящая итоги многим серьезным наблюдениям и размышлениям автора. Во втором романе Смоллета, "Приключения Перигрина Пикля" (1751), неттех контрастов бедности и богатства, власти и бесправия, которые были широкопоказаны в "Приключениях Родрика Рэндома". Но, сосредоточивая действие попреимуществу в сфере жизни английских собственнических кругов, Смоллет и вэтом романе остается реалистом-сатириком. Основное, что занимает здесь Смоллета и определяет внутреннююцелеустремленность похождений его героя, - это проблема эгоизма какглавного, тайного или явного двигателя человеческих поступков. "ПриключенияПеригрина Пикля" написаны в обычной для английской литературы XVIII векаформе жизнеописания героя. Но Смоллет строит биографию Пикля так, что вразвитие сюжета вовлекаются все новые и новые области действительности, ироман, который мог сперва показаться энциклопедией фривольных анекдотов,разворачивается как широкая панорама частных и общественно-политическихнравов буржуазно-помещичьей Англии XVIII века. Семейные распри, столкновения с проститутками, шулерами, констеблями,бессмысленные препирательства ученых педантов, великосветские козни, деловыеаферы и спекуляции, парламентская избирательная борьба, театральные илитературные интриги и, наконец, раздоры тюремного "дна" - таковы ступенижизненного пути Перигрина Пикля, этапы его общественного воспитания. Затрагивая самые разнообразные области человеческой деятельности,Смоллет настойчиво подчеркивает один и тот же принцип - принцип враждебнойразобщенности людей, руководимых себялюбивыми, частными интересами. Вобществе, на его взгляд, царит ожесточенная война всех против всех.Семейство Пиклей, описанием которого открывается роман, служит как быминиатюрным прообразом этого общества. Естественные отношения между членамиэтого семейства извращены: мать люто ненавидит сына, брат - брата. ПоездкаПеригрина Пикля на похороны отца была самым восхитительным из всехпутешествий, какие он когда-либо совершал. В характеристике большинства второстепенных героев романа подчеркнутата же эгоистическая разобщенность: их помыслы, стремления, поступки нетолько не сливаются в общую гармонию, но, напротив, резко и назойливопротиворечат друг другу. Каждый твердит свое, добивается своего, мешая ипереча другим и не слушая их. В каждом легко обнаружить солидную дозу тоготщеславия и самомнения, какие обычно царят даже в самой грубой душе. Таковэтический подтекст, обусловливающий характеры героев и, в соответствии с ихотношениями, нарочито хаотическую композицию романа с его бесконечной сменойзлых проделок, удавшихся и неудавшихся обманов. Демонстративная невозмутимость, с какою Смоллет изображает этот мирозлобленных себялюбцев, поглощенных своими эгоистическими маниями,обманчива. Она проникнута полемическим духом. В "Приключениях ПеригринаПикля" Смоллет решает важную для его времени философскую задачу. Рисуемая имкартина общества как арены ожесточенной борьбы своекорыстных интересовнаглядно опровергает идеалистическую этику Шефтсбери с ее всеобщейгармонией, в основе которой лежит якобы взаимное равновесие частныхинтересов.

Приключения Перигрина пикля» — второй из трех романов, принесших славу Смоллету, — обнаруживает черты, присущие и «роману воспитания», и роману просветительскому, и сатирическому, и даже памфлету. Отчасти можно вести речь и о влиянии «сентименталистов».Его герой проходит перед нами воистину путь от «мальчика до мужа» — как водится в классических романах, встречая на своем пути множество людей, открывая и познавая мир, в котором оказывается больше недостатков, нежели достоинств, он переживает моменты уныния и отчаяния или же, напротив, безудержного веселья, юного куража,обманывает сам, становится жертвой чужих обманов, влюбляется,изменяет, предает, но в итоге приходит к тихому семейному счастью,обретя после долгих мытарств тихую и уютную гавань, лишенную повседневных забот о хлебе насущном, а кроме того, полную душевного тепла и покоя.

Замечательно сказано в «Графе Нулине» об английском романе: «классический, старинный, отменно длинный, длинный-длинный, нравоучительный и чинный…» Как видим, уже в пушкинские времена отношение к «классическим» романам было достаточно ироничным(отметим попутно, что первый русский перевод романа вышел в 1788 г.под названием «Веселая книга, или Шалости человеческие»; в названии этом вполне сказалось понимание обеих ипостасей романа — его иронизма и его философичности) — и действительно, сегодня роман Смоллета представляется весьма «длинным, длинным, длинным», в нем ощущается некая избыточность — сюжетных поворотов, вставных новелл, действующих лиц и т. д. При этой избыточности — несомненная повторяемость всего вышеперечисленного.

Впрочем, «чинным» роман Смоллета назвать никак нельзя: в нем, при всей подчас тяжеловесности, несомненно, ощущаются чисто«фальстафовский дух» и удивительная внутренняя раскрепощенность — как автора, так и его героев, — и насмешка над ханжеством, в любом,самом неожиданном проявлении…

Однако обратимся к сюжету. Собственно, повествование начинается еще до появления его главного героя на свет, начинается со знакомства его родителей — папеньки, эсквайра Гемэлиедя пикля, проживающего«в некоем графстве Англии, которое с одной стороны омывается морем и находится на расстоянии ста миль от столицы», и маменьки, мисс Сэли Эплби. Впрочем, в дальнейшем повествовании родители героя появятся нечасто, необъяснимая ненависть, которую миссис Пикль питала к своему первенцу, сделает Перигрина изгнанником с малых лет, и все детство и всю юность он проведет в доме друга своего отца коммодора Траньона, бывшего моряка, описанного Смоллетом с невероятной колоритностью: его речь почти сплошь состоит из сугубо морской терминологии, с помощью каковой он излагает все свои суждения, как правило, к морю не имеющие никакого отношения, вдобавок весь уклад его дома, называемого «крепостью», сохраняет приметы морской жизни, чему «потворствуют» его сотоварищ лейтенант Джек Хетчуэй и его слуга, бывший боцман Том Пайпс. Именно эти люди станут на всю жизнь самыми преданными и верными друзьями нашего героя. Впрочем, вскоре Перигрин и коммодор Траньон породнятся, ибо сестра Пикля-старшего,мисс Гризль, станет женой коммодора, а маленький Пери, таким образом,окажется его племянником.

Пушкинская формула «ребенок был резов, но мил» вполне применима к маленькому (и не очень маленькому тоже) Перигрину. Детские проказы сменяются юношескими, перед нами проходят его «школьные годы», мы знакомимся с еще одним весьма колоритным типом — учителем и наставником Перигрина Джолтером. И непременные участники его забав и проказ — лейтенант Хетчуэй и Том Пайпс, которые души не чают в своем юном «господине». Затем — первая влюбленность — встреча с Эмилией Гантлит. Адресованные ей стихи Перигрина — откровенно пародийные (явственно слышна авторская интонация!), вкупе с полной серьезностью юного влюбленного это сочетание дает потрясающий эффект фарса. Эмилия окажется той самой героиней, отношения с которой продлятся у Перигрина вплоть до самого финала романа, пройдя через все «положенные» стадии: попытку её увезти и соблазнить, оскорбления, предложение и отказ, взаимные муки и в конце благополучное соединение в «законном браке» повзрослевшего Перигрина, научившегося хоть немного отличать истинное от ложного,и великодушно простившей и все забывшей Эмилии. Впрочем, любовный сюжет тоже, разумеется, отягощен всяческими ответвлениями и усложненностями: например, у Эмилии есть брат, Годфри, а их покойный отец, Нэд Гантлит, оказывается старинным другом Траньона, его соратником по былым сражениям на поле брани. Великодушный Траньон покупает для Годфри офицерский патент,сказав юноше, что это его отец некогда ссудил ему энную сумму денег,каковую Траньон теперь таким образом ему и возвращает; резкость,прямота старого вояки вполне удачно сочетаются у него с тактом и щепетильностью. Вообще Траньон при всей своей чудаковатости(а быть может, и вследствие ее) оказывается одним из самых обаятельных персонажей романа — не похожий на других, чуждый условностей и «светской» лжи, прямой и бескорыстный, искренне любящий и столь же искренне ненавидящий, не скрывающий своих чувств и не изменяющий своим привязанностям ни при каких обстоятельствах.

Между тем у родителей Перигрина появляются и другие дети: сын,носящий то же имя, что и его отец, Гем, и дочь Джулия. Брат оказывается отвратительным ребенком, жестоким, мстительным,коварным — и вследствие этого — любимцем матери, подобно ей, люто ненавидящим Перигрина (никогда более при жизни родителей не переступавшего порог их дома), а вот Джулия, напротив, волей случая познакомившись со старшим братом, искренне к нему привязывается,и Пери платит ей столь же преданной любовью. Он-то и спасает её из родительского дома, когда сестра, встав на его сторону в противостоянии с матерью и младшим братом, оказывается также в родном доме то ли заложницей, то ли пленницей. Перигрин перевозит её в дом Траньона и позже вполне успешно способствует её счастливому браку.

Для романа Смоллета характерно присутствие в нем «отсылок»к реальным персонажам и событиям той эпохи. Таковы многие «вставные новеллы», как, к примеру, рассказ «знатной леди» под названием «Мемуары» и принадлежащий, как полагают комментаторы, знатной покровительнице Смоллета леди Вэн. Участие самого Смоллета в тексте«Мемуаров» явно ограничивается лишь стилистической правкой — настолько их тон, их бесцветность и назидательность отличаются от собственно смоллетовского повествования. В первой редакции романа содержались выпады против Филдинга, а также против знаменитого актера Дэвида Гаррика, во втором издании, появившемся в 1758 г.,Смоллет эти выпады снял. Однако примечательна «отсылка»,присутствующая в каноническом тексте романа, к предыдущему произведению самого Смоллета — его первому знаменитому роману«Приключения Родрика Рэндома»: в одном из встреченных им людей Перигрин узнает «лицо, о котором столь почтительно упоминается в «Приключениях Родрика Рэндома». Этот элемент мистификации придает повествованию Смоллета неожиданно современную окраску,внося разнообразие в некоторую монотонность сюжетной канвы. А кроме того, тем самым писатель подчеркивает «хроникальность»повествования, объединяя свои романы в своеобразный «цикл» — некий единый сплав жизнеописаний, отдельных зарисовок, реалий эпохи.

Столь же колоритен и красочен рассказ Смоллета о поездке Перигрина в Париж, Антверпен, другие города и страны, его описание отнюдь не «сентиментального» путешествия героя своего. Описание «света»,не принимающего, кстати, Перигрина в свои «сплоченные ряды», ибо,при всей развязности юноши, все же был в нем угадан чужак, «человек со стороны»; рассказывая о заключении Перигрина в Бастилию, Смоллет с наслаждением описывает дерзость и неустрашимость своего вовсе не идеального героя. И вновь — колоритные личности, встречающиеся Перигрину на его пути, в частности два его соотечественника, живописец Пелит и некий ученый доктор, его близкий приятель, чьи причуды становятся для Перигрина поводом к бесчисленным проделкам и насмешкам не всегда безобидного свойства. В своих «шутках»Перигрин проявляет и изобретательность, и насмешливый нрав, и даже определенную жестокость, умение воспользоваться человеческими слабостями (каковых и сам он, кстати, не лишен). В герое Смоллета есть несомненно что-то от плута, излюбленного персонажа пикарескных романов: плут, пройдоха, насмешник, добрый малый, себе на уме,далекий от морализаторства и всякий раз сам готовый нарушить любые«моральные устои». Таковы многочисленные любовные приключения Перигрина, в которых он замечательно водит за нос обманываемых им мужей, с удовольствием наставляя им рога (за что, впрочем, те вполне резонно заставляют его потом расплачиваться, насылая разного рода неприятности, весьма существенные).

Но при всем при том Смоллет вкладывает в уста своего героя многие мысли и наблюдения, с коими сам солидаризируется, приписывая ему собственные взгляды и убеждения. Идет ли речь о театре,в рассуждениях о котором Пикль неожиданно проявляет здравый смысл и несомненный профессионализм, или же о лицемерии священнослужителей, чуждом натуре Перигрина, с учетом всех своих слабостей и недостатков, свойственных вообще человеку, наш герой высказывает много здравых искренних, непосредственных и пылких замечаний, хотя и не чужд сам порой притворства. Ему равно чуждо всякое проявление начетничества, любая форма ограниченности — заходит ли речь о религии, научных открытиях, делах литературных или театральных. И тут уж авторская насмешка неотделима от той,каковой подвергает своих оппонентов его герой.

Завершив свое путешествие очередным любовным приключением,на этот раз имеющим место в Гааге, Перигрин возвращается в Англию.Именно в тот момент, когда его герой ступает на родную землю, автор полагает необходимым дать ему, чуть ли не впервые, «характеристику»вполне нелицеприятную: «К сожалению, труд, мною предпринятый,налагает на меня обязанность указать на… развращение чувств нашего надменного юноши, который находился теперь в расцвете молодости,был опьянен сознанием своих достоинств, окрылен фантастическими надеждами и гордился своим состоянием…» Он проводит своего героя еще через многие жизненные испытания, которые отчасти сбивают с него «пыльцу» самоуверенности, непогрешимости, приверженности к тому, что сегодня мы называем «вседозволенностью». Смоллет называет его «искателем приключений»; юный повеса, полный жизненной энергии, которую он не знает, куда применить, растрачивая её на «любовные утехи». Ну и пусть — автор знает, это тоже пройдет — как пройдет молодость, а вместе с нею исчезнет и беззаботность,уверенность в лучезарном будущем.

А пока что Смоллет с удовольствием описывает бесчисленные любовные победы своего героя, происходящие «на водах» в Бате — без малейшего морализаторства, насмешливо, как бы сам становясь в этот момент молодым и беззаботным. В числе новых знакомых Пикля — вновь самые разнообразные, необычайно колоритные личности; один из них — старый мизантроп, циник и философ (все это — определения самого Смоллета)Крэбтри Кэдуоледер, который уже до конца романа останется другом Пикля: верным и неверным одновременно, но все же в тяжелые моменты неизменно приходящим ему на помощь. Вечно ворчащий, всегда всем недовольный (мизантроп, одним словом), но чем-то несомненно симпатичный. Чем? Очевидно, тем, что в нем есть индивидуальность — качество, чрезвычайно писателю в людях дорогое, очень многое для него в них определяющее.

Смерть своего благодетеля, старого коммодора Траньона, Пикль воспринял как тяжелую утрату, и в то же время полученное им затем наследство «отнюдь не способствовало смирению духа, но внушило ему новые мысли о величии и великолепии и вознесло упования его на высочайшие вершины». Тщеславие — порок, несомненно присущий юному герою Смоллета, — достигает в этот момент своего апогея,желание блистать и вращаться в свете, сводить знакомства со знатными особами (реальные, а еще больше мнимые), — словом, «закружилась голова» у мальчика. И немудрено. В этот момент ему мнится, что все должны пасть к его ногам, что все ему доступно и подвластно. увы…

Именно в эти минуты он наносит то ужасное оскорбление Эмилии,о котором уже говорилось выше: лишь потому, что она бедна, а он богат.

Нагромождение «романов» героя, всяческих интриг и интрижек, череда возлюбленных, их мужей и т. п. в какой-то момент становится почти невыносимым, явно пародийным, но, быть может, все это необходимо автору именно для того, чтобы постепенно наставить своего героя«на путь истинный»? Ибо все его попытки войти в светское общество,стать его полноправным членом оканчиваются не просто неудачей — он терпит чудовищное фиаско. Становится жертвой обманов, интриг,теряет в результате все свое состояние и оказывается на пороге нищеты,за долги попадая в знаменитую Флитскую тюрьму, нравы и «устройство»которой также замечательно описаны в романе. В тюрьме существуют своя «община», свои устои, свой «круг», свои правила и установки.Однако и в них Пиклю не находится места, в конце концов он превращается в нелюдимого мизантропа, сторонящегося людей,решившего, что жизнь его уже кончена. И в этот-то момент и приходит к нему удача, немножко «придуманная», немножко «сфабрикованная»автором, но все же приятная для читателя. Возникает Годфри Гантлит,только теперь узнавший о том, что истинным его благодетелем, скрытой пружиной его служебных успехов был именно Перигрин Пикль.Их встреча в тюремной камере описана с трогательной сентиментальностью и душевной болью. Годфри извлекает друга из тюрьмы, а тут поспевает и неожиданное наследство (умирает отец Пикля, не оставив завещания, вследствие чего он, как старший сын,вступает в права наследования). И наконец, финальный аккорд — долгожданная свадьба с Эмилией. Читатель дождался «хэппи-энда»,к которому так долго и таким мучительно извилистым путем вед Смоллет своего героя.

Приключения Родерика Рэндома

Роман «Приключения Родерика Рэндома» написан от первого лица. Герой - молодой человек Родерик Рэндом - рассказывает о своей жизни. В детстве Рэндом не видел тепла и ласки. Он рано лишился родителей, страдал от унижений и обид. Нужда заставляет его браться за любую работу: он становится помощником лекаря на военном корабле, слугой, солдатом французской армии. Родерик сталкивается с проявлениями крайней жестокости, безграничного себялюбия, безысходного отчаяния. Капитан военного корабля Оукем бесчеловечно расправляется с больными матросами; вербовщики обманом и силой завлекают доверчивых бедняков на борт корабля; в трущобах Лондона обречена на гибель брошенная и обманутая своим возлюбленным мисс Уильяме; в тюремных застенках томятся люди, которых голод толкнул на воровство. Через все круги этого ада проходит и Родерик Рэндом.

Смоллет не идеализирует своего героя. Он показывает, как обстоятельства жизни делают его черствым, расчетливым, изворотливым. Смоллет смело ставит тему утраты иллюзий. Вера в то, что «каждый человек обладает естественным правом быть свободным», сменяется убеждением: «Англия - худшая страна во всем мире для пребывания в ней достойного человека».

Путешествие Хамфри Клинкера

«Путешествие Хамфри Клинкера» — последнее произведение английского писателя: роман вышел в свет за несколько месяцев до его кончины в Ливорно, куда Смоллет по собственной воле отправился в своеобразное «изгнание». Роман написан в эпистолярном стиле, что не было новшеством для английской литературы; в этом стиле написаны и многие романы Ричардсона. Новизна, можно сказать, новаторство Смоллета в другом: одни и те же события, увиденные глазами разных людей, с различными взглядами, относящимися к самым разным сословиям, разнящихся по уровню культуры, наконец, по возрасту, предстают на страницах этих писем поданными очень по-разному, подчас весьма полярными. И прежде всего в романе поражает именно это: удивительная разноголосица, умение Смоллета передать не только разницу стиля, языка, но и полное несходство восприятия жизни, уровня мышления. Его герои раскрываются в своих посланиях с таким человеческим своеобразием, настолько неожиданно и парадоксально, что можно с полным правом говорить об истинной виртуозности Смоллета — психолога, стилиста, философа. Письма его персонажей вполне подтверждают тезис: стиль — это человек.

У Смоллета всегда, как и подобает «классическому роману», обнаруживается несколько пластов. Сюжет зачастую изобилует всяческими ответвлениями, отходами от хронологического изложения, цель каковых для автора — во всей полноте представить картину эпохи. Роман можно в прямом смысле назвать «энциклопедией британской жизни». Будучи по жанру в первую очередь романом-странствием, герои которого пересекают всю Великобританию, он представляет собой калейдоскоп событий, вереницу судеб, картины жизни столицы, быта «на водах» в Бате, тихого существования провинциальных городков и английскую природу, всевозможные увеселения разных слоев общества, зарисовки придворных нравов и, разумеется, особенности литературно-театральной среды и многое-многое другое.

Главный герой романа — вовсе не обозначенный в заглавии Хамфри Клинкер (он возникает на страницах, когда треть повествования уже окажется позади), а Мэтью Брамбл, немолодой холостяк, подагрик и мизантроп, человек при всей своей желчности (как правило, впрочем, абсолютно оправданной) великодушный, бескорыстный и благородный, словом, истинный джентльмен; как говорит о нем его племянник Джерри Мелфорд, «по великодушию своему подлинный Дон Кихот». В этом образе, несомненно, прочитывается cuter ego Смоллета, и именно Брамбл высказывает взгляды наиболее близкие автору — на состояние умов, на развитие цивилизации, надо заметить, очень точные, меткие и, главное, совершенно не устаревшие. Так, в письме к своему постоянному адресату доктору Льюису (а следует отметить, что у каждого из персонажей свой постоянный корреспондент, на страницах романа так и не возникающий реально, только в упоминаниях) он пишет: «Есть один вопрос, который мне хотелось бы разрешить: всегда ли мир заслуживал такого презрения, какого он, на мой взгляд, заслуживает теперь?» Вопрос, что и говорить, «на все времена».

Однако при всей наблюдательности и проницательности, при всей язвительности Смоллета (традиции Свифта ощутимы в его романе, равно как и во многих иных книгах, написанных современниками) он все же пытается всему тому, что так ему ненавистно (оттого ненавистно, что слишком хорошо известно, причем не с чужих слов), противопоставить некую идиллию, некую утопию. Такой Аркадией, манящей, но явно недостижимой оказывается имение Брамбла Брамблтон-Холл, о котором мы узнаем из писем столько всяческих чудес, но куда герои повествования так и не попадают.

Однако в процессе своего путешествия они воистину познают мир, открывают для себя природу людей, своеобразие нравов. Как всегда, на пути у них встречается уйма колоритнейших личностей: «благородный разбойник» Мартин, старый вояка, весь израненный и изрубленный, лейтенант Лисмахаго. По национальности он шотландец — что и служит поводом для многочисленных дискуссий относительно Англии и Шотландии (герои в этот момент как раз по Шотландии и проезжают). В столь настойчивом возвращении к национальной тематике сказалось, несомненно, шотландское происхождение самого Смоллета, весьма для него ощутимое во время его первых шагов в Лондоне, причем последствия этого происхождения, разумеется, сказывались не лучшим образом. Однако в той трактовке Шотландии, что вложена в романе в уста Брамбла, наряду с истинными наблюдениями есть и наивность, и явная идеализация традиций, национальных устоев шотландцев, например, противопоставляется шотландской моральной чистоте общая развращенность англичан, о особенности жителей столицы — Лондона, утрата ими своих корней. Лейтенант Лисмахаго является не только участником дискуссии, но и, можно сказать, пружиной одной из сюжетных линий: именно он в итоге становится избранником и мужем сестры Брамбла Табиты, сварливой старой девы, которая на протяжении романа доставляет его участникам немало хлопот и неприятностей.

Вернемся же к герою романа, чье имя фигурирует в названии. Во время путешествия на козлах кареты, в которой восседают мистер Брамбл, его сестра мисс Табита, а также горничная Дженкинс, держащая на коленях на специальной подушечке величайшую драгоценность — любимую собачку мисс Табиты «дрянного пса» Чаудера, волей случая оказывается незнакомый молодой человек, по виду — сущий оборванец. Его-то и зовут Хамфри Клинкер. В дальнейшем выясняется, что он незаконнорожденный, подкидыш, воспитывался в приюте (парафраз филдинговского «Тома Джонса, найденыша», однако парафраз отчетливо пародийный, что сказывается и в описании внешности Хамфри, и в перечне его «умений», и во всем остальном). Великодушный Брамбл, видя, что молодой человек брошен на произвол судьбы, нанимает его к себе в услужение. Тот проявляет искреннее рвение достаточно идиотического свойства, отчего все время попадает в нелепые ситуации. Однако по прибытии в Лондон в Хамфри неожиданно обнаруживаются совсем иные дарования: он оказывается замечательным... проповедником, умеющим заворожить и простонародную аудиторию, и вполне знатных особ. Лакей, читающий проповедь герцогиням, — такого Брамбл не может стерпеть. Он готов изгнать Хамфри: «Либо вы лицемер и плут, либо одержимый, и мозги у вас повреждены!» Между тем Хамфри в большей степени «одержимый», а вернее, юродивый, со слезами признается хозяину, что на этот путь его сподобила «набожная» лицемерка леди Брискин, убедившая его в том, что на него «снизошел дух». Удостоверившись в том, что Хамфри не «плут», Брамбл оставляет его у себя в доме. «Ежели бы в такой чрезмерной набожности было притворство или ханжество, я не держал бы его в услужении, но, сколько я мог заметить, сей малый — сама простота, воспламеняемая исступлением, а благодаря своей простоте он способен быть верным и привязчивым к своим благодетелям» — так пишет Брамбл в послании все к тому же доктору Льюису. Впрочем, чуть позже, раздраженный непроходимым идиотизмом Хамфри, Брамбл высказывает прямо противоположное суждение: «Глупость нередко бесит более, нежели плутовство, и приносит больше вреда». Однако в решительный момент, когда карета с Брамблом и его домочадцами, переезжая через бурную реку, переворачивается и все, Брамбл в том числе, оказываются в воде, именно Хамфри спасает своего хозяина. А уже ближе к финалу романа волей судьбы открывается вдруг, что отцом Хамфри Клинкера является не кто иной, как сам Брамбл — «грехи молодости». И Брамбл говорит о благообретенном сыне: «Этот плут — дикая яблонька, мною самим посаженная...» В чем же тут смысл? Простодушие Хамфри Клинкера, часто доходящее до идиотизма, до откровенного юродства (безобидного только лишь потому, что Хамфри не преследует никаких злых целей сознательно), есть продолжение донкихотства Брамбла, человека умного, тонкого, благородных чувств и устремлений, все понимающего, всему знающего цену...

Вторым счастливым браком, венчающим финал романа, становится свадьба Хамфри Клинкера (отныне Мэтью Ллойда) и горничной Уинифред Дженкинс: полюбив её еще в свою бытность слугой, Хамфри не изменяет ей и теперь, став «барином». Похвально!

А третий счастливый союз связан с еще одной историей, упоминающейся на протяжении всего романа: историей племянницы Брамбла, сестры Джерри Мелфорда, Лидии. Еще учась в оксфордском пансионе, она встретила молодого человека по имени уилсон, которого страстно полюбила. Но — он актер, «комедиант», и потому — «не пара». Некоей тенью проходит он сквозь все повествование, чтобы в конце его оказаться никаким не актером, а дворянином, да еще сыном старинного друга Брамбла мистера Деннисона, по словам Джерри Мелфорда, «одним из совершеннейших юношей в Англии».

Так — тройной идиллией — кончается этот отнюдь не идиллический, а скорее весьма горький и очень трезвый роман. По обыкновению, Смоллет вывел в нем и множество реальных исторических личностей: актера Джеймса Куина, отношение к которому за время, прошедшее с момента создания «Приключений Перигрина Пикля», успело измениться; известных политических деятелей, описанных с нескрываемым сарказмом и издевкой; и даже — самого себя, под именем «писателя С.». Он с наслаждением описывает прием в собственном доме для разного рода «сочинителей»: желчных, отвратительных, бездарных субъектов, усердно, «из благодарности», поносящих своего благодетеля. «У них у всех одна причина — зависть», — комментирует этот феномен приятель Джерри Мелфорда Дик. Смоллет описывает то, что было знакомо ему лучше, чем что бы то ни было другое: жизнь и нравы литературной поденщины, разного рода сочинителей, пишущих грязные доносы друг на друга, хотя сами при этом ни гроша не стоят. Но вывод, к которому приходит в финале Джерри, достаточно горек, в нем также отразились знание и опыт самого Смоллета: «Я столь много места уделил сочинителям, что вы можете заподозрить, будто я собираюсь вступать в это братство; однако если бы я к этой профессии и был способен, то она самое безнадежное средство против голодной смерти, ибо ничего не позволяет отложить про запас под старость или на случай болезни». В заключение, однако, Джерри напишет о сочинителях: «чудная порода смертных, нравы которой... весьма возбуждают любопытство». И в этих словах также несомненно мы узнаем голос самого Смоллета.

Заключение

Писатель правдиво изображает жизнь, бедствия народа, разоблачает собственничество, своекорыстие, себялюбие. Его юмор отличается подлинным трагизмом. Стремясь «вызвать возмущение к презренным и порочным нравам общества», он показывает отталкивающие уродства жизни. Писатель приходит к выводу, что в мире и обществе нет гармонии. Его романы — свидетельство утраты просветительских иллюзий о природной доброте человека. Они изобилуют многочисленными образами, описанием разнообразных событий.

Эстетиками XVIII века разрабатывается, так называемый, "психологический" подход к анализу эстетического чувства. Источник и основание прекрасного усматривается в человеческой природе, что, однако, не предполагает неограниченный релятивизм или признание индивида неоспоримым судьей достоинств произведений искусства. В данном случае "вкус" понимается как своего рода "чувство", которое разделяется всеми. Таким образом, главным становится вопрос о происхождении такового чувства и его возможностях. Целью эстетики как науки отныне является "избежание произвольности" и поиски специфических законов прекрасного. В эпоху Просвещения эстетическое чувство не рассматривается как отвлеченная категория, подлежащая логическому анализу, но ставится в один ряд со знанием, полученным в процессе чувственного восприятия, с данными, добытыми благодаря зрительным, слуховым, вкусовым и осязательным ощущениям.

Такое направление в теоретическом осмыслении восприятия прекрасного получает оригинальное развитие в романах Тобайаса Джоджа Смоллета

Дата добавления: 2018-06-01; просмотров: 507; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

Мы поможем в написании ваших работ!