СЛАБОЕ ЭКОНОМИЧЕСКОЕ РАЗВИТИЕ
И КОНСТРУИРОВАНИЕ СООБЩЕСТВЕННОСТИ
Аргумент, касающийся экономического развития и формирования нации, основан на допущении, что оба этих условия являются предварительными условиями для становления демократии. Из такого допущения в свою очередь следует, что конструирование сообщественности в слаборазвитых многосоставных обществах «третьего мира» обречено на провал. Что касается фактора экономического развития, то такая пессимистическая точка зрения подкрепляется одной из самых распространенных в сравнительной политологии взаимозависимостей — между уровнем экономического развития и демократией15. Более того, поскольку при сообщественной демократии обычно вводится пропорциональное распределение ресурсов, постольку возникает гораздо большая, чем при других видах демократии, необходимость увеличения их объема с целью минимизации перераспределения по принципу «нулевой суммы». И наконец, еще большую убедительность данному аргументу придает тот факт, что Ливан и Малайзия относятся к числу самых развитых среди афро-азиатских государств, а Суринам и Нидерландские Антильские острова — весьма зажиточные страны по южноамериканским стандартам.
Тем не менее, данные факты не меняют общего характера корреляции, которая в сущности является чисто статистической зависимостью и далеко не совершенна, из этого правила имеется ряд значительных исключений. В той степени, в которой эта корреляция имеет причинно-следственный характер, в роли причины выступает скорее демократия, чем уровень экономического развития. Представляется интересной оценка Майклом С. Хадсоном роли этих переменных в ливанской политике. Мнение Хадсона особенно заслуживает внимания, поскольку он внес важный вклад в разработку метода макростатистического анализа в сравнительной политологии. Он задается вопросом: «Верно ли, что именно высокий жизненный уровень в Ливане способствует сохранению
|
|
14 Rivkin A. Nation-Building in Africa. P. 50.
15 Критический обзор исследовании такого рода см. в: May J.D. Of the Conditions
and Measures of Democracy. Mornstown, N.J.: General Learning Press, 1973.
267
демократии? Практически не подлежит сомнению, что в мире в целом существует общая взаимосвязь между экономическим благополучием и стабильной демократией». Однако, хотя такого рода корреляция имеет место и в Ливане, она не имеет, по его мнению, причинно-следственного характера: «Если причинно-следственная связь и существует в Ливане, ...то причина и следствие в ней меняются местами». Он даже утверждает, что страна не станет «более или менее демократической, чем сейчас, если доход на душу населения будет вдвое выше или вдвое ниже нынешнего»16.
|
|
В худшем случае слабое экономическое развитие может считаться неблагоприятным фактором для конструирования сообщественности, но оно не делает его невозможным. Вместо того чтобы списывать конструирование сообщественности в разряд средств, непригодных для экономически слаборазвитых стран, гораздо продуктивнее было бы учитывать в данном процессе потребность этих стран в экономической модернизации. Интересное предложение такого рода было сделано Дэвидом Е. Аптером и Мартином Р. Доорнбосом: они предложили учредить «верхнюю палату по вопросам развития», составленную из профессионалов и отвечающую за долгосрочное экономическое планирование, как составную часть демократической «конституции развития», разработанной специально для развивающихся стран.17
КОНСТРУИРОВАНИЕ СООБЩЕСТВЕННОСТИ
ПРИ НАЛИЧИИ ОСТРЫХ ПРОТИВОРЕЧИЙ
Потенциально самое серьезное возражение против идеи конструирования сообщественности заключается в том, что уроки западной сообщественности неприменимы в незападных многосоставных обществах, поскольку многосоставные общества «первого» и «третьего» миров слишком сильно отличаются друг от друга18. Согласно этой логике, противоречия между сегментами в незападных многосоставных обществах намного острее, чем в западных, и потому надежды на улаживание их сообщественными методами равны нулю или чрезвычайно малы. Возможным ответом
|
|
16 Hudson М. С. Democracy and Social Mobilization in Lebanese Politics//Comparative Politics 1. No 2 (January 1969). P. 246n.
17 Apter D.E., Doornbos M.R. Development and the Political Process: A Plan for a
Constitution//Apter D. E. Choice and the Politics of Allocation. New Haven: Yale University
Press, 1971. P. 167-175.
18 Nicholls D. Three Varieties of Pluralism. London: Macmillan, 1974. P. 58.
268
на данное возражение мог бы быть пример сообщественности в Малайзии, в которой расовые, культурные и экономические различия между сегментами исключительно сильны. Однако более конструктивным было бы попытаться подробнее проанализировать аргументы, выдвигаемые критиками идеи сообщественности.
Крайних взглядов по этому вопросу придерживаются Элвин Рабушка и Кеннет А. Шепсл. Они исходят из того, что стабильная демократия в многосоставных обществах невозможна в принципе, и заявляют, что тех ученых, которые придерживаются противоположной точки зрения, вводит в заблуждение их собственная приверженность демократическим идеалам. «Многие ученые питают пристрастие к демократическим политическим институтам. Но это порождает, как нам представляется, целый ряд продиктованных благими намерениями и тем не менее тщетных попыток продемонстрировать, будто стабильной демократии можно добиться и в условиях культурного разнообразия». Недостаток их аргументации, имеющий дедуктивный характер, заключается в том, что они рассматривают политику в многосоставных обществах как игру с нулевой суммой: «Мир этнических обществ живет в соответствии с принципами Гоббса, что зачастую предполагает «войну всех против всех». В частности, они утверждают, что большая коалиция не может быть дееспособной, поскольку она, с точки зрения принципа размерности Райкера, гласящего, что при условии нулевой суммы образуются коалиции минимального большинства, «изначально слишком велика по размеру». Однако вряд ли было бы реалистичным принимать нулевую сумму за общий принцип, за исключением разве что крайних случаев многосоставных обществ. Если же в обществе существуют хотя бы какие-то общие ориентиры или рациональное восприятие политики не как одной «игры», а как непрерывной серии игр, и частью выигрыша считается сохранение мирных отношений в долгосрочной перспективе, то принцип нулевой суммы перестает действовать, а с ним утрачивает силу и аргумент о нежизнеспособности больших коалиций19.
|
|
Авторы приводят множество конкретных свидетельств провалов демократии в многосоставных обществах. Однако большая часть их данных не относится к сообщественным демократиям, а некоторые факты с точки зрения сообщественной модели нельзя рассматривать как провалы. Например, политика «голосуй только за своих» в Гайане совмещается с сообщественной демократией, в которой существование партий, открыто выражающих интере-
19 Rabushka A., Shepsle К,A. Political Entrepreneurship and Patterns of Democratic Instability in Plural Societies//Race 12. No 4 (April 1971). P. 462, 467, 470.
269
сы отдельных этнических групп, служит вполне благоприятным фактором. Аналогичным образом, введение федеративных начал во фламандско-валлонские отношения является скорее шагом к разрешению языкового конфликта в Бельгии, чем свидетельством провала демократии20. Некритическое восприятие принципа нулевой суммы оказывается столь же нереалистичным, сколь беспочвенными могут стать благие, явно демократические намерения. По последствиям же оно еще вреднее, поскольку затрудняет конструктивные попытки создания демократического режима при неблагоприятных условиях.
Огульное осуждение конструирования демократии в многосоставных обществах распространяется Рабушкой и Шепслом и на «первый», и на «третий» миры, но по смыслу оно больше относится к «третьему миру» ввиду того, что там больше многосоставных обществ и их многосоставность имеет более ярко выраженный характер. Эта большая «выраженность» многосоставности в «третьем мире» по сравнению с «первым» проявляется в двух моментах: обычно здесь более значительны различия в культуре, и они усиливаются бросающимися в глаза и, как правило, не стирающимися различиями во внешнем облике.
Второй из названных моментов особенно подчеркивает Брайан Барри, который рекомендует проявлять сдержанность при переносе в этнически неоднородные общества сообщественных принципов, оказавшихся эффективными в разрешении религиозных или идеологических конфликтов между политическими субкультурами в Европе. Он утверждает, что «религиозные и классовые конфликты — это конфликты организаций»; этнический же конфликт — конфликт сплоченных групп, не нуждающихся в организации для того, чтобы устроить мятеж или погром, если они могут как-то иначе определить, кто к какой группе принадлежит». Однако бросающиеся в глаза различия в культуре или во внешности могут сыграть и положительную роль, четко обозначив границы и тем самым ограничив контакты и, следовательно, сведя к минимуму возможность конфликта между сегментами. Барри утверждает также, что в отличие от этнических религиозные и идеологические сегменты определяются принадлежностью людей к организованным группам, следующим за определенными лидерами; в результате этого лидеры могут полагаться на лояльность и поддержку их сторонников при заключении соглашений с лидерами других сегментов. В подобных рассуждениях не учитываются тенденции
20 Rabushka A., Shepsle K.A. Politics in Plural Societies: A Theory of Democratic Instability. Columbus. Ohio: Merrill, 1972. P 62-92.
270
многосоставных обществ к организованности по линиям водоразделов между сегментами и к усилению ориентации людей на собственные сегменты при обострении противоречий между сегментами. И наконец, Барри утверждает, что к вопросам религии и идеологии сообщественные методы подходят лучше, поскольку в таких случаях проблема состоит в том, «как управлять страной», а не «быть или не быть этой стране»21. Однако вопрос не ограничивается характером и интенсивностью противоречий, а предполагает также наличие или отсутствие надсегментных ориентации.
В рассуждениях Барри слишком большой упор делается на проблеме власти элиты над сегментами и почти не затрагивается проблема достижения договоренностей между элитами различных сегментов. Во втором из указанных аспектов религиозные и идеологические противоречия являются особенно серьезным препятствием: они способны порождать напряженность в результате попыток обращения в свою веру представителей других сегментов; кроме того, они могут оказаться несовместимыми в логическом, ане эмоциональном отношении. Яростное сопротивление включению коммунистов в правительство большой коалиции в Италии и Индонезии наглядно показывает, какого высокого накала может достигать идеологическое противостояние. Эти возражения не опровергают, разумеется, того факта, что расовые и этнические различия усиливают неоднородность многосоставного общества и уменьшают возможность сообщественной демократии. Общий вывод сводится лишь к тому, что разные типы межсегментных противоречий могут иметь различную степень интенсивности и что эти различия в степени интенсивности не следует преувеличивать.
На культурных различиях делает акцент Пьер ван ден Берге, который, подобно Рабушке и Шепслу, рассматривает многосоставные общества как по природе своей конфликтные, но при этом оговаривается, что при определенных условиях некоторые умеренно многосоставные общества достигли достаточно высокого уровня развития демократии. В качестве примеров многосоставных, но демократических систем он приводит Швейцарию, Бельгию, Канаду, Индию и Израиль. На основании изучения опыта этих пяти стран он вывел пять «ограничивающих условий», которые заслуживают того, чтобы их рассмотреть, поскольку они могут помочь в оценке общих перспектив демократии в многосоставных обществах. Два из условий ван ден Берге совпадают с характерными чертами сообщественной демократии. Он подчер-
21 Barry В Political Accommodation and Consociational Democracy//British Journal of Political Science 5. No 4 (October 1975). P. 502-503.
271
кивает важность выработки определенных процедурных норм, «таких, как точные modus vivendi и modus operandi*, обеспечивающих распределение власти в обществе в пропорциях, примерно соответствующих величине группировок». Судьба демократии зависит также от согласия по вопросу о том, как должны разрешаться противоречия между сегментами, то есть о «наличии общих норм, закрепляющих легитимность неоднородности общества, и специфических норм антиассимиляционного характера, которые обеспечивали бы сохранение целостности группировок. К числу самых важных из этих вопросов относятся вопросы культурной и региональной автономии». Указанные условия являются «ограничивающими» лишь в том смысле, что сводят формы демократии, способные существовать в многосоставном обществе, к сообщественному типу. Такая точка зрения в точности соответствует главной мысли настоящей книги.
Оставшиеся три условия у ван ден Берге касаются характерных черт рассматриваемых обществ. Первое из них — степень пересечения или наложения друг на друга линий различных противоречий — мы рассматривали в 3-й главе настоящей книги. В качестве главного условия (ван ден Берге ставит его на первое место) он указывает такое: шансы демократии в многосоставных обществах «прямо пропорциональны степени согласия по вопросам, касающимся основных ценностей, и, тем самым, обратно пропорциональны степени культурной неоднородности». Тот факт, что существуют разные степени многосоставности и что вероятность становления стабильной демократии находится в обратной зависимости от степени неоднородности, не подлежит никакому сомнению. Более важный вопрос заключается в другом, а именно: где тот рубеж, за которым демократия перестает быть возможной или становится маловероятной. Ван ден Берге утверждает, что в Бельгии и Швейцарии демократия совместима с многосоставностью, поскольку в этих странах общество является «средним по уровню культурной неоднородности». Другими примерами среднего уровня многосоставности общества могут служить Югославия и ЮАР, в частности отношения между африканерами и англоязычными белыми во второй из указанных стран. Минимальный уровень культурной неоднородности существует в ЮАР и в отношениях меж-
* Modus vivendi (лат. — образ жизни, способ существования) — 1) временное соглашение по какому-либо вопросу, заключенное сторонами в расчете на то, что впоследствии он будет урегулирован окончательно; 2) фактическое состояние отношений, признаваемое заинтересованными сторонами; modus operandi (лат.) — образ действия (Прим. пер.)
272
ду африканерами и цветным населением, говорящим на языке африкаанс, а максимальный уровень — в отношениях между африканерами и зулусами. Ван ден Берге утверждает, что в случае максимальной культурной неоднородности шансы демократии весьма малы. По данному, достаточно приблизительному критерию большинство многосоставных обществ Азии и Африки принадлежит к средней категории. Крайне высокую степень культурной неоднородности, которая имеет место между африканерами и зулусами, можно обнаружить в весьма ограниченном числе случаев. Таким образом, концепция «ограничивающих условий» не предполагает жесткого и пессимистического взгляда на положение дел. Последнее условие, на которое ван ден Берге обратил особое внимание, звучит так: судьба демократии зависит от уровня научно-технического развития сегментов; демократия маловероятна в ситуации, когда «одна из группировок благодаря обладанию более совершенной техникой легко захватывает монополию над средствами насилия». Но за исключением белых переселенческих колоний в ЮАР и Родезии такой крайне резкий перепад в уровнях развития также представляет собой редкое явление22. Перспективы сообщественной демократии в прогрессирующей степени ухудшаются с усилением неоднородности, с увеличением неравенства размеров сегментов или с большей раздробленностью общества, но они остаются все же более благоприятными, чем шансы на установление стабильной демократии британского типа. В случае крайне многосоставных обществ, таких, как ЮАР, слабы надежды на успех любой демократии, но если там все же установится демократическая система, то по своему характеру она почти неизбежно должна быть сообщественной. Заметим, что откровенные противники политики апартеида, как, например, Алан Па-тон, все больше думают о таких решениях южноафриканской проблемы, которые близки к сообщественной модели. Патон, подтверждая свою страстную приверженность идее «единого общества, единой Южной Африки, принадлежащей всем и управляемой всеми», утверждает, что «к цели единства всего общества в нынешних условиях нужно идти в рамках раздельного развития*... Эти территориальные образования (хоумленды, «отечества» для африканцев), как бы плохи они ни были, обладают потенциальным динамизмом, который мог бы «ускорить неизбежно воз-
22 Van den Berghe P.L. Pluralism and the Polity: A Theoretical Exploration//Kuper L., Smith M. G. Pluralism in Africa. P. 70, 74-77.
* Термин «раздельное развитие» явно перекликается с термином «раздельное проживание», что в переводе на язык африкаанс означает «апартеид». (Прим. пер.)
273
Схема 6. Вероятность успеха двух нормативных моделей
никающее движение к единому обществу». К этому можно прийти, например, путем отказа от полной разделенности на суверенные «отечества» в пользу создания «в каком-либо виде федерации с федеральным парламентом, в котором были бы представлены все штаты или провинции, а последние имели бы кроме того высокую степень автономии». Он также подчеркивает, что эволюция в этом направлении должна сопровождаться движением к политическому и экономическому равенству23. Предлагаемое Патоном решение в целом имеет сообщественный характер, хотя он и не рассматривает возможности внетерриториальной или частично территориальной автономии сегментов, сочетающейся с сегментарным политическим представительством, что может оказаться более приемлемой формой реализации принципов сообщественности как с моральной, так и с практической точек зрения, поскольку не требует массового переселения. Сообщественное решение такого рода открывает лучшие, точнее говоря наименее неблагоприятные, перспективы мирных демократических перемен.
В конечном счете остается справедливым предположение о том, что конструирование сообщественности полностью не от-
23 Paton A. Some Thoughts on the Common Society//Randall P. (ed.). Directions of Change in South African Politics. Johannesburg: Study Project on Christianity in Apartheid Society, 1971. P. 46, 49-50.
274
вечает двум условиям, сформулированным в начале данной главы и гласящим: сообщественность должна быть и необходимым, и достаточным средством для достижения стабильной демократии. Главный вывод этой книги более скромен, но все же имеет насущное практическое значение для многосоставных обществ. Он в обобщенном виде, графически представлен на схеме 6, на которой дается непроградуированная и приблизительная шкала степени неоднородности общества (при допущении равенства прочих условий) и столь же приблизительная оценка вероятности успеха двух типов конструирования демократии24. В гомогенных обществах (отрезок между точками А—В на схеме 6) следует рекомендовать британскую модель ввиду относительной слабости деполитизированной демократии25. В экстремальных случаях многосоставности (D—Е) обречены обе модели. По мере возрастания степени неоднородности на отрезке В—D шансы обеих моделей уменьшаются, но это сокращение шансов гораздо значительнее у британской модели, чем у сообщественной. Другими словами, на отрезке В—D перспективы сообщественной модели улучшаются по сравнению с перспективами британской модели. На отрезке В—С шансы у сообщественной модели лучше, чем у британской, но ни одна из моделей не является ни необходимой, ни достаточной. Однако на отрезке С—D сообщественный метод становится необходимым, хотя его шансы на успех продолжают падать. Для большинства многосоставных обществ незападного мира реальным представляется выбор не между британской нормативной моделью демократии и сообщественной моделью, а между сообщественной демократией и невозможностью демократии вообще.
24 Принимается также, что сообщественная и британская модели являются идеально-альтернативными друг другу и никакой третьей, отличной от них модели, не существует.
25 См. раздел «Типология демократических режимов» гл. 4.
Дата добавления: 2018-06-01; просмотров: 173; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!