Класс Чин Формула титулования
I Генерал‑фельдмаршал Высокопревосходительство
II До 1796 г. – генерал‑аншеф, затем: генерал от инфантерии, генерал от кавалерии, генерал от артиллерии, инженер‑генерал Высокопревосходительство
III Генерал‑лейтенант (до 1798 г. генерал‑поручик) Превосходительство
IV Генерал‑майор Превосходительство
V Бригадир (отменен в 1799 г.) Высокородие
VI Полковник Высокоблагородие
VII Подполковник (в гвардии XIX в. этого чина не было) Высокоблагородие
VIII Майор (до 1798 г. премьер‑майор и секунд‑майор); в казачьих войсках – войсковой старшина Высокоблагородие
IX Капитан; в кавалерии – ротмистр; в казачьих войсках – есаул Благородие
X Штабс‑капитан; в кавалерии – штаб‑ротмистр; в казачьих войсках – подъесаул Благородие
XI‑XII Поручик; в казачьих войсках – сотник Благородие
XIII Подпоручик; в кавалерии – корнет; в казачьих войсках – хорунжий Благородие
XIV Прапорщик Благородие
Примечание . С отменой в 1884 году чина майора нижестоящие чины капитана и штабс‑капитана (в казачьих войсках – есаула) повысились на один класс, при этом чин капитана перешел в разряд обер‑офицерских. Поручик (сотник) стал чином X класса, а подпоручик (хорунжий) – XII. Тогда же чин войскового старшины в казачьих войсках приравняли к чину подполковника и был введен новый чин подъесаула. Чин прапорщика вводился только в военное время.
Разновидности войск
|
|
|
Их названия хорошо знакомы нам по литературе и искусству, однако отличительные особенности тех или иных мы себе представляем плохо.
Лучше других известны ГУСАРЫ. Гусарская романтика до сих пор привлекает нас в книгах, фильмах, спектаклях. Из стихов, песен, рассказов, посвященных русским гусарам, можно составить толстую книгу. Что же представляли собой давно исчезнувшие гусары?
Это были кавалеристы, служившие в особых частях легкой конницы – КАВАЛЕРИИ. Славились они как отчаянные смельчаки, лихие рубаки, верные боевые товарищи и – не в последнюю очередь – как несравненные покорители женских сердец. Вооружены гусары были саблями, карабинами и пистолетами. Особо их выделяла нарядная, яркая форма, скроенная по венгерскому образцу. Козьма Прутков недаром шутил: «Если хочешь быть красивым, поступи в гусары ». Их украшали расшитые шнурами мундиры – ДОЛОМАНЫ, на левое плечо была накинута короткая куртка – МЕНТИК, ноги облегали узкие рейтузы – ЧАКЧИРЫ (ЧИКЧИРЫ), около колен слева висела сумка – ТАШКА, голову покрывал КИВЕР – высокая цилиндрическая шапка с султаном. Обуты гусары были в короткие сапожки – БОТИКИ. Шнуры на мундире назывались БРАНДЕНБУРЫ.
В шутливом стихотворении «К Галичу» лицеист Пушкин писал о том, как он якобы готовится в гусары:
|
|
|
Надену узкие рейтузы,
Завью в колечки гордый ус,
Заблещет пара эполетов,
И я – питомец важных Муз –
В числе воюющих корнетов!
Усы, особо закрученные, составляли важную примету гусара. «Черноусым удальцам» юный Пушкин посвятил «философическую оду» под названием «Усы».
Стремительные налеты на неприятеля требовали быстроты и ловкости, поэтому в гусары не брали особо рослых и тяжеловесных. Рослый гусар – понятие немыслимое.
В повести Л. Толстого «Два гусара» показаны представители двух поколений – отец и сын Турбины и различие между ними. О сыне сказано так: «Даже и тени в нем не было тех буйных, страстных и, говоря правду, развратных наклонностей прошлого века».
После гусаров особой популярностью пользовались УЛАНЫ. Первые уланские полки были сформированы в России в 1803 году.
Уланы, как и гусары, были разновидностью легкой кавалерии. Принадлежностью их вооружения служили пики, увенчанные флюгерами – цветными флажками. Помните, в стихотворении Лермонтова «Бородино» стих – «Уланы с пестрыми значками »? Эти «значки» и есть флюгера. Уланы были и во французской армии, о них идет речь в стихе, в русской армии флюгера служили для того, чтобы отличать отдельные уланские полки. «Уланы тронулись, колеблясь флюгерами пик …» – читаем в «Войне и мире».
|
|
|
Традиционной формой улан были синие мундиры. А с 1844 года – особые шапки или каски с квадратным верхом – «УЛАНКИ». Однако из «Войны и мира» узнаем, что в 1812 году были и «оранжевые уланы на рыжих лошадях». Речь идет об оранжевой отделке синих уланских мундиров, на самом деле появившейся только в 1820‑х годах. Двухцветность уланской формы отражена в стихотворении Лермонтова «Спор»: «Мчатся пестрые уланы, поднимая пыль ».
Герцен в «Былом и думах» вспоминает, как впервые надел на себя мундир и снаряжение уланского юнкера: «Боже мой, как я казался себе хорош в синем куцем мундире с красными выпушками! А этишкеты, а помпон и лядунка » (ЭТИШКЕТ – шнур от верха «уланки» к воротнику, ПОМПОН – шарообразное украшение на головном уборе, ЛЯДУНКА – патронная сумка).
Погиб юный Ленский, грустит Ольга, но вскоре
Улан умел ее пленить,
Улан любим ее душою…
В это же время за Татьяной неудачно ухаживает гусар Пыхтин.
О пребывании в Тамбове уланского полка повествуется в поэме Лермонтова «Тамбовская казначейша». Уланы носили КОЛЕТЫ – короткие мундиры на крючках. О герое «Тамбовской казначейши» сказано: «…надев колет, / Летит штаб‑ротмистр на обед ».
|
|
|
Лиза в «Двух гусарах» Толстого желает жениха улана, а не гусара: «Нет, я не хочу гусара… Они все отчаянные, говорят ».
ДРАГУНЫ были конниками, предназначенными и для пеших боевых действий. Они выделялись касками с ПЛЮМАЖЕМ из конского волоса («Драгуны с конскими хвостами » у Лермонтова). Такой головной убор служил не столько для украшения, сколько защитой от сабельных ударов.
Хотя драгуны относились к кавалерии, чины у них, в отличие от гусаров и уланов, до 1882 года были такими же, как в пехоте. Отсюда «драгунский капитан » (а не ротмистр) в «Княжне Мери» Лермонтова.
КИРАСИРЫ, как и драгуны, относились к тяжелой кавалерии, служили главной ударной силой в атаке. Они были одеты в КИРАСЫ – металлические панцири, защищавшие от холодного и огнестрельного оружия. От ударов саблей их страховала металлическая каска с плюмажем. Обуты кирасиры были в высокие сапоги – БОТФОРТЫ. Верхней одеждой служил белый КОЛЕТ.
В кирасиры брали рослых людей, кони под которыми были сильные, тяжелые. В рассказе Тургенева «Лебедянь» фигурирует «необыкновенно длинный кирасир ».
Командиром лейб‑эскадрона кирасирского полка служил в молодости герой повести Л. Толстого «Отец Сергий».
К 1813 году кирасирский полк принадлежал к гвардии. В гвардию входили и два других полка тяжелой кавалерии – кавалергардский и конный. Кстати, в переводе КАВАЛЕРГАРДИЯ – то же, что конная гвардия. И кавалергарды, и конногвардейцы носили черные кирасы и высокие каски.
КАВАЛЕРГАРДЫ выделялись красивой парадной формой белого цвета. Приметы кавалергарда рисует Пушкин в лицейском стихотворении «К Наталье»: «Не представь кавалергарда / В каске, с длинным палашом ». Анатоль Курагин, пытавшийся похитить Наташу Ростову («Война и мир»), – «красавец‑кавалергард ».
Вне строя кавалергарды носили более простую форму, тяжелую каску заменяла бескозырка. Кутузов во время Бородинского сражения изображен в «Войне и мире», как и на всех исторических картинах, «в белой кавалергардской, с красным околышем и без козырька фуражке », а не в положенной ему по чину шляпе. Это объяснялось старыми ранениями головы.
КОННОГВАРДЕЙЦЫ, как и кавалергарды, составляли привилегированный полк русской гвардии. Шефами его часто были императоры. В «Войне и мире» на смотре войск около Ольмюца молодой Александр I появляется в конногвардейском мундире, вызывая восторг и восхищение юного Николая Ростова… «Пиковая дама» Пушкина начинается со слов: «Однажды играли в карты у конногвардейца Нарумова », – что говорит о знатности дома.
Офицерами в обоих полках служили выходцы из аристократии, обладавшие достаточными средствами, чтобы поддерживать достойный лоск и вести широкий образ жизни.
К концу XIX века различия в боевых функциях и снаряжении гусар, уланов, драгун и кирасиров постепенно стирались. С 1882 по 1909 год армейские кавалерийские полки именовались драгунскими. Особые названия и форма одежды оставались только как дань традиции.
Перейдем к пехоте.
МУШКЕТЕРЫ. Это слово мы связываем обычно с героями романа Дюма, однако мушкетерами в XVIII – начале XIX века (до 1811 года) называлась основная часть русских пехотинцев. Правда, вооружены они были не мушкетами, а кремниевыми ружьями и ТЕСАКАМИ – коротким холодным оружием с острым клинком. За плечами на ремнях был укреплен ранец. Это было обычной амуницией пехотинца. Графиня‑бабушка в «Горе от ума», призывая отдать Чацкого в солдаты, с комичным акцентом восклицает: «Тесак ему да ранец. / В салтаты! Шутка ли! переменил закон! »
ГРЕНАДЕРЫ. Первоначально – солдаты, которые забрасывали противника фитильными гранатами – «гренадами», затем мастера штыковых атак. Гренадеры гвардейского Павловского полка носили высокие конусообразные шапки – ГРЕНАДЕРКИ. В гренадерах служили отборные, рослые солдаты – отсюда «гренадерский рост». Однако иногда, например после кампании 1812‑1814 годов, в разряд гренадерских за отличия переводились и обычные пехотные и егерские полки. Таким образом, не всегда гренадеры отличались ростом и особыми физическими данными. Были и конные гренадеры.
ЕГЕРЯ. Егерские полки впервые появились в 1797 году, они сыграли большую роль в Отечественной войне 1812 года как вид легкой пехоты. Проворные и быстрые солдаты, егеря действовали впереди основной массы войск в рассыпном строю, отличались меткой стрельбой и маневренностью. В романе «Война и мир» Андрей Болконский командовал егерским полком, действия которого описаны на страницах третьего тома этого романа. В 1812 году егеря носили темно‑зеленую форму с желтыми или синими погонами, кивера. После кампании 1812 года появились конные егеря, вошедшие в легкую кавалерию.
ПИОНЕРЫ. Так до 1830‑х годов назывались солдаты военно‑инженерных войск.
Формы и знаки различия
До середины прошлого века каждая воинская часть имела свою форму, которая при этом часто менялась в мелочах. Форму и ее изменения утверждали сами императоры, нередко они лично вносили в нее нечто новое; для Николая I это было тем, что мы называем сегодня хобби. Разнообразие в мундирах, головных уборах и других деталях военного костюма было столь велико, что разобраться в них может в наше время только весьма узкий круг историков‑специалистов. Мы же, вроде грибоедовской Хлестовой, вправе сказать: «Не мастерица я полки‑то различать ». Помните, что на это ответил Скалозуб? «А форменные есть отлички: / В мундирах выпушки, погончики, петлички ».
Расскажем только о самом существенном, о чем часто упоминается в произведениях классической литературы.
ПОГОНЫ на обоих плечах были введены в русской армии в 1801 году, носили их солдаты и унтер‑офицеры; ЭПОЛЕТЫ вместо погон – только для офицеров и генералов – появились в 1807 году. Эполеты отличались от погон формой и отделкой – кругом на внешней стороне и шитьем. У штаб‑офицеров и генералов от краев эполетного круга свисала бахрома. В 1854‑1856 годах погоны стали носить офицеры и генералы, сохранив эполеты для парадной формы.
Некоторые полагают, что коль скоро в Советской, а затем и в Российской армии были возрождены многие прежние военные чины (ныне звания) и погоны, то и знаки различия на них идентичны старым; но это совсем не так. Иногда в фильмах и спектаклях, показывающих царскую Россию, можно видеть капитана, носящего погоны с одним просветом и четырьмя звездочками, полковника – в погонах с двумя просветами и тремя большими звездами. На самом деле до революции капитаны носили погоны с одним просветом и без звездочек, полковники – погоны с двумя просветами и без звездочек; погоны с двумя просветами и тремя звездочками положены были подполковникам. У полных генералов на погонах звезд не было. Генерал‑майор носил на погонах и эполетах не одну, а две звезды, генерал‑лейтенант – три.
Еще в начале прошлого века офицеры стали носить ФУРАЖКИ. Какая связь с фуражом, то есть кормом для коней? Первоначально фуражки, или фуражные шапки, носили ФУРАЖИРЫ – военнослужащие, ведавшие заготовкой фуража. Потом они показались удобными и для других и были введены для всех офицеров. Унтер‑офицеры и солдаты носили БЕСКОЗЫРКИ.
В 1869 году на время занятий солдат гимнастикой им стали выдавать легкие полотняные рубахи. Вскоре пришли к выводу, что такие рубахи во время учений, походов и в бою удобнее тяжелых мундиров. Так укоренились ГИМНАСТЕРКИ, поначалу белые.
В 1860‑х годах для армейских офицеров вместо темно‑зеленых мундиров на крючках в качестве летней формы ввели белые КИТЕЛИ на пуговицах. В рассказе Чехова «Учитель словесности» описана прогулка на лошадях: «…длинная красивая кавалькада, пестрея белыми офицерскими кителями и черными амазонками, шагом потянулась со двора ». А к первой мировой войне вся армия оделась в форму ЗАЩИТНОГО ЦВЕТА – ХАКИ, которая как походная появилась еще в 1907 году.
Реформа 1874 года
Указом от 1874 года рекрутская повинность была заменена всеобщей воинской повинностью независимо от сословия. От несения службы освобождались только духовенство и учителя. По новому закону в армию призывались молодые люди, достигшие 21 года. Правительство каждый год определяло потребное количество новобранцев, составлялась разверстка по губерниям, уездам и т.д. Жеребьевкой отбиралось нужное число, остальные годные к службе зачислялись в ОПОЛЧЕНИЕ (РАТНИКИ), которое призывалось только в военное время. Срок службы составлял 15 лет: 6 лет в строю, 9 в запасе (с призывом на военные сборы). Лица с образованием служили в строю менее 6 лет.
Возникла категория ВОЛЬНООПРЕДЕЛЯЮЩИХСЯ. Так назывались лица с образованием, добровольно (а не по жребию) поступившие на военную службу, за что имели право служить один год, до сдачи экзамена на младшего офицера. Герой повести Чехова «Моя жизнь» Полознев одно время служил вольноопределяющимся. В повести Куприна «Поединок» на занятиях в ротной школе среди неграмотных и малограмотных солдат мы видим вольноопределяющегося Фокина с университетским значком на груди.
Кадеты, юнкера и кантонисты
Эти термины довольно часто встречаются на страницах русской классической литературы, но понятны не каждому. Поэтому есть необходимость их пояснить.
КАДЕТАМИ (от франц. cadet – младший) назывались воспитанники закрытых учебных заведений, дававших подросткам начальную военную подготовку. Преимущество при поступлении предоставлялось детям офицеров. С 1863 по 1882 год КАДЕТСКИЕ КОРПУСА назывались ВОЕННЫМИ ГИМНАЗИЯМИ. В кадетском корпусе учился старец Зосима в «Братьях Карамазовых» Достоевского; туда отдала его мать, хотевшая, чтобы потом он поступил в гвардию. Воспитывался в кадетском корпусе и пушкинский Дубровский, откуда выпущен был корнетом в гвардию, то есть сразу офицером. Однако при Александре III образование в кадетском корпусе (военной гимназии) было признано недостаточным для производства в офицеры: с 1882 года для этого следовало продолжить образование в ЮНКЕРСКОМ УЧИЛИЩЕ.
Для детей аристократов в Петербурге существовал ПАЖЕСКИЙ КОРПУС – привилегированный кадетский. Его воспитанниками первоначально были мальчики, зачисленные в придворные пажи. Корпус этот закончил Павел Петрович Кирсанов в «Отцах и детях» Тургенева. Воспитанники старшего класса пажеского корпуса, допущенные к участию в придворных церемониях, именовались КАМЕР‑ПАЖАМИ.
Свое пребывание в кадетском корпусе описал Куприн в повести «На переломе», обучение в пажеском корпусе – П.А. Кропоткин в «Записках революционера».
ЮНКЕРА встречаются в русской литературе в двух родственных значениях. В первой половине XIX века так назывались молодые дворяне, добровольно вступившие на военную службу, не имея специального образования. Они проходили службу, пользуясь многими льготами, в полках в качестве унтер‑офицеров, после чего получали первый офицерский чин – прапорщика или корнета.
Юнкерами поначалу были Грушницкий в «Княжне Мери» Лермонтова, который «носил, по особенному роду франтовства, толстую солдатскую шинель » (хотя мог бы как юнкер носить тонкую), и Оленин в «Казаках» Л. Толстого.
В 1820‑х годах для ускоренной подготовки из дворянских юношей офицеров были созданы ЮНКЕРСКИЕ ШКОЛЫ, воспитанники которых также звались юнкерами. В такой школе учился Лермонтов (полное название – Школа гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров), а из литературных героев – Райский («Обрыв» Гончарова) и герой «Аси» Тургенева Гагин, поступивший оттуда в гвардейский полк. В юнкерскую школу собирался поступить Жорж Печорин в лермонтовской «Княгине Лиговской», но предпочел отправиться сразу в полк.
С юнкерскими школами не следует смешивать ЮНКЕРСКИЕ (с 1910 года – ВОЕННЫЕ) УЧИЛИЩА, открытые в 1864 году, – средние военные заведения, готовившие офицеров. Одно из таких училищ (Александровское в Москве) описал Куприн в автобиографическом романе «Юнкера».
КАНТОНИСТАМИ с 1805 по 1856 год назывались солдатские сыновья, с самого рождения числившиеся за военным ведомством. Они обучались в особой низшей военной школе, откуда выпускались унтер‑офицерами, реже – офицерами. Выходцы из кантонистов были близки солдатским массам, зато офицеры‑дворяне относились к ним с пренебрежением за происхождение и невысокий уровень образования. Отставной офицер Бодаев в «Лесе» Островского говорит Гурмыжской: «И вам не стыдно, что ваш племянник, дворянин, пишет, как кантонист ».
Некоторые забытые слова
АРТИКУЛ в современном языке – обозначение типа изделия. Как же понять строки Некрасова в стихотворении «Орина – мать солдатская»? Больной, замученный службой солдат, вернувшись домой, «артикул ружьем выкидывал. / Так, что весь домишко вздрагивал… » В старину артикул (с ударением на последнем слоге) означал ружейный прием.
ГЕНЕРАЛ‑АДЪЮТАНТ. Генерал, состоящий в свите императора. В «Войне и мире» Л. Толстого выведен генерал‑адъютант Александра I Балашев – персона историческая, «одно из ближайших лиц к государю », как сказано в романе.
ЗАУРЯД. Это слово прибавлялось к названию чина (зауряд‑прапорщик, зауряд‑сотник и т.д.), дабы указать, что человек исполняет обязанности данного чина, не обладая им.
РЕМОНТ, РЕМОНТЕРЫ. Речь идет не о починке и не о техниках‑ремонтниках; в старину ремонтом называлось приобретение лошадей для армии, что поручалось офицерам‑ремонтерам. Кстати, ремонтером в 1812 году был юный Грибоедов.
СУБАЛТЕРН‑ОФИЦЕРЫ – младшие офицеры, подчиненные командиру роты, эскадрона или батареи.
ПЛАЦ. Прибавка, обозначающая «помощник»: плац‑адъютант, плац‑майор (помощник коменданта) в первой половине XIX века.
ФЛИГЕЛЬ‑АДЪЮТАНТ. Такое звание присваивалось офицерам, состоявшим в императорской свите. Флигель‑адъютантом был Вронский в «Анне Карениной», об этом звании мечтает юнкер Оленин – герой «Казаков» Л. Толстого. Будущий Отец Сергий у Льва Толстого прервал свою блистательную карьеру, хотя ему прочили флигель‑адъютантство.
ФРУНТ. Устарелый вариант слова «фронт», но это не фронт в современном значении, а строй солдат. Софья в «Горе от ума» говорит о Скалозубе:
Куда как мил! И весело мне страх
Выслушивать о фрунте и рядах…
Солдаты перед начальником становились «во фрунт», то есть навытяжку, по стойке «смирно».
Куприн в своих произведениях пишет: «отличные фронтовики были юнкера второй роты »; об офицере – «отличный фронтовик и молодчинище ». Между тем никакой войны не было, речь идет о строевых учениях, и сейчас мы применили бы здесь слово «строевик».
Формулы титулования в армии были таким же, как в гражданской службе, соответствуя табели о рангах (см. таблицы на стр. 93 и 121). Но в целом это касалось только нижних чинов, офицеры же обязаны были титуловать только генералов, адмиралов и офицеров – князей и графов (в последнем случае – родовым титулом), к остальным, в том числе старшим, обращаться по чину с добавлением слова «господин». «Господин штабс‑капитан », «господин прапорщик » – так обращаются друг к другу Печорин и Максим Максимыч («Бэла» Лермонтова) в официальном разговоре.
После февральской революции, отменившей титулование в армии, всеобщее обращение «господин + название чина » было введено в обязательном порядке. Не только генерал обращался к прапорщику «господин прапорщик », но и прапорщик к генералу «господин генерал », что до того было делом неслыханным.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
ОРДЕНА И МЕДАЛИ
Ордена и их знаки
Награждение орденом в царское время было не только поощрением и признанием заслуг, но и важным, даже необходимым условием продвижения по службе и личного преуспевания. До 1826 года все российские ордена давали право на получение потомственного дворянства, затем эта привилегия ограничилась лишь несколькими высшими орденами.
Всего в дореволюционной России начитывалось восемь названий орденов, но некоторые из них имели три или четыре степени, весьма неравнозначные.
ЗНАКАМИ ОРДЕНОВ служили крест, звезда и орденская лента.
Ордена высшей, то есть первой, степени носились на широкой ленте, надеваемой через плечо, сам же орден в виде креста укреплялся на ленте около бедра. Другой знак того же ордена – ЗВЕЗДА – носился на груди. Таким образом, высшие ордена имели сразу три орденских знака. «Человек со звездой», «господин в лентах» – это звучало очень внушительно.
В русской литературе можно часто встретить слово «КАВАЛЕРИЯ» в значении «орденская лента». Городничий в «Ревизоре», мечтая о генеральской карьере, говорит жене: «А, черт возьми, славно быть генералом! Кавалерию повесят тебе через плечо. А какую кавалерию лучше, Анна Андреевна: красную или голубую? »
Можно было бы ответить вместо Анны Андреевны: «Конечно, голубую; ведь это лента высшего русского ордена – Андрея Первозванного ». Однако орден этот выдавался крайне редко, только весьма высокопоставленным особам, а не просто любому генералу.
В просторечии «кавалерия» могла означать и один‑единственный наградной знак. Нанявшийся в дворники отставной унтер‑офицер Грознов («Правда хорошо, а счастье лучше» Островского) хвастается: «Я всегда хорошее жалованье получал, я кавалерию имею ». Речь идет, несомненно, о «солдатском Георгии».
Носители орденов назывались КАВАЛЕРАМИ. При Кутузове («Война и мир» Л. Толстого) «почетный караул молодцов‑гвардейцев, большей частью кавалеров ». Это значит, что в охране фельдмаршала находились особо отличившиеся воины, удостоенные наград.
Орденский крест высокой степени надевался на узкой ленточке на шею, там, где сейчас располагается узел галстука, крест низшей степени – на груди. Нагрудные знаки на мундире крепились на пуговичных петлицах, позднее – прикалывались, но в обиходе по‑прежнему чаще говорилось «крест в петлице». Нагрудные кресты носили на ленточке. Если орден был дан за военные подвиги, то это обстоятельство отмечалось особой складкой на ленточке – БАНТОМ.
В «Горе от ума» Скалозуб хвалится, что в 1813 году он отличился с братом: «…засели мы в траншею: / Ему дан с бантом, мне на шею ». Эта информация мало что говорит современному читателю и зрителю. Скалозуб получил орден на шею (скорее всего, Владимира 3‑й степени), а брат его – такой же орден 4‑й степени, носимый на груди, ленточка которого была отмечена бантом. Лишь один орден Святого Георгия не имел банта, потому что его давали только военным.
Погоня за орденами, как и за чинами, была характерной чертой многих дворян и чиновничества. Грибоедовский Фамусов придает орденам огромное значение. Лиза говорит о нем Софье:
Как все московские, ваш батюшка таков:
Желал бы зятя он с звездами, да с чинами,
А при звездах не все богаты, между нами;
Ну разумеется, к тому б
И деньги, чтоб пожить, чтоб мог давать он балы…
А вот слова самого Фамусова:
Как станешь представлять к крестишку ли, к местечку,
Ну как не порадеть родному человечку!..
Известны убийственные строки Державина:
Осел останется ослом,
Хотя осыпь его звездами,
Где должно действовать умом,
Он только хлопает ушами.
Пушкин в стихотворении «Чаадаеву» писал:
Что нужды было мне в торжественном суде
Холопа знатного, невежды при звезде…
В рассказе Чехова «Толстый и тонкий» у давно не видевшихся друзей детства оказывается разное положение: тонкий имеет Станислава (очевидно, 3‑й, низшей, степени), а толстый, дослужившийся до генеральского чина, – две звезды, то есть, вероятно, Станислава и Анны первых степеней. Между приятелями как бы разверзается бездна.
Особенность старых орденов: ими награждали в строгой последовательности, от низшего ордена к высшему, и никогда не давали дважды орден одного названия той же степени. Носить можно было только высшую степень ордена, врученные ранее низшие степени его хранились, но не надевались. Высшая степень ордена как бы указывала на то, что предыдущие степени уже получены. Только ордена с мечами, то есть выданные за военные заслуги, и орден Святого Георгия со второй половины XIX века разрешалось носить всех степеней.
Это общая характеристика орденов. Какое отражение каждый из них приобрел в русской литературе?
ОРДЕН СВЯТОГО ГЕОРГИЯ. Учрежденный в 1769 году, он стоит как бы особняком, так как является единственным русским орденом, которым награждали только за военные заслуги.
Знаком этого ордена был белый (эмалевый) крест. Орденская лента состояла из черных и оранжевых полос – такая же, что позднее была введена для советского ордена Славы и медали «За победу над Германией».
Георгием первых двух, то есть старших, степеней награждали весьма редко и только высших военачальников. В «Войне и мире» есть сцена, в которой Александр I после изгнания Наполеона из России, встретившись с Кутузовым в Вильне, весьма неохотно жалует фельдмаршала орденом Георгия 1‑й степени. В том же романе, на приеме в Английском клубе в Москве генерал Багратион появляется «с русскими и иностранными орденами и с георгиевской звездой на левой стороне груди », то есть с орденом Георгия 2‑й степени.
Всего Георгием 1‑й степени было награждено за все время существования ордена 25 человек.
В том же романе «Война и мир» на военном совете в Филях Барклай де Толли сидит «с Георгием на шее » – орденом Георгия 3‑й степени.
Знаками этого ордена служили: 1‑й степени – крест на черно‑желтой ленте шириной в 10 сантиметров, перекинутой через правое плечо, и слева, на груди, – четырехконечная золотая звезда с надписью: «За службу и храбрость»; 2‑й степени – большой белый крест на шее и четырехконечная звезда; 3‑й степени – малый белый крест на шее; 4‑й степени – белый крестик на груди, то есть в петлице.
У старого князя‑помещика в поэме Некрасова «Кому на Руси жить хорошо»:
В петлице крестик беленький
(Влас говорит: Георгия
Победоносца крест).
Поручик Трофимов в «Жизни Клима Самгина» дышал «так бурно и часто, что беленький крест на груди его подскакивал ». Если на груди, то Георгий 4‑й степени, как и у некрасовского князя.
Став офицером, Николай Ростов в «Войне и мире» получил Георгиевский крест 4‑й степени. Но до этого, еще будучи юнкером, он получил «ГЕОРГИЕВСКИЙ КРЕСТИК» за пленение французского офицера. Что же это за крестик?
В 1807 году для «нижних чинов», то есть солдат и унтер‑офицеров, был введен «знак отличия военного ордена Святого Георгия», представлявший собой серебряный крест – с 1913 года его стали называть официально Георгиевский крест. Такой же «георгиевский солдатский крестик», что и Николай Ростов, гордо носит юнкер Грушницкий в «Княжне Мери» Лермонтова. Награжденные этим крестиком официально не считались кавалерами ордена Святого Георгия, а лишь «числились при ордене». Кавалерами же этого ордена могли быть лишь награжденные не «знаком отличия», а орденом одной из четырех степеней, то есть офицеры и генералы.
В 1856 году знак отличия военного ордена Святого Георгия получил четыре степени: две высшие – золотые, обе низшие – серебряные. Обладателем всех четырех степеней этого знака стал герой шолоховского «Тихого Дона» Григорий Мелехов.
ОРДЕН СВЯТОГО СТАНИСЛАВА. Это был низший российский орден, введенный в 1831 году, до того был только польским. Имел четыре степени; в 1839 году 4‑я была упразднена. Знаки 1‑й степени – красный крест на красной же ленте с двойной белой каймой, носимой через правое плечо, и звезда на левой стороне груди; 2‑й степени – крест на шее; 3‑й и 4‑й степеней – крест на груди.
Орденом награждались преимущественно чиновники. В рассказе Тургенева «Собака» статскому советнику Антону Степановичу «по выражению его завистников, влепили Станислашку ».
В стихотворении в прозе «Довольный человек» Тургенев размышляет: почему в таком подъеме духа герой? «Уж не возложили ли на его шею твой красивый осьмиугольный крест, о польский король Станислав! » Речь идет об ордене Святого Станислава 2‑й степени (на самом деле Станислав, в честь которого назван орден, был не королем, а краковским епископом).
Нелли в «Униженных и оскорбленных» Достоевского замечает у немца‑врача «огромный Станислав, качавшийся у него на шее ». Нелли кажется, что этот орден «чрезвычайных размеров ».
Ограниченный, простодушный гимназический учитель Кулыгин в «Трех сестрах» Чехова говорит: «А мне вот всю мою жизнь везет, я счастлив, вот имею даже Станислава второй степени ».
Станислав 3‑й степени изображен на известной картине П. Федотова «Свежий кавалер». Наутро после попойки, желая похвастаться перед кухаркой, чиновник гордо прикладывает к халату полученный накануне орден. «Свежий кавалер » означает здесь «новоиспеченный носитель ордена».
Чиновники малого ранга очень гордились орденом Станислава 3‑й степени как началом своего служебного признания. «Маска на время карнавала, – писал Герцен, – становится для женщин то, чем был Станислав для станционного смотрителя », то есть чем‑то очень желанным.
ОРДЕН СВЯТОЙ АННЫ вошел в состав российских орденов в 1797 году, при Павле I. Им награждали за государственную и военную службу, а с 1847 года – «за беспорочную 12‑летнюю службу в одной должности, но не ниже 8‑го класса », то есть начиная с коллежского асессора и майора (с 1884 года – капитана).
Орден имел с 1797 по 1815 год три степени. Орденом 4‑й степени, учрежденной в 1815 году, награждались только военные. В этом случае знак ордена (крест) прикреплялся на эфесе оружия – сабли или шпаги.
Орденская лента была красного цвета с желтой каймой.
Орден 1‑й степени – золотой крест с красной эмалью (до 1815 года – красным стеклом) – носился на ленте через левое плечо, другим его знаком служила восьмиконечная звезда на правой стороне груди.
Орден 2‑й степени – красный четырехконечный крест с золотой каймой и ажурной орнаментацией между концами – носился на шейной ленте («Анна на шее»).
Орден 3‑й степени – красный нагрудный крест на узкой ленте («Анна в петлице»).
После 1855 года к орденскому знаку первых трех степеней для военных добавлялись скрещенные мечи – «Анна с мечами». То же и для ордена Станислава.
С 1829 по 1874 год была еще и «Анна с короною», повышающая ценность ордена первых двух степеней. Разбогатевший нечестным путем купец‑откупщик в стихотворении Некрасова «Секрет» под конец жизни хвастает тем, что награжден орденом за благотворительность.
Я сделался важной персоною,
Пожертвовав тысячу в год:
Имею и Анну с короною,
И звание друга сирот.
В басне Козьмы Пруткова «Чиновник и курица» повествуется о том, как «чиновник толстенький, не очень молодой » бежал по Невскому и «колыхалася на шее у него, / Как маятник, с короной Анна ».
У губернатора в «Мертвых душах» – «Анна на шее и поговаривали, что был представлен к звезде », то есть к Анне 1‑й степени.
В «Братьях Карамазовых» Достоевского говорится про прежнего начальника Дмитрия, «храброго полковника, заслуженного, имевшего Анну с мечами на шее », то есть военный знак ордена 2‑й степени.
В рассказе Чехова «Анна на шее» обыгрывается название ордена. Вручая Модесту Алексеевичу орден Анны 2‑й степени (на шею) его сиятельство говорит: «Значит, у вас теперь три Анны… одна в петлице, две на шее » – намек на жену по имени Анна и на то, что Анну 3‑й степени чиновник уже получил. На это Модест Алексеевич отвечает: «Теперь остается ожидать появления на свет маленького Владимира ». Тут – прямое выражение надежды на скорое награждение орденом Владимира 4‑й степени, который по восходящей следовал за Анной 2‑й степени.
ОРДЕН СВЯТОГО ВЛАДИМИРА. Был учрежден в 1782 году с девизом «Польза, честь и слава». Им награждались как чиновники, так и военные за ратные заслуги.
Орден имел четыре степени. Цвет орденской ленты – красный, с черной каймой.
1‑я степень ордена – красный крест, с черной и золотой каймой – носилась на ленте, перекинутой через правое плечо, вместе с восьмиконечной звездой из золота и серебра, которая укреплялась на левой стороне груди.
2‑я степень – красный крест на шее, звезда на левой стороне груди. Знаки этого ордена мы видим у престарелого жениха на картине В.В. Пукирева «Неравный брак».
3‑я степень – красный крест меньшего размера на шее.
4‑я степень – то же на груди.
Награжденные за военные заслуги носили этот орден с особой складкой на ленте – «с бантом».
В эпилоге «Дворянского гнезда» Тургенев не без иронии пишет, что молодой карьерист Паншин «сильно подвинулся в чинах и метит уже в директоры; ходит несколько согнувшись: должно быть, Владимирский крест, пожалованный ему на шею, оттягивает его вперед ». Подразумевается орден 3‑й степени.
Гоголь писал комедию «Владимир 3‑й степени», от которой остались только отрывки. Вещь обещала быть очень интересной: ее герой, мечтая об ордене, сам становился… орденом. Попав в сумасшедший дом, на вопрос об имени и звании он отвечает: Владимир 3‑й степени.
Судья Ляпкин‑Тяпкин в «Ревизоре» сообщает Хлестакову: «За три трехлетия представлен к Владимиру 4‑й степени с одобрения со стороны начальства ». Такой крест служил знаком выслуги.
ОРДЕН БЕЛОГО ОРЛА, введенный в России с 1831 года, считался весьма значительным. Степеней он не имел, знаками его были восьмиконечная золотая звезда на левой стороне груди и красный крест с изображением белого орла. Крест носили на синей муаровой ленте у правого бедра, при получении более высокого ордена Александра Невского – на шее; при этом звезда Белого орла с груди не снималась. Награждались этим орденом сановники весьма высокого ранга.
Губернатора в одноименном рассказе Л. Андреева наградили Белым Орлом за усмирение «бунта»: он приказал стрелять в толпу.
В раннем рассказе Чехова «Женское счастье» описан тайный советник, обладатель Белого Орла, который «начальства над собой не знает », но впал в полное подчинение собственной экономки.
Этот орден дал название фантастическому рассказу Лескова «Белый орел».
ОРДЕН СВЯТОЙ ЕКАТЕРИНЫ – единственный орден царской России, предназначенный с 1714 года для награждения «особ женского пола». Имел две степени. Его знаками были крест большой (1‑й степени) или малый (2‑й степени) на красной ленте с серебряной каймой (до 1797года – белой) и нагрудная восьмиконечная звезда с надписью по окружности: «За любовь к Отечеству». На кресте – изображение святой великомученицы Екатерины. Посвящая орден этой святой, Петр I, безусловно, имел в виду и свою жену Екатерину I.
Орден был очень редок, награждали им только аристократок, получавших вместе с орденом титул «кавалерственная дама ». В русской литературе его носит «хозяйка, почтенная дама давних‑предавних времен » в рассказе В.И. Даля «Боярыня».
ОРДЕН СВЯТОГО АЛЕКСАНДРА НЕВСКОГО, учрежденный в 1725 году, жаловался за боевые заслуги и государственную службу. Его знаками были крест на красной ленте (без каймы) и серебряная восьмиконечная звезда. Такой орден был у Суворова и Кутузова.
Семен Матвеич в рассказе Тургенева «Несчастная» надеялся «получить Александровскую ленту – а ему дали табакерку ». Недовольный правительством, он вышел в отставку.
Преуспевающий сановник, муж Анны Карениной, получает орден Александра Невского. Толстой показывает нам Алексея Александровича в придворном мундире, с красной лентой через плечо. Сын его Сережа спрашивает у гувернера: «…что больше Александра Невского? », тот отвечает: «Андрей Первозванный ». Сережа надеется, что когда вырастет большой и получит все ордена, то выдумает выше Андрея.
ОРДЕН СВЯТОГО АНДРЕЯ ПЕРВОЗВАННОГО. Высший орден Российской империи, как военный, так и гражданский. Был учрежден Петром I в 1698 году и выдавался только в редких, исключительных случаях.
Знаками ордена были: синий крест, носимый на голубой ленте через правое плечо, и восьмиконечная серебряная звезда на левой стороне груди с надписью по окружности: «За веру и верность». В праздники звезду носили на золотой цепи. За военные заслуги к ордену добавлялись скрещенные мечи – сверху креста и через середину звезды.
В романе «Война и мир» описано, как Александр I награждает в Тильзите Наполеона, тогда союзника, орденом «Андрея 1‑й степени» (тут ошибка – степеней у этого ордена не было), французский император показан «с андреевской лентой через плечо». В повести Л. Толстого «Посмертные записки старца Федора Кузьмича…» Александр I вспоминает себя в детстве: «На мне расстегнутый мундир, белый жилетик и по нем голубая андреевская лента ». Дело в том, что орденом Андрея Первозванного, как и некоторыми другими высшими орденами, награждались члены императорского дома при крещении или совершеннолетии.
Крестьянин Туман в рассказе Тургенева «Малиновая вода» вспоминает, будто бы к его помещику‑графу, «бывало, первые, можно сказать, особы из Петербурга заезжали. В голубых лентах, бывало, за столом сидят и кушают ». Здесь, конечно, сильное преувеличение – стольких кавалеров ордена Андрея Первозванного в гостях у графа быть не могло.
В «Капитанской дочке» Пушкина есть существенная деталь, не замечаемая современным читателем: в сподвижнике Пугачева не было «ничего замечательного, кроме голубой ленты, надетой через плечо по серому армяку ». Выдавая себя за царя, Пугачев снабдил своего приближенного высокой регалией, которую цари выдавали только знатным вельможам, – знаком ордена Андрея Первозванного.
Иерархия орденов
Разумеется, запоминать все виды и отличия дореволюционных орденов нет никакой надобности. Полезно только усвоить самые общие особенности орденской системы: звезда и лента – выше креста на шее; крестик на шее – выше крестика в петлице, то есть на груди; орден 1‑й степени выше ордена 2‑й и 3‑й степеней.
Существовала строгая последовательность, «иерархия орденов», незыблемо соблюдаемая. Приведем в последовательности ее от младших орденов к старшим:
Анна 4‑й степени
Станислав 3‑й степени
Анна 3‑й степени
Станислав 2‑й степени
Анна 2‑й степени
Владимир 4‑й степени
Владимир 3‑й степени
Станислав 1‑й степени
Анна 1‑й степени
Владимир 2‑й степени
Белый Орел
Александр Невский
Владимир 1‑й степени
Андрей Первозванный
Ордена Святого Георгия, как особый, и Святой Екатерины, как женский, в эту иерархию не входят.
Разобраться в описанном порядке весьма сложно, однако в прошлом разбирались, и неплохо. В романе Салтыкова‑Щедрина «Пошехонская старина» автор вспоминает действительного статского советника, который имел только одну «Анну на шее», то есть Анну 2‑й степени, вследствие чего ему подавали на званых обедах кушанье после других генералов. Тщетно он волновался и кипятился по этому поводу, даже доказывал, что Анна вторая, «по‑настоящему выше, нежели Станислав второй, – обеденный этикет был неуклоним ».
Действительный статский советник был прав, однако «Станиславу 2‑й степени в то время была присвоена звезда (но без ленты)… Гнезда, хотя бы и не особенно доброкачественная, считалась непременным условием генеральства; из‑за этого слуги его, статского генерала, таковым не считали ». Вот какие тонкости!
Тщеславие мелких чиновников, одалживающих чужие ордена, дабы возвыситься в глазах присутствующих, отлично высмеял Чехов в рассказе «Орден». Приглашенный на обед к купцу Спичкину учитель Пустяков выпрашивает у своего друга поручика Леденцова его Станислава (3‑й степени). За столом Пустяков оказывается напротив своего сослуживца Трамбляна, отлично знающего, что никакого ордена у того нет. Обед испорчен, однако Трамблян тоже скован и сконфужен. Оказывается, у него тоже чужой орден – «И то был не Станислав, а целая Анна! » – 3‑й степени, то есть (см. перечень орденов) чуть повыше Станислава 3‑й степени. Пустяков огорчен одним: «Знай я такую штуку… я бы Владимира нацепил ».
Весьма важно помнить, что орденами награждались только представители привилегированных слоев общества – дворяне, чиновники, офицеры, состоятельные купцы. В «Законе о российских орденах» прямо оговаривалось: «Мещанам и лицам сельского состояния ордена не испрашиваются ».
Солдат или унтер‑офицер, какой бы подвиг он ни совершил, мог рассчитывать только на «георгиевский крестик» или медаль. Постоянных наградных медалей до революции было немного («За усердие», «За храбрость» и другие). Большинство их, в отличие от современных, носили на шее. Вероятно, такую нашейную медаль имел в виду дед Алеши Пешкова («Детство» Горького), выпроваживая внука из дому:
«– Ну, Лексей, ты – не медаль, на шее у меня – не место тебе, а иди‑ка ты в люди ».
Зато немало выпускалось памятных медалей, которыми награждались участники какого‑либо важного события, похода, сражения. Ленский в «Евгении Онегине» вспоминает на могиле отца сестер Лариных:
Как часто в детстве я играл
Его Очаковской медалью!
Из чего явствует, что покойный бригадир участвовал в осаде Очакова, занятого турками, в 1788 году.
Существовали также нагрудные знаки за выслугу лет – так называемые ПРЯЖКИ, выдаваемые за долгую безупречную службу. «Он заслуженный человек, за тридцать лет пряжку имеет», – говорится в комедии Островского «Правда хорошо, а счастье лучше». Об Акакии Акакиевиче, герое гоголевской «Шинели», сказано: «…выслужил он, как выражались остряки, его товарищи, пряжку в петлицу да нажил геморрой в поясницу ».
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
ДВОРЯНЕ И КРЕСТЬЯНЕ
Дворянское сословие
Дворяне – основные персонажи большинства произведений русской классической литературы. Дворянами были и большинство русских писателей‑классиков, от Фонвизина до Бунина. Что же такое дворянство?
Так называлось самое привилегированное сословие царской России. Дворяне, как правило, владели землей и до 1861 года жившими на этой земле крестьянами. С эпохи Петра I звание ПОТОМСТВЕННОГО ДВОРЯНИНА можно было получить по достижении определенного чина в военной или гражданской службе, при награждении некоторыми орденами, а также за особые личные заслуги.
Первоначально ДВОРЯНИНОМ именовался человек, служивший при великокняжеском или царском дворе – отсюда и корень слова. С XIV века русские дворяне стали получать от великих князей, а затем царей в уплату за службу землю – ПОМЕСТЬЕ. В 1714 году Петр I закрепил за ними эту землю навеки как наследственную. Тогда же в дворянское сословие влились и феодалы‑бояре, владевшие землей по наследству от предков. ВОТЧИНА, то есть земля, принадлежавшая семье издревле, и поместье – земля, пожалованная царем за службу, – слились с тех пор в понятие ИМЕНИЕ. В обоих случаях землевладение обычно именовалось ПОМЕСТЬЕМ, а его владелец – ПОМЕЩИКОМ.
Поместье‑имение не надо смешивать с УСАДЬБОЙ: усадьба – не все землевладение, а лишь помещичий дом с примыкающими строениями, двором и садом.
С петровских времен дворянство, уравненное в правах перед законом, по происхождению разделилось на РОДОВОЕ (СТОЛБОВОЕ) и СЛУЖИЛОЕ (НОВОЕ), достигнутое выслугой на государственной службе. СТОЛБОВЫМИ ДВОРЯНАМИ называли себя потомки древних знатных родов, владевших вотчинами, и в XVI‑XVII веках записанные в родословные книги – СТОЛБЦЫ, то есть списки в виде склеенных свитков. Столбовые дворяне, даже обедневшие, ощущали свое моральное преимущество перед оттеснявшими их поздними, служилыми дворянами. Пушкин, гордившийся своим 600‑летним родом, и стихотворении «Моя родословная» язвительно писал: «У нас нова рожденьем знатность, / И чем новее, тем знатней ». А один из персонажей его «Романа в письмах» пишет другу: «Аристокрация чиновная не заменит аристокрации родовой ».
Петр I повелел, чтобы дворяне‑мужчины в оплату за свои привилегии непременно отбывали государственную службу, причем с самого низшего ранга. Дворяне‑юноши зачислялись в рядовые гвардейских полков. При преемниках Петра положение изменилось: дабы избавить детей от тягот солдатской службы, родители сразу же после их рождения стали записывать сыновей в гвардейские полки на должности унтер‑офицеров, притом не отправляя их туда служить, а держа при себе до совершеннолетия. Героя же «Капитанской дочки» Пушкина Петра Гринева записали гвардии сержантом еще до появления его на свет. «Я считался в отпуску до окончания наук », – рассказывает Гринев. Речь идет о примитивном домашнем образовании, описанном в этой повести или знакомом нам по комедии Фонвизина «Недоросль». Когда Гриневу стукнуло 16 лет, строгий отец отправляет его служить не в петербургский гвардейский полк, где Петр был записан (на что имел бы полное право), а в глухую провинцию, в армию – «пускай его потужит ». Прибыв в Белогорскую крепость, «гвардии сержант» Гринев вскоре производится в офицеры.
Для воспитания подрастающих детей дворянство нанимало не только домашних, но и приходящих учителей, с которыми часто рассчитывалось не за каждый урок, а сразу за несколько; удостоверение за проведенное занятие называлось БИЛЕТОМ, по ним впоследствии выплачивали вознаграждение. Такой способ расчета с приходящими учителями упоминается в «Горе от ума»: «…Берем же побродяг, и в дом и по билетам… »
НЕДОРОСЛЯМИ назывались дворянские сыновья до 15‑16 лет, то есть еще не достигшие возраста для несения государственной службы. Это слово служило официальным термином, равнозначным понятию подросток, несовершеннолетний. Поэтому нас не должно удивлять, что в документах, поданных для поступления в Лицей, 12‑летний Пушкин назван недорослем. Отрицательную окраску слово приобрело с ростом популярности комедии Фонвизина – постепенно оно стало обозначением глуповатого и избалованного барчука.
В 1762 году император Петр III издал МАНИФЕСТ О ВОЛЬНОСТИ ДВОРЯНСТВА, освобождавший дворян от обязательной государственной службы. Большинство дворян оставило службу и переехало в свои имения, пребывая в праздности и живя на счет своих крепостных.
Пушкин справедливо возмущался этими законами и писал о них: «…указы, коими предки наши столько гордились и коих справедливо должны были стыдиться ».
Обвиненная в тирании, невежественная помещица Простакова в комедии «Недоросль» протестует: «…да на что ж дан нам указ о вольности дворянства? » – толкуя его как дарование полной свободы помещикам в обращении с крепостными. На это Стародум насмешливо замечает: «Мастерица толковать указы! » После того как Простакову отстраняют от управления имением, Правдин говорит ее сыну Митрофанушке: «С тобой, дружок, знаю, что делать. Пошел‑ко служить ».
Вторая половина XVIII века – время наивысшего развития российского дворянского класса за счет закрепощенного крестьянства. Ужасы крепостного права в конце этого века с потрясающей силой описал Радищев в «Путешествии из Петербурга в Москву». О всевластии поместного дворянства в период крепостного права, полного его произвола в своих имениях вспоминает Оболт‑Оболдуев в поэме Некрасова «Кому на Руси жить хорошо»:
Ни в ком противоречия,
Кого хочу – помилую,
Кого хочу – казню.
Закон – мое желание!
Кулак – моя полиция!
Непокорных крестьян помещик имел право сослать в Сибирь, чаще же всего при очередном рекрутском наборе сдавал в солдаты.
Однако дворянство – понятие неоднозначное. Будучи самым привилегированным сословием, оно было и самым образованным. Из дворянского сословия вышли многие прогрессивные люди России – полководцы и общественные деятели, писатели и ученые, художники и музыканты. Дворянами были и многие борцы против самодержавия и крепостного права.
Титулованные дворяне
ТИТУЛОМ называлось почетное родовое или же «пожалованное» государем звание. Древнейшим дворянским титулом на Руси был КНЯЗЬ. Князьями назывались многие древние феодалы – крупные землевладельцы, титул этот переходил по наследству. С начала XVIII века титул князя стал присваиваться императором за личные заслуги. Высшим, но достаточно редким титулом был СВЕТЛЕЙШИЙ КНЯЗЬ. Первым светлейшим князем был сподвижник Петра I А. Д. Меншиков. Среди героев русской литературы светлейшие князья выведены только как реально существовавшие исторические лица. Это Потемкин в «Ночи перед Рождеством» Гоголя и Кутузов в «Войне и мире» Л. Толстого. «Ваша светлость» – так полагалось обращаться к светлейшим князьям.
Жена князя называлась КНЯГИНЕЙ, дочь – КНЯЖНОЙ, сын князя – тоже КНЯЗЕМ, хотя в древности молодые сыновья князя именовались КНЯЖИЧАМИ. К XIX веку многие княжеские семьи обеднели – вспомним героя романа Достоевского «Идиот» князя Мышкина, вынужденного искать в Петербурге место простого писца.
Третьим дворянским титулом был ГРАФ. Заимствованный на Западе, он был введен в России Петром I в 1706 году. Первым русским графом стал полководец Б. П. Шереметев. Жена и дочь графа именовались ГРАФИНЯМИ, сын – тоже ГРАФОМ. Юную Наташу Ростову в «Войне и мире» Л. Толстой называет «графинечкой», но это сугубо неофициальное слово.
Князей и графов титуловали «СИЯТЕЛЬСТВАМИ».
Низшим дворянским титулом в России был БАРОН (для женщины – БАРОНЕССА), введенный тоже Петром I первоначально для высшего дворянства в Прибалтике. Поэтому после титула «барон» или «баронесса» мы привыкли слышать немецкую фамилию; среди литературных героев не случайны баронесса Штраль («Маскарад» Лермонтова), барон фон Клоц – тесть грибоедовского Репетилова, барон Муффель в «Рудине» Тургенева, барон Тузенбах в «Трех сестрах» Чехова.
У баронов формулы титулования не было, обращались к ним просто словами «господин барон».
К концу XVIII века, особенно при Павле I, в России стали появляться русские бароны – Строгановы, Скарятины, Черкасовы и другие.
В романе Л. Толстого «Воскресение» происходит следующий разговор:
«– Вы знаете, отчего барон – Воробьев? – сказал адвокат, отвечая на несколько комическую интонацию, с которой Нехлюдов произнес этот иностранный титул в соединении с такой русской фамилией. – Это Павел за что‑то наградил его дедушку, – кажется, камер‑лакея, – этим титулом. Чем‑то очень угодил ему. Сделать его бароном, моему нраву не препятствуй. Так и пошел: барон Воробьев. И очень гордится этим. А большой пройдоха ».
Дворянские титулы от мужей передавались женам. Но если женщина, урожденная княжна или графиня, выходила замуж за некнязя и неграфа, то утрачивала свой родовой титул. Или же приобретала титул мужа. В рассказе Чехова «Княгиня» героиня говорит архимандриту: «Вы знаете, я замуж вышла… из графини стала княгиней ». Могло быть и наоборот. Но если у мужа титула не было, то и жена становилась нетитулованной. Анна Каренина, урожденная княжна Облонская, выйдя замуж за нетитулованного Каренина, перестала быть княжной. К новой фамилии ей дозволялось добавлять в документах «урожденная княжна Облонская », то же писать на визитной карточке, но не более. «Ее сиятельством» Анну Каренину уже не титуловали.
Не земля, а души
До отмены крепостного права в 1861 году достаток помещика определялся не размерами земли, которой он владел, а числом крестьянских душ, ему принадлежавших. Количество земли считалось не столь существенным без работников, способных ее обработать, она не представляла собой столь высокой ценности.
Помещики разделялись на МЕЛКОПОМЕСТНЫХ (владевших душами числом до ста), СРЕДНЕПОМЕСТНЫХ, число душ которых исчислялось сотнями, и КРУПНЫХ (около тысячи и более душ). Итак, мерилом богатства была не величина поместья, а количество крепостных! В одном из рассказов Тургенева прямо говорится: «В то время цены имениям, как известно, определялись по душам ».
Здесь надо иметь в виду, что счет велся по так называемым РЕВИЗСКИМ ДУШАМ, которыми считались одни мужчины. Реальное же количество «душ» было намного больше, если включать женщин и детей.
Вспомним, как Фамусов определял ценность жениха для Софьи:
Будь плохинький, да если наберется
Душ тысячки две родовых –
Тот и жених…
Здесь «плохинький» – неказистый, невзрачный, «РОДОВЫЕ» – наследственные крепостные крестьяне. А в третьем действии Фамусов ожесточенно спорит с Хлестовой, триста или четыреста душ у Чацкого.
Количество крепостных душ у помещиков было самым различным, что видно и по литературе. Гоголевский Иван Федорович Шпонька владел 18‑24 душами, однако поместье его процветало. У обедневшего Андрея Дубровского – 70 душ, у гоголевской Коробочки – 80, зато у скряги Плюшкина – 1000! У Арбенина в «Маскараде» Лермонтова – 3000 душ, столько же у Константина Левина в «Анне Карениной». У Арины Петровны («Господа Головлевы» Салтыкова‑Щедрина) – 4000! Дед Езерского («Родословная моего героя» Пушкина) «имел двенадцать тысяч душ». А сам он (Езерский) «жалованьем жил / И регистратором служил » – таков резкий упадок дворянской семьи за каких‑нибудь два поколения.
У дворян‑непомещиков душ было совсем немного. Чичиков, решивший скупить 400 мертвых душ, владел всего двумя живыми – лакеем Петрушкой и кучером Селифаном. У капитана Миронова в «Капитанской дочке» «всего‑то душ одна девка Палашка ». У тетки Одинцовой («Отцы и дети» Тургенева) – единственный крепостной человек, угрюмый лакей «в изношенной гороховой ливрее с голубым позументом и в треуголке ».
Помещичьи крестьяне
По способу отработки крепостной повинности помещичьи крестьяне делились на БАРЩИННЫХ, ОБРОЧНЫХ и ДВОРОВЫХ.
Отбывая БАРЩИНУ, крестьянин собственными орудиями обрабатывал помещичью землю, разумеется, бесплатно; по закону – три дня в неделю, хотя иные помещики продлевали барщину до шести дней.
Находясь на оброке, крестьянин занимался различными промыслами, торговлей, ремеслом, извозом или нанимался на мануфактуру; часть заработка – ОБРОК – он выплачивал помещику.
Барщина была более выгодна помещикам, владевшим плодородными землями, оброк предпочитался на малоплодородных, то есть в нечерноземных губерниях. В рассказе Тургенева «Хорь и Калиныч» говорится: «Орловский мужик невелик ростом, сутуловат, угрюм, глядит исподлобья, живет в дрянных осиновых избенках, ходит на барщину, торговлей не занимается, ест плохо, носит лапти; калужский оброчный мужик обитает в просторных сосновых избах, высок ростом, глядит смело и весело… » и т.д. Разница обусловлена тем, что Орловская губерния – черноземная, Калужская – нечерноземная.
Вообще оброк, позволяющий свободно распоряжаться своим временем, был для крестьянина легче, нежели изнурительная барщина.
Когда Евгений Онегин вступил во владение дядиным имением, то
…Ярем он барщины старинной
Оброком легким заменил;
И раб судьбу благословил.
Оброчные крестьяне отпускались за пределы имения только по специальному документу – ПАСПОРТУ, выписанному помещиком.
Объем работ на барщине или сумма денег по оброку определялись по ТЯГЛАМ; тяглом называлось крестьянское хозяйство (семья), имеющая упряжку, а также норма отработки с такой единицы.
Герасим в «Муму» Тургенева, еще будучи в деревне, «считался едва ли не самым исправным тягловым мужиком ».
Помимо ТЯГЛОВЫХ КРЕСТЬЯН, существовали БЕСТЯГОЛЬНЫЕ – престарелые и больные, используемые по мере необходимости на различных посильных работах. В комедии Тургенева «Нахлебник» говорится о бестягольных, которых собрали в имение Елецких чистить дорожки.
ДВОРОВЫМИ назывались крепостные крестьяне, оторванные от земли и обслуживавшие барский дом и двор. Жили они обычно в людских или ДВОРОВЫХ ИЗБАХ, расположенных возле господского дома. ЛЮДСКОЙ называлось помещение для дворовых в господском доме.
Кормились дворовые люди в людской, за общим столом, либо получали жалованье в виде МЕСЯЧИНЫ – ежемесячного продовольственного пайка, который иногда назывался ОТВЕСНЫМ («отвесное»), так как отпускался на вес, и небольшой суммы денег – «на башмаки».
К хозяевам приезжали гости, прислуга была на виду; поэтому дворовые одевались лучше, чем барщинные, носили форменную одежду, часто донашивали барское платье. Мужчин заставляли брить бороду.
«ЧЕЛОВЕК», «ЛЮДИ» – так бары называли дворовых, вообще всякую прислугу, и в таком значении прекрасные эти слова приобретали уничижительный оттенок. «У нас это и люди не станут есть» , – говорит молодой Адуев в «Обыкновенной истории» Гончарова о несвежей груше, увиденной в Петербурге, и эта фраза весьма красноречива.
Хотя дворовые были теми же крепостными крестьянами, но так не назывались. В литературе XIX века постоянно читаем: крестьяне и дворовые, дворовые и мужики. В «Дубровском» Пушкина о Троекурове сказано: «С крестьянами и дворовыми обходился он строго и своенравно ».
С. Т. Аксаков писал, что деревенские помещики «по большей части весьма близки к своей прислуге и нравами и образованием ». Герцен язвительно отмечал: «Разница между дворянами и дворовыми так же мала, как между их названиями ». Вместе с тем Герцен подчеркивал, что дворовые остро чувствовали свою личную неволю. В самом деле: они постоянно были на глазах господ, которые помыкали ими, как хотели.
Штат дворовых
Во главе дворовых стоял ДВОРЕЦКИЙ. Обычно это был солидный пожилой человек, обязанный следить за порядком в доме, за подачей блюд при обеде. Иногда его называли по‑французски «МАЖОРДОМ», в переводе – старший в доме. В «Муму» Тургенева выведен Гаврила – главный дворецкий барыни.
Минуя общепонятные и ныне названия дворовых, вроде кучера, буфетчика, горничной, кормилицы и т.п., разъясним понятия, давно вышедшие из употребления.
В штат дворовых входили КАМЕРДИНЕРЫ – комнатные слуги, в просторечии комардины, камельдины и т.п. Приближенные к молодым господам камердинеры были прилично одеты, отличались самостоятельностью поведения, а иногда и развязностью, стремлением подражать барам. Не случайно Алексей Берестов при встрече с Лизой («Барышня‑крестьянка» Пушкина) выдает себя, хотя и неудачно, за собственного камердинера.
СТРЕМЯННЫМИ назывались слуги на конях, сопровождавшие бар во время их поездок верхом, в том числе на охоте. Берестов‑старший в «Барышне‑крестьянке» выезжает охотиться за зайцем со стремянным. «Лошадь старого графа… вел графский стремянной », – читаем в «Войне и мире» Л. Толстого. Савельич в «Капитанской дочке» был пожалован в ДЯДЬКИ (то есть в воспитатели), до того был стремянным. Слуга Обломова Захар первоначально был его дядькой.
КАЗАЧКАМИ назывались мальчики‑слуги в усадьбе, одетые в казачий костюмчик. Казачки обычно докладывали хозяевам о приезде гостей, бегали с различными поручениями, разносили угощения. В поэме И.С. Тургенева «Помещик» читаем:
Изюм, конфекты, крендельки
На блюдах носят казачки…
ФОРЕЙТОРАМИ (в просторечии ФАЛЕТОРАМИ) назывались кучера‑подростки, реже взрослые люди худощавого сложения, сидевшие верхом на одной из передних лошадей запряжки.
У небогатых или скупых помещиков должности подчас объединялись: у Татьяны Борисовны в «Записках охотника» Тургенева «должность камердинера, дворецкого и буфетчика занимает семидесятилетний слуга Поликарп ».
У богатых дворян и в городах служили ЛИВРЕЙНЫЕ ЛАКЕИ, то есть слуги, одетые в особую форменную одежду с шитьем и галунами. При выездах бар сопровождали рослые ВЫЕЗДНЫЕ ЛАКЕИ – ГАЙДУКИ, стоявшие на запятках кареты.
В «Арапе Петра Великого» и «Пиковой даме» Пушкина мы наталкиваемся на странный термин «БАРСКАЯ БАРЫНЯ». Так называлась КЛЮЧНИЦА, то есть экономка, ведавшая хозяйством в богатых дворянских домах.
Повариха, готовившая для бар, называлась БЕЛОЙ КУХАРКОЙ, для дворни – ЧЕРНОЙ КУХАРКОЙ.
При барах служили СЕННЫЕ ДЕВУШКИ (не от слова «сено», а от слова «сени») – горничные, в ожидании поручений обычно находившиеся в сенях. В обиходе их грубо называли ДЕВКАМИ.
К дворовым слугам не следует причислять КОМПАНЬОНОК, незакрепощенных женщин, которых нанимали в барские дома для компании, то есть развлечений (например, игры в карты) барынь и сопровождения в прогулках молодых барышень.
Примерно те же роли, но в более приниженном положении исполняли ПРИЖИВАЛКИ, часто – обедневшие дворянки. Мужчины, живущие на хлебах у барина, именовались за глаза НАХЛЕБНИКАМИ. Трагическую фигуру такого человека изобразил в комедии «Нахлебник» Тургенев.
Богатые бары обзаводились «для забавы» дорого ценившимися людьми черной расы – АРАПАМИ. Загорецкий «двоих арапченков на ярмарке достал », говорит Хлестова, приехавшая в гости к Фамусову с «арапкой‑девкой».
Управление имением
При крепостном праве для этой цели помещик назначал ПРИКАЗЧИКА или БУРМИСТРА либо поручал хозяйство СТАРОСТЕ, который выбирался крестьянской общиной или же назначался помещиком. Помощник старосты, отряжавший крестьян на различные работы, именовался ВЫБОРНЫМ, так как его выбирали. Все это были люди крепостные, подневольные.
Нередко для ведения помещичьего хозяйства нанимался УПРАВИТЕЛЬ (или УПРАВЛЯЮЩИЙ, что одно и то же) из свободных людей, более или менее грамотный и опытный. На должность эту часто брали немцев, плохо знавших русский язык и русский народ, но кое‑как разбиравшихся в сельском хозяйстве. Фигуры немцев‑управляющих в русской литературе многочисленны, наиболее выразителен образ Фогеля в поэме Некрасова «Кому на Руси жить хорошо». Несколькими имениями одного и того же помещика ведали управляющие, их возглавлял ГЛАВНЫЙ УПРАВЛЯЮЩИЙ. Или же отдельными имениями руководили приказчики, которые подчинялись управляющему. Термины управителей варьировались. Между управителями и приказчиками смысловой разницы – у Толстого и Тургенева один и тот же человек называется то так, то так.
Крупными имениями управляли нанятые помещиками отставные военные. У князя Верейского («Дубровский»), который долгое время находился в чужих краях, всем имением управлял отставной майор. А у князя Юрлова (поэма Некрасова «Кому на Руси жить хорошо») в вотчине
…главный управляющий
Был корпуса жандармского
Полковник со звездой…
В рассказе Тургенева «Бурмистр» показан бурмистр Софрон – хитрый и угодливый мужик, разоряющий крестьян и прибирающий к рукам помещичьи земли. «Собака, а не человек », – говорят о нем окрестные мужики.
С падением крепостного права слово «бурмистр» быстро вышло из употребления, но управляющие и приказчики, работавшие по найму, продолжали делать свое дело. Вспомним наглого и изворотливого Боркина в пьесе Чехова «Иванов».
Почти во всех произведениях управляющие изображаются явно отрицательно, как безжалостные притеснители крестьян и воры, обкрадывающие и самого помещика. У помещиков, живших постоянно в городе, за границей или в другом своем имении, управляющие чувствовали себя неограниченными хозяевами крестьян и земли.
Помещик – лиходей, а если управитель,
То верно – живодер, отчаянный грабитель, –
писал Некрасов.
«И вдруг мне говорят, что я все прожила, что у нас ничего нет. Это ужасно! – говорит помещица Прежнева в пьесе Островского «Не сошлись характерами!». – Вероятно, всему виною там эти управляющие да бурмистры ».
При старосте, чаще неграмотном, в помощниках обычно состоял ЗЕМСКИЙ в роли писаря. В «Истории села Горюхина» Пушкина читаем: «…староста объявил, что от барина получена грамота, и приказал земскому прочесть ее во услышание мира ». Земского писаря не следует путать с земским исправником или с земским начальником, о которых мы рассказывали главе – «Земли и власти».
При крупных помещичьих хозяйствах имелся особый аппарат – КОНТОРА. Такого рода бюрократическое заведение с целым штатом конторщиков, составляющих нелепые приказы, высмеял Тургенев в рассказе «Контора».
Охота
Любимым развлечением помещиков была охота. Богатые помещики имели целые охотничьи хозяйства с обширным штатом прислуги. Псари ухаживали за охотничьими собаками: СТАРШИЙ ПСАРЬ, ведавший обучением БОРЗЫХ собак и распоряжавшийся собаками во время охоты, назывался ДОЕЗЖАЧИЙ. Всей псовой охотой заведовал ЛОВЧИЙ. ВЫЖЛЯТНИК (от «выжлец» – гончий кобель, «выжлица» – гончая сука) ведал гончими собаками, БОРЗОВЩИК, или БОРЗЯТНИК, – борзыми.
Своего рода форменной одеждой псарей были красные кафтаны с галунами.
Как велась охота? ЕГЕРЯ‑ЗАГОНЩИКИ заставляли гончих собак выследить зверя, те с громким лаем выгоняли его из леса; там на зверя спускали борзых, отличающихся особо быстрым бегом. Охотники скакали за ним верхом вслед, пока борзые не настигали зверя.
Гончих натравливали на КРАСНОГО (то есть крупного) зверя особым криком – ПОРСКАНЬЕМ («о‑го‑го») или УЛЮЛЮКАНЬЕМ («у‑лю‑лю»):
Так отдохнув, продолжают охоту,
Скачут, порскают и травят без счету.
(Н. Некрасов. Псовая охота).
Зайцев травили криками «ату», «ату его» – АТУКАЛИ.
Охота на зайцев обычно велась на «ОТЪЕЗЖИХ ПОЛЯХ» – выражение в наши дни непонятное. «Сосед мой поспешает / В отъезжие поля с охотою своей » – известные пушкинские строки. Так назывались поля, отдаленные от усадьбы, куда приходилось специально ездить для охоты.
Выезд помещика на псовую охоту колоритно описан в первых строках поэмы Пушкина «Граф Нулин»:
Пора, пора! рога трубят;
Псари в охотничьих уборах
Чем свет уж на конях сидят,
Борзые прыгают на сворах.
Сейчас мы говорим о своре как о стае собак, по‑охотничьи же СВОРА – поводок, на котором водят пару или нескольких борзых. Состояние Андрея Гавриловича Дубровского, «горячего охотника», определялось тем, что он держал «только двух гончих и одну свору борзых »; здесь свора – не целая стая, как подумает современный читатель, а пара или от силы две пары собак. Таким образом, Дубровский владел не более чем шестью охотничьими собаками, тогда как у Троекурова их было «более пятисот ».
Сходное значение со словом «свора» имело слово «СМЫЧОК» – веревка, которой связывали пару гончих собак при отправлении на охоту. «У меня, сударь… было двенадцать смычков гончих », – вспоминает обедневший помещик Каратаев в «Записках охотника» Тургенева, то есть двадцать четыре гончие.
Картину барской охоты красочно описывает помещик Оболт‑Оболдуев в поэме Некрасова «Кому на Руси жить хорошо». Подобного же рода сцены представлены и в стихотворении Некрасова «Псовая охота», в рассказе Тургенева «Чертопханов и Недопюскин». Самое полное и яркое в русской литературе описание псовой охоты дано у Л. Толстого в «Войне и мире» (Т.2. Ч. 4‑я. Гл. III‑IV), где подробно и увлекательно рассказано об охоте, устроенной в имении Ростовых Отрадном.
Дата добавления: 2018-06-01; просмотров: 304; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!