ЭЛИТА И ГОСПОДСТВУЮЩИЙ ЭКСПЛУАТАТОРСКИЙ КЛАСС 1 страница
Г К. Ашин СОВРЕМЕННЫЕ ТЕОРИИ ЭЛИТЫ: КРИТИЧЕСКИЙ ОЧЕРК МОСКВА «МЕЖДУНАРОДНЫЕ ОТНОШЕНИЯ» 1985 ББК 66.4(08) А Рецензенты: доктор философских наук П. С. ГУРЕВИЧ, доктор ...»
Http://lib.knigi-x.ru/23psihologiya/216530-1-g-ashin-sovremennie-teorii-eliti-kriticheskiy-ocherk-moskva-mezhdunarodnie-otnosheniya-1985-bbk.php
-- [ Страница 1 ] --
Г К. Ашин
СОВРЕМЕННЫЕ
ТЕОРИИ ЭЛИТЫ:
КРИТИЧЕСКИЙ ОЧЕРК
МОСКВА «МЕЖДУНАРОДНЫЕ ОТНОШЕНИЯ» 1985
ББК 66.4(08) А
Рецензенты:
доктор философских наук П. С. ГУРЕВИЧ,
доктор философских наук Д. В. ЕРМОЛЕНКО
Ашин Г. К.
А 98 Современные теории элиты: Критический очерк. — М.:
Междунар. отношения, 1985.— 256 с.— (Критика буржуазной идеологии и ревизионизма) В книге показывается, кто определяет внешнюю и внутреннюю политику капиталистических стран, дается развернутая критика теорий, оправдывающих концентрацию политической власти в руках кучки представителей финансовой олигархии и ее ставленников. Анализируется полемика по вопросу о структуре и характере политической власти в развитых капиталистических странах, ведущаяся в буржуазной политической литературе США, Англии, ФРГ, Франции, Италии. Раскрывается антинаучный и реакционный характер наскоков элитаристов на политическую систему социализма.
Для идеологических работников, обществоведов, лекторов, пропагандистов, читателей, интересующихся современными идейными течениями Запада и современной буржуазной социологией.
0804000000—007 --, А -----------------------14—85 4 ББК 66.4(08) 003(01)—85 © «Международные отношения», 1985 ВВЕДЕНИЕ Борьба социалистической и буржуазной идеологий составляет стержень идейной жизни современного человечества, его основное измерение.
|
|
|
Социалистическая идеология стала ныне существеннейшим фактором, все более определяющим духовный климат нашей планеты, в то время как буржуазная идеология переживает серьезный кризис, являющийся составной частью общего кризиса капитализма. У монополистической буржуазии ныне не оказывается идей, которые вдохновили бы народные массы, ибо ее цели пришли в непримиримое противоречие с потребностями общественного развития, с интересами масс. Однако было бы неверным и опасным недооценивать роль и возможности буржуазной идеологии. Можно утверждать, что наряду с общим подрывом идеологических позиций империализма параллельно развивается и иной процесс — поиски его теоретиками новых возможностей противодействия социализму, идеологической обработки масс, модификации и модернизации идейного арсенала империализма.
Как отметил Генеральный секретарь ЦК КПСС, Председатель Президиума Верховного Совета СССР К. У. Черненко в своем докладе на июньском (1983 г.) Пленуме ЦК КПСС, империалистические круги Запада стремятся «застопорить прогрессивные изменения в жизни человечества, вернуть утраченные позиции.
|
|
|
Потерпев в 60—70-е годы ряд крупных поражений на мировой арене, империализм, прежде всего американский, предпринимает все более массированные, беспрецедентные по своему размаху атаки на наш Общественный строй, марксистско-ленинскую идеологию, стремится отравить сознание советских людей, извратить цели нашей внешней политики, блокировать растущее влияние реального социализма — главного оплота дела мира и свободы народов. Идет напряженная, поистине глобальная борьба двух идеологий»1.
В борьбе марксистско-ленинской и буржуазной идеологий видное место принадлежит проблеме выявления субъекта исторического действия, проблеме роли народных масс, классов, партий, политических руководителей в общественном процессе, роли и функций того класса или социального слоя, который осуществляет государственное управление. Научное решение этих проблем имеет важное политическое и мировоззренческое значение.
В этой борьбе сталкиваются два противоположных тезиса.
Марксизм-ленинизм исходит из того, что народные массы являются подлинными творцами истории, поэтому коммунистические партии видят свою важнейшую задачу в активизации масс, в повышении уровня их организованности, сознательности, в максимальном развитии их инициативы и энергии. В противоположность этому буржуазные идеологи и политики стремятся удержать массы в угнетенном и приниженном положении, строя свои стратегические расчеты на отстранении масс от политики, от управления экономикой, от подлинной культуры, от решения кардинальных проблем общественного развития, с которыми-де лучше справится «компетентная элита».
|
|
|
Идеология и политика империалистической буржуазии является глубоко антинародной; для нее характерен страх перед народом, перед его революционной инициативой.
Современная эпоха — эпоха колоссальных, всемирно-исторических социальных изменений. Она характеризуется возрастанием роли народных масс во всех областях общественной жизни. В эту эпоху, небывалую по своему динамизму, по огромному охвату людей, участвующих в исторических событиях, гигантски ускорились темпы общественного развития.
Выход на арену исторического творчества широчайших народных масс, которые господствующие классы веками стремились отстранить от государственных дел, активное участие миллионов и десятков миллионов трудящихся в политической жизни, рост их сознательности явились причиной глубочайших социальных перемен.
|
|
|
Великая Октябрьская социалистическая революция, свершенная трудящимися массами нашей страны во главе с рабочим классом и его революционным авангардом — марксистско-ленинской партией, явилась поворотным пунктом в истории человечества. Она открыла новую эпоху всемирной истории — эпоху социализма. В центре ее стоит рабочий класс — вождь народных масс и его главное детище — мировая система социализма, которая превратилась ныне в решающий фактор мирового развития. Именно в социалистических странах коренным образом меняются положение и роль народных масс, ставших хозяевами собственной жизни, подлинными суверенами. Другим важнейшим событием современной эпохи явилось крушение колониализма под натиском национально-освободительных движений народов Азии, Африки и Латинской Америки. Возникновение на месте вчерашних колоний и полуколоний независимых, избравших некапиталистический путь развития государств, голос которых сегодня все громче звучит на важнейших международных форумах, является отражением закономерного процесса возрастания роли народных масс в историческом процессе. И в самих капиталистических странах растет активность трудящихся, степень их сопротивления антинародной политике монополий, прежде всего курсу на раскручивание новых витков гонки вооружений. Движущей силой всех этих событий и процессов, определяющих лицо современного мира, являются народные массы.
Ныне даже буржуазные теоретики не могут полностью отрицать возросшее влияние народных масс на ход мировой истории.
Коренные разногласия между двумя идеологиями обнаруживаются в вопросе об отношении к этому явлению, при объяснении его причин, определении его значения для судеб мира, для перспектив общественного развития. Буржуазные идеологи не отказались, да и не могут отказаться в силу классовых и теоретико-познавательных причин от идеалистической трактовки роли народных масс в истории, от элитарного видения мира, но они вынуждены значительно модернизировать эти теории, придавать им по возможности псевдодемократическую форму.
В то же время империалистические круги всеми силами стремятся задержать, затормозить развитие творческой активности масс, удержать их в угнетенном положении. В этом им всемерно помогают буржуазные идеологи, пытающиеся мистифицировать проблему социального управления, внушить массам неверие в свои силы,, исказить и дискредитировать марксизм-ленинизм — революционное мировоззрение рабочего класса, становящееся мировоззрением широчайших народных масс. Теоретики современного капитализма твердят о необходимости элиты для управления обществом, стремятся представить монополистическую верхушку в качестве «двигателей прогресса», «естественных руководителей» и «друзей народа». Отсюда и тезис буржуазных идеологов о том, что во избежание «революционной анархии» для самих масс было бы лучше оставить столь усложнившуюся область политики «компетентной элите», отсюда и неуклонное стремление извратить положение трудящихся масс при социализме.
Прошло время, когда идеологи эксплуататорских классов могли игнорировать роль народных масс в историческом процессе; ныне они идут по иному пути, пытаясь извратить эту возросшую роль, представить ее как «разрушительную», «угрожающую цивилизации». В современных элитарных теориях буржуазные социологи стремятся осмыслить со своих классовых позиций перспективы социального управления в капиталистическом обществе именно в связи с процессом возрастания роли народных масс в развитии общества, осмыслить социальные последствия научно-технической революции. Если раньше буржуазная идеология ориентировалась преимущественно на «внутреннее потребление», то теперь социологические концепции все чаще изначально сориентированы на «массовое потребление», на социальную демагогию.
Эту пропагандистскую направленность буржуазной идеологии, ориентацию на массовую аудиторию нельзя, разумеется, рассматривать как ее «демократизацию», как «уступку» массам со стороны интеллектуальной элиты (как это хотели бы представить некоторые западные теоретики). Это не отказ от элитарных установок, а лишь их модификация, попытка повысить их действенность в новых условиях.
Характер этих модификаций связан, однако, не только с усилением социальной демагогии современной буржуазной социологии. Помимо идеологической функции, в условиях огромного усложнения процесса управления социальной жизнью идеалистические концепции роли народных масс и личности в истории, прежде всего элитарные концепции, выполняют и чисто «служебную» функцию ориентации монополистической буржуазии в ее практической деятельности; они дают практические рекомендации, основанные на эмпирических исследованиях, порой ставят реальные проблемы, вытекающие из особенностей развития современного производства, средств массовых коммуникаций и т.
д. Их неадекватное решение в рамках буржуазной социологии не лишает смысла и важности сами эти проблемы, а напротив, выдвигает настоятельную задачу решения их средствами иной теоретической системы.
В советской литературе уже отмечалось, что в освещении буржуазными социологами вопроса о роли народных масс в историческом процессе проявляются две главные тенденции2 Первая — это ставшее уже традиционным для 'идеологов эксплуататорских классов отрицание или преуменьшение роли народных масс в истории, провозглашение их «пассивной толпой», способной лишь слепо следовать за элитой из господствующих классов. Вторая тенденция (берущая начало от французского психолога Г. Лебона) связана с признанием возросшей роли народных масс и даже нарочитым преувеличением возможностей политической активности масс в условиях буржуазной демократии и интерпретацией этой роли как «деструктивной». Именно последняя тенденция наиболее характерна для современного периода. Нужно отметить принципиальное сходство обеих тенденций: они объединены отрицанием конструктивной роли народных масс в истории, стремлением доказать неспособность народных масс к эффективному руководству общественной жизнью. Таким образом, обе эти концепции буржуазных социологов в сущности не альтернативны, а, напротив, дополняют друг друга. Если первая делает упор на отрицание творческой роли народных масс в историческом процессе, то вторая — на показе того, сколь разрушительно «незаконное» вмешательство масс в политику, на запугивание обывателя «катастрофическими» последствиями массовых движений. Отстранение масс от политики, от культуры, характерное для классово-антагонистических обществ, буржуазные идеологи возводят в норму, обосновывая это ссылками либо на их биологическую и психологическую «неполноценность», либо на их некомпетентность. Итак, перваяконцепция описывает «норму» с точки зрения апологетов капитализма, вторая — «патологию». Популярные на Западе теории «массового общества» и претендуют на то, что они отражают «социальную патологию» — функционирование общества в условиях возрастания роли народных масс в истории, которое неминуемо приводит к социальным катаклизмам3.
Таким образом, буржуазные социологи отказывают трудящимся в праве быть субъектом исторического процесса, оставляя за ними лишь право быть объектом (и жертвой) этого процесса.
Субъект истории буржуазные социологи видят либо в отдельных лидерах, ставленниках эксплуататорских классов (теории лидерства) 4, либо в господствующем классе в целом или, чаще, в верхушке этого класса, в его наиболее активной части. Это и составляет существо теорий элиты, наиболее распространенных в современной буржуазной социологии, политологии, философии, истории.
Начиная с античности, с Платона в идеологии господствующих эксплуататорских классов наряду с теориями «героя»
и «толпы» формируются концепции, идеализирующие не просто отдельных выдающихся личностей, но правящую верхушку общества. В разные периоды истории роль «коллективного героя»
играла рабовладельческая аристократия, феодалы, финансовая олигархия. Не вызывает сомнения тот факт, что обе формы идеалистических концепций роли народных масс и личности в истории — теории лидерства и элиты — близки друг к другу.
Можно утверждать даже, что ни одна из них не существует в чистом виде, они во многом переплетаются, что, однако, не исключает их относительной самостоятельности. Не случайно элита определяется рядом буржуазных социологов как каста лидеров.
Один из влиятельнейших американских элитаристов Г. Лассуэлл пишет, что термин «элита» употребляется в описательной политической науке, чтобы очертить социальный слой, из которого вербуются лидеры. Аналогичную позицию занимает П.
Бахрах, который считает, что «понятие лидер и элита близки по значению, но лидер обычно понимается как выдающаяся личность, тогда как элита — как страта, поставляющая лидеров», причем, как отмечает автор, «термин элита непопулярен в демократических странах»5.
Впрочем, получила распространение и другая точка зрения, жестко разводящая обе указанные линии. Ряд элитаристов полагает, что их концепция прямо противоположна теориям лидерства. Так, американские социологи К. Прюит и А. Стоун пишут, что Г. Моска и его последователи бросили вызов ранее общепринятой классификации Аристотеля, считавшего, что правление может быть трех типов: властью «одного» (монархия), «немногих» (аристократия-) и «многих» (демократия), каждая из которых имеет свою крайнюю форму — тиранию, олигархию, мобократию (власть толпы). Элитаристы отрицают, что возможно правление «одного» или «многих»: один никогда не сможет править без активной поддержки со стороны господствующего класса и вовлечения его в процесс управления (с этим положением Прюита и Стоуна можно было бы согласиться, если бы не огромная путаница авторов в интерпретации понятия «класс»), а «многие», то есть народные массы, слишком неорганизованны и некомпетентны, чтобы управлять делами общества. Поэтому любое правление есть власть «немногих», то есть элиты6.
Отметим, что Прюит и Стоун явно преувеличивают и абсолютизируют различия между теориями лидерства и элиты. В действительности противоположность этих теорий весьма относительна — и та и другая укладываются в рамки традиционного для буржуазной идеологии отрицания творческой роли народных масс в историческом процессе и апологии эксплуатации человека человеком. Не случайно главные стрелы элитаризма направлены не против культа героев, а против демократии, ибо власть народа — это «неосуществимая», с точки зрения элитаристов, модель политической структуры.
Именно элитаризм является ныне ведущей концепцией идеалистической интерпретации исторического процесса. В последнее десятилетие элитарные теории занимают все более видное место в потоке буржуазной социологической и политологической литературы. Причем если в 50—60-х годах элитарные концепции были оттеснены на второй план преобладавшими в то время теориями плюрализма, то в 70 — начале 80-х годов буржуазные социологи пишут о «ренессансе» элитаризма. Этот поворот к элитаризму они связывают обычно с приходом к власти консерваторов в крупнейших капиталистических странах: администрации Р.
Рейгана — в США, М. Тэтчер — в Англии, Г. Коля — в ФРГ.
Если раньше элитаризм, являющийся одной из характерных черт буржуазной идеологии, стыдливо прятали, маскировали псевдодемократической фразеологией, порой критиковали, то ныне он все чаще пропагандируется с циничной откровенностью. Засилье элитаризма в современной буржуазной политической науке отражает одну из сторон обострения общего кризиса капитализма на современном этапе, выражающуюся в ослаблении способности господствующего в капиталистических странах класса управлять общественными делами.
Многие западные социологи пишут о формировании самостоятельной социологической дисциплины — социологии элиты или элитологии, которая-де выявляет существенные стороны структуры и функционирования всего социального организма, прежде всего субъект социального действия, раскрывает процесс социально-политического управления в обществе, описывает тот социальный слой, который непосредственно осуществляет это управление, и превратилась в давно искомую теорию, призванную оправдать и обосновать капиталистический общественно-политический строй и явиться альтернативой марксизму-ленинизму. Ряд буржуазных политологов и политических деятелей сетуют на то, что этих исследований проводится недостаточно, хотя они предназначены ориентировать политических лидеров в выборе оптимальной стратегии и тактики. Именно в элитаризме в наиболее концентрированной форме проявляется антинародный характер современной буржуазной идеологии, ее антидемократизм, волюнтаризм, антикоммунизм.
Не случайно главной мишенью критики элитаристов является марксизм-ленинизм. Острие этой критики направлено против марксистского учения о решающей роли народных масс в истории, об исторической миссии рабочего класса как вождя народа в свержении капитализма и строительстве социалистического и коммунистического общества. По признанию самих элитаристов, их теории сформировались в полемике с марксистской теорией классов и классовой борьбы, которую элитаристы объявили «односторонней», а марксизм неправомерно отождествили с «экономическим материализмом», приписывая ему игнорирование или недооценку политических и культурных факторов исторического развития 7. В этой критике нет ни грана научности.
Именно марксизм-ленинизм подчеркивает относительную самостоятельность сферы политики и возрастающую роль политической надстройки в жизни общества. Но элитаристы абсолютизируют эту, относительную самостоятельность и рисуют искаженную картину социального процесса. Они исходят из того, что политическая власть в любом обществе осуществляется правящей элитой, которая и является «движущей силой» исторического процесса, решает ключевые социальные проблемы; массы же политически «Инертны», «пассивны». Причем элитаристы квалифицируют как «наивные» буржуазные и мелкобуржуазные теории участия масс в управлении, которые появились еще в период, когда буржуазия была восходящим классом и в которых отразились оптимизм нарождавшейся буржуазии и ее иллюзии, что ей удастся привязать массы к своей политике. Чем в большей мере интересы буржуазии расходились с интересами широких народных масс, чем более полную власть узурпировала монополистическая буржуазия, тем активнее распространялись в буржуазных общественных науках элитарные теории.
Разумеется, в условиях острой борьбы буржуазной и социалистической идеологий многие западные социологи опасаются открыто провозглашать тезис о том, что народные массы — «бездумная толпа», повелевать которой призвана привилегированная верхушка общества. Такую откровенность могут позволить себе разве только социологи консервативной и ультраконсервативной ориентации. Большинство же буржуазных социологов, считающих себя либералами и «демократами», предпочитают вуалировать свой элитаризм. Отсюда всякого рода теории «демократического элитаризма», усилия по созданию «ослабленных» вариантов элитаризма, попытки соединить элитаризм с буржуазно-демократическими ценностями, с заискиванием перед массами.
Дата добавления: 2018-05-30; просмотров: 224; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!