Р. Левина: автономная речь (аутизм?)
Нормальной автономной речью Левина называет речь ребенка от самого начала, то есть где-то от полутора лет до примерно трех лет, до начала настоящей социальной речи. Для автономной речи прежде всего характерно, что у ребенка много собственных слов, не совпадающих с речью взрослых. Эти слова он придумал сам (то есть это не слова типа «бобо» и «бибика», потому что так с ним говорят взрослые, а это личные слова ребенка). Обычно их понимает только мать, потому что она знает историю каждого такого слова. Например, какой-нибудь ребенок начал называть кошку «тика», и далее примерно в течение года называл ее так, а потом перестроился на взрослое слово «кошка». Стало быть, в автономной речи автономны корни слов. Есть ли в ней еще что-нибудь, кроме корней, на примере двухлетних детей понять обычно не удается.
Левина работала с группой детей (9 человек), у которых речь такого типа задержалась до семи-десяти лет. Многие дети по описаниям показались мне легкими аутистами, которым она просто не могла поставить этот диагноз, потому что в 1936 году он еще не существовал. Она, естественно, называет этих детей алаликами или афазиками (то есть имеющими нарушения речи). Некоторые из них умственно отсталые, некоторые – не обязательно. Поскольку эти дети к описываемому моменту уже не двухлетки, и жили со своей автономной речью уже не один год, она у них развилась гораздо больше, чем у двухлеток. У каждого из них очень много слов, некоторые определенно автономные, другие – искаженные обычные, третьи, у тех кому удается – обычные.
|
|
|
Левина приводит потрясающие факты. Например, все 9 детей, независимо друг от друга, одинаково искажали названия цветов: белый – бенин, красный – красин, синий – синин. Это у них получались примитивные прилагательные, образованные, видимо, аналогично прилагательным «папин, мамин».
В работе много материала с тестами на обобщения. Например, как сгруппировать карточки с такими изображениями: две утки, гусь, лодка, человек? Нормальные дети в таком возрасте уже группируют вполне по смыслу: утки и гусь – это животные, лодка отдельно, человек отдельно. (В этом опыте карточек около 30, так что там собираются довольно большие группы). Дети лет трех группируют по ситуациям: человек сидит в лодке, за ними плывет, скажем, утка (это прекрасно согласуется с известной теорией Выготского о понятиях-синкретах). Дети-автономики 8-10 лет группировали как младшие, по ситуациям. Можно, судя по этому тесту, прийти к выводу, что они просто умственно отсталые. Но Левина правильно так не делает. Она считает, что функция слова у них не работает на обобщение, с чем и связано отсутствие группировки. «Автономная речь возникает благодаря отсутствию внутренней необходимости к овладению нормальной речью вследствие недоступности ее смысловой стороны.» (с. 53)
|
|
|
Вот что пишет Левина про психологию этих детей: «Внешний мир .. не имеет постоянной картины. Акты восприятия и осмысления воспринимаемого почти не связаны. ... Разумеется, при этом необычайно велика связанность зрительным полем, которая всецело определяет основные черты поведения «автономика», всю его деятельность. Свобода от зрительной ситуации возникает и развивается вместе с развитием смыслового восприятия (курсив мой – Е.К.). Здесь мы имеем поведение, в полной мере подчиненное впечатлениям, мотивы деятельности всецело даны ситуацией. ... (Каково понимание своего внутреннего мира:) В автономной речи с ее связанностью внешним, наглядным называние своих переживаний ничтожно. Вот почему ребенок-автономик весь во власти своего переживания. Он не владеет своим внутренним миром. Если во внешнем мире он связан ситуацией, то здесь он подчинен своим переживаниям, которые не выделяются, не осмысляются им как таковые. Разумеется, внутренняя активность при этом сведена к нулю. ... Дети-автономики по своей сущности спонтанны... Основной дефект речевого развития ребенка-автономика – невозможность овладения нормальной речью – восходит к основному дефекту всей структуры личности – недостаточной внутренней активности, т.е. недостаточностью овладения своими собственными психологическими процессами» (с. 67). Это же почти то же самое, что мы видели при (неглубоком) первичном аутизме!
|
|
|
Что мы можем сказать о сравнительной роли автономной и социальной речи? Мы не знаем, какова роль социальной речи. Мы знаем, что у всех нас она социальная и одновременно что все мы умеем думать (что бы под этим не понималось). Как это связано, можно только гадать. Автономные дети – это эксперимент, который поставила природа, как и дети-аутисты. Это дети с речью, но не социальной речью. И мы видим, чем эти дети отличаются от нормальных: у них та же перцептивная вовлеченность, что и у аутистов, та же неспособность отстраниться от мира. «Свобода от зрительной ситуации возникает и развивается вместе с развитием смыслового восприятия,» – пишет Левина, и то же самое мы видим у аутистов. Смыслы, которые конституируются в социальной (но не в автономной) речи, отстраняют субъекта от мира! Левина пишет о том, что у этих детей недостаточная внутренняя активность и связывает это с отсутствием в автономной речи функции обобщения. Я связываю с другим: автономная речь явно не-социальна. Другими словами, сам ребенок сниженно социален. Левина ничего об этом не пишет, но это очевидно по особенностям речи. Был бы нормально социален, говорил бы так же, как говорят вокруг него! Поэтому мы можем рассматривать автономную речь как симптом снижения социальности.
|
|
|
Следовательно, мы видим, что сниженно социальные дети имеют неотстранение от мира, имеют недостаточность внутреннего плана сознания, не обладают свободой, находятся в перцептивной вовлеченности. Социальное воздействие – это основа отстранения субъекта от мира и основа его свободы. Потом от социума тоже приходится освобождаться, но это уже вторично, а самая первая несвобода субъекта – это несвобода от мира. Свободным от мира субъекта делают Другие.
Дата добавления: 2018-02-28; просмотров: 500; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!