Росписи посадских людей и их содержание

Согласно традиции сысков и наказу стройщиков, в каж­дом посаде посадские люди должны были давать им сказку и именные росписи заявляемых претензий «за руками». Все посады подавали сказки и росписи, иногда по нескольку и в несколько приемов, но, к сожалению, не по всем городам мы располагаем достаточно подробными сведениями, и часто у нас нехватает не только самих росписей, но и выдержек из них, даже простых на них указаний. Однако это объясняется состоянием архива Приказа сыскных дел, куда росписи, впрочем, чаще и не попадали, а также свойством главного источника, откуда приходится брать указания на росписи и их содержание: строельные книги стройщиков. Последние цити­руют росписи только в исключительных случаях: если дело не решено и в будущем возможна тяжба, в случаях спора, для оправдания работы стройщика и т. п. Чаще же стройщики умалчивали о росписях, положенных в основание составлен­ных ими строельных книг, потому что росписи являлись чер­новым материалом и не могли интересовать Приказ сыскных дел.

Однако для нас эти росписи и сказки имеют большой интерес и значение, так как они сыграли видную роль в развитии и характере реформы на посадах 1649—1652 гг. Как посадские выборные, так и росписи посадских людей определяли направление посадской реформы. Если стройщик на посаде был машинистом, то паровозом являлись выборные и вообще посадские люди, а их росписи играли роль рельсов, по которым катился весь поезд. Росписи посадских людей стройщик всегда клал в основание плана строельной книги, и когда росписи, как ему казалось, противоречили его наказу, то он считал долгом сообщить об этом расхождении в При­каз сыскных дел как это было, напр., в Романове-Борисоглебске.

В свои росписи посадские люди включали всю совокуп­ность своих жалоб и претензий, все, что посаду и его чле­нам не принадлежало, но что, по их мнению, должно было ему принадлежать или по старине или по близости или пото­му, что вторгалось в область торговли и промышленности, право на которую посадские люди склонны были рассматри­вать, как свою сословную привилегию. Выше мы рассмот­рели экономические и социальные условия развития русских городов в первой половине XVII столетия. Теперь перед стройщиками на посадах сразу было развернуто широкое и пестрое полотно притеснений посадских людей со стороны крупных вотчинников, помещиков, монастырей и бояр, со сто­роны мелких беломестцев — стрельцов, казаков и т. д. Все жалобы на большие и мелкие обиды и неправды, ручейками стекавшиеся в течение почти полустолетия в московские при­казы, в которых ведались «государевы сироты», кипящим потоком вдруг поднялись перед стройщиками по всем горо­дам обширного Московского государства. Этот поток стре­мился смыть и унести все остатки раннефеодальных владель­ческих прав на города, а равно разорвать тесное кольцо облегавших города вотчин и поместий. Посады требовали себе землю и владельческие слободы, выгоны и улицы, лавки, амбары, кузницы и людей, занимавшихся ремеслом или тор­говлей.

Только редкие и сравнительно небольшие посады север­ной окраины могли заявить, что у них на посадах и около посадов нет белых слобод, владельческих сел и деревень, что никто не захватывал их людей, дворовых мест и подго-родних выгонов. Таким исключением были поморские Кев-рола и Мезень, на которых не было посадов, Пустозерский и Кольский остроги, занимавшиеся рыбным промыслом, Чер-дынь, Каргополь, Турчасов, Архангельск (но не Холмогоры), Соль Вычегодская и, возможно, Чаронда и Тотьма, о строеньи которых нет достаточно детальных данных. Среди этих го­родов относительно Чердыни сохранилась краткая запись:

«А в Перми Великой в Чердыни, по сыщиковым по Михай­ловым книгам Борисова Бороздина, ничьих слобод и сел и деревень и беломесцевых промыслов и гулящих людей нет».' С Кевролы и Мезени воевода князь Михаиле Конкординов прислал под отпиской «Мезенских и Олемских волостей по­пов и соцких и крестьян скаски за руками, что у них на Мезени и на Олеме города и посадов и слобод и сел и дере­вень ничьих и беломесцовых всяких торгов и промыслов нет».

В заручных сказках пустозерцев посадских людей, при­сланных воеводой Семеном Обедовым, было написано, что «Пустозерской острог и уезды место безлюдное, от русских городов стало далече, патриарших и властелинских и боярских и ничьих слобод и сел и деревень и починков, и поместий и вотчин и лавок и погребов и варниц ничьих нет, и закладчиков и захребетников и никаких нетяглых людей нет же. А есть де у них на посаде Сиского монастыря крестьянина анбар пуст, да 4 анбара иногородных посадцких людей, а к ним де те люди приходят для торговли с хлебом, и им де те анбары не мешают, и тесноты им и обиды в том от них нет».

В этом же роде дали сказку воеводе Льву Измайлову посадские люди Кольского острога. Воевода писал в Приказ сыскных дел: «А в Кольском остроге на посаде и около посаду патриарших и монастырьских и боярских и окольни­чих и всяких чинов людей слобод нет, и торговых и промыш­ленных и никаких ремесленных людей не сыскано»; однако, он прислал также роспись людей, которых, по мнению посад­ских людей Кольского острога, нужно было взять в тягло. О Каргополе и Турчасове стройщик, князь Леонтий Шайсупов, внес в свои строельные книги пометку: «А беломестцевых слобод в Каргополе и в Турчасове в посаде и около посаду и торгов и всяких промыслов нет»...

Гораздо чаще заявлений о незаинтересованности, действительной или мнимой, посадских людей, стройщикам приходи­лось вписывать в книги посадские росписи и отмечать, что они переходят рамки наказов, данных из Приказа сыскных дел, и государева указа, т. е. XIX главы Уложения. Из Романова-Борисоглебска, напр., стройщик Алексей Чепчугов пи­сал в Приказ сыскных дел, что «земские де старосты написа­ли ему в росписи розных всяких чинов людей которые села и деревни от посадов по версте и по полуторе и по две, а те села и деревни позад их выгонной старинной земли нялись. . А в наказе ему написано: кои села и деревни блиско поса­дов, и тех сел и деревень дворы с дворами сошлись с по­садскими дворами». Таким близким стройщик признал одно только село Богородское, принадлежавшее Джан мурзе Юсупову, и деревню Александрову, которые и отписал в по­сад.

В Боровске посадские люди требовали приписки к посаду 6 пустошей и 4 слобод Пафнутьева Боровского монастыря. Слободки были построены на монастырской земле «искони вечно, как та обитель зачалася, при чудотворце Пафнутия, а были в те поры отчичи на Боровске великие князья:

Князь Василий Ерославичь да князь Дмитрий Юрьевич Шемяка. Посадские люди Новгорода Великого искали отнять у дома св. Софии и митрополита новгородского Чудин-цеву улицу, заселенную митрополичьими приказными, детьми боярскими, поварами, хлебниками, плотниками, огородника­ми, садовниками и всякими старинными «домовными служеб­никами», «которые на Софийском дворе работают». Митропо­личий стряпчий показывал, что Чудинцева улица была дана в дом святой Софии еще «при великом князе Владимире, крестившем Русскую землю, и сыне ево великом князе Ерославе Владимировича и внуке ёво великом князе Влади­мире Ерославиче, который создал церковь Софею Премуд­рость божию, в вечной поминок первому епископу Иакиму». Ни о посадской старине, ни о торге и промысле ее обитате­лей говорить здесь было нельзя. Посад требовал улицу по смежности с посадскими дворами. Но, руководясь этим принципом, можно было требовать в посад все вообще го­родские дворы беломестцев, бояр, властей, монастырей, стрельцов и т. д. Позже мы увидим, как Боярская дума вы­шла из этого трудного положения.

Кое-где посадские люди действовали дипломатичнее. Сознавая трудность обоснования тех или иных слишком сме­лых притязаний, они подавали только явку,/откладывая воз­буждение иска на будущее и обеспечивая свое право на него. Эти явки вносились в строельные книги, и, таким обра­зом, в зависимости от обстоятельств, посад мог ожидать, не теряя права на претензии, а, наоборот, создавая для этой пре­тензии санкцию давности. Так сделал, напр., Опочецкий посад в отношении соседних землевладельцев. 1 августа 1649 г. ког­да строенье посада было закончено или заканчивалось, сот­ский Макавейко Кондратьев и все опочене посадские люди подали стройщику Илье Хвостову новую добавочную роспись окологородной земли, «которая сошлась вряд с посадцкою тяглою землею, от города в полуверсты и в стрельбище и меньши». При этом посадские люди заявили, что они ее «отписывать и отводить к посадцкой земли государю не бьют челом, покамест о тое окологородной земли во Пскове будет государев указ, о которой земли бьем челом государю, и тому наперед сего подана роспись к сыску земленому Ильи Хвостову». В поданной «скаске за руками» посадские дипло­маты объясняли, «что у них около города Опочки на выгон­ную землю на животинные выпуски стариков теперь нет, а будет впредь на тое выгонную землю и на животинные выпуски старики выищутца, и про тое выгонную землю впрямь проведаем, и мы учнем впредь государю бить челом».

Таким образом, над соседними землевладельцами нависла постоянная угроза, что на Опочке объявится такой старик, который «вспомнит» о древней принадлежности их земли к Опочецкому посаду, или же посад потребует их земли себе по посадской близости. Право иска было оговорено и зане­сено в строельные книги Ильи Хвостова.

Временно же отказался в Приказе сыскных дел от претен­зий к Печенгскому, Петровскому и Соловецкому монастырям посылыцик Кольского острога, заявив, что не бьет челом по той части росписи (которую он подал), где перечислены эти претензии: «потому что мирские люди ему о том бить челом не приказали. А как ему прикажут или инова челобитчика пришлют,— тогда о том государю челобитье и будет».

Однако и заявления об отсутствии претензий и претензии чрезмерные, сверх государева указу и наказа, были только крайностями в сказках и росписях посадских людей. В огром­ном большинстве посадов посадские люди заявляли жалобы и претензии на захваты беломестцами людей, тяглых дворов и земель, на крайнюю тесноту от их торгов и промыслов и от захватов «по купчим и по закладным и по ложному чело­битью и насильством» подгородних земель, и жалобы и пре­тензии эти были реальными жалобами и претензиями. Как мы уже знаем, белые слободы росли нередко быстрее черных посадов и бывали даже больше их по количеству дворов. Быстро развивавшееся вотчинное и поместное землевладение буквально душило посадских людей, захватывая их земли по самые дворы и огороды, с проезжими дорогами, выгонными землями, лесами и лугами. Ярославль, Кострома, Нижний Новгород, Владимир, Ростов, Суздаль, Вологда, Холмогоры, Тверь, Великий Новгород, Псков с его пригородами, Серпу­хов, Калуга и т. д., — все терпели от беломестцев и вели не­устанную мелкую борьбу со своими феодалами-соседями. Во всех концах страны, от Белого моря до степного Козлова,^ от Перми Великой и до Волхова, было в сущности одно и то же: шла борьба посадских миров с сильными людьми, будь то ближние государевы бояре или монастырские власти, гости или стрельцы и пушкари. И в сотни голосов теперь посад­ские люди требовали помощи государства, временно повер­нувшегося к ним лицом, спешили использовать редкую мину­ту торжества посадского городского восстания. В прямых указаниях или только в ссылках, мотивировках, даже выра­жениях строельных книг посадских стройщиков мы слышим многоголосый гул этой борьбы и временного торжества по­садов в 1649 г.

Более всего посадские росписи говорили об обращении в тягло мелких беломестцев, феодально-зависимых элементов городского населения, которые жили в городах, занимались ремеслами и торговлей, но не тянули государева тягла. Это были старинные крестьяне и бобыли землевладельцев, вотчи­ны которых были связаны еще с городами, частично находи­лись в их пределах или поблизости от посадов, закладчики из посадских людей, их дети, братья и племянники, служилые приборные люди разных разрядов и т. п. Все они нарушали принцип посадской монополии на торги и промыслы в горо­дах, идею раздела прав и обязанностей между отдельными сословиями, которые в совокупности образовывали средневе­ковое общество сословной монархии, и, следовательно, нару­шали идею социальной «справедливости». Мы уже знаем, что среди таких феодально-зависимых элементов в городах были и насильственно порабощенные, стремившиеся выбиться из кабалы, и не хотевшие итти в тягло, которое было тяжелее обычного оброка вотчиннику-слободчику. Но выдачи всех одинаково требовали теперь посады, стремившиеся покончить со своей обделенностью, уравняться с феодалами-помещика­ми в смысле нерушимости «посадского права», которое было начертано в XIX главе Соборного Уложения.

Кроме Чердыни в Перми Великой, мы не знаем ни одного посада, в котором не были бы заявлены перед стройщиками подобные требования. Все крупные посады верхней Волги, как Ярославль, Кострома, Нижний, вероятно, и Казань, соста­вили и подали длинные росписи населения своих белых сло­бод и закладчиков, ушедших из тягла. То же было в Твери, в Угличе и в городах северо-западной группы, Новгороде и Пскове с их пригородами...

5. Обзор строенья на посадах в различных областях Московского государства и его результаты.

Чтобы охватить результаты деятельности стройщиков на посадах в целом, нам нужно, во-первых, последовать за стройщиками на отдельные посады и сделать обзор их дея­тельности здесь, если в нашем распоряжении имеются строельные книги; во-вторых, подсчитать количественные итоги их деятельности по отдельным группам посадов и по всем городам Московского государства, поскольку мы этими итогами можем располагать. При этом мы должны ого-' вориться, что нам известно лишь 70 строельных книг, что составляет около половины всех существовавших по­садов. Не располагаем мы также всеми итогами по городам. По переписным книгам 1646 г., в Московском государстве, без Сибири, считалось 180 городов, из которых 151 город имел посады (не считая Новгородских рядков). На -это количество посадов мы можем привести 117 итогов строель­ных книг по отчуждению к посадам дворов, что составляет по количеству посадов 77.5 %, а по количеству в них дворов 88,6 %. Но так как мы располагаем кроме того общим итогом отписки, которая дала городам 10 095 дворов, то мы можем опредлить всюоперацию с достаточнойполнотой, разумеется в количественном только отношении отписанных дворов. Ниже, говоря об итогах операции, подведенных в Приказе сыскных дел, мы дадим эти общие результаты. Там мы дадим и ссылки на источники, откуда берем итоги по отдель­ным городам, потому что эти итоги в огромном большин­стве принадлежат не строельным так называемым заруч-ным книгам посадских стройщиков, а именно Приказу сыскных дел, который принимал на них апелляции и изменял итоги стройщиков, вырабатывая окончательный итог строенья по каждому городу, каковые затем и рассылал по приказам для практического их применения в области налогового дела...

 

 

Предлагаемая таблица ориентирует нас во всей операции посадского строенья 157-160 гг. и позволяет судить о его результатах не только в тех городах, для которых нам уда­лось собрать итоги строельных книг, но и в таких, для кото­рых мы не располагаем этими итогами. Как мы видим, всех городов было в Московском государстве в середине XVII сто­летия 226, из которых для 151 известны посады по перепис ным книгам 1646 г. Из этого количества мы установили итоги строельных книг на 1652 год для 115 городов, или 76,2% имевших посады. 36 посадов, или 23,8% общего коли­чества, остались по итогам строенья нам неизвестными. Лучше других известны нам итоги строенья центральных замосковных городов, а также южной области, где, впрочем, возмож­ная недостаточность итогов тех, которые имели посады, покры­вается такими, у которых, по переписным книгам посадов не было, но которые были тем не менее «строены» и получили посадыь вновь по строельным книгам. Хуже нам известны итоги строенья западной, северной и особенно восточной об­ластей. Среди городов восточной области Казанского Дворца нам неизвестны итоги строенья по 14 городам, среди север­ных городов по 9 и среди западных по 7 городам, преиму­щественно мелким пригородам Пскова.

Нетрудно видеть, что вне нашего зрения остались пре­имущественно небольшие посады, характерные для отмечен­ных областей. Если среди известных нам по итогам строель­ных книг 115 посадов в каждом было, по переписным книгам 1646 г., в среднем 241.4 посадских дворов, то каждый из ос­тавшихся неизвестными по итогам строенья имел только 99.1 двора, хотя среди них мы имеем крупные посады Каза­ни и Астрахани.

Обращаясь к данным по строельным книгам, мы помним, что для 1652 г. Приказ сыскных дел подсчитал для городов всего государства (т. е. для 151 посада) 10095 дворов нововыводных тяглецов. Из этого количества нам удалось установить по отдельным 115 посадам взятыми 8318 дворов нововыводных тяглецов, т. е. 82.4 % общего их количества. В среднем на каждый посад это составит по 71.1 двора ново­выводных тяглецов. Для 36 оставшихся без итогов строель­ных книг посадов общая сумма взятых в них тяглецов, тем не менее, легко устанавливается в 1777 дворов, или в среднем по 52.2 двора нововыводных тяглецов на каждый посад. Та­ким образом, оставшиеся без определенных по каждому посаду итогов строельных книг 36 посадов были в среднем в два с половиной раза мельче посадов, итоги которых нам извест­ны, и в каждом из них было взято, по строельным книгам, на треть меньше нововыводных тяглецов, нежели во вторых.

Относительная незначительность этих оставшихся неизвестными посадов (хотя мы можем указать их названия), как и незначительность результатов их строельных книг, уста­навливается также по относительно высокому процентному отношению в них новосыскных тяглецов к основному посад-скому населению. Наиболее высокий процент прироста, по строельным книгам, был среди незначительных южных горо­дов (70%), особенно среди «польских», т. е. степных крепо­стей, где почти не было посадских людей и где строенья дали 117% прироста тяглецов. За ними следуют восточные при­волжские посады Казанского Дворца (54,6%), затем запад­ные (38,9%), центральные (25,8%) и, наконец, северные по­сады (13,3%). Средний прирост по 115 известным по итогам строельных книг посадов составляет 29,9% (ок. 30%), а для всех 151 посада страны 32%. Между тем для 36 посадов, итоги строельных книг которых нам неизвестны, новосыскные тяглецы составили 49,8%. По этому признаку неизвестные итоги ближе всего стоят к итогам городов Казанского Дворца, к которым неизвестные города в большинстве и относятся.

Основной территорией, где развернуто было строенье и где строельные книги дали наибольший абсолютный резуль­тат, были, несомненно, замосковные центральные города и особенно восточная их половина. 27 восточно-замосковных посадов, по количеству дворов составляя всего 17,9% всех посадов страны, дали около 29% новоприписных тяглецов;

а все 48 замосковных посадов, составляя 31,7% общего количества дворов, дали 4649, или 46%, новосыскных тяглецов. За ними следует 21 город западной области, которые, составляя около 14% дворов всех посадов, дали 15,4% всех взятых в тягло новосыскных тяглецов. Доля остальных еще меньше: южные 19 посадов составляли 12,5% дворов, а в них сыскано 1332 нововыводных двора, т. е. 13%; 13 северных посадов, составляя 8,6% дворов, дали 432 новосыскных двора, или 4,2%; восточные 14 городов Ка­занского Дворца, составляя 9,2%, дали 339 дворов новосыск­ных тяглецов, или только 3,3% всего их количества. Нако­нец, оставшиеся без определения итогов строельных книг 36 посадов, образуя 23,8% всех дворов, дают 1777, или 17,6%, дворов нововыводных тяглецов. Каждый восточно-замосковный посад в среднем получил по строенью 157— 160 гг. 108,1 двора новосыскных тяглецов; западно-замосков-ные — по 82,4 двора, что на все замосковные города дает по 96,9 дворов новосыскных тяглецов. Это значительный резуль­тат, из-за которого стоило подымать дело и для посадов и. для правительства.

Посады остальных областей дали меньший прирост: по­сады западной области по 74,4 двора, южной по 70 дворов, северной по 33,2 двора, а Казанский Дворец для поволжских посадов только по 24 двора. Наконец, оставшиеся без опре­деления итогов получили в среднем по 49,3 двора на посад. Среди известных нам по итогам 115 посадов на каждый по­сад было взято по 72 двора новосыскных тяглецов, а для всех посадов Московского государства около 67 дворов.

6. Пострадавшие от конфискаций во время посадского строенья социальные группы

Сказанное поможет нам осветить действительное значе­ние посадского строенья в классовом отношении, потому что каждая из рассмотренных областей строила свои посады за счет различных социальных групп. Если мы составим сводную таблицу распределения итогов взятых в различных областях новосыскных дворов по принятым нами 8 социальным группам, то получим следующую картину (см. табл.).

Предлагаемая сводная таблица опирается на данные 70 строельных книг, что составляет около половины (46,4%) имевших посады городов (151) и больше половины того ко­личества посадов, для которых сохранились итоги строельных книг (115). Поэтому она дает возможность охарактеризовать не только относительный вес тех жертв, которые понесли раз­личные сословные группы на «строенье» посадов в 1648—1652 гг., но и оценить значение этого строенья, а следова­тельно, и всего антифеодального движения городов этого времени в жизни Московского государства XVII в. Относи­тельный вес понесенных в строеньи потерь различных сослов­ных групп таблица дает нам непосредственно. А оценку значения этих потерь для терявшей группы мы получим, если сопоставим размеры понесенных ею утрат, которые подсчитываем по строельным книгам, с тем, что она имела на посадах по переписным книгам 1646 г. Так как мы располагаем не полным количеством переписных книг, а только частью их, то наши выводы будут, разумеется, прибли­зительными, однако, как увидим, и в этом случае они имеют исторический интерес и значение.

Как показывает таблица, главная тяжесть посадского строенья пала на городские владения патриаршего дома, ка­федры митрополитов, архиепископов, епископов и монасты­рей, т. е. крупное церковное землевладение, довольно сильно связанное в середине XVII в. с городами. Связь эта, за ря­дом исключений, говорит о наличии в вотчинном хозяйстве властей и монастырей сильных пережитков натурального спо­соба ведения хозяйства: о вотчинных ремесленниках, о соб­ственных амбарах, варницах и иных элементах самодовлею­щего, стремящегося к самообслуживанию хозяйства. Эти пере­житки былм теперь брошены в жертву кипевшим посадам, и из них на 53,3 °/о только по одним новосыскным дворам со­ставилась добыча посадских людей.

Нельзя сомневаться в том, что так именно должны были осознавать посадское строенье его современники, сторонники и враги, и это тем более, что в важнейшей области государ­ства, в городах западного и восточного Замосковья, которые были особенно на виду. и с которыми больше всего приходи­лось считаться, доля крупного церковного землевладения в посадском строеньи повышается соответственно до 76,3 и 69,2% общего количества «новосыскных тяглецов»...

 

 

 

 

---

Дата добавления: 2018-02-28; просмотров: 349; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!