Что-то находишь, что-то теряешь 4 страница
Я положил Голубкины ноги к себе на колени и, скинув туфли, стал большими пальцами массировать ступни. Я знал: Эбби это нравится — и хотел ненавязчиво напомнить о том, что вместе нам было хорошо. Но момент нашего расставания приближался. В глубине души я это чувствовал.
Она любила меня. И слишком жалела, чтобы отогнать от себя, пока не поздно. Я сказал, что не смог бы просто так взять и уйти, но, может, в этом-то и беда: если я любил Голубку, то не должен был своим присутствием комкать ей жизнь. И в то же время, если я не хотел потерять Эбби окончательно, не стоило удерживать ее насильно. От этого мы бы только опротивели друг другу.
— Это был лучший праздник с тех пор, как умерла мама, — сказал я.
— Я рада, что оказалась в этот день рядом с тобой.
Я сделал глубокий вдох.
— Голубка, я не такой, как ты думаешь, — начал я, не зная, что говорить дальше. — Понятия не имею, какая дурь нашла на меня в Вегасе. Тогда это был не я. Мне представились всякие вещи, которые мы смогли бы купить на те деньги, а больше я ни о чем не подумал. Я не подумал, что сделал бы тебе больно, если бы попросил каждый месяц туда возвращаться. Хотя где-то глубоко я, наверное, чувствовал, насколько это все неправильно. Я заслужил, чтобы ты меня бросила. Заслужил бессонные ночи и мучения. Благодаря им я понял, как сильно нуждаюсь в тебе. Понял, что на все пойду, лишь бы тебя вернуть. Ты порвала наши отношения, и я принял твое решение. Я уже не тот человек, каким был до встречи с тобой. Я изменился. В лучшую сторону. Но как бы я ни старался, ты все равно для меня слишком хороша. Раньше мы ведь были друзьями… Голубка, я не хочу потерять тебя совсем. Я всегда буду тебя любить, но раз со мной ты не можешь быть счастлива, то я и не должен уговаривать тебя вернуться. Я не представляю себя с другой женщиной. Для меня лучше оставаться твоим другом.
|
|
|
— Ты хочешь, чтобы мы опять просто дружили?
— Я хочу, чтобы тебе было хорошо. Это главное.
Эбби улыбнулась, и я тут же пожалел о своих словах. Ведь я смутно надеялся, что она скажет: «Не говори ерунды. Мы должны быть вместе». Но вместо этого она сказала:
— Спорим на пятьдесят баксов: ты еще скажешь мне спасибо, когда встретишь свою будущую жену.
— Это будет для меня слишком верный выигрыш. — Я не представлял себе жизни без Голубки, а она уже планировала наше раздельное будущее. — Единственная женщина, которая могла бы стать моей женой, только что меня бросила.
Эбби вытерла глаза и встала:
— Думаю, тебе пора отвезти меня домой.
— Извини, Голубка, что все так вышло.
— Трэв, я просто устала. Мне пора отдохнуть.
Я вздохнул и, кивнув, поднялся с дивана. Эбби обняла моих братьев и попросила Трентона попрощаться за нее с отцом. Я стоял с сумками в дверях и слушал, как они договариваются о совместном праздновании Рождества.
|
|
|
Наконец настал момент, которого я так боялся: мы подъехали к «Морган-холлу». Ожидание так измучило меня, что теперь я даже испытал своего рода облегчение. И все-таки мне было очень тяжело.
Я наклонился, поцеловал Эбби в щеку и, придержав для нее дверь, проводил взглядом:
— Спасибо за сегодняшний праздник. Ты не представляешь, как все мои были рады.
Дойдя до лестницы, Голубка остановилась и посмотрела на меня:
— Завтра ты им все расскажешь?
Я отвернулся, сдерживая слезы:
— Они наверняка обо всем уже догадались. Не такие уж мы, Голубка, хорошие актеры.
Я оставил ее на ступеньках, не позволяя себе оглядываться. Теперь моя любимая женщина стала мне просто знакомой. Можно было только догадываться, как выглядело в этот момент мое лицо. В любом случае не хотелось, чтобы она его видела.
«Чарджер» взвыл, когда я рванул с места и на сумасшедшей скорости погнал обратно к дому своего отца. Как только я, спотыкаясь, вошел в гостиную, Томас протянул мне бутылку. Каждый из парней уже держал по стакану виски.
— Ты им сказал? — спросил я надтреснутым голосом.
|
|
|
Трентон кивнул, и я рухнул на колени. Братья сочувственно обступили меня. Их руки легли мне на голову и плечи.
ГЛАВА 24
ЗАБЫТЬ
— Трент опять звонит! Ответь наконец, черт бы тебя побрал!
Я специально положил телефон на телевизор: это была точка квартиры, наиболее удаленная от моей спальни. Ну а поначалу, в первые мучительные дни после расставания с Эбби, я вообще держал его запертым в бардачке «чарджера». Потом Шепли достал и принес мобильный: мол, телефон должен быть дома, на случай если позвонит отец. Спорить с этим было трудно, и я согласился принять свой сотовый обратно, при условии что он будет лежать на телевизоре. Иначе я мог не сдержаться и позвонить Эбби.
— Трэвис, телефон! — повторил Шеп.
Я раздраженно уставился в белый потолок: три моих брата, слава богу, поняли, что меня сейчас лучше не дергать, зато четвертый все не унимался. Вечерами он придумывал мне какие-нибудь занятия или просто накачивал меня спиртным, а днем, пока был на работе, названивал при каждом удобном и неудобном случае. Видимо, я был под подозрением как потенциальный самоубийца.
За две с половиной недели каникул желание позвонить Эбби стало нестерпимым. Чтобы держаться подальше от искушения, я старался вообще не брать телефон в руки.
|
|
|
Шепли распахнул дверь и бросил маленький черный прямоугольник прямо в меня. Тот шлепнулся мне на грудь.
— Боже мой, Шеп! Я же говорил…
— Знаю, что ты говорил. У тебя восемнадцать пропущенных вызовов.
— Все от Трента?
— Нет, один из общества анонимных слюнтяев и нытиков.
Я взял телефон, вытянул руку и разжал пальцы. Мобильник упал на пол.
— Мне надо выпить.
— Тебе надо принять душ: ты стал невкусно пахнуть. А еще, свинтус, не мешало бы почистить зубы, побриться и побрызгаться дезодорантом.
Я сел:
— Молчи в тряпочку, Шеп! Кажется, после того, как Аня разбила тебе сердце, я целых три месяца варил для тебя суп и стирал твое тряпье.
Он ухмыльнулся:
— Но зубы-то я чистил!
— Организуй мне бой, — сказал я, снова плюхаясь на матрас.
— Уже организовывал: один на прошлой неделе, другой два дня назад. А сколько их отменилось из-за каникул! До начала семестра Адам никого для тебя не найдет.
— А если позвать городских?
— Это чересчур рискованно.
— Позвони Адаму, Шепли.
Шеп подошел к моей кровати, поднял телефон, нажал несколько кнопок и опять бросил его мне на живот:
— На, звони сам.
Я поднес мобильник к уху.
— Ну ты и паршивец! Куда пропал? Почему не отвечал на звонки? — прокричал Трентон. — Я собирался сегодня вечером куда-нибудь прошвырнуться. Ты со мной?
Я грозно прищурился вслед Шепу, но он преспокойно вышел из комнаты, даже не обернувшись.
— Не хочется, Трент. Позвони Кэми.
— Сегодня канун Нового года, а она барменша. Ей некогда со мной болтать. Но повидать ее мы запросто можем, если у тебя нет других планов…
— Нет. Никаких планов у меня нет.
— Ясно. Просто ляжешь и помрешь.
— Неплохая мысль, — вздохнул я.
— Трэвис, братишка, ты хороший парень, но сейчас ведешь себя как девочка. Эбби была любовью всей твоей жизни. Тебе паршиво. Понимаю. Но надо жить дальше, нравится тебе это или нет.
— Спасибо, мистер Роджерс.[6]
— Ты даже не знаешь, кто это такой. Слишком мал.
— Томас заставлял нас смотреть его в записи. Забыл?
— Слушай, в девять я освобожусь. В десять заеду за тобой и, если к этому времени ты не будешь вымыт, побрит и одет — слышишь меня? — обзвоню кучу народу и скажу, что у тебя дома вечеринка с халявным бухлом.
— Иди ты к черту!
— Ты же знаешь, я так и сделаю. Предупреждаю в последний раз: или в десять будь готов ехать, или в одиннадцать к тебе нагрянут гости, которым ты не обрадуешься.
— Ненавижу тебя, — простонал я.
— Не ври. До встречи через полтора часа.
Телефон противно пискнул, и я нажал отбой. Трентон, надо полагать, звонил мне из кабинета своего начальника, развалившись в кресле и закинув ноги на стол.
Я встал и оглядел комнату. Фотографии Эбби я убрал, и на меня опять смотрели голые стены. Вместо нашего с ней черно-белого портрета в рамке над кроватью снова гордо красовалось сомбреро.
Я знал, что Трентон действительно не успокоится, пока не вытащит меня из дому. Придется уныло сидеть в баре, глядя, как все вокруг празднуют, и, если выражаться словами моих родственничков, мотать сопли на кулак.
Год назад я танцевал с Меган, а потом привез домой Кэсси Бек. Все было классно, и мне даже казалось, что эту девчонку неплохо бы занести в список избранных. Правда, под конец ее стошнило у нас в холле.
Я подумал о том, какие планы на вечер строит Эбби, но не позволил себе углубляться в размышления относительно того, с кем она сейчас встречается. Куда собирается пойти Америка, Шепли мне не говорил. Может быть, специально. А я не лез выяснять: не такой уж я все-таки мазохист.
Со скрипом выдвинув ящик прикроватной тумбочки, я пошарил по его дну, кончиками пальцев нащупал коробочку, достал и прижал к груди. Потом открыл и глубоко вздохнул при виде сверкающего кольца из белого золота с бриллиантом. Больно было осознавать, что с каждым днем тает моя надежда надеть эту вещицу на тот единственный пальчик, для которого она создана.
Покупая кольцо, я знал: возможно, пройдут годы, прежде чем я подарю его Эбби. Но если вдруг подходящий случай представится раньше, мне лучше быть подготовленным. С покупкой кольца у меня появилось что-то, чего я мог ждать. И я ждал этого даже теперь. В коробочке хранился не кусок драгоценного металла с камнем, а последняя частичка надежды, которую у меня еще не отняли.
Убрав кольцо, я мысленно произнес самому себе длинную ободряющую речь и поплелся в ванную, стараясь не глядеть в зеркала. Душ и бритье не подняли мне настроения — равно как и чистка зубов (о чем я потом сообщил Шепу). Я надел черную рубашку, голубые джинсы и черные ботинки.
Шепли, постучав, вошел в комнату. Он тоже куда-то собрался.
— Ты с нами в «Ред»? — спросил я, застегивая ремень.
Меня это почему-то удивило, хотя, раз Америка была не с ним, Шепу ничего и не оставалось, кроме как поехать в бар со мной и моим братом.
— Ты против?
— Да нет. Просто мне кажется, что вы с Трентом заранее обо всем договорились.
— Так и есть, — ответил Шеп, еле заметно улыбнувшись моей проницательности.
Трентон посигналил нам с улицы. Шепли указал большим пальцем на дверь:
— Погнали.
Я, кивнув, пошел за ним. В машине брата пахло одеколоном и табаком. Я сунул в рот сигарету и привстал, чтобы достать из заднего кармана зажигалку.
— В баре битком, но Кэми договорилась, чтобы нас пропустили. Сегодня там живая музыка и наверняка будет весело: многие наши съехались домой на праздники.
— Да уж, представляю себе: здорово потусуемся в вымершем университетском городишке с бывшими одноклассниками — неудачниками и пьяницами, — проворчал я.
Трентон улыбнулся:
— Я позвал свою знакомую. Посмотришь на нее.
Я нахмурился:
— Только не это!
Несколько человек толпились у входа в «Ред»: ждали, когда кто-нибудь выйдет и их впустят. Мы, не обращая внимания на негодующие реплики, прошмыгнули мимо, заплатили и вошли в бар.
У входа стоял столик с бесплатными новогодними прибамбасами: шляпами, светящимися палочками, казу[7]и прочей чепухой. Почти все уже разобрали, но Шепли все-таки нашел для нас прикольные очки в форме цифр наступающего года. Весь пол был усыпан блестками. Музыканты играли «Hungry Like the Wolf». Я сердито взглянул на Трентона: он сделал вид, будто не замечает, насколько она соответствует моему душевному состоянию.
Проталкиваясь за старшим братом, мы с Шепом подошли к бару. Кэми, как машина, открывала бутылки и готовила коктейли, прерываясь только для того, чтобы быстро нажать несколько кнопок на калькуляторе или пробить чек. Из переполненной копилки для чаевых торчали зеленые бумажки.
При виде Трентона у Кэми загорелись глаза.
— Все-таки пришли! — Она поставила перед нами три бутылки пива, предварительно сковырнув крышечки.
— Конечно! Я же обещал! — ответил Трент, перегнувшись через барную стойку и чмокнув Кэми в губы.
На этом беседа окончилась: барменшу с нетерпением ждали новые бутылки и новые клиенты.
— Хороша, — проговорил Шепли, наблюдая за ее проворными движениями.
— Да, черт возьми! — улыбнулся Трентон.
— Вы с ней… — начал я.
Трент покачал головой:
— Нет. Пока нет. Но я над этим работаю. Она встречается с каким-то придурком, который учится в Кали. Надеюсь, скоро он в очередной раз облажается и она поймет, что это за дерьмо.
— Желаю удачи, — сказал Шепли, отхлебывая из своей бутылки.
Небольшая компания, сидевшая за столиком, испугалась нашего с Трентоном грозного вида и поспешила удалиться. Мы заняли освободившиеся места, приготовившись пить на удивление всем присутствующим.
Кэми издалека поглядывала на Трентона, то и дело подсылая к нам официантку с текилой и пивом. К счастью, я успел опрокинуть уже четвертую рюмку «Куэрво», когда зазвучала очередная рок-баллада.
— Ну и паршивый сегодня музон, Трент! — пожаловался я, с трудом перекрикивая шум.
— Ты просто не ценишь классику восьмидесятых! — крикнул Трентон мне в ответ. — Эй, погляди-ка вон туда!
Он указал на танцпол, по которому, покачиваясь в такт музыке, прошла рыжеволосая красотка с помадной улыбкой на бледном лице. Трент подошел к этой девице и приобнял ее. Улыбка расползлась еще шире.
— Привет, Ти! Как поживаешь?
— Неплохо, работаю. А ты?
— Молодец! Я живу в Далласе, устроилась в пиар-агентство, — ответила девица, поглядев сначала на Шепли, потом на меня. — Боже мой! А это, кажется, твой младший братик? Да я же его нянчила!
Я нахмурился. Своими пышными формами эта особа напоминала фотомоделей сороковых годов. Если бы я, будучи в нежном возрасте, провел с ней хоть пять минут, наше знакомство оставило бы неизгладимый след в моей памяти.
Трентон улыбнулся:
— Трэв, ты помнишь Кариссу? Она училась вместе с Тэйлором и Тайлером.
Я тряхнул ее протянутую руку, сунул в зубы сигарету, щелкнул зажигалкой и, запихивая в карман рубашки уже почти пустую пачку «Мальборо», пробормотал:
— Что-то не припоминаю.
— Неудивительно. Ты тогда был еще не очень зрелым мужчиной, — с улыбкой ответила она.
— Карисса недавно пережила тяжелый развод с Сетом Джейкобсом, — сказал Трентон. — Помнишь Сета?
Я покачал головой, уже утомленный игрой, которую затеял мой брат. Карисса осушила стопку текилы, стоявшую у нас на столе, и несколькими шажками как бы незаметно приблизилась ко мне:
— Я слышала, тебе в последнее время тоже пришлось несладко… Как насчет того, чтобы скоротать вечер вместе?
По выражению ее глаз я понял, что она пьяна. И что ей одиноко.
— Вообще-то, нянька мне больше не нужна, — сказал я, затягиваясь сигаретой.
— Но может быть, тебе нужен друг? Вечер длинный… А я пришла сюда одна, потому что все мои подружки повыходили замуж… Ну, ты понимаешь…
Кариеса нервно хихикнула.
— Если честно, не совсем.
Она опустила глаза, и я почувствовал себя виноватым: эта женщина не сделала мне ничего плохого, а вел я себя с ней по-свински.
— Извини. Просто я не хотел сегодня сюда идти.
Она пожала плечами:
— Я тоже. Но тут все-таки лучше, чем дома одной.
Музыка замолкла, и солист группы начал обратный отсчет с десяти. Кариеса огляделась по сторонам, потом снова посмотрела на меня, на мои губы. Глаза у нее загорелись. В тот момент, когда толпа хором прокричала: «С Новым годом!» — а музыканты заиграли «Застольную»[8](искажая мелодию почти до неузнаваемости), Кариеса меня поцеловала.
На секунду я прихватил ртом ее губы, но они показались мне такими чужими, такими непохожими на то, к чему я привык! Воспоминание о Голубке стало еще острее, и я ощутил нестерпимую боль оттого, что мы были не вместе.
Я отстранился от Кариссы, вытер рот рукавом и отошел от столика.
— Прости, — сказала она мне вслед.
Протолкавшись к туалету, я заперся в кабинке и достал телефон. Перед глазами все расплывалось, во рту оставалось противное послевкусие текилы. «Эбби, наверное, тоже пьяная, — подумал я, — и не рассердится, если я позвоню. Сейчас ведь Новый год. Может, она даже ждет моего звонка».
Найдя в телефонной книге строку «Голубка», я посмотрел на свое запястье, украшенное такой же надписью. Нет, если бы Эбби хотела меня видеть, она позвонила бы сама. Я уже продул свой шанс, когда там, у отца, сказал, что отпускаю ее. Названивать теперь было бы эгоистично. Даже пьяный, я не мог себе этого позволить.
В кабинку постучали.
— Трэв? — окликнул меня Шепли. — Ты в порядке?
Я открыл дверь и вышел, все еще держа в руке мобильник.
— Ты ей позвонил?
Я покачал головой и уставился на кафельную стену. Потом сделал шаг назад, замахнулся и швырнул в нее телефон. Он разбился на мелкие кусочки, которые рассыпались по полу. Какой-то бедолага, стоявший у писсуара, отскочил в сторону и втянул голову в плечи.
— Нет, — буркнул я. — И не собираюсь.
Шепли молча прошел за мной к столику. Кариеса ушла. Нас поджидали три наполненные стопки.
— Извини, Трэв, что так получилось. Я подумал, может, она тебя немного отвлечет, — сказал Трентон. — Красотки вроде нее очень помогают мне, если я оказываюсь в таком положении, как ты сейчас.
— Значит, ты никогда не был в таком положении, — огрызнулся я и, опрокинув стопку себе в рот, резко встал, придерживаясь за край стола, чтобы не упасть. — Все, парни. Мне пора домой.
— Уже? — спросил Трентон слегка разочарованно.
Потом он подошел к Кэми, дождался, пока она не улучит секунду, чтобы попрощаться с ним, и мы направились к машине. Перед тем как тронуться с места, Трент посмотрел на меня:
— Думаешь, она к тебе вернется?
— Нет.
— Тогда, может, пора с этим смириться?
— Стараюсь.
— Скоро начнутся занятия, и если не хочешь окончательно ее отпугнуть, то веди себя как ни в чем не бывало. Как до того дня, когда ты увидел ее голой.
— Заткнись, Трент.
Брат завел двигатель.
— Я вот подумал, что, когда вы просто дружили, ты вроде был доволен. Может, теперь ты боишься, что вернуть то время уже не получится, и поэтому тебе так хреново? А вдруг все-таки получится? — сказал Трентон, выруливая со стоянки. — Попробуй.
— Попробую, — ответил я, пялясь в окно.
Наконец настал первый день весеннего семестра. Накануне я почти не спал, ворочался с боку на бок, с нетерпением думая, что завтра увижу Эбби, и в то же время немного этого побаиваясь. Несмотря на бессонную ночь, я настроился держаться бодро и не показывать своих переживаний ни Голубке, ни кому другому.
За обедом, когда я ее увидел, сердце чуть не выскочило из груди. Она не изменилась. Или нет, изменилась: стала чужой. Теперь я уже не мог, как раньше, подойти, поцеловать ее, прикоснуться к ней. Заметив меня, Эбби подмигнула. Я улыбнулся, подмигнул ей в ответ и сел на свое обычное место в конце стола.
Футболисты убивались по поводу поражения в последнем матче. Чтобы их подбодрить, я поделился с ними впечатлениями от каникул: рассказал, как Трентон пускал слюни, глядя на Кэми, как его «додж» заглох посреди дороги, мы пошли домой пешком и нас чуть не арестовали за пребывание в общественном месте в нетрезвом состоянии.
Краем глаза я увидел, что Финч обнял Эбби, и подумал, хочет ли она, чтобы я ушел, или это ее расстроит. В любом случае неопределенность меня напрягала.
Я закинул в рот последний кусок какой-то пережаренной гадости, убрал свой поднос и, со спины подойдя к Эбби, положил руки ей на плечи.
— Как занятия, Шеп? — спросил я с фальшивой непринужденностью.
Шепли поморщился:
— Терпеть не могу эти первые дни: сплошные общие слова и организационные моменты. С тоски подохнешь. И зачем только я сегодня приперся?
— Ну, куда деваться… А ты, Голубка, как поживаешь? — проговорил я, сосредоточившись на том, чтобы руки, лежащие у нее на плечах, не выдали моей напряженности.
Она ответила холодным тихим голосом:
— Так же.
— Хорошо отдохнула? — спросил я, слегка покачивая ее из стороны в сторону.
— Прекрасно.
Черт! До чего же это было неловко!
— Я рад… Ладно, пойду: у меня еще занятия. Всем пока.
Я направился к двери, на ходу достав из кармана пачку сигарет. Следующие две лекции я еле высидел. Казалось, моя спальня была единственным местом, где я мог расслабиться: вдали от кампуса, вдали от всего, что напоминало о моем одиночестве, вдали от мира, который преспокойно вертелся, не обращая ни малейшего внимания на мои сердечные раны. Шепли говорил, что со временем мне полегчает, но пока боль не отпускала.
Мы с Шепом встретились на стоянке «Морган-холла». Я изо всех сил старался не пялиться на крыльцо общаги. Шеп тоже нервничал и почти всю дорогу домой молчал. Припарковав машину, вздохнул. Я хотел было спросить, не поссорился ли он с Америкой, но решил, что если я даже с собственными проблемами разобраться не в состоянии, то ему тем более помочь не смогу.
Взяв свой рюкзак, валявшийся на заднем сиденье, я быстро вышел из машины и поднялся в квартиру, остановившись только затем, чтобы открыть замок. Шепли захлопнул за нами дверь и наконец-то подал голос:
— Послушай, с тобой все нормально?
— Да, — не оборачиваясь, ответил я из коридора.
— Неловкая получилась сцена. Там, в столовой.
— Да уж, — бросил я.
— Знаешь… э-э-э… наверное, стоит кое-что тебе рассказать. Вернее… Черт! Трэв, я не уверен, что должен тебе это говорить. Не знаю, станет ли тебе лучше или хуже… но я случайно подслушал один разговор…
— Чей? — обернулся я.
— Мерик и Эбби. Эбби сказала… что на каникулах ей было тяжело. — Я молча замер, стараясь выровнять дыхание. Шепли нахмурился. — Эй, ты меня слышал?
— Слышал, — ответил я, вскидывая руки. — Но это еще ничего не значит! Ей было тяжело без меня? Или потому, что мы больше не друзья? Или еще по какой-нибудь причине?
Шепли кивнул:
— Так я и знал. Не надо было тебе говорить.
— Объясни мне! — вскричал я, чувствуя, что начинаю трястись. — Я не… Я так больше не могу! — Отшвырнув ключи, я услышал, как они громко звякнули о стену коридора. — Сегодня она меня едва заметила, и ты говоришь, будто я ей нужен? Как друг? Она хочет, чтобы у нас все было как до Вегаса? Или, может, ей просто хреново, а я тут вообще ни при чем?
— Не знаю.
Я бросил свой рюкзак на пол и пнул его:
— Зачем ты мне все это говоришь, Шеп? Поверь, это уже слишком. Или думаешь, я мало намучился?
— Извини, Трэв… Просто, наверное, на твоем месте я хотел бы знать…
— Но ты не на моем месте, черт возьми! Оставь меня, на хрен, в покое! Отвяжись, Шеп!
Я закрылся в своей комнате, сел на кровать и подпер голову руками. Шепли открыл дверь:
— Если ты считаешь, будто мне нравится тебя мучить, то ты ошибаешься. И я почти уверен, что, если бы промолчал, ты бы и за это разозлился на меня точно так же. По-моему, тут дело не во мне.
Я кивнул:
— Ладно, замяли.
— А может… может, попробуешь вспомнить все плохое, что было между вами? Тогда станет легче?
Я вздохнул:
— Пробовал. Не помогает. Постоянно возвращаюсь к одной и той же мысли.
— Какой?
— Я готов все плохое пережить заново, если вместе с этим повторится и хорошее.
Шеп принялся беспокойно оглядывать комнату — видимо, пытался придумать, что бы еще сказать. Но сказать было нечего. Тут у него зазвонил телефон.
— Это Трент, — обрадовался Шепли, прочтя надпись, высветившуюся на экране. — Не хочешь съездить с ним в «Ред»? Выпьешь, развеешься? Сегодня он освобождается в пять. У него сломалась машина, и он просит тебя, чтобы ты свозил его повидать Кэми. Поезжай, старик. Возьми мой «чарджер».
— Ладно. Передай, чтобы ждал меня.
Я шмыгнул, вытер нос и встал. Видимо, до того, как я успел подъехать к засыпанной гравием стоянке тату-салона, где работал мой брат, Шепли предупредил его, что день у меня не задался. Я это понял, когда Трентон сел в машину и предложил гнать прямиком в «Ред дор», даже не заезжая домой.
Когда мы приехали в клуб, там никого не оказалось, кроме Кэми, хозяина заведения и парня, который привез в бар очередную партию бухла. Но была середина недели, и я знал, что скоро набегут студенты, выстроятся за пивом по акции «Бутылка за монетку».
Я уже успел поднабраться к тому моменту, когда в зал вошла Лекси в сопровождении каких-то друзей. В их сторону я даже не посмотрел. Потом передо мной возникла Меган:
— Фигово выглядишь, Мэддокс!
— Знаю, — пробормотал я, с трудом шевеля онемевшими губами.
— Пойдем потанцуем! — ухмыльнулась она и потянула меня за руку.
— Не уверен, что смогу, — ответил я, пошатываясь.
— Пожалуй, не стоит экспериментировать! — весело сказал Трентон.
Меган купила мне пива и поставила свой стул рядом с моим. Через десять минут она уже вовсю лапала меня за рубашку и хватала за руки. Перед закрытием бара спрыгнула на пол и приклеилась к моему бедру, почти что сев на меня верхом.
— Не нашла твой мотоцикл у входа. Тебя Трент привез?
— Нет. Я на машине Шепли.
— Она классная, — проворковала Меган. — Давай отвезу тебя на ней домой?
— Хочешь сесть за руль «чарджера»? — пренебрежительно пробормотал я, косясь на Трентона.
Он подавил смешок:
— Пожалуй, братишка, это не такая уж плохая идея. Поезжайте и будьте осторожны… Во всех отношениях.
Меган стащила меня со стула и поволокла к выходу. На ней были ботинки, джинсовая юбка и открытый топ в блестках, но она как будто совсем не замерзла, хотя на улице дул холодный ветер.
Я закинул руку ей на плечо, и она принялась хихикать. Хихикала до тех пор, пока мы не подошли к «чарджеру» Шепли.
— Некоторые вещи никогда не меняются, правда, Трэвис?
— Вроде того, — пробормотал я, пялясь на ее губы.
Меган обняла меня за шею, притянула к себе и, недолго думая, запустила мне в рот влажный и мягкий язык, прикосновение которого я сразу узнал. Несколько минут мы лапали друг друга и обменивались слюной, потом Меган закинула на меня ногу, я схватил ее за бедро и притиснулся к ней. Она ударилась задом о дверцу машины и застонала, не отрываясь от моего рта. Этой страстной особе нравилось, когда я был с ней чуточку груб.
Она провела по моей шее языком, и по тому, как быстро остывал его теплый след, я понял, что на улице действительно настоящая зима. Меган просунула руку между нашими животами и, нащупав мой член, одобрительно улыбнулась.
— Мм… Трэвис! — протянула она, прикусывая мою губу.
— Голубка, — невнятно промямлил я, целуя Меган.
В темноте нетрудно было забыться.
— Что? — усмехнулась моя партнерша.
Я не ответил, и она не стала переспрашивать. Просто взяла у меня из руки ключи и со свойственной ей непосредственностью сказала:
— Поехали к тебе домой. А то у меня соседка болеет.
— Да? — спросил я, берясь за ручку дверцы. — Ты в самом деле хочешь повести машину?
— Уж лучше я, чем ты, — ответила она и, еще раз меня поцеловав, села на место водителя.
Всю дорогу Меган, смеясь, рассказывала про то, как провела каникулы. Не переставая хохотать, она свободной рукой расстегнула мне джинсы и запустила пальцы под ткань. Я не занимался сексом со Дня благодарения, и даже хорошо, что сейчас был пьяный. Иначе, глядишь, Меган пришлось бы довезти меня до дому и сразу же ловить такси до общаги.
Когда мы уже проехали полпути, я вдруг вспомнил про свою разбитую банку.
— Погоди-ка. Погоди секунду, — сказал я, тыча пальцем в окно. — Тормозни возле заправки. Мне надо купить…
Меган порылась в сумочке и извлекла маленькую упаковку презервативов:
— На, держи.
Я улыбнулся и откинулся на спинку сиденья. Что ни говори, эта девчонка была просто супер.
Меган припарковала машину Шепли на обычном месте: раньше она частенько у нас гостила и прекрасно запомнила, где мой братец ставит свой «чарджер». Мелко перебирая высоченными каблуками, она подбежала ко мне. Я оперся на нее, и мы поднялись по лестнице. Я довольно долго ковырялся ключом в замке, прежде чем сообразил, что дверь не заперта. Меган хихикнула мне в рот.
Ввалившись в квартиру в обнимку со своей подружкой, я остолбенел. Посреди комнаты стояла Эбби с Тотошкой на руках.
— Голубка… — ошарашенно пролепетал я.
— Нашла! — прокричала Америка, выскакивая из комнаты Шепли.
— Что ты здесь делаешь? — спросил я.
Удивление на лице Эбби сменилось злобой.
— Рада, что ты снова похож на себя прежнего, Трэвис.
— Мы как раз собирались уходить, — буркнула Мерик.
Она схватила Эбби за руку, и они быстро шмыгнули мимо меня и Меган. Через секунду я опомнился и побежал вниз по ступенькам, только теперь заметив «хонду» Америки и смачно выругавшись про себя. Времени на раздумья не было: я поймал Эбби за пальто:
— Ты куда?
— Домой, — отрезала она и, фыркнув, вырвалась.
Дата добавления: 2015-12-20; просмотров: 22; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!