С отходами в современном обществе
Обращение с отходами – процесс, основные характеристики которого предопределяются в современном мире на государственном уровне, хотя непосредственная ответственность за реализацию повседневных практик, чаще всего, возлагается на органы местного самоуправления, которые, в свою очередь, контролируют деятельность конкретных юридических и физических лиц. Наиболее общие правила обращения с отходами, основанные на принципах недопущения (или минимизации) загрязнения водной, воздушной среды и почвы, сегодня большинством людей в развитых странах понимаются, принимаются и выполняются. Высокий уровень конвенциональности по данному вопросу в этих сообществах связан с соответствующим качеством жизни и уровнем культуры граждан.
Для реализации на практике принципов экологической безопасности в каждом конкретном случае четко определяются технические стороны процесса. Разрабатываются четкие инструкции, где обозначена инфраструктура, предполагающая количество раздельно собираемых отходов и их состав, определяются опасные фракции отходов и места их размещения, описывается состав отходов, принимаемых для компостирования, регламентируется передача невостребованных вещей нуждающимся и т.д. Немаловажным вопросом является и цена, которая считается адекватной за разную степень участия в локальных программах обращения с отходами, вопрос о степени обязательности участия в таких программах и санкциях за нарушение правил. Как видно, очень много пунктов из вышеперечисленного являются консенсуальными решениями определенных сообществ, поэтому деятельность по регулированию обращения с отходами не может быть сугубо технологической, административной или экономической, а должна включать в себя устойчивую систему гражданской коммуникации, социального контроля, организацию просвещения и социальной работы с населением и некоммерческими объединениями.
|
|
|
Сегодня существуют достаточно разнообразные системы обращения с отходами в разных странах, некоторые из них более совершенны, некоторые менее. Можно ли эти системы ранжировать, определить их близость к идеальной системе обращения с отходами, которая в наибольшей степени соответствует современным представлениям об экологически безопасном образе жизни общества? Существует ли вообще некий единственно правильный образец, самая лучшая система? Или, что вероятно более всего, каждое общество требует разработки и реализации своей уникальной модели обращения с отходами при соблюдении универсальных принципов экологической дружественности? Существуют ли с этой точки зрения хотя бы некоторые перспективы уравновешивания развития процессов производства и утилизации его отходов?
|
|
|
В этом же ряду стоят вопросы о том, насколько система обращения с отходами предопределена национальной культурой и уровнем социально-экономического развития общества. Можно ли систему сбора отходов, рассчитанную на немецкую аккуратность или японскую законопослушность, воплотить в России с ее особенностями национального характера? Является ли чистота городов Мадагаскара следствием крайней бедности населения или его некой природной бережливости?
Безусловно, не только социально-экономическая и экологическая ситуация в каждой стране являются уникальными, но и нормативные представления об идеальном устройстве общества достаточно разнообразны, что отражается и на объекте нашего исследования. И все же, универсальные ценности и идеалы в современном обществе, не оспариваемые никем, сегодня существуют. К примеру, это высокая продолжительность жизни населения, высокий уровень образования и экономического благосостояния, то есть те показатели, которые уже более 20 лет подсчитываются в рамках такого интегрального показателя, как ИРЧП. В сфере обращения с отходами такого показателя пока не разработано, но все же существуют некоторые характеристики, которые не вызывают сомнения ни у кого и отражают терминальные человеческие ценности.
|
|
|
К примеру, общепринятым на современном уровне развития человечества считается необходимость удаления отходов из мест проживания населения, однако реализуется этот принцип далеко не везде. Не говоря уже об экономически отсталых странах с демографическим перенаселением, даже в современной России существуют постоянные места размещения ТБО, организованные жителями частного сектора в непосредственной близости от своих домов. Дискуссионным является вопрос о том, можно ли отходы сжигать или захоранивать, или их необходимо подвергать рециклингу, в каких условиях применение той или иной технологии является наиболее адекватным целям экологического благополучия.
Технологии обращения с отходами могут быть более или менее дорогостоящими, однако здесь вступает в силу вопрос о смысле осуществления тех или иных затрат на обращение с отходами. Более высокая цена технологии, обеспечивающей экологически дружественное, с первого взгляда, обращение с отходами, означает не только большее количество затрат на специальное оборудование, инфраструктуру, обеспечение безопасных условий труда, но и затраты большего количества энергии на доставку/транспортировку отходов, на их обеззараживание, подготовку, измельчение, сортировку, отмывку и т.д.. Соответственно при более глубоком эколого-экономическом анализе прямых затрат и внешних экстерналий эффективность подобного обращения с отходами уже не кажется очень высокой.
|
|
|
В определенном ракурсе формирование систем обращения с отходами, которые требуют большого количества энергоресурсов, также влечет за собой глобальные экстернальные издержки, хотя, казалось бы, это внутреннее дело хозяйствующих субъектов. Например, насколько легитимным является развитие энергоемких мусоросортирующих предприятий с точки зрения их вклада в глобальное изменения климата? Начиная с 70-х гг. 20 века, с работы «Трагедия общих владений» Г.Хардина[1] и более поздних работ Д. Пеппера[2] вопросы о весомости прав отдельного человека, города или страны при принятии экологически значимых решений стали объектом мультидисциплинарного анализа в контексте осмысления необходимости поддержания баланса латентных социальных, экологических и экономических влияний в ходе общественного развития.
В этом же контексте идеологически важной является не только стоимость обращения с уже образованными отходами, но и стоимость самого их образования как товаров, вышедших из употребления. Существуют товары, которые прежде чем стать отходами, прошли достаточно длинный путь, в ходе которых на их производство было затрачено много энергии и веществ, однако эти затраты не были учтены ни в цене, ни в социально-экологической ответственности производителя. Не были учтены и моральные стороны процесса – например, тяжелые условия труда рабочих и их социально-демографические последствия, разрушение производством ландшафтов и экосистем, нанесшие эстетический и этический ущерб жителям (сюда же входят и игнорирование/учет страданий прямо или косвенно уничтожаемых животных), о чем говорилось в предшествующем разделе монографии. Анализ этических аспектов потребления представлен в ряде зарубежных исследований[3], но все еще мало популярен в российском научном и философском дискурсе.
Действительно, экологические проблемы в жизни общества улавливаются, прежде всего, наиболее высоко образованными группами населения, то есть людьми, которые умеют рефлексивно относиться к повседневности, в том числе и в экологическом аспекте. Эта категория людей в состоянии выделить в сфере обращения с отходами как очевидные, так и неочевидные проблемы, оценивая их в различном временном горизонте, осознавая опасность не только их ближней, но и дальней локализации.
Очевидно, такой дискурс обсуждения вопроса об анализе обращения с отходами может быть характерен лишь для современников процесса рефлексивной модернизации, суть которой раскрывает в своих работах Э.Гидденс. Углубляясь в эту тему, задавая вопросы о судьбе отходов, об их происхождении, о социально-экономических предпосылках их возникновения и социально-экологических последствиях их дальнейшей утилизации, мы неизбежно выходим на макроуровень анализа происходящего, определяя место существования человеческого общества в эволюционном пространстве мира. Уместен ли этот, казалось бы, философский вопрос, при анализе такого приземленного, бытового вопроса, как репрезентация в обществе проблемы обращения с бытовыми отходами?
Попробуем выстроить четкую схему анализа, которая бы определила необходимость сочетания изучения объекта нашего исследования на социетальном уровне с мезо- и микро-уровнем анализа локальных и индивидуальных аспектов проблемы обращения с отходами.
Вопрос о том, почему наша страна захламлена отходами, имеет много очевидных и не самых очевидных ответов. Множественность причин этого явления зачастую смущает и путает того, кто пытается предпринять какие-то действия в этой сфере, не понимая глубины вопроса, заставляя останавливаться на наиболее простых стереотипах и клише. Именно поэтому сегодня в российском обществе, на наш взгляд, существует однозначная необходимость конструирования такого ответа на этот вопрос, где было бы не только учтено как можно больше аспектов этого явления, но и проведено их корректное обобщение. Конструированием такого ответа в связи с различными обстоятельствами могут заниматься различные заинтересованные стороны. К числу субъектов, для которых конструирование собственного видения проблемы обращения с отходами является неизбежным и обязательным, бесспорно, относятся органы государственной и муниципальной власти, которые должны публично репрезентировать свое видение, опираясь на него при осуществлении дальнейших мероприятий. Существуют и другие субъекты, конструирующие специфические образы данной проблемы, исходя из собственных бизнес-интересов, из хозяйственных, научных и иных интересов. Не надо заставлять формулировать свое видение и представителей экологической общественности, поскольку ее представителей как раз объединяет совместная артикуляция и выдвижение требований, в том числе и по вопросу о катастрофической ситуации в сфере обращения с бытовыми отходами. Формирование определенных конструктов относительно сферы обращения с отходами, проблем ее функционирования названные субъекты осуществляют для того, чтобы оптимизировать эту сферу в соответствии со своими представлениями, но в некоторых случаях обращение к этой сфере вызвано вовсе не потребностью в ее оптимизации, а является поводом для получения неких выгод – заказов на работу в указанной сфере, самоутверждения, саморекламы и самореализации и т.д.. Поскольку конструирование проблемы в сфере обращения с отходами, как и в любой другой сфере, предполагает наличие у субъекта более или менее конкретного видения желаемой ситуации, то логичным является и проектирование некоторых шагов по оптимизации проблемы. Соответственно каждый субъект стремится к продвижению собственного конструкта, к реализации встроенных в него мер по урегулированию проблемы обращения с отходами на практике, более или менее осознанно определяя для себя меру собственного участия.
Очевидно, что государственные и муниципальные деятели, декларируя и/или подписывая те или иные документы, не рассчитывают на собственную глубокую вовлеченность в урегулирование каждой проблемы, но отдельные представители властных структур, работающие в проблемной сфере, лоббируют определенные решения с более конкретным «прицелом». Привлекающие внимание к проблеме общественные организации так же могут рассчитывать либо на материальную поддержку со стороны государства или иных спонсоров, либо на физическую и моральную поддержку населения для реализации собственных проектов. По аналогии можно найти «собственные» интересы при решении этой общей проблемы у педагогов, ученых, журналистов, иных заинтересованных сторон. Это не значит, что их видение проблемы всегда будет осознанно искажено для выпячивания собственной роли, но с другой стороны, такая постановка вопроса говорит о неизбежном субъективном налете в конструкте, представляемом каждой из сторон.
Какова же позиция социологов в этом ряду? Систематизируя социологические исследования по критерию их отношения к действительности, западные ученые[4] выделяют три типа работ, для каждого из которых существует осевой исследовательский вопрос.
· В рамках констатирующих исследований социолог задается вопросом о том, как построена социальная действительность и почему именно так?
· Критические исследования стимулируются вопросом о том, почему действительность является не такой, какой должна быть?
· Конструктивные исследования фокусируют внимание на том, какой же могла быть оптимальная действительность и почему не реализуются возможности ее оптимизации.
При постановке исследовательских вопросов в каждом конкретном случае эти три позиции, безусловно, сочетаются в различной пропорции, поскольку ни критики, ни конструктивных предложений со стороны социолога не может последовать без точных знаний и подробного описания социальной действительности. Нельзя не указать и на имманентность критических и конструктивистских построений, поскольку критика не может осуществляться хотя бы без наиболее общих представлений об альтернативной реальности. По аналогии и конструктивные работы не могут существовать без элемента критики имеющейся социальной действительности, поскольку свои образы они также выстраивают на принципах отличия от имеющегося. «Сам предмет социальных исследований из-за участия ученого в коммуникативной деятельности субъектов исследуемого поля … имеет такую специфику, что даже в его описание обязательно входит имплицитная (критическая) оценка, которая включает в себя также представление о возможных альтернативах»[5].
В данном исследовании будут представлены как конструкты органов власти различных уровней, так и позиции общественных экологических организаций, при этом очевидно, что критическая направленность автора будет обуславливаться наличием собственного конструкта проблемы в сфере обращения с отходами, который активно репрезентируется автором в русле публичной социологии в всех сферах своей деятельности: на поле высшего образования, в рамках эко-просветительской деятельности, на поле общественной экспертизы регионального бюджета, в сфере мобилизации гражданских активистов для оптимизации социальных практик природопользования.
Как показано в первом параграфе настоящей главы, социологические исследования сферы обращения с отходами в российской социологии фактически отсутствуют. Это связано как со слабостью российской инвайронментальной социологии в целом, так и с отсутствием серьезной общественной дискуссии о путях урегулирования проблемы обращения с отходами. Исследования же отношения населения к проблемам загрязнения окружающей среды, как правило, не рассматривают причины неудовлетворительного функционирования системы обращения с отходами в целом. Обычно опросы рассматривают либо отношение населения к загрязнению окружающей среды бытовыми отходами, либо готовность к участию в субботниках и, гораздо реже, в раздельном сборе мусора. Собранная таким образом информация не подлежит комплексной интерпретации, сделанные выводы не интегрируются в социологические теории макроуровня, подробного изучения проблема обращения с отходами не исследовалась в отечественной науке и с конструктивистской точки зрения в рамках социологии социальных проблем, что представляется нам наиболее адекватной предмету методологией.
Также восприятие экологических проблем носит в России достаточно примитивный характер. Имеется в виду установка населения на то, чтобы прежде всего обеспечивать более высокое качество среды непосредственно по месту проживания, даже если это будет происходить за счет других территорий, т.е. идеология NIMBY – not in my back yard. В связи с этим, власти обращают приоритетное внимание на состояние улиц и дворов в селитебной зоне, что способствует сглаживанию восприятия остроты «мусорного» кризиса. Ситуация же более удаленная от повседневного наблюдения вызывает меньшую озабоченность граждан. Такие вопросы, как проблемы размещения и функционирования полигонов промышленных и бытовых отходов, мусоросжигательных предприятий, особенности локальных и региональных экологических программ, законодательная деятельность в сфере обращения с отходами на всех уровнях власти фактически не представлены в общественном сознании, слабо проблематизированы даже среди участников общественных экологических организаций. Будучи мало компетентными и слабо заинтересованными вышеназванными вопросами, граждане в лучшем случае озабочены чистотой по месту жительства, экстраполируя выводы относительно локальной ситуации на сферу обращения с отходами в целом.
Отсутствие отечественной литературы на данный счет, играет отрицательную роль в осознании проблемы гражданами. В сложившейся ситуации, общественные организации и НКО становятся инициаторами осмысления проблем ТБО. Однако их точка зрения рассматривается как «необъективная» и недостаточно профессиональная, уязвимая перед лицом управленческих структур.
В силу перечисленного, основными акторами конструирования данной проблемы можно считать экспертов в сфере обращения с ТБО, которые описывают ее как эколого-экономическую, административно-управленческую и нормативно-правовую, но не рассматривают социо-культурный и глобальный контексты.
Отличие данной монографии состоит в том, что она реализуется на базе интегративного методологического подхода, включающего в себя два ракурса:
·с одной стороны, обращение с отходами рассматривается как объективный социально детерминированный процесс, имеющий определенную конфигурацию и эколого-экономическую эффективность в зависимости от исторически сложившихся специфических условий и обстоятельств функционирования общества,
·с другой стороны, обращение с отходами является социальной проблемой, степень актуальности и особенность репрезентации которой варьируется в широком диапазоне в зависимости от того, какой социальный актор конструирует ее и на какой общественно-полити-ческой арене.
Концептуально данный подход близок к нестрогому социальному конструктивизму, который не отрицает существования объективной реальности, но делает акцент на выявлении особенностей повседневного вне и донаучного знания о реальности, как ментальной основе, предопределяющей практическое поведение людей.
Логическим каркасом данного исследования является использование тройной методологической рамки.
1. Объективистская рамка, репрезентирующая наиболее объективное научно-обоснованное представление о проблемах организации и функционирования сферы обращения с отходами в мире в целом и в российском современном обществе, в частности. Эти объективные по нашему мнению представления будут сформированы на основе интегрированного анализа научных работ российских и зарубежных авторов.
2. Репрезентация существующих представлений об экологических проблемах в сфере обращения с ТБО в обыденном ненаучном сознании населения как части их повседневной реальности. Эмпирическим материалом для этой репрезентации будет выявление собственных конструктов населения (анализ конструктов 1 порядка по А.Щюцу), а также индуцирование на их основе конструктов 2 порядка, т.е. теорий, объясняющих причины существования выявленных конструктов 1-го порядка и их влиятельность.
3. Выявление синтетических конструктов, предназначенных для манипуляции общественным сознанием и не отражающих представления тех, кто их конструирует и артикулирует, но в некоторых случаях постепенно интериоризируемых теми целевыми группами, в расчете на которые они создаются.
Исходя из этого, задачами исследования являются:
1. описание основных тенденций развития экологической ситуации в мире и России как контекста проблемы обращения с отходами;
2. разработка наиболее общих представлений об акторах, конструирующих видение проблемы обращения с отходами в современном мире и описать объективные особенности выдвигаемых ими конструктов;
3. определение политических групп интересов в сфере обращения с отходами в современной России и определить конструкты 2-го порядка, т.е. теоретические положения, возникающие в связи с их деятельностью;
4. выявление и описание существующих бытовых конструктов (конструктов 1-го порядка) в сфере обращения с отходами в современном обществе, идентификация условий их формирования;
5. определение искусственных конструктов в сфере обращения с отходами, предназначенные для манипулирования общественным мнением по данному вопросу.
Для понимания общего контекста развития проблемы обращения с отходами рассмотрим выводы инвайронментальных социологов относительно текущих тенденций эволюции экологической ситуации в мире. Несмотря на общее согласие ученых о том, что общее состояние биосферы под воздействием человеческой хозяйственной активности является критическим, по мнению ряда социологов, существуют и некоторые позитивные тенденции. К таковым относятся сторонники «теории экологической модернизации» во всех ее ипостасях.
В отличие от прескриптивных теорий устойчивого развития, которые в большей степени являются идеологиями, нежели объективистскими научными построениями, теория экологической модернизации является дескриптивной концепцией, фокусирующей внимание на возникающих тенденциях экологизации образа жизни в развитых странах. В российской социологии методологический потенциал теорию экологической модернизации использовали в своих работах О.Н.Яницкий, О.В.Аксенова, И.П.Кулясов, А.Болотова, А.Воробьев и др.
Возникнув в 80-ые гг., данная теория активно развивалась с точки зрения расширения представлений о формах и субъектах экологизации социально-экономических систем. Так, на смену представлениям Дж. Хубера[6], А. Мола, Г.Спааргарена, которые считали, что экологическая модернизация происходит в обществе благодаря усилиям представителей бизнеса, повышающих экономическую, а значит, и экологическую эффективность производства, приходят идеи о ведущей роли государства в этом процессе[7]. Следующий вполне логичной стадией развития теории стало объединение двух этих акторов экологической модернизации с более широким спектром участников, таких, как ученые, эксперты, представители международных организаций.[8]Расширение спектра акторов экологической модернизации, их вывод за пределы экономической и административной систем предложили М.Хайер и Дж. Друзек[9], которые указывали на ведущую роль культурного дискурса в этом процессе, подчеркивая значение уровня экологической озабоченности населения в этом процессе, не забывая об участии в этом процесс политических акторов, учитывающих социо-культурный мейнстрим.
Концептуально отличаются в этом ряду теория общества риска У. Бека и теория рефлексивной модернизации Э. Гидденса, указывающие на повышение роли экологических факторов в деятельности социальных институтов, принимающих экономические и политические решения[10]. В этом же русле развивают свои представления С. Лэш, Г. Спааргарен и А. Мол, анализируя влияние экологических рисков на институциональные изменения в жизнедеятельности отдельных индивидов, социальных групп, коммерческих предприятий и государственных организаций. Об изменении идеологических установок всех названных участников процесса экологической модернизации и интеграции их усилий говорятП. Христоф, Д. Гибс, Дж. Мерфи, А. Мол, М. Кохен, Л. Лендквист, П. Лерой и Дж. Татенхов[11].
Перспективным, на наш взгляд, поворотом, является внедрение в теорию экологической модернизации элементов акторно-сетевой теории, осуществленное И. Кулясовым и рядом его коллег, которые включили в число первичных акторов эко-модернизационных процессов природные объекты[12].
Помимо дополнения данной теории существует богатый спектр работ, посвященных ее критическому осмыслению. В большинстве случаев, авторы критикуют исходное положение теории экологической модернизации, сближающее ее с нормативными построениями типа концепции устойчивого развития, о том, что процесс урегулирования социо-природного кризиса уже начался.
Возражения у западных коллег вызывает сущностное определение повышения эффективности экономики как природосберегающего процесса, смущает также концентрация анализа на процессах производства и отсутствия концептуального осмысления процессов, происходящих в сфере потребления, комплементарных процессам производства. Возражения также вызывают геополитические и этические аспекты анализа, который осуществляется в рамках данной теории.
Несмотря на согласие с рядом критических замечаний, отметим продуктивность принципиального для нашего исследования подхода – развитие социально-экономических систем в рамках индустриализма и его позднейших вариаций приводит к некоторым позитивным изменениям в сфере природопользования.
Отметим, что если в целом экологический след развитых стран имеет тенденцию к повышению, то в сфере обращения с отходами ситуация развивается несколько в обратном направлении. В первом приближении, можно предположить, что если именно система обращения с отходами является наиболее привлекательным с экологической точки зрения объектом для культурного переноса, в то время, как остальная часть образа жизни населения развитых стран не только не должна транслироваться, но и должна быть трансформирована в развитых транах.
Логичное с первого взгляда размышление несет в себе несколько серьезных противоречий. Можно ли иметь такую систему обращения с отходами как в развитом мире в странах с более низким уровнем и качеством жизни? Может ли существовать такая система обслуживания населения в сфере обращения с отходами, которое не перешло на стадию постиндустриального развития? Может ли данная система быть создана в рамках политического режима, характерного для страны с ресурсным типом развития экономики?
Ну и, наконец, наиболее радикальная постановка вопроса состоит в следующем: существуют ли в развитых странах такие образцы обращения с бытовыми отходами, которые были бы привлекательными для культурного переноса в менее развитые страны, в рамках концепции модернизационного прыжка? Т.е. можно ли снизить потребность в выстраивании ресурсоемкой отрасли обращения с отходами для того, чтобы перейти к цивилизованному, экологически сбалансированному образу жизни? Или Россию отделяет от этого состояния стадия строительства мощных промышленных сооружений по обращению с отходами, возникающими в результате индустриального типа бытового потребления?
Отдавая себе отчет в том, что рост потребления на данный момент является основным вектором модернизационных процессов, которые происходят в большинстве стран мира, проанализируем 5 схем, моделирующих взаимодействие систем производства и обращения с отходами в различных социально-экономических условиях, представленные на Схему 1.
Как видно, заметная минимизация производства отходов происходит в случае реализации 5-ой схемы, которая на данный момент не реализуется ни в одном из современных обществ. Дальше всех по означенной логике (схеме 4) продвинулись западно-европейские страны, объем производства отходов в которых, судя по данным статистики, начинает снижаться. Большая же часть стран, активно осуществляющих модернизационное движение, реализует схемы 2 и 3, с максимально развитыми потоками потребления, поддерживаемыми производством, использующим как первичные, так и вторичные ресурсы. Различия между этими схемами состоят в объеме первичных ресурсов, вовлекаемых в производство: если на схеме 2 этот объем минимизируется в связи с вовлечением в производство потока вторресурсов, то на схеме 3 объем вторресурсов просто добавляется к объему первичных природных ресурсов, что коррелирует с расширением объема по требления. Поскольку в схеме не идет речь о том, в каких национальных границах осуществляется потребление и производство, в мировом масштабе расширение использования вторресурсов можно рассматривать как дополнительные возможности для роста потребления, а не как способ стабилизации системы «производство – потребление».
Условные обозначения: 1 – природные ресурсы, 2 – производство, 3 – потребление, 4 – отходы, 5 – захоронение/сжигание/компостирование.
Поэтому нельзя считать выходом из состояния несбалансированности развитие сферы переработки вторсырья без сокращения объемов добычи первичного сырья. С другой стороны, использование вторресурсов в любом случае снижает давление на окружающую среду, имеет особое значение в связи с тем, что оно демонстрирует экономике магистральный путь развития с точки зрения качества производства с тем, чтобы разрабатывать более природосообразный дизайн продукции, подлежащий все более полной и безопасной переработке.
В идеале переработка вторсырья должна превратиться в повседневную бытовую практику домохозяйств, что, конечно, на макроуровне может сыграть против экономических интересов бизнеса, если последний рассматривать исключительно как материальное производство. В то же время, сегодня в экологическом менеджменте все шире распространяется так называемый «тезис дематериализации». Эта идея предполагает замену продажи потребителям материалов на предложение им услуг. Так, вместо продажи нескольких кубометров воды в месяц, можно продать «качественное водоснабжение», вместо продажи бытовой техники – организацию бытового обслуживания, также как и вместо продажи техники – организацию использования услуг. На данный момент «тезис дематериализации» подвергается критике, однако, думается, что развитие подобного дискурса не может не развивать сами практики. К примеру, в США уже давно существуют такие услуги, как «обеспечение стильного полового покрытия» или «обеспечение комфортной мебелью» вместо продажи корпоративным потребителям готовых материалов и предметов. В европейских странах услуговые компании уже практически вытеснили компании по продаже ресурсов в коммунальной сфере.
Существующие тенденции дематериализации образа жизни, конечно, не могут базироваться исключительно на изменениях в деятельности бизнеса, очевидно, что этот процесс сопряжен с радикальными в изменениями в стиле жизни населения, вызванными ценностными сдвигами, повышением общего уровня экологической культуры, развитием адекватной инфраструктуры.
Для понимания сути необходимой трансформации, проанализируем эволюцию социальных практик в сфере обращения с отходами, опираясь на Таблицу 1. Как видно, количество социальных практик обращения с отходами в постиндустриальном обществе значительно превышает таковое как в доиндустриальном, так и индустриальном обществе. Заметна и другая тенденция – в доиндустриальном обществе индивид оставлен с отходами один на один и лишь в крайних случаях его поведение регламентируется сообществом.
Таблица 1
Дата добавления: 2016-01-04; просмотров: 14; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!