ДРЕВНЕХРИСТИАНСКАЯ КНИЖНОСТЬ НА РУСИ
Тема 2. Оригинальная русская литература
Возникновение древнерусской литературы неразрывно связано с процессом создания раннефеодального государства. Советская историческая наука опровергла норманнскую теорию происхождения древнерусского государства, доказав, что оно возникло не в результате призвания варягов, а в результате длительного исторического процесса разложения родового общинного строя восточнославянских племен. Характерная особенность этого исторического процесса в том, что восточнославянские племена приходят к феодализму, минуя стадию рабовладельческой формации.
Новая система общественных отношений, основанная на классовом господстве меньшинства над большинством трудового населения, нуждалась в идеологическом обосновании. Этого обоснования не могли дать ни племенная языческая религия, ни устное народное творчество, обслуживавшее ранее идеологически и художественно базис родового строя.
Развитие экономических, торговых и политических связей вызывало потребность в письменности, существование которой является одной из необходимейших предпосылок появления литературы.
О ВОЗНИКНОВЕНИИ РУССКОЙ ПИСЬМЕННОСТИ
В XIX веке, а отчасти и в XX веке, господствовало убеждение, что русская письменность появилась с христианством, что до крещения Руси не было письменности и книг. Первыми памятниками на Руси считались древнеболгарские книги, написанные на древнеболгарском языке. Такое восприятие русской письменности вытекало из тех общих представлений о происхождении русской культуры и культуры всех славянских народов у ученых, согласно которым всем этим варварским /славянским/ народам Византия несла не только религию, но и культуру, идею государственности, просвещение, вплоть до создания алфавита-кириллицы, ставшего основой их письменности. Исследования советских ученых установили местные корни русской культуры.
|
|
|
Когда же возникла древнерусская литература? Литература не может существовать без письменности, наличие письменности, письма — необходимое условие ее возникновения. Поэтому вопрос этот связан с другими: когда возникла письменность на Руси? До принятия христианства (в конце X в.) или после него? На последний вопрос можно ответить относительно точно. В 1949 г. советский археолог Д.А. Авдусин во время раскопок Гнездовских курганов под Смоленском нашел разбитый глиняный сосуд, у горлышка которого кириллицей сделана надпись «гороухфа». Все предметы, найденные с сосудом, относятся к первой четверти X в. Надпись, если читать ее как одно слово, означает «горчичное зерно»; если как два слова — «Горух (имя) писал». Это — первый письменный памятник древней Руси. Находка позволяет считать, что письменность на Руси восходит к первому десятилетию X в.
|
|
|
В вопросе о появлении русской письменности оставлялись без внимания внутренние потребности русского общества в письменности, исторический рост русского общества, и внутренняя обусловленность появления письменности как одного из факторов исторического прогресса.
В развитии русской письменности официальное принятие христианства сыграло крупную роль, но эта роль, как уже сейчас совершенно ясно, была ролью подсобной, а не основной. Потребности в письменности на Руси заметно выросли задолго до официального введения христианства как государственной религии, и само введение христианства, в конечном счете, ответило тем же потребностям русского общества, которые и вызвали появление письменности. Следовательно, основной вопрос состоит в выяснении внутренних потребностей русского общества в письменности, связанных с особенностями его социально-экономического развития.
Обратимся к древнейшим свидетельствам о русской письменности. Как видно из древних источников, письменность уже в первой половине X века использовалась при заключении договоров с греками. Она употреблялась для записи того русского текста перевода, который должен был храниться у русских. В самих текстах договоров читаем свидетельства о русской письменности. Так, в договоре Олега с греками от 911 года имеется свидетельство о наличии у русских письменных завещаний. В договоре Игоря с греками 944г. имеется статья, свидетельствующая о наличии письменных документов в обычных мирных сношениях Руси с другими странами. Из этой статьи видно, что русские обязывались снабжать письменными документами корабли, отправляющиеся в Византию. В данном случае не важно, на каком языке должны были быть написаны эти грамоты: на греческом или на русском, важно отметить все возрастающую потребность в письменности во внешних сношениях Руси. Применение письменности на Руси было очень разнообразно, отвечало потребностям русского общества в письменности. Известно свидетельство арабского писателя Ибн-Фадлана о восточнославянской письменности. В своей книге о путешествии по Волге в 920 – 921 годах, Ибн-Фадлан рассказывает о том, что над могилой знатного русса, погребение которого он наблюдал на Волге, «соорудили нечто вроде круглого холма, воткнули в середину большой кусок белого тополя, написали на нем имя того мужчины и имя царя руссов, и удалились». Образец русской письменности, принадлежащий X веку, приводит и арабский писатель Ибн-эль-Надим. Многочисленные надписи обнаружены археологами. В XI веке надписи встречаются на шиферных пряслицах, обозначая владельца, на кирпичах и некоторых других изделиях ремесла, служа своего рода ремесленными марками или знаками собственности. При раскопках в Неревском конце Новгорода в 1951 и 1952 годах найдено большое число грамот, написанных на берёсте. Самые поздние грамоты относятся к XVI веку, самые ранние к XI веку. Наибольший интерес среди этих грамот представляют письма, некоторые из которых относятся к XI веку. Эти письма составлены в демократической среде, о чем свидетельствует их содержание, что в свою очередь говорит о распространении грамотности.
|
|
|
|
|
|
Таким образом, письменность нашла широкое применение и помимо церковной богослужебной литературы еще прежде, чем отдельные рукописи начали проникать на Русь через Болгарию после введения христианства. Это сказалось и на последующей судьбе письменности на Руси в XI – XII вв.
X век застает русскую письменность уже с довольно широким диапазоном применения: договора и сношения с иноземными государствами, крупная торговля (надписи на сосудах о содержимом), новые имущественные отношения (письменные завещания, надписи, удостоверяющие собственность), развитое ремесло (подписи автора, заменившие прежние родовые знаки собственности), почитание знатных умерших (надпись на могиле русса), по-видимому, и развитый языческий культ (пророчество, написанное в храме). Такое многообразное применение свидетельствует о том, что к X веку письменность прошла долгий путь развития, по крайней мере не менее века, а вероятнее, и значительно больше.
Большинство отмеченных случаев применения письменности свидетельствует о том, что письменность появилась уже в развитом классовом обществе. Потребности государства, торговли, потребности ремесла, развитых представлений о собственности – вот что вызвало и поддержало на Руси появление письменности. При этом возможно, что единого начала письменности на Руси и не существовало, что различные алфавиты употреблялись в различных местах восточнославянской территории. Письменность возникла еще до образования относительно единого древнерусского государства, так что происхождение письменности на Руси могло не быть единым. Древним алфавитом могла быть глаголица, но рядом с глаголицей могли употребляться греческие буквы. Археологи неоднократно находили на территории восточных славян предметы с непонятными знаками, напоминавшими буквы неизвестного алфавита. Многоалфавитность древнейшей стадии письменности у восточных славян не подлежит сомнению.
Письменность явилась не результатом индивидуального изобретательства или «переноса», а следствием потребностей в ней, появившихся в классовом обществе, хотя сама письменность и не носила классового характера. Этим потребностям могли отвечать и индивидуальные изобретения собственных алфавитов, и алфавиты соседних государств, обладавших уже развитой письменностью. Таким образом, дохристианская русская письменность носила деловой характер и была многоалфавитна.
Принятие христианства способствовало установлению единого алфавита и приданию письменности, помимо делового, книжный характер. Наиболее совершенный алфавит, которым Русь начала пользоваться с X века – кириллица – был изобретен в Болгарии в IX веке и оттуда перенесен на Русь. Алфавит этот был создан Константином (Кириллом) Философом на основании литургического греческого письма с прибавлением букв, для обозначения чисто славянских звуков. Этот алфавит подвергся частичному изменению в эпоху Петра I и в 1917 году.
Вопрос о происхождении письменности гораздо шире, чем вопрос о происхождении того или иного алфавита. Подобно тому, как невозможно с точностью установить, когда именно возникло Русское государство, в каком году, в какое десятилетие, поскольку формы государства возникали и развивались постепенно, так, очевидно, никогда не удастся установить – когда именно возникла русская письменность, кто именно и в каком году «изобрел» или «принес» ее на Русь.
Для развития самобытной древнерусской культуры немаловажное значение имело то обстоятельство, что Русь приняла христианство из Византии, являвшейся в то время носителем самой высокой культуры. Византийская православная церковь, уже фактически к тому времени обособившаяся от западной римской католической (формальное разделение церквей произошло в 1054 г.), давала гораздо больший простор формированию национальных особенностей культуры. Если католическая церковь выдвинула в качестве литературного языка латинский, то греческая православная церковь допускала свободное развитие национальных литературных языков. Литературным церковным языком Древней Руси стал язык древнеславянский, близкий по своему характеру, грамматическому строю языку древнерусскому. Возникшая оригинальная литература способствовала развитию этого языка, обогащая его за счет разговорной устной народной речи.
Нельзя, конечно, преуменьшать значение христианской церкви на Руси в развитии письменности. Однако церковь и церковная письменность имеют отношение не к первому, а ко второму этапу возникновения русской письменности. Она способствовала ее развитию, но не определяла те причины, которые действовали изнутри, которые, по существу, были, конечно, самыми важными факторами в этом процессе.
С конца X в. можно говорить о появлении определенной системы образования на Руси – «книжного учения».
Христианство сыграло прогрессивную роль в становлении культуры Древней Руси. Киевская Русь выдвигается в число передовых государств Европы. В конце X – начале XI в., как свидетельствует Адам Бременский, Киев по своему богатству, населенности соперничает с Константинополем.
В 30 – 40-е годы XI столетия в Киеве уже много искусных переводчиков, которые «перелагают» книги непосредственно с греческого языка на «словенский». Сын Ярослава Всеволод владеет пятью иностранными языками, его сестра Анна, став французской королевой, оставляет собственноручную подпись – «Анна регина», в то время как ее царственный супруг вместо подписи ставит крестик.
В развитии книжной образованности, в том числе и литературы, большую роль играли монастыри, являвшиеся в первые годы своего существования очагом новой христианской культуры. Особенно велика была в этом отношении роль Киево-Печерского монастыря, созданного в середине XI столетия.
Итак, образование раннефеодального древнерусского государства и возникновение письменности явились необходимыми предпосылками появления литературы.
Основные источники. В формировании литературы активно участвуют, с одной стороны, устное народное поэтическое творчество, и с другой – книжная христианская культура, идущая как от южных славян, в частности болгар, так и от Византии.
Начавшееся сравнительно недавно историческое изучение фольклора показывает, что у восточных славян к X в. существовали высокоразвитые формы устного народного творчества. Исследователи полагают, что в это время в фольклоре происходит переход от мифологических сюжетов к историческим. Историческое родовое предание, топонимическая легенда, предание, связанное с могильниками, героическое сказание, песни о военных походах занимают ведущее место в устной поэзии той поры.
К этому периоду относится, по-видимому, формирование народного эпоса, сыгравшего исключительно важную роль в становлении оригинальной древнерусской литературы.
Княжеские дружины, совершавшие многочисленные военные походы, очевидно, имели своих певцов, которые увеселяли их во время пиров, слагая песни-«славы» в честь победителей, прославляя князя и его храбрых воинов. Героические песни дружинных певцов, эпические сказания о битвах, походах составляли своеобразную устную летопись, которая затем частично была закреплена письменностью.
Таким образом, фольклор был основным источником, который давал образы, сюжеты формирующейся оригинальной древнерусской литературе. Через фольклор в нее проникали не только художественная образность народной поэзии, отдельные элементы стиля, но и народная идеология.
Усваивая христианскую идеологию, народ приспосабливал ее к своим языческим понятиям и представлениям. Это и породило такую весьма характерную особенность русской жизни, как «двоеверие», которое длительное время удерживалось в народном сознании, что получило отражение и в древнерусской литературе. На протяжении всей истории развития литературы устная народная поэзия была тем живительным источником, который содействовал ее обогащению.
Важную роль в формировании литературы сыграли также искусство устной речи и деловая письменность. Устные речи были широко распространены в жизненной практике раннефеодального общества, военачальники перед началом сражений обращались к своим воинам с речью, подавая им «дерзость», воодушевляя на ратный подвиг. Устная речь постоянно использовалась в дипломатических переговорах: отправлявшиеся выполнять свою дипломатическую миссию послы обычно заучивали наизусть слова, которые им приказывал передать тот или иной правитель. Эти речи содержали определенные устойчивые словосочетания, они отличались сжатостью, выразительностью.
Словесные формулы вырабатывала также и деловая письменность. Лаконизм и точность выражений устной речи и деловой письменности способствовали развитию сжатого, афористического стиля изложения в литературных памятниках.
Не могла не оказать большого влияния на формирующуюся оригинальную древнерусскую письменность и усваиваемая русскими книжниками христианская книжная культура.
ДРЕВНЕХРИСТИАНСКАЯ КНИЖНОСТЬ НА РУСИ
Принятие христианства сопровождалось притоком на Русь книжности, призванной уяснить и развивать основные положения христианства. Христианская книжность расширяла горизонт древнерусского писателя и читателя, знакомила с новыми общественными, нравственными и юридическими понятиями. Пополняла тот запас средств словесного выражения, который уже имелся в русском языке. Языческая Русь должна была воспользоваться главнейшими, давно уже выработанными и устоявшимися видами церковно-христианской литературы, без которого не возможны были укоренение и пропаганда нового вероучения и нового мировоззрения. Таковыми являлись: библейские книги «Ветхого» и «Нового» завета; апокрифические сказания; произведения житийной (агиографической) литературы; религиозно окрашенные исторические хроники, излагавшие исторические факты в свете церковно-христианской идеологии; сочинения по вопросам миротворения и устройства вселенной; сочинения отцов церкви, посвященные вопросам христианской догматики и морали и др. Это была литература, созданная в Византии и в переводах распространявшаяся на Руси.
Прежде всего древней Русью были заимствованы библейские книги Ветхого и Нового завета. Книги эти содержали легендарные и мифологические сказания, народные поверия, юридические предписания, религиозную публицистику, эпические и лирические произведения религиозного и светского характера, исторические сочинения, почти исключительно основанные на преданиях, достоверность которых минимальна, как минимальна и достоверность авторства отдельных частей Библии.
Библия (от греческого книга) – «священная книга» иудеев и христиан. Она разделяется на две части – более древнюю и более новую, именуемые в христианском богословии соответственно Ветхим заветом и Новым заветом. Христианские и иудейские богословы учат о «божественном» происхождении Библии, она будто бы написана по «внушению Бога»: Ветхий завет – Моисеем и другими пророками, Новый завет – учениками Христа, согласно христианскому вероучению.
Ветхий завет написан на древнееврейском (отчасти на арамейском) языке и почитается иудеями и христианами. Это комплект иудейских священных книг. Название Ветхого завета дано этим книгам христианскими церковниками в отличие от Нового завета, состоящего из сочинений, написанных идеологами христианства. Ветхий завет иудейские богословы именуют Танахом. В нем собраны разнообразные по форме и содержанию религиозные произведения, создававшиеся на протяжении огромного исторического периода – с XIII по II век до н.э. Согласно иудейскому и христианскому вероучению, Ветхий завет является священным писанием, вдохновленным Богом Яхве. Сохранились две редакции Ветхого завета: древнееврейская, так называемая масоретская, и «семидесятитолкователей» или Сентуагинта, - древнегреческий перевод Ветхого завета, выполненный в Александрии во II веке до н.э. Согласно масоретскому канону, Танах состоит из трех отделов:
Пятикнижие (пять книг Моисеевых или Тора): Бытие, Исход, Левит, Числа. Второзаконие;
Пророки: Иисуса Навина, книга Судей, I и II-ая книга Самуила, I и II- ая книги Царей, Исаия, Иеремия, Иезекиль и 12 малых пророков;
Писания: Псалмы, Притчи Соломоновы, Песнь песней, Руфь, Плач Иеремии, Екклезиаст, Есфирь, Даниил, Юдиф, Эзра, Иеремия, 1 и 2-ая книги хроник.
Доказано, что Библия представляет собой пестрое собрание литературных произведений различных форм и жанров, носящих преимущественно религиозный характер. Помимо того, в Танахе имеются произведения (Екклезиаст, Есфирь, Руфь, Песнь песней и др.), которые по существу лишены религиозного содержания.
Первый раздел был составлен из фантастических сказаний о сотворении мира, о первых людях на земле, о легендарной истории древних народов и о всемирном потопе. В этом же разделе содержались правила религиозной и общественной жизни. Во втором разделе находились сочинения, приписываемые древним пророкам, на самом же деле имевшие фольклорную основу. Сочинения эти обличали нравственное несовершенство людей, призывали их к покаянию, к исправлению недостатков и угрожали страшными карами в случае непослушания.
К разделу «Писаний» относились наиболее популярные среди христианских читателей книги: 1.Псалтырь, представляющая собой собрание как религиозных, так и светских гимнов и песен; 2. Притчи Соломоновы; Премудрости Соломона; Премудрости Иисуса, сына Сирахова – сборники фольклорных изречений, афоризмов, рассказов на разные житейские темы. 3.Книга Иова, повествующая о всевозможных страданиях человека, вознагражденного впоследствии за его долготерпение. 4. Екклезиаст – пессимистическое раздумье о бессмысленности человеческой жизни. 5. «Песнь песней» – одна из величайших мировых поэм о любви мужчины и женщины. 6. Книга Есфирь, рассказывающая о бесстрашной женщине, спасшей смелым ходатайством перед царем Артаксерксом свой народ от истребления. 7. Неканоническая книга о Юдифи, описывающая подвиг девушки-патриотки, отправившейся в лагерь врагов и хитростью убившей их начальника Олоферна, и некоторые другие легенды.
Новый завет написан на греческом языке и почитается только христианами. Христианская или новозаветная часть Библии в основном сложилась во втором веке нашей эры, когда составился так называемый новозаветный канон. Основой Нового завета является Евангелие (жизнеописание Христа). «Новый завет» состоит из четырех Евангелиев (от Марка, Луки, Матфея и Иоанна), из Деяний и Посланий апостолов и Апокалипсиса, самой древней части, составленной в I веке н.э.,или откровение Иоанна Богослова.
Первые четыре книги заключают в себе изложение основ христианского вероучения, Деяния и Послания апостолов являлись истолкованием и дополнением, а в Апокалипсисе изображалась картина будущего конца мира, второго пришествия Христа на землю и суда его над грешными и праведными людьми.
Новый завет представляет важный источник по истории раннехристианской церкви, отражая эволюцию христианства, превратившегося из религии угнетенных слоев общества в религию, защищавшую интересы эксплуататорских классов. Книги Нового завета, являющиеся главными «священными книгами христиан», проповедуют основы христианской морали (смирение, непротивление злу, отрешение от «мирских» интересов и т.д.).
В качестве переводной литературы, полученной древней Русью из Византии после крещения, была историческая и естественно-научная литература средневековья. Уже в XI веке на Руси стали известны византийские хроники Иоанна Малалы Антиохийского, жившего в VI веке, и Георгия Амартола (Грешника), писавшего в IX веке. На основе этих произведений в XI- XII вв. на Руси возникла первая редакция, а в XIII в. вторая редакция Елинского и Римского летописца.
К естественнонаучной литературе относятся «Шестоднев» и «Физиолог». В «Шестодневе» рассказывалось подробно о том, как в течение шести дней был сотворен весь мир, изложены средневековые взгляды на природу. В «Физиологе» содержались сведения об окружающем человека мире, но и они истолковывались символически в соответствии с христианским мировоззрением.
Представление об устройстве вселенной давала книга «Христианская топография» Козьмы Индикоплова, т.е. плавателя в Индию, жившего в VI веке н.э. в Александрии. Большой популярностью пользовались сборники афоризмов и изречений. Были известны на Руси и переводы светской византийской литературы: романы, повести, поэмы (Александрия, Девгениево деяние, Повесть об Акире Премудром, Повесть о Варлааме и Иоасафе).
Патристика. Большое место в древнерусской переводной письменности занимала патристика, то есть сочинения тех римских и византийских богословов III-VII вв., которые пользовались в христианском мире особым авторитетом и почитались как «отцы церкви»: Иоанна Златоуста, Василия Великого, Григория Назианзина, Афанасия Александрийского и других.
В их произведениях разъяснялись догматы христианской религии, толковалось Священное писание, утверждались христианские добродетели и обличались пороки, ставились различные мировоззренческие вопросы. В то же время произведения как учительного, так и торжественного красноречия имели немалое эстетическое значение. Авторы торжественных слов, предназначенных для произнесения в церкви во время богослужения, отлично умели создавать атмосферу праздничного экстаза или благоговения, которая должна была охватывать верующих при воспоминании о прославляемом событии церковной истории, в совершенстве владели искусством риторики, которую византийские писатели унаследовали еще из античности: не случайно многие из византийских богословов учились у риторов-язычников.
На Руси особой известностью пользовался Иоанн Златоуст (ум. в 407 г.); из слов, ему принадлежащих или ему приписываемых, составлялись целые сборники, носившие наименования «Златоуст» или «Златоструй».
Особенно красочен и богат тропами язык богослужебных книг. Приведем несколько примеров. В служебных минеях (сборнике служб в честь святых, расположенных по дням, когда они почитаются) XI в. читаем: «Зрел грозд явися мысльныя лозы, в точило же мучения ввержен, умиления нам вино источил еси». Буквальный перевод этой фразы разрушит художественный образ, поэтому поясним лишь суть метафоры. Святой сравнивается со зрелой гроздью виноградной лозы, но подчеркивается, что это не реальная, а духовная («мысльная») лоза; подвергнутый мукам святой уподоблен винограду, который давят в «точиле» (яме, чане), чтобы «источить» сок для изготовления вина, мучения святого «источают» «вино умиления» — чувство благоговения и сострадания ему.
Еще несколько метафорических образов из тех же служебных миней XI в.: «Из глубины злоб последьняя коньцю высоты добродетели, яко орел, высоце летая, преславно востече, Матфею прехвальне!»; «Напряг молитвенныя лукы и стрелы и змия лютаго, ползающую змию, ты умертвил еси, блаженна, от того вреда святое стадо избавив»; «Возвышающееся море прелестьное многобожия бурею божественным правлением славно прошел еси, пристанище тихое всем быв утапающим». «Молитвенные луки и стрелы», «буря многобожия», которая вздымает волны на «прелестном [коварном, обманчивом] море» суетной жизни, — все это метафоры, рассчитанные на читателя, обладающего развитым чувством слова и изощренным образным мышлением, превосходно разбирающегося в традиционной христианской символике. И как можно судить по оригинальным произведениям русских авторов — летописцев, агиографов, создателей поучений и торжественных слов, это высокое искусство было полностью воспринято ими и претворено в своем творчестве.
Агиография. Житийная литература.
Слово «житие» буквально соответствует греческому βioç («жизнь»), латинскому vita. И в литературе византийской, и в средние века на Западе и у нас на Руси термин этот («житие», (βioç, vita) приобрел номенклатурное значение и стал обозначать определенный литературный жанр: биографии, жизнеописания знаменитых епископов, патриархов, монахов — основателей тех или иных монастырских общежитий, реже биографии светских лиц, но только тех, которых церковь считала святыми.
Жития, следовательно, — биографии святых (будь то лица духовные или светские — безразлично). Отсюда жития в науке часто обозначаются также термином «агиография» (греч. «описание святых») (от греческого hagios – святой и grapho – пишу, описываю).
Агиография — это вся художественная литература и искусство, посвященные святым. Такая биография часто писалась ближайшими друзьями святого вскоре после его смерти, по свежим следам воспоминаний о нем, но обычно не ранее его канонизации, т. е. не ранее того момента, когда герой такой биографии официально причислялся к лику святых, ибо только святой, т. е. человек, официально причисленный церковью к лику святых, мог (и должен был) стать предметом агиографического прославления. Писалась такая биография с целью рассказать («поведать миру») о жизни и подвигах святого, прославить его память, сохранить для потомства воспоминание о необыкновенном человеке.
Жанр этот— античная литература его не знала — характерное достояние христианской литературы. Эпоха его расцвета в византийской литературе — VIII, IX, X, XL века. Именно в это время он окончательно сформировался, приобрел четкие жанровые очертания, выработал свою поэтику. Есть основания думать, что по своему происхождению этот жанр восходит к одному из видов античного красноречия, а именно к надгробной похвальной речи. В центральной своей части жанр, широко распространенный в античном красноречии (в эллинистическую эпоху его успешно культивировали софисты), — всегда содержал биографию идеального героя, воплощавшего в себе все добродетели.
Почти все наиболее популярные византийские жития в XI—XII вв. на Руси были известны в переводе с греческого языка (например, житие Антония Великого, житие Алексея, человека божьего и др.). Эти переводные жития, появившиеся в конце X —начале XI в., положили начало житийной литературной традиции.
В основе жития лежала биография героя, чаще всего исторического лица, известного самому автору лично или по рассказам его современников. Целью жития было прославить героя, сделать его образцом для последователей и почитателей. Житие не биография, а назидательный панегирик в рамках биографии, как и образ святого в житии не портрет, а икона. Живые лица и поучительные типы, биографическая рамка и назидательный панегирик в ней, портрет и икона – это необычное сочетание отражает самое существо житийного художественного способа изображения.
Необходимо подчеркнуть важность житийного жанра, поскольку именно в нем на протяжении всего Средневековья рассказывалось о человеке. Герой жития, независимо от его богатства или бедности, от социального положения и учености, воспринимался любым читателем как себе подобный. Читатель мог видеть себя в этом герое, мог ему завидовать, брать с него пример, вдохновляться его подвигами. Судьба человека и более того – попытки заглянуть в его внутренний мир, поэтизация духовного подвига не могли не привлекать к этому виду литературы сердца и умы. Это было единственное в Средние века повествование о человеческой судьбе.
Житие обращено, собственно, не к слушателю или читателю, а к молящемуся. Оно более чем поучает: поучая, оно настраивает, стремится превратить душеполезный момент в молитвенную наклонность. Оно описывает индивидуальную личность, личную жизнь, но эта случайность ценится не сама по себе, не как одно из многообразных проявлений человеческой природы, а лишь как воплощение вечного идеала.
Каноническая схема жития служила, таким образом, наилучшим планом для изображения идеального героя и идеализированного мира, в котором он совершал свои праведные дела. Но с самых первых шагов в развитии житийного жанра канон нарушался под влиянием жизненных фактов. Нарушения эти обыкновенно почти не касались главного героя, но тем более осязательно затрагивали других действующих лиц. И чем талантливее был агиограф, тем значительнее было отступление его произведения от церковного шаблона.
В Древнюю Русь с начала письменности переходят через посредство южных славян и переводятся непосредственно с греческого языка сборники житий («минеи», «пролог», «патерики»), а также начинают составляться оригинальные жития первых русских святых – Бориса и Глеба, Феодосия Печерского (XI век) и др. Русские авторы Житий несут в себе идеи независимости политической и церковной жизни молодого Киевского государства; порой они во многом отходят от канонов греческой агиографии.
Иногда в основу житий ложились лишь отдельные драматические эпизоды из жизни святых (история убийства Бориса и Глеба), вводились внутренние монологи и эмоциональные диалоги, в ряде случаев менялся тип биографии: то это простой рассказ, богатый историческими и бытовыми наблюдениями (житие Леонтия Ростовского, XII век), то военно-патриотическая повесть (Житие Александра Невского, Довмонта Псковского, XII–XIV века), то поэтическая сказка (житие Петра и Февронии, XV–XVI века).
Второе южнославянское влияние (конец XIV – начало XV века) содействует развитию в русской агиографии витийственно-риторического стиля – «плетения словес», в результате чего возрастает эмоциональность и психологизм повествования. Появляется группа видных агиографов: митрополит Киприан, который перерабатывает житие митрополита Петра, Епифаний Премудрый (Жития Сергия Радонежского, Стефана Пермского), серб Пахомий Логофет (Житие Кирилла Белозерского и др.). В эпоху укрепления централизованного русского государства (XVI век) агиография становится на службу идеологическим задачам правительства. Осуществляя политику Ивана Грозного в области духовной жизни, митрополит Макарий сильно расширяет сонм русских святых и руководит составлением их житий, которые объединяются в Великих Четьих Минеях (12 огромных томов), включающих почти все обращавшееся на Руси наследие переводной и оригинальной агиографии, заново переработанное и риторически украшенное. В XVII веке составляются собрания Четьих Миней Германа Тулупова (1627–1632), Иоанна Милютина (1646–1654) и Димитрия Ростовского (изд. 1689–1705).
В XV–XVII веках создается особенно большое число новых житий, посвященных монахам Русского Севера и отразивших колонизационную роль монастырей, их борьбу за землю с крестьянством. В агиографический стиль все более вносятся черты реальной жизни, жития постепенно сближаются с бытовой повестью (Житие Юлиании Лазаревской).
Во второй половине XVII – начале XVIII века создаются новые жития, посвященные представителям религиозного движения – раскола. Героями их становятся противники государственной Церкви, проклятые ею и гонимые царской властью (Жития Ивана Неронова, Морозовой, Кирилла Выгорецкого и др.). Это направление агиографии тяготеет к изображению народного быта и отличается «просторечием». Жанр биографии святого перерастает в жанр поучительно-полемической автобиографии «апостолов» раскола (Жития Аввакума, Епифания).
По объему излагаемого биографического материала, как правило, выделяют два вида жития: биографическое (биос) и мученическое (мартириос). Биос дает описание жизни христианского подвижника от рождения до смерти, мартириос рассказывает только о мученической смерти святого. Последняя форма – более древняя, связана с гонениями на первых христиан. В основе этого типа житий лежат «протоколы» допросов христиан, поэтому они как бы документированы. Полная биография не берется, рассказывается только о мучениях святого.
Другая группа житий повествовала о христианах, добровольно подвергавших себя разного рода испытаниям: богатые юноши тайно покидали дом и вели полуголодную жизнь нищих, подвергаясь унижениям и насмешкам; подвижники, оставив города, уходили в пустыни и жили там в полном одиночестве (отшельники). Особым видом христианского подвижничества было столпничество, при котором святой обитал долгие годы на вершине каменной башни – столпа, а в монастырях подвижники могли затворяться в келье, которую не покидали ни на час вплоть до смерти.
Среди византийских житий наибольшее распространение получили переводы житий Алексия, человека Божьего, Андрея Юродивого, Варвары, Георгия Победоносца, Дмитрия Солунского, Екатерины, Иоанна Златоуста, Николая Мирликийского, Параскевы Пятницы и др.
Жития русских святых создавались на протяжении всех веков существования древнерусской литературы – с XI по XVII век. Жития эти также могут быть систематизированы по типу героев: княжеские, жития церковных иерархов, строителей монастырей, подвижников во славу церкви и мучеников за веру, жития юродивых. Помимо этого, жития могут быть сгруппированы по географическому принципу – по месту жизни и подвигов святого и месту возникновения жития (киевские, новгородские и северорусские, псковские, ростовские, московские и др.).
Об авторстве тех или иных житий в ряде случаев мы узнаем из текста самих произведений, на основе косвенных данных. Нестор Летописец (XI–XII), Епифаний Премудрый (XIV–XV), Пахомий Логофет (XV) – вот наиболее известные из авторов русских житий.
Группируя жития по характеру героев, отметим:
– жития подвижников во славу Церкви и создателей монастырей (Александр Свирский, Варлаам Хутынский, Авраамий Ростовский, Сергий Радонежский, Стефан Пермский и др.);
– жития иерархов Русской Церкви – митрополитов (Алексия, Ионы, Киприана, Петра, Филиппа);
– жития юродивых (Василия Блаженного, Иоанна Устюжского, Михаила Клопского и др.).
Из княжеских Житий наиболее известны жития Александра Невского, Бориса и Глеба, князя Владимира, Дмитрия Донского и др.
Женских житий в русской агиографии мало: Анны Кашинской, Евфросинии Полоцкой, Евфросинии Суздальской, Иулиании Вяземской, Иулиании Осорьиной, княгини Ольги.
Не обошло стороной и влияние на житийную литературу легендарно-сказочных мотивов. Местные предания иногда столь сильно влияют на авторов, что к житиям созданные ими произведения могут относиться только потому, что герои их признаны Церковью святыми и в заглавии их может фигурировать термин «житие», тогда как по литературному характеру это ярко выраженные сюжетно-повествовательные произведения. Это «Повесть о Петре и Февронии Муромских» Ермолая-Еразма, «Повесть о Петре, царевиче Ордынском», «Повесть о Меркурии Смоленском».
В XVII веке на Русском Севере возникают Жития, полностью основанные на местных легендах о чудесах, происходящих от останков людей, жизненный путь которых с подвигами во славу Церкви не связан, но необычен – они страдальцы в жизни. Артемий Веркольский – мальчик, погибший от грозы во время работы в поле, Иоанн и Логгин Яренские – то ли поморы, то ли монахи, погибшие в море и найденные жителями Яренги на льду, Варлаам Керетский – священник села Кереть, убивший жену, наложивший сам на себя руки за это тяжкие испытания и прощенный Богом.
Только древнерусское житие дает нам возможность наблюдать личную жизнь в Древней Руси, хотя и возведенную к идеалу, переработанную в тип, с которого корректный агиограф старался стряхнуть все мелочные конкретные случайности личного существования. Нередко это и своеобразная местная летопись глухого уголка, не оставившего по себе следа ни в общей летописи, ни даже в какой-либо грамоте. Такие записи чудес иногда велись по поручению игумена и братии особыми на то назначенными лицами, с опросом исцеленных и свидетельскими показаниями, с прописанием обстоятельств дела, являясь скорее деловыми документами, книгами форменных протоколов, чем литературными произведениями. Несмотря на это, в них иногда ярко отражается быт местного мирка, притекавшего к могиле или ко гробу святого со своими нуждами и болезнями, семейными непорядками и общественными неурядицами.
Жития, в свою очередь, формировали взгляды древнерусских читателей на идеал святости, на возможность спасения, воспитывали филологическую культуру (в лучших своих образцах), создавали идеальные формы выражения подвига святого.
С XI по XVIII в. жития пользовались на Руси огромной популярностью. Некоторые жития вступили во взаимодействие с фольклором, со сказкой (например, житие Петра и Февроньи Муромских). Многие жития сами оказывали влияние на устное творчество — так возникали народные легенды, стихи, заимствованные из жития. Взаимодействие с фольклором характерно для истории этого жанра в нашей литературе.
За составление житий брались только очень опытные люди. Этот труд требовал больших знаний и соблюдения определенных правил стиля и композиции. «Правильному житию» было свойственно неторопливое повествование в третьем лице; иногда допускалось отступление: обращение автора к читателю, похвала от своего имени святому.
В композиционном отношении были обязательны три части: вступление, собственно житие, заключение. Во вступлении автор должен был просить прощения у читателей за свое неумение писать, за грубость изложения и т. д. В заключении должна быть похвала святому — своеобразная ода в прозе. Эта заключительная «ода», или похвала герою, — одна из наиболее ответственных частей жития, требовавшая большого литературного искусства, хорошего знания риторики. Житие, наконец, требовало от агиографа (и это один из наиболее существенных признаков агиографического стиля) строго определенного изображения героя или героев повествования — резко отрицательного или подчеркнуто положительного. Герой отрицательный в житии — всегда «злодей»; герой положительный (он часто противопоставляется отрицательному как его антитеза, как его наглядное отрицание) — всегда «святой», т. е. человек идеально, положительный, воплощение всех возможных и невозможных в природе добродетелей, разумеется, христианских добродетелей.
Содержанием жития является биография «святого», т. е. положительного героя; отрицательный герой, «злодей», вводится в житие обычно только для контраста — на заднем плане.
Было сказано «биография». Это не совсем точно, это не то слово. Биография предполагает рассказ о жизни реального человека; такая биография обычно полна драматического движения. В житии всего этого нет и быть не может: нет движения, роста, становления характера. «Святой» неподвижен (равно как и агиографический «злодей»). Он «святой» уже с момента рождения; он избранник божий. И в этом смысле он не имеет биографии: автору нечего рассказывать. Автору-агиографу остается только одно: подобрать материал для иллюстрации его святости. Житие и сводится обычно к такой иллюстрации в рамках биографического повествования о жизни героя и его кончине.
Агиография— искусство дореалистическое; ближайшая к нему параллель— древнерусская иконопись. И там и здесь действуют одни и те же принципы художественного изображения, один и тот же метод отражения действительности. Житие, изображая человека («злодея» или «святого» — безразлично), по возможности стремилось устранить все черты его индивидуального характера: только освобожденный от всего «временного», всего частного и случайного человек мог стать героем агиографического повествования — обобщенным воплощением добра и зла, «злодейства» или «святости». На практике это привело к тому, что все герои жития стали напоминать один другого: обладать одними и теми же чертами «характера», в сходных обстоятельствах поступать одинаково, произносить одни и те же слова, даже часто двигаться или протягивать руки в одном и том же направлении. Для всех положений у агиографа уже была своя предустановленная схема. Нередко она переносилась из жития в житие — не потому, что у автора не было в запасе другой, собственного изобретения, а потому, что такая схема ценилась автором сама по себе, как уже найденная и закрепленная для данного положения наиболее совершенная его норма. Здесь сходство — результат не столько подражания готовым литературным образцам, сколько проявления характерной для всякого агиографа тенденции свести к некоему абстрактному единству все многообразие действительности.
Житие не столько отражает действительность, сколько планомерно и настойчиво навязывает ей свои абстрактный идеал человека, часто умозрительный. Жития — жанр, характерный для всего средневекового периода развития литературы, — утвердились, в литературе Киевской Руси в XI в. До нас дошли три оригинальных жития: два жития князей Бориса и Глеба и Житие Феодосия Печерского.
АПОКРИФЫ
К числу переводной литературы принадлежат апокрифы, связанные с библейской тематикой. Слово апокриф произошло от древнегреческого ἀπόκρῠφος, что в переводе означает тайный, сокровенный. Дело в том, что изначально так назывались исключительно произведения гностицизма, которые сохранялись в тайне. Сегодня апокрифами называют тексты, не вошедшие в Библейский Канон. Апокрифы, как и тексты Священного Писания, повествуют о священных лицах и событиях. Дошедшая до нас апокрифическая литература широка и разнообразна.
При таком понимании слова в апокрифах, как в дохристианскую эпоху, так и в первые века христианства, не усматривалось чего-нибудь вредного, находящегося в противоречии с канонической литературой, а, наоборот, апокриф как род литературы для избранных, пользовался особым уважением и почетом. В дальнейшем апокрифы были использованы еретиками, ставшими в оппозицию к официальной церкви. В некоторых апокрифах нашло отражение критическое отношение еретиков к основным положениям канонической христианской литературы, утвержденным ортодоксальной церковью. Встала необходимость установления твердого круга религиозно-церковной литературы, заслуживающей истинного и полного доверия, литературы, получившей название канонической. Кроме канонической существовали писания двоякого рода – не обладающие всецело авторитетом святости, но, как не противоречащие канону, не считающиеся вредными, а потому допускаемые к обращению, и безусловно вредные, поддельные, фальшивые и потому отвергаемые церковью, «отреченные». В дальнейшем средний разряд произведений – дозволенных к обращению – теряет свое самостоятельное значение, а понятия «фальшивые» и «отреченные» становятся однозначными с понятием «апокриф». Таким образом «отреченная книга» стала «апокрифической».
Дата добавления: 2023-02-21; просмотров: 41; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!