Понятия культурных констант и
Что такое культурная картина мира и
Как формируется культурная традиция
Аннотация. Статья посвящена анализу таких явлений, как культурная картина мира, социокультурный организм, традиция, в терминах, не противоречащих православной антропологии. Социокультурный организм – это социум (который может быть и уже, и шире этноса), являющийся носителем культуры, который преображает чисто социальные связи в органически-культурные. Социум подвержен как социо-биологическим, так и персоналистско-духовным закономерностям, что выражается в структуре и функциях культурной картины мира, в закономерностях социальной жизнедеятельности. Традиция – один из наиболее ярких примеров того, как, накладываясь друг на друга, совмещаясь, естественные, социальные, культурные, личностные и духовные факторы приводят к формированию значительных общественных институций.
Ключевые слова: социум, этнос, социокультурный организм, культура, картина мира, общественные трансформации, традиция.
О культурной картине мира и ее адаптивной функции
В сказке замечательного английского писателя Клайва Льюиса о стране Нарнии, где живут говорящие звери, гномы, великаны, барсук по имени Боровик утверждает: «Мы, звери, не меняемся» [20, с. 50]. Сказочные говорящие звери из поколения в поколение помнят что-то самое важное, свою сущность. А в человеческой культуре есть устойчивые компоненты? Пусть они не заметны сразу за яркостью меняющихся от поколения к поколению красок культуры, но ведь очевидно, что именно они должны лежать в основе такого явления, как традиция. Существует некоторое количество работ по теории традиции, но они не ставят вопроса о структуре этого явления[1]. Вообще, в науке остается открытым вопрос, что есть в культуре такого, что она сохраняет свою устойчивость и в чем отличие ее от прочих культур. Казалось бы, ответ на этот вопрос должен лежать на поверхности, но вот попытка за попыткой, которые совершали поколения антропологов – тех, кто исследует культуру как особый феномен и культуру как общество, связанное единой культурной традицией (в таком специфически антропологическом понимании термина «культура»), – привели к полному пессимизму в отношении возможности нащупать в культуре какое-то стабильное и твердое основание, чтобы можно было сказать: вот именно этот элемент характерен для данной культуры, и он всегда присутствует в ней, именно он отличает ее от других. Что касается материальных артефактов или устойчивых культурных практик – да, ответ очевиден, но менее ясен он в отношении ментальной культуры и психологических особенностей носителей культуры[2]. Конечно, навскидку мы полагаем, что есть ментальная преемственность, но не так легко определить, в чем она состоит. Однако ясно, что возможность улавливать то или иное явление зависит от постановки вопроса. В нашем случае следует понять, как устроена культура.
|
|
|
|
|
|
Начнем с культурной картины мира, чтобы затем перейти к вопросу об основанном на культурных закономерностях функционировании общества и тому, как возникает культурная традиция, как живет традиционное общество, что поддерживает традицию, а что вызывает ее дисфункцию. Мы будем опираться на психологию. Но как наука в значительной мере естественнонаучного цикла, психология способна прояснить наш предмет лишь отчасти. Поэтому мы будем обращаться и к богословию для прояснения особенностей психологии человека. Сопряжение психологии с богословием, конечно, очень обширный, но слабо разработанный подход, и мы затрагиваем его только в определенном срезе, где богословие необходимо, чтобы объяснять предмет нашего исследования – культурную картину мира. Полагаю, что такое объединение естественнонаучных и богословских подходов назрело и необходимо, поскольку психологические и культурологические явления имеют как телесные, так и духовные основания.
|
|
|
Как организована культурная картина мира, я изучала с начала 1990-х годов и пришла к жестко детерминированной культурой схеме, которая ныне перестала меня удовлетворять[3]. Да и вряд ли она могла тогда вполне соответствовать православному представлению о человеке. Постепенно возникла потребность пересмотреть концепцию. Но и отказаться от того представления, что картина мира, присущая той или иной культуре, имеет свою четкую структуру, которая задает закономерности, влияющие на жизнь носителей культуры, мне не представляется оправданным.
А потому задача состоит в том, чтобы, не умаляя сложности устроения культурной картины мира, ее структуры, более детально и всесторонне рассмотреть составляющие ее компоненты, чтобы, не упрощая и не схематизируя их, показать заложенные в них потенции и таким образом избежать культурного детерминизма. Дело в том, что при упрощенном подходе, когда мы видим картину мира как структуру, особенно в связи с ее адаптивной функцией, она кажется всеобъемлющим механизмом восприятия мира и источником деятельности носителей культуры. Но в самих компонентах, из которых эта структура состоит, заложена вариативность, которая есть следствие свободы, данной человеку Творцом, и возможность для человека определять, если порой не модели, то направленность своих действий.
|
|
|
Культурная картина мира имеет несколько составляющих. Она определяется адаптационными потребностями человека, необходимостью приспособиться к жизни в падшем мире [об этом см. [17]]. Она определяется также социальной потребностью человека, неизбежной необходимостью жить в коллективе, ибо человек на земле существо, как правило, социальное. Кроме того, культурная картина мира определяется самой потребностью человека сконструировать свой мир, свою культурную среду, порождать значения и связные с ними артефакты: материальные, социальные (модели действия), идеальные (значения, понятия и идеи). Конструирование внутреннего мира человека также в значительной мере функция культуры (так формируются ментальные артефакты[4], имплицитная культура). Культурная картина мира определяется и потребностью человека в целеполагании, а значит в установках и ценностях и, в свою очередь, связанными с ними эмоциями и мотивациями. И наконец, в значительной мере именно через культурную картину мира человек воспринимает и «присваивает» духовные сущности в форме духовных артефактов – символов, формируемых через посредство культуры.
Обращаясь к культурной картине мира, мы должны помнить, что культура – это функция человека, а человек является существом духовно-психически-телесным [об этом см. [17]]. Культура связана как с телесностью человека, так и с его способностью понимать и присваивать духовные смыслы. Поэтому, рассматривая культурную картину мира, мы будем видеть в ней как духовные, так и психологические, и естественные (естественнонаучные) основания.
Начиная с телесной составляющей культурной картины мира, а именно, с ее адаптивно-адаптационной функции, мы развиваем подход Э.С. Маркаряна [21]. Теория Маркаряна в своей основе материалистическая и эволюционистская, но мы встраиваем ее в иной контекст. В нашем контексте, где культура – функция человека, телесное существует неотрывно от душевного и духовного. А значит, адаптивно-адаптационный подход мы рассматриваем только лишь как один из срезов культуры, который недостаточен для ее описания без внимания к другим ее срезам. Далее, мы будем обращаться и к другим ученым-позитивистам, в частности, к представителям американской аналитической философской школы, на которой базируются когнитивистские исследования, тем продолжая наши естественнонаучные штудии.
Полагаем, что если мы не отдадим должного телесному аспекту, мы не сможем понять психологическое в культуре. Тут важны и закономерности внешнего материального мира, воздействующего на человеческое тело и психику и заставляющего человека приспосабливаться к ним. Важны и церебральные, нейронные составляющие психических процессов, поскольку психическое как феномен находится на тесном пересечении духовного и телесного. Нашей задачей будет показать, как внутри самих позитивистских подходов возникают положения, которые могут быть объяснены православной антропологией. Мы сейчас говорим даже не об идеальном плане культуры, который неразрывно и неслиянно стыкуется с естественнонаучным. Тут нам важно то, что именно сами подходы ученых, действовавших в естественнонаучной парадигме, приводили их к выводам, которые без признания Божиего Замысла о человеке и мире объяснить невозможно, хотя эти ученые и пытаются говорить еще о «белых пятнах» науки, которые когда-то, возможно, будут восполнены научными методами.
Итак, обратимся к адаптационной функции картины мира, которая в первую очередь проявляется в психологическом упорядочивании хаотичного и опасного падшего мира. Та информация, которую человек имеет о мире, похожа на динамическую схему – пусть очень сложную, – внутри которой человек действует. Объекты мироздания, которые попадают в его поле зрения, для него функциональны и значимы, и они определенным образом упорядочены культурой, да так, что все они находятся в динамическом равновесии. Но откуда оно, равновесие это, может взяться в этом тревожном и опасном, падшем мире, который «во зле лежит»?
Каждый человек обязательно чувствует, если и не осознает вполне, опасность, исходящую извне. Мир, который «во зле лежит», пробуждает ощущение тревоги. Чтобы действовать в нем, человек должен, прежде всего, определить конкретные источники внешней опасности. Скажем, лес опасен не вообще, как бесформенный зеленый массив беспорядочно растущих деревьев, кустов и травы, а потому что в нем живут хищные звери, ядовитые насекомые, потому что в нем можно заблудиться. Если предпринять меры предосторожности, то по лесу можно ходить и собирать, к примеру, грибы. Для этого нужно знать, во-первых, что в лесу является источником опасности, во-вторых, чего нельзя делать, чтобы не вызвать эту опасность на себя, в-третьих, что надо сделать, чтобы ее преодолеть.
Мир большой, а человек маленький. Чтобы человек мог сделать шаг вперед, он должен быть уверен в себе. Чтобы зайти далеко в незнакомый лес, человек должен либо иметь компас, по которому он сможет ориентироваться, либо помнить народные приметы для ориентации, либо обладать необыкновенной интуицией, либо быть уверенным, что на его ауканье кто-нибудь да откликнется. Либо что-то еще в этом роде. Таким образом, чтобы приступить к действию, человек должен иметь хотя бы смутное представление о том, при каких обстоятельствах это действие осуществимо, кто он такой, что может его совершить, какими качествами он должен для этого обладать (какие качества себе, возможно, просто приписывать), в каких отношениях он должен находиться с другими людьми (нуждается ли он в их помощи, или он способен помочь себе сам, могут ли оказать ему помощь другие), каким образом возможно совместное действие и какими качествами должен обладать коллектив людей (состоящий, в сущности, из таких же беспомощных и малосильных индивидов), чтобы решиться на действие?
Ответы, которые культура дает на эти вопросы, – это та призма, сквозь которую человек смотрит на мир, в котором должен действовать, это основные парадигмы, определяющие возможности и условия действия человека в мире, вокруг которых выстраивается в его сознании вся структура бытия. В этом, прежде всего, и состоит защитная функция культуры. Благодаря ей человек получает такой образ окружающего, такую картину мира, в которой все элементы мироздания структурированы и соотнесены с самим человеком, так что каждое человеческое действие является компонентом общей структуры. Но с другой стороны, очевидно, что человеку, для того чтобы ориентироваться в лесу, вовсе не обязательно знать, что такое Солнце и какой небесное тело вокруг какого вращается. Вполне бывает достаточно знать, что, когда он шел с утра лесом и солнце светило ему в глаза, то вечером, когда он соберется домой, ему также следует идти лицом к солнцу. Конечно, он каким-то образом объясняет себе движение солнца по небосклону. Но пока его действия не дают ему заблудиться в лесу, совершенно не важно, будут ли его объяснения истинными и логичными на самом деле.
Нечто подобное имеем и с культурной картиной мира. Ее невозможно реконструировать как логическую целостность, стройную и строго взаимосвязанную мифологему реальности. При попытке такой реконструкции окажется, что исходные точки этой мифологемы, на которых, собственно, и держится весь каркас реконструкции, необъяснимы изнутри нее самой, и в них содержатся значительные внутренние противоречия[5]. Но присутствующая в картине мира внутренняя логика воспринимается носителями культуры как нормативная. И в основе упомянутых мифологем лежат культурные константы – это такие психологические комплексы, которые определяют специфику восприятия действительности носителями той или иной культуры.
Предлагая концепцию культурных констант, мы говорим о некоей изначальной сконструированности нашего жизненного пространства, но это сконструированность не является выражением идеологемы современного социального конструктивизма. Конструирование мира, в котором живет человек, происходит через адаптацию к нему в соответствии с естественнонаучными закономерностями, ибо каждая культура, в своей основе, это модель приспособления к падшему миру путем создания иллюзорного «мирка», более уютного и приспособленного к комфортному существованию человека. Но этот «мирок», конечно, представляет собой образ, пусть и искаженный, реального мира, который постоянно, разрушая иллюзии, вторгается в жизнь человека. Культурные константы – это такие несущие элементы психологической конструкции, которая дает человеку возможность существовать и действовать в падшем мире, пряча от человеческого взгляда то зло, в котором лежит мир, они всего лишь «лакируют» реальный мир, а не dсоздают какие-либо вымышленные миры
Понятия культурных констант и
Дата добавления: 2023-02-21; просмотров: 59; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!