Понимание юридической конструкции в современном отечественном правоведении (анализ исследовательской ситуации)
Термин «юридическая конструкция» весьма широко распространен в отечественной юридической литературе. Это справедливо в равной степени в отношении дореволюционного, советского и современного правоведения, общетеоретических и прикладных исследований.
В прикладных исследованиях этот термин и его производные используются вне зависимости от отраслевой направленности и характера проблематики[1].
При этом выражение «юридическая конструкция» принимается, по сути дела, как общеизвестный термин, содержание которого само собой разумеется и не требует специальных разъяснений.
В теоретической литературе сохраняется традиция рассмотрения юридических конструкций, главным образом, в контексте вопросов юридической техники. Однако в литературе последних лет намечаются и иные подходы, что выражается в появлении ряда работ, в которых юридические конструкции выступают не в ряду прочих теоретических вопросов, а как самостоятельный и даже основной предмет рассмотрения[2].
Таким образом, можно констатировать, что, во-первых, термин «юридическая конструкция» устойчиво закрепился в современном отечественном правоведении, и, во-вторых, он активно используется в работах и отраслевой, и общетеоретической направленности. Факт широкой включенности термина в научный оборот дает основания полагать, что данная проблема весьма актуальна, а понятие «юридическая конструкция» имеет высокую эвристическую ценность для правоведения.
|
|
|
Рассмотрим теперь, что сейчас обозначает данный термин, что понимается под выражением «юридическая конструкция» в современных прикладных и общетеоретических работах. Во многих случаях наличие в аппарате той или иной науки устоявшегося терминологического выражения еще не означает единства в понимании данного термина. Так, например, в современном отечественном правоведении широко используется термин «правовая система». Однако говорить о существовании в нашей науке устоявшегося, общепризнанного теоретического понятия правовой системы вряд ли приходится, свидетельством чего является различное содержание, вкладываемое в термин «правовая система» различными авторами[3].
При сопоставлении работ общетеоретического и прикладного характера нетрудно заметить, что значение, которое вкладывается в термин «юридическая конструкция» в двух указанных областях правоведения, не совпадает, а зачастую является противоположным.
В работах прикладного характера этот термин востребуется, как правило, в ряду прочих терминов юриспруденции без специального разъяснения его содержания. Фактически, в такого рода работах содержание понятия «юридическая конструкция» неявно выражается в фактическом контексте употребления соответствующего термина, который выполняет вспомогательную функцию при обсуждении и прояснении тех или иных тематических вопросов.
|
|
|
Важно подчеркнуть, что «контекстуальное употребление» термина вполне может служить первичным материалом для анализа его понимания[4]. Способ и контекст употребления термина является оборотной стороной того значения, которое в него вкладывается. Говоря иными словами, значение термина, хотя и не будучи специально выраженным, все же отчетливо «высвечивается» исходя из контекста его употребления. Поэтому мы вполне можем восстановить то понимание, которое выражено в термине «юридическая конструкция», по контексту, даже при том, что само его содержание специально не артикулируется.
Анализ отраслевых исследований, в которых используется понятие «юридическая конструкция», показывает, что основной смысловой акцент делается на том, что, условно говоря, можно назвать «инструментальностью» юридической конструкции[5]. В самом общем виде это означает, что юридическая конструкция рассматривается как некоторое искусственно создаваемое средство решения определенных задач, как инструмент, целевым образом разработанный в расчете на выполнение определенной функции, а именно – на упорядочение, структурирование, организацию общественных отношений. Этот общий для прикладных работ способ понимания юридических конструкции проявляется, как правило, в трех взаимосвязанных аспектах употребления соответствующего термина, которые можно назвать генетическим, функциональным и структурным.
|
|
|
Во-первых, юридические конструкции с точки зрения их происхождения воспринимаются как искусственный продукт, результат определенной деятельности, имеющей проектный, целенаправленный характер. В этой связи говорят о «разработке», «создании» юридической конструкции, о ее совершенстве или несовершенстве, доработке, работоспособности и пр. Сама «технологическая» терминология, «обрамляющая» выражение понимания юридической конструкции, говорит о том, что фактически, конструкции понимаются как изделие, имеющее искусственное происхождение, как артефакт[6].
Вторым аспектом отмеченной нами «инструментальности», неразрывно связанным с «искусственностью», является то, что юридическим конструкциям, как правило, приписывается четкое функциональное назначение и практическое значение. Конструкции рассматриваются в связи с практикой юридического регулирования общественных отношений – как средства такой практики. Функциональный аспект понимания юридических конструкции проявляется, прежде всего, в постановке и обсуждении таких вопросов, как «цели» юридических конструкций, их эффективность, неэффективность, практическое назначение, условия их успешного функционирования, экономическое значение и т. п.[7]
|
|
|
Наконец, третьим аспектом, характеризующим «инструментальность» понимания юридических конструкций в прикладных работах, является представление об их сложном внутреннем строении, «структурности». В этом плане юридические конструкции рассматриваются как некоторое сложносоставленное единство элементов. В качестве элементов, образующих это единство, как правило, берутся субъективное право, субъективная обязанность и юридические факты, а также субъекты и объекты правоотношений[8]. Для нас в данном случае важно не столько то, что именно признается элементами структуры юридической конструкции, сколько сама структурность как обязательный компонент содержания, стоящего за термином «юридическая конструкция».
Иная ситуация применительно к пониманию юридических конструкций сложилась в плоскости теоретических исследований, где конструкции выступают уже специальным предметом научного анализа.
Пожалуй, наиболее распространено отношение теоретиков к юридическим конструкциям как к средствам юридической техники[9]. При данном понимании они рассматриваются в одном ряду с такими юридико-техническими приемами, как выделение общей и особенной части нормативного акта, классификация, исчерпывающий перечень и т.д. Соответственно, юридические конструкции выступают здесь по сути дела внешним техническим приемом формулирования и структурирования текста источника права.
В рамках другого подхода юридические конструкции рассматриваются как научные средства познания правовой действительности[10]. В этом случае они помещаются в область гносеологических средств правоведения, предназначенных для исследования правовых явлений, которые в силу своей природы могут быть познаны лишь посредством их воспроизведения в научном мышлении путем теоретического моделирования.
В ряде работ вырисовывается понимание юридических конструкций как субстанциальных единиц права, по отношению к которым позитивное право является формой объективации и в этом смысле «вторичной материей». В такой трактовке позитивное право «разворачивает» юридические конструкции и за счет своей нормативности (общеобязательности) обеспечивает их социо-регулятивное действие[11].
Наконец, в ряде новейших исследований юридические конструкции рассматриваются «в контексте проблем метода юридического исследования, специфики юридического мышления»[12]. Юридические конструкции в этом случае предстают как «единицы юридического мышления», «конкретно-юридический метод, средство исследования права»[13], единицы собственно юридического знания.
Сопоставление выделенных подходов показывает, что если в работах прикладного характера присутствует хотя и не вполне отчетливо выраженное, но все же довольно цельное, общее понимание юридических конструкций, когда они рассматриваются, в сущности, одинаковым образом (инструментальное понимание), то о теоретических исследованиях этого сказать нельзя – в них мы должны зафиксировать явное несовпадение множества трактовок юридических конструкций.
Вопрос об основаниях несовпадения трактовок юридических конструкций в отраслевых и общетеоретических исследованиях, о том, является ли это несовпадение кажущимся или в нем выражается принципиальное противоречие и исключительность каждой отдельной трактовки, а также о соотнесении и помещении различных трактовок юридических конструкций в рамки какого-либо соотношения, - будут рассмотрены в данной работе более подробно в дальнейшем. Сейчас для нас важен сам факт расхождения в понимании юридических конструкций, во-первых, внутри теоретической области, и во-вторых, между теоретическим и прикладными уровнями исследования.
Сказанное дает достаточные основания утверждать, что в качестве исходного пункта исследования мы можем зафиксировать следующее: в современном отечественном правоведении сложилась ситуация множественности пониманий такого объекта, как «юридическая конструкция». В первом приближении, эта множественность может быть дифференцирована следующим образом: «инструменталистское понимание», «гносеологическое понимание», «юридико-техническое понимание», «методологическое понимание», «субстанциалистское понимание». И если соответствующие трактовки сами по себе в литературе так или иначе разработаны, то вопросы о причинах их расхождения и о соотношении их друг с другом практически не исследован.
Отмеченная «множественность» интерпретаций юридической конструкции должна, с нашей точки зрения, быть оценена как ситуация, неблагополучная для перспектив развития правоведения, как и, в принципе, любой иной области знания. Прежде всего, разрозненность в понимании сути юридических конструкций не позволяет вести необходимые исследования в рамках юридической науки как целостного концептуального образования[14].
Помимо того, что такая ситуация неблагополучна сама по себе, она обостряется еще и тем, что тематика юридических конструкций в настоящее время приобретает статус такого научного направления, которое, как считается, может иметь исключительно значимую перспективу для всего современного российского правоведения в целом. Не случайно, в новейшей литературе сформировалась точка зрения, согласно который на данном этапе существования нашей юридической науки одной из наиболее актуальных проблем, от успешного решения которой зависит само ее существование как области самостоятельного знания в ряду прочих дисциплин, претендующих на формирование знаний о праве (социология права, психология права, юридическая антропология и пр.), считается проблема поиска ее собственных методологических оснований[15].
В ходе разработки данной проблемы наряду с прочими направлениями было выдвинуто предположение о том, что нахождение оснований правоведения возможно за счет более глубокого, чем ранее, обращения и разработки тематики юридических конструкций, в том числе, с учетом, иных, ранее не обозначенных, контекстов исследования[16]. Более того, можно говорить о том, что на данный момент в отечественном правоведении складывается тенденция к постепенной ревизии и переосмыслению того понимания юридических конструкций, которое закрепилось в советском правоведении и которое сводилось к признанию юридических конструкций рядовыми средствами юридической техники, то есть, в конечном счете, инструментарием второстепенного уровня[17].
Таким образом, имеются достаточные основания говорить, что исторический процесс развития отечественного правоведения сейчас объективно востребует такие представления о юридической конструкции, которые не могут быть получены иначе, чем в результате более глубокой, чем это было ранее, проработки содержания этого понятия. В этом смысле реактуализация проблемы юридической конструкции, переосмысление ее специфических черт, диктуется ничем иным, как ходом истории правоведения[18].
При этом в качестве общего требования к процессу теоретического переосмысления понятия юридической конструкции мы полагаем необходимым принять сохранение преемственности между ранее сложившимися и вновь создаваемыми представлениями. Здесь представляется совершенно обоснованной позиция В.С.Нерсесянца о том, что «в развитии юридического знания момент новизны тесно связан с моментом преемственности. Новое (новое понятие права, новая теория, новая концепция и т.д.) здесь, как и везде, возникает лишь на основе старого (всей совокупности прежних юридических знаний) как познавательно более глубокая, более содержательная и более адекватная форма постижения и понимания права и государства. И новое понятие права не перечеркивает прежних понятий права и соответствующих теорий, а диалектически «снимает» их, т.е. преодолевает их ограниченную и устаревшую познавательную форму (преодолевает ограниченные познавательные возможности и границы прежнего понятия) и вместе с тем удерживает их теоретико-познавательный смысл и итоги»[19].
При проработке поставленной проблемы представляется, что за отправную точку необходимо принять природу противоречия, которое лежит в основе отмеченного выше разнообразия представлений о сущности юридических конструкций. Это разнообразие является не изначальным положением дел, которое, возникнув однажды, в неизменном виде сохранилось до нашего времени. Напротив, зафиксированную множественность пониманий анализируемого феномена следует рассматривать как этап истории правоведения вообще и истории понимания юридической конструкции в частности. Помещение рассматриваемой ситуации в исторические рамки позволит представить ее как такое состояние, которое содержит в себе все свое историческое прошлое (факторы, условия, предпосылки становления и развития и пр.). В свою очередь, это дает возможность выявить историческую логику генезиса и развития понятия юридической конструкции в континентальной юриспруденции. Другими словами, наше исследование основано на стратегии логико-исторического генетического анализа[20].
В этой связи необходимо проследить и проанализировать все ключевые моменты истории понятия юридической конструкции: от его изначальной трактовки до той, которая сформировалась в юриспруденции советского периода, то есть той интерпретации, которая в настоящее время признается недостаточной и подвергается переосмыслению. Следует выделить и проанализировать также причины исторической деактуализации тех трактовок, взамен которых формировались новые.
Однако, если мы принимаем в качестве исследовательской стратегии генетический метод (метод логико-исторической реконструкции), перед нами встает вопрос, без разрешения которого мы, в принципе, не можем начать собственно историческое исследование эволюции взглядов на юридические конструкции. С одной стороны, «на начало» такого исследования нам необходимо иметь некое первичное, «рабочее» представление о юридической конструкции, которое мы сможем наложить на ход истории правовой традиции и сделать за счет этого первый шаг в нашем исследовании, а именно, - выделить момент появления того, что мы можем квалифицировать как «юридическую конструкцию», и от которого мы сможем начать отсчет хода истории этого явления и его теоретического осмысления. Но такое «рабочее представление» не может не быть, в свою очередь, одним из этапов той истории, ход которой мы попытаемся проследить. В результате мы оказываемся в ситуации, которая является частным случаем проблемы, определяемой в философии как «герменевтический круг»: представить целостную картину хода истории изучаемого явления возможно только исходя из «первого этапа» этой истории, а «первый этап», в свою очередь, можно выделить, только уже имея искомую общую историческую картину[21].
С другой стороны, необходимо учитывать, что, начиная исследование феномена «юридическая конструкция», мы можем проводить его двумя способами. Если мы изначально имеем завершенное представление о юридической конструкции как об объекте, которое всегда позволяет нам идентифицировать нечто как юридическую конструкцию, то исследование будет заключаться в том, что есть та или иная конкретная юридическая конструкция. В этом же случае мы имеем возможность устанавливать, является ли тот или иной конкретный объект юридической конструкцией.
Если же мы признаем в качестве отправной точки не понятие, а термин «юридическая конструкция», который так или иначе закрепился исторически в аппарате правоведения, то задача исследователя будет состоять в выяснении значения этого термина, то есть в определении понятия юридической конструкции исходя их тех представлений о ней, которые сложились по ходу развития права и правоведения[22]. Поскольку данное исследование осуществляется в логике генетического анализа, для нас наиболее приемлем именно второй подход, в рамках которого мы будем относиться к понятию юридической конструкции как к искомому результату, а не исходному инструменту исследования, который можно было бы накладывать на исторический материал.
Мы полагаем, что преодолеть отмеченную ситуацию герменевтического круга возможно следующим образом. Дореволюционный правовед Б.А.Кистяковский отмечал: «Как это ни кажется с первого взгляда парадоксальным, но здесь (в праве – Д.П.) до известной степени сперва создается техника и техническое знание явления, а затем уже благодаря технике развивается само явление и возникает потребность теоретического изучения его. <…> в области права практика и техника всегда играют роль первичного элемента и благодаря им получает дальнейшее развитие само право.<…>Безусловно вторичное явление в области права представляет из себя чисто теоретическое изучение его»[23].
Другими словами, речь идет о том, что любое явление в области права как области социальной деятельности в своей истории проходит две основных фазы: фазу «неявного», «непроявленного» существования», когда явление фактически присутствует в практике деятельности в области права, но еще не получило своего теоретического осмысления как нечто особое, «явное для самого себя»[24]; и фазу «явного существования», когда по ряду причин та практическая деятельность, которая ранее осуществлялась естественным путем, «сама собой», перестает считаться самодостаточной и начинает востребовать собственное теоретическое осмысление, без которого продолжение этой практики уже невозможно[25].
Если последовать этому предположению в нашем случае, то необходимо будет исходить из того, что и юридические конструкции можно обсуждать, во-первых, как прием практики, который под влиянием определенных причин фактически сложился в юридической деятельности, и во-вторых, - как теоретическое понятие, созданное в ходе последующего осмысления этого уже сложившегося практического приема. Другими словами, теоретизацию в данном случае можно представить как последующее ретроспективное осмысление уже имеющегося явления (а не его конституирование). Поэтому возможно предположить, что первые шаги по теоретизации юридической конструкции должны четко фиксировать, описывать тот прием, который подвергается ретроспективной теоретизации как уже сложившийся на момент такого описания. Следовательно, по такому описанию мы можем составить представление об изначальной фазе «органического» существования феномена юридической конструкции.
Понятию юридической конструкции в этом отношении «повезло» больше остальных, поскольку мы можем с довольно высокой степенью уверенности предположить, когда и в какой связи был впервые поставлен вопрос о теоретическом осмыслении юридической конструкции как практического приема. Речь идет о работе Рудольфа Йеринга «Юридическая техника», где он, во-первых, констатирует факт закрепления этого термина в современной ему литературе, а во-вторых, фактически первым в истории правоведения дает развернутое теоретическое описание и оценку приема, поименованного этим термином[26]. Следовательно, мы можем принять за основу нашего исследования в качестве «рабочего понятия» именно то понимание юридической конструкции, которое, будучи осмыслено Р.Йерингом, приобрело статус исторически первой теоретической трактовки юридической конструкции.
Забегая вперед (более подробно данная трактовка будет проанализирована ниже), укажем в самом общем виде, что здесь юридическая конструкция понимается, в первую очередь, как прием юридической догматики, которая, в свою очередь, рассматривается как особый подход к осмыслению действующего позитивного права в целях его применения на практике. Суть этого приема состоит в переработке разрозненных норм позитивного права в абстрактное понятие путем идеализации. За счет юридической конструкции преодолевается генетическая неупорядоченность массива юридических предписаний, которые носят казуистический характер и являются неясными по содержанию. В этой связи такая переработка норм в понятия необходима, в первую очередь, для сугубо практических целей, а именно, - для обеспечения понимания имеющихся норм и их правильного применения.
Следует обратить особое внимание на то, что основный смысловой акцент в понимании юридической конструкции, как видим, делается на ее процессуально-генетическом аспекте, когда юридическая конструкция рассматривается в первую очередь именно как конструирование, то есть, как процедура, процесс, а не некоторая статичная структура.
В качестве еще одного замечания, предваряющего дальнейшее исследование, необходимо отметить, что осмысление понятия юридической конструкции в советском правоведении в очень небольшой степени базировалось на тех представлениях, которые были накоплены в рамках предшествующей дореволюционной традиции[27]. Это, в принципе, вполне объяснимо, поскольку такое положение дел полностью соответствовало идеологическим установкам времени (оценкам дореволюционного правоведения).
Утрата научной преемственности привела к тому, что те контексты, в которых ранее обсуждались юридические конструкции, были перенесены в советское правоведение и восприняты им в очень незначительной степени. При этом новейшие представления о юридических конструкциях, которыми заполняются смысловые «пробелы», образовавшиеся из-за разрыва с прежней традицией правоведения, во многом являются возрождением ранее сформированных представлений. В принципе, это дает основания говорить о постепенном восстановлении разорванной традиции отечественного правоведения. Для нас в данном моменте важно именно то, что переосмысление сущности юридических конструкций, которое должно привести к их более глубокому пониманию, невозможно иначе, чем с учетом и на основе той традиции, в рамках которой изначально возникло это понятие, а именно, – традиции юридической догматики. Забегая немного вперед, отметим, что сама идея юридической конструкции настолько неразрывно связана с юридической догматикой и ее особенностями как мыслительной и профессиональной традиции, что осознание сущности юридических конструкций невозможно без понимания основных принципов юридической догматики. В этой связи наше исследование в значительной части будет базироваться на концепциях, сформированных в дореволюционном отечественном правоведении, которые во многом воспроизводят классическую континентальную догматическую традицию, и в первую очередь, - немецкую[28].
Дата добавления: 2018-02-15; просмотров: 1566; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!