Двойственность отношения поэта.
Чтение поэмы
Стихотворение предваряет эпиграф из «Божественной Комедии» Данте, он служит ключом к нему:
Когда б я знал, что моему рассказу
Внимает тот, кто вновь увидит свет,
То мой огонь не дрогнул бы ни разу.
Но так как в мир от нас возврата нет
И я такого не слыхал примера,
Я, не страшась позора, дам ответ.
(Пер. М. Лозинского)
Эти слова настраивают на абсолютную искренность исповеди. Одновременно приобретает свой истинный смысл и путешествие по вечерним улицам, приглашением к которому открывается стихотворение (дано в переводе Андрея Сергеева). Одновременно это странствие по лабиринтам сознания и подсознания героя. Это тоже движение по кругам ада.
Смысл его примерно таков: если бы герой был уверен,что его услышит тот, кто потом вернется к людям и расскажет об услышанном, он не стал бы говорить. Значит, любовная песнь элиотовского героя не будет пропета во всеуслышание. Дочитав стихотворение до конца, мы понимаем, что Пруфрок, пожалуй, и не любит никого,— во всяком случае, никого из тех женщин, которых он упоминает в своем монологе. Такова современная любовная песнь интеллектуального молодого человека, как бы хочет сказать Элиот.
Таков нынешний вариант признания в любви, да и сама любовь, если можно назвать это любовью.
Сюжет стихотворения.
В центре стихотворения – традиционная романтическая схема: человек, наделенный внутренней страстью, противопоставлен окружающей его внешней реальности, в которой люди живут в соответствии с условностями, нормами поведения, подавляющими человеческую индивидуальность. В герое сосуществуют два начала: рассудочное, социальное и стихийное, животное (область первобытных инстинктов). Первое заставляет субъекта приспосабливаться, второе – совершить поступок, осуществить свои потаенные желания, но приспособленческий характер «маленького человека» уничтожает в его сознании желания совершать какие-либо поступки. Оно даже по своей структуре представляет собой разговор двух начал, а точнее – монолог первого с предложением пойти и убедиться в необходимости подчиниться миру:
|
|
|
«Давай пойдем с тобою – ты да я ....»
Пруфрок убеждается в несправедливости мироустройства. Мир его грез, мир идеала не соприкасается с обыденной реальностью. И пробуждение всегда сулит горькое разочарование. Обыденная жизнь видится Пруфроку слишком мелкой, она не соответствует его пафосу, и он отказывается от бунта, иронизируя над собой.
Элиот, по его собственному признанию, учился умению иронически абстрагироваться в стихотворном произведении от возвышенно романтического чувства и показывать его условность. Согласно Элиоту, истинная индивидуальность предполагает внутреннее смирение, то есть подчинение внеположенным ценностям, Богу. Она замыкается в собственном мире, отчуждаясь от реальности. Происходит подмена истинных, вечных ценностей фиктивными, преходящими. Замкнутость человека в его собственном мире всегда сопряжена с ориентацией на нормы и стереотипы. Он озабочен тем, как выглядит в глазах окружающих:
|
|
|
«Как он лысеет!» – слышу за спиной.
Уперся в подбородок воротник тугой,
И строг мой галстук дорогой с булавкою простой -
Я слышу вновь: «Как похудел он, Боже мой!»
Таким образом, конфликт, переживаемый персонажем Элиота, условен. Он выдуман им самим.
Главная мысль стихотворения.
На Западе существует много версий прочтения «Пруфрока». Преобладает мнение, будто поэт запечатлел невротический конфликт, порождённый комплексом сексуальной неполноценности (эдакий «синдром» Пруфрока). Но даже если согласиться с трактовкой стихотворения как «любовной песни», игнорируя иронию, сквозящую в самом названии, нельзя не отметить новаторского подхода к любовной теме: разрыва с романтико-символистским каноном. Образ дамы Пруфрока хотя и дан фрагментарно (в сознании Пруфрока он дробится и расплывается), но представлен деталями вполне реалистическими, причём резкими: глаза, пронизывающие его насквозь: «И я, пронзён булавкой, корчусь и стенаю», и руки в рыжеватых волосках, «что играют, шаль перебирая», и дурманящий запах духов… Поэтизации чувства нет.
|
|
|
Но смысл стихотворения много шире любовной неудачи героя. Его драматический монолог – мучительное признание несостоявшейся жизни. В Пруфроке Элиот воплотил недееспособность своих современников и в то же время обнажил их боль, их душевную муку.
Двойственность отношения поэта.
Двойственность его отношения к герою проявляется в несуразности имени (романтическое имя Альфред, напоминающее о Теннисоне, и прозаическая фамилия, позаимствованная с вывески какого-то лавочника). Двойственность – в характере и поведении героя. Он претендует на нечто значительное и тут же отступает, охваченный сомнениями и колебаниями: «Разве я посмею?» Из сбивчивого монолога следует, что герой жаждет «в комок рукою стиснуть шар земной / И покатить его к убийственному вопросу», воображает себя Лазарем, что «восстал из гроба,/ Вернулся, чтоб открылось всё, в конце концов». Но при этом рефреном звучит: «И как же я осмелюсь?», «Короче говоря, я не решился».
|
|
|
Между тем, «в гостиной дамы тяжело беседуют о Микеланджело».Стоит ли после чая и пирожного метать громы и молнии? На какую-то долю мгновения в сознании героя всплывает образ Гамлета, но он пугается этой роли:
Нет! Я не Гамлет и не мог им стать;
Я из друзей и слуг его, я тот,
Кто репликой интригу подтолкнёт,
Подаст совет, повсюду тут как тут,
Услужливый, почтительный придворный,
Благонамеренный, витиеватый,
По временам, пожалуй, смехотворный, –
По временам, пожалуй, шут.
Но даже роль шекспировского шута, озорного, дерзкого, Пруфроку не по плечу. Как всякий не уверенный в себе человек, Пруфрок живёт с оглядкой на чужое мнение. Это определяет не только стиль его речи, но и саму манеру мыслить. Реальные и воображаемые реплики окружающих, чьи взгляды он ловит на себе, вклиниваются в его речь. Он ведёт безысходный спор с собой и противниками. Он прислушивается к незнакомым соглядатаям, их слова, вошедшие в его сознание, взяты в скобки (Люди скажут: – Посмотрите, он лысеет!), (Люди скажут: – Он стареет, он слабеет!). Он не просто болезненно воспринимает эти реплики, даже воображаемые. Он мнителен, и вскоре чужое мнение становится его собственным. В конце монолога герой признаётся: «Я старею… я старею…» Не всякий узнает в этих словах реплику Фальстафа, но это явная литературная реминисценция. Шекспировские слова, оставаясь по смыслу теми же, перенесённые в чужие уста, звучат как пародия.
В концепции характера Пруфрока сказалось влияние Лафорга, насмешливая ироничная манера которого уживалась с романтическим темпераментом и трагическим мироощущением. Элиот учился у него приёмам самопародирования. Распространённое мнение об Элиоте как об интеллектуальном поэте часто рождало превратное представление о нём как о бесстрастном творце холодной рассудочной поэзии. Между тем, интеллект Элиота пылал белым огнём, и мир эмоций бесконечно волновал его. Но он был уверен, что дело поэта – уметь обойтись самыми обычными. Успех коренится не в выборе масштабных эмоций, а в интенсивности давления, под которым подаются самые ординарные эмоции, иначе говоря, – в напряжённости структуры.
Дата добавления: 2021-06-02; просмотров: 51; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!