Взаимосвязь мотивации и выбора стиля поведения в конфликте
Попробуем расставить все точки над «i».
Я считаю, что внутреннее побуждения оно всегда неразрывно связано с тем, что ты будешь делать. Это азбука.
Если человек хочет что-то доказать, если он уверен в своей правоте, то он, конечно же, пойдет до последнего. Здесь, наверное, еще действует и то, какой у человека характер, темперамент.
Когда-то слышал такую фразу, что правд, как минимум две. В военных действиях, эта фраза действует, наверное, на сто процентов.
Ведь немецкие автоматчики, поправляя на своих плечах MP-40, напевая «Ах, мой милый Августин», брякая по нашей земле оббитыми сапогами гвоздями, ловля солнечные лучи своими бляшками ремней, на которых было написано «С нами бог», они ведь, тоже думали, что они правы. Идеология фашизма накрепко засела в их «арийские» головы. Они свято верили, что их дело – это оно самое правое и нужное.
Армия, меньше чем за два года, захватившая почти всю Европу, думала, что их правда сильнее.
Думала до тех пор, пока они не пересекли границу с СССР.
Буквально на подступах, на переправах, они столкнулись с другой правдой. С правдой русских солдат и офицеров.
Если отдельные группы пограничников, насчитывая от трех до пяти человек не побоялись дать бой целой армии, думая, что лучше умереть от пули, чем пропустить врага, сражались до последнего, справедливо негодуя на вероломное нападение немецких войск.
Что чувствовали те люди, посланные в ту злополучную ночь патрулировать границу? Что чувствовали те, у кого были зеленые петлицы? Что они чувствовали, сидя в «секретах», передергивая винтовки, видя, как через реки на резиновых лодках переплавляются немцы. Что чувствовали они, понимая, что сейчас втроем дадут свой последний бой, главное, чтобы подороже продать свою жизнь.
|
|
|
Они ведь могли сбежать, сдастся в плен, или же, даже присягнуть на верность врагу. Русские пограничники, первыми встретившего врага лицом к лицу приняли единственное верное решения – стоять до конца.
Они гибли не за награды и льготы, они гибли тогда, когда страна только-только поднималась после сталинских и бериевских репрессий. Они сражались до последнего, чувствуя, наверное, что-то внутри.
Не дай бог, кому-нибудь пройти через это, но те подвиги, которые стали свершаться, буквально, в первые минуты войны, они, потом, в дальнейшем дали огромнейший стимул нашей советской стране.
Глава 2. Анализ мотивационного профиля оппонентов и их влияние на конфликтное поведение
Основные характеристики исследуемой группы с описанием конфликтных ситуаций
«Умрем!! Но из крепости не уйдем»
Двадцать второго июня, ровно в четыре часа, началась война. Война началась на рассвете, чтоб больше народу убить.
|
|
|
После того, как началась усиленная бомбежка, майор Гаврилов, собравшись, быстро вывел из дома комсостава, свою жену, приемного сына, с наказом уходить из крепости через Северные ворота (тогда он не знал, что фашистские диверсанты уже окружили все выходы из крепости, и что его семья погибнет под пулеметным огнем), а сам же, как и подобает офицеру, бросился к своим людям[2].
Гаврилов бросился бежать зданию 333-го полка, к его крайнему западному сектору кольцевых казарм: там на втором этаже помещался штаб.
Но штаб был уже взорван, и тогда Гаврилов, как единственный старший по званию, оказавшимся в данном месте, стал собирать вокруг себя бегающих солдат. Грозя расстрелом за паникерство, взывая к долгу солдат ему удалось собрать вокруг себя около двух или трех десятков вверенных ему бойцов. Далее, как предписывалось, в случае нападения, он должен был вывезти людей на заданные ему рубежи обороны, но этого не получилось сделать, так как враг полностью отрезал все выходы из крепости.
Сориентироваться во всем этом хаосе было сложно, но Гаврилов тогда принял единственное верное решение, попытаться закрепиться в здании казарм 393-его отдельного зенитно-артиллерийского дивизиона. Так майор Гаврилов стал своеобразным командиром Восточного форта Брестской крепости.
|
|
|
Место, где занял оборону майор Гаврилов было крайне удачным: бывшее Корбинское укрепление представляло собой два подковообразных здания – одно выгибалось на восток, другое на запад. В восточной «подкове» (как раз-таки Восточный форт), майор Гаврилов сделал свой штаб, наладил оборону и доставку боеприпасов. К концу дня, отбивая атаки немецких автоматчиков под командованием майора Гаврилова было около трехсот бойцов из разных родов войск и подразделений.
Отбиваясь от наседавших фрицев, вручную, связками гранат подрывая прорвавшиеся в крепость танки, бойцы, под командованием Гаврилова держали оборону в первый, очень долгий день.
На второй день положение усложнилось. Противник отрезал от отряда Гаврилова роту, дравшуюся в Западном форту и подошел к дороге, ведущей в центр «подковы» Восточного форта. В последующие дни под нажимом врага форт был окружен вражеским кольцом. Немцы начали осаду.
Все попытки автоматчиков ворваться в центральный двор "подковы" были бесплодными. Бойцы неусыпно дежурили у четырехствольного пулемета в казарме.
|
|
|
Автоматчиков нарочно подпускали поближе - до середины покатого двора. И когда они уже беспорядочной толпой, с криками поднимались в свой последний бросок к казарме, пулеметчики открывали огонь в упор из всех четырех стволов. Двор сразу словно выметало свинцовой метлой. Под страшным огнем этого пулемета немногим гитлеровцам удавалось удрать обратно, и двор форта был сплошь усеян трупами в зеленых мундирах.
Несколько раз сюда подходили танки. Тогда Гаврилов вызывал добровольцев, и те со связками гранат в руках ползли вдоль подножия вала навстречу машинам. После того как один танк был подбит во дворе, немецкие танкисты уже не отваживались заезжать сюда и лишь вели обстрел издали. Но обстрел из танков и орудий не приносил врагу успеха. И немцы стали все чаще посылать свои самолеты против этой маленькой земляной "подковы", где так прочно засела горсточка советских воинов.
День ото дня усиливался артиллерийский обстрел, все более жестокими становились бомбежки. А в форту кончились запасы пищи, не было воды, люди выходили из строя. По приказу Гаврилова были отправлены в плен женщины и дети.
Противник наседал. Время от времени автоматчики врывались на гребень внешнего вала и кидали оттуда гранаты в подковообразный дворик. С трудом немцев выбивали обратно. Потом начались дымовые атаки, и враг пустил в ход даже бомбы со слезоточивым газом. Едкие клубы заволакивали весь двор, наполняли казематы. К счастью, в складах форта были противогазы, и люди, порой часами не снимая масок, продолжали отстреливаться и отбиваться гранатами.
А потом наступило воскресенье, 29 июня, и гитлеровцы предъявили защитникам Восточного форта ультиматум - в течение часа выдать Гаврилова и его заместителя по политической части и сложить оружие. В противном случае немецкое командование угрожало снести укрепление с лица земли вместе с его упорным гарнизоном.
Наступило часовое затишье. И тогда Гаврилов созвал бойцов и командиров на открытое партийное собрание. В тесном полутемном каземате собрались не только коммунисты - сюда пришли все, и только дежурные пулеметчики и наблюдатели остались на постах на случай внезапной атаки врага.
Гаврилов объяснил людям обстановку, сказал, что рассчитывать на помощь извне уже не приходится, и задал коммунистам вопрос:
- Что будем делать?
Все разом зашумели, заговорили, и майору уже по их лицам стал ясен ответ товарищей:
- Будем драться до конца!
Они не успели даже спеть "Интернационал" - время кончилось, и в форту загремели взрывы снарядов. Враг шел в решительную атаку. Все заняли свои места у амбразур.
Но сначала появились самолеты. Они летели низко, один за другим, и первый сбросил над фортом ракету, указывая цель остальным. И дождем посыпались бомбы, причем на этот раз самые крупные.
Гулкие, тяжелые взрывы громовыми раскатами непрерывно грохотали вокруг, прочные кирпичные своды казематов ходили ходуном над головами людей и иногда рушились. Там и здесь происходили обвалы, и бойцы гибли, засыпанные земляной массой осевшего вала. Это продолжалось долго, но никто не мог бы сказать, сколько времени прошло, - слишком были напряжены нервы людей. А потом сразу за последними разрывами бомб раздались крики автоматчиков, ворвавшихся на внешний вал, загремели гранаты во дворике, а в центральный двор "подковы" толпой вливались солдаты врага. И уже не слышалось очередей четырехствольного пулемета - он был уничтожен во время бомбежки.
В этот день и на следующее утро в рукопашных боях сопротивление защитников Восточного форта было окончательно сломлено, и те, кто уцелел, оказались в плену. Автоматчики обшаривали один каземат за другим - искали Гаврилова. Офицеры настойчиво допрашивали пленных об их командире, но точно о нем никто не знал. Некоторые видели, как майор уже в конце боя вбежал в каземат, откуда тотчас же раздался выстрел. "Майор застрелился", - говорили они. Другие уверяли, что он взорвал себя связкой гранат.
Но Гаврилов был жив. Еще ранее, когда велись бои, несколько бойцов, по приказу Гаврилова разбили одну из стен каземата и стали рыть подземный ход, ведущий за стену крепости. Но эта идея не увенчалась успехов – местность была песчаная и подземные ходы все время обваливались. Идея успехом не увенчалась, но некоторые прорытые «норы» еще оставались. В одной из этой норы и засел майор Гаврилов. Немцы, обшаривая казематы так и не смогли его найти. Пролежав в своем убежище двое суток, когда Гаврилов уже перестал слышать немецкие голоса он услышал другой звук. Знакомый звук строчащего по врагам пулемета «Максим».
Это снова заняли свою оборону те из бойцов, которым, как и Гаврилову, посчастливилось не попасть в плен.
Выбравшись из своего убежища майор вновь принял командования своими людьми. Из трехсот бойцов в первый день, в живых и не сдавшихся в плен осталось только двенадцать человек. Но они продолжали сражаться.
Еще около двух суток они продолжали свой бой. Днем, прячась в подвалах, оставляя вверху одного только наблюдателя, ночью же они вылезали на поверхность, чтобы снова открыть огонь по подлым захватчикам.
Эта борьба не могла продолжаться вечно. Однажды их прижали, сильно теснили, и Гаврилов с тремя оставшимися в его подчинения солдатами решил идти на глупый, бессмысленный, безнадежный прорыв. Ведь умереть от пули уже казалось легче, нежели умирать от голода и отсутствия воды. Мысли сдастся в плен никого, конечно же, не посещала.
При прорыве они разделились и потеряли друг друга из вида. Майор, поняв, что через оцепленные ворота из крепости не прорваться он, кружа по внутреннему двору крепости спрятался в зданиях конюшен.
Оставшись один, с двумя пистолетами, с пятью гранатами, он, засев на в верхнем каземате решил продолжать борьбу в одиночку. Обследовав свое убежище, он так же нашел и еду, и маскировку. Едой служил силос, им здесь кормили лошадей до войны, а днем, чтобы прятаться от снующих туда-сюда немцев, он зарывался в кучу навоза, оставляя лишь маленькую щелочку для глаз, чтобы следить за обстановкой.
Обессиленный, майор часто впадал в беспамятство. Снилась вода. Обычная питьевая вода, которой очень сильно не хватало. Но даже в это время рука красного командира сильной хваткой сжимала рукоять пистолета.
На тридцать второй день обороны крепости на него наткнулись двое немецких автоматчиков. Майора выдали стоны.
Немцы не ожидали сопротивления со стороны исхудалого, небритого, в покрытой кровью гимнастерке, русского, это и стало их роковой ошибкой. Поняв, что на выстрелы сюда сейчас сбегутся немцы, майор Гаврилов принял единственно верное решение – попробовать продать свою жизнь подороже.
Немцы не заставили себя долго ждать. Прошло не более пяти минут, и по амбразурам каземата ударили немецкие пулеметы. Но обстрел снаружи не мог поразить его - бойницы были направлены так, что приходилось опасаться только рикошетной пули.
Потом донеслись крики: "Рус, сдавайся!" Он догадался, что солдаты в это время приближаются к каземату, осторожно пробираясь вдоль подножия вала.
Гаврилов выждал, когда крики раздались совсем рядом, и одну за другой бросил две гранаты - в правую и левую амбразуры. Враги кинулись назад, и он слышал чьи-то протяжные стоны - гранаты явно не пропали даром.
Через полчаса атака повторилась, и снова он, расчетливо выждав, бросил еще две гранаты. И опять гитлеровцы отступили, но зато у него осталась только одна, последняя граната и пистолет.
Противник изменил тактику. Гаврилов ждал нападения со стороны амбразур, но автоматная очередь прогремела за его спиной - один из автоматчиков показался в дверях. Тогда он метнул туда последнюю гранату. Солдат вскрикнул и упал. Другой солдат просунул автомат в амбразуру, и майор, подняв пистолет, дважды выстрелил в него. Дуло автомата исчезло. В этот момент что-то влетело в другую бойницу и ударилось об пол - блеснуло пламя взрыва, и Гаврилов потерял сознание.
Дата добавления: 2021-06-02; просмотров: 144; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!