Особенности наследования недвижимости
Тема 14.Наследственные отношения в международном частном праве
1. В любом обществе отношения по наследованию представляют собой наиболее консервативную сферу гражданского оборота. Будучи тесно связанным со сложившимися в обществе нравственными представлениями, семейными устоями и национальными традициями, наследственное право каждой страны отличается значительным своеобразием и с трудом поддается изменениям. Этим объясняются весьма незначительные успехи в международной универсальной унификации норм гражданского права о наследовании и ограничение их унификации на региональном и двустороннем уровнях межгосударственных отношений, в основном коллизионными нормами.
2. Единственным примером универсальной унификации материальных норм наследственного права является принятая в Вашингтоне 26 октября 1973 г. Конвенция , предусматривающая единообразный закон о форме международного завещания. Конвенция посвящена весьма узкому и в то же время исключительно важному вопросу наследственного права, она вступила в силу 9 февраля 1978 г. В ней участвует менее 20 государств, в том числе Австралия, Бельгия, Италия, Канада, Кипр, Ливия, Португалия, Франция. Советский Союз подписал Вашингтонскую конвенцию 17 декабря 1974 г., но впоследствии ее не ратифицировал.
Более удачной оказалась судьба Конвенции о коллизиях законов, касающихся формы завещательных распоряжений, которая была одобрена на девятой сессии Гаагской конференции по международному частному праву и принята 5 октября 1961 г. В ней участвуют около 40 государств, в том числе Австралия, Австрия, Англия, Бельгия, Греция, Дания, Испания, Ирландия, Израиль, Нидерланды, Норвегия, Польша, Турция, Швеция, Швейцария, Германия, Финляндия, Франция, Япония. Россия в этой Конвенции не участвует. С 2007 г. в ней участвует Армения, с 2011 г. - Молдова и Украина.
|
|
|
Еще одна универсальная конвенция по вопросам наследственного права - Конвенция относительно международного управления имуществом умерших, одобренная на 12-й сессии Гаагской конференции по международному частному праву и подписанная 2 октября 1973 г., с трудом вступила в силу 1 июля 1993 г., набрав минимально необходимое число ратификаций. Ее участниками являются Чехия, Португалия и Словакия.
Так и не вступила в силу принятая на 16-й сессии Гаагской конференции по международному частному праву 1 августа 1989 г. подробная Конвенция о праве, применимом к наследованию имущества умерших. Для вступления в силу этой Конвенции необходимо участие в ней трех государств - участников Гаагской конференции .
3. Значительно более успешной, чем универсальная, является региональная и двусторонняя унификация наследственного права. Однако и она, как уже сказано, ограничивается в основном унификацией коллизионных норм о наследовании, а также установлением некоторых единообразных норм международного гражданского процесса по делам о наследовании и административных правил охраны наследственного имущества.
|
|
|
Самую успешную унификацию коллизионных и материальных норм наследственного права осуществил Европейский союз. 4 июля 2012 г. Европейский парламент принял Регламент № 650/2012 «О юрисдикции, применимом праве, признании и исполнении решений, принятии и исполнении нотариальных актов по вопросам наследования, а также о создании Европейского свидетельства о наследовании». Этот обширный (84 статьи) комплексный нормативный акт имеет главным назначением определение права, применимого к отношениям по наследованию (разд. III, ст. ст. 20 - 38), но регулирует также широкий круг связанных с наследованием публично-правовых отношений - юрисдикцию, признание и исполнение судебных решений по делам о наследовании, совершение нотариальных актов, создание и использование Европейского свидетельства о наследстве. Вслед за другими регламентами ЕС, унифицирующими международное частное право государств - участников Союза, Регламент от 4 июля 2012 г. № 650/2012 получил неофициальное название «Рим-IV».
|
|
|
Единообразное коллизионное регулирование отношений по наследованию заменяет, «вытесняет» коллизионные правила о наследовании, действовавшие ранее в странах ЕС. Как сказано в ст. 20 Регламента, «любое право, оговариваемое настоящим Регламентом , применяется независимо от того, является ли оно правом государства - члена Европейского союза». При этом Регламент по общему правилу «не затрагивает применение международных конвенций», подписанных государством - членом ЕС на момент принятия Регламента. Регламент Рим-IV начал применяться с 17 августа 2015 г.
Среди региональных унификационных договоров, содержащих в числе других положений и коллизионные нормы наследственного права, наиболее известен Кодекс Бустаманте (Гаванская конвенция) 1928 г. В нем 20 статей (ст. ст. 144 - 163) посвящены вопросам наследования.
4. Наибольшее число унифицированных норм международного частного права, касающихся наследования, сосредоточено в двусторонних международных договорах - договорах о правовой помощи, консульских конвенциях и др.
|
|
|
Примерно в половине двусторонних договоров Российской Федерации о правовой помощи по гражданским, семейным и уголовным делам есть нормы, непосредственно направленные на регламентацию наследственных отношений, осложненных иностранным элементом.
В нескольких договорах - с Грецией, Кипром, Финляндией - нормы о наследовании немногочисленны и касаются лишь предоставления национального режима в этой области и определения права, применимого к форме завещаний. Краткие, хотя и иные положения о наследовании, содержит также договор с Ираком.
Напротив, договоры с государствами бывшего «социалистического лагеря» либо социалистической ориентации (Албанией, Болгарией, КНДР, Кубой, Польшей, Румынией, Чехословакией, Югославией), а также с государствами, образовавшимися на месте республик бывшего СССР (Азербайджаном, Грузией, Киргизией, Латвией, Литвой, Молдавией, Эстонией), содержат целые комплексы норм о наследовании. В их числе унифицированные коллизионные нормы (о праве, применимом к наследованию движимого и к наследованию недвижимого имущества, к форме завещания и др.), материальные нормы наследственного права (об исчислении срока на принятие наследства, о выморочном имуществе и др.), нормы о юрисдикции по наследственным делам, о мерах по охране наследственного имущества и интересов наследников. Подробные нормы о наследовании (в том числе коллизионные) содержатся также в договоре о правовой помощи с Ираном.
Со странами СНГ и с Грузией Россию, помимо упомянутых двусторонних договоров о правовой помощи, связывает Минская конвенция 1993 г., в которой целый раздел (ст. ст. 44 - 50) посвящен наследованию. Нормы этого раздела по кругу решаемых вопросов сходны с названными правилами большинства двусторонних договоров о правовой помощи, но по содержанию не во всем совпадают с некоторыми из этих договоров. Минская конвенция 1993 г. не затрагивает положений других международных договоров, участниками которых являются стороны этой Конвенции (ст. 82). Поэтому в случае расхождения правил Минской конвенции 1993 г. с нормами двустороннего договора между ее участниками приоритет имеют нормы этого договора.
Кишиневская конвенция 2002 г., заключенная с целью заменить Минскую конвенцию 1993 г., воспроизводит в ч. V (ст. ст. 47 - 53) почти дословно те нормы о наследовании, которые содержатся в Минской конвенции. В Кишиневской конвенции участвуют Азербайджан, Армения, Белоруссия, Казахстан, Киргизия и Таджикистан. Россия подписала эту Конвенцию, но из-за ее недостатков принципиального характера не ратифицировала .
5. Незначительный объем универсальной международной унификации норм о наследовании предопределяет большую роль национального, прежде всего национального коллизионного права в регулировании наследственных отношений, осложненных иностранным элементом.
Коллизионные нормы российского права о наследовании содержатся в ст. 1224 ГК РФ и во многом совпадают с нормами прежнего законодательства (см. ст. 169 Основ 1991 г., ст. 567 ГК РСФСР 1964 г. и ст. 127 Основ 1961 г.). В то же время все они претерпели изменения по сравнению с прежними нормами, и некоторые из этих изменений существенны (подробнее см., ниже).
6. В области наследования предоставление иностранцам национального режима и его обеспечение на деле имеет особое значение. Это связано с существующими в праве ряда стран «изъятиями, направленными на то, чтобы расширить круг случаев применения собственного права, либо установить в вопросах наследования специальные привилегии для собственных граждан, либо умалить права наследования иностранцев...». В наибольшей мере такие изъятия ущемляют права наследников-иностранцев, живущих за границей, и чаще всего - в отношении наследования ими земли и других природных ресурсов. В принципе возможность подобных ограничений наследственных прав иностранцев не исключена и в России, поскольку в соответствии с Конституцией РФ (ч. 3 ст. 62) и ГК РФ (абз. 4 п. 1 ст. 2, ст. 1196) из принципа национального режима и из принципа равенства гражданской правоспособности иностранных граждан, а также апатридов и российских граждан возможны исключения, если они установлены федеральным законом.
Стремлением не допустить ограничений наследственных прав своих граждан, когда эти права должны возникнуть или осуществляться в другом государстве, объясняется включение в двусторонние договоры России (в прошлом - СССР) о правовой помощи специальных условий о безоговорочном применении в сфере наследования национального режима. Наиболее кратко и четко это условие сформулировано в действующем Договоре с бывшей Чехословакией (1982 г.): «Граждане одной Договаривающейся Стороны могут наследовать имущество или права на территории другой Договаривающейся Стороны по закону или по завещанию на равных условиях и в том же объеме, как и собственные граждане» (ст. 39 «Принцип равенства»). Формулировки в других договорах более детальны и пространны, но по существу мало отличаются от приведенной.
Статут наследования
1. Определяемое на основании коллизионной нормы право (закон страны), которое подлежит применению ко всей совокупности наследственных отношений, осложненных иностранным элементом, или, по крайней мере, к основной их части, принято называть статутом наследования.
В коллизионном праве со временем отчетливо сложились два основных варианта статута наследования.
В значительном числе стран, включающем всех членов Европейского союза и еще несколько десятков государств, право, подлежащее применению ко всем вопросам наследования в целом, в том числе к наследованию всего имущества наследодателя, определяется личным законом наследодателя. В одних из таких государств это закон места постоянного жительства наследодателя, в других - закон страны его гражданства. Например, японский Закон № 10 о применимом праве от 21 июня 1898 г. предусматривает, что «наследование регулируется правом страны гражданства наследодателя» (ст. 26). Во многих странах Латинской Америки предусмотрено в качестве единого статута наследования применение права государства, в котором наследодатель имел постоянное место жительства.
Очевидно, что в коллизионном праве этих стран, как и других, имеющих подобные нормы, статут наследования в принципе един для наследования имущества любого рода - недвижимости, движимых вещей, прав и т.д., т.е. универсален.
Однако большое число государств, к которым относится и Россия, считает необходимым в полной мере сохранять за собой регулирование отношений по поводу находящейся в пределах его юрисдикции земли и иной недвижимости даже тогда, когда эти отношения осложняются иностранным элементом. В праве этих государств статут наследования разделяется на два, основной из которых предусматривает применение к наследованию недвижимости права страны места ее нахождения, тогда как наследование остальной части наследства регулируется личным законом наследодателя (правом страны его гражданства либо места жительства). Например, в Законе КНР от 28 октября 2010 г. о применении права к гражданско-правовым отношениям, выходящим за пределы одного государства, установлено, что «по отношению к наследованию по закону действует право обычного местопребывания наследодателя, по отношению к недвижимому имуществу - право его месторасположения» (§ 31). Таким образом, статут наследования как бы разделяется, причем, хотя в праве разных государств предусмотрены разные варианты такого расщепления наследственного статута, делается это всегда ради подчинения наследственных отношений по поводу недвижимости legis rei sitae.
2. Выявление коллизионного статута для спорного наследственного правоотношения, осложненного иностранным элементом, как правило, составляет не самую сложную часть задачи определения права, подлежащего применению к этому отношению. На практике сложности возникают в связи с решением конкретных, притом часто весьма узких вопросов наследования и становятся особенно трудными, когда возникший вопрос вообще не известен тому правопорядку, в юрисдикции которого он возник.
Трудности определения права, применимого к наследованию, связаны во многом с тем, что в каждой системе права сами наследственные отношения тесно соприкасаются, по сути - переплетаются с отношениями по поводу дееспособности, содержания вещных и других имущественных прав, формы и действительности договора, режимом имущественных отношений супругов и др. В результате и коллизионные статуты, сконструированные как вполне самостоятельные правовые категории, в реальном правоприменении соприкасаются, сталкиваются и требуют разграничения. Последнее достигается определением сферы действия коллизионных статутов.
Определение сферы действия коллизионного статута применительно к конкретному вопросу наследования представляет собой решение коллизионной проблемы второго порядка. Нередко ее решение очевидно и по сути дела сливается с определением самого статута наследования. Но иногда ее решение не только требует отдельных значительных усилий, но и может привести к выводу о неприменимости, казалось бы, верно избранного статута наследования.
В российском международном частном праве сфера действия статута наследования в отличие от ряда других коллизионных статутов (вещного, договорного и др.) законом не определена. Поэтому вопрос решается путем доктринального и судебного толкования системы норм российского частного права, исходя прежде всего:
1) из круга отношений, регулируемых российским наследственным правом;
2) сферы действия других коллизионных статутов.
Статут наследования определяет решение на основании применимого права как общих вопросов наследования - об основаниях перехода имущества по наследству (закон, завещание, наследственный договор, дарение на случай смерти и др.), о составе наследства (видах имущества, которое можно наследовать), условиях (времени и месте) открытия наследства, круге лиц, которые могут быть наследниками (включая решение вопроса о «недостойных» наследниках), о разделе наследства и об ответственности наследников по долгам наследодателя, так и специальных вопросов, касающихся наследования по определенным основаниям - непосредственно на основании закона (по закону), по завещанию, в порядке наследственного договора и т.д. Статутом наследования определяются как общие правила о наследовании имущества вообще, так и специальные правила о наследовании отдельных видов имущества - земли, банковских вкладов, исключительных прав и др.
Сфера действия наследственного статута охватывает как вопросы, требующие решения при наследовании по закону, так и те, которые возникают при наследовании по завещанию. Но при наследовании по закону ряд вопросов, входящих в сферу действия статута наследования, не возникает (например, о форме и действительности завещания), в том числе и вопросов, которые могут быть решены завещателем по его усмотрению.
Если статут наследования определяет регулирование всей совокупности наследственных отношений гражданско-правового характера, имеет место единство статута наследования. Чаще, однако, из единого статута делаются изъятия в отношении наследования определенных объектов. Иногда эти исключения бывают настолько существенны, что позволяют говорить о двойственности статутов наследования в праве одного государства.
3. По действующим в России правилам ГК РФ «отношения по наследованию определяются по праву страны, где наследодатель имел последнее место жительства» (выделено мной. - А.М.) (п. 1 ст. 1224).
Из этого главного коллизионного принципа в российском праве, в том числе в той же статье ГК РФ, сделаны несколько изъятий, главное из которых касается «наследования недвижимого имущества» (подробнее см. § 3 настоящей главы). Изъятие это позволяет говорить о двойственности (или раздвоении) статута наследования в российском праве. Тем не менее основным коллизионным принципом, сфера действия которого не ограничена определенным видом имущества и поэтому распространяющимся на отношения по наследованию не только движимого имущества, но и нематериальных объектов (прав требования к другим лицам, исключительных прав), остается право страны последнего места жительства наследодателя.
Таким образом, при определении права, подлежащего применению к отношениям по наследованию на основании коллизионной нормы российского закона, гражданство наследодателя значения не имеет. Но отсылка в формуле прикрепления этой нормы к праву страны, в которой наследодатель имел последнее место жительства, может в ряде случаев вызвать необходимость квалификации этого понятия. При выборе права, в котором нужно искать его квалификацию, следует руководствоваться правилами ст. 1187 ГК РФ, о которых говорилось в гл. 4 учебника. При этом нужно иметь в виду, что последнее место жительства наследодателя по российскому праву (ст. 20 ГК РФ) означает место, где наследодатель проживал перед своей смертью постоянно или - если он не имел постоянного места жительства - преимущественно (п. 1).
Понятие и признаки (критерии) места жительства лица, установленные в ГК РФ (ст. 20), предназначены, естественно, в первую очередь для точного определения места, в котором лицо «жительствует» в пределах России - региона, населенного пункта, адреса. При обращении к той же норме ГК РФ в целях квалификации понятия «место жительства» (чтобы затем применять коллизионную норму, содержащуюся в ст. 1224) те же самые признаки используются для определения страны, в которой наследодатель имел место жительства, т.е. проживал постоянно или преимущественно. Страна, в которой наследодатель умер или которую он посетил перед смертью, не может рассматриваться как его последнее место жительства, если он не проживал в ней постоянно или преимущественно.
Место жительства наследодателя, не достигшего совершеннолетия либо находившегося под опекой, определяется специальными правилами (п. 2 ст. 20).
4. Из международных договоров России, в которых регламентируется наследование, только Минская конвенция 1993 г. содержит общее правило о статуте наследования, отсылающее к «законодательству Договаривающейся Стороны, на территории которой наследодатель имел последнее постоянное место жительства» (п. 1 ст. 45). Из этого правила сделано изъятие для наследования недвижимости, подчиняющегося законодательству государства, на территории которого недвижимое имущество находится.
Двусторонние договоры о правовой помощи, участником которых является Россия, устанавливают отдельные коллизионные нормы для наследования движимого и недвижимого имущества. При этом если наследование недвижимости все договоры подчиняют праву страны ее местонахождения, то коллизионный вопрос наследования движимого имущества решается по-разному. В то время как большинство договоров связывает наследование движимости с правом страны последнего места постоянного жительства наследодателя, по договорам с Болгарией (п. 1 ст. 32), Венгрией (п. 1 ст. 37), Вьетнамом (п. 1 ст. 35), КНДР (п. 1 ст. 36), Польшей (п. 1 ст. 39) и Румынией (п. 1 ст. 37) эти отношения должны регулироваться законодательством той Договаривающейся Стороны, «гражданином которой был наследодатель» в момент смерти.
5. В международном частном праве других государств отчетливо видны два разных подхода к определению статута наследования.
В европейских странах до принятия Регламента (ЕС) от 4 июля 2012 г. № 650/2012 «О юрисдикции, применимом праве, признании и исполнении решений, принятии и исполнении нотариальных актов по вопросам наследования, а также о создании Европейского свидетельства о наследовании» коллизионное право части этих стран (в том числе Германии, Испании, Италии, Польши) предусматривало применение в качестве универсального статута наследования применение права страны, гражданином которой был наследодатель.
Использование в качестве статута наследования закона гражданства наследодателя избавляет от необходимости решать проблемы квалификации понятий места жительства умершего, его постоянного или последнего места жительства, но ставит вопросы, связанные с изменением гражданства наследодателя (завещателя), отсутствием у него какого-либо гражданства вообще либо, наоборот, наличием двух или нескольких гражданств.
Другое определение статута наследования было свойственно международному частному праву Великобритании, Франции, Румынии. В одних из этих стран законодательство, в других - сложившаяся практика судов стоит на позиции раздвоения статута наследования. При этом к наследованию движимого имущества применялось право страны домицилия (или, реже, как, например, в Румынии, - закон гражданства) наследодателя, а к наследованию недвижимости - право той страны, где она находится.
Регламент Рим-IV кардинально изменил всю картину коллизионного регулирования наследования. Он не только ввел в право стран - членов ЕС единообразный (унифицированный) статут наследования, но и в принципе сделал его универсальным. Главная из коллизионных норм Регламента («Общее правило») устанавливает, что «правом, применимым ко всем вопросам наследования в целом, является право государства, в котором умерший имел место постоянного жительства на момент смерти» (п. 1 ст. 21). Но хотя создание единообразного универсального статута наследования было главной целью урегулирования в Регламенте коллизионных вопросов, избежать необходимости предусмотреть из этого статута изъятия, притом весьма существенные, не удалось (см. ниже, п. 7 § 3).
Помимо стран - членов ЕС универсальный статут последования предусмотрен правом ряда других стран - одних в качестве закона гражданства наследодателя (Алжир, Гана, Египет, Индонезия, Ливан, Марокко, Турция, Япония и др.), других в качестве закона его домицилия (Аргентина, Бразилия, Колумбия, Парагвай, Чили и др.).
Несмотря на явно растущее распространение в международном частном праве универсального статута наследования, значительное число государств, как уже говорилось, сохраняют в своем коллизионном праве разделение статута наследования ради применения к наследованию недвижимого имущества закона страны места его нахождения. Это относится к США, большинству государств, придерживающихся англо-американской системы права (Австралия, Индия, Ирландия, Канада, Кения, Кипр, Новая Зеландия, ЮАР), а также ряду других стран (Израиль, Китай, Мадагаскар и др.).
Характерны нормы на этот счет одного из последних по времени издания гражданских кодексов - Гражданского кодекса канадской провинции Квебек (1991 г.): «Наследование движимого имущества регулируется правом последнего домицилия наследодателя, наследование недвижимого имущества регулируется правом места нахождения имущества» (ст. 3098).
Значительным своеобразием отличается решение вопроса о праве, применимом к наследованию, в швейцарском Законе о международном частном праве от 18 декабря 1987 г. - одном из наиболее детальных законов, посвященных этому предмету. В соответствии с ним «наследство лица, имевшего последний домицилий в Швейцарии, подпадает под действие швейцарского права» (п. 1 ст. 90). Если же последний домицилий лица находился за границей, применимое право определяется по нормам коллизионного права страны его последнего домицилия, однако если это лицо было гражданином Швейцарии, применяется швейцарское право (ст. 91).
Особенности наследования недвижимости
1. В изъятие из общего коллизионного принципа регулирования наследственных отношений правом страны последнего места жительства наследодателя (абз. 1 п. 1 ст. 1224 ГК РФ) «наследование недвижимого имущества определяется по праву страны, где находится это имущество...» (абз. 2 п. 1 ст. 1224).
Это правило ст. 1224 ГК РФ распространяется на отношения по наследованию любого недвижимого имущества, находящегося в России либо за границей. Понятие недвижимости определено в п. 1 ст. 130 ГК РФ и охватывает прежде всего землю и «все, что прочно связано с землей».
«Наследование недвижимого имущества», которому посвящена содержащаяся в ст. 1224 коллизионная норма, означает переход по наследству недвижимого имущества, находившегося в собственности наследодателя. При этом не имеет значения, на каком правовом основании эта недвижимость стала собственностью наследодателя - была приобретена по договору о ее отчуждении, унаследована, получена в результате обращения на нее взыскания и т.д. Право, регламентирующее наследование недвижимости, определяется на основании п. 1 ст. 1224 даже в тех случаях, когда право собственности на нее приобретено наследодателем на условиях, не исключающих требование о возвращении этого недвижимого имущества его отчуждателю (см., например, п. 2 ст. 599 ГК РФ).
Определение права, которым должно регулироваться наследование иных, чем право собственности, субъективных вещных прав на недвижимость, также подпадает под действие абз. 2 п. 1 ст. 1224 и не регулируется общим правилом, установленным в абз. 1 п. 1 этой статьи.
2. Под действие российского права всегда подпадает наследование «недвижимого имущества, которое внесено в государственный реестр в Российской Федерации». Несмотря на широкую формулировку, эта норма (абз. 2 п. 1 ст. 1224) имеет практическое значение только для такого имущества, которое хотя и считается «недвижимым», но может тем не менее оказаться за границей (подробнее см. ниже, п. 5 настоящего параграфа).
3. Все договоры России о правовой помощи, предусматривающие развернутую регламентацию наследственных отношений (а таких договоров не менее 20), содержат совпадающие двусторонние коллизионные нормы о наследовании недвижимого имущества. В качестве примера можно сослаться на Договор между Российской Федерацией и Эстонской Республикой о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам, заключенный в 1993 г. и вступивший в силу 19 марта 1995 г., устанавливающий, что «право наследования недвижимого имущества регулируется законодательством Договаривающейся Стороны, на территории которой находится имущество» (п. 2 ст. 42) .
Точно такая же унифицированная коллизионная норма содержится и в Минской конвенции 1993 г.(п. 2 ст. 45).
4. Различное решение в коллизионном праве (как в национальном, так и в международных договорах) вопроса о наследовании движимого и недвижимого имущества либо о наследовании «имущества» вообще и о наследовании «недвижимости», как это предусмотрено в российском национальном законе (п. 1 ст. 1224 ГК РФ), рождает проблему квалификации понятий движимого и недвижимого имущества.
В действующем российском праве имеется специальное правило для решения этой проблемы: принадлежность имущества к движимым или недвижимым вещам должна определяться «по праву страны, где это имущество находится» (ст. 1205, п. 1 ст. 1205.1 ГК РФ). Если имущество находится в России, то решающее значение для того, чтобы признать его недвижимым или движимым, будут иметь правила ст. 130 ГК РФ, определяющие понятие недвижимых вещей (недвижимого имущества, недвижимости). Это чрезвычайно важное определение (п. 1 ст. 130) в то же время не исключает того, что «законом к недвижимым вещам может быть отнесено и иное имущество». Примером такого иного недвижимого имущества является предприятие, в состав которого могут входить и инвентарь, и права требования, и т.п., но которое тем не менее как имущественный комплекс «признается недвижимостью» (п. 1 ст. 132 ГК РФ). Недвижимостью по российскому праву признаются и единые недвижимые комплексы (ст. 133.1 ГК РФ). Таким комплексом признается совокупность объединенных единым назначением «зданий, сооружений и иных вещей», либо связанных между собой физически или технологически, либо расположенных на одном земельном участке. При условии регистрации такого комплекса в государственном реестре прав на недвижимость в качестве единого объекта все входящие в его состав вещи считаются недвижимым имуществом.
5. В связи с проблемой квалификации понятия «недвижимость» необходимо помнить, что по российскому праву к недвижимым вещам относятся также «подлежащие государственной регистрации воздушные и морские суда, суда внутреннего плавания».
Поскольку суда по своей природе предназначены для движения, привязка их наследования к российскому праву только в зависимости от физического «нахождения в России» в тот или иной момент могла бы привести к совершенно случайным последствиям. Такие объекты недвижимости по закону следует считать находящимися в России, если они внесены в Российской Федерации в соответствующий государственный реестр. Этот вывод, делавшийся до издания части третьей ГК РФ только доктриной и практикой, теперь прямо закреплен в п. 1 ст. 1224 в виде односторонней коллизионной нормы. Поэтому независимо от того, в какой географической точке в конкретный момент находится судно, до тех пор, пока оно не исключено в установленном порядке из государственного реестра, ведущегося в Российской Федерации, местом его нахождения должна считаться Россия, а само судно - признаваться недвижимостью и переходить по наследству в соответствии с нормами российского права.
6. Сложнее обстоит дело с квалификацией этих понятий, когда они используются в унифицированных коллизионных нормах международных договоров России. Только в нескольких договорах о правовой помощи - с Вьетнамом (п. 3 ст. 35), Грузией (п. 3 ст. 42), Кубой (п. 3 ст. 31) и Чехословакией (п. 3 ст. 40) - есть совпадающие нормы, указывающие на способ такой квалификации. Например, в Договоре с Вьетнамом сказано, что «вопрос о том, какое наследственное имущество следует считать движимым, а какое недвижимым, решается в соответствии с законодательством Договаривающейся Стороны, на территории которой находится имущество». Разумность такого подхода, соответствующего правилу, установленному в ст. 1205 и п. 1 ст. 1205.1 ГК РФ, дает основания считать, что он может быть использован и при квалификации соответствующих понятий в других договорах, включая Минскую конвенцию 1993 г.
7. Регламент Рим-IV, установив для государств - членов ЕС единообразный универсальный статут наследования, основанный на принципе lex domicilii, не делает из этого статута изъятий в отношении наследования недвижимости. Но он допускает такие изъятия в национальном праве входящих в ЕС государств. Статья 30 Регламента предусматривает, что «в тех случаях, когда в праве государства, на территории которого расположены определенные объекты недвижимости, определенные предприятия или другие определенные категории имущества, имеются специальные правила, по экономическим, семейным или социальным соображениям налагающие ограничения на наследование такого имущества, эти правила применяются к наследованию в той мере, в которой, по праву того государства, они применимы независимо от права, применимого к наследованию».
Это очень важное положение для понимания действительности состояния коллизионного режима наследования в праве государств - членов ЕС. Предусмотренная им возможность особых национальных правил о наследовании в первую очередь, конечно, имеет в виду изъятия из установленного Регламентом «общего правила» (ст. 21), и притом изъятий для «определенных объектов недвижимости, определенных предприятий». Но точный юридический смысл этой нормы позволяет иметь в национальном праве «правила.., налагающие ограничения» также на наследование «других определенных категорий имущества», находящегося на территории государства, устанавливающего ограничения. А ограничения, устанавливаемые в отношении недвижимости или «иных категорий имущества», могут представлять собой исключения не только из универсального статута наследования, но и из других коллизионных норм Регламента.
Наследование по завещанию
1. Среди вопросов международного частного права в области наследования значительное место занимают вопросы, связанные с наследованием по завещанию. Их решению посвящен ряд специальных норм как национального законодательства, так и международных договоров. Объясняется это в конечном счете тем, что в основе этого вида наследования лежит сделка (см. п. 5 ст. 1118 ГК РФ). Само завещание - гражданско-правовая односторонняя сделка; сделками являются и акты его изменения и отмены, принятие наследства и отказ от наследства. К тому же в национальном законодательстве предъявляются особые требования к форме этих сделок. Поэтому на практике возникают вопросы дееспособности завещателя, последствий пороков воли, нарушения формы. Общие коллизионные принципы, рассчитанные прежде всего на двусторонние сделки (договоры), оказываются далеко не всегда пригодны по отношению к таким специфическим односторонним сделкам, какими являются завещания и другие допускаемые правом акты распоряжения имуществом на случай смерти.
2. Российские коллизионные нормы, определяющие право, применимое к наследованию, включая наследование по завещанию, так же как и аналогичные нормы права ряда других стран, являются императивными. Они не допускают выбор и указание в завещании иного права для наследования, чем то, которое предопределено коллизионными нормами закона. Иными словами, в международном частном праве России и ряда других стран принцип автономии воли не распространяется на волеизъявления по распоряжению имуществом на случай смерти, т.е. на завещания. Поэтому, например, с позиций российского права должно быть признано недействительным условие завещания о применении французского или германского права к наследованию дома в Подмосковье .
Но международное частное право ряда иностранных государств допускает, хотя и с ограничениями, определение самим завещателем права, подлежащего применению к наследственным отношениям, которые должны возникнуть после его смерти на основе завещания.
В государствах - членах ЕС свобода выбора права, применимого к наследованию, определяется Регламентом Рим-IV. Как сказано в ст. 22 Регламента, «лицо может выбрать в качестве права, регулирующего вопросы его наследования в целом, право того государства, гражданство которого оно имеет на момент совершения выбора и на момент смерти» (п. 1). Хотя норма эта сформулирована как правило общее, относящееся ко всем видам наследования, а статья Регламента озаглавлена «Выбор права», но в ней одновременно установлено, что такой выбор возможен лишь «в виде распоряжения имуществом на случай смерти владельца или явно выражен в условиях такого распоряжения» (п. 3). Это значит, что право, избранное в качестве применимого к наследованию, применимо к нему в тех пределах, в каких наследодатель вправе свободно распоряжаться своим имуществом на случай смерти по правилам национального права соответствующего государства.
По сути, Регламент Рим-IV допускает лишь один вариант изменения установленного им универсального статута наследования - замену права страны, в которой наследодатель имеет место постоянного жительства, правом государства его гражданства. Такое ограничение выбора применимого права вызвано необходимостью «обеспечить связь между умершим и избранным правом и избежать выбора права с намерением воспрепятствовать законным возможностям получения наследства лицами, имеющими право на обязательную долю» (п. 38 преамбулы Регламента).
Немаловажное значение для практического действия и применения правил Регламента о выборе права имеет то обстоятельство, что такой выбор допускается только в отношении наследования в целом. Иными словами, в принципе нельзя подчинить одни отношения наследования (в отношении определенных лиц, определенного имущества и т.д.) общему статуту наследования, а другие - праву, избранному наследодателем. Однако это ограничение, очевидно, не действует в случаях, когда Регламент допускает изъятия из своих общих правил для недвижимости и других «определенных категорий имущества» (см. выше, п. 7 предыдущего параграфа).
За пределами действия этой европейской унификации коллизионных норм о наследовании положения национального права, допускающие подчинение завещателем наследственных отношений праву иному, чем то, которое предусматривается коллизионной нормой закона, отличаются заметным разнообразием. Возможности подчинить наследственные отношения наследодателя иному праву, чем то, применение которого предусмотрено коллизионной нормой, весьма узки. В то же время воспользовавшись даже этим нешироким выбором, в ряде случаев можно кардинально изменить регулирование наследственных отношений.
3. Одной из специальных проблем международного частного права в области наследования является уже упоминавшийся вопрос о завещательной дееспособности, т.е. о признании гражданина с точки зрения закона способным составить, изменить или отменить завещание. Сложность этой проблемы связана с ее двойственностью: завещательная дееспособность есть одно из проявлений дееспособности физического лица и в этом качестве входит в содержание его личного статута, но в то же время относится только к сфере наследственных отношений и только в этой сфере проявляется и имеет практическое значение. Результатом такой двойственности является разный подход к решению данной проблемы как в национальном законодательстве, так и в международных договорах.
Действующее в России законодательство предусматривает, что способность лица к составлению и отмене завещания, в том числе в отношении недвижимого имущества, ...определяются по праву страны, где завещатель имел место жительства в момент составления такого завещания...» (п. 2 ст. 1224 ГК РФ). Очевидно, что эта норма корреспондирует с основным коллизионным принципом, которым определяется право, применимое к наследованию (п. 1 ст. 1224; см. выше п. 2 § 2 настоящей главы), но может не совпасть с общим правилом, согласно которому дееспособность иностранца определяется его личным законом (п. 1 ст. 1197 ГК РФ), каковым чаще всего будет право страны его гражданства (см. п. 1 ст. 1195). В результате может оказаться, что иностранец, не достигший совершеннолетия по праву своей страны, будет признан в России вполне дееспособным, но будет не вправе составить здесь завещание.
Норму о завещательной дееспособности, аналогичную приведенному правилу российского законодательства, содержит Минская конвенция 1993 г.(ст. 47). Однако ни один из двусторонних договоров России о правовой помощи как со странами СНГ, так и с другими государствами не ставит способность завещателя составить, изменить или отменить завещание в зависимость от права страны его домицилия в момент составления завещания. Все эти договоры связывают завещательную дееспособность с законодательством государства, гражданином которого завещатель является в момент составления завещания или акта о его отмене («в момент волеизъявления», как сказано в некоторых договорах). При этом в некоторых из них наряду с этой нормой содержится и условие о предоставлении гражданам другого Договаривающегося государства национального режима в отношении способности составлять и отменять завещание. Такое сочетание не вполне согласующихся между собой правил есть в договорах с Албанией (ст. ст. 35 и 37), Болгарией (ст. ст. 31 и 34), Венгрией (ст. ст. 36 и 39), Вьетнамом (ст. ст. 38 и 41), КНДР (ст. ст. 35 и 38), Кубой (ст. ст. 34 и 37) и Румынией (ст. ст. 36 и 39).
В договорах России с названными государствами, а также в Договоре с Чехословакией (ст. 42) законом страны гражданства завещателя в момент составления завещания или его отмены определяются также «правовые последствия недостатков волеизъявления», т.е. совершения соответствующего завещательного акта с пороками воли. Это правило существенно отличается от общих коллизионных принципов, применимых к односторонним сделкам (ср. ст. 1217 ГК РФ).
4. Требования к форме завещания, предъявляемые законодательством разных стран, различаются не только в деталях, но и в ряде случаев принципиально. Если в одних странах (как в России) имеют силу, как правило (за исключением завещаний в чрезвычайных обстоятельствах), лишь завещания, удостоверенные государственными органами или лицами, которых государство уполномочило выполнять эту функцию (публичные завещания - см. ст. ст. 1125, 1127 ГК РФ), то в других (преимущественно в странах, принадлежащих к англо-американской системе права) допускаются и так называемые частные завещания. Но даже когда речь идет о завещаниях одного типа (например, публичных), трудно найти хотя бы несколько государств, в которых требования к форме завещаний полностью совпадали. Все это делает проблему определения права, применимого к форме завещания, исключительно важной.
В действующем российском законодательстве «форма завещания» и «акта его отмены» определяется правом той же страны, по праву которой решается вопрос о завещательной дееспособности (см. подробнее выше, п. 3). Однако даже если форма завещательного распоряжения не соответствует праву страны, где завещатель имел место постоянного жительства в момент составления завещания или его отмены, завещание (как и распоряжение о его отмене), форма которого соответствует праву страны, где оно составлено, или российскому праву, считается составленным в надлежащей форме (п. 2 ст. 1224 ГК РФ).
Литература:
Международное частное право: учебник / В.Н. Борисов, Н.В. Власова, Н.Г. Доронина и др.; отв. ред. Н.И. Марышева. 4-е изд., перераб. и доп. М.: ИЗиСП, КОНТРАКТ, 2018. 848 с.
Дата добавления: 2021-05-18; просмотров: 69; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!