Получение достоверной и актуальной информации.
На получение достоверной и актуальной информации влияет разъяснительная работа местных органов власти. В исследовании, проведенном ПРООН в 2006 году, утверждается, что региональные государственные органы не достаточно уделяют внимания информационно-разъяснительной работе среди оралманов [Аналитический обзор «Положение оралманов в Казахстане»,2006: 12].. Данное обстоятельство, по мнению экспертов, может привести к «сепарации» репатриантов.
Получение соответствующих льгот.
Согласно законодательству Республики Казахстан каждый репатриант имеет право на определенные льготы со стороны государства. Так, согласно Закону лица, получившие статус оралмана, обладают достаточно широким спектром льгот в Республике Казахстан.
К ним относятся:
· оказание помощи в трудоустройстве, повышении квалификации и в освоении новой профессии;
· создание условий для изучения государственного и по желанию русского языков;
· предоставление отсрочки от службы в рядах Вооруженных Сил в порядке, установленном законодательством Республики Казахстан;
· выделение квоты для поступления в организации среднего профессионального и высшего профессионального образования в количестве, определяемом Правительством Республики Казахстан;
· предоставление нуждающимся мест в школах, дошкольных организациях, а также учреждениях социальной защиты;
· выплату пенсий в соответствии с законодательством Республики Казахстан или международными договорами;
|
|
|
· выплату пособий по инвалидности, по случаю потери кормильца и по возрасту в соответствии с Законом Республики Казахстан «О государственных социальных пособиях по инвалидности, по случаю потери кормильца и по возрасту в Республике Казахстан»;
· выплату специальных государственных пособий согласно Закону Республики Казахстан
«О специальном государственном пособии»;
· восстановленным в гражданстве, реализацию прав на компенсации, установленные Законом Республики Казахстан «О реабилитации жертв массовых политических репрессий»;
· освобождение от консульских сборов за выдачу виз на въезд в Республику Казахстан;
· получение гарантированного объема бесплатной медицинской помощи в соответствии с законодательством Республики Казахстан;
· предоставление государственной адресной социальной помощи в соответствии с Законом Республики Казахстан «О государственной адресной социальной помощи» и т.д.
На сегодняшний день приходится констатировать тот факт, что не в полном объеме оралманы могут воспользоваться данными услугами. Основной причиной этого, как утверждают ученые, является недостаточное знание государственного и русского языков репатриантами.
|
|
|
Трудность в получении образования.
Оралманы, прибывшие из стран дальнего зарубежья, в частности, из Китая, не владеют современной казахской письменностью на основе кириллицы и вследствие этого не имеют возможности обучаться в высших учебных заведениях Республики Казахстан
Согласно законодательству Республики Казахстан, граждане, оканчивающие школу должны сдавать Единое национальное тестирование, по результатам которого, они получают аттестат и участвуют в конкурсе на получение государственного образовательного гранта для обучения в университете. Так, выпускники школ с русским языком обучения должны сдавать казахский язык, с казахским языком обучения – русский соответственно. Вследствие не знания русского языка, оралманы сталкиваются с проблемой получения аттестата.
Так, анализ ситуации показывает, что владение русским языком влияет на успешную интеграцию оралманов в поликультурное казахстанское общество.
ЛИТЕРАТУРА
1. Аналитический обзор «Положение оралманов в Казахстане» 2006 – Алматы. 12.
2. Закон Республики Казахстан «О миграции населения» 1997 – http://www.zakon.kz/
|
|
|
3. Конституция Республики Казахстан 2007 – http://www.constcouncil.kz
LINGUISTIC ADAPTATION OF ETHNIC MIGRANTS IN THE REPUBLIC OF KAZAKHSTAN:
THE RUSSIAN LANGUAGE INFLUENCE ON REPATRIATES INTEGRATION INTO POLITICAL AND CULTURAL STRUCTURES OF KAZAKHSTAN
The article examines the question of language adaptation of immigrants in multicultural society of Kazakhstan.
The author carried out number of sociolinguistic studies which reveal the essential role of the Russian language in the integration of migrants in multicultural society of Kazakhstan. For example, the research shows that the lack of Russian language knowledge affects the immigrants’ employment (56%), obtaining reliable and relevant information (34%), benefits receipt (32%), etc.
Русистика и современность.
13-я Международная научная конференция. Сборник научных статей, с. 55-58. ISBN 978-9984-47-044-3
Рига: Балтийская международная академия, 2011.
ВТОРИЧНАЯ ЭТИМОЛОГИЗАЦИЯ АНТРОПОНИМОВ
В ХУДОЖЕСТВЕННОМ ТЕКСТЕ И ПЕРЕВОДЕ
Жанна Борман
Балтийская международная академия, Латвия
janna76lv@yahoo.de
Со времен Пражского лингвистического кружка в качестве основного постоянного признака поэтического языка принято называть его «эстетическую», или «поэтическую» функцию, которую
Я. Мукаржовский определял как «направленность поэтического выражения на само себя» [Мукаржовский Я.1967], хотя за поэтическим языком не отрицается и способность выполнять коммуникативную функцию, т.е. передавать некоторое сообщение о внешнем по отношению к тексту мире. Особенность поэтического языка состоит в том, что в нем могут наделяться смыслом любые языковые структуры (фонетические, словообразовательные, грамматические, ритмические), становящиеся тем самым своего рода материалом для построения новых эстетически значимых языковых объектов. Поэтому, в отличие от естественного языка, поэтический язык представляет собой «вторичную моделирующую систему» [Лотман Ю.М. 1998], в которой знак сам моделирует свое содержание. Поэтический язык как бы выставляет напоказ свою форму, предлагая адресату поэтического сообщения осознать либо интуитивно ощутить причины и следствия выбора именно такого (порой необычного или хотя бы неожиданного), а не какого-либо иного способа выражения; более того, и внешняя обыденность поэтического языка, которая иногда имеет место, сама воспринимается на фоне ожиданий необычности формы как особый эстетический прием. Элементы, являющиеся в повседневном языке сугубо формальными, могут приобретать в поэтическом языке семантический характер, получая тем самым дополнительные значения.
|
|
|
С этой точки зрения могут быть рассмотрены антропонимы, которые могут этимологизироваться в художественном тексте и / или в тексте перевода. Речь идет в данном случае об актуализации внутренней формы имени, а также вторичной этимологизации, когда антропоним в тексте наделяется значением, ему изначально не свойственным.
В данной статье будет рассмотрена вторичная этимологизация антропонимов на примере поэтических текстов А. С. Пушкина и их переводов на немецкий и латышский языки.
В переводе не всегда возможно передать ожившую внутреннюю форму антропонима, но проблема возникает уже на стадии понимания и интерпретации текста. Многие переводчики «Сказки о попе и о работнике его Балде» осознают необходимость передать в переводе значение слова балда.
Имя собственное (ИС) Балда обладает осознаваемой носителем языка связью с нарицательным балда, хотя в языке А. С. Пушкина [СЯП 2000] имя нарицательное балда не зафиксировано. Приведем словарное толкование этого слова:
Балда- 1. Устар. ‘Тяжелый молот, употреблявшийся при горных работах и в кузницах’. 2. Устар. и обл. ‘Шишка, нарост (на дереве)’; ‘утолщение’. 3. Прост. бран. ‘Бестолковый, глупый человек’ [МАС 1999 I: 57].
Имя персонажа пушкинской сказки связано, по нашему мнению, с третьим и с первым значениями имени нарицательного балда. Бестолковый человек, простак (готов трудиться почти задаром) – так воспринимает Балду поп, когда нанимает его на работу. Но важно, что в тексте это значение опровергается: именно благодаря своему уму и хитрости Балда сумел выполнить поручение попа. Такие семы первого значения слова балда, как ´сила`, ´тяжесть`, ´ударять`, тоже актуализированы в тексте: плата, которую взыскивает Балда с попа – три щелчка по лбу:
С первого щелка
Прыгнул поп до потолка;
Со второго щелка
Лишился поп языка;
А с третьего щелка
Вышибло ум у старика. [ПушкинА.С. 1977 IV: 309].
Словарь В. И. Даля содержит, кроме указанных, следующие значения слова балда:
обл. вологодск. ‘дылда, болван, балбес, долговязый и неуклюжий дурень’; ряз. ‘шалава, бестолковый’; ‘сплетник, баламут’; костр. ‘дурак, тупица, малоумный’ [Даль 2002 I: 98].
В четырех из пяти рассмотренных нами переводах текста сказки переводчики стремились передать значение имени нарицательного и использовали следующие эквиваленты:
Trotte l – В. Грегер и М. Шмидт [Puschkin A. 1999],
L ü mmel – В. Грегер [Puschkin A. 1950 III],
Flegel – Й. Гюнтер [Puschkin A. 1949 IV],
( Muļķa ) Antulis – Ю. Ванагс [Puškins A. 1968 II],
Balda – Я. Плаудис [Puškins A. 1949].
Остановимся сначала на немецких эквивалентах. Все эти ИС образованы от нарицательных, ниже – их словарные толкования:
Lümmel, der – umg. abwertend ‘Flegel, ungezogener, frecher Mensch’ [DWDS]; Lümmel, der – разг.‘болван, шалопай, олух’ [НРС 1993: 572];
Trottel, der – umg. abwertend ‘einfältiger, dummer, ungeschickter, willensschwacher Mensch’[DWDS]; Trottel, der – разг.‘дурак, идиот, глупец’ [НРС 1993: 854],
Flegel, der – 1. abwertend ‘ungeschliffener, grober Bursche’, 2. ‘Handgerät zum Dreschen, das aus einem kurzen Holzklöppel und einem langen starken Stiel besteht, die beide durch einen kurzen Riemen beweglich miteinander verbunden sind, Dreschflegel’ [DWDS]; Flegel, der –1. ‘с.-х. цеп, молотило’ 2. ‘невежа, грубиян, хам’[НРС 1993: 321].
Как видим, ИС Flegel, использованное Й. Гюнтером [Puschkin A. 1949 IV], в большей степени соответствует русскому слову балда, т.к. включает в себя два значения, которые актуализированы в пушкинской сказке: ‘сельскохозяйственное орудие’ и ‘бестолковый человек’. Кроме того, Flegel в значении ‘сельскохозяйственное орудие’ является темой одной из сказок братьев Гримм – «Der Dreschflegel vom Himmel» [KHM 112] и тем самым может вызывать у читателя перевода ассоциации со сказкой.
Латышский эквивалент Muļķa Antulis, который использует Ю. Ванагс [Puškins A. 1968 II], есть только в одном контексте, в дальнейшем Балда называется просто Antulis. Muļķa – родительный падеж от muļķis - глупец, дурак, ср.:
Muļķis – ‘cilvēks, kam ir nepietiekami attīstīts, arī nepietiekami aktivizēts prāts’ [LLVV 1972 V: 289].
ИС Antulis соотносится, как мы думаем, с лтш. antiņš - разг. ‘простак, дурачок’, ср.:
antiņš – sar., niev. ‘Naivs, lētticīgs, arī vientiesīgs cilvēks’ [LLVV 1972 I: 176], что примерно соответствует третьему значению слова балда. Antiņš – имя персонажа из драматической сказки Райниса «Zelta Zirgs ». Это младший из трех сыновей, которого старшие считают дурачком, потому что он простой, добрый и открытый человек.
ИС Antulis может вызывать у латышского читателя также ассоциации с латышскими сказками, где встречается Stiprais Ansis, который нанялся арендатором к хозяину, а в качестве платы просил разрешения трижды ударить хозяина по лбу [Šmits P. VIII], Gudrais Ansis, который соревновался с чертом [там же], Dumais Ancis, который служил черту [Šmits P. ХI]. Родительный падеж от muļķis – muļķa тоже можно встретить в обозначении персонажа в латышской сказке, например, muļķa vīrs [Šmits P. ХI].
Отдельного внимания заслуживает имя, если оно подвергается вторичной этимологизации только в тексте перевода. Например, Руслан из «Руслана и Людмилы». Все переводчики предлагают ономастические соответствия для имени оригинала:
нем. Ruslan[Puschkin A. 1999], [Puschkin A. 1949 II], Rußlan [Puschkin A. 1823],
лтш. Ruslans [Puškins A. 1968 III].
Обращает на себя внимание различное написание имени в трех немецких переводах: Ruslan / Rußlan . Написание имени Ru ß lan (через ß) в переводе К. Ф. Борга [Puschkin A. 1823] вовсе не обязательно для того, чтобы передать произношение в имени звука [s]. Действительно, ß всегда читается как [s], в то время как s может читаться и как [z], но только в позиции перед гласным, которой нет в имени Ru ß lan. Зато такое написание может способствовать возникновению ассоциаций, которых нет в оригинале: Ru ß lan – Ru ß land (Россия), т.е. сближать эти два ИС по семантике и может акцентировать связь этого ИС, а значит и связь персонажа с национальным колоритом.
ИС Руслан в русском языке – это раннее тюркское заимствование (ср. arsalan – ´лев`) [Петровский Н.А. 1995: 255]. Хотя с другой стороны, пушкинский Руслан имеет в предшественниках богатыря Еруслана Лазаревича и для поэмы в целом важна связь с русским фольклором [Слонимский А.Л. 1963: 195]. Многочисленные языковые формулы, напоминающие народные (молодецкий окрик-похвальба Руслана –
Я еду, еду, не свищу, а как наеду, не спущу! – языковые формулы по типу поговорок) рождают в читательском восприятии «фольклорные ассоциации» [там же].
Минимальные контексты с ИС Руслан часто включают в себя слова князь, витязь: За князя храброго Руслана; Руслан, сей витязь беспримерный; добрый князь Руслан; То был Руслан. Как божий гром, / Наш витязь пал на бусурмана и т.п.
Значения слова князь – 1. ‘Предводитель войска и правитель области в феодальной удельной Руси’ [МАС 1999 II: 64] и слова витязь – Устар. и трад.-поэт. ‘Храбрый воин’; ‘богатырь’ [МАС 1999 I: 179], а также задействованность ИС Руслан в выше названных контекстах распространяют на это ИС дополнительное значение: ‘знатный и храбрый русский воин’. ИС Руслан участвует в создании национального колорита, т.к., благодаря использованию в одних контекстах со словом витязь, приобретает дополнительное значение: ‘древнерусский воин’. Национальный колорит имени передает в переводе К. Ф. Борг [Puschkin A. 1823], использующий написание имени через ß – Ru ß lan , т.е. благодаря «графической этимологизации» [Зубова Л.В. 2000: 89].
Вторичная этимологизация имени Лель, упоминаемого в «Руслане и Людмиле», происходит в латышском переводе поэмы – Laļs [Puškins A. 1968 III], тогда как немецкие переводчики используют просто ономастическое соответствие Lel [Puschkin A. 1999], [Puschkin A. 1949 II].
Лель – ст.-рус. [Петровский Н.А. 1995: 183]. Лель – ‘По представлениям пушкинского времени имя древнеславянского божества, бога любви и покровителя пастухов и певцов’ [СЯП 2000 II: 491].
А. В. Суперанская уточняет, что это ИС возникло из персонификации др.-рус. припева Лель-лада, ляли-ляли-лель [Суперанская А.В. 2004: 221].
Интересна передача имени Лель в латышском переводе – Laļs. Возможно, переводчик хотел наполнить незнакомое для латышского читателя имя содержанием и связать для этого ИС с латышским глаголом lalināt – ´лепетать` (о ребенке), ср.:
Lalināt – 1. ‘dzidot radīt dzidras skaņas, parasti atkārtojot zilbi la; arī trallināt’. 3. ‘runāt, bieži aizstājot citus līdzskaņus ar l skaņu (par bērniem)’ // ‘maigi, mīlīgi runāties ar bērnu, parasti, atkārtojot zilbi la ’ [LLVV 1972 IV: 588-589].
Если учесть, что существование бога Леля обосновывали припевом свадебных и других народных песен [Суперанская А.В. 2004: 221], то такое переводческое решение вполне оправдано.
Приведенный анализ показал, что вторичная этимологизация ИС художественного текста может плодотворно изучаться в аспекте перевода.
В художественном тексте, где все стремится быть мотивированным, та же установка характеризует и антропонимы.
Семантика ИС художественного текста богаче семантики ИС в языке. Поэтому в переводе художественного текста не всегда возможно ограничиться лишь передачей фонографической оболочки ИС. Кроме того, было показано, что вторичная этимологизация может происходить уже непосредственно в тексте перевода. Этот факт необходимо учитывать переводчикам, чтобы, с одной стороны, не допустить ненужной этимологизации, уводящей в сторону от оригинала, а с другой – чтобы использовать этимологизацию, где это необходимо, для создания интересных переводческих решений.
ЛИТЕРАТУРА
1. Даль В. И.2002 – Толковый словарь живого великорусского языка. 4 тт. Москва: Рипол Классик.
2. Зубова Л. В.2000 –Современная русская поэзия в контексте истории языка. Москва: Новое литературное обозрение. 432.
3. Лотман Ю. М. 1998 – Структура художественного текста. Лотман Ю. М. Об искусстве. Санкт-Петербург: Искусство. 14-288.
4. МАС 1999 – Словарь русского языка. 4 тт. Под ред. А. П. Евгеньевой. Москва: Русский язык, Полиграфресурсы.
5. Мукаржовский Я. 1967 –Литературный язык и поэтический язык. Пражский лингвистический кружок. Москва: Прогресс. 406-431.
6. НРС 1993 – Немецко-русский словарь. Москва: Русский язык.
7. Петровский Н. А. 1995 – Словарь русских личных имен. Москва: Русские словари.
8. Пушкин А. С.1977-1979 – Полное собрание сочинений. 10 тт. Ленинград: Наука.
9. Слонимский А. Л. 1963 – Мастерство Пушкина. Москва: ГИХЛ. 527.
10. Суперанская А. В.2004 –Словарь русских личных имен. Москва: Эксмо.
11. СЯП 2000 – Словарь языка Пушкина. 4 тт. Москва: Азбуковник.
12. DWDS – Das Digitale Wörterbuch der deutschen Sprache des 20. Jahrhunderts. – http://www.dwds.de/
13. KHM – Grimm J. und W. Kinder- und Hausmärchen. – http://www.maerchenlexikon.de/khm/inhalt.htm
14. LLVV 1972-1996 – Latviešu literārās valodas vārdnīca. 8 sējumos. Rīga: Zinātne.
15. Puschkin A.1823 –Fragment aus dem ersten Gesange des Gedichts: Rußlan und Ludmilla. Poetische Erzeugnisse der Russen. Bd.2. Riga, Dorpat. 364-374.
16. Puschkin A.1949 – Ausgewählte Werke. 4 Bdd. Hrsg. und aus dem Russischen übertragen von Johannes von Guenther. Berlin.
17. Puschkin A. 1950 – Ausgewählte Werke in vier Bänden. Hrsg. von W. Neustadt. Moskau.
18. Puschkin A.1999 –Poeme und Märchen. Puschkin A. Ausgewählte Werke. 3 Bdd. Hrsg. von Harald Raab.Bd.1. Berlin.
19. Puškins A. 1949 – Izlase. Rīga.
20. Puškins A.1968 – Kopoti raksti. 5 sēj. Jūlija Vanaga redakcijā. Rīga.
21. Šmits P.–Latviešu tautas pasakas un teikas. XV sēj. – http://www.ailab.lv/pasakas/
SECONDARY ETYMOLOGISATION OF ANTROPONYMS IN LITERARY TEXTS
AND TRANSLATION
The semantics of proper names in a literary text is richer than the semantics of proper names in language. In a literary text, anthroponyms may be a subject to etymologisation. This implies foregrounding of the proper name inner form, as well as secondary etymologisation, when an anthroponym is equipped with the meaning which is not initially characteristic of it. Moreover, secondary etymologisation may take place in the translated text. In this article, a case study of poetic texts by A. Pushkin and their translations into German and Latvian, the author explores secondary etymologisation of anthroponyms.
Русистика и современность.
13-я Международная научная конференция. Сборник научных статей, с. 59-62. ISBN 978-9984-47-044-3
Рига: Балтийская международная академия, 2011.
Межкультурный диалог: к проблеме построения типологии
Наталья Брагина
Государственный институт русского языка им. А.С. Пушкина, Россия
natasha _ bragina @ mail . ru
О метаязыке: диалог и межкультурный диалог
Межкультурный диалог (intercultural dialogue) – это один из важных концептов современной политической риторики. Он понимается как ‘открытый, основанный на взаимном уважении обмен мнениями между отдельными личностями, а также группами с разным этническим, культурным, религиозным, языковым происхождением и наследием’. Такое понимание соответствует концептуальному развитию слова диалог (англ., франц. dialogue, нем. Dialog) в ХХ веке.
В ХХ веке диалог (dialogue, Dialog) становится ключевым словом общеевропейского дискурса
в прямом и в метафорическом значении. Концептуальное развитие слова происходило под влиянием идей
М. Бубера, М. Бахтина, в работах которых исследовательский аппарат выстраивался вокруг данного понятия.
В ХХ веке диалог является одним из базовых слов религиозного дискурса. Так, на Втором Ватиканском Соборе (1962-1965) был принят ряд важных документов, в которых большая роль была отведена диалогу: с другими религиями; с другими христианскими конфессиями; с современным обществом; с властью.
В диалогах физика, философа и нейропсихолога Давида Бома, искавшего пути сотрудничества между представителями различных культур и профессий, принимали участие люди разных национальностей и возрастов. Участники диалога были настроены на взаимное уважение и сотрудничество. Они стремились слушать и понимать друг друга, воздерживаясь от критики и выражения несогласия. Диалоги стали экспериментальной площадкой для исследования возможностей кооперации и сотрудничества в ситуации свободной коммуникации.
Таким образом, в XX веке многие влиятельные учения, исследовательские и религиозные практики обращались к понятию диалог. Это в значительной степени определило коннотации слов диалог ( dialogue ) и частотность их употребления в современных текстах. У слова диалог, например, Яндекс фиксирует более
18 млн. употреблений, Google – более 7 млн. употреблений. У слова dialogue более 48 млн. употреблений согласно Google.
В русском языке оценочные коннотации слова диалог выражают его позитивные характеристики, такие как: ‘равноправие’, ‘взаимоуважение’, ‘открытость’, ‘искренность’. Диалог связан с партнерством и согласием. Он предполагает, что у участников коммуникации есть общий язык, определенное совпадение во взглядах, благодаря чему между ними возникает понимание. Появляются такие словосочетания как: диалог культур, диалог цивилизаций, диалог с властью, диалог с бизнесом.
Словосочетания: стремиться к диалогу, надеяться / рассчитывать на диалог с кем-л., наладить диалог с кем-л. и т.д., – проявляют позитивный коннотативный фон диалога. Они показывают, что диалог может выступать как желанная цель.
Словосочетания выйти из диалога, прекратить диалог, характерные для делового и публицистического стилей, эвфемистически предполагают разногласие, ссору, прекращение контактов.
На невозможность наладить диалог указывают также клише повседневной речи: мы говорим на разных языках / не находим общего языка, общих слов; нам нечего сказать друг другу / не о чем больше говорить; с ним невозможно говорить [об этом] и др. Отсутствие либо утрата общего языка становится основной причиной, по которой диалог не может быть начат / продолжен.
Контекстные употребления слова диалог согласуются с теми понятийными характеристиками, которые рассматривают философы в XX веке.
Понятие межкультурного диалога (intercultural dialogue) в значительной мере закрепило те импликации, которые появились у концептуального слова диалог.
В фокус внимания межкультурный диалог попал после имевшей большой резонанс статьи американского политолога Самюэля Хантингтона «Столкновение цивилизаций» (Clash of Civilizations), опубликованной в 1993 году в журнале «Иностранные дела» (Foreign Affairs). В ней речь шла о том, что идеологические столкновения, с момента окончания холодной войны ушедшие в прошлое, замещаются столкновениями культурными. Межкультурный диалог в этой связи начал рассматриваться как способ избегать межкультурных столкновений, как важное политическое оружие и как демонстрация мягкой силы.
После событий 11 сентября это понятие становится одним из центральных в международном политическом дискурсе. С его помощью предполагается решать глобальные задачи, а именно: преодоление межрелигиозной и межконфессиональной розни, тенденций к изоляционизму. Он противостоит терроризму, экстремизму, радикализму, фундаментализму. В его основу положены базовые европейские ценности, связанные с представлением о демократии.
В отличие от понятия мультикультурализм (multiculturalism), реализующего идею плюралистического общества, в котором различные культуры сохраняют свое отдельное, замкнутое, автономное существование, межкультурный диалог поддерживает идею объединения в разнообразии.
Таким образом, можно говорить о том, что внутри международного политического дискурса и не в последнюю очередь – европейского, это понятие вполне оформилось.
В российском политическом дискурсе межкультурный диалог рассматривается похожим образом: как социальная ценность и маркер актуального подхода к разрешению разного рода межэтнических конфликтов.
Ему, в частности, приписываются такие функции как: ослабление / снятие конфликта между носителями разных лингвокультур и представителями разных конфессий; укрепление социальной стабильности. Межкультурный диалог соотносится с понятиями межцивилизационный и межрелигиозный диалог, а также этническое понимание. Его рассматривают как причину либо следствие толерантности: воспитание толерантности приводит к межкультурному диалогу или наоборот: межкультурный диалог своим следствием имеет воспитание толерантности.
Однако несмотря на кажущуюся разработанность и частотность употребления понятие межкультурного диалога, вызывает также и вопросы. Межкультурный диалог – это концепт (понятие) или практика? Каковы его границы? Где он начинается и где заканчивается? Эти вопросы были поставлены, в частности, политологом С. Сильвестри [Silvestri, S. 2007]. На рассмотрении межкультурного диалога как практики мне и хотелось бы остановиться подробнее, предложив в качестве рабочей модели преподавание родного языка как иностранного.
Дата добавления: 2021-04-07; просмотров: 78; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!