Шкала жизненного стресса Холмса – Рея 33 страница
Во-вторых, его, как обычно, угораздило перед выходом обожраться. Казалось бы, зная, как тяжело ему будет с больным сердцем быстро идти после еды, нужно было меньше готовить корма. Но нет. Джонни вначале почему-то сдуру рассудил так: «А если меня оттуда повезут в больницу, то когда я ещё поем»? Казалось бы, после опыта негативного общения с сотрудницами скорой у него должны были сформироваться разумные представления о маловероятности госпитализации, однако этого, увы, не произошло».
И теперь каждая попытка прибавить шагу тут же отзывалась в его больном мозгу ощущением нехватки воздуха, служившей для него символом надвигающейся внезапной смерти.
Последние где-то сто пятьдесят метров перед поликлиникой дались ему особенно тяжело. Обычно оказываясь уже поблизости от цели Джонни испытывал значительное облегчение тревоги, поскольку трагедия представлялась теперь маловероятной, однако на сей раз события стали разворачиваться иначе: Его неожиданно охватил ещё более сильный, просто невыносимый ужас, как будто зловеще шептавший ему: «Думал, всё-таки дойдёшь без приключений?! Как бы не так! Прикинь, тебе может быть суждено сдохнуть прямо на финишной прямой!»
Джонни не выдержал этой мысли. Он вдруг действительно решил идти по прямой вместо асфальтированной дорожки, и быстрым шагом ринулся по грязному грунту. В принципе, он подобным образом поступал неоднократно и прежде, когда приходилось идти, например, по вызывавшему у него сильных страх железнодорожному мосту. Тогда он с перепугу просто прибавлял скорости, и, задыхаясь то ли от одышки то ли от страха, кое-как добегал лёгкой трусцой до конца опасного места. Но на сей раз всё складывалось, увы, совершенно иначе. Теперь при попытке двигаться быстрее его вдруг перестали слушаться ноги, словно он пытался идти на каких-то негнущихся и одновременно расползающихся в разные стороны протезах. Однако даже не это казалось ему в те секунды самым страшным, а то, как его больное сердце вдруг начало словно трепыхаться и переворачиваться в груди. Овладевшему им чувству ужаса, казалось, не было предела.
|
|
|
Вначале Джонни пытался подумать про свой невыносимый страх с каким-то оттенком интеллектуализирующего любопытства: «Так вот ты какая, оказывается, настоящая паническая атака!» Но тут же ему вспомнилось, как он цинично «просвещал» собеседников в интернете о том, как эпизод, впоследствии квалифицируемый как ПА, изначально может не отличаться по ощущениям от приступа, ведущего к внезапной сердечной смерти…
Не помня себя, Джонни кое-как доковылял на не слушавшихся его ногах до входа в поликлинику, где смог, наконец, хоть немного перевести дух.
|
|
|
Зайдя внутрь самого медицинского учреждения, Джонни с удивлением обнаружил ещё как минимум два парадокса своего многострадального организма. Не дождавшись лифта, застрявшего где-то наверху и боясь опоздать на первый приём к врачу, он без труда поднялся на третий этаж по лестнице, и лишь у дверей заветного кабинета задумался о странности сложившейся ситуации. Ему было сложно понять, почему так несправедливо устроен мир: людям приходиться бояться умереть от сбоя сердечного ритма задолго то до того, как полностью откажет «насос»! Ещё один парадокс, хотя и не касался вопросов жизни и смерти, занимал его не меньше: Допустим, несколько минут назад на улице его не слушались ноги из-за того, что плохо работало больное сердце. Но почему тогда у него не было таких проблем при подъёме по лестнице, где нагрузка при движении вверх объективно куда выше?! Джонни помнил, разумеется, о таком некомфортном для него психологическом объяснении, что здесь, в поликлинике, он чувствовал себя в безопасности в отличие от улицы. Но, какого хрена, собственно? Ведь он же не был таким наивным, как многие вокруг, и прекрасно понимал: в случае внезапного развития приступа фатальной аритмии ему здесь смогут помочь ничуть не больше, чем там, за входной дверью учреждения, даже если захотят, что также, собственно, не факт.
|
|
|
Но долго размышлять над этими загадками ему не пришлось. Вскоре доктор собственной персоной выглянула из кабинета и поинтересовавшись «Вы ко мне?» и попросила его зайти. Джонни вначале испытал некоторый дискомфорт. Ведь он не только приписался к поликлинике не совсем по месту своего проживания (хотя и в том же районе), так ещё и пришёл на первый приём не к своему участковому терапевту… Не придумав ничего удачнее, Джонни робко пробормотал: «Здрасьте. Я у вас новенький…» В ответ доктор улыбнулась, кивнула головой и сказала: «Я понимаю…» В этот момент ещё как назло в кабинете зазвонил телефон, и Джонни услышал насторожившие его слова, сказанные достаточно раздосадованным тоном: «Но почему ко мне?! У меня и без того слишком много пациентов!..» Джонни сразу с ужасом подумал о том, как его сейчас, наверное, прогонят, и ему придётся записываться к другой врачихе, и даже если он не сдохнет до того дня, то до поликлиники живым не дойдёт (ему сразу же вспомнилось, как его колбасило у входа). Однако, к счастью, ничего такого не произошло, и завершив свой телефонный разговор, врачиха поинтересовалась что его беспокоит.
|
|
|
Когда Джонни рассказал про «сильную аритмию», доктор Мушкина вначале попыталась уточнить: «Может, у Вас просто тахикардия, сердце бьётся слишком быстро?..», Джонни разъяснил ей, что прекрасно понимает разницу, и у него была нарушена именно сама последовательность, сердце билось с перебоями. Он, конечно, тут же поймал себя на мысли о том, как врачи не любят слишком хорошо разбирающихся в медицине пациентов, но было уже слишком поздно, слово не воробей и всё такое, а потому просто добавил, мол, даже тонометр аритмию показывает. В ответ доктор Мушкина поинтересовалась: «Сердечко показывает, да?» и получив утвердительный ответ, дала листочек с направлением на ЭКГ с указанием сделать срочно и сказала вернуться к ней без очереди «как только, так сразу».
По пути в кабинет электрокардиографии Джонни цинично усмехнулся было о том, насколько происшедшее в кабинете Мушкиной не соответствовало его ожиданиям. Ведь инструкциях на тему «как искать у человека болезни», скачанных им из интернета, говорилось о том, как важно не жалеть времени на первичный осмотр («коль скоро уж я «новенький» – подумал он»). Однако тут же Джонни осадил и даже пристыдил себя за такие мысли. Ведь он же, вероятно, мог в любую минуту умереть от своей аритмии, а потому доктор как раз сделала правильно, не задавая лишних вопросов и праздно не разглагольствуя, а выдав срочное направление на необходимую ему диагностическую процедуру.
Во время собственно процедуры снятия ЭКГ Джонни так трясло, что на нём даже присоски плохо держались, а потому медсестре пришлось повторять запись. Вернувшись в кабинет Мушкиной, Джонни с ужасом стал ждать вердикта врачихи, просматривавшей кардиограмму. Она покачала головой: «Да, у Вас и правда аритмия…» А потом, пристально всматриваясь в кардиограмму, словно желая убедиться, действительно ли там присутствует то, что она углядела, пробормотала про себя какое-то слово, которое Джонни послышалось как «блокада».
Доктор Мушкина поинтересовалась: не было ли у Вас раньше подобной проблемы? Джонни простосердечно рассказал, как пять лет назад у него тонометр время от времени показывал аритмию, но потом «как-то само прошло, и я сильно не беспокоился сам и к врачам с данной проблемой не обращался». Он тут же опомнился о том, как безрассудно поступил невольно бросая намёк: «а вдруг и в этот раз ритм исправится самопроизвольно», однако было поздно – пророненные в порыве необдуманной глупости слова уже не воротить.
Потом речь зашла о других проблемах со здоровьем, имевшихся у пациента. Джонни первым делом хотел рассказать про свой остеохондроз и его осложнения, но тут же осадил себя: а вдруг эта молодая врачиха надрессирована на новомодных курсах (зачастую весьма сомнительного!) повышения квалификации, что в «цивилизованном мире нет такой «совковой» болезни, а якобы «на самом деле» это всего лишь следствие «напряжения мышц» как проявления «невроза»?! Поэтому Джонни решил начать с щитовидной железы («попробуйте сказать, что у меня там не настоящий много – узловой зоб!», – цинично подумал он), нарушения в работе которой, по его представлениям даже недалёким в плане профессиональной компетентности врачам сложно списать на «психосоматику». На сей раз ему хватило ума не рассказывать про платный анализ, сданный 3 дня назад, а вместо этого упомянул как «в 2015 году сдавал анализ на гормоны, и там вроде как всё в норме…» Доктор Мушкина, как и рассчитывалось, прокомментировала примерно так: «три года назад это несерьёзно, нужно будет сдать снова…», добавив, что такая дисфункция щитовидной железы как гипертиреоз вполне может быть причиной предъявляемой симптоматики.
Джонни затем рассказал про свой остеохондроз, который, по его признанию, особо и не беспокоил, если бы не очень неприятное осложнение в виде сильно суженных позвоночных артерий, то есть, вертебробазилярной недостаточности. Доктор Мушкина кивнула головой, сказав: «Это также в принципе может повлиять на Ваши проблемы с сердечным ритмом…», после чего выдала наряду с бланками анализов крови и мочи направления на рентген грудного отдела позвоночника, а также ещё одну ЭКГ. Джонни удалось даже, туманно сославшись на «проблемы с печенью всю жизнь, билирубин повышен…», выклянчить бланк а биохимию. Однако направлять его на УЗИ сосудов шеи врачиха категорически отказалась, заявив: «Я Вас первый раз вижу, Вы ничего не принесли, не знаю какие там у Вас нарушения находили раньше, поэтому давайте пока сделаем рентген, а дальше тогда посмотрим уже, что и как, хорошо?»
Джонни злобно ухмыльнулся про себя: «Раньше, хоть в 666-й поликлиники УЗИстка и дерьмовая, так к ней терапевтиха тамошняя без особых рассуждений направляла! Брыкалась только потом, не хотела к неврологу записывать, но это, наверное, даже правильно, учитывая кто там сидит! (Джонни с омерзением вспомнил, как его в итоге направили к психотерапевту). А теперь, получается, перевёлся в лучшую, казалось бы, поликлинику, в которую ещё нужно идти дальше от дома (пока дошёл, чуть не сдох сегодня у её входа!), а в результате?! Называется, за что боролись…»
Но деваться было некуда, а потому Джонни уже мысленно приготовился покорно идти получать очередную дозу ионизирующего излучения, успокаивая, впрочем, себя тем, что коль скоро он собирается в ближайшее время внезапно умереть от сбоя сердечного ритма, ему не стоит так сильно опасаться развития злокачественных опухолей.
Наконец, очередь дошла до лечения. Доктор Мушкина выписала Джонни конкор в дозе 2,5 мг. каждое утро и сильно напугала его тем, что если не поможет, ему могут попробовать сделать радиочастотную абляцию. Джонни сразу же, естественно, представил себе, как ему там дырку в сердце прожгут или подобное.
Выйдя из поликлиники, Джонни испытал очень неприятное, тревожное чувство. И раньше, конечно, посещение медицинских учреждений его далеко не всегда успокаивало. Он вспомнил, как пять лет назад выходил из поликлиники №666 после УЗИ брюшной полости с приводившими в ужасающее отчаяние мыслями о скорой кончине от цирроза печени, если не гепатоцеллюлярной карциномы. Однако если тогда у него могла быть уверенность пожить ещё хотя бы месяцы, теперь внезапная смерть грозила настигнуть его в любую секунду. Ему даже почему-то стало страшно уходить далеко от лечебного учреждения, хотя на уровне логики он прекрасно понимал: в случае аритмической катастрофы ему ничем там помочь не смогут, даже если бы у них имелось желание и готовность предпринимать героические меры к спасению его жизни, на что, естественно, у него тем более надежды не было.
Джонни чувствовал себя настолько нехорошо, что решил не идти домой пешком, а доехать на автобусе. А когда он наконец зашёл в салон транспортного средства, ему стало как-то совсем не по себе, и охватила прямо-таки одержимость сделать ЭКГ ещё раз. Но где?! О том, чтобы где-то покупать себе собственный электрокардиограф, как в предшествующие дни мечталось ему в бредовых мыслях, речи и быть не могло. В поликлинике, понятно, ему ЭКГ делать не станут. Вызвать скорую под предлогом «плохо с сердцем»? Снимут ЭКГ, увидят только экстрасистолы, скажут «ничего страшного нет, Вам просто в дурку надо лечь, чтобы вы так не волновались!..»
И тогда у Джонни вдруг возникла идея. Он вспомнил про офис компании «В пробирке», где сдавал гормоны щитовидки, и мимо которого как раз в тот момент проезжал. Конечно, его на несколько секунд начала «душить жаба» выбрасывать ещё «косарь», когда деньги и так уже заканчивались и брать новые было решительно негде, однако тут же подумал, как в случае его, вероятно, очень скорой внезапной кончины все оставшиеся средства по – любому заберут чужие (а никого «своих» у него давно уже не было, после смерти мамы ровно шесть лет назад, по странному совпадению в тот же самый день).
Джонни вышел из автобуса. Отвратительное самочувствие усугублялось мучительным ощущением нависшей над ним опасности внезапной сердечной смерти. Страх, наложившийся на неизменно присутствовавший у него в голове дурман нереальности был столь силён, что Джонни с трудом соображал, куда ему идти, хотя офис медицинской компании находился практически рядом – менее чем в ста метрах.
Кое – как дойдя до искомого помещения, Джонни никак не мог определиться. Собственно снятие ЭКГ стоило 530 рублей, но расшифровка – ещё 430. Джонни мысленно ругался на себя за то, какой он ничтожный дурак, не сумевший освоить это сам и теперь вынужденный отдавать последние деньги только за то, что кто-то глянет на его кардиограмму. Но деваться было некуда, к тому же он опять успокоил себя мыслью о том, что всё равно не сможет распорядиться этими деньгами с пользой для себя в случае своей скорой внезапной смерти (в которой был уже почти уверен).
Гастарбайтерша, вешавшая на него присоски, вдруг поинтересовалась: «Вы уже делали ЭКГ»? Джонни, услышав вопрос, сначала механически ответил отрицательно, но тут же почувствовал себя очень неловко, оказавшись поставленным в дурацкую ситуацию, когда сотрудница «в пробирке» объяснила ему причину своего вопроса – очевидные следы у него на груди. «Ну и х**и ты глупые вопросы задаёшь тогда» – гневно подумал Джонни, которому вдруг стало невыносимо мучительно стыдно за неумение даже соврать по – человечески, так, чтобы не обнаружить себя после этого перед людьми полным идиотом. Но он не только был не способен нормально, т.е. сколько – нибудь убедительно врать, но и не мог после этого не начать оправдываться, как случилось и в данном случае, когда он принялся сбивчиво мямлить о том, как за пару часов до этого делал ЭКГ в поликлинике, а теперь, мол, решил заглянуть сюда «перепроверить». От этого ему почему-то стало ещё более стыдно обнаружить себя таким идиотом и лохом, которому с первой попытки даже кардиограмму сделать не могут.
То ли негативно сказались его переживания относительно даже такой ерунды, по которой он тем не менее заморачивался вполне всерьёз, то ли его сердце само по себе настолько неправильно работало, но он не только отчётливо ощущал его непривычно быстрое и гулкое биение, но и чувствовал в нём частые очень пугавшие его перебои. Неоднократные попытки гастарбайтерши – медсестры снять ЭКГ по новой лишь добавили ему страха, подняв его интенсивность на практически невыносимый уровень восприятия «сейчас я умру!»
Освободившись от присосок, Джонни подошёл к регистраторше поинтересоваться когда будет готова ЭКГ. Он тут же сообразил, каким, выглядит идиотом, если интересуется этим только сейчас. Но постыдиться этого уже не успел, поскольку оказался ошарашенным неожиданным для него ответом: «Завтра. Сегодня у нас уже все врачи ушли»...
Через несколько минут, однако, Джонни почувствовал себя довольным своим умением разжалобить людей, когда ему срочно что-то требовалось. Они как-то передали его ЭКГ на расшифровку удалённо своей врачихе, и велели ему подождать.
Через несколько минут мучительного нетерпения регистраторша подозвала Джонни к себе. Уже по её тону можно было понять, что с его кардиограммой было, мягко говоря, было далеко не всё хорошо. Печально покачав головой, регистраторша сказала: «Я, конечно же, не кардиолог, но очень советую Вам в сложившейся ситуации не откладывать обращение за медицинской помощью!»
После этих её слов Джонни едва не помер от страха прямо там, где стоял. Первой же мыслью у него в голове возникло сказать, мол, он как раз сюда приехал после обращения за медицинской помощью. Однако тут же сообразил, как глупо будет оправдываться сейчас, когда ему нужно на самом деле предпринимать срочные меры для спасения своей жизни, а не отчитываться перед чужими людьми за свои поступки, как он привык с детства делать!
Видимо, не найдя что сказать или как будто всё равно ища возможность оправдаться, Джонни поинтересовался у регистраторши нет ли у них кардиолога. Задавая этот вопрос, он сам понимал его глупость и абсурдность (учитывая «сегодня» его бы всё равно не приняли, а на другой день ещё необходимо дожить – в такие моменты сильного испуга за своё здоровье ожидаемый остаток собственной жизни в мыслях Джонни катастрофически сокращался до считанных часов если не минут), но в то же время не мог удержаться и не спросить, словно выполнял при этом некий долг. Получив отрицательный ответ, шатаясь и задыхаясь от кома в горле (который никак не удавалось проглотить, от чего ему становилось ещё хуже и страшнее), Джонни вышел на улицу, где, облокотившись на стену, принялся читать злополучное заключение. От увиденных строчек у него на лбу выступил холодный пот.
Как он и опасался, частые наджелудочковые и даже желудочковые экстрасистолы оказывались, возможно, даже не самой большой проблемой в описании ЭКГ. Как следовало из дальнейшего текста, на кардиограмме присутствовали отклонения от нормы, которые можно было интерпретировать то ли как неспецифические изменения процессов реполяризации, то ли проявления ишемии…
Промелькнувшая мысль едва не сразила Джонни наповал в буквальном смысле этого слова: а вдруг тогда, в тот день, когда он лежал с болью в груди и ему было очень плохо, у него имел место инфаркт миокарда?! И тут же очень кстати, ему вспомнилось как умерла его мама в тот же самый день ровно пять лет назад. Несмотря на плохую память, последние мгновения её жизни вдруг промелькнули перед ним в ужасающих подробностях, как у неё посинели губы и всё такое…
И стоило об этом подумать, как земля под ногами резко поехала куда-то в сторону. Джонни неуклюже упёрся в стену здания, лишь бы не упасть. В подобные моменты, когда ему становилось плохо, он зачем-то начинал опасаться, что кто-нибудь его увидит, оценит его бомжовый наряд, и подумает: «грёбаный алкаш». Тут же, впрочем, нездоровая фантазия Джонни нарисовала ему уже другой, более «позитивный» образ, как какая – нибудь сердобольная тётенька вызовет ему скорую, когда он расскажет ей про своё больное сердце, кардиограммы и так далее, а потом его заберут в больницу, чтобы более оперативно разбираться и лечить… Однако тут же он вспомнил своё предыдущее недавнее общение с сотрудниками скорой и представил, как вместо этого наверняка попросту отправят домой, от силы угостив парой бессмысленных успокоительных (да и то лишь на уровне самовнушения) таблеток типа глицина и заверив, что больница пока сможет принять его лишь психиатрическая. Тогда ему на ум неожиданно пришла другая мысль, злая и циничная: «А я вот сейчас сдохну прямо здесь, и тогда про меня непременно напишут в каких-нибудь «плохих новостях», поскольку место – то видное, как – никак!»
Но тут же стало обидненько: неужели его жизнь действительно пришла к своему завершению настолько никчёмной, что он способен хоть в какой – то мере прославиться, лишь сдохнув на улице? И вдруг, неожиданно для самого себя, Джонни загорелся странной решимостью. Нет, он будет бороться за жизнь! Однако истерично бросать горделивый вызов несправедливой судьбе в своих фантазиях это одно, а чтобы иметь хоть какой-то шанс реально изменить ситуацию, необходимо было искать по-настоящему действенное лечение. Вот только где его взять?! Первой же пришедшей в голову мыслью возникла идея на последние деньги записаться в какой-нибудь крутой кардиологический центр, сделать там УЗИ, холтеровский мониторинг, а может, даже ядрёную… пардон, ядерную диагностику сердца… На последнее, впрочем, наверняка бабла не хватит, да и к тому же ионизирующее облучение (хотя смысл его бояться, если всё равно совсем скоро помирать собрался?!)
Дата добавления: 2021-02-10; просмотров: 31; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!