ГЛАВА 4 НЕБОЛЬШОЙ ЭКСКУРС В ИСТОРИЮ ПРЕДЫДУЩЕГО ВЕЛИКОГО ПРАВЛЕНИЯ ИМПЕРАТОРА БИАРМИИ ВИКТОРИАНА IV И СОБЫТИЙ МОЕГО НЕЖНОГО ВОЗРАСТА И ЮННОСТИ
Здесь я остановлюсь на событиях сорока пяти – девятнадцатилетней давности. Это было время блистательного правления отца нынешнего Императора – Императора Викториана IV, прозванного ещё при жизни Великим. За пятьдесят лет, когда у кормила власти был благословенный Викториан – да вечная ему память и блаженство в горний высях – Биармия снова стала Великой Державой, равной которой по могуществу не было во всей Ойкумене. Вначале позволю сделать небольшое отступление от этого периода истории Империи, но относящееся к моим детским и юношеским годам и касаемо нашей родовой тайны связанное с действительным статуса рода. На раскрытии тайны я получил разрешение Императора Всеслава, а святейший патриарх снял с меня и с нашего рода клятву, которая хранилась в веках. Дело в том, что я был рождён в знатной, но обедневшей дворянской семье. Как следовало из наших семейных преданий, род наш дворянский очень древний. Отец как-то незадолго до своей смерти рассказывал мне, что хотя все подтверждающие документы о наших далёких предках утеряны, но от отца к старшему сыну или дочери (наследникам майората) передаётся правда, кто мы на самом деле. Он предупредил, что никому кроме наследника, причём перед смертью, рассказывать нельзя – очень опасно. Дело в том, что наш род принадлежит к побочной ветви царствующей династии. Основатель рода Николаус был незаконно рождённым сыном императора Биармии, то есть бастардом. Это было где-то около полутораста тысяч лет назад. Понятно, что эта была тайна. Её сохранили в веках. Иначе, могли возникнуть проблемы с престолонаследием. Разглашением тайны, её секретом могли воспользоваться враги империи – это был бы подарок всем тем, кто желает вреда Биармии. Вот почему, Николаус, после смерти усыновившего его знатного дворянина, получил титулы имперского графа Емейцкого, пэра империи, гранда первой степени. Замок в Емейцке, поместья, одних землепашцев, скотоводов, охотников было в его владениях около пятнадцати тысяч. Личная дружина насчитывала полторы тысячи отлично вооружённых и закованных в золочёные латы конных воинов. У каждого на алом шёлковом плаще красовался герб рода – на синем фоне трёхглавый дракон топчущий и испепеляющий огнём огромного змея. Одно безоговорочное условие никто и никогда не должен знать о тайне рождения. Получилось всё так, что заставили усыновить младенца бездетного имперского графа Емейцкого. Вот откуда после смерти мнимого отца взялась мнимая родословная, титулы и богатства. На смертном одре ещё до соборования священником, престарелый умирающий граф выдал секрет своему приёмному сыну, но при этом взял с него клятву на священной книге о неразглашении тайны рождения всем, кроме своего наследника или наследницы, причём перед самой смертью. Посвящённый или посвящённая в тайну должны были дать аналогичную клятву о её неразглашении. Скорее всего императоры, а также высшее духовенство знало о бастарде, но кроме них никто больше об этом не ведал.
|
|
|
|
|
|
Когда я родился, отец уже не носил титула графа, пэра, гранта. Дело в том, что за несколько поколений до того род наш обеднел, а генеалогические таблицы, подтверждающие документы сгорели в нашем главном родовом Емейцком замке после его захвата лиходеями во время одного смутного периода истории Биармии. Тогда была ограблена казна рода. Мой пращур с женой и детьми сумели спастись в последний момент, воспользовавшись подземным ходом. Ворота замка открыл врагам предатель. Хвала Всевышнему, что древо рода тогда сохранилось. На этом беды рода не прекратились. После чудесного спасения семью постигли новые удары судьбы. Денег нет, главная усадьба разорена, ближние к столице селения сожжены, селяне кто жив остался, разбрелись кто куда. Главе рода пришлось продать особняк в столице, почти все земельные угодья и поместья, кроме одного небольшого с захудалым замком в Верхне-Тоймерском эрцграфстве. Кроме всех этих несчастий пришла ещё большая беда. Скончался сначала глава рода, а затем в скорости и жена. Дети двое - сын и дочь стали сиротами. Управляющий бывшим особняком стал их опекуном. Все его усилия восстановить истинную генеалогию рода ни к чему не привели. Так представители знатного дворянского рода из элиты дворянства превратились в обедневших дворян – идальго, без «рода и племени».
|
|
|
Глава рода с сестрой под опекой верного управляющего с четырьмя оставшимися слугами зимой снарядив обоз с оставшимся скарбом отправились на санях в единственный оставшийся замок. Ехали по Великой Северной реке пристав к обозу купцов. Одним ехать было не безопасно, время было смутное – пошаливали разбойники и на трактах, и на реках. Через тридцать два дня притащились в своё поместье. Крестьяне были изумлены, ведь раньше не разу господа к ним не заезжали. Замок находился в плачевном состоянии. Из дворни в домике рядом с замком обитали: управляющий – древний старикан и двое его сыновей, да дочь, у которой на руках был младенец. У дочери мужа не было. Про неё в деревне говорили – «Младенца то ветром надуло». В замке всё было заколочено, в паутине, в нерадении. Конюшня была пуста, лошадей не было, стояли двое саней, древняя карета полуразвалившаяся. Скотный двор представлял печальное зрелище – только несколько свиней, две козы, три овца и четыре курицы. Амбары почти все пустые, кроме одного, где семья управляющего хранила свои запася. Пустота была и в ледниках, и в овинах. Кузня была почти разрушенная. Управляющий сказал, что кузнечные принадлежности взял в пользование новый кузнец в деревне. Оброк с деревни за прошедший год дескать уже собран, но ещё не отправлялся. Но припасов собрали мало – год был не урожайный, да и смертность среди крестьян была высокая. Четыре семейства без разрешения старосты деревни уехали «куда глаза глядят». Затем была сходка жителей поселения. Опекун – управляющий приказал отрядить всех мужиков и большинство баб на благоустройство барской усадьбы. Малых господ устроили временно в избе старосты, а через две недели все, приехавшие устроились в замке, который худо-бедно привели в божеский вид. Для охраны поместья сход отрядил десяток молодых крепких парней дружинниками. Их обучением занялся опекун, а вооружением занялся кузнец деревни. Вот так и начиналась новая жизнь моего рода. Ну а теперь я поделюсь немного своими детскими воспоминаниями в нашем поместье.
|
|
|
Всё детство до 14 лет я провёл в поместье. Батюшка мой служил в личной дружине эрцграфа сотником и дома бывал редко. Воспитанием моим и сестры – девчонки на год меня младше, сначала до шести лет занималась моя мамуля. Мама была красивая статная блондинка. Именно она занималась всем нашим хозяйством: поместьем и деревней. Она руководила нашим управляющим замком и поместьем Платоновичем – коренастым, средних лет мужчиной с бакенбардами. Он же по совместительству был и нашим мажордомом. Вникала хозяйка усадьбы во все дела в замке и поместье. Несмотря на ангельскую внешность, характер у неё был властный – её побаивались все включая Платоновича. Мы же с сестрой её любили, хотя она не спускала наши шалости и зачастую наказывала, но всегда справедливо и не жестоко. Особенно часто влетало от неё мне – я маленький ещё тот проказник был. Но мы всегда чувствовали её любовь и нежность. Когда мы с сестрой были в нежном возрасте, нашим образованием занималась именно она. Она была очень начитана, знала несколько иностранных языков. В её приданное входила в числе других вещей, денег, драгоценностей также и довольно неплохая библиотека. Она с измальства была обучена светским манерам и придворному этикету, ведь выросла она в знатной семье графа Летней Золотийского. Отец имел отличный замок, поместья, угодья, селенья, прекрасный усадебный дом в столице. Он относился к грандам второй степени. Отцу повезло, когда он служил в гвардейском драгунском полку столицы, он познакомился на балу с мамой и между ними возникли нежные чувства, которые быстро переросли в любовь. Отец мамы, мой дедушка граф не стал противится этой связи, и они обвенчались. Брак значительно поправил наши финансовые дела, отец уволился из гвардии, перевёз маму в своё поместье и начали они благоустраивать свой быт. Затем родились мы дети. Хозяйство наше окрепло, отец оценил, какой рачительной хозяйкой стала мама и дал согласие на предложение эрцграфа занять офицерскую должность ротмистра в его конной дружине.
С семи лет моим образованием занялся дипломированный учитель, а для сестры тоже дипломированная гувернантка, выписанные из столицы дедом. Также дед прислал из своего замка опытного воина – десятника для обучения меня ратному мастерству. Когда мне исполнилось десять лет, из столицы прибыл учитель танцев и светских манер. Закону божьему нас обучал три раза в неделю настоятель местного собора в нашем селении. Построили собор опять же на пожертвование деда. Он регулярно летом приезжал к нам в гости, устраивал нам экзамены и ездил с отцом на охоту. Кстати, моего деда по отцу я живым не застал, он погиб в жестокой сече в Подгорье с чудинцами. Он дослужился до капитана гвардейского полка и был на хорошем счету у императора. Таким образом наше с сестрой беззаботное детство кончилось. Уроки, зубрёжка, фехтовальный зал, конный манеж. Отдушина наступала летом. Каникулы – три месяца и праздники Благодарения Создателя, а также Новый Год. Запомнилось мне больше летние периоды после сдачи экзаменов деду. В принципе, не одного фиаско за все годы посещения дедом наших палестин, даже хвалил он меня чаще, чем сестру, но две недели подготовки к экзаменам по всем предметам, боевым навыкам, владению и управлению лошадью – были очень напряжёнными. В это время было не до красот природы или преданию любимым летним делам – купанию, охоте, рыбалке. Все эти удовольствия наступали после отъезда деда. Уже с десятилетнего возраста мы с сестрой начали наносить визиты, иногда с родителями, а чаще одни с ближними слугами в гости к соседям – дворянам, а раз в год в июле на Иоанна Купальщика мы всей семьёй являлись на торжественный приём к повелителю нашего региона. После приёма были рыцарские турниры, пиры, затем танцы, маскарады, посещение ярмарки, а фейерверк завершал этот насыщенный впечатлениями день. Иногда праздники затягивались на три дня. Летом я стал часто ездить в монастырь рядом с Верхней-Тоймной. Там была прекрасная библиотека, свои книги и манускрипты, которые я к тринадцати годам все прочитал. У меня выявился талант к иностранным языкам. Отец с гордостью докладывал деду, что все иностранные книги из библиотеки сын освоил. Дед задумался – надо будет скоро определяться, какую стезю избрать внуку – военную или учёную. Либо гвардия, либо университет – вот в чём вопрос? Этот вопрос надо решить до четырнадцатилетнего срока, то есть уже через год.
Тогда, я уже юноша – высокий, широкоплечий, мускулистый, с кудрявой светлой шевелюрой, голубыми чуть раскосыми глазами и соболиными бровями - не раз замечал восхищённые взгляды молодок и даже барышень. Мой шарм тогда дополнялся молодецкой удалью и лихость на грани бесшабашности. Мои ратные успехи радовали учителя фехтования в Верхней-Тоймне, моего дядьки наставника ратного Артёма, а также отца и деда. Не погодам сильный, умелый и ловкий я с одиннадцати лет стал участвовать в рыцарских ристалищах, сначала в качестве оруженосца отца. В тринадцать лет меня в порядке исключения за заслуги в ратных соревнованиях эрцграф перед турниром посвятил в рыцари, и я принял в нём участие под своим флагом и именем. Результат турнира поразил всех – я малолетка стал победителем. Я избрал королеву турнира, и она преподнесла мне диадему и удостоила прекрасной, многообещающей улыбки. Тогда моё сердце пронзила стрела лукавого любострастного божества Купидона. Элизабет, таково было имя этой прекрасной богини, что ранило моё сердце, рвущееся из груди. Она была дочерью эрцграфа и на год меня младше. Тогда я сказал себе, я лучше умру, но ты «прекрасный цветок откроешь мне свой бутон» и я «сниму с него нектар невинности». После этого дня я зачастил в замок её отца. Отец её – эрцграф и его жёнушка сначала напряглись, как бы греха не случилось? Потом подумав и обсудив это событие влюблённости его дочери к простому рыцарю с отцом, а затем ещё и с подключением деда и мамочки, совет по поводу возможного нового родства пришёл к выводу, что этот вариант не так уж плох и через год решили устроить помолвку. До этого времени встречи с владычицей моего сердца и души разрешили, но под присмотром и с частотностью не в ущерб учёбе.
На всю жизнь запомнились прогулки с моей прекрасной подругой в саду замка её отца. Особенно они были впечатляющие в начале августа, вечером, после совместного чтения поэтических сочинений про любовное томление, клятвы верности сторон и спасение прекрасной из рук разбойников, а героем – избавителем является юный принц лицом прекрасный в унисон злодеям гадским. Дальше шли мы на площадку перед замком в тень берёз слушать песни трубадуров и конечно про любовь. Сзади несколько хромая бонна старенькая шла, шаль она вязала на спицах очень не спеша. А послушав трубадуров до счастливого конца, направлялись в глубь мы сада насладиться им сполна. Там цветы нектар давали пчёлам трудникам везде, аромат свой источали – «пей его дружок сполна», гомон птиц уже не громкий – солнце клонится к земле, шелест листьев, ветер гонит потихоньку пенку марева жары и лучи светила греют, кожи ласково касаясь, блики скачут тут и там, всё в гармонии счастливой и томлении любимом. Рай земной я думал в эти дни он не вечен, ты же счастье подожди, дай нам насладиться, а касание руки, а ланиты щёк прелестной и старушка отстаёт и мгновенье настаёт. Вот тогда обнявшись нежно, губы ищут и находят, что хотели… Поцелуй… и глаза твои закрыты, руки робко теребят кончики фаланг моих. Боже, где ты? Вознеси вдвоём в твои чертоги и навечно посели в райских кущах, что над нами. Ты и Я, а больше нету, мы одни во всём Небесном Свете. А над нами улыбаясь смотрит ОН, что создал ВСЁ. А ЛЮБОВЬ - гласит Писание это лучшее, что может получить любой из нас. Получить, но сразу это чувство, душу, тело ВСЁ отдашь ДРУГОЙ ЛЮБИМОЙ. ЛЮБО МНЕ ГЛАГОЛЕТ БОГ – ЭТО ЛУЧШЕЕ, ЧТО СМОГ СОЗДАТЬ НА ЭТОМ СВЕТЕ. ДАЗДРАВСТВУЕТ ЛЮБОВЬ - ВСЕМ ЖИВУЩИМ В ОЙКУМЕНЕ!
Закончилось лето, пришла осень с её дождями, слякотью и хлопотами по подготовке к зиме. Началась учёба поэтому, встречаться с любимой часто не удавалось. Я ездил к ней только в последний день седмицы. Он был выходной от занятий. К сожалению, в последней день седмицы каждый раз выбираться на свидание к моей прелестнице не удавалось, так как иногда появлялось экстреннее, неотложное дело. Но тут помог случай изменить ситуацию. В монастыре о котором я уже говорил, учёный отец настоятель Онуфрий открыл Школу для шляхтичей и талантливых детей из простого народа. Желающие могли посещать школу бесплатно. Правда подношения, кто что может не возбранялись. Сначала Онуфрий экзаменовал тех, кто решил постигать науки, а затем уже определял уровень подготовки, тематику изучения и расписание занятий. Для шляхтичей была создана отдельная группа от простонародья. Я ухватился за возможность учиться в монастыре. Ведь я буду с любимой встречаться каждую неделю. Ещё одно важное было обстоятельство - тут была богатая библиотека. Чтобы не тратить время на поездки на учёбу, для школяров отводились кельи в монастыре для самостоятельной подготовки, отдыха и ночлега. Режим проживания был по монастырскому уставу. Ранний подъём в пять утра, затем заутренняя в церкви, потом трапеза с монахами и настоятелем, учёба до полудня. Затем обеденная трапеза, отдых полчаса в своих келья, снова учеба до вечерни в восемь часов по полудню, вечерня в церкви, потом уже личное время и сон. Я, взяв рекомендацию от настоятеля, в конце сентября вручил её отцу. Отец сказал, что посоветуется с мамой завтра, когда он приедет в наш замок. На следующий день, я был как на иголках – разрешат, не разрешат. Отец колебался, он склонялся к моей военной карьере. Решила поддержки матери, она убедительно сказала, что воинскую науку я уже в основном постиг и поэтому гвардейцем всегда смогу стать, благо у нас была грамота из военного управления империи, дающая привилегию сыну главы нашего рода для зачисления в любой гвардейский полк, невзирая на вакансии, то есть сверх штата. Кроме того, когда на следующий год приедет дед, состоится семейный совет куда меня направлять в столице – либо в гвардию, либо в университет.
- Мальчик имеет большую склонность к постижению наук, поэтому его обучение в монастыре у преподобного и много знающего Онуфрия пойдёт только на пользу. Зимой по зимнику он будет один раз в седмицу приезжать домой, поэтому скучать по нему много мы не будем, а монастырский устав пойдёт ему только на пользу. В конце весны состоится экзамен перед комиссией во главе с Архиереем. Если экзамен выдержит успешно, то получит сертификат о прохождении обучения и успехах достигнутых.
Вскоре, я перебрался в монастырь. Со мной был мой преданный слуга – дядька Платонович, который обучал меня боевым искусствам. Мне выделили небольшую келью, где мы и разместились с Платоновичем. Он разгрузил телегу с нашими припасами и подношениями монашеской братии. Это были съестные припасы длительного хранения: копчёные окорока, вяленая рыба, квашеная капуста, различные овощи, мочёные яблочки, сушёный укроп, сухари, бутыли с брагой, квасом и пивом. Настоятель сдержано поблагодарил за подношения, а затем устроил экскурсию по монастырю. Нашим лошадям выделили удобное стойло в конюшне, задали животным в кормушки овса, сена, болтушки. Настоятель познакомил меня с монастырским уставом, расписанием занятий, а также во время трапезы представил всю братию, включая отцов: ключника, привратника, истопника, библиотекаря, хранителя богатейшей монастырской библиотекой. Онуфрий не возражал, а даже приветствовал, моё желание продолжать заниматься ратными искусствами с Платоновичем. На следующий день после обедни он понаблюдал, как мы с дядькой бились в поединке на мечах. В тот же день после вечерни настоятель пригласил нас с Платоновичем к себе в покои и предложил нам потренировать пять – семь молодых монахов ратному делу. – Монастырю свои защитники от лихоимцев тоже нужны.
Занятия по изучению наук начались уже на следующий день по приезду.
Утром следующего дня я сидел в одной из монастырских палат в корпусе настоятеля. Онуфрий представил меня четырём шляхтичам: среднему сыну барона Ёргинского – Алексию; молодому сквайру Зелейнскому – Панфутию; наследнику графа Черейповецкого – Владимару и младшему сыну графа Нижне-Тойминскому – Серафиму. Все мы были приблизительно одного возраста. По облику и телосложению все мои новые знакомцы были как «на подбор» - невысокие, но широкоплечие, с тёмными волосами и в богатом одеянии. Обучение у нас было индивидуальное. Оказалось, что мои знания по трём базовым дисциплинам: философии, математике и языкознанию – было лучше всех. Об этом в начале наших совместных занятий поведал Онуфрий. Первая седмица моей жизни в обители прошла в привыкании к монастырскому уставу, знакомству с новыми друзья, в свидании с моей ненаглядной и поездкой домой с общением с родными, потом ночёвкой в родном замке и к заутренней я уже монастыре.
В начале следующей недели Онуфрий пригласил к себе в покои меня и отца-библиотекаря. Книг охранителя величали отец Порфирий. Это был седобородый сгорбленный старичок, но с каким-то пронзительным особым взглядом из-под кустистых седых бровей. Я уже слышал, что про него говорили как о человеке великой учёности. Одно время отец Порфирий преподавал в столичном университете, а ещё раньше был и военным, причём достиг высоких чинов, работал и на дипломатической стезе, а также в имперской администрации. Где он только не был – в Святом Граде, учился и возглавлял посольство Биармии при Вселенском владыке; руководил военной экспедицией в Скандийнавию; неоднократно бывал в княжествах Москойвии, Новограде, в царствах Татайрских, ханствах и султанатах Кавкайзких и Закавкайзкий и даже в далёкой южной стране могучей Междуречной державе. Как такой выдающийся человек оказался на склоне лет своих в нашей глубокой провинции на почти рядовой должности – это была тайна «за семью печатями». Вот с такой легендарной личностью свела меня судьба на заре моей жизни. После того, как настоятель нас познакомил, он дал очень лестную характеристику касаемо моих знаний. – Я исчерпал свои познания, которые мог бы передать этому юноше. Зная каких высот в науках Вы достигли, уважаемый отец Порфирий, я поручаю дальнейшее постижение наук этим юношей, выходящее за базовый уровень Вам и книгам, каталог которого Вы составили и он поражает воображение наличием раритетов, которых нет и в университетских книжных фондах. Я уже выражал Вам глубокую признательность от лица братии и меня лично за то, что Вы в несколько раз увеличили ценность нашей библиотеки, добавив в неё свои личные книги.
Так состоялось моё знакомство с этим новым, замечательным Наставником. Все оставшиеся дни седмицы кроме последнего выходного дня отец Порфирий дотошно выяснял уровень моих знаний по базовым дисциплинам, интересовался моими познаниями иностранных языков, а также какие книги из семейной библиотеки я прочитал и что из прочитанного усвоил. В конце этого затяжного экзамена он сказал – Ну что же кое-что Вы уже знаете, но не обижайтесь, у Вас вся эта полезная информации свалена в голове, как ненужные вещи в чулане. Сначала мы систематизируем, что Вы уже постигли, а потом уже займёмся книгами и манускриптами из моей библиотеки, внесённых в каталог.
Затем на протяжении двух седмиц мы нанизывали крупицы знаний из моей памяти на связующее, как «бусинки ожерелья нанизываются на нить». Всю зиму и весну я постигал мудрость книжную из раритетов отца Порфирий. Запомнились интереснейшие дискуссии с моим наставникам на различные темы: - истории Ойкумены; предназначении нашей Державы и нас в ней живущих; об обычаях и нравах различных народностей; о верности и долге; о милосердии; о любви в широком и узком понимании этого слова; о подвиге и героизме; о смерти и жизни после смерти. Я постиг основы риторики, логики, стихосложения, пения, игры на бандуре и гуслях. Научился хитрым приёмам маскировки, бесшумного передвижения, бросанию ножей и кинжалов в цель с двух рук, приёмам самообороны без оружия, правильного дыхания. Очень понравилось мне выводить гусиным и металлическим пером каллиграфические символы иероглифов, на которых основаны письмена жёлтых, узкоглазых людей, живущих на восточном краю Ойкумены.
Раза два-три в течении четырёх седмиц я встречался с моей ненаглядной, дарил ей очередной мадригал, а затем навещал родовое гнездо и делился с родными моими новостями, рассказывал о своём «житье – бытье» в храме наук и о Наставнике.
В «трудах праведных» в монастыре седмицы летели и летели. Я «грыз гранит науки» и к концу весны следующего года решил связать свою дальнейшую судьбу именно с научной стезёй. В начале лета приехал дед и состоялся решающий семейный совет относительно меня. В столицу ехать меня уже собирали. Два корабля были зафрактованы для этой цели. Только куда мене направляться в столице либо казармы гвардейские, либо в кампус университетский. На совете голоса за первый и второй вариант разделились поровну. За первый вариант – отец, дед; за второй – я и мама. Решающим за выбор в моей судьбе университета было мнение отца Порфирия, который нашёл время и необходимость подъехать к концу совета и предложил – «Я считаю, что ЛяБивил должен одновременно идти по обоим дорогам к своему совершенству, то есть поступать в гвардию – Лейб-гвардейский полк имени Императора Викториана Великого и в процессе военной службы пройти обучение в Университете. Я воспользуюсь своими связями в столице и подготовил два письма министру вооружёнными силами империи фельдмаршалу, имперскому графу ДэАлексу и ректору столичного Университета, профессору Нейвзорову. Думаю, эти рекомендации решат дело. Меня ещё помнят и считаются в столице.
Так закончилось моё детство и началась взрослая, столичная жизнь.
Я был свидетелем тех значительных перемен в Биармии, непосредственно с семнадцатого года императора Викториана IV. Весь период со дня воцарения императора был этапом собирания разрушенной империи в Смутные Времена, до его коронации. Дед нынешнего императора Николаус VII был отравлен мятежниками, когда Викториану было всего десять лет. Затем четырнадцать лет были Смутные Времена, регентство двоюродного брата Викториана Павлиуса. Империя распалась на несколько отдельных государств: Поморье с анклавами – Великим Герцогством Кольскими и Великим Герцогством Мангазиянским; Кайрельское королевство; Волойгодское Великое Герцогство; Комийский Каганат; Вяйтское Великое Герцогство и Нейнецкое Ханство. Тяжёлое это было время для Биармии. Самодержавная власть в новых субъектах государственности была очень низкая. В государствах процветала почти абсолютная власть удельных сюзеренов. Государи «царствовали, но не правили». Это ещё больше ослабляло силу государств, отделённых от монолитного колоса, каким была империя до Смутного Времени. Этим сразу воспользовались сопредельные государства. Начались вторжения в пограничные районы бывшей империи с запада, юга, востока с отторжением значительных территорий. Не было больше общей мощной армии, специальных служб, национальной гвардии, пограничных войск. На дорогах Биармии стало опасно ездить – везде «шалили» грабители и душегубы. Горели замки, сёла и даже города. Закрывались заводы и мануфактуры. Недавно мощный флот почти не выходил из гаваней, корабли не ремонтировались, а новые на верфях не строились. У берегов бывшей державы стали «шляться» чужие эскадры, угрожая портовым городам, прибрежным поселениям. Постоянно приходили известия о штурмах и захватов с моря то монастыря, то замка, а то и городка-поселения. Рыбаки боялись выходить в море. Купцы для плавания даже каботажного, не говоря уж о дальних переходах, вынуждены были долго простаивать в портах пока не собиралось для выхода в море большого количества вооружённых кораблей. Наука, архитектура, искусство, строительство – всё это находилось в прискорбном упадке. У церквей и соборов, нищих, калек, беспризорных детей перед службами собиралось зачастую больше, чем прихожан. На необъятных просторах Биармии в умах людей царил страх, унынье и беспросветность. Знатные дворяне, монастыри, богатеи вынуждены были держать наёмных воинов, чтобы защитить себя от супостатов, но не всегда это помогало.
В главной метрополии Биармии – Поморье ситуация не была такая удручающая, но безобразий тоже было не мало. Сглаживало положение в стране то, что сопредельных бандитских государств не было, верховная власть в лице малолетнего императора и его дяди – Принца-Регента Витиуса всё таки сохраняла в основном бразды правления, спецслужбы, крупные предприятия и мануфактуры, верфи остались в наследство от державы, имперская казна была не разграблена полностью. Большую поддержку в Смутные Времена оказывала Церковь и прежде всего Первосвященник Биармии, Преподобный Отец Дионисий.
Однако, Принц-Регент Витиус, дядя Императора с огромным трудом справлялся с «тяжёлой ношей» - обязанностью управления государством. Почему Регентом стал он, а не мать малолетнего Императора, Тамарис? Императрица очень тяжело восприняла смерть мужа. Заболела, еле-еле выкарабкалась. Потом она, поговорив со Святейшим Первосвященником Антонием, с трудом, но всё же получила от него благословение. Поморийский род Тамарис был древний и знатный. Старший брат Витиус унаследовал от предков обширное и богатое герцогство Ухтийнское, граничащее с севера с Пустообозейрским генерал-губернаторством, а с юга с Комийским каганатом. Витиус был человеком набожным, начитанным, слабым здоровьем и не отличался волевым характером. В столице империи у него было родовое поместье-дворец. После того, как Тамарис стала Императрицей, Витиус почти постоянно жил в столице, часто посещал монастыри блиц столицы, много времени проводил в библиотеке университета. Сестре он говорил, что желал бы стать монахом, но наследника у него не было, кому герцогство передать? Сестра подыскивала ему достойную жену, но ему все предложенные барышни не нравились. После благословения Антония, императрица попросила Витиуса взять бразды правления государством до совершеннолетия Императора - ему уже двенадцать лет тебе, Витиус надо править Регентом всего четыре года. Понимаю, что времена сейчас тяжёлые, но с божьей помощью, с поддержкой Святейшего ты справишься и не дашь главной метрополии Биармии развалится. Викториан будет помощником, а ты его опорой. Большую помощь вижу в дворянстве, генералитете, в магистрах орденов наших, а я буду Всевышнему молиться о спасении нашей родины. Так и стал Витиус правителем, хотя очень ему это было не по нраву и в тягость.
Время регентства было тяжёлым периодом истории для Биармии. Сохранить верность престолу кое-кто из грантов дворянства не пожелал. Смотрели на соседние государства, ставшие самостоятельными после распада империи, как там вольготно стала многим крупным феодалам. У себя в уделе они цари и боги, а указы из центра — это не приказ из центра, а лишь пожелание необязательное к исполнению. В столице у кормила власти закрутились замысловатые интриги. Пэры и гранты стали оспаривать своё превосходство друг перед другом, иногда доходящее до рукоприкладства, а чаще приводившееся к возникновению альянсов и группировок с целью усиления своего влияния на Регента и правительство, получения дополнительных льгот, привилегий, званий, регалий, владений и так далее. Витиус просто не мог ничего поделать со сложившейся ситуацией. Часто он представлял себя куклой, которого дёргали за нитки. Он всё чаще задумывался отойти от власти и принять постриг. Об этом он неоднократно говорил Первосвященнику. Святейший говорил ему – «Надо терпеть, ждать, когда он сможет без ущерба для государства передать бразды правления племяннику. Витиус мужает, мудреет и крепнет «не по дням, а по часам». Возможен вариант коронации его до наступления совершеннолетия, то есть не в шестнадцать лет, а раньше на год или два. А прежде, чем уйти в монастырь, Вам надо жениться и родить наследника, иначе за наследственный удел разгорится ещё одна междоусобная война. Раз государь не может сам найти себе избранницу, то Церковь поможет ему в этом. Завтра Вам представят трёх девиц из лучших фамилий на выбор. После свадьбы и рождения наследника рода о Вашей просьбе будем уже решать на Государственном Совете. Да укрепит и Вас Всевышний!».
Выбрал регент избранницу. Урождённая рода эрцграфов Плесейцких, была молода, хороша собой, начитанной, да ещё скромной. Через год родился мальчик. Так разрешился вопрос с наследованием майората Принца-Регента. Вскоре состоялся Государственный Совет, который вынес вердикт о коронации молодого императора на год раньше его совершеннолетия. Викториан стал полновластным правителем государства. Затем были годы возрождения могущества державы.
Дата добавления: 2021-02-10; просмотров: 61; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!