ЦРУ: на полях сражений «психологической войны» 27 страница
Он дал отпор и другим, включая представителей НТС, радио «Свобода». Результаты не замедлили сказаться – Иванова, по профессии электромонтажника, уволили с завода «Эдисон прайс», где его было устроили. Последнее событие в его жизни, о котором он сообщил «Литературной газете»: один из вербовщиков в различные антисоветские организации, некто Ю. Машков, «прислал письмо. Письмо длинное и вежливое, но в нем есть фраза: «А ты все-таки относишься к разряду тех, кого могут убить не только грабители». Комментариев, вероятно, не нужно.
Вернемся к тем, кто понес в 1980 году наказание по приговорам советских судов. Великанова была приговорена к четырем годам лишения свободы, суд принял во внимание ее возраст и состояние здоровья. Некоторые, привлеченные к ответственности за антисоветскую агитацию и пропаганду, раскаялись в содеянном и были осуждены условно. Таковы, например, Ригельсон и Капитанчук, занимавшиеся изготовлением и распространением материалов о мнимых притеснениях верующих в СССР. В суде они признали, что по указке западных спецслужб, в первую очередь ЦРУ, занимались этим, чтобы осложнить положение СССР на международной арене. Как ответил Капитанчук на вопрос прокурора о целях изготовления им антисоветских материалов, «цель всех этих документов – вызвать давление Запада на СССР для изменения его политики».
Важно помнить, что в открытых процессах были оглашены по понятным причинам не все факты, установленные в ходе расследования соответствующих дел о руководстве и финансировании ЦРУ подрывной работы против СССР. Со временем об этом, разумеется, будет сказано, а пока нет никакой необходимости просвещать наших противников, что известно компетентным органам в Советском Союзе.
|
|
|
И последний вопрос – о мере наказания, избранной для лиц, совершающих описанные преступления. По всей вероятности, в этой связи уместно вернуться к цитированной выше статье советского юриста А. Трайнина. В сентябре 1978 года он писал:
«Минувшие процессы над Орловым и Гинзбургом дают много пищи для размышлений, они были осуждены по ст. 70 УК РСФСР. Думается, что суд избрал, особенно для Гинзбурга, минимально возможное наказание. Материалами предварительного и судебного следствия установлено, что цель пресловутого «фонда», распорядителем которого был Гинзбург, заключалась, помимо прочего, в вербовке лиц для продолжения ими антигосударственной деятельности.
Свидетель К. показал: «Я пришел к твердому убеждению, что так называемый «фонд помощи политзаключенным» предназначен для поддержки тех лиц, которые стоят на антисоветских позициях, проводят в той или иной форме враждебную по отношению к существующему в СССР строю деятельность или готовятся к ней, либо способны, по крайней мере при определенной ситуации, пойти на такие действия».
|
|
|
Свидетель И. показал: «Все, кто получал помощь из «фонда Солженицына», должны были твердо стоять на антисоветских позициях и как-либо «проявлять себя» в этом качестве, то есть вести антисоветскую деятельность, участвовать в «мероприятиях», осуществляемых Гинзбургом и его соратниками».
Можно умножить подобные примеры. Некоторые лица после бесед с Гинзбургом и получения помощи из «фонда» совершили особо опасные государственные преступления и были осуждены. Таким образом, в деятельности Гинзбурга нельзя не усмотреть признаков преступления, подпадающего под ст. 64 УК РСФСР, – измена Родине. Заглянем в Уголовный кодекс РСФСР. В ст. 64 указывается, что в состав преступления измена Родине входит «оказание иностранному государству помощи в проведении враждебной деятельности против СССР».
«Комментарий к Уголовному кодексу РСФСР» (Москва, 1971 г., с. 159) гласит: «Оказание иностранному государству помощи в проведении враждебной деятельности против СССР означает совершение гражданином СССР по заданию разведывательного или иного заинтересованного органа или представителя иностранного государства либо по собственной инициативе каких-либо действий, способствующих осуществлению проводимой иностранным государством деятельности, направленной на подрыв или ослабление Советского государства. Эти действия могут заключаться в вербовке лиц для проведения ими враждебной деятельности против СССР, в том числе для совершения особо опасных государственных преступлений…»
|
|
|
Комментарии к «Комментарию» излишни. Суд имел все основания квалифицировать описанные преступления Гинзбурга по ст. 64 УК РСФСР со всеми вытекающими последствиями в отношении санкций. Не пойдя на это в случае с Гинзбургом, да и Орловым, советский суд проявил завидное терпение, но оно имеет пределы. Посмотрим, как будут развиваться события дальше, точнее, умерят или нет западные, в первую очередь американские, спецслужбы свое рвение в подрывной работе против СССР.
Когда дела Орлова, Гинзбурга и Щаранского были в процессе расследования и они уже содержались под стражей, в Соединенных Штатах вышла книга высокопоставленного в прошлом сотрудника ЦРУ Г. Розицкого «Тайные операции ЦРУ». Цель этих операций, сказано в книге, – «бороться с коммунистическими режимами на их собственной территории, оказывая помощь движению сопротивления там и ослабляя лояльность граждан передачами по радио, листовками и западной литературой». Все это, подчеркивает Розицкий, и входит в понятие «психологическая война», которая ведется против нашей страны. «Вероятно, самыми ощутимыми результатами психологической войны было налаживание американских контактов с диссидентами в Советском Союзе… Началась публикация советских подпольных материалов на Западе, и во многих случаях их тайком провозят назад в Советский Союз для более широкого распространения. Сбор и публикация рукописей из Советского Союза к настоящему времени стали крупным бизнесом со многими участниками, известными и тайными.
|
|
|
Действия в этой сфере Розицкий относит к «тайным операциям», проведение которых Вашингтон неизменно отрицает и вот почему: «Предпринимая те или иные действия, но не беря за них официально ответственность, правительство США руководствуется доктриной «правдоподобного отрицания». Эта доктрина требует, чтобы ни одну тайную операцию нельзя было проследить к правительству США, Белому дому, государственному департаменту, министерству обороны или Центральному разведывательному управлению. Это означает, что, когда данная операция проваливается, следует опровержение – она-де не была официально санкционирована, что дает возможность правительству избежать разоблачения в прямой лжи.
Доктрина «правдоподобного отрицания» проводится различными методами. Иностранцы получают средства через тайные каналы. Создаются приватные организации как в США, так и за рубежом, якобы частными лицами на их деньги, а средства им идут от фальшивых фондов (вспомним «фонд Солженицына». – Авт.) и мнимых благотворителей. Американские должностные лица участвуют в «неофициальных» действиях как частные граждане. Когда планируются тайные операции, всегда создаются легенды, дающие им невинное объяснение. Неизменная цель – найти подставных лиц».
Выражаем благодарность говорливому пенсионеру г-ну Розицкому, который весьма своевременно – в середине 1977 года – напомнил о механизме «тайных операций» ЦРУ. По этой схеме, конкретизированной предварительным и судебным следствием по делам Орлова, Гинзбурга и Щаранского, и проходила их преступная деятельность. Операция «Права человека» была задумана в недрах ЦРУ, наверняка получила благословение свыше (иначе почему столь громогласны «правдоподобные отрицания», которые мы слышим сейчас, после осуждения преступников?), а за руку с поличным были пойманы пресловутые «подставные лица». Советский суд расшифровал их как платную агентуру ЦРУ, и справедливость восторжествовала».
12
Если уж речь пошла «про шпионов», решил и я попробовать свои силы на поприще юриста Трайнина и рассказать одну историю. Конечно, вооружение у меня, историка, не то – не по зубам вникать в юридические тонкости, но все же рискну.
Автор обычно вступает в обратную связь с читателем. По ту сторону наших границ, как мы видели, на мою книгу посыпалась отборная и глупая брань, а у нас я приобрел друга – ленинградского журналиста. Человек он застенчивый, пишет все больше о непонятных явлениях природы. Прочел первое издание этой книги и в один из наездов в Москву разыскал меня. Познакомились. Помимо прочего, стали рассуждать о людях таинственных и непонятных. У Юры, так назовем его, есть хобби – детективная литература.
Попалась нам статейка детективного жанра под названием «Про шпионов», написанная двумя бывалыми людьми. Оба в свое время потрудились в СССР во славу международного империализма, заработали сроки заключения, соразмерные содеянному, отбыли наказание и подались на Запад. Ничему не научились, ибо добывают ныне хлеб насущный клеветой на нашу страну. В этой, прямо скажем, сердитой статейке они задали жару западным спецслужбам (вероятно, и по собственному опыту) за каменное равнодушие к их агентуре, отловленной в СССР, и привели конкретные примеры по личным впечатлениям от встреч с этой публикой, находящейся в местах, для нее предназначенных.
Один из описанных в статье, некий Храмцев, много лет назад дезертировал из Советской Армии и сбежал в Западную Германию. «В ФРГ, – по словам сердитых авторов, – он окончил американскую разведшколу и в 1953 году получил задание проникнуть на территорию СССР и, кажется, в районе Северного Урала определить расположение атомных объектов. До эпохи искусственных спутников такую информацию добывали методом «камикадзе» – засылкой агентов внутрь страны». Сразу после тайной высадки с моря Храмцев попался и был осужден.
Храмцев, продолжают писаки, все твердил: «Я – американский гражданин». В скобках отметим, что никаких реальных выгод от служения богатой и могучей державе он никогда не имел. О нем, видимо, забыли те, кто когда-то послал его на смерть. Когда в 1972 году президент Никсон нагрянул в Москву, друзья на воле передали в американское посольство просьбу о помощи Храмцеву. Посольство долго наводило всяческие справки, потом пришел ответ: «Посольство США радо узнать, что мистер Храмцев жив». И все… Тяжка участь «американского гражданина» – навалилась на него чугунным задом страна его предков, отвернулась, забыла легкомысленная страна его мечты».
Просто жуть берет, когда читаешь о том, что случилось в конце концов с «мистером Храмцевым», – освободили по отбытии наказания, «поселился в сотне миль от Москвы?», в одном городе, и что же? «Уповал на помощь богатейшей державы и остался в конце концов нищ и гол, словно Иов». Пристыдили, значит, ЦРУ ссылкой на библию и указанием расстояния в милях от Москвы, может, поймут, «страдалец» под боком…
Мыкаются за решеткой два отпетых прохвоста – Григорян и Капоян. Отец Григоряна – матерый мошенник. Прочно сел по уголовному делу. Сын надулся и пошел «мстить» – собирать и продавать через Капояна секретную информацию в ЦРУ. Продолжалось это дело, сообщают сердитые авторы, «бесперебойно около полутора лет. Однажды Капоян привез компаньону приятную новость: президент США выразил им личную благодарность за ценные сведения». Финал закономерен. На следствии предъявили неопровержимые улики – шпионские донесения. «Кстати говоря, – всплакнули авторы, – хитроумная бумага, на которой он писал свои донесения, оказалась вполне читабельной, хотя американцы клялись, что ГБ ни в жизнь не одолеет эту премудростью. За шпионаж суд определил положенные сроки.
Авторы сокрушаются: «Одного из нас Капоян просил, прощаясь: «Напишите обо мне американцам. Может, они что-то смогут сделать для меня. Я честно на них работал и ни в чем не подвел. Все-таки их президент вынес нам личную благодарность – может, они об этом вспомнят».
Мы пытались напомнить устно – безуспешно, Мы написали – безответно».
Не ответили, и кому! Как они считали, своим людям в ЦРУ. Написали эту разгневанную статейку, тиснули ее в журнале «Континент» (№ 29 за 1981 год), укоряя ЦРУ со страниц подведомственного ему органа: «Поскольку речь идет о людях в беде, мы позволили себе уклониться от морализирования на деликатную тему: о сотрудничестве с иностранной разведкой. Вместе с тем мы полагали, что:
1. Советская система в состоянии войны с демократическим миром, а потому разведывательные операции против нее не только оправданы, но и жизненно необходимы.
2. Агент разведки имеет право на защиту государства, ради которого он рискует столь многим» и т. д.
Мой ленинградский приятель прочитал статью и задумался. Потом встрепенулся и высказался в том смысле, что фамилии этих двух шпионов он где-то слышал. И решительно закончил – в Ленинграде наведу справки. Я не стал расспрашивать, Юра прирожденный журналист, которого хлебом не корми, а дай только пойти по следу чего-то таинственного. Приехал он в Москву весной этого года и, придя ко мне, молча положил на стол визитную карточку. На ней скромно, но со вкусом напечатано: «Ленинградский рабочий. Репин Валерий Тимофеевич. Выпускающий еженедельника». И все потребное – телефоны, адреса. Я вскинул глаза на Юру – к чему это?
А вот Репин, скромно объяснил Юра, ныне опекает этих самых пойманных шпионов – Григоряна и Капояна! От него Юра и слышал как-то о них. И поведал мне историю поистине фантастическую, имеющую прямое отношение к сюжетам этой книги. Было трудно сначала поверить, но факты вещь упрямая. Оказалось, что радетель шпионов Репин еще находится в душевных отношениях с неким Любарским. Расстояние не помеха, в середине семидесятых годов Любарский выехал из СССР и ныне обитает в ФРГ, в Мюнхене. Кто такой Любарский? Юра вручил мне вырезку из газеты «Голос Родины», которая в феврале 1980 года напечатала статью В. Неймана. Вот часть ее, касающаяся Любарского:
«Вздор, вздор, вздор – мерно стучит американская пропагандистская машина, печатающая в двух красках: розовой – о Западе, черной – о Советском Союзе. Хотя в США есть немало емкостей для указанных красок, тамошние дельцы от пропаганды весьма ценят особо мрачный колер, секрет производства которого ревниво хранили отщепенцы, заявлявшие в нашей стране о ненависти к советскому строю. Этот импортный товар с великими предосторожностями контрабандой тащили через советскую границу и приправляли им западные небылицы о Советском Союзе. В обмен, как подобает в бизнесе, поставленном на широкую ногу, шли вознаграждения: небольшие денежные суммы, иностранное барахло и пр. Главное – тусторонние средства массовой информации создавали отщепенцам ореол «мучеников», «правоборцев» и т. д.
В Советском Союзе с завидным терпением пытались разъяснить этим людям, что не делом они занялись, негоже, живя на советском хлебе, клеветать на собственную страну. Куда там! Подбадриваемые эмиссарами из США, оглушенные голосами по радио, они закусили удила.
Мы за гуманизм, и коль скоро «мученики» заверяли своих американских радетелей, что им душно и тошно на Родине, а на Западе-де рай, то отпустили несчастных в те самые райские кущи. Да и вошли в положение руководителей американской пропаганды, опять же только в интересах гуманизма избавили их от утомительных хлопот по доставке идеологической контрабанды из СССР, так сказать, воссоединили источники «информации» с потребителями. Наверное, очень своевременно, ведь в США ужасно много хлопочут о разного рода «воссоединениях», и мы пошли навстречу.
Если судить по гласным откликам с Запада, то «мученики» там обрели покой и довольство. Мы на них злобы не таим, а посему решили: вот и славно, от всей души помогли людям. Но очень скоро от лиц, знавших «правоборцев» в СССР, пополз слушок – неважно живется в раю. Нашей первой реакцией было крайнее недоумение: как же так? Затем даже сомнение – может быть, злые языки. Все это рассеялось как дым, когда следственные органы нам предъявили несколько писем, адресованных тем в СССР, кого знали отставные «мученики» и кому доверяют. В них-то они и излили душу…
На дармовщину на Западе располагал Любарский, который в СССР вместо своей специальности астрофизика давно переквалифицировался в профессионального антисоветчика. Тогда он вертелся вокруг небезызвестного «фонда Солженицына», распорядителем которого по воле западных спецслужб был рецидивист Гинзбург. Они неплохо погрели руки около денег «фонда», а когда распорядителя власть разлучила с «фондом», для Любарского настали золотые деньки. Один из очевидцев так описывал времена, когда Любарский воцарился в бывшем доме Гинзбурга в Тарусе: «Диссидентские» ходоки буквально полонили Тарусу. Любарский делил их на значимых и незначимых, принимая первых с царской роскошью, не жалея иностранных деликатесов, других угощая стаканом чая… Жадные, корыстные, подлые, лицемерные – все это подходит к личностям «диссидентов», и я видел их именно такими, снявшими «маски» после ареста Гинзбурга… «Фондовский пирог» глотали не жевавши, отталкивая друг друга как свиньи от корыта… Доедая и проживая «фонд», они знали, что новых поступлений не будет, и все решили улизнуть за границу». Значит, к самому источнику благ.
Оказавшись у источника, Любарский впал в недоумение и теперь скулит в письме: «Большая, конечно, проблема для нас, эмигрантов, – это работа. Все блага жизни здесь в общем-то даются при единственном серьезном условии: надо работать не за страх, а за совесть, так, как мы… работать не умеем. Синекур тут нет… Мы не умеем так работать, темп, интенсивность не выдерживаются… В большинстве случаев наши эмигранты начинают жаловаться на неуверенность в будущем. Это, однако, их вина (точнее, их беда), ибо, получая что-то, надо уметь и давать. В Европе это еще не так остро. В Америке чувствуется сильнее. Места есть. Проблема – как занять их».
А как их займешь, когда тот же Любарский давным-давно отвык от любого труда. Ведь для него, по уши погрязшего в антисоветской болтовне, как следует из письма, «профессиональная работа уже не существует». Да даже если бы и существовала, перспективы найти понимание, скажем, в Австрии или Италии равны нулю. По причине очень основательной: оглянувшись по сторонам, он заключил: «Своим хамством, рвачеством, вымоганием денег, воровством в отелях, жульничеством, грязью за несколько лет наша братия довела… венцев и римлян до состояния тихой ненависти к нам».
А на что тогда «астрофизик» живет? Он обнаружил, что «фонды» существовали для него и подобных только тогда, когда он мутил воду в СССР. Теперь же приходится отрабатывать каждый грош, мотаясь по разным странам с языком на плече – произнося антисоветские речи на различных сборищах. За что и кормят.
Конечно, эта публика быстро уяснила, что, мягко говоря, было бы неосмотрительно покусывать руку, дающую корм. Поэтому публично они помалкивают, кланяются и благодарят. Но в письмах-то сдержать раздражения не могут – катили на Запад, надеясь стать не меньше как оракулами, а на деле оказались ничтожными винтиками в громадном механизме антикоммунистической пропаганды. Что до их «переживаний», то никому до них дел нет. Как сообщил Любарский, «бороться за тебя ради тебя никто не будет».
Да, при ближайшем рассмотрении перехваленная американская цивилизация предстала перед разинувшими было рот на чужое совершенно иной. Вот и жалуются они тайком от «гостеприимных хозяев» в письмах дружкам в СССР. «В ужас привел Нью-Йорк, – сообщает Любарский. – Нигде я не видел такой грязи, неустроенности, подавленности какой-то, как в Нью-Йорке».
Посему, высказал догадку Юра, и поселился в Мюнхене, где тоже свили гнездо западные спецслужбы, в первую очередь агентура ЦРУ. Отсюда Любарский, как видим, специалист по «фондам», какими-то тайными путями достал Репина. Итоги их договоренности Юра видел собственными глазами, скромнейший выпускающий еженедельника стал сорить деньгами.
Суетная гордыня иной раз не знает пределов, а если свое место в жизни человек еще определяет числом денежных знаков (неважно, как полученных) в своих карманах, его буквально распирает желание доказать всем, всем, всем собственное величие над простыми смертными. С большой серьезностью Репин навязался Юре (надо думать, не ему одному) с рассказами о том, что он «деятель» международной значимости, распорядитель «фонда Солженицына» по Питеру. Ошарашенный журналист (а как бы вы почувствовали себя на его месте?) отнес сказанное за счет безудержной фантазии. В ответ Репин вытащил из тайника внушительную пачку денег, многозначительно заявив – «тепленькая». Только что получил от какого-то иностранца. Юра онемел, а Репин закусил удила. Его понесло.
Дата добавления: 2021-01-21; просмотров: 46; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!