В организации и ведении военной разведки. 10 страница
 |
1927 год — переломный в организации и ведении военной разведки
водимом Б. В. Савинковым «Народном союзе защиты родины и свободы». Самого Савинкова Семенов знал еще по работе в старой армии. В Польшу за линию фронта Семенова и его жену, Наталью Богданову, выводил начальник разведывательного отделения штаба Западного фронта и уполномоченный РВС по ведению секретной работы А. А. Мазалов189. Семенов должен был действовать, «как подсказывают обстоятельства». Вскоре Семенов был арестован — его документы вызвали подозрение. Из тюрьмы он был выпущен благодаря усилиям Бориса Савин- кова. Авторитет руководителя боевиков-эсеров был настолько велик, что Савинков сразу же поручил ему подготовку терактов против советских лидеров, снабдив деньгами и явками.
Лев Троцкий, один из тех, на кого Григорий Семенов еще четыре года назад готовил покушение, в справке от 1 июля 1922 г. для Верховного трибунала пребывание Семенова в Польше характеризовал следующим образом:
«1) Реввоенсовет Республики через соответственные свои органы счел возможным дать в свое время т. Семенову столь ответственное и рискованное задание только потому, что на основании всех тщательно собранных сведений пришел к выводу, что т. Семенов искренне порвал со своим антисовет- ским прошлым и в интересах обороны рабоче-крестьянской республики готов принять всякое, в том числе и самое трудное, ответственное и рискованное поручение.
|
|
|
2) Работа т. Семенова в Польше вполне отвечала заданию и свидетельствовала о личной добросовестности и преданности т. Семенова делу обороны республики.
3) Работа, выполнявшаяся Семеновым, имела военно- конспиративный характер, требовала величайшей осторожно- сти и находчивости и, разумеется, основывалась на введении в заблуждение врагов Советской России, в том числе и Савин- кова как одного из наиболее бесчестных и продажных агентов иностранного империализма. Отюда совершенно ясно, что завязывание т. Семеновым контакта с Савинковым вполне вы- текало из существа данного ему поручения и ипредставляло собой военную хитрость, продиктованную интересами обо- роны революции».
В январе 1921 г., после возвращения из Польши с не- легальной работы, Семенов был принят в члены РКП(б) без
| |
Глава 2
кандидатского стажа (партийные рекомендации дали Енукид- зе, Л. П. Серебряков, Н. Н. Крестинский). Семенов направил в Политбюро письмо, в котором указал, что, как член партии, хочет разоблачить эсеров за их антисоветскую деятельность. Не исключено, что ему дали понять о необходимости такого шага, и он последовал высказанным пожеланиям.
В феврале 1921 г. Семенов был зачислен в Регистрацион- ное управление Полевого штаба Реввоенсовета Республики. Спустя год, в феврале 1922 г., он был откомандирован в распо- ряжение ЦК РКП(б). В том же месяце одновременно в Германии и Советской России была издана брошюра «Военная и боевая работа Партии социал-революционеров в 1917–1918 годах» общим тиражом 20 тыс. экземпляров.
|
|
|
На процессе правых эсеров в 1922 г. Семенов был в числе обвиняемых. Спустя четыре года после проведенных терактов в Петрограде и Москве Семенов сказал: «Суд надо мной начался гораздо раньше этого процесса — еще в 1919 году, когда сознал всю преступность своей деятельности… То, что я убил Володар- ского (выступал в качестве организатора покушения. — Авт.) и на целые годы сократил жизнь вождя социализма Ильича, будет тяготить меня всю мою жизнь».
Все подсудимые на процессе были разделены на две груп- пы. Первая группа — «это люди высокой политики, члены ЦК, упорно отрицающие свои преступления». Ко второй группе были отнесены «партийные середняки, порвавшие с такти- кой своего ЦК и частью вступившие в РКП, частью искренне поддерживающие советскую власть». С общей политической защитой подсудимых второй группы, среди которой был и Г. И. Семенов, выступал Н. И. Бухарин. Он, в частности, сказал:
|
|
|
«И вот, если этот громадный процесс социального сдвига, который происходит в нашей стране… если этот процесс учи- тывать и оценивать вместе с тем каждую отдельную личность, как некоторый кирпич, годный или негодный для построения нового общества, то тогда нам придется сказать, что мы всю группу, которую я здесь защищаю, должны оправдать».
Верховный трибунал ВЦИК в своем приговоре от 8 августа 1922 г. посчитал, что ряд подсудимых, в том числе Семенов и боевики из его отряда (Коноплева, Козлов, Усов, Зубков, Ефимов, Ставская), «…добросовестно заблуждались при со-
| |
1927 год — переломный в организации и ведении военной разведки
вершении ими тяжких преступлений… Поняв на деле контрре- волюционную роль П. С.-Р., они вышли из нее и ушли из стана врагов рабочего класса, в каковой они попали по трагической случайности». В этой связи Верховный трибунал ходатайство- вал перед Президиумом ВЦИК о полном освобождении этих лиц от всякого наказания. Ходатайство Верховного трибунала было удовлетворено в тот же день. Помиловали всех боевиков из отряда Семенова. Доживи Фанни Каплан до процесса и рас- кайся в содеяном, то и она была бы освобождена.
|
|
|
В ноябре 1922 г. Григорий Семенов был направлен на ра- боту в Главное электротехническое управление ВСНХ СССР (Главэлектро ВСНХ) на должность инспектора. Спустя почти год, в сентябре 1923 г., он вновь был зачислен в военную раз- ведку — в Разведывательный отдел Управления 1-го помощ- ника начальника Штаба РККА. Осенью 1923 г. — летом 1924 г. Семенов находился в Германии, работая по линии военно- технической разведки. После выполнения задания вернулся в СССР и до весны 1925 г. работал в той же должности в Главэлек- тро. В апреле 1925 г. его назначили директором авиационного завода № 12 в Москве.
Приезду Семенова в Китай предшествовало заседание Политбюро ЦК ВКП(б) от 3 марта 1927 г., на котором среди прочих было принято решение: «Считать возможным ко- мандировать в Китай тов. Семенова для работы в Военном отделе ЦК КПК». Принятие такого решения состоялось «при активной поддержке Бухарина», с которым Семенова связы- вали приятельские отношения. В Китае Семенов действовал под псевдонимом «Андрей». Он заменил Аппена в качестве советника Военного отдела ЦК КПК.
3 мая 1927 г. Салнынь доложил в Москву о благополучном прибытии Семенова, которому предполагалось передать что-то из сохранившихся связей Аппена. Одновременно он сообщил, что за ним «усиленно следят хвосты».
Дело в том, что Салнынь, несмотря на свое плачевное физическое состояние, прорабатывал вопрос переброски радиостанций для нужд Военного отдела ЦК КПК в Ханькоу. При этом он предполагал использовать возможности за- ведующего агентством КВЖД в Шанхае А. Я. Горбатюка190, сотрудника шанхайской резидентуры. Салнынь предлагал за
| |
Глава 2
счет КВЖД и Уссурийской железной дороги через резидентуру в Шанхае организовать переброску груза из Владивостока в Ханькоу на иностранных пароходах. Радиостанции Салнынь предлагал замаскировать под углем. Для прикрытия операции необходимо было забронировать во Владивостоке любой легальный груз на Японию. По выгрузке легального груза в Японии пароход должен был загрузиться японским углем на Ханькоу.
Григорий Семенов развернул в Китае бурную деятельность по подрыву позиций нанкинского правительства. 10 июня он запросил мнение Центра о желательности «в настоящее время» поднять восстание в районе Шанхай — Нанкин в пользу Хань- коу. Согласно донесению Семенова, командир 26-го корпуса Чжоу Фэнци191 предлагал выступить совместно с рабочими; в его распоряжении имелось две дивизии численностью около 6000 бойцов, правда, ощущался недостаток в патронах. Чжоу Фэнци, по его словам, уверял, что если Ханькоу сможет послать надежный корпус на Нанкин, то возможно занятие района Шанхай — Нанкин. Своей директивой от 30 июня Москва за- претила поднимать восстание в Шанхае.
25 июня Семенов отправил доклад о проведенной работе с момента своего прибытия в Шанхай. «Здесь я работу немного наладил. В общем, состояние военки далеко не отрадное. Нуж- но еще проделать большую работу. Я дал только некоторую зарядку», — писал Г. И. Семенов, давая оценку работы своего предшественника.
Семенов приступил к организации «рабочих пятерок» на шанхайских заводах. За короткий срок им было сформи- ровано 30 таких пятерок. Однако остро не хватало оружия. Чувствовался и недостаток в людях. Семенов просил направить из Москвы человек восемь китайцев, а также для закрепления организационных связей он дважды просил «прислать сюда двух девиц — Алексееву Женю и Шиф (работает в немецкой секции Коминтерна)». В случае отказа последних или наличия препятствий к их отправке Семенов настаивал на присылке других сотрудниц, «но приблизительно такого типа». Требо- валось знание французского и английского языков. Он также просил немедленно направить в свое распоряжение семью Бейтель «для организации бара и для техники». Семеновым
| |
1927 год — переломный в организации и ведении военной разведки
были подобраны квартиры для явочных встреч и помещение для размещения фотолаборатории.
Вел Семенов, по его выражению, и «антиработу» — органи- зовывал выпуск прокламаций на английском и французском языках, рассчитанных на разложение иностранных частей, дислоцированных в Шанхае. Регулярное их издание произ- вело сильное впечатление на местное общество и подняло на ноги всю полицию.
Пытался Г. И. Семенов наладить информационную работу, которая, по его признанию, «хромала на все ноги». При каждой встрече с китайскими членами Военного отдела он настой- чиво доказывал им необходимость создания «…правильно налаженного информационного аппарата», чтобы «…знать все, что делается в лагере противника». Семенов даже напра- вил в Центр доклад «…французского товарища о состоянии и условиях жизни французских военных сил». Одновременно он приступил к налаживанию информационных связей с корпусом Чан Кайши.
«Напоминаю в третий раз о важности направить в армию Фына (Фэн Юйсяна. — Авт.) в качестве полномочного со- ветника т. ЗЕЙБОТА. Думаю, что его пребывание там было бы чрезвычайно полезно», — докладывал в Центр Семенов.
Налицо был разительный контраст с аморфной деятельнос- тью его предшественника. В одном из своих писем Семенов назвал свою деятельность «дворцовым переворотом».
Тем временем у Семенова зрели новые планы. Он считал, что слишком задержался в Шанхае, поэтому планировал уже 18 августа отправиться в Кантон и Сватоу для организации восстания. В успехе «красной экспедиции» он не сомневался. Нужна была только своевременная переброска оружия и денег. По его расчетам, на все требовалось 5000 долларов.
Вопрос о деньгах для Семенова к тому времени был решен положительно. 21 июля 1927 г. Политбюро ЦК ЦКП(б) при- няло решение: «Отпустить 5 тысяч долларов в распоряжение т. Андрея».
Шаткое положение уханьского правительства вызывало обеспокоенность резидента в Ханькоу Д. Ф. Попова («Горай- ского»). Обеспокоенность была связана с отсутствием у него официального статуса в генконсульстве, что могло привести
| |
Глава 2
к самоликвидации резидентуры. В начале июня 1927 г. По- пов в очередной раз призвал Центр поднять вопрос перед Наркоминдел о выделении ему должности вице-консула, указывая, что данная должность освободилась и договорен- ность в консульстве по этому вопросу у него имеется. Однако в связи с начавшейся в июне 1927 г. публикацией его личных и служебных писем А. И. Огинскому (после захвата документов в пекинском посольстве) Д. Ф. Попов счел свое дальнейшее пребывание в Китае невозможным и запросил разрешение немедленно покинуть Китай.
Центр не возражал против срочного отъезда Попова. Ему предлагалось покинуть Ханькоу еще до приезда замены.
Постановлением комиссии Кубяки от 15 июля 1927 г. о ре- зидентах IV управления Штаба РККА за рубежом относительно сотрудников управления, находившихся на тот момент в Китае, было принято решение «не возражать против оставления на месте». Речь шла о Власе Степановиче Рахманине (в Шанхае), Василии Тимофеевиче Сухорукове (в Ханькоу) и Николае Ма- каровиче Кучинском (в Харбине). И это несмотря на то, что Рахманин и Сухоруков были уже «засвечены».
Первый — после захвата документов центральной пе- кинской резидентуры, второй — после провала в мае 1927 г. в Мукдене. И только уникальная обстановка Китая позво- ляла производить переброску проваленных резидентов на несуществовавшие должности в советских генконсульствах.
В июле 1927 г. в исполнение обязанностей нелегального резидента в Харбине вступил Н. М. Кучинский. Считалось, что выпускник Восточного отдела Военной академии РККА 1926 г. Кучинский имел «некоторый агентурный опыт». В помощь Кучинскому планировался находившийся в Харбине «Фриц» — Е. Г. Шмидт192. Потом планы Москвы переменились, и нелегаль- ным резидентом был назначен Салнынь, которого перебросили из Шанхая. Однако Салнынь в Харбине не задержался, и руко- водство нелегальной резидентурой перешло к Шмидту.
Мукденский резидент «Василий» — В. Т. Сухоруков прибыл в Ханькоу из Харбина в начале июля 1927 г., еще до отъезда Попова. 14 июля Сухоруков приступил к исполнению обязан- ностей резидента, а спустя четыре дня его предшественник выехал в Москву. Со стороны Галина — В. К. Блюхера новому
| |
1927 год — переломный в организации и ведении военной разведки
резиденту было оказано широкое содействие, что резко кон- трастировало со всем его предыдущим, в целом негативным, отношением к представителям Разведупра. Так, Блюхер пере- дал Сухорукову трех китайских переводчиков, имевших связи в местных кругах, ему были переданы также связи с Военным советом и Военным отделом китайской компартии. Открыв- шиеся возможности позволили Сухорукову уже к 16 августа 1927 г. завербовать агентов в Цзюцзяне, Наньчане и Чанше. Одновременно он попытался организовать агентурную сеть в группе Фэн Юйсяна, но добраться туда оказалось невозможно из-за перерыва железнодорожного сообщения.
В отличие от Блюхера В. Т. Сухоруков не владел ситуацией и не понимал, что после разрыва уханьского Гоминьдана с КПК в июле 1927 г. отношениям с уханьским правительством практически пришел конец, а значит, и военные специалисты доживали последние дни в Китае.
Такая же участь ждала и советско-китайские отношения на Юге и в Центре Китая. Ничем иным, как элементарным непониманием ситуации, нельзя было объяснить запросы Сухорукова в Центр, готовиться ли ему к переезду в Нанкин
«…с национальным правительством или туда будет послан специальный резидент». Более того, Сухоруков поставил во- прос об оказания содействия выезду его жены в Китай. Жена в итоге приехала, и не одна, а с трехлетним сыном.
В сентябре у Сухорукова наконец наступило прозрение, и он приступил к ликвидации старой агентурной сети как совер- шенно непригодной для работы в новых условиях. Относились ли завербованные Сухоруковым агенты к старой сети, сказать трудно. За истекший месяц Сухорукову, как это следовало из его докладов, удалось привлечь к сотрудничеству нового хорошего вербовщика, завербовать агента в ЦК Гоминьдана для работы в Нанкине. Агент был снабжен кодом и должен был направлять информацию в Ханькоу. Была предпринята попытка завербовать начальника Оперативного отдела Во- енного совета. Сухорукову пришлось ослушаться Блюхера и посылать информационные телеграммы в Москву без его предварительного просмотра.
К 20 сентября 1927 г. Китай покинули последние ответ- ственные представители Москвы — В. К. Блюхер и В. В. Ло-
| |
Глава 2
минадзе. К тому времени на родину уже вернулись военные советники при штабах соединений и частей армии уханьского правительства. Часть из них связала в дальнейшем свою жизнь с военной разведкой: В. М. Акимов193, И. Г. Герман, В. Е. Горев, И. Я. Зенек, И. И. Зильберт, И. К. Мамаев, Ф. Г. Мацейлик, В. Н. Па- нюков194, М. Ф. Сахновская195, Д. А. Угер196.
В конце сентября в Ханькоу упорно циркулировали слухи о том, что китайские власти предполагают ликвидировать кон- сульство, сотрудников арестовать и выслать во Владивосток. Так как высылка из Китая должна была коснуться всей советской колонии, то Сухоруков на случай своего отъезда решил оста- вить конспиративную квартиру и резидента-китайца, который должен был присылать информацию в Шанхай тайнописью.
Опасения по поводу закрытия советского генконсульства в Ханькоу не подтвердились. Тем временем Центральный коми- тет китайской компартии переехал в Шанхай, и Сухорукову по согласованию с Центром была поручена связь с оставшимися членами ЦК. Одновременно он взял на себя обязанности кон- сультанта по военным вопросам.
11 декабря 1927 г. в Кантоне вспыхнуло восстание («Кан- тонская коммуна»).
Подготовка к выступлению в Кантоне началась с момен- та «наньчанского похода» — 5 августа 1927 г. В организации восстания видную роль играл и наш разведчик Г. И. Семенов.
«Еще в сентябре было организовано Информационное бюро при Военной комиссии (Военная комиссия ЦК КПК. — Авт.)», которое, по утверждению Семенова, «…прекрасно наладило свою работу».
Копии всех приказов и планов по организации захвата власти Чжан Факуем в Кантоне 17 ноября 1927 г. были заблаго- временно получены военной разведкой. Важная информация поступала и в последующем. В частности, своевременно были получены материалы и о состоявшеемся 10 декабря совеща- нии в штабе Чжан Факуя, на котором было принято решение:
«Перебросить немедленно 2-ю дивизию и часть 26-й диви- зии в Кантон для разоружения этого полка (учебного полка, который готов был перейти на сторону «красных». — Авт.) и для полной ликвидации профсоюзных и коммунистических организаций».
Дата добавления: 2021-01-21; просмотров: 65; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!