Разгром и возрождение османов

Вячеслав Геннадьевич Манягин

Османская империя. От Османа Святого до Селима Пьяницы

 

 

Издательский текст http://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=50180552

«Османская империя. От Османа Святого до Селима Пьяницы»: Книжный мир; М.; 2019

ISBN 978‑5‑6042521‑6‑1

Аннотация

 

Османская империя – государство, которое выросло, подобно огромному дереву, из крохотного зернышка, посеянного его основателем, Османом Святым, между двух гигантов – Византией и сельджуками. Пустив свои корни на древней земле Малой Азии, Османское государство через несколько веков охватило все три материка Старого света. Владения османов протянулись от Персидского залива до Атлантики.

Как это стало возможным? Железной рукой правили гигантским государством султаны из рода Османа. Жестокие завоеватели и тонкие ценители поэзии, братоубийцы и справедливые правители, они создали лучшую в мире армию, вооруженную огнестрельным оружием и верностью Исламу. Огнем и ятаганом прошли они Европу и Азию. Мир простирался пред ними ниц, пока они были верны заветам Пророка. Но когда мечом Османа опоясался Селим Пьяница, что‑то пошло не так… И первый пошатнувший государство Османов удар нанесли ему русские войска Ивана Грозного в трехдневной битве под Москвой.

Эта книга – об истории Великой Османской империи от ее появления до апогея и начала распада.

 

Вячеслав Геннадьевич Манягин

Османская империя. От Османа Святого до Селима Пьяницы

 

© В.Г. Манягин, 2019

© Книжный мир, 2019

 

* * *

Осман и османы

 

Полуостров Малая Азия с точки зрения развития цивилизации – одно из самых интересных на земле мест. Четыре тысячи лет назад здесь господствовали хетты, создавшие одну из величайших империй Древнего мира. Здесь с Троянской войны, подведшей черту под доантичной древностью, началась известная нам история. Через эти земли проходили гоплиты греческих царьков и полумиллионная армия персов, фаланга Александра Македонского и римские легионы, наемники Византии и конница мусульманских халифов.

В XIII веке здесь сошлись в смертельном поединке сельджуки и монголы. Весной 1243 г. у горы Кеседаг к северо‑востоку от Сиваса встретились два войска. Султан сельджуков Гийас ад‑Дин Кей‑Хосров II собрал огромную армию численностью в 180 тыс. человек. Монгольское войско, которым командовал Бачу‑нойон, состояло лишь из 30 тыс. воинов, но оно было хорошо организовано и тщательно подготовлено к сражению. Сельджуки потерпели сокрушительное поражение.

В январе 1258 года войска хана Хулагу подошли к Багдаду. Древний город, к тому моменту существовавший уже по крайней мере две тысячи лет и который правоверные, устроившие в нем свою столицу, называли Мадинат‑аль‑Салаам – «Город мира», а его древние обитатели персы‑арийцы – просто «Божий дар» (bhaga – «бог» и dād – «данный»), был осажден монголами, взят и разрушен 10 февраля. Грабеж и резня продолжались пять дней, однако евреев и христиан щадили. Но халиф аль‑Мустасим и все мужчины из рода Аббасидов были убиты монголами.

 

Провинции полуострова Малая Азия – древняя земля, на которой находилось величайшее государство архаичной древности – Хеттское царство и проходила Троянская война

 

В августе того же года, после смерти Феодора II Ласкариса престол Никейской империи[1] унаследовал его восьмилетний сын Иоанн, регентами при котором стали протовестиарий[2] Георгий Музалон и патриарх Арсений. На девятый день после смерти Феодора наемники убивают Музалона и трех его братьев. Михаил Палеолог, знаменитый полководец, отличившийся в войне с Эпиром, был объявлен регентом, великим дукой[3] и соправителем законного, но малолетнего Иоанна IV, однако 25 декабря (в самое Рождество!) 1261 года ослепил ребенка и заключил его в крепость. С этого момента из соправителя адмирал становится императором Михаилом VIII, основателем династии Палеологов, вписавшим свое имя в историю освобождением Константинополя от крестоносцев и восстановлением Византийской империи.

 

* * *

 

В круговороте великих исторических событий, когда знаменитые полководцы во главе своих непобедимых армий перекраивали наново политическую карту Передней Азии, разрушая или захватывая мировые столицы, мало кто обратил внимание на рождение в семье незначительного князька из огузского племени кайи Эртогрула мальчика, которому дали имя Осман. А между тем именно этому младенцу предстояло совсем скоро стать основателем Османской династии и новой великой империи, которая сокрушит и древний Рум, и многие другие государства Востока и Запада и станет на несколько веков страшной угрозой для христианской Европы.

 

Михаил VIII Палеолог (1224/25‑1282) – византийский император с 1261 года (никейский император – с 1259), основатель династии Палеологов. Отвоевал у крестоносцев Константинополь, захваченный ими во время Четвертого крестового похода и возродил Византийскую империю

 

Когда‑то часть племени кайи откочевала в Анатолию из Средней Азии, где его предводители некоторое время находились на службе у правителей Хорезма. Вначале тюрки‑кайи избрали местом кочевья земли в районе Караджадага к западу от нынешней Анкары. Затем часть их перебралась в районы Ахлата, Эрзурума и Эрзинджана, доходя до Амасьи и Алеппо. Некоторые из них нашли себе пристанище на плодородных землях в районе Чукурова. Именно из этих мест небольшой род кайи (400–500 шатров) во главе с Эртогрулом, спасаясь от набегов монголов, направился во владения сельджукского султана Ала ад‑Дина Кей‑Кубада I. Эртогрул обратился к нему за покровительством. Султан пожаловал Эртогрулу окраинный удел‑удж на землях, захваченных сельджуками у византийцев на границе с Вифинией. Эртогрул принял на себя обязательство защищать границу сельджукского государства от врагов.

Осман, сын Эртогрула и его наложницы Хаймы, родился в древней Вифинии[4], недалеко от Анкары. Именно здесь, после того как под ударами монгольской конницы рухнет Сельджукский султанат, Осман заложит на его руинах основы своей будущей державы – Османский бейлик. При жизни Эртогрула, в середине ХIII века, бейлик включал в себя лишь небольшую пограничную область с центром в г. Сегют, которую тюркские племена заселили, пользуясь ослаблением влияния на этих территориях как Византии, так и сельджуков.

После смерти Эртогрула (как гласит предание – в возрасте 90 лет) в 1281 г. Осман унаследовал власть над подчиненными отцу племенами. Судя по некоторым источникам, были сторонники передачи власти брату Эртогрула, Дюндару, но тот не рискнул выступить против племянника, так как видел, что того поддерживает большинство. Но все равно через несколько лет дядя нового правителя был убит.

Вскоре после воцарения Османа население бейлика – в основном это были тюрки, мигрировавшие сюда с востока под давлением монголов, – стало расти, а вместе с тем стала увеличиваться и его территория – за счет соседних бейликов и приграничных районов Византийской империи.

Одной из первых военных удач Османа стал захват в 1291 г. Мелангии. Этот небольшой византийский городок он сделал своей резиденцией. Поскольку прежнее население Мелангии частью погибло, а частью бежало от войск Османа, он заселил свою резиденцию выходцами из бейлика Гермиян и других мест Анатолии. Христианский храм по велению Османа был превращен в мечеть, в которой его имя стало упоминаться в хутбах (пятничных молитвах). Согласно легендам, примерно в это время Осман без особого труда добился от сельджукского султана, власть которого стала совсем призрачной, титула бея, получив соответствующие регалии в виде барабана и бунчука. В 1299 г. Осман объявил свой удж самостоятельным государством, а себя – независимым владетелем (правда, Осман признал свой вассалитет от монгольской династии Хулагуидов и посылал им ежегодную дань; выплата дани не прекращалась до самой смерти Османа).

 

Осман I Гази – первый османский султан, сын князя Эртогрула и его турецкой наложницы Хаймы. Родился в Вифинии в 1258 году. Осман Гази стал основателем Османской империи

 

Впрочем, слово «государство» едва ли подходило к Османскому бейлику. Скорее, его можно было сравнить с казацкой вольницей – Запорожской Сечью – или с поселением‑виком, где окопались всегда готовые к новым набегам воины‑викинги. Первоначально «государственное» устройство османов было весьма примитивным. В нем не существовало даже налогов! И что тут удивительного? Ведь основную массу населения составляли здесь тюрки‑гази. Термин «гази» происходит от арабского «газа» – «воевать» и означал первоначально воинов‑добровольцев, нападавших на свой страх и риск на поселения «неверных», в первую очередь христиан. Отсюда и другие значения этого слова: защитник веры, правды, справедливости – то есть ислама.

Гази, в отличие от современных «борцов за веру» – моджахедов, не имели четкой организации. Они не входили в состав регулярных войск, будучи одновременно и наемниками, и партизанами. От местного эмира или султана гази получали оружие и с его помощью, сбиваясь в небольшие банды, как правило, состоящие из братьев или людей из одного рода, начинали искать себе пропитание, совершая рейды в приграничные христианские регионы Византийской империи, Киликии и государств крестоносцев. Также в отличие от моджахедов гази не являлись коренным населением местности, которую они атаковали. Гази не могли захватить сколько‑нибудь значительные укрепления или города, но это и не входило в их задачу. Они, как правило, бродили по степям и горам между сельскими крестьянскими поселениями, нападая на невооруженных крестьян и путников вдоль дорог.

Гази не имели ни земли, ни имущества, а потому отличались большей маневренностью и бесстрашием. Группы тюркских гази наводнили просторы Малой Азии, уничтожая остатки имперской власти, грабя и терроризируя зажиточные слои населения и включая при этом в свой состав малоимущих горожан, крестьян и рабов.

 

Турки. Европейская гравюра XV века

 

Основным предназначением гази было поддерживать дух джихада путем деморализации христианского населения и подчинения его новым, мусульманским устоям. Гази часто сопровождали также и мусульманские проповедники – дервиши. Долгое время эта тактика работала безотказно. В условиях столичной анархии в Константинополе и распрей между православными и католиками, результатом которых обычно было повышение налогов, греческие крестьяне Малой Азии оказались в тяжелом положении. Значительная часть их бежала под защиту стен крупных городов. Но многие оставшиеся, устав от постоянных вылазок гази, либо переходили в подданство сельджукских султанов Коньи в статусе дхимми (в данном случае – христиан в мусульманской стране, имеющих ряд ограничений в правах: их пытались насильно обращать в мусульманство, им запрещалось носить оружие, ездить верхом, иметь дома выше и красивее тех, что сооружали «правоверные»), либо переходили в ислам для сохранения земли и имущества. Нападения гази, таким образом, перемещались все дальше на запад, туда, где открывались новые возможности для ведения газавата. Заброшенные христианские поселения занимали новые волны тюрков. К началу ХIV века гази уже фактически парализовали всю инфраструктуру Византийской империи, лишив ее снабжения, так как все основные сельскохозяйственные регионы, в том числе и долина Меандра, больше не подчинялись Константинополю.

 

Крепость города Бурса. С 395 по 1326 год, почти тысячу лет, город принадлежал Византийской империи. Но в 1326 году, после осады и разгрома византийцев, Бурса переходит в руки османов и становится столицей молодого Османского государства до 1365 года. Во время Второй грекотурецкой войны (1919–1922), летом 1920 года, город был взят греческими войсками, но в конце 1922 года возвращен Турции

 

К 1300 году представители зажиточных слоев греческого населения Малой Азии оказались фактически загнанными в несколько прибрежных городских крепостей, лишенных продовольственных запасов и живущих под страхом постоянной осады со стороны османов. Благодаря усилиям гази османы завершили завоевание Малой Азии. В это же время термин «гази» стал использоваться как особо почетный титул, который различные султаны и эмиры прибавляли к своему имени или жаловали своим подчиненным, отличившимся в походах против неверных. И сам Осман стал носить почетное прозвище Гази.

 

* * *

 

В 1301 году, после сокрушительного поражения византийских войск при Никее, большое число воинов газавата, исламских ученых и дервишей начали переселяться в Османский бейлик. Мигранты составили большую часть его войска.

Летом 1302 г. Осман разбил войска византийского наместника Бурсы в сражении при Вафее. Это было первое крупное военное сражение, выигранное турками‑османами и заставившее наконец византийцев обратить внимание на нового врага на Востоке. Однако вскоре в Византии началась очередная междоусобица, облегчившая дальнейшие наступательные действия турок. 24 октября 1304 года они захватили знаменитый город Эфес на эгейском побережье. Затем, при поддержке многочисленных мигрантов с востока, переселявшихся на его территорию, Осман I захватил византийские владения на черноморском побережье Анатолии.

Встревоженные ростом османского влияния, византийцы стали направлять свои усилия на укрепление флота. Византийским командованием было принято решение воспрепятствовать переправе Османа в Европу и таким образом задержать его дальнейшее продвижение на запад.

 

Орхан I Гази, Урхан (1288–1359) – второй правитель Османского государства (с 1326). При Орхане были созданы условия для превращения небольшого Османского бейлика в сильную державу. Орхан осуществил первые турецкие завоевания в Европе

 

Акче (осман. «беловатый») – мелкая серебряная монета XIV–XIX веков, обращавшаяся на территории Османской империи и сопредельных государств. Первые османские акче были отчеканены в 1327 году

 

Однако им это не удалось. Осман продолжал наступать, и в 1311–1314 гг. тюрки начали вторжение в юго‑восточную Фракию[5].

По мере того как под властью Османа Гази[6] в результате череды военных операций 1300–1337 гг. оказалась вся византийская провинция Вифиния, он стал перенимать у Византии и вводить в своем государстве навыки бюрократического управления. Вскоре в Османском бейлике появились свои чиновники: визири, казначеи и кази (шариатские судьи).

В 1326 г. османской столицей стал большой хорошо укрепленный город Бурса (Прусса[7]). Еще при Османе турки захватили ряд крепостей и укрепленных населенных пунктов на пути к этому важному в стратегическом и экономическом аспектах городу. К 1315 г. Бурса была практически окружена крепостями, находившимися в руках турок. Город захватил сын Османа Орхан, которому было в это время уже около 40 лет.

Армия Орхана состояла в основном из кавалерийских частей. Не было у турок и осадных машин. Поэтому он не решился на штурм города, окруженного кольцом мощных укреплений, и установил блокаду Бурсы, прервав все ее связи с внешним миром и лишив тем самым ее защитников всех источников снабжения. Эту же тактику османы применяли и позже, при захвате Никеи, Никомедии и даже Константинополя. Обычно они захватывали окрестности города, изгоняли или обращали в рабство христианское население. Затем эти земли обживались мусульманами, переселенными туда по приказу бея. Город оказывался во враждебном кольце, и над его жителями нависала угроза голодной смерти, после чего турки легко им овладевали.

Такая тактика приносила верный, но не всегда быстрый результат. Например, осада Бурсы длилась десять лет. Наконец в апреле 1326 г., когда армия Орхана стояла у самых стен Бурсы, город капитулировал. Сам Осман узнал о взятии Бурсы уже будучи на смертном одре.

С этого момента наступил новый этап развития османской государственности. С 1327 г. Орхан распорядился чеканить в Бурсе первую османскую серебряную монету – акче[8]. Различные тюркские племена, перешедшие под власть Османа Гази, стали воспринимать себя как единый народ и приняли самоназвание «османы», которое с гордостью носили до самого распада Османской империи в 1922 г. Созданная Османом и Орханом империя просуществовала ровно шесть веков и пала последней из великих континентальных империй последнего тысячелетия – после Российской, Германской и Австро‑Венгерской. Ее пережила – и то ненадолго – только Британская империя.

 

 

 

Вторжение в Европу

 

В результате завоевания важных малоазийских византийских городов Никеи (1331) и Никомедии (1337) турки овладели почти всей Анатолией вплоть до Босфора. Никомедия, переименованная турками в Измит, стала для новорожденного флота османов верфью и гаванью. Выход турок к берегам Мраморного моря и Босфора открыл им путь на Фракию. Уже в 1338 г. турки начали разорять фракийские земли, а сам Орхан с тремя десятками судов появился у стен Константинополя, но его отряд был разбит византийцами. Император Иоанн VI попытался поладить с Орханом, выдав за него свою дочь. На некоторое время османы прекратили набеги на владения Византии и даже оказывали византийцам военную помощь. Но земли на азиатском берегу Босфора Орхан рассматривал уже как свои владения. Приехав в гости к императору, ставку свою он расположил именно на азиатском берегу, и византийский монарх со всеми своими придворными был вынужден прибыть туда на пир.

А после того как в 40‑х годах XIV века Орхану удалось присоединить к своим владениям большую часть земель бейлика Кареси, доходивших до восточных берегов пролива Дарданеллы, переправа османов в Европу стала вопросом ближайшего времени – до первого серьезного осложнения отношений с Византией.

 

* * *

 

Вторжение османов на Балканский полуостров в начале XIV века было не случайной акцией, а хорошо продуманной военной кампанией, учитывающей политическую обстановку в этом важнейшем регионе мира. На протяжении XIII века здесь случилось несколько событий, повлиявших на всю дальнейшую историю Европы.

Возрождение Византийской империи и рост могущества Второго Болгарского царства в середине XIII столетия сменились к концу этого века упадком двух древних гегемонов Балкан. Болгария под властью Ивана Асеня II (1218–1241 гг.) достигла наивысшего могущества, захватив Македонию, Албанию и Южную Сербию, и контролировала почти весь Балканский полуостров. Но в 1242 г. Болгарское царство было разгромлено монголо‑татарами и стало платить дань Золотой Орде. В 1299 г. болгарским царем стал один из Чингизидов. Болгарское государство стало стремительно разваливаться. От него отпали Видинское царство, Добруджанское княжество, Валахия. Венгры захватили у болгар Белград, а Византия отвоевала Македонию и Северную Фракию.

 

Османское государство и его соседи в середине XIV века

 

Но и сама Византия, восстановленная Палеологами в 1261 г., стремительно теряла свои никейские владения в Малой Азии под напором османов. Более того, избавившись от своего старого соперника – Болгарии, – византийские императоры получили на Балканах нового врага – Сербское королевство.

Непрерывно расширяя свои владения с 40‑х годов XIII века, Сербия к началу XIV века стала на полуострове самым мощным государством, потеснив и Болгарию, и Византию. Таким образом, империя ромеев оказалась зажата с двух сторон молодыми растущими государствами сербов и османов, каждое из которых претендовало стать наследником византийской великодержавности.

Таким образом, не Византия и не Болгария были главными соперниками османов, вторгшихся на Балканы, а Сербия. Впрочем, о вторжении в прямом смысле этого слова здесь говорить не приходится. Византийцы сами пригласили своих опасных азиатских соседей в Европу. В 13411347 гг. в империи началась кровопролитная гражданская война между сторонниками малолетнего императора Иоанна V Палеолога, которых поддержали зилоты[9] и варлаамиты[10], и сторонниками его регента, позже провозгласившего себя императором, Иоанна VI Кантакузина. Их поддерживали паламиты[11]. В этот конфликт, носивший политический, социальный и религиозный характер, были вовлечены не только разнообразные партии внутри Византийской империи, но и соседние народы: болгары, сербы, малоазиатские тюркские эмиры, в том числе и османы.

 

Иван Асень II (1218–1241) – болгарский царь. Во времена Ивана Асеня II могущество Второго Болгарского царства достигло своего апогея. Он именовал себя «царем болгар, власов и ромеев (византийцев)»

 

В 1345 году, завоевав Галлипольский полуостров, Иоанн VI Кантакузин заключил союз с османским эмиром Сулейманом, сыном Орхана I. Сулейман помог утвердиться Кантакузину в Восточной Фракии и стал посредником в переговорах со своим отцом Орханом. Союз византийцев и турок был заключен и скреплен браком Орхана с дочерью Кантакузина Феодорой.

 

Двойной портрет. Иоанн Кантакузин как император и как монах. Миниатюра из «Теологических произведений» Иоанна Кантакузина. 1370–1375 гг. Национальная библиотека, Париж

 

По просьбе Кантакузина Орхан послал через пролив 6 тысяч воинов. Иоанн VI и в дальнейшем пользовался услугами османских наемников. Византийская гражданская война 1341–1347 гг. закончилась «худым миром», в результате которого Иоанн VI Кантакузин стал «старшим» императором, Иоанн V Палеолог – его соправителем и наследником, а сын Кантакузина Матфей, обозленный тем, что отец не его объявил своим наследником, самовольно присвоил земли во Фракии. Такой статус‑кво не мог сохраняться долго, и вскоре в империи началась новая гражданская война (1352–1357 гг.) Противоборствующие стороны без зазрения совести пользовались поддержкой наемников: венецианцев и турок.

Османы решили воспользоваться ситуацией.

Во время предыдущей гражданской войны Иоанн VI Кантакузин обещал передать во владение Орхану крепость Цимпе на Галлипольском полуострове[12]. Но так и не сдержал обещания. И вот в конце 1352 года Сулейман послал своих военачальников Аджибея и Гази‑Фазиля на разведку через пролив. На европейском берегу им удалось взять языка, которого они перевезли к себе в Азию. Греческий пленник на допросе не только сообщил Сулейману о том, что Цимпе плохо защищена, но и предложил свои услуги для того, чтобы застать охрану врасплох.

 

Малая Азия и полуостров Галлиполи разделены проливом Дарданеллы. Длина пролива ок. 90 км, ширина до 20 км

 

Сулейман немедленно приказал соорудить два больших плота, наспех построенных из древесных стволов, связанных полосками бычьих шкур, и следующей ночью в составе отряда из тридцати девяти (!) вооруженных воинов переправился на византийский берег и начал завоевание Европы. Турки прибыли к Цимпе как нельзя вовремя: охрана, состоящая из местных крестьян, в полном составе ушла в поле убирать урожай. Более того, у стен крепости была навалена (видимо, не без участия все тех же крестьян) огромная куча навоза, по которой турки без труда поднялись на стены.

Захватив крепость, Сулейман срочно послал гонца в Азию, и приказал, чтобы собрали все суда, которые только смогут найти в порту и начали экстренную переправу воинов и вообще всех желающих мусульман в Цимпе. Уже через три дня в крепости стоял гарнизон не менее чем из 3000 османов.

Узнав об этом, Иоанн Кантакузин начал переговоры со своим зятем Орханом, в результате которых османы согласились вернуть византийцам крепость за 10 000 дукатов. Но 2 марта 1354 года мощное землетрясение потрясло Южную Фракию и Запад Малой Азии. Сильные разрушения были отмечены в таких городах и крепостях, как Галлиполи, Конур, Болайыр, Малгара, Ипсала, Родосто и др. Фракийское землетрясение имело важное историческое значение. Оно разразилось сразу же после того, как посланник Орхана прибыл в Константинополь с целью забрать деньги и вернуть ключи от Цимпе. Византийцы, которые незадолго до землетрясения уже пережили эпидемию чумы, ушли из разрушенных городов, и вскоре Сулейман, увидев в этой катастрофе волю Аллаха, распорядился занять Галлиполи. Затем турки двинулись на север и в течение 10 последующих лет захватили почти всю Фракию. Так фракийское землетрясение открыло османам путь в Европу.

Галлипольский полуостров вскоре был заселен турками и стал первой османской территорией в Европе. Потеря Галлиполи стала причиной низложения императора Иоанна Кантакузина, которого обвинили, выражаясь современным языком, в «продаже Родины» османам. Однако и император Иоанн V Палеолог, ставший в 1354 году единоличным правителем Византии, старался сохранять хорошие отношения с Орханом I и не препятствовал дальнейшему заселению турками Фракии.

Ступив одной ногой на западный берег Дарданелл, Орхан I не забывал и о востоке Малой Азии. В том же 1354 г., когда его сын Сулейман совершал победный марш по Галлипольскому полуострову, сам Орхан вступил в схватку с монголами и захватил принадлежащую им Анкару, город с богатой трехтысячелетней историей, которому в ХХ веке суждено было стать столицей Турецкой Республики.

После смерти Орхана турецкий престол унаследовал его сын от Гевхерхан‑хатун, Мурад I[13]. Убив своих братьев Ибрагима и Халиля и покончив таким образом с борьбой за власть, он приступил к дальнейшему завоеванию Балкан. Войска Мурада вторглись в Западную Фракию и взяли византийские города Адрианополь[14] и Филиппополь[15]. Произошло это, по данным разных источников, между 1361 и 1363 г. Захват Адрианополя (находившегося всего в 240 км от византийской столицы) оказался сравнительно простой военной операцией, не сопровождавшейся блокадой и затяжной осадой. Турки разбили византийцев в полевом сражении, и город остался практически без защиты.

В 1365 году Адрианополь, переименованный турками в Эдирне, стал новой столицей Османского государства, а император Иоанн V Палеолог вынужден был подписать с турками унизительный договор и стал впоследствии фактически вассалом Мурада I.

 

Мурад I (1319 или 1326–1389) правил Османской империей с 1359 года. Первый правитель османов, принявший титул султана. Он же превратил государство, бывшее когда‑то небольшим тюркским бейликом, в Османскую империю.

 

Мурад I принял титул султана, а его преемник Баязид I (1389–1402) отправил письмо халифу в Каир, испрашивая признания титула султана Рума. Несколько позже султан Мехмед I (14031421) стал посылать в Мекку деньги, добиваясь признания шерифами его прав на султанский титул и в этом священном для мусульман городе. Так, меньше чем за полторы сотни лет, небольшой османский бейлик стал богатым и сильным государством.

Еще при Орхане случалось, что у правителя бейлика не было средств для обеспечения очередного военного похода. Турецкий средневековый хронист Хюсейн приводит, например, рассказ о том, как Орхан продал пленного византийского сановника архонту Никомедии, с тем, чтобы на добытые таким способом деньги снарядить войско и отправить его против этого же города. Но уже при Мураде I картина резко изменилась. Султан мог содержать войско, сооружать дворцы и мечети, тратить деньги на празднества и приемы послов. Причина такой перемены была проста – со времени правления Мурада I был принят закон об отчислении в казну пятой части военной добычи, в том числе и пленных. Военные походы на Балканы стали первым источником доходов османского государства. Дань с покоренных народов и военная добыча постоянно пополняли его казну, а труд населения покоренных областей постепенно начал обогащать знать государства османов – сановников и военачальников, духовенство и беев.

Только теперь европейские правители осознали османскую угрозу, которая будет нависать в течение нескольких последующих столетий над государствами Южной, Центральной и Восточной Европы как дамоклов меч.

В 1366 г. Амадей VI Савойский[16] откликнулся на призыв папы римского Урбана V начать крестовый поход против турок. Он с небольшой армией из 1500–1800 крестоносцев отбил у османов полуостров Галлиполи, но не стал задерживаться на месте, отправившись воевать с болгарами, чтобы освободить находившегося у них в плену императора Иоанна V Палеолога, приходившегося Амадею двоюродным братом. И пока воинственный граф освобождал родственника и пытался создать военную коалицию Константинополя и Рима против мусульман, османы вернули себе утерянные территории.

26 сентября 1371 года произошло знаменательное событие – первое сражение между сербами и османами. Турецкое войско возглавлял лала Шахин‑паша[17], объединенные войска антиосманской коалиции под командованием братьев Мрнявчевичей – Вукашина[18] (короля Прилепа[19]) и Углеши[20] (деспота Сереса) – насчитывали около 60–70 тысяч человек.

 

Мечеть Селимие в Эдирне, городе на северо‑западе Турции. Эталон турецкой мечети, внесенный ЮНЕСКО в список всемирного наследия. Мечеть Селимие, возведенная зодчим Синаном в 1569–1575 годах, принадлежит к выдающимся архитектурным достижениям исламской культуры и считается наиболее гармоничным храмовым комплексом страны

 

Самая старая из сербских хроник «Запись монаха Исайи» в качестве предлога для начала конфликта между сербами и турками приводит намерение короля Углеши вместе с его братом Вукашином изгнать турок из Македонии и Фракии.

Войско братьев Мрнявчевичей не отличалось дисциплиной и даже не выставило часовых. Воспользовавшись этим, османы напали на противника ночью и фактически устроили резню в сербском лагере. Король Вукашин и его брат, несмотря на попытки организовать сопротивление, были убиты. Разгром сербов положил начало османскому завоеванию Македонии, и многие местные болгарские, сербские и греческие властители стали вассалами султана.

Завоевания османов на время прекратились в 1370‑х годах из‑за внутренних смут. В 1373 году против Мурада I выступил его сын Савджи, который вместе с наследником византийского престола Андроником IV в 1376 году взял Константинополь и сместил императора Иоанна V. Мурад лично подавил этот мятеж, осадив сына во Фракии. Савджи был схвачен и предан мучительной казни. Иоанн V, освободившись из заключения, при помощи султанских войск вернул Константинополь и сурово наказал своего сына.

 

Статуя Амадея VI в Турине. Амадей VI Зеленый, граф Савойский с 1343 по 1383 годы, выдающийся полководец и правитель, существенно расширивший территорию Савойского графства. Был очень религиозным человеком, поборником высоких идеалов рыцарства, покровитель поэта Петрарки

 

В 1380‑х годах Мурад продолжил наступление на запад. В 1383 году турки приблизились к Салоникам, захватив окрестные области, а в 1385–1386 гг. взяли Софию и Ниш. Постепенно османы сжимали кольцо вокруг Сербии. От земель князя Лазаря[21]и Вука Бранковича[22] их отделяли только владения Драгаша Деяновича на востоке и наследников Вукашина на юге, ставших турецкими вассалами. В то же время из‑за междоусобиц в Венгрии Лазарь и Вук Бранкович фактически оказались отрезанными от христианских государств Европы.

В 1389 году турки вторглись в болгарские земли, захватили ряд городов и осадили Никополь, где укрылся царь Шишман[23]. Болгарский царь вынужден был сдаться на милость победителей. Затем он признал себя вассалом султана. В этот момент сербский князь Лазарь[24] собрал большое войско, намереваясь предупредить вторжение турецкой армии в Сербию. Лазарь надеялся на успех, помня о том, что за два года до этого его вой скам удалось при поддержке отрядов боснийцев нанести туркам поражение в битве при Плочнике. Но надеждам этим не суждено было сбыться.

В начале лета 1389 года султан Мурад начал поход на Сербию. В составе его войска помимо турок были отряды вассалов и наемники. Подготовка к походу шла длительное время, о ней знали как сербские правители, так и другие государства, например Венеция. Султан прошел через земли своих вассалов в Македонии и в июне 1389 г. во главе огромной армии вступил на сербские земли. Пройдя через труднодоступное Ихтиманское ущелье, турки достигли реки Моравы, перешли ее вброд и заняли позиции на Косовом поле – равнине, находившейся на границе Боснии, Сербии и Албании. Здесь и произошло событие, ставшее известным далеко за пределами Балкан, – битва на Косовом поле между османской армией и объединенным войском, в которое кроме сербов входили боснийцы, поляки, венгры и албанцы.

В переводе с сербского «Косово поле» означает «Поле черных дроздов». Это место обильно полито славянской кровью и много раз за последнее тысячелетие становилось местом битвы за свободу и независимость Сербии. В 1073 г. сербы победили здесь греков и их союзников болгар, в 1117‑м жупан Неманя отстоял свою власть от братьев и греков, в 1389 году была проиграна битва с османами, в результате чего пало Сербское царство, а в 1403‑м сербский правитель Стефан Лазаревич разбил султана Мусу. В 1448 году турки нанесли здесь поражение знаменитому трансильванскому воеводе Гуниаду (свергшему с молдавского престола самого Дракулу – Влада Цепеша[25], правителя Трансильвании, ставшего широко известным благодаря экранизации романа Брэма Стокера). В 1689‑м турки разбили здесь австрийского полководца Пикколомини, а в 1831‑м – восставших боснийцев. И сейчас Косово поле – кровоточащая рана славянского мира, в которую Запад вонзил свой меч.

 

Святой князь Лазарь Сербский. Фреска в монастыре Подмалинско. Выполнена иеродьяконом Лазарем Стойковичем. 2005 г. Старая Герцеговина. Черногория. Фото: иером. Игнатий Шестаков

 

Битва на Косовом поле. Ход сражения. После проигранной битвы на Косовом поле Сербия превратилась в вассала Османской империи, а в 1459 году была включена в ее состав. Эта битва и сейчас играет огромную роль в сербской истории, князь Лазарь и Милош Обилич почитаются как святые православной церкви

 

* * *

 

Точная численность армий, столкнувшихся в июне 1389 года на Косовом поле, неизвестна. Разные исследователи дают разные оценки.

Численность турецких войск, по некоторым данным, составляла от 27 000 до 40 000 человек. Среди них было от двух до пяти тысяч янычар, 2500 всадников личной гвардии султана, 6000 сипахов, 20000 азапов и акынджи и до 8000 воинов вассальных государств[26]. Помимо султана и его сыновей в войске находились самые выдающиеся турецкие полководцы того времени – Эвренос, Шахин, Али‑паша и другие.

Армия Лазаря насчитывала от 12 000 до 33 000 воинов. 12–15 тысяч человек находились под непосредственным командованием Лазаря, 5‑10 тысяч под командованием Вука Бранковича и примерно столько же воинов под командованием боснийского воеводы Влатко Вуковича. С ним же пришел отряд рыцарей‑госпитальеров. О подготовке сербов к сражению и о маршруте их войска известно меньше. Историки сходятся во мнении, что сбор сербских войск произошел у Ниша, на правом берегу Южной Моравы. Сербы оставались там до прихода известий о движении турок через Велбужд. После этого войско Лазаря через Прокупле вышло к Косову полю, которое было перекрестком важных путей и открывало туркам несколько направлений для продвижения вглубь сербских земель.

По мнению исследователя Желько Файфрича, армия сербской коалиции во многом уступала турецкой. У нее не было центрального командования, она была разделена между тремя независимыми командирами – Лазарем, Вуком Бранковичем и Влатко Вуковичем. Также сербское войско было не сбалансированным по своему составу. Его основную часть составляла тяжелая кавалерия в латах, достаточно слабо прикрытая пехотой. Это, в свою очередь, давало значительное преимущество турецкой армии, в которой были широко представлены разные типы войск, подчиняющиеся одному командиру – султану Мураду. Кроме того, со времен царя Душана сербские войска не имели опыта крупных битв с армиями других держав. Их военный опыт основывался по большей мере на столкновениях во время междоусобных войн. В то же время турецкая армия имела богатый военный опыт, который увеличивала на протяжении почти 30 лет победоносных сражений.

Остается нерешенным вопрос и о роли остальных сербских феодалов. Например, Марко Мрнявчевич не пришел на помощь войскам Лазаря, однако неизвестно, был ли он в лагере турецкого султана. Драгош Деянович, хотя и пропустил османское войско через свои земли, сам принимать участие в битве на стороне турок не стал.

 

Картина Адама Стефановича «Бой на Косовом поле». 28 июня сербы отмечают национальный праздник «Видовдан» («Видом день») – день святого великомученика царя Лазаря и всех мучеников сербских. В этот день в 1389 году произошло знаменитое сражение на Косовом поле. «Видовдан» отмечался в Сербии и ранее: это был праздник, посвященный языческому богу Виду, однако вот уже более 600 лет день 28 июня в сербской национальной памяти связан исключительно с битвой, в которой сербское войско противостояло в десятеро превосходящему врагу. Тогда сербские воины под командой князя Лазаря все полегли на Косовом поле, однако и Османская империя понесла тяжелейшие потери, которые значительно замедлили ее продвижение в Европу.

 

Милош Обилич убивает Мурада I. Эту сцену изображали по‑разному. Автор сербской гравюры XIX века считает, что султан пал в бою

 

Также неизвестно, где во время битвы был Джурадж Страцимирович, ранее помогавший туркам и бывший врагом боснийского короля Твртко I.

Битва произошла 15 (20) июня 1389 года вблизи современного города Приштина в Косове.

Войска расположились следующим образом. Мурад возглавил центр своего войска, флангами командовали его сыновья Баязид I (правый) и Якуб (левый). Перед основными силами османского войска в линию выстроились около 1000 лучников, позади располагались азапы и акынджи, а в центре турецкого построения – янычары. Там же находился Мурад со своей охраной. Небольшой отряд был выделен для прикрытия обоза.

Центром сербской армии командовал сам князь Лазарь, Вук Бранкович командовал правым флангом, Влатко Вукович – левым. По всему фронту сербской армии расположилась тяжелая конница, на флангах – конные лучники. За ними располагались отряды пехоты.

Сербские и турецкие источники дают противоречивые данные о ходе сражения, поэтому реконструкция боя представляет трудности для историков. Битва началась с обстрела турецкими лучниками сербов и атаки сербской тяжелой конницы, клином врезавшейся в турецкие позиции. Сербы прорвали левый фланг османов, которым командовал Якуб. Его войска несли тяжелые потери. Сербским воинам удалось добиться определенного успеха и в центре, несколько оттеснив турок.

Однако на правом фланге Баязид перешел в контратаку, оттеснив сербов и ударив по их пехоте. Постепенно оборона сербской пехоты была прорвана, и она начала отступать. Вук Бранкович, стремясь спасти остатки войск, покинул поле битвы. Позднее народная молва обвинила его в предательстве. Вслед за ним с поля боя ушли и остатки отрядов Влатко Вуковича и князя Лазаря. Сам Лазарь, раненый, попал в плен в ходе боя и был казнен в тот же день.

Примечательно то, что султан Мурад I был убит еще перед боем сербским героем, ценой своей жизни попытавшимся таким образом добыть сербам победу. Ранним утром, когда султан Мурад одевался, готовясь к битве, в его шатер был доставлен серб‑перебежчик по имени Милош, пообещавший сообщить сведения о расположении противостоявшей туркам армии. Когда Милоша подвели к султану, он неожиданно вонзил кинжал ему в сердце. Серб был тут же зарублен янычарами, охранявшими султанский шатер. Как сообщают некоторые источники, это был сербский князь Милош Обилич. Однако этот подвиг сербского героя никак не повлиял на исход сражения. Железная дисциплина, единое командование и применение огнестрельного оружия, как считают военные историки, предопределили в значительной степени победу турок. Таким образом, спор о том, что определяет развитие исторического процесса – роль личности или объективные законы – был решен: человеческий фактор уступил первенство пушкам и мушкетам.

 

Церковь Самодрежа, в которой перед битвой причастилось сербское войско

 

Медаль с изображением Милоша Обилича

 

Ради справедливости надо сказать, что есть и другие версии смерти султана. Во флорентийском письме королю Твртко говорится, что Мурад был убит одним из 12 знатных сербов, которые в начале боя смогли прорваться сквозь ряды турецких солдат. Согласно утверждениям самих турок, которые приводил византийский историк XV века Халкокондил, Мурад был убит уже после сражения, когда осматривал поле боя. После гибели султана престол и должность главнокомандующего занял его сын Баязид[27].

Когда Баязид узнал о гибели отца, он послал гонца к старшему брату Якубу, который еще ничего не знал о случившемся. Баязид передал Якубу, что их отец отдал им новые приказы. Когда Якуб прибыл к Баязиду, то был тут же задушен. Таким образом, Баязид остался единственным наследником Мурада и возглавил Османское государство.

Турецкое войско после битвы оставило Косово поле и двинулось на восток, так как новый султан опасался за свою власть и стремился укрепить свое влияние, прежде всего, в столице. Вук Бранкович, на чьей территории произошло сражение, сохранил свою власть.

Это, а также гибель султана Мурада I и его сына Якуба и то, что Баязид не остался в Сербии, чтобы воспользоваться победой, вызвали споры о том, действительно ли османы одержали победу. На протяжении нескольких месяцев после битвы в соседних странах не было известно, кто же победил.

Более того, многие были уверены, что победила антиосманская коалиция. Боснийский король Твртко I извещал жителей принадлежавшего ему Трогира и дружественной Флоренции о великой победе христиан и гибели немногих своих людей. Гибель турецкого султана была воспринята в Византии и других европейских странах как подтверждение победы христиан. Схожей позиции придерживался и византийский летописец Кидон, обвинивший императора Мануила II Палеолога, что он не хочет воспользоваться поражением турок и последовавшими вслед за гибелью Мурада распрями в Османской империи. Одна из летописей Дубровника XV столетия утверждает, что победа не досталась ни одной из сторон, так как потери среди воинов были очень велики.

Однако в Моравской Сербии сразу поняли значение и возможные последствия битвы. В бою погиб не только князь Лазарь, оставивший наследником малолетнего сына Стефана. Погибло почти все дворянство, велики были потери и среди простых воинов. В стране быстро возобладало мнение, что для отпора новому турецкому вторжению не хватит сил. Нечто подобное произошло в 1380 г. и на Руси, когда потери в битве на Куликовом поле оказались так велики, что Московское княжество не смогло оказать сопротивления вторжению хана Тохтамыша, который захватил и сжег Москву и другие русские города.

 

Картина Уроша Предича «Косовская девушка»

 

Таким образом, битва на Косовом поле решила судьбу Сербии. До середины XV в. она находилась в вассальной зависимости от турецких султанов и выплачивала им дань, а затем была включена в состав Османского государства в качестве провинции. Но сражение на Косовом поле имело еще более важные последствия: отныне Баязид I, прозванный Молниеносным, стал полновластным хозяином Балкан. Византийский император чувствовал себя настолько беззащитным перед грозным противником, что вел себя как вассал султана. Дело дошло до того, что в 1390 г., во время одного из походов Баязида по Малой Азии, наследник византийского престола с военным отрядом находился в рядах османского воинства. По иронии судьбы именно византийский царевич первым взошел на стену осажденной турками Филадельфии, расположенной к востоку от Смирны: это было последнее владение греков в западной части Малой Азии.

 

 

Разгром и возрождение османов

 

Победа османов в битве на Косовом поле в 1389 году означала конец гегемонии Сербии на Балканах. Здесь уже никто не мог препятствовать Османской империи в ее победоносном шествии. Турецкое завоевание Болгарии и Сербии создало непосредственную угрозу Венгрии, к границам которой приблизилось вплотную войско султана. Очевидной стала и турецкая угроза государствам Центральной Европы.

Последней попыткой христианской Европы остановить турок была битва при Никополе в 1396 году. По сути, она же стала и последним крестовым походом Запада, целью которого было не только вытеснение турок с Балкан и помощь Константинополю, но и полный разгром Османской империи. Коалиционные войска планировали пересечь пролив, переправиться в Азию и, пройдя победоносным маршем через всю Турцию и Сирию, освободить Палестину и Иерусалим с Гробом Господним, чтобы победителями вернуться в Европу морским путем. Венецианскому флоту было приказано блокировать турок в Мраморном море и направить суда вверх по Дунаю к берегам Валахии, чтобы после победы над османами взять там на борт войско крестоносцев. Таковы были замыслы западной коалиции, но они потерпели полный крах в самом начале.

25 сентября 1396 года на севере Болгарии близ города Никополь объединенные крестоносные войска венгерского короля Сигизмунда, Французского королевства, Бургундского герцогства, ордена госпитальеров и Венецианской республики вступили в сражение с армией Баязида I Молниеносного.

Средневековые хронисты, чтоб подчеркнуть важность этого события, передают самые фантастические подробности о нем. В частности, называется совершенно невероятное число воинов, участвовавших в битве с обеих сторон, – некоторые доводили эту цифру до почти полумиллиона человек. Более умеренные в своей фантазии европейцы утверждали, что турок было не менее 200 тысяч против 70 тысяч доблестных христианских рыцарей (венгров, валахов, французов, англичан, немцев, итальянцев, поляков и чехов). По данным же современных историков, в битве участвовало 10–12 тысяч христиан против примерно 15 тысяч османов.

 

Битва при Никополе (1396 г.), иллюстрация из «Хроники» Жана Фруассара. Крупное сражение между объединенными силами венгерского короля Сигизмунда, Французского королевства, Ордена Госпитальеров и Венецианской республики с одной стороны, и войсками турецкого султана Баязида I с другой состоялось 25 сентября 1396 года в северной Болгарии у города Никополь. Турецкое войско наголову разгромило противника

 

Обратив в бегство в начале боя необученных турецких ополченцев, пустившиеся за ними в погоню вверх по склону холма европейские рыцари, потерявшие коней во время первой атаки, изнемогавшие в своих тяжелых доспехах, поднялись наконец на вершину. И увидали перед собой свежие силы османских сипахов. Под звуки труб и барабанов и громогласные вопли тяжелая турецкая конница ринулась в атаку на измученных рыцарей, которые были ею опрокинуты и обратились в паническое бегство. Сипахи охватили отступающего противника с флангов. Франко‑бургундские войска потерпели полное поражение. Тогда венгерский король Сигизмунд ринулся на помощь разбитым западным союзникам. Однако сербский король Стефан Лазаревич – верный вассал турецкого султана – нанес венграм решающий фланговый удар. Его отряд, насчитывающий полторы тысячи отборных всадников, переломил ситуацию. Войска Сигизмунда были разбиты. Венгерский король вместе с великим магистром Родоса смогли сбежать на рыбацкой лодке и добраться до венецианских кораблей, стоявших на Дунае в тщетном ожидании погрузки победоносного крестоносного воинства. Сражение было окончено, и остатки армии Сигизмунда капитулировали. Разгром христианских войск был полным.

В плен к туркам попало около 10 тыс. крестоносцев. Расправа над ними по приказу Баязида стала страшным финалом сражения. Многие пленные были обезглавлены, остальные были убиты ударами палиц. Казнь длилась почти целый день, кровь лилась рекой, ошметки мозгов из разбитых голов лежали повсюду, и даже приближенные и военачальники султана, не вынеся зрелища кровавой бойни, просили Баязида остановить ее. Султан помиловал лишь немногих юношей, но отдал их в рабство своим сановникам.

 

Избиение пленных рыцарей турками. Иллюстрация из «Хроники» Жана Фруассара. В плен к туркам попало около 10 тысяч крестоносцев. Большинство из них было умерщвлено

 

Нескольких самых знатных рыцарей Баязид передал французскому королю Карлу VI за огромный выкуп. Рассказывая о размерах этого выкупа, французские летописцы повествуют не только о 200 тысячах золотых дукатов, которые были доставлены султану через генуэзских банкиров, но и о великолепных рейнских полотнах белого и розового цветов, пикардийских тканых обоях с изображением сцен из жизни Александра Македонского и даже норвежских белых охотничьих соколах. Получив выкуп, Баязид решил на прощание поразить рыцарскую знать, которой посчастливилось выжить, зрелищем султанской охоты. И действительно, ее размах и роскошь были необычайными: 7 тысяч сокольничих и 6 тысяч доезжачих, атласные попоны собак… Демонстрация богатства и силы завершилась тем, что Баязид Молниеносный послал своеобразный дар Карлу VI – полное вооружение турецкого воина, в том числе шесть луков с тетивой из человеческой кожи. Без сомнения, это был акт устрашения и «последнее османское предупреждение», которое впоследствии принесло свои плоды – французы стали верными союзниками турок, не гнушаясь участвовать совместно с ними в войнах против европейских христиан.

 

Акынджи (от тур. «набег, нападение») – иррегулярная турецкая лёгкая конница. Основа войска в начальный период существования османского государства. В мирное время совершали набеги на пограничные земли.

 

В результате Никопольского сражения Болгария почти на 500 лет стала турецкой провинцией, а также турки окончательно подчинили себе Балканы. Османская империя контролировала все земли бывшей Византии, окружающие ее столицу. Теперь важнейшей задачей для турок стал захват Константинополя. Баязид блокировал город с суши, разорил его окрестности и в 1400 г. начал осаду. Но она оказалась безуспешной, ибо столь укрепленный город без мощной осадной техники и сильного флота, необходимого для установления морской блокады, взять было невозможно. Баязид отступил от стен Константинополя, намереваясь возобновить осаду, когда будет обладать всеми нужными для этого средствами.

Однако городу Константина Великого была дана неожиданная 40‑летняя отсрочка: с востока османов атаковал новый и очень опасный противник. В Анатолию вторглись войска Железного Хромца Тимура[28].

Создав к концу XIV в. огромную империю, простиравшуюся от границ Китая и Бенгальского залива до Закавказья, Тимур на рубеже XIV–XV вв. поставил своей целью уничтожение султаната турок‑османов. Покорив Закавказье, он начал совершать рейды по восточным землям османских султанов. Впервые его армия вторглась в пределы Восточной Анатолии в 1386 г., но тогда дело ограничилось опустошительными набегами и разгромом объединенного войска анатолийских беев. В 1395 г. Тимур вновь появился в Малой Азии. Он дошел до Сиваса, уничтожая все на своем пути.

В захваченном Сивасе Тимур приказал бросить четыре тысячи пленников‑армян связанными в ямы, закрыть ямы досками и засыпать землей. Смерть пленников была медленной и мучительной. Все остальные жители города, в том числе женщины и дети, были буквально растерзаны воинами Тимура, опьяненными победой и видом льющейся крови. В числе убитых был и сын Баязида – Эртогрул. От Сиваса полчища Тимура повернули на восток, вторглись в арабские земли и завоевали Алеппо, Дамаск и Багдад.

Султан Баязид I с непростительным пренебрежением отнесся к новой опасности. Когда его армия еще стояла у стен Константинополя, в лагерь султана прибыли послы Тимура с категорическим требованием вернуть византийцам все захваченные у них османами земли. Ответ Баязида был откровенно оскорбительным. Все же султан отвел свои основные силы в Анатолию. Но самонадеянность Баязида продолжала определять его поведение в назревавшем военном столкновении. Во всяком случае, когда в Бурсу, где находился в это время султан, прибыл посол Тимура, Баязид отослал его со словами: «Пусть Тимур начинает войну, я предпочитаю ее миру между ним и мною».

Тогда весной 1402 г. Тимур во главе огромного войска снова двинулся в Малую Азию, намереваясь сразиться с Баязидом. 25 июля 1402 г. противники сошлись под Анкарой. Армия Баязида насчитывала, по данным разных источников, от 120 до 160 тыс. воинов. Точная численность войска Тимура неизвестна, но определенно можно говорить, что оно было намного больше армии османского султана. Некоторые историки считают, что в сражении под Анкарой участвовало почти полмиллиона воинов.

Тимур начал подготовку к битве с осады Анкары. Однако это был лишь маневр, так как он хотел вынудить Баязида перебросить к Анкаре основную часть османского войска, чтобы дать здесь туркам решающее сражение. Хитрость удалась. Узнав о том, что воины Тимура роют подкопы под стены, Баязид поспешил к осажденному городу. А тем временем Тимур снял осаду и расположил свою армию на удобных позициях, полностью подготовившись к встрече с противником, так что, когда войско Баязида подошло к месту будущей битвы, оно оказалось в невыгодном положении.

 

Тамерлан (1336–1405) – среднеазиатский завоеватель, сыгравший большую роль в истории Средней, Южной и Западной Азии, а так же Кавказа, Руси и Поволжья. Основатель империи и династии Тимуридов со столицей в Самарканде

 

Ангорская битва – сражение между османским султаном Баязидом I Молниеносным и среднеазиатским эмиром Тимуром (Тамерланом) «Железным Хромцом» 20(28) июля 1402 года близ города Ангоры (ныне Анкара – столица Турции), в котором войска Тимура разгромила наголову турецкую армию султана Баязида

 

Битва началась с восходом солнца. Перед позициями армии Тимура выстроилось тридцать индийских боевых слонов – «танков Средневековья», которые могли смутить и обратить в бегство противника, никогда с ними не сталкивавшегося ранее. Первый удар войск Тимура пришелся по левому флангу Баязида, где дрались сербские дружины. Сербы держались стойко. Тогда Тимур нанес удар по правому флангу, где стояли полки из бывших бейликов Сарухан, Ментеше и Гермиян, не так давно присоединенных к Османскому государству. Бой был длительным и упорным, но в конце концов Тимуру удалось заставить турок отступить. Дольше всех продержались янычары под командованием самого султана. Когда почти все они были перебиты, Баязид попытался спастись бегством, но был схвачен врагами. Вместе с ним попал в плен и один из его сыновей – Муса. Как пишут современники, могущественного и непобедимого прежде османского султана Тимур возил за собой в железной клетке. Турецкий историк конца XV в. Нешри писал, что победитель приказал соорудить для Баязида «паланкин наподобие клетки», который везли между двух лошадей впереди самого Тимура, а на привалах устанавливали перед его шатром. По преданию, когда Баязид узнал, что Тимур собирается увезти его в Самарканд, он отравился.

После победы под Анкарой вся Малая Азия была захвачена войсками Тимура, его войска разграбили и сожгли Бурсу, Денизли, Измир и другие турецкие города. Византийский историк Дука так описывал победоносный поход Железного Хромца: «Продвигаясь от города к городу, он до того опустошил покинутую страну, что теперь уже не слышно было ни собачьего лая, ни петушиного пения, ни детского плача. Как рыбак, вытаскивая сеть из глубины на землю, захватывает ею все, что попадется… так и он обезлюдил всю Азию».

Тимура поздравили с победой над османами короли Англии, Франции и Кастилии. И было с чем поздравлять! Поражение турок привело к распаду Османского государства, сопровождавшемуся междоусобицей сыновей султана и крестьянской войной. После поражения Баязида византийский император Иоанн VII Палеолог отвоевал у его наследников европейское побережье Мраморного моря и Фессалонику. Освободились от османской зависимости Македония и Косово.

Когда Тимур в конце 1403 г. покинул Анатолию, он вернул самостоятельность бейликам, входившим прежде в состав государства османов. Но и ту территорию, которую победитель счел возможным оставить династии Османа, Тимур разделил между сыновьями Баязида. В результате целое десятилетие продолжалась кровопролитная борьба за власть между братьями: в османской столице Эдирне провозгласил себя султаном старший сын Сулейман (1402–1410), захвативший власть над турецкими владениями на Балканском полуострове, в Бурсе – Иса, в Восточной Анатолии – младший сын Мехмед. Многие из покоренных османами анатолийских бейликов вновь объявили себя независимыми. Мехмед в 1405–1406 годах вел войну против Исы и захватил Бурсу, после чего отправил своего брата Мусу в Румелию сражаться с Сулейманом. Муса победил старшего брата, но сам объявил себя султаном и захватил европейские владения османов. В 1411 году Мехмед включился в борьбу за Румелию при поддержке византийского императора Мануила II, который на своих кораблях переправил турецкую армию из Анатолии во Фракию. Первые сражения между братьями не принесли ни одному из них успеха, а вскоре Мехмед вернулся в Анатолию, чтобы защититься от восставшего против него бея Айдына. Победив врага, он вернулся в Европу и в 1413 году разбил армию Мусы, который бежал в Валахию и вскоре погиб. Междоусобица, длившаяся с 1402 по 1413 год, закончилась воцарением Мехмеда I.

 

Станислав Хлебовский. «Пленение Баязида Тимуром» (фрагмент картины), 1778 г. После битвы вся Малая Азия была захвачена войсками Тимура. Поражение привело к распаду Османской державы, сопровождавшейся междоусобицей сыновей Баязида и крестьянской войной. Потерявшей почти всю свою территорию Византии поражение турок дало полувековую отсрочку. Узнав о поражении Баязида император Иоанн VII Палеолог отвоевал у его наследников европейское побережье Мраморного моря и Фессалоники. После одержанной победы Тимура поздравили короли Англии, Франции и Кастилии.

 

Мехмед I Челеби (ок. 1387–1421) – османский султан, правивший с 1413 по 1421 год. Он был один из сыновей Баязида и выиграл у своих братьев борьбу за престол.

 

Но вторжение Тимура и разгром османов имели и другие, менее заметные, но важные последствия. Накануне битвы при Анкаре многие турки со своими стадами начали в панике переправляться в Европу, спасаясь от Тимура. Там они заселили долину реки Марица и Фракию. Увеличилось население османской столицы Эдирне, находившейся в непосредственной близости от Константинополя. Таким образом, нашествие Тимура ускорило тюркизацию и мусульманизацию балканской Фракии, изолировав столицу Византии от соседних христианских народов и сделав падение Константинополя неизбежным.

Став султаном, Мехмед I был вынужден поддерживать мирные отношения с Византией и другими европейскими странами. У него было много проблем на востоке. Только к 1415 году ему удалось восстановить свою власть во всех анатолийских бейликах, отпавших от османов после вторжения Тамерлана. Лишь в 1416 году турки впервые вновь начали военные действия против христианской страны – Венецианской республики. Но битва с венецианским флотом закончилась сокрушительным поражением турок близ Дарданелл: 25 турецких кораблей были захвачены венецианцами. Практически все время своего правления Мехмед I был вынужден бороться с восстаниями в Малой Азии.

Лишь его сын Мурад II[29], вступивший на престол в 1421 году, смог вернуть османам утраченные в Европе территории. По свидетельству современников, Мурад был человеком энергичным и благочестивым. Даже византийские писатели с уважением отзывались о его справедливости и человеколюбии, с которым он относился к побежденным.

В начале своего правления Мурад вынужден был бороться с несколькими другими претендентами на османский престол, которых поддерживали византийский император Мануил II Палеолог и многие анатолийские беи. Наиболее сильным из соперников Мурада был претендент, который выдавал себя за младшего сына султана Баязида I Мустафу. Однако некоторые историки считают этого претендента подлинным братом султана: когда ему предоставили убежище в Константинополе, Мурад выплачивал на содержание Мустафы 300 000 акче в год, едва ли он стал бы это делать ради самозванца. Известно также, что, когда в мае 1421 г. султан Мехмед I после длительной болезни скончался, известие о его смерти сохраняли в тайне 40 дней, ожидая прибытия в столицу наследника – Мурада, так как опасались выступления Мустафы в качестве претендента на престол.

 

Мурад II (1404–1451) – султан Османской империи, правивший в 1421–1444 и в 1446–1451 годах. Сын Мехмеда I, Мурад II значительно расширил влияние турок на Балканах, укрепил свою власть в Анатолии и восстановил Османскую империю после поражения, нанесенного ей Тимуром

 

В 1422 году войско Мустафы было разбито неподалеку от Бурсы, а он сам был захвачен в плен и казнен. Затем Мурад решил наказать и поддержавших конкурента византийцев.

В июне 1422 года Мурад осадил Константинополь, но эта осада оказалась неудачной. Не имея ни флота, ни мощной артиллерии, турки тем не менее предприняли решительный штурм византийской столицы 24 августа. Жестокое сражение произошло в момент, когда император Мануил II был при смерти. Тем не менее защитники Константинополя проявили организованность и мужество. Даже женщины и дети участвовали в обороне городских стен. Сражение шло весь день, и, не добившись успеха, Мурад II отвел свои войска от стен Константинополя.

Вскоре Мурад снял осаду, поскольку вынужден был вновь подавлять восстание в Малой Азии. Вой на в Анатолии продолжалась до 1426 года и закончилась победой османов над всеми противниками за исключением непокорного бейлика Карманидов – давнего врага Османского государства, сохранявшего свою независимость от турок еще полвека – до 1483 года.

 

Янош Хуньяди (1387–1456), венгерский военный и политический деятель, воевода Трансильвании, генерал и регент Венгерского королевства (1446–1453). Его сын Матьяш Корвин был коронован на венгерский престол

 

Надгробие Яноша Хуньяди. Современное фото

 

Покончив с восстаниями, Мурад возобновил турецкое наступление на Балканах. В 1430 году турки вернули Фессалонику, находившуюся под властью Венецианской республики. Жители города, в основном славяне, были частично перебиты, частью проданы в рабство, а в опустошенный город в принудительном порядке султан переселил турок. Затем войскам Мурада покорились Валахия и Сербия, хотя Белград, осада которого продолжалась шесть месяцев, туркам взять так и не удалось.

В 1441 году в войну против Османской империи включились немцы, поляки и албанцы, которые вступили в коалицию с уже воевавшими с османами Венгрией, Сербией и Караманом. Войска христиан под командованием трансильванского воеводы Яноша Хуньяди[30] захватили в 1443 году Ниш и Софию, и 12 июня 1444 года в своей столице Эдирне Мурад подписал с венгерским королем Владиславом III мирный договор, по которому турки признавали независимость пограничных с Венгрией сербских земель.

Огорченный военными неудачами Мурад передал трон своему 12‑летнему сыну Мехмеду, решив отойти от государственных дел. Воспользовавшись этим, венгры нарушили мир и вторглись в Болгарию. Но когда весть об их движении к Варне дошла до османской столицы, молодой султан Мехмед II и его приближенные уговорили Мурада II взять командование армией в свои руки. Генуэзцы предпочли прибыль христианскому единству и срочно переправили на своих судах сорокатысячное войско султана через пролив из Азии в Европу. 10 ноября 1444 г. состоялось генеральное сражение под Варной. Численность турок более чем вдвое превосходила силы Яноша Хуньяди, его войска были полностью разгромлены.

Наступление христиан, а также бунт янычар и восстание Георга Кастриота Скандербега[31] в Албании заставили Мурада II в 1446 году вернуться на турецкий престол, чтобы помочь сыну. Это возвращение во власть вскоре принесло свои плоды: турки захватили Морею и начали наступление в Албании.

В 1448 г. Янош Хуньяди сделал последнюю попытку остановить турок. Ему удалось собрать небольшое ополчение, состоявшее из венгров, чехов, поляков и немцев. Хуньяди рассчитывал на помощь Сербии и западноевропейских государств, но его расчеты не оправдались. Когда небольшая армия Яноша Хуньяди заняла в октябре 1448 г. позиции на знаменитом Косовом поле, ей противостояло пятидесятитысячное войско турок. Сражение длилось три дня (17–19 октября) и закончилось полной победой войск султана. Хуньяди бежал в Венгрию. Так окончательно решилась судьба балканских народов – на несколько веков они оказались под властью турок. В 1449 и 1450 годах Мурад совершил два своих последних похода на Албанию, которые не принесли значительных успехов. Зимой 1450–1451 годов Мурад заболел и 3 февраля 1451 года скончался в Эдирне.

 

 

Падение Царьграда

 

К моменту своей гибели одна из самых древних империй на планете, Византийская, имела более чем тысячелетнюю историю. Если же учесть, что византийцы носили самоназвание «ромеи» (римляне) и называли свою страну Ромейской империей (а вслед за ними и другие, прежде всего восточные, народы, называли империю Румом, т. е. – Римом), то отсчет существования этого государства можно вести с момента основания «ветхого» Рима, заложенного на Палатинском холме братоубийцей Ромулом в далеком 735 году до Р.Х.

К середине XV века от могущественного государства, потрясавшего вселенную в течение двух с лишним тысячелетий поступью своих легионов и поражавшего из века в век своей роскошью и культурой окружающие народы, в руках византийских императоров‑василевсов остался жалкий клочок земли на Босфоре.

В далекой древности, которая отстояла от времени первого византийского императора Константина Великого[32] на столько же веков, на сколько мы отстоим от него, во времена легендарной Троянской войны, слово «базилевс» относилось к некоему мифическому грифоноподобному существу, очень мудрому и приносившему удачу. Как символ мудрости и удачи, это слово стало затем титулом греческих и восточных царей (самым известным басилевсом был Александр Македонский). Когда столица Римской империи сместилась на восток, римский орел стал двуглавым, а римский император – василевсом (так произносили «басилевс» новые обитатели Боспора Азиатского).

Однако в течение тысячи лет магия древнего слова заметно ослабла. Византийские императоры растеряли удачу и мудрость в политических и религиозных междоусобицах, проигранных войнах, неправосудии, жадности и коррупции. Власть последнего василевса распространялась лишь на столицу – город Константинополь с предместьями: несколько греческих островов у побережья Малой Азии, несколько городов на побережье в Болгарии – а также на Морею (Пелопоннес). Да и то правители этих осколков империи фактически не подчинялись императорской власти. В полупустом и полуразрушенном Константинополе, который так и не смог полностью оправиться от господства западных завоевателей‑католиков, жило теперь всего 50 тысяч человек (для сравнения – в XII веке его численность составляла около полумиллиона человек). Моральный авторитет Византии как столицы мирового православия был подорван Флорентийской унией[33], которую православные христиане на Руси и на Востоке восприняли как измену Христу.

 

Святой равноапостольный император Константин Великий приносит Город в дар Богородице. 11 мая 330 года император Константин официально перенес столицу Римской империи в город на Босфоре и назвал его Новым Римом, Константинополем

 

Осмысляя историографию Византии, русский писатель Четьих миней (под 14 июня) объяснял плачевное состояние империи тем, что «умножения же ради иконоборныя ереси и проливания ради кровей безчисленных благочестия исповедников, люто от иконоборцев мучимых, отторжися Запад от областей царей греческих, поставив себе царя иного. И нача греческий царь единой только Грециею обладати и то не целою, понеже и Святой град Иерусалим с Палестиною и Сириею и Аравиею, такоже и Египет с подлежащими тому странами во область Сарацинскую взяты быша. Сия же вся грех ради христиан, от истинного благочестия отпадших, к ересям же уклонившихся и иконы святые поправших, от Бога попустишася».

 

Крестоносцы в Константинополе. Картина Делакруа. 13 апреля 1204 года Константинополь захватили рыцари Четвертого крестового похода. Они сожгли и почти полностью разорили столицу Византийской империи. На ее территории западные завоеватели создали Латинскую империю, в которой экономическое господство перешло к венецианским купцам. Но в 1261 году византийцы, поддержание генуэзцами, отвоевывают Город, и воссоздают Византийскую империю под властью династии Палеологов

 

Константинополь в XV веке

 

Здесь составитель Четьих миней (как считают, это был святитель Макарий, митрополит Московский и всея Руси) говорит о ереси иконоборчества как причине ослабления Византийской империи и сокращения ее территории. Что уж было говорить о прямой измене православию – соединении Константинопольской церкви с католическим Римом! При этом надо иметь в виду, что в первой половине XIV века Ромейская империя существовала в значительной мере за счет щедрых пожертвований московских и иных русских князей, видевших в помощи окруженному турками‑мусульманами Константинополю свой религиозный и моральный долг. Но после Унии о такой помощи уже не могло идти речи.

Последние византийские императоры словно соревновались между собой в глупости и измене. Мануил в 1397 году пытался продать (!) свое царство Венеции. А претендент на византийский престол Иоанн VII успешно осуществил такую попытку и продал свои права французскому королю за ничтожную сумму. Морейский деспот Дмитрий заключил с Альфонсом Неаполитанским договор о латинской оккупации не только своей Мореи, но и Константинополя. В общем, древней империей ее правители торговали оптом и в розницу.

В то же время Османская империя в течение всего XIV века стремительно набирала очки не только как военная держава, но и как государство, стремящееся в своей внутренней политике последовательно осуществлять принципы законности и веротерпимости.

В «Сказании о Константине» первый русский публицист Иван Семенович Пересветов, говоря о трагической судьбе Византии, указывает, что Греческое царство погибло оттого, что «греческий царь» и вельможи «забыли правду». Именно вельможи – виновники всех неправд в государстве. Пересветов, много поколесивший по миру, служивший в войсках различных государств, живо описывает неправый суд, взяточничество, хищения, междоусобицы, связь, как сейчас бы сказали, государственных чиновников с криминалом. «Все царство заложилось за вельмож! – с горечью восклицает Пересветов. – Царевой грозы к ним не было!».

В турецком же султане Мехмеде II Пересветов видит правителя, который, несмотря на то что он не был христианином, ввел в своем государстве порядок, отвечающий божественной правде. Автор «Сказания…» прямо говорит, что «за мудрость салтана, за установленную им правду в стране, Бог помог салтану, а царь Константин… прочитал лживые (униатские. – Авт.) книги, не стоял за правду… оттого греки царство потеряли, а скверные турки все царство полонили».

 

Мехмед II Завоеватель (Фатих) османский султан в 1444–1446 и в 1451–1481 годах. Был четвертым сыном султана Мурада II и его наложницы Хюма Хатун (предполагается, что она была греческого происхождения)

 

Константин IX Палеолог (1404–1453) – последний византийский император, правивший в 1449–1453 годах. Изображен в виде православного святого, хотя был ярым приверженцем унии с католическим Римом. Погиб во время захвата Константинополя турками. Константин был восьмым из десяти детей императора Мануила II и Елены Драгаш, дочери сербского князя Константина Драгаша

 

Турки пытались уже несколько раз подступиться к ромейской столице. В 1396 году султан Баязид I подвел свои войска под стены великого города и семь лет блокировал его с суши, но Византию спасло нападение на турецкие владения эмира Тимура. В 1402 году турки потерпели от него сокрушительное поражение при Анкаре, что на полстолетия отсрочило гибель Константинополя. Был сорван поход 1423 года, когда султан Мурад II снял осаду из‑за слухов о восстаниях в его державе и обострения придворных интриг.

В момент, когда решающая схватка между византийцами и турками за обладание Константинополем стала неизбежной, османский трон занимал Мехмед II (1444–1446, 1451–1481), прозванный за свои многочисленные успешные военные походы Завоевателем. Это был умный, необычайно скрытный, коварный и властолюбивый человек. Будучи сыном одной из султанских наложниц и потому опасаясь за свою власть, он беспощадно уничтожал всех возможных претендентов на престол. Жестокость Мехмеда II была столь велика, что одно его имя устрашало подданных. Когда итальянский художник Беллини писал его портрет, султан повелел отрубить одному из рабов голову только для того, чтобы продемонстрировать художнику сокращения шейных мышц.

Жестокий правитель (однажды во время дворцового приема он любезно разговаривал с одной из вдов своего отца в то время, когда ее девятимесячного сына – и его сводного брата – топили в купальне гарема) и талантливый военачальник, он был при этом незаурядным человеком, обладал обширными знаниями, знал иностранные языки, питал пристрастие к европейской культуре, увлекался астрономией, математикой и философией. В общем, был цивилизованным и образованным человеком…

Придя к власти, новый султан поклялся взять Константинополь. Однако, окружая беззащитную столицу ромеев, он внешне стремился поддерживать мир с Византией и даже заключил новый мирный договор с императором Константином XII. Но, как говорится, кого Господь захочет наказать, того лишает разума. Когда Мехмед был занят усмирением на востоке Малой Азии своих врагов, император Константин XI Палеолог сделал попытку оказать давление на султана и несколько уменьшить свою зависимость от турок. Поводом для этого явилось пребывание в Константинополе принца Орхана, внука Сулеймана, правившего в течение нескольких лет после гибели Баязида II. Этот потенциальный претендент на османский престол обосновался в византийской столице еще при Мураде II. Советники византийского императора, которых их современник назвал «дурацким сборищем ромеев», не нашли ничего лучшего, чем угрожать турецкому султану, что отпустят его соперника и претендента на турецкий престол Орхана из Константинополя на волю – погулять во владениях Мехмеда. Впрочем, писали султану византийские вельможи, этого можно избежать, если османы станут выплачивать на содержание пленника побольше денег.

Письмо ромеев турецкому султану было доставлено специальным посольством прямо в руки великому визирю, который, регулярно получая от византийцев внушительный бакшиш, периодически давал им добрые советы. Вот и на этот раз он пригласил к себе послов из Константинополя и посоветовал, не дожидаясь аудиенции у султана, срочно возвращаться обратно и не играть с огнем.

«Неразумные, глупые ромеи, – советовал им визирь, – давно знаю ваши коварнейшие умыслы. Вы их оставьте. Покойный султан был кроток и всем друг. Нынешний Магомет не таков, каким его считаете. Знаю его смелую и дикую силу. Если на этот раз Константинополь ускользнет из его рук, то, наверно, еще Бог не захотел покарать ваше коварство и увертку. Глупцы, еще не высохли чернила на вашем клятвенном договоре с нами. Или думаете нагнать страх вашими выдумками? Мы не дети, неразумные и бессильные».

Однако закусившие удила византийцы не послушали пусть и корыстного, но друга и предъявили султану свой ультиматум. Тот отреагировал именно так, как предвидел его визирь: заключил мир с эмиром Карамана и вовсе прекратил выплачивать содержание Орхану. Затем Мехмед приказал построить на европейском берегу Босфора крепость Румели‑Хиссар – напротив стоящей на азиатском берегу Босфора старой турецкой крепости Анадолу‑Хиссар. Постройку начали весной 1452 года и за четыре месяца возвели пятибашенную твердыню из дикого камня. В крепости были установлены пушки большого калибра, в ней расположился сильный гарнизон. Мехмед отдал приказ подвергать таможенному досмотру проходящие через Босфор суда, а корабли, уклоняющиеся от досмотра и уплаты пошлины, уничтожать пушечным огнем. Вскоре был потоплен большой венецианский корабль, а его экипаж был казнен за неподчинение приказу о досмотре. Не без основания турки стали называть новую крепость Богаз‑Кесен, что означало одновременно и «перерезающая пролив», и «рассекающая горло».

Только тут и простые константинопольцы, и правительство поняли, насколько было опрометчиво посылать ультиматум османам. Император Константин пошел по проторенному его предшественниками пути и попытался получить помощь европейских государей в обмен на территории: сицилийскому королю он предлагал за помощь Лемнос, а Хуньяди Венгерскому – Месемврию. При этом царские братья Фома и Дмитрий продолжали воевать друг с другом, попутно призывая к себе на помощь тех же османов и нападая на владения Венецианской республики, с которой их царственный брат собирался заключать оборонительный договор против турок…

 

Крепость Румели‑Хиссар, вид с Босфора. Румельская крепость (Богаз‑Кесен, в переводе с турецкого – «Перерезающая пролив, горло») расположена в европейской части Стамбула, на берегу Босфора, рядом с мостом Султана Мехмеда Фатиха. Крепость была построена в рекордные сроки – за 4 месяца и 16 дней, на строительство было привлечено более 1000 мастеров и 2000 строителей. После постройки крепости проплыть пролив без позволения контролировавших ее, стало невозможным, почему она и получила название «перерезающая горло»

 

Генуэзский арбалетчик‑наемник

 

Заносчивость последнего византийского василевса и его советников вызвали вполне предсказуемую реакцию турок и ускорили гибель империи. Не помогли ни попытки продать родину в обмен на помощь, не призывы римского папы пойти в новый крестовый поход ради спасения Константинополя (к этому моменту император Константин XI был ярым сторонником унии с католиками). Желающих идти воевать с грозными османами не нашлось. Папа Николай V ограничился посылкой в марте 1453 г. продовольствия и оружия, которые доставили в город три генуэзских корабля. Правительство Генуи не решилось оказать помощь Константинополю, но в январе в византийскую столицу прибыли отряды генуэзских воинов. Самый крупный отряд из 700 отлично вооруженных воинов возглавлял известный кондотьер Джустиниани, имевший большой опыт обороны укрепленных городов. Император поручил ему защиту сухопутных стен. Что же касается венецианцев, то их военная помощь была чисто символической.

И «глупые ромеи», совсем недавно пославшие султану ультиматум, пишут теперь совсем иное письмо. «Сто лет вы владеете Адрианополем, – взывал Константин к Мехмеду, – но никто из прежних султанов ни башни, ни даже хижины не строил на дворе Константинополя. Бывали столкновения, но оканчивались миром. А дед твой, Магомед I, желая построить крепость на азиатской стороне, просил разрешения у императора Мануила. Ты же хочешь закрыть Черное море для франков (генуэзцев и венецианцев. – Авт.), нашу же столицу извести голодом и лишить таможенных пошлин. Прикажи прекратить постройку, и мы будем с тобою в таких же хороших отношениях, как с отцом твоим, добрым султаном, и дадим дань, если хочешь…».

Но было уже поздно. Поклявшийся завоевать Константинополь Мехмед дал на это письмо суровый ответ: «От твоего города не отнимаю ничего. За пределами своего рва твой город не имеет ничего. Если я пожелал выстроить крепость на Босфоре, ты не имеешь права мешать мне. Все мне принадлежит: и крепость на азиатской стороне, заселенная турками, и земли к западу (на европейской стороне. – Авт.), не заселенные, так как ромеи не имеют права селиться на них. Разве вы не знаете, как во время наступления венгров на Варну мой отец затруднялся переправиться через пролив, а ваш император привел франкские суда в Дарданеллы к раздражению мусульман и на потеху гяуров? Тогда мой отец поклялся выстроить крепость на европейском берегу, и я исполняю его замысел. Не мешайте мне распоряжаться в моих владениях и скажите своему царю, что нынешний султан не таков, как прежние, и легко свершит то, в чем они затруднялись. Если еще кто явится ко мне по этому делу, с него будет содрана кожа».

В византийской столице воцарилась паника. Император и его советники не пользовались поддержкой со стороны православного населения Константинополя, которое ненавидело своих правителей, как униатов, изменников вере отцов. Православные не собирались защищать свой город от мусульман, командующий флотом византийцев и руководитель православной партии Лука Нотарас прямо заявил, что предпочитает отдать город туркам, чтобы не видеть в нем униатов и католиков: «Лучше увидеть, что в городе царствует турецкая чалма, нежели латинская тиара». Нотарас не ограничился пораженческой риторикой и отправил в эмиграцию на Запад свою семью и огромные сокровища. Религиозный раскол, охвативший жителей столицы, привел к весьма странным результатам: историк Дука утверждал, что видел монахиню‑гречанку, евшую мясо, носившую латинскую одежду и творившую мусульманский намаз…

Простой народ впал в состояние тупого отчаяния: не было ни призывов спасти столицу, ни богатых пожертвований «на нужды армии», ни организации отрядов самообороны. На стены за императором‑униатом (даже не венчанным на царство – что и понятно: православного патриарха не было, а патриарх‑униат, ставленник Рима, народом не признавался, и короноваться из его рук значило возбудить еще большую ненависть и презрение своих подданных) вышло всего несколько тысяч бойцов, да и то в значительной части наемники! Жителей столицы, которые решили взять в руки оружие и пойти на стены, оказалось по переписи, проведенной Константином, всего 4973 человека. Наемников – около 2000. Вместе с отрядами иностранных наемников, преимущественно генуэзцев и венецианцев, силы обороны Константинополя составляли немногим более 7 тыс. воинов. А для прикрытия стен надо было в 10 раз больше. Блокированный в бухте Золотой Рог византийский флот едва насчитывал 25 кораблей.

 

Схема оборонительных сооружений Константинополя в XV веке

 

Отказались прислать помощь братья Палеологи, правители Мореи. Да и тем из византийцев, кто взял оружие в руки, правительство не доверяло. Охрану наиболее важных участков городских стен поручили наемникам, а императорский дворец охраняли генуэзцы и венецианцы.

Вся подготовка к войне закончилась на том, что с полей вокруг города собрали незрелую пшеницу, выслали из Константинополя слуг османского султана и закрыли после этого ворота столицы уже несуществующей империи.

Мехмед счел это достаточным поводом и ответил официальным объявлением войны.

Турецкие приготовления к войне отнюдь не ограничились сбором незрелого урожая. Еще осенью 1452 года турки заняли последние византийские города: Месемврию, Анхиал, Визу, а три полка турецкой конницы блокировали Константинополь и сожгли окрестности города. Весной 1453 года к его стенам подошли основные силы османского войска и на Пасхальной седмице взяли город в осаду. Мехмед собрал все свои войска из Азии и Европы: 100 000 переправились через пролив, 50 000 прибыли с запада, 15 000 янычар охраняли ставку султана. Море блокировала громадная турецкая эскадра из 400 кораблей, которые должны были противостоять венецианскому флоту, спешащему на защиту своего самого крупного торгового партнера.

Особую роль в сокрушении стен Константинополя турки отводили своей превосходной артиллерии, которая в XV–XVI веках считалась лучшей в мире. Мехмед II сделал ставку на крупнокалиберные бомбарды. Еще до начала войны султан переманил от византийцев знаменитого литейщика венгра Урбана, который прославился изготовлением отличных пушек. Для осады Константинополя венгр на пушечном дворе в Адрианополе отлил несколько десятков орудий, среди которых была гигантская пушка с диаметром ствола в 12 ладоней (примерно 130 см), стрелявшая каменными ядрами в 30 пудов (480 кг) весом. Для перевозки этого орудия понадобилось 70 пар быков и 2000 человек обслуги, которые везли пушку к месту осады два месяца.

Против этого монстра византийцы могли выставить всего несколько имевшихся в городе пушек, но, к сожалению, ветхие стены столицы тысячелетней империи не были предназначены для установки артиллерии: при стрельбе из пушек происходила такая отдача, что наносились серьезные повреждения древним стенам и башням.

С 12 апреля турецкие пушки начали свою адскую работу. У жителей Константинополя артиллерийский обстрел вызвал шок. После каждого выстрела большой пушки Урбана по всему городу раздавались возгласы «Господи, помилуй!». К счастью, стреляла она всего семь раз в день, так как для ее перезарядки требовалось несколько часов. Вскоре огромное орудие разорвало, ранив самого мастера Урбана, но по приказу Мехмеда он вскоре отлил такое же новое.

 

Дарданелльская пушка – аналог пушки Урбана, отлитой венгерским инженером Урбаном в середине XV века для османского султана Мехмеда II. Эта бомбарда имела много недостатков, но обладала большой пробивной силой, которая позволила турецким артиллеристам разрушить одряхлевшие стены Константинополя. 29 мая 1453 года удачный выстрел из этого монстра проделал огромную брешь в стене города, что помогло туркам одержать победу. Но уже на второй день эксплуатации на пушке Урбана появились трещины, а через шесть недель она разрушилась при выстреле

 

Но и без этого турецкая артиллерия, делая из всех орудий 100 выстрелов в день, легко сокрушала стены, построенные почти тысячу лет назад, в V веке. Византийские авторы сохранили немало сведений о технике осады и артиллерийской стрельбы. Лаоник Халкокондил писал, что «…царь немедленно с разных сторон пододвинул к городу много осадных орудий, установил две пушки и начал бить по городской стене. Одну пушку он поставил против дворца эллинских царей, другую – против так называемых ворот Романа, за которыми стоял сам эллинский царь. И во многих других местах турецкого лагеря были установлены пушки, из которых стреляли по эллинам. Но те две были самые большие и метали камни весом в 2 таланта с лишним». При этом «…из пушек стреляли следующим образом. Сначала стреляли из пушек меньших размеров, стоявших по сторонам большой. Пускали камни весом по полталанта. Эти два камня разрушали стену. Вслед за ними метали большой камень весом в 3 таланта. Он обрушивал значительную часть стены. Этот необыкновенного веса камень, пущенный со сверхчеловеческой силой, наносил невероятный вред. Говорят, при полете этого камня стоял непереносимый гул и земля сотрясалась на 400 стадий вокруг. Пушки обрушивали наружную стену и ее башни. При этом они наносили повреждения и внутренней стене. Днем пушкарь метал семь камней, ночью – один, днем получал указание, куда ему нужно стрелять ночью».

После недельной артподготовки 18 апреля состоялся общий штурм города. Заваливая рвы хворостом, мешками с песком и телами убитых, турки рвались вперед. Византийцы забрасывали их камнями, обливали кипящей смолой, поражали стрелами и копьями. Бой был жестоким. Один из очевидцев осады Константинополя, Нестор Искандер, автор «Повести о Царьграде, его основании и взятии турками», так описывал его: «От шума стрелявших пушек и пищалей, от колокольного звона и крика дравшихся людей, от… молний, вспыхивавших от оружия, от плача и рыдания городских жителей, жен и детей казалось, что небо и земля соединились и поколебались. Нельзя было слышать друг друга: вопли, плач и рыдание людей соединились с шумом битвы и колокольным звоном в единый звук, похожий на сильный гром. От множества огней и стрельбы пушек и пищалей сгустившийся дым покрыл город и войска; люди не могли видеть друг друга; многие задохнулись от порохового дыма».

Штурм города защитники с неимоверным трудом отбили. Но огромные потери среди штурмующих не остановили Мехмеда, и он продолжил осаду.

 

Средневековая венецианская галера

 

Силы противников были неравными. На одного вооруженного защитника города приходилось более 20 турок. Византийцам было необходимо растянуть 7000 человек по всей линии укреплений, общая протяженность которых составляла около 52 километров. Надеясь, что турки не будут штурмовать город со стороны Мраморного моря, византийцы наименьшее число воинов выделили для защиты морских стен города. Оборона побережья Золотого Рога была поручена венецианским и генуэзским морякам. В центре обороны, у ворот Св. Романа, стояли отряды итальянских наемников, преимущественно генуэзцев. Остальные участки городских стен защищали смешанные отряды византийцев и наемников‑латинян. Защитники города были вооружены копьями и стрелами, пищалями и камнеметными орудиями.

20 апреля в гавань Константинополя через турецкую блокаду прорвались четыре корабля. Это были три генуэзские галеры – те самые, что были направлены в Константинополь с оружием и продовольствием папой римским, – а также большое грузовое судно византийцев, плывшее с грузом зерна и имевшее на борту бочки с греческим огнем. Они вступили в неравный бой с турецкой эскадрой, в котором им удалось уцелеть, тогда как турки потеряли много кораблей, сожженных греческим огнем с византийского зерновоза. Корабли вошли в Золотой Рог и соединились со стоявшей там византийской эскадрой. Попытки турок прорваться за ними следом в залив оказались безуспешными. Султан, наблюдавший за морским сражением с босфорского берега в районе Перы, был в ярости. Командующего турецким флотом Балта‑оглу едва не казнили, подвергли наказанию палочными ударами, лишили всех чинов и имущества.

Разгневанный султан назначил нового командующего флотом. Тот, не желая разделять судьбу предшественника, проявил незаурядную инициативу: в одну ночь 70 турецких кораблей были перетащены через полуостров Перу в бухту Золотой Рог, которую византийцы отгородили от моря железной цепью и потому считали неприступной для флота противника. Османы проложили у самых стен Галаты громадный деревянный настил, густо смазанный жиром, по которому в течение одной ночи и перетащили на канатах свои корабли к северному берегу залива и спустили их на воду внутри бухты. Утром 22 апреля взору защитников города предстала турецкая эскадра в водах Золотого Рога. Никто не ожидал нападения с этой стороны, морские стены были слабейшим участком обороны города. Вдобавок под угрозой оказались корабли византийцев, стоявшие на страже у входа в залив. Отныне флоту императора приходилось иметь дело с численно превосходившей его эскадрой султана, которой более не препятствовали заградительные цепи. Было решено неожиданно напасть на турецкий флот и сжечь его, но так как этот план принадлежал венецианцам, то генуэзцы, не желая укрепления позиций своих соперников, выдали их замысел султану. Попытка провалилась. Все это поставило представителей двух торговых республик на грань вооруженного столкновения внутри осажденного города. Их с трудом удалось успокоить.

 

Фрагмент цепи, перекрывавший бухту Золотой Рог

 

Заняв Золотой Рог, Мехмед перекинул через него плавучий мост и перебросил к прибрежным стенам Константинополя пехоту. Несколько штурмов закончились для турок неудачно, но византийские войска таяли как снег весной, а оставшиеся в живых защитники города были истощены непрерывными боями. Стены были сильно разрушены, особенно на главном направлении турецкого удара, между Романовыми и Адрианопольскими воротами.

Император Константин начал тайные переговоры с султаном, предлагая ему какую угодно дань, если тот снимет осаду, но для Мехмеда это было уже невозможно – слишком многое было поставлено им на кон. Султан ответил императору: «Мне нельзя отступить от города. Или я возьму его, или он возьмет меня, живого или мертвого». Все, что смог предложить Мехмед Константину, – это сдать город и переселиться в Морею вместе со своими родными и приближенными. «Иначе, – добавил Мехмед, – если я войду в город с боем, то всех твоих вельмож с тобою вместе поражу мечом и весь народ отдам на разграбление, с меня же довольно и пустого города».

Русская «Повесть о Царьграде» пишет, что латинские военачальники, униатский «патриарх» Исидор, ставленник папы римского (возглавлявший ранее Русскую православную церковь и арестованный великим князем Василием Темным за принятие униатства, но бежавший из московской тюрьмы на Запад) и все тот же «синклит» «глупых ромеев» – советников настоятельно предлагали Константину принять условия османов и сдать город, чтобы перебраться в Морею – конечно же, чтобы организовать оттуда сопротивление туркам. Надо отдать должное императору, он проявил мужество и решил остаться в столице до конца. Его последнее письмо султану было наполнено осознанием важности исторического момента и истинно императорским достоинством: «Если захочешь жить с нами мирно, как предки твои, то слава Богу. Они моих предков считали за отцов, а город – за свою родину и находили в нем убежище; из нападавших на него никто не прожил долго. Отдаю тебе захваченные города и земли, назначь дань, какую только сможем платить, и уйди с миром. В расчетах своих ты можешь ошибиться. Предать тебе город не во власти ни моей, ни чьей‑либо из живущих в нем. Общим мнением все мы добровольно умрем и жизни нашей не пощадим».

 

Исидор Киевский (1380 или 1390–1463), митрополит Киевский и всея Руси (ок. 1436 – апрель 1458), легат папы Римского Николая V в Константинополе (1452), патриарх Константинопольский (1458–1463), активный сторонни унии с католической церковью

 

Несколько неудачных штурмов заставили турок применять против осажденных все новые устройства. Очевидец событий византийский историк Георгий Франдзи описал некоторые из них: «Эмир же, пораженный и обманувшийся в своих надеждах, стал употреблять для осады другие, новые выдумки и машины. Из толстых бревен соорудил он громаднейшую осадную машину, имеющую многочисленные колеса, весьма широкую и высокую. Изнутри и снаружи покрыл он ее тройными воловьими и коровьими шкурами. Сверху она имела башню и прикрытия, а также поднимаемые вверх и опускаемые вниз сходни… Придвинуты были к стенам и всякие другие машины, о которых не мог помыслить и ум человеческий и которых никогда не строили для взятия крепости… И в других местах построили турки платформы с великим множеством колес, а поверх этих платформ – подобие башен… И они имели весьма много пушек; их зарядили, чтобы они все одновременно сделали выстрел по стенам. Сначала, впрочем, турки выстрелили из того страшного осадного орудия и снесли до основания башню, что близ ворот Св. Романа, и тотчас же подтащили эту осадную машину и поставили ее поверх рва. И был бой губительный и ужасный; начался он прежде, чем взошло солнце, и продолжался весь день. И одна часть турок яростно сражалась в этой схватке и свалке, а другая бросала в ров бревна, разные материалы и землю… навалив все это, турки проложили себе широкую дорогу через ров к стене. Однако наши мужественно преграждали им путь, часто сбрасывали турок с лестниц, а некоторые деревянные лестницы изрубили; благодаря своему мужеству мы неоднократно отгоняли неприятелей в тот день, до первого часа ночи». И этот штурм не увенчался успехом.

Весь май турки вели подкопы под стены Константинополя. Для этой цели они использовали сербов. Однако византийцам удалось узнать о затее турок, и они стали рыть контрподкопы.

 

Штурм турками Константинополя

 

Они смогли проникнуть в тоннель, вырытый сербами, и поджечь деревянные стойки, поддерживающие кровлю. Когда кровля рухнула, много турок погибло. 23 мая византийцам удалось захватить несколько турецких землекопов в плен и под пытками заставить их указать все места, где осаждавшие вели подкопы. Все обнаруженные подкопы были уничтожены.

Турки, неимоверно уставшие и деморализованные несколькими неудачными штурмами и тем, что их более чем 150‑тысячная армия не может справиться с несколькими тысячами защитников города, совсем не были уверены, что очередной штурм завершится победой, и даже стали подумывать об отступлении. Халил‑паша, небескорыстный благодетель византийцев, настойчиво советовал султану снять осаду. Однако Мехмед проявил твердость и назначил очередной штурм.

Защитники Константинополя немедленно узнали об этом. В город полетели стрелы с записками, содержавшими сообщение о совете в ставке султана и его решении. Это была работа византийской разведки, чьи агенты имелись в отрядах христианских вассалов султана.

Византийцы стали готовиться к последнему бою: чинили стены и рвы, занимали позиции, с которых наиболее удобно было бы дать отпор врагу. Но и тут не обошлось без противостояния в лагере осажденных. На просьбу католика Джустиниани, оборонявшего со своим отрядом самый опасный участок стен у Романовых ворот, передать ему те несколько пушек, которые имелись в городе, вождь православных Нотарас (в чьем ведении пушки находились) отказался это сделать. Вообще, как пишет историк Ф.И. Успенский, в истории Греции есть несколько случаев, когда латиняне, по‑видимому не без основания, обвиняли православных в сношениях с турками. Так что стрелы с донесениями летели не только в город, но и из города – в турецкий лагерь.

В ночь с 28 на 29 мая турки атаковали Константинополь и с суши, и с моря. На рассвете их основные силы под громкие выкрики дервишей, завывание флейт и грохот барабанов пошли в атаку. Направление основного удара было близ Романовых ворот. Здесь во главе османского войска стоял сам султан. Большая пушка Урбана разбила участок стены между башнями. Как сказал византийский историк XV в. Критовул: «Пушки решили все». Именно артиллерия сделала возможным успешный штурм Константинополя. Об этом свидетельствует, к примеру, тот же Халкокондил. Рассказывая о выступлении султана перед его янычарами накануне решающего штурма, он писал, что Мехмед, приказав янычарам готовиться к последнему бою, заявил: «Я вас спрашивал и вы отвечали, что взять этот город возможно. Надо только, чтоб я разрушил вам его стены. Водя вас вокруг города, я спрашивал, достаточны ли уже разрушения. И насколько вам было нужно, настолько я стены разрушил…».

И все же первые атаки турок 29 мая были византийцами отбиты.

 

Турецкая артиллерия обстреливает Константинополь

 

На одном из участков оборону держал упоминавшийся выше турецкий принц Орхан с группой приближенных. Они отбивали атаки турок со стороны Мраморного моря, сражаясь бок о бок с византийскими монахами. Попытка османов прорвать здесь линию морских стен оказалась неудачной. Был момент, когда казалось, что совершится чудо и защитникам города удастся выстоять перед яростным натиском превосходящих сил врага.

Когда захлебнулась атака иррегулярных частей – башибузуков, которые султан послал в бой первыми, чтобы измотать силы защитников Константинополя, на штурм на участке у ворот Св. Романа пошли регулярные войска под командованием Исхак‑паши. Они были хорошо вооружены и обучены, дрались с исключительным упорством. Несколько сот турок ринулись в пролом. Но защитники города, возглавляемые императором, сумели отразить и эту атаку, перебив большую часть прорвавшихся турецких воинов, а остальных оттеснив обратно в крепостной ров.

Султан бросил в бой янычар. В этот момент был ранен командир наемников Джустиниани, которого вынесли с поля боя и эвакуировали в Галату, а затем на Хиос, где он и умер от ран (по другим сообщениям – от стыда, что покинул поле боя). Вместе со смертельно раненным командиром отступили и наемники‑генуэзцы.

Император Константин до самого конца оставался у Романовых ворот во главе защитников Константинополя. Им все еще удавалось отбиваться от турок. Но тут кто‑то открыл врагу калитку (как тут не вспомнить обвинения Успенского?!), и 50 турецких пехотинцев ворвались на стены и водрузили над ними свои бунчуки. Увидев это, обороняющиеся поддались панике и побежали. Плохо обученные и почти не вооруженные ополченцы прыгали со стен внутрь города в таком количестве, что, давя друг друга, завалили своими телами Адрианопольские ворота. Те, кто смог выжить, бежали по улицам, крича, что город взят.

Константин и еще 800 человек погибли в сражении у ворот, не отступив ни на шаг. Последний Палеолог не посрамил своих предков. Но город пал. Десятки тысяч турок хлынули в Константинополь через Адрианопольские ворота, шагая по горам трупов, преследуя убегающих, убивая направо и налево. Но как только победители поняли, что сопротивление прекратилось, они перешли к грабежу и захвату пленников. Жители города бежали к морю в надежде на кораблях покинуть павшую столицу тысячелетней империи. Многие из них так и не смогли поверить в катастрофу и собрались на площади Константина Великого, где, как утверждал миф, родившийся посреди этой кровавой агонии, явится грозный ангел с огненным мечом и не только изгонит «неверных» из города, но и загонит их в самую «Персию». Когда явление ангела не состоялось, многотысячная толпа хлынула в Софийский собор, забыв о том, что еще недавно гнушалась им, как оскверненным униатами храмом.

Турки же, занятые грабежом несметных сокровищ, добрались до центра Константинополя и до Святой Софии только через шесть часов – так велик был город. Ограбление храма, в котором укрылись жители города, описано в «Византийской истории» Дуки: «Турки, разбегаясь во все стороны, убивая и беря в плен, пришли наконец к храму… и, увидев, что ворота заперты, не мешкая, разломали их топорами. Когда же они, вооруженные мечами, ворвались внутрь и увидели бесчисленную толпу, каждый стал вязать своего пленника… Кто расскажет о плаче и криках детей, о вопле и слезах матерей, о рыданиях отцов – кто расскажет?.. Тогда рабыню вязали с госпожой, господина с невольником, архимандрита с привратником, нежных юношей с девами… Насильничали грабители, эти мстители божии, и всех можно было видеть в один час связанными: мужчин – веревками, а женщин – их платками… В одну минуту разрубили святые иконы, похитив с них украшения, ожерелья и браслеты, а также одежды святой трапезы… Драгоценные и священные сосуды священного сосудохранилища, золотые и серебряные и из другого ценного вещества приготовленные, в один момент все унесли, покинув храм пустынным и ограбленным и ничего не оставив».

Существует много легенд о последних часах величайшей святыни восточного христианства: о священнике, скрывающемся со Святыми Дарами (причастием) через сомкнувшуюся за ним стену, о Мехмеде I, въехавшем в собор на коне и приложившем окровавленную руку к колонне высоко от пола, показывая якобы, сколько там было навалено трупов.

 

Мехмед II Фатих вступает в Константинополь

 

Однако известно, что, оказавшись перед храмом Святой Софии, пораженный его размерами и красотой Мехмед II спешился и, пав на колени, осыпал себя горстью пыли, выказывая тем самым свою смиренность, так как мусульмане почитали великий храм не менее, чем христиане. Войдя в Софийский собор, султан приказал прекратить кровопролитие и даже остановил фанатика, который пытался разбить мраморный орнамент с крестами. «Хватит с вас денег и пленных, – сказал он солдату, – а здания мои!» Войдя в алтарь, османский предводитель преклонил колени и совершил намаз, после чего приказал превратить собор в мечеть, получившую название Айя София джамия Кабир, что в переводе с турецкого означает Великая мечеть Софии.

Когда Мехмед II въезжал в Адрианопольские ворота, войска, выстроившиеся по обе стороны дороги, приветствовали его выкликами: «Фатих!» («Завоеватель!»). Так его вскоре стали называть все турки, а вслед за ними и окружающие народы.

Самый подробный рассказ о завоевании турками Константинополя содержится в «Истории Мехмеда Завоевателя», написанной Критовулом из Имброса, греком, который прибыл в город вскоре после его падения. Критовул описывает сцену, которую застал Мехмед Фатих, въехав в город, отданный по его приказу турецким воинам на три дня на разграбление, о чем он потом весьма сожалел: «После этого султан въехал в город и, оглядевшись вокруг, увидел, насколько тот огромен, его величие и красоту, его многочисленное население, его привлекательность, пышное убранство его церквей и общественных зданий. Когда он увидел лежащие повсюду трупы и разоренные дома, развалины и запустение, в какое пришел город, его сердце переполнилось состраданием, и он немало раскаивался в том, что это разграбление и разрушение совершалось с его ведома. Слезы увлажнили его глаза, и он с глубокой болью воскликнул: «И такой город мы обрекли на грабежи и уничтожение!»».

В течение трех дней в городе продолжались кровопролитие и грабеж. Они были прекращены только к 1 июня. Три дня и три ночи был Константинополь во власти турок. «И тех, кто умолял о пощаде, – писал Франдзи, – турки подвергали ограблению и брали в плен, а тех, кто сопротивлялся и противостоял им, убивали; в некоторых местах вследствие множества трупов вовсе не было видно земли. И можно было видеть необыкновенное зрелище: стенание и плач, и обращение в рабство бесчисленных благородных и знатных женщин, девушек и посвященных богу монахинь, несмотря на их вопли влекомых турками из церквей за косы и кудри, крик и плач детей и ограбленные священные и святые храмы… В жилищах плач и сетования, на перекрестках вопли, в храмах слезы, везде стоны мужчин и стенания женщин: турки хватают, тащат в рабство, разлучают и насильничают… Ни одно место не осталось не обысканным и не ограбленным…».

Были захвачены в рабство около 60 000 человек, мужчин и женщин, взрослых и детей. Погибших было намного меньше (по некоторым подсчетам, около 4500 человек), так как турки предпочитали живого раба мертвому врагу.

Известно, что сразу после штурма Мехмед приказал разыскать тело погибшего императора. После долгих поисков султану принесли голову, которую все тот же вождь православных граждан Лука Нотарас опознал как императорскую.

Кстати, сам Нотарас был захвачен в плен живым‑здоровым со всей семьей (кроме заблаговременно отправленной на Запад дочери), но выкуплен из рабства самим султаном. Нотараса поселили в собственном доме под домашним арестом, и в тот же день Мехмед посетив его, был необычайно ласков со всей его семьей. Это и неудивительно: византийский сановник рассказал султану, как его визирь Халиль‑паша принимал взятки от византийцев. Связать это сообщение с предложениями визиря снять с Константинополя осаду не составляло труда. По приказу султана Халиль был тут же арестован и брошен в тюрьму, после чего его, прежде чем обезглавить, более месяца подвергали пыткам. Однако уже вечером Мехмед, устроив пир по случаю победы, напился вина и, как сообщают, разгневавшись на Нотараса за то, что тот убил Орхана (родственника султана и претендента на османский престол, который принимал участие в защите Константинополя от турок; интересно, не правда ли: один защитник города убивает другого?), приказал казнить самого Нотараса, его сыновей и зятя.

 

Закон о свободе вероисповедания султана Мехмеда II, принятый в 1478 году

 

Правда, такие «адресные» репрессии коснулись только некоторых представителей бывшей правящей византийской верхушки. Для большинства простых граждан, которым удалось пережить падение города и не попасть в рабство, вскоре была объявлена амнистия. Потрясенные жители города стали выходить из своих убежищ и возвращаться в дома. Но тех, кому повезло, оказалось слишком мало, и султан поселил в городе 5000 греческих семейств с черноморского побережья. Город не без их помощи переименовали в Истамбул (искаженное турками простонародное греческое выражение «в городе»).

На третий день после штурма, когда прекратилось разграбление Константинополя, султан Мехмед восстановил и Константинопольскую православную церковь, собственноручно возведя в патриаршее достоинство друга казненного Луки Нотараса, главного идеолога сопротивления унии с католиками Геннадия Схолария. Его патриархия была первое время освобождена от налогов, духовенство имело судебный иммунитет, и, более того, она сосредоточила в своих руках судебную власть над православными подданными османов в сфере семейного и наследственного права. Все это, как пишет Ф.И. Успенский, наводит на мысль о предварительном, еще до штурма города, соглашении султана с некоторой частью греческого духовенства, заметного участия в обороне не принимавшего и при взятии города не пострадавшего.

 

Султан Мехмед II Завоеватель и патриарх Геннадий Второй (мозаика). Встречи султана с православными иерархами и богословами дали пищу для слухов о симпатиях султана к христианству

 

Конечно, некоторым оправданием сношений православной партии Константинополя с турецким султаном может служить интерес Мехмеда II к христианству. Причиной тому было, скорее всего, происхождение его матери, возможно – гречанки. Особенно интерес султана к христианству проявился в тот период, когда он способствовал назначению Геннадия патриархом Константинопольской православной церкви в Стамбуле. Он три раза навещал Геннадия в патриаршей резиденции, и в своих беседах они затрагивали широкий круг вопросов христианской теологии. Геннадий написал отчет о своей деятельности и перевел его на турецкий язык, чтобы Мехмед II ознакомился с ним.

Встречи султана‑Завоевателя с Геннадием и другими христианскими иерархами и учеными дали пищу слухам о симпатиях султана к христианству. Теодор Спандуджино, итальянец, живший в Галате в начале XVI века, утверждал, что Мехмед Фатих стал почитать христианские реликвии и всегда держал перед ними много зажженных свечей. Интересно, что сын султана Баязид, по словам его окружения, заявлял, что «его отец властвует безраздельно и не верит в пророка Мухаммеда». Эти слухи подкреплялись происшествиями вроде того, о котором сообщает католический монах Георг из Мюленбаха, который описал визит султана во французский монастырь в Пере, районе на высотах над Галатой, где проживало большинство европейцев: «Братья‑францисканцы, живущие в Пере, уверяли меня, что он пришел в их церковь и сидел на клиросе в то время, когда там служили обедню. Для удовлетворения его любопытства он приказал подать ему неосвященный хлеб при вознесении даров…» (т. е. хитрые католики накормили султана неосвященной облаткой, имитируя причастие, но удивительно то, что султан захотел причаститься).

 

Казнь турками патриарха Григория Пятого, повешенного на воротах здания Патриархии

 

Конечно, договариваясь с мусульманами и открывая им калитку в стене древнего Царьграда, православные вожди византийских граждан имели самые благие намерения и представить себе не могли, что лет через 300 турки начнут вешать патриархов Константинопольских на их же собственных воротах[34]… Как не могли себе представить члены Священного синода господствующей Греко‑Российской православной церкви, освобождавшие граждан Российской империи от клятвы верности императору Николаю II, что через полгода их самих начнут стрелять, вешать, закапывать живьем в землю большевики, пришедшие на смену «благоверному» Временному правительству…

Жернова истории мелют медленно, но неотвратимо, и любое предательство изначально несет в себе свое воздаяние.

 

 

Рождение Сулеймана

 

Где‑то на другой стороне планеты испанцы адмирала Колумба высадились на Ямайке, Савонарола изгнал из Флоренции семейку Медичи и установил в городе теократическую диктатуру, Москва после семи лет пограничной войны подписала мирный договор с Литвой, а в Венеции Лука Пачоли опубликовал трактат, в котором описал «ведение книг по венецианскому образцу» – двойную бухгалтерию, которой мы пользуемся до сих пор.

Но в основанном греками в VIII веке до Р.Х. древнем Трапезунде[35], лежащем между подножием Колат‑Дага и южным берегом Черного моря, мало кого интересовали мировые новости. Там было не до них. Город всего 33 года назад, в 1461 году, был покорен турками и превратился из столицы Трапезундской империи – последнего осколка Византии – в провинциальный город империи Османов.

Последнего императора Трапезунда, Давида Комнина, отвезли в Эдирне, где и держали в заточении вместе с семьей. Затем 1 ноября 1463 г. Мехмед II приказал казнить Давида и двух его старших сыновей. Однако младшего сына императора, Георгия, и его дочь Анну он пощадил. Георгия отдали в турецкую семью, где из него вырастили мусульманина. Дальнейший след этого последнего потомка императорской династии Комнинов в истории теряется. Анну также обратили в ислам и выдали замуж сначала за одного, а потом за другого турецкого пашу. После смерти второго мужа она попала в гарем султана, где и окончила свои дни.

Все другие знатные пленники, взятые в Трабзоне, были казнены. Исключение составила семья Георгия Амирутца, родственника Махмуда‑паши, которую пощадили благодаря заступничеству великого визиря. Амирутц был прославленным философом, а также занимался другими науками, он стал наставником султана в географии, астрономии и астрологии.

Полторы тысячи трапезундских мальчиков поверстали в янычары. Город заселили османами, но и в нем, и в его окрестностях осталось много греков и армян – они составляли большинство населения Трапезунда вплоть до этнических чисток конца XIX века и Первой мировой войны, когда турки вырезали в Восточной Анатолии миллионы христиан. В 1923 году остатки греческого населения были депортированы в Грецию.

 

Балканы и Малая Азия в середине XII века: Латинская, Никейская и Трапезундская «империи» на руинах Византии

 

А пока, в конце XV века, Трапезунд оставался перекрестком дорог и культур. И пусть собор Святой Софии, построенный в XIII веке, турки превратили в мечеть, равно как и храмы Святой Анны и Святого Евгения, но город, упомянутый еще в «Анабасисе» Ксенофонта, сохранил многое из своего греческого наследия. До сих пор возвышаются над домами городской акрополь и остатки императорского дворца с мощной квадратной башней, над которой ныне развевается красный турецкий флаг со звездой и полумесяцем. Там и тут видны старые стены. Средневековая Византия проглядывает из‑под турецкой чадры, а еще глубже прячется античная древность, прорастая мрамором старых колонн в самых неожиданных местах…

В этом городе 6 ноября 1494 года родился мальчик, которому предстояло стать десятым султаном Османской империи и одним из величайших завоевателей всех времен и народов – Сулейман I. Европейцы назвали его Великолепным, а сами турки – Кануни, то есть Справедливым.

 

Софийский собор в Трабзоне – когда‑то главный храм Трапезундской империи

 

Матерью мальчика была семнадцатилетняя Айше Хафса‑султан, дочь крымского хана Менгли I Гирея, известного тем, что в начале своей бурной жизни (власть над Крымом он обретал и терял трижды, побывал в турецком плену, сражался плечом к плечу с генуэзцами против турок, знал итальянский и турецкий языки, интересовался поэзией) он был непримиримым врагом османов, но затем передал Крым под покровительство Османской империи и стал ее верным вассалом. Совместно с османами и великим князем Московским Иваном III Менгли Гирей организовал тройственный союз против Большой (Золотой) Орды. Однако к концу своей жизни хан разорвал союзные отношения с Москвой и организовал в 1507 году первый набег крымцев на Русь, проторив дорогу, по которой его соплеменники будут почти 300 лет совершать набеги на русских, украинцев и поляков.

После рождения сына Хафса‑хатун («госпожа‑жена») стала Хафса‑султан («султанша»). Она родила султану Селиму еще двух детей – дочек Хадиджу (которая умерла в детском возрасте) и Хафсу (1500–1538). Селим проводил свою жизнь в военных походах, заговорах и эмиграции, и возможность заводить детей, во всяком случае официальных наследников, ему представлялась нечасто.

Отец Сулеймана незадолго до рождения сына был назначен бейлербеем Трабзона (так турки назвали Трапезунд) и был всего лишь третьим в очереди наследников престола, вслед за братьями Ахмедом и Коркучем. Его отец султан Баязид II, аскет и мистик, получил от подданных прозвище Вели («Святой»). Несмотря на святость султана, его правление сопровождалось многочисленными распрями внутри семьи. Баязиду Вели пришлось сражаться с родным братом Джемом, а затем – отравить его, чтобы избавиться от претендента на престол. Баязид собирался назначить преемником своего любимого сына Ахмеда, что, конечно же, не устраивало Селима. И Селим поднял бунт против отца. Борьба за престол в династии Османов всегда оставалась крайне жестокой. Эту жестокость фактически узаконил Мехмед II под предлогом борьбы с междоусобицами. Именно он издал в 1478 г. закон, в котором говорилось: «Тот из моих сыновей, который вступит на престол, вправе убить своих братьев, чтобы был порядок на земле». При этом османские султаны ссылались на подходящие к случаю строчки Корана, такие как: «Казнь принца предпочтительнее потери провинции» и «Лучше смерть, чем дурные предчувствия». А от узаконенного братоубийства уже недалеко было и до убийства отца.

Потерпев в борьбе с отцом сокрушительное поражение, непокорный Селим вынужден был бежать в Крым, чтобы переждать трудное время.

Его сын Сулейман с момента, когда ему исполнилось семь лет, жил при дворе своего деда Баязида – вполне возможно, что он был у деда заложником. Несмотря на это, мальчик, как и подобает принцу, изучал в Константинополе основы военного дела, право, фехтование, историю, философию, иностранные языки: сербский, арабский и персидский. Научился он также ремеслу ювелира.

 

Баязид II Вели (Святой). Восьмой османский султан

 

Сулейман дважды исполнял обязанности бейлербея при своем деде Баязиде II, сначала в Болу, в Западной Анатолии в 1509 г., а затем в Кафе (Феодосии, только что захваченной османами у генуэзцев), в Крыму, в 1509–1512 гг. Так что уже с четырнадцати лет Сулейман осваивал азы государственного управления.

В 1508 г. Баязид серьезно заболел, и врачи ожидали его смерти. Болезнь была долгой и тяжелой, но весной 1511 г. здоровье султана несколько улучшилось, хотя по‑прежнему большую часть времени он был вынужден проводить в постели. К этому времени пятеро его сыновей были мертвы: Абдулла и Алемшах скончались от болезней, Шахиншаха свело в могилу его пристрастие к горячительным напиткам, а Махмуда и Мехмеда отравили в 1507 г. по приказу султана за буйный нрав и непослушание. В живых оставались лишь три сына: Ахмед, Коркут и Селим. Все они занимали посты бейлербеев провинций в Анатолии и теперь старались под различными предлогами подтянуть верные им войска поближе к Стамбулу, дабы внезапным броском овладеть столицей и троном, после того как скончается их отец. Селим знал, что Баязид II намеревался отречься от престола в пользу Ахмеда, старшего из трех братьев, и, чтобы предвосхитить это событие, он вместе со своими войсками переправился на европейский берег Босфора и разбил лагерь близ Эдирне. Затем он повысил жалованье своим солдатам, что оказалось очень дальновидным шагом. На блеск золота к Селиму стали сбегаться воины из армий его соперников. Даже солдаты султана являлись к нему и упрашивали принять их на службу.

 

Султан Селим I Явуз («Грозный»)

 

Сила мятежного сына возрастала, и весной следующего года Баязид II был вынужден подчиниться Селиму, который 23 апреля 1512 г. во главе своих войск въехал в Стамбул. В тот же день он встретился со своим отцом, которого не видел двадцать шесть лет, и принудил его отречься от трона. На следующий день Селима опоясали мечом Османа[36], и он стал девятым османским султаном и третьим из этой династии, управлявшим огромной империей из Стамбула.

Селим позволил Баязиду II удалиться в его родной город во Фракии – Дидимотику, где тот намеревался провести остаток своих дней. В течение двадцати дней бывший султан оставался во дворце Топкапы. Весь этот период был потрачен на снаряжение каравана для Баязида и его челяди. После того как все его личное имущество и сокровища были надлежащим образом упакованы и погружены, караван тронулся в путь. Селим проводил отца до городских стен, где Баязид со слезами на глазах благословил своего сына и пожелал ему успеха.

Караван так и не добрался до Дидимотики, потому что на полпути, на одном из привалов, состояние Баязида внезапно ухудшилось, и 26 мая 1512 г. он скончался в жестоких муках. Некоторые приближенные бывшего султана, находившиеся при нем в те дни, высказывали предположение, что он был отравлен своим еврейским врачом Хамоном по приказу Селима.

 

Меч Османа I Гази – для Османской империи то же самое, что Шапка Мономаха – для Российской

 

Новый султан распорядился доставить тело своего отца в Стамбул и похоронить в мавзолее у мечети Баязидие, составлявшем часть религиозного комплекса, который был воздвигнут по приказу Баязида II. Эвлия Челеби отмечает, что мавзолей Баязида стал местом массового паломничества: «На могилу к нему обычно приходят страждущие, которые получают там избавление от своих болезней, потому что султан Баязид был святым монархом».

 

Став султаном, Селим приказал задушить всех своих братьев и племянников, причем некоторых из них лишили жизни в присутствии самого Селима. Так были убиты все его родственники по мужской линии, которые могли бы претендовать на османский престол. Он казнил трех собственных сыновей, Абдуллу, Махмуда и Мурада, заподозрив их в заговоре против себя. За это Селим получил прозвище Явуз, что в переводе с турецкого означало «Грозный», или в другой трактовке – «Свирепый».

После казни трех сыновей у Селима остался единственный наследник престола – его сын Сулейман. По этой причине мать Сулеймана Хафса стала старшей женой Селима. Она поселилась в гареме дворца Топкапы уже после того, как Селим стал султаном. Мать Селима, Айше, умерла вскоре после того, как он занял престол, и поэтому положение валиде‑султан оставалось вакантным в течение всего периода его правления. Кроме сына у Селима было десять дочерей. Пятерых из них он выдал за пашей, в число которых входили три великих визиря. Не исключено, что у Селима был еще один сын – Ювейс‑паша, которого родила одна из его наложниц после того, как он выдал ее замуж за одного из визирей. Селим никогда не признавал Ювейса‑пашу своим сыном, что, возможно, спасло тому жизнь. Ювейс‑паша скончался своей смертью в 1546 г.

Современник (Ноулз) так описывает Селима: «Однако в Селиме его суровая наружность, его свирепые и пронзительные глаза, бледный, как у татар, цвет его кожи, его длинные усы на верхней губе, похожие на щетину и закрученные до шеи, с бородой, обрезанной у подбородка, так выражали его воинственный нрав и безжалостную натуру, что лицезревшим его казалось, будто в нем ничего нет, кроме зла и жестокости.

С другой стороны, Селим все делал тайно, даже кушал всегда в одиночестве, без компаньонов, пользуясь услугами лишь своих пажей и евнухов и удовлетворяя свои потребности простым куском мяса.

Он не терпел присутствия своих жен при дворе и не любил бывать в их обществе с иной целью, кроме как воспроизведения своего рода, и даже при этом не выказывал никаких симпатий или привязанностей, будучи не особенным почитателем женщин, но получая большее наслаждение от неестественных развлечений».

 

Когда его отец стал султаном, Сулейман получил в свое управление провинцию Маниса[37]. Во время правления Сулеймана в Манисе в официальных списках его двора значилось 673 человека, включая 17 женщин его гарема. В число последних входили его мать Хафса, шесть наложниц, шесть фрейлин, две прачки, переписчица и повитуха. Известно имя лишь одной наложницы, которая в 1515 г. родила Сулейману сына Мустафу. Ее звали Махидевран, и различные источники приписывают ей то албанское, то греческое происхождение. К тому времени у Сулеймана был уже сын по имени Махмуд, родившийся в 1512 г. А в 1519 г. у него родился третий сын, Мурад. О матерях этих сыновей история умалчивает. Мурад умер в 1521 г., а Махмуд ушел вслед за ним в следующем году. Из архивных записей явствует, что в 1521 г. умерла также одна из дочерей Сулеймана, а еще одна его дочь была выдана замуж за адмирала Али‑пашу. Более подробных сведений об этих дочерях или же об их матерях не сохранилось. Неизвестны даже их имена.

Во время военных походов Селима I, когда тот начал завоевание Востока, Сулейман дважды управлял европейскими провинциями империи из Эдирне.

Первая война Селима Свирепого началась в 1513 году, когда он устроил в Анатолии жестокую резню, истребив 45 тысяч «еретиков»‑шиитов в возрасте от 7 до 70 лет – вероятно, чтобы очистить от них пограничные области на востоке (в целом 4/5 населения Малой Азии были шиитами и сочувствовали Сефевидам).

В мае 1514 года армия Селима выступила в поход на Персию. 23 августа 1514 года в битве при Чалдыране султан одержал победу над шахом, который чудом уцелел во время бегства (у Селима было 120–200 тыс., у Исмаила 30–60 тыс.; турки имели перевес в огнестрельном оружии, у кызылбашей пехота и артиллерия практически отсутствовали). Спустя две недели Селим вступил в столицу Сефевидов Тебриз; он пробыл здесь несколько дней, но янычары, боясь голодной зимы, потребовали вести их назад. Селим ушел, захватив казну и гарем шаха и уведя в Стамбул около тысячи ремесленников.

В 1515 году Селим I начал готовить поход против Египта.

24 августа 1516 года между турками и мамлюками произошла битва неподалеку от Алеппо[38]. Исход сражения решила турецкая артиллерия – лучшая в мире на тот период. Черкесы презирали артиллерию, а конница мамлюков была гораздо лучше турецкой, но Селим укрыл свои пушки за связанными между собой повозками и деревянными баррикадами, и черкесы были разбиты наголову. Султан Гури погиб в битве, но его преемники продолжали войну.

 

Айше Хафса Султан (1479–1534) была первой женщиной в Османской империи, носившей титул валиде‑султан. Жена Селима I и мать Сулеймана Великолепного, она с 1520 по 1534 год была фактически соправительницей своего сына и считалась вторым лицом в государстве

 

Гюльбахар Махидевран Султан (1498–1581), наложница султана Сулеймана I, мать шахзаде Мустафы (1515–1553). Кабардинка по национальности, одна из самых красивых женщин в истории Османской империи

 

29 августа 1516 года Селим принял титул «Служитель обоих священных городов», то есть Мекки и Медины, еще находившихся под властью Египта. Осенью турки без боя заняли Сирию, 9 октября вошли в Дамаск, к концу ноября завершили завоевание Палестины взятием Газы.

Вступив в Египет в январе 1517 года, Селим артиллерией разрушил укрепления Каира и заставил правителя мамлюков Туман‑бея бежать из города. Однако через несколько дней Туман‑бей с небольшим отрядом ворвался в город ночью; на улицах произошла ожесточенная резня, в общем хаосе было перебито около 50 тысяч жителей египетской столицы. После этого Селим I приказал обезглавить 800 мамлюкских беев. Туман‑бей еще два месяца пытался бороться с турками, но был выдан в результате измены бедуинов и 13 апреля 1517 года повешен на городских воротах Каира в назидание всем противникам султана.

В апреле 1517 году Селиму прислали ключи от Медины и Мекки, весь Хиджаз[39] сделался османским владением. Венеция стала платить туркам дань за Кипр, которую прежде платила Египту, даже отряд мамлюков, покоривший Йемен незадолго до этого, подчинился султану. Таким образом, за четыре года Селим удвоил территорию Османской империи.

В 1518 году победоносный султан заключил мир с Венгрией, а в 1519 году его вассалом признал себя знаменитый впоследствии корсар Хайр‑ад‑Дин Барбаросса, только что овладевший городом Алжир.

В 1520 г. должен был состояться очередной поход Селима, однако подготовка к нему шла с трудом и не была закончена даже к середине лета. Султан отложил кампанию до следующего года и решил отдохнуть в Эдирне, куда и отправился из Стамбула в середине августа 1520 г. Однако близ Чорлу он внезапно занемог настолько, что поездку пришлось прервать. По странному совпадению именно в этом месте восемью годами раньше скончался его отравленный отец Баязид. Смерть ожидала и самого Селима. Промучившись почти шесть недель, он скончался 22 сентября 1520 г. Некоторые источники сообщают, что султан умер от чумы. Хронист же, оставшийся неизвестным, записал: «Селим Грозный умер от загноившегося фурункула…».

Ферхаг‑паша скрыл от всех смерть султана, чтобы дать Сулейману, исполнявшему обязанности бейлербея в Манисе, возможность совершить со своими войсками бросок на Стамбул и обеспечить себе восшествие на престол.

Хронист паша Кемаль‑заде, который сопровождал Селима в египетской кампании, писал, сокрушаясь о кончине великого султана, что «в короткий промежуток времени он достиг многого и, как заходящее солнце, бросил длинную тень на лицо земли».

 

Доспехи мамлюкского всадника XVI века. Мамлюкская конница считалась в то время одной из лучших на Ближнем Востоке, но была разгромлена османскими войсками в битве под Алеппо с помощью огнестрельного оружия

 

Хайр‑ад‑Дин Барбаросса (1475–1546) – знаменитый пират, турецкий флотоводец и вельможа

 

Когда известие о смерти Селима I достигло христианской Европы, в ее храмах были отслужены благодарственные молебны, а европейские правители облегченно вздохнули.

Покоривший османам Восток Селим I остался в памяти своих подданных не только Грозным. Когда он умер, готовя военные экспедиции – на остров Родос и в Индию, – народ наградил его и более почетным прозвищем – Храбрый.

Первым деянием его наследника Сулеймана после восшествия на престол стало возведение в честь отца религиозного комплекса. После окончания строительства останки Селима I были перезахоронены в мавзолее за мечетью, которую назвали Селимие. Посредине сводчатого склепа в мрачном одиночестве на огромном пьедестале стоит гроб храброго и свирепого султана, на крышке гроба лежит тюрбан, который он носил при жизни.

Эвлия Челеби описал это зрелище следующим образом: «Ни один склеп монарха не внушает посетителям такого благоговейного трепета, как склеп Селима. Он покоится там в гробу, на крышке которого лежит тюрбан, называемый Селимие, похожий на семиглавого дракона. Я, смиренный Эвлия, три года был чтецом псалмов у его гробницы».

 

Мечеть Селимие. Двор и здание представляют единое целое. Архитектурный комплекс включает больницу, медресе, дом хадисов, библиотеку и баню, часовую комнату и магазины.

 

 

Воцарение Сулеймана

 

Сын Селима Свирепого вступил на трон в сентябре 1520 года, когда ему не было еще двадцати шести лет. Иногда Сулеймана называют на Востоке Вторым, хотя он был первым и единственным османским султаном с таким именем. На самом деле в этом случае его сравнивают – за справедливость и мудрость – с библейским царем Соломоном[40] (Сулейман – тюркская транскрипция имени Соломон), прославившимся своими мудрыми судебными решениями. Но, может быть, здесь сыграло свою роль и то, что султан, как и его древний царственный тезка, увлекался поэзией. И если библейский Соломон считается автором Книги Екклесиаста, Песни песней Соломона, Притчей Соломоновых и некоторых псалмов, то и Сулейман Кануни был не последним поэтом своей эпохи. Он даже имел литературный псевдоним – Мухибби. Сборник его стихов под названием «Диван Мухибби», собственноручно им записанный, хранится в библиотеке Варшавского университета.

 

Ты говоришь, что нет любви во мне.

Но разве я, ведя войну с тобою,

Не на твоей воюю стороне

И не сдаю оружия без боя?

Вступал ли я в союз с твоим врагом,

Люблю ли тех, кого ты ненавидишь?

И разве не виню себя кругом,

Когда меня напрасно ты обидишь?

Какой заслугой я горжусь своей,

Чтобы считать позором униженье?

Твой грех мне добродетели милей,

Мой приговор – ресниц твоих движенье.

 

В твоей вражде понятно мне одно:

Ты любишь зрячих, – я ослеп давно.

 

Видимо, поэтические наклонности и миролюбивое имя (Соломон в переводе с древнееврейского означает «мирный») ввели в заблуждение правителей Запада. В Европе повсеместно радовались приходу нового султана, папа римский приказал даже устроить благодарственный молебен, ведь Селим Храбрый умер в тот момент, когда собирался обрушить всю мощь своей империи на христиан. Европа надеялась, что на смену «свирепому льву» пришел наконец «кроткий агнец», но она ошиблась – именно Сулейман прославился как один из самых успешных завоевателей, одержавший множество побед в Европе, Азии и Африке.

 

Рукописный сборник стихов Сулеймана Великолепного «Диван Мухибби» (Варшавский университет). Одна из самых старых турецких рукописных книг, сохранившихся до наших дней. Эта книга – произведение искусства, она написана лучшими каллиграфами Османской империи на особой бумаге с добавлениями золота и серебра. Содержит 100 страниц

 

Вступив на престол, Сулейман принял титул «Царь царей, Тень Бога на Земле, Цезарь всех земель Рима (после взятия Второго Рима – Константинополя османские султаны стали носить и титул римского императора), правитель тридцати семи королевств, повелитель персов и арабов, владыка моря Средиземного и Черного, достославной Каабы и пресветлой Медины, великого Иерусалима и трона Египетского, Йемена, Адена, Саны, Багдада, Басры Аль‑Ахсы и городов Нуширивана, Азербайджана, Алжира, земель татарских и степей кыпчаксих, Луристана, Курдистана, Анатолии, Румелии, Карамана, Валахии, Молдавии, Венгрии и многих других земель и царств султан и падишах».

Впоследствии народы Запада прибавят к этому пышному титулу самого великого правителя Османской империи прозвище Великолепный, а народы Востока – Справедливый.

 

Прижизненный портрет Сулеймана Великолепного. Гравюра по дереву Варфоломея Георгиевича. Витеберг, 1560 г.

 

Сулейман стал десятым султаном из рода Османов, и, что особенно важно, его приход к власти не сопровождался интригами или братоубийством (трудно было бы себе представить, что человек, начавший свое правление с убийства ближайших родственников, мог бы заслужить прозвище Справедливого), ведь всех возможных претендентов на османский престол уничтожил еще Селим I, а других сыновей у почившего султана не было – Сулейман оказался единственным законным наследником.

Свое правление султан Сулейман Великолепный начал с того, что освободил каирских ученых, насильственно привезенных и удерживаемых в Константинополе его отцом, отменил запрет на ввоз персидских товаров, уплатив купцам компенсацию за убытки, и казнил нескольких преступников. Сулейман провел ряд хорошо продуманных внутриполитических реформ. Новый султан произвел подробную кодификацию османского права, уступавшую по своей значимости лишь Кодексу Юстиниана, принятому на тысячу лет раньше, во времена Византийской империи. По Кодексу Сулеймана все подданные империи были поделены на мусульман и немусульман, и в соответствии с этим были установлены их права и обязанности.

Сулейман Великолепный начал борьбу со взяточничеством, казня провинившихся подданных, невзирая на заслуги, социальное положение и семейные связи. При новом султане Османская империя достигла наивысшего культурного расцвета, он покровительствовал развитию образования, ученым, художникам, архитекторам, писателям. Именно в его правление в Османской империи великим архитектором Синаном были построены монументальные архитектурные сооружения, в частности комплекс мечети Сулеймание, в котором нашли после смерти свой последний приют сам Сулейман Великолепный и его любимая жена Хюррем‑султан (Роксолана).

 

Зодчий Синан (1489–1588) – один из самых известных османских архитекторов и инженеров

 

 

Удар в сердце Европы

 

Отец Сулеймана Селим I начал перед смертью подготовку к новым военным походам. Вскоре после прихода к власти Сулейман и его великий визирь Пири‑паша продолжили дело Селима и стали готовиться к походу в Европу, целью которого был Белград, принадлежавший в то время Венгрии. Взятие турками Белграда означало бы переход под контроль Османской империи всех земель в среднем течении Дуная, в самом сердце Европы, и открывало бы дорогу дальнейшему наступлению османов на Запад.

Венгерское королевство вступило в ХVI век в чрезвычайно ослабленном состоянии из‑за ряда внешних и внутренних причин. Изнутри его раздирали феодальные распри, фактически разорвавшие страну на множество полунезависимых феодальных владений, крестьянские восстания, сопротивление со стороны национальных меньшинств, противящихся мадьяризации (словаков, румынов, хорватов), а извне на королевство давили Габсбурги, стремящиеся присоединить Венгрию к своим владениям. Смерть Матвея Корвина в 1490 г. вызвала в Венгрии всплеск анархии и сепаратизма и ослабила страну еще больше. Война с турками, закончившаяся в 1503 году, не принесла победы ни одной из сторон: Венгрия сохранила независимость и целостность территории, но вынуждена была признать право Османской империи собирать дань с Молдавии и Валахии, хотя и не отказалась от своего права на эти два государства.

Янычары ворвались в Белград 29 августа 1521 г. Когда слух об этом событии достиг Венеции, ее дож написал своему послу в Англии: «Это известие прискорбно и имеет значение для всех христиан».

После захвата Белграда Сулейман отрастил бороду, которая у турок являлась традиционным признаком мужской зрелости. Впервые с бородой он изображен на рисунке неизвестного художника, помещенном в книге «Сулеймание» придворного историка Арифи и изображающем победное возвращение султана в Стамбул после белградского триумфа.

В следующем году Сулейман заменил Пири‑пашу на посту великого визиря Ибрагимом‑пашой, который давно уже был его близким другом. Ибрагим, сын греческого рыбака, еще ребенком попал в плен к туркам и был увезен в Стамбул, где на невольничьем рынке его приобрели для нужд султанского двора. Затем Ибрагима отдали в дворцовую школу, откуда и началась его блестящая карьера, первой ступенькой которой была должность пажа во дворце Топкапы. Там он подружился с Сулейманом, что неудивительно, поскольку мальчики были ровесниками. Став султаном, Сулейман назначил Ибрагима сначала главным сокольничим, а затем главным постельничим. Сделав Ибрагима великим визирем, Сулейман подарил ему дворец на Ипподроме, громадное здание, которое своими размерами превосходило любую постройку дворца Топкапы. В следующем году Ибрагим женился на сестре Сулеймана Хадидже. В ознаменование этой свадьбы на Ипподроме был устроен грандиозный праздник, который, по свидетельству турецкого историка XVI века Ибрагима Пешеви, продолжался пятнадцать дней. Пешеви пишет, что «перед глазами простиралось такое изобилие и веселье, какого никогда еще не наблюдали на свадьбе принцессы».

Ибрагим был единственным лицом, помимо придворной челяди, который имел доступ во Внутренний дворец Топкапы, где он часто оставался ночевать в спальне, которую держали для него рядом со спальней Сулеймана.

Ранней весной 1526 г. Сулейман начал новый поход с целью захвата венгерских земель. Во главе войска был поставлен Ибрагим‑паша. Турки продвигались вперед, почти не встречая сопротивления, так как Венгерское королевство погрязло во внутренних раздорах между крупными феодалами и королем. Его казна была пуста. По пути турки штурмом взяли несколько венгерских крепостей, перебив их защитников, разоряя селения и ведя за собой богатую добычу. Султан был твердо настроен навсегда покончить с Венгрией.

 

Белградская крепость в XVI веке. Средневековая гравюра

 

Паргалы Ибрагим‑паша (1493/94‑1536). Средневековая европейская миниатюра

 

Лишь к середине августа венгерскому королю Людовику II[41] удалось собрать войско, расположившееся на правом берегу Дуная у города Мохач. Именно там 29 августа 1526 г. и наступила кульминация всей военной кампании. Местность возле города Мохач, на правом берегу Дуная, где расположились войска венгерского короля, была равнинной, что было очень удобно для действий кавалерии. Король Лайош II имел под своим командованием 25 тысяч человек и 80 пушек. Основу его войска составляли наемники из Чехии, Хорватии, а также Священной Римской империи, Австрии, Италии, Польши и немецких княжеств.

Султан Сулейман I располагал войском численностью не менее 50 тысяч человек и 160 пушками. По другим сведениям, султан имел почти 100 тысяч воинов и 300 пушек.

Венгры надеялись на помощь трансильванского князя Яноша Запольяи, но он так и не пришел на подмогу королю Лайошу. А 5 тысяч тяжеловооруженных хорватских рыцарей, спешивших присоединиться к венграм, не успели вовремя прибыть к месту сражения.

 

Битва при Мохаче 29 августа 1526 года, в ходе которой османы нанесли сокрушительное поражение объединенному венгро‑чешско‑хорватскому войску. Османская средневековая миниатюра, на которой хорошо видно, какую роль в сражении сыграла турецкая артиллерия. В результате победы Османская империя заняла стратегический плацдарм в сердце Европы – Среднедунайскую низменность, откуда турки планировали продолжить завоевания европейских стран и распространение ислама

 

Битва началась днем 29 августа 1526 года. По плану христиан, кавалерия должна была атаковать при поддержке пушек позиции турок, смять пешие отряды, а затем вместе с пехотинцами атаковать лагерь султана. Битва началась с атаки рыцарской кавалерии на правый фланг турецкой армии, а центр и левый фланг венгерского войска, состоявшие из пехоты, ровным маршем и при поддержке пушечного огня двинулись вперед. Вскоре конные рыцари вступили в бой с турецкой кавалерией. Турки сразу же начали отступать. Решив, что сражение идет успешно, венгры стали преследовать отступавших турок. Одновременно в бой вступили пешие части христиан, завязав в центре и на левом фланге рукопашную схватку с янычарскими полками. Тем временем рыцарская кавалерия, преследуя отступавших турецких всадников, попала под ураганный огонь турецкой артиллерии и стрелков‑мушкетеров, и атака захлебнулась.

Введя в бой резервы и открыв огонь из пушек по всему фронту, имея решающий численный перевес, турки вскоре начали теснить христиан к Дунаю, лишив их возможности организованно отступать. В итоге остатки рыцарской кавалерии побежали назад, а пешие наемники стойко продолжили сражаться до конца. Через полтора часа битва завершилась полной победой армии Сулеймана I. Вся армия Лайоша II была уничтожена, сам король и все командующие армией погибли при отступлении. Король утонул в болоте, а его останки были найдены только через два месяца. 10 ноября 1526 г. тело короля было похоронено в базилике города Секешфехервар, в том самом городе, где он был коронован на царство всего за четыре года до своей гибели. Воины‑христиане в своем подавляющем большинстве либо погибли на поле брани, либо были безжалостно истреблены турками сразу же после битвы, так как султан приказал пленных не брать.

Сулейман кратко описал это событие в своей дневниковой записи от 31 августа 1526 г. Он писал о себе от третьего лица: «Султан, сидя на золотом троне, принимает знаки почтения от визирей и беев. Казнено 200 пленных. Идет проливной дождь». Затем идет другая запись, от 2 сентября: «Привал у Мохача. Предано земле 20 000 венгерских пехотинцев и 4000 конников».

Торжествующая Османская империя нанесла удар в самое сердце Европы, включив в свои владения Среднедунайскую равнину, которую турки планировали превратить в плацдарм для покорения новых территорий и дальнейшего распространения ислама на Запад.

На месте покоренных османами венгерских земель образовалась новая область – Османская Венгрия, существовавшая в 1526–1699 годах. Более того, далеко не все венгры оказывали сопротивление турецкому владычеству. Отчасти это объяснялось историко‑культурной общностью обоих народов. Дело в том, что до своего прихода в Европу около 1000 года, финно‑угры по происхождению, венгры проживали в окружении тюркских народов, у которых они заимствовали значительную часть сельскохозяйственной лексики. Венгерское крестьянство юго‑востока страны отнеслось к приходу турок как к освобождению от засилья местных феодалов, обложивших их непосильными поборами. Стремясь привлечь венгерских крестьян на свою сторону, турки либерализовали многие сферы жизни венгерского крестьянства.

 

Турга Сулеймана Великолепного. Турга – персональный знак правителя, содержащий его имя и титул. Ставилась на всех государственных документах, иногда на монетах и воротах мечетей. За подделку турги в Османской империи полагалась смертная казнь

 

В отличие от кровавых распрей между католиками и протестантами Европы того времени, турки прямо не запрещали ни одну из религий, хотя переход в ислам всячески поощрялся. Воспользовавшись хаосом послевоенных лет и зарождением нового мусульманского сообщества, многие простые венгры, принявшие ислам (магьярабы), сумели подняться по карьерной лестнице военных сословий Османской империи. Жители северных венгерских земель оказывали туркам большее сопротивление, создавая отряды гайдуков. Многие также бежали в соседние словацкие земли к северу.

Турки покорили только Центральную Венгрию, периферийные западные и северные регионы с новой венгерской столицей – городом Пожонь (современная словацкая Братислава) – были аннексированы австрийскими Габсбургами, которые превратили их в буфер между немецкими и османскими территориями. Таким образом, венгерское государство в начале ХVI века было фактически разделено надвое.

Не в последнюю очередь альянс Австрии и Венгрии был обеспечен тем, что последний венгерский Ягеллон породнился с австрийскими Габсбургами. 22 июля 1515 года в Вене в соборе Святого Стефана состоялась двойная свадьба: Лайош II обвенчался с австрийской принцессой Марией Габсбург, а его сестра Анна – с австрийским принцем Фердинандом – будущим императором Священной Римской империи. Это дало Австро‑Венгерской империи в последующем право претендовать на земли Венгерского королевства, захваченные турками. Именно с этого времени начинаются долгие войны между Австрией и Турцией, а полем битвы почти все время остается Венгрия.

В 1527–1528 годах турки завоевали Боснию, Герцеговину и Славонию, в 1528 году вассалом Сулеймана признал себя правитель Трансильвании – Янош Запольяи, претендент на венгерский трон. Под лозунгом защиты его прав Сулейман в августе 1529 года взял столицу Венгрии Буду, изгнав оттуда австрийцев, а в сентябре 1529 года во главе 120‑тысячной армии осадил Вену. Главнокомандующим османской армии был Ибрагим‑паша.

Передовые турецкие отряды вторглись в Баварию. Германия и вся Европа была в панике. Однако на этот раз султан потерпел неудачу. Приближалась зима, а все попытки турок овладеть Веной наталкивались на стойкий отпор осажденных. Ожесточенное сопротивление имперских войск, а также эпидемии в лагере османов и нехватка продовольствия вынудили султана 15 октября 1529 г. снять осаду и отойти на Балканы. На обратном пути Сулейман разорил множество городов и крепостей, уведя тысячи пленных.

Неудачная осада Вены было первым поражением Сулеймана, и он попытался спасти лицо, распространив слухи, будто он вторгся в Австрию с единственной целью – защитить своего вассала Яноша Запольяи от притеснений эрцгерцога Фердинанда Габсбурга. Желая отвлечь внимание своих подданных от неудачи под Веной, подорвавшей его авторитет полководца, Сулейман устроил 27 июня 1530 г. пышный праздник по случаю обрезания трех своих сыновей – Мустафы, Мехмеда и Селима. Гуляния на Ипподроме, сопровождавшиеся обильными угощениями, продолжались три недели.

Мирная передышка продолжалась недолго.

В начале 1532 г. турецкие войска под командованием Ибрагима‑паши опять двинулись на Вену, однако и на этот раз они потерпели неудачу и дошли только до австрийской границы. Новая австро‑турецкая война ограничилась осадой пограничной крепости Кесег, чья героическая оборона сорвала планы Сулеймана. В этой войне османам противостояли не только австрийцы, но и испанцы: братом Фердинанда I Австрийского был другой Габсбург, король Испании и император Священной Римской империи Карл V.

И султан пошел на мировую с противником, тем более что по договору, заключенному с турками, Австрия признала господство Османской империи над Восточной и Центральной Венгрией и обязалась платить ежегодную дань в 30 тыс. дукатов.

После возвращения в Стамбул Сулейман опять устроил пышные празднества, которые для его подданных должны были означать удачное окончание еще одной военной кампании. В своем дневнике Сулейман написан: «Пять дней торжеств и иллюминаций. Базары открыты всю ночь, и Сулейман посещает их тайно».

Но больше Сулейман не предпринимал походов на Вену.

 

Император Фердинанд, король Венгрии и Богемии с 1526 г., король Германии (с 1531 г.), император Священной Римской империи германской нации (с 1556 г.), родоначальник австрийской ветви Габсбургов. При нем турки потерпели поражение под Веной в 1529 г. Гравюра 1531 г.

 

Неудачный штурм Вены турками

 

Неудавшаяся осада Вены и провальный поход 1532 года имели важно историческое значение: они показали, что пик экспансии османов в Европе практически достигнут и за ним должен последовать долгий, но успешный период балканской «реконкисты», когда «кесари» Австро‑Венгрии шаг за шагом на протяжении трех столетий станут вытеснять турок обратно на восток. А с началом в XVII веке русско‑турецких войн (т. н. Чигиринских походов 1674–1678 гг. и последующих военных столкновений России и Турции) у Османской империи не останется исторического шанса удержать свои позиции на Европейском континенте.

 

 

Поворот на Восток

 

Всего за свое 46‑летнее правление султан Сулейман Великолепный провел 13 военных походов, большинство из которых были победоносными и позволили максимально расширить границы Османской империи.

В первые годы после восшествия на престол Сулейман вел наступление не только в Европе, но и на других фронтах – в Азии и Африке. В 1522 году Сулейман высадил большое войско на остров Родос, и 25 декабря главная цитадель рыцарей‑иоаннитов капитулировала. Хотя турки понесли огромные потери, Родос и близлежащие острова стали владениями Османской империи. В 1524 году турецкий флот, вышедший из Джидды, разгромил португальцев в Красном море, которое было, таким образом, временно очищено от европейцев. В 1525 году Хайр‑ад‑Дин Барбаросса, ставший вассалом турок еще 6 лет назад, окончательно утвердился в Алжире; с этого времени алжирский флот становится ударной силой Османской империи в Западном Средиземноморье.

После двух неудач в Европе Сулейман обратил свое внимание на восточные границы, и весной 1534 г. его армия вторглась в сефевидскую Персию. Подкупив комендантов пограничных крепостей, Ибрагим‑паша быстро продвинулся к Тебризу и овладел им и всем Южным Азербайджаном. После прибытия к войскам самого султана активизировались военные действия и на южном направлении.

В ноябре 1534 года Сулейман I вступил в Багдад. Ему подчинились правители Басры, Хузистана, Луристана, Бахрейна и других княжеств на южном берегу Персидского залива (окончательно Басра была завоевана турками в 1546 году). В 1535 году шах Тахмасп перешел в наступление и отвоевал Тебриз, но Сулейман снова взял город.

В ноябре 1535 г. он вместе со своей армией прибыл в Алеппо. Свидетелем этого красочного зрелища стал английский путешественник Энтони Дженкинсон. Перечислив различные воинские части, которые торжественно входили в город, предваряя въезд султана, включая «12 000 конников, 16 000 янычар и 1000 почетных пажей», Дженкинсон описывает въезд самого Сулеймана и его свиты: «Сразу же после них ехал сам великий султан с большой пышностью и великолепием; его внешний вид и жесты были исполнены чудесного величия, с обеих сторон находилось по одному пажу в расшитых золотом одеждах; сам же он сидел на красивом белом коне, в золотой мантии, усеянной драгоценными камнями, а на голове у него был красивый белый тюрбан, на который пошло добрых пятнадцать ярлов ткани из шелковых и льняных нитей, сотканных вместе, похожей на калькуттскую ткань только гораздо более тонкой и дорогой, а на самом верху этой короны красовался небольшой плюмаж из белых страусовых перьев, его же конь был точно так же богато разукрашен…

 

Родосская крепость – одна из самых мощных крепостей средневековой Европы. Третья осада Родоса (1522) закончилась победой Сулеймана I и полным изгнанием с Родоса рыцарей‑госпитальеров

 

За ним следовали шесть красивых молодых дам, сидевших на прекрасных белых лошадях и одетых в наряды из серебряной ткани такого же покроя, как и у мужчин, расшитых жемчугами и драгоценными камнями, а на их головах были головные уборы, искусно обработанные ювелирами, на лошадях висели большие фляжки, по одной с каждого бока; по обе стороны каждой леди ехало по два евнуха с маленькими луками в руках, как было заведено в старину».

В 1536 году Сулейман вернулся с персидской войны в Стамбул победителем. О позорной неудаче под Веной больше никто не вспоминал.

 

Почти одновременно с вторжением Сулеймана в Персию началось очередное османское наступление в Северной Африке. В 1533 году Хайр‑ад‑Дин Барбаросса[42] был назначен капудан‑пашой – командующим османским флотом. В 1534 году он завоевал Тунис, но в 1535 году Тунис был отбит испанцами, которые таким образом вбили клин между турецкими владениями в Африке. Зато в 1536 году Сулейман I заключил тайный союз с французским королем Франциском I, уже много лет воевавшим с Карлом V Габсбургом за господство над Италией. Алжирские корсары получили возможность базироваться в портах на юге Франции. В 1537 году алжирцы развернули войну против христиан на Средиземном море, Хайр‑ад‑Дин ограбил остров Корфу, атаковал побережье Апулии, угрожал Неаполю. В 1538 году Венеция напала на Турцию в союзе с испанцами и папой римским, но Хайр‑ад‑Дин опустошил принадлежавшие Венеции острова Эгейского моря, захватив многие из них. 28 сентября 1538 года лучший адмирал императора – Андреа Дориа – был разгромлен османским флотом у Превезы. В том же году Сулейман I вторгся в Молдавию и подчинил ее, присоединив к турецким владениям низовья Днестра и Прута.

В 1538 году турки предприняли большой морской поход в Южную Аравию и Индию. В июне османский флот вышел из Суэца, 3 августа турки прибыли в Аден, местный правитель Амир устроил им торжественный прием, но его повесили на корабельной мачте, а город был взят и разграблен. Захватив Аден, турки приплыли к берегам Гуджарата, осадили португальский город Диу, который безуспешно пытались взять. Индийские мусульмане помогали осаждающим, крепость уже была готова сдаться, когда разнесся слух о приближении португальской эскадры; гуджаратцы заключили мир с португальцами и вероломно перебили осаждавших город турок. Таким образом, попытка султана изгнать европейцев из Индийского океана потерпела неудачу, но в сухопутной войне его полководцы и вассалы одерживали победу за победой.

 

Французский и османский флоты осаждают Ниццу

 

По миру с Венецией, заключенному 20 октября 1540 года, султан заставил ее уступить все острова, уже захваченные Хайр‑ад‑Дином, а также два города в Морее, еще оставшиеся у венецианцев, – Наполи ди Романо и Мальвазию. Венеция также уплатила контрибуцию в 30 тыс. дукатов. Господство на Средиземном море закрепилось за турками вплоть до сражения при Лепанто.

Вдохновленный победами на Востоке, Сулейман возобновил войну с Австрией (1540–1547). В 1541 году турки взяли Буду, в 1543 году – Эстергом, старую столицу Венгрии, в 1544 году – Вишеград, Ноград, Хатван. По Адрианопольскому миру 19 июня 1547 года Австрия продолжала платить дань Турции; в центральных районах Венгрии был создан отдельный пашалык, а Трансильвания стала вассалом Османской империи, подобно Валахии и Молдавии.

Заключив мир на западе, Сулейман вновь развернул наступление в Персии: в 1548 году турки в четвертый раз взяли Тебриз, проникли до Кашана и Кума, захватили Исфахан. В 1552 году они взяли Ереван. В 1554 году султан Сулейман I овладел Нахичеванью. В мае 1555 года Сефевидское государство было вынуждено заключить мир в Амасье, по которому признало переход к Турции Ирака и Юго‑Восточной Анатолии; взамен турки уступили Сефевидам большую часть Закавказья, но Западная Грузия (Имерети) также вошла в состав Османской империи.

Франция под давлением общественного мнения Европы вынуждена была разорвать союз с османами, однако фактически в правление Сулеймана I Франция и Турция по‑прежнему блокировались против Испании и Австрии. В 1541 году Хайр‑ад‑Дин Барбаросса отразил большой поход испанцев против Алжира, в 1543 году турецкий флот помогал французам при взятии Ниццы, а в 1553 году – в завоевании Корсики.

В 1547–1554 годах турецкий флот в Индийском океане не раз вступал в бой с португальцами, громил их фактории. В 1552 году турецкая эскадра отняла у португальцев сильную крепость Маскат, но в 1553 году турки были ими разбиты в Ормузском проливе, а в 1554 году – у Маската.

Две новые войны с Австрией в конце правления Сулеймана Великолепного (1551–1562 и 15661568) не привели к сколько‑нибудь значительным изменениям границ Османской империи в Европе. В августе 1551 года турецкий флот овладел Триполи, вскоре вся Триполитания (современная Ливия) подчинилась Сулейману. В 1553 году турки вторглись в Марокко, пытаясь восстановить на престоле свергнутую династию Ваттасидов и таким образом утвердить свое влияние в этой стране, однако потерпели неудачу. Поход турок в Судан (1555–1557) привел к его подчинению Османам; в 1557 году турки захватили Массауа, главный порт Эфиопии, а к 1559 году завоевали Эритрею и полностью взяли под контроль Красное море.

 

Максимальное расширение Османской империи в XVI–XVII веках

 

18 мая 1565 года огромный турецкий флот из 180 кораблей высадил на Мальте 30‑тысячную армию, однако рыцари‑иоанниты, владевшие этим островом с 1530 года, отразили все штурмы. Турки потеряли до четверти армии и в сентябре вынуждены были эвакуироваться с острова.

Несмотря на это поражение, к концу своего правления султан Сулейман I, который еще в 1538 году принял также и титул халифа, правил величайшей и сильнейшей империей в истории мусульманского мира. Население Османской империи насчитывало 15 миллионов человек. Османский флот контролировал Средиземное море. Власть османов простиралась на три континента, от Днестра на севере до Нила на юге, от Тигра и Евфрата на востоке до Дуная на западе. Османскую империю в Западной Европе стали сравнивать с Римской.

 

 

---

Дата добавления: 2021-01-21; просмотров: 161; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!