Специалист по добыванию шифров 10 страница
Он был очень скромен в быту и в коллективе, хороший семьянин… Лично я никогда не получал от него задания или указания, которые вызывали бы подозрения, сомнения в их целесообразности. Ни я и никто из наших товарищей не сомневались в честности и партийности Кислова‑Косенко… У всех нас его арест вызывал серьезные сомнения».
Учитывая выдающийся вклад Георгия Николаевича Косенко в решение разведывательных задач, его имя занесено на Мемориальную доску Службы внешней разведки.
Сын Его Превосходительства
Октябрьская революция 1917 года расколола Россию на два враждующих лагеря. Большевики были вынуждены вести непримиримую борьбу с многочисленными врагами нового государства. После окончания Гражданской войны в России у советской власти не осталось серьезных противников внутри страны. В то же время за границей действовало немало эмигрантских организаций, ставивших своей целью свержение большевистского режима. Лидеры потерпевшего поражение в Гражданской войне белого движения, оказавшись за рубежом в результате эмиграции, пытались продолжать борьбу с Советами всеми доступными им способами и средствами. В этом их поддерживали и буржуазные правительства ряда иностранных государств.
В 20‑х годах прошлого столетия число эмигрантов‑выходцев из России составляло в Европе и Китае более одного миллиона человек. Безусловно, белая эмиграция не была однородной. Часть людей, бежавших за границу из‑за страха перед советской властью, не собирались с этой властью бороться. Другие эмигранты, активно сражавшиеся против большевиков на полях Гражданской войны, объединялись за границей в боевые организации, главной целью которых было свержение советской власти в России.
|
|
|
Самой активной и агрессивной организацией белоэмигрантов того времени являлся Русский общевоинский союз (РОВС), созданный генералом Врангелем из офицеров разгромленной Добровольческой армии. Штаб‑квартира РОВС находилась в Париже, а филиалы – в ряде европейских городов. Он объединял в своих рядах около 100 тысяч бывших офицеров.
Террор и диверсии являлись главным оружием РОВС в борьбе против советского государства. В Париже, а также в Праге, Софии, Берлине и Варшаве, где имелись филиалы РОВС, готовились боевые группы для заброски на советскую территорию с целью проведения терактов и организации вооруженных выступлений населения. Члены организации активно налаживали связи с контрреволюционным подпольем в России для подготовки восстания.
После смерти генерала Врангеля в 1928 году пост руководителя РОВС занял один из его заместителей генерал Кутепов. Среди руководителей этой организации он являлся главным сторонником террористической деятельности. В секретной инструкции для боевиков, разработанной генералом Кутеповым, подчеркивалось: «План общей работы представляется в следующем виде – террор против… советских чиновников, а также тех, кто ведет работу по развалу эмиграции».
|
|
|
Публицист и историк С. Вычужанин по этому поводу пишет:
«В конце 1929 года генералом Кутеповым было решено активизировать диверсионно‑террористическую работу против СССР. Стали готовиться группы офицеров‑боевиков, в планы которых входило привлечение к работе абсолютно проверенного бактериолога с целью оборудования своей лаборатории для разведения культур инфекционных болезней (чума, холера, тиф, сибирская язва). Культуры бацилл на территорию СССР предполагалось доставлять в упаковках от духов, одеколона, эссенций, ликеров и др.
Целями терактов должны были служить все областные комитеты ВКП(б), губернские комитеты ВКП(б), партийные школы, войска и органы ОГПУ (у боевиков в наличии был список подобных 75 учреждений в Москве и Ленинграде с точным указанием адресов)».
Естественно, Москва не могла не учитывать потенциальной опасности, исходившей со стороны террористических организаций белой эмиграции и в первую очередь – со стороны РОВС, стратегической целью руководства которого являлось вооруженное выступление против Советской власти. В этой связи основное внимание советской внешней разведки и ее резидентур отводилось работе по РОВС: изучению его деятельности, выявлению планов, установлению филиалов и агентуры этой организации на советской территории, разложению ее изнутри и возможному влиянию на принятие решений руководством с помощью внедренной агентуры, срыву готовящихся диверсионно‑террористических мероприятий.
|
|
|
В «Положении о закордонном отделении ИНО», утвержденном 28 июня 1922 года, в качестве первоочередных задач внешней разведки в порядке их приоритетности, в частности, указывались:
«– Выявление на территории иностранных государств контрреволюционных организаций, ведущих подрывную деятельность против нашей страны.
– Установление за рубежом правительственных и частных организаций, занимающихся военным, политическим и экономическим шпионажем.
– Освещение политической линии каждого государства и его правительства по основным вопросам международной политики, выявление их намерений в отношении России, получение сведений об их экономическом положении.
|
|
|
– Добывание документальных материалов по всем направлениям работы, в том числе таких материалов, которые могли бы быть использованы для компрометации как лидеров контрреволюционнных групп, так и целых организаций.
– Контрразведывательное обеспечение советских учреждений и граждан за границей.»
Как видно из приведенного выше документа, работе по проникновению в зарубежные контрреволюционные организации, которые проводили подрывную деятельность против Советского государства, отводилось в то время первостепенное место в задачах внешней разведки.
Кроме того приходилось учитывать и то, что в случае новой войны в Европе под знаменами противников Советского Союза могут выступить и полки бывшей Добровольческой армии, структура которой сохранилась и в эмиграции. Бывшие белые офицеры считали себя находящимися на военной службе, проходили переподготовку, изучали боевые возможности Красной Армии.
Один из активных филиалов РОВС – балканский – располагался в Софии. Только на территории Болгарии проживало тогда более 30 тысяч белоэмигрантов, а всего в балканских странах их насчитывалось около 100 тысяч. Большинство из бывших белых офицеров принимали непосредственное участие в деятельности балканского филиала, или как его официально называли – 3‑го отдела РОВС. Проникнуть в балканский филиал РОВС – такое задание было поставлено руководством советской внешней разведки перед молодым сотрудником Николаем Абрамовым.
Николай Абрамов родился в 1909 году в Варшаве в семье полковника русской армии Федора Федоровича Абрамова. Его отец был участником русско‑японской и Первой мировой войн и впоследствии дослужился до звания генерала. В Гражданскую войну воевал на стороне Белой армии. В 1919 году конница С. М. Буденного разгромила его донской казачий корпус, и он решил бежать за границу. Перед тем как покинуть Родину он тайно приехал проститься с семьей в Ржев, где в то время проживали его близкие: мать, жена и сын.
Два года с остатками своего корпуса генерал Абрамов скитался по Турции, а затем, когда солдаты разбежались и корпус перестал существовать, перебрался в Болгарию и осел в Софии. Там его превосходительство генерал‑лейтенант Абрамов через некоторое время возглавил 3‑й (балканский) отдел Русского общевоинского союза и одновременно стал одним из заместителей его руководителя.
Вскоре после окончания Гражданской войны в России умерла жена генерала и Абрамов решил вывезти своего двенадцатилетнего сына Николая из Советской России. Он послал за сыном казачьего есаула, который нелегально пробрался в Одессу, а оттуда приехал в Ржев. Однако бабушка, с которой Николай в то время жил, наотрез отказалась отпускать внука в чужую страну. Да и сам Николай не захотел расставаться с Россией.
После окончания в 1926 году средней школы Николай Абрамов стал трудиться чернорабочим. Жил у сестры отца, так как бабушка к тому времени тоже умерла. Позже работал в Осоавиахиме в городе Новороссийске.
В 1929 году полный сил и здоровья, хороший спортсмен, Николай был призван на военную службу на Черноморский флот. Окончил водолазную школу в Балаклаве и служил водолазом Экспедиции подводных работ особого назначения (ЭПРОН) при ОГПУ на Черном море. Принимал непосредственное участие в поисках и подъеме потопленных во время Гражданской войны судов. Однажды в ходе одной из таких операций при расчленении корпуса затонувшего крейсера Николай Абрамов был серьезно контужен взрывной волной. С профессией водолаза пришлось расстаться.
В период службы в ЭПРОН Николай вступил в комсомол. Он был воспитан своей теткой, которая в свое время восприняла идеи советской власти, как истинный патриот Родины.
К 1930 году перед советской внешней разведкой со всей остротой встала задача по непосредственному проникновения в РОВС, являвшийся серьезным препятствием на пути мирного строительства нового общества в России. Необходимо было проникнуть не просто в белогвардейскую организацию, а в одно из её штабных подразделений. Ведь именно там находились сведения о действующей на советской территории агентуре, а также о формах и методах её подготовки и вывода в Советский Союз. Одним из таким подразделением безус ловно являлся расположенный в Софии 3‑й (балканский) отдел РОВС.
Далеко не каждый сотрудник внешней разведки подходил для решения этих задач. Руководство Иностранного отдела ОГПУ вело активный поиск и изучение лиц, которые в силу сложившихся обстоятельств смогли бы проникнуть в центральные органы РОВС. Выбор пал на Николая Абрамова – сына руководителя софийского филиала организации.
Замечательный советский разведчик Дмитрий Георгиевич Федичкин, принимавший в то время непосредственное участие в подготовке Абрамова к выводу за границу, позднее вспоминал:
«Руководство ОГПУ решило направить Николая в Болгарию. Он был предан Советской власти, мужествен, инициативен. Его появление в Софии не должно было вызвать подозрений. Вполне резонно, что после смерти матери и бабушки, став самостоятельным, Николай пожелал воссоединиться со своим отцом.
Но тут возникла очень серьезная нравственная проблема: сын против отца. Можно привести множество примеров, когда дети не разделяют взглядов своих отцов, поступают вопреки их воле. Но тут было совершенно другое: чтобы обезвредить антисоветские действия РОВС, Николай должен был скрывать от отца свое истинное лицо. По этому поводу у нас шли бурные дебаты. Одни говорили, что неэтично, безнравственно побуждать сына скрытно действовать против родного отца. Другие стояли на совершенно противоположной позиции: ничего безнравственного тут нет! Сын защищает свое отечество от происков врага, сбежавшего за кордон. И совсем неважно, что врагом этим оказался родной отец.
– Успокойтесь, товарищи, – сказал член Коллегии ОГПУ А.Х.Артузов. – Надо прежде всего выяснить, что думает по этому поводу сам Николай Абрамов. Я поеду к нему.
И Артузов поехал в Севастополь, где в то время проживал Николай. Молодой человек с вполне понятным волнением слушал представителя внешней разведки. Артузов рассказал ему о совершенных в недавнем прошлом боевиками РОВС террористических акциях в Москве и Ленинграде, в результате которых погибло много людей. Как показало расследование, боевики проходили подготовку в балканском филиале РОВС, которым руководил отец Николая – генерал Абрамов.
– Я вас не тороплю, подумайте хорошенько, – подчеркнул Артузов. – Только вы можете решить, хватит ли у вас мужества и выдержки, чтобы, живя в одном городе, в одном доме с отцом, действовать против его воли, замыслов, планов. Мы неволить не станем и никаких претензий к вам иметь не будем. Но если согласитесь, буду рад видеть вас в Москве.
… Через несколько дней Николай выехал в Москву. А.Х.Артузов принял его и имел с ним еще один большой разговор…».
В 1930 году Николай Абрамов был принят на работу в Иностранный отдел ОГПУ с перспективой вывода в Болгарию для использования в разработке РОВС. Он прошел соответствующую разведывательную подготовку.
Николая Абрамова направляли в Софию с очень серьезным заданием. Ему предстояло проникнуть в РОВС, вскрыть его антисоветские планы, парализовать и предотвратить, насколько возможно, его практическую подрывную деятельность. Он не скрывал перед своими кураторами из Центра, что не хотел бы бороться лично против отца, как человека, а намерен попытаться повлиять на него, чтобы тот снизил свою антисоветскую активность.
В октябре 1931 года «Ворон» (таким был оперативный псевдоним Н. Ф. Абрамова) был выведен за кордон по линии внешней разведки. Он был устроен матросом на советское судно дальнего плавания «Герцен». Совершавшее регулярные рейсы по маршруту Ленинград‑Гамбург, судно было приписанно к ленинградскому порту и поэтому там его никто не знал. Во время первого же своего заграничного рейса «Ворон» сошел на берег и не вернулся на борт судна. «Сбежав» с парахода в Гамбурге, он поехал поездом в Берлин, рассчитывая оттуда добраться до Софии. Однако в Берлине его арестовали и посадили в тюрьму. Выручил генерал фон Лампе – соратник отца и руководитель германского филиала РОВС. Он добился освобождения «Ворона», дал ему денег на дорогу и отправил в Софию.
Вскоре «Ворон» был тепло встречен отцом и его ближайшим окружением, которым он объяснил, что ему необходимо было уехать из Советского Союза, поскольку оставаться там сыну белого генерала, одного из руководителей антисоветской организации было опасно. Было ему в то время 22 года.
С первых дней своего пребывания в Софии «Ворон» приступил к выполнению задания Центра. При помощи отца и его окружения он быстро внедрился в белоэмигрантские круги. Разведчик тщательно изучал софийское отделение РОВС и его боевую группу, возглавляемую капитаном Фоссом. Систематически направлял в Центр копии корреспонденций Фосса и генерала Абрамова. Передавал ценные сведения, которые в дальнейшем были использованы для компрометации Фосса и других руководящих деятелей РОВС. Позже принимал непосредственное участие в компрометации активного антисоветчика журналиста Ивана Солоневича.
Начав разведывательную работу в одиночку, «Ворон» в дальнейшем создал работоспособную группу, которая полностью контролировала деятельность основных белоэмигрантских организаций в Болгарии. Существенную помощь в работе разведчику оказывали, в частности, входившие в группу его жена Наталья и ее мать.
Александра Семеновна – мать жены «Ворона» – являлась зубным врачем по профессии, кабинет и квартира которой находились в особняке, располагавшемся неподалеку от помещения филиала РОВС. В двадцатые годы она приехала с малолетней дочерью Наташей из СССР в Болгарию к мужу, случайно оказавшемуся в эмиграции в годы Гражданской войны и ставшему болгарским подданным. Через некоторое время брак распался. Александра Семеновна считала свой отъезд из Советского Союза ошибкой и надеялась когда‑нибудь вернуться домой.
Буквально с первых дней знакомства с «Вороном» (а познакомил их генерал Абрамов, который поддерживал с Александрой Семеновной дружеские отношения) она прониклась симпатией к молодому человеку. Через некоторое время Александра Семеновна и ее дочь стали его надежными помощниками в разведывательной работе. А весной 1933 года молодые люди сыграли свадьбу.
Как врач, Александра Семеновна общалась со многими руководящими сотрудниками софийского филиала РОВС и из их рассказов узнавала многое о делах и планах организации. Вскоре квартира зубного врача стала использоваться как конспиративная квартира советской разведки. Время от времени в ней появлялись приезжавшие в Софию из стран Западной Европы связные. Через них передавалась в Центр важная информация о деятельности местного отделения РОВС.
Со временем, став активным членом балканского филиала РОВС, «Ворон» получил доступ к весьма ценной информации о деятельности всей этой организации. С 1935 года, после установления дипломатических отношений между Болгарией и СССР, связь «Ворона» с Центром стала регулярной. Постоянный контакт с разведчиком поддерживал руководитель «легальной» резидентуры НКВД в Софии – атташе советского посольства Василий Терентьевич Яковлев.
Активный советский разведчик довоенного периода В. И. Пудин, работавший во второй половине 1930‑х годов в Болгарии, вспоминал:
«В 1936 году я был направлен в Болгарию заместителем резидента (резидентом в то время был Василий Терентьевич Яковлев). Дипломатические отношения СССР с царской Болгарией были установлены за год до моего назначения.
Агентурно‑оперативная обстановка в царской Болгарии того времени была исключительно сложной. В те годы в стране проживало много белогвардейцев, враждебно настроенных против Советской власти. Установление дипломатических отношений между Болгарией и СССР вызвало большое недовольство в среде белой эмиграции. Ее представители всячески препятствовали развитию нормальных отношений между нашими странами.
Ко времени установления дипломатических отношений «Ворон» уже стал своим человеком в штабе 3‑го отдела РОВС и в болгарской политической полиции. Он возмужал, приобрел многочисленные связи, женился на русской эмигрантке, которую привлек к разведывательной работе.
Проникновение «Ворона» в руководящие круги белой эмиграции в Болгарии происходило умело, без спешки. Безусловно, основную роль в этом сыграло положение его отца, а также наличие у разведчика широких знакомств в его окружении».
Искусно маневрируя, «Ворон» сумел войти в доверие не только к контрразведчикам из РОВС, но и к представителям болгарской политической полиции.
Начальник контрразведки РОВС, являвшийся одновременно начальником отделения болгарской политической полиции, выходец из старой русской эмиграции капитан Браунер стал обращаться к «Ворону» за консультациями по «советским вопросам». Браунер имел непосредственное отношение к подготовке и заброске на территорию Советского Союза террористов и диверсантов, и советы бывшего гражданина СССР были, как он считал, весьма полезны для будущих диверсантов. Время от времени «Ворон» давал такие консультации боевикам непосредственно перед их отправкой в СССР. Его авторитет стал настолько высок, что в Софию стали направлять на окончательную «шлифовку» боевиков из других филиалов РОВС – из Парижа и Хельсинки. Естественно данные на этих людей немедленно направлялись в Центр.
Среди белой эмиграции в Болгарии особую активность проявляла молодежь. Она обвиняла старую эмиграцию в том, что та, по ее мнению, работает неумело, а засылаемые на территорию Советского Союза боевики, как правило, обезвреживаются чекистами. Наиболее антисоветски настроенные молодые люди, входившие в организацию боевиков «Национально‑трудовой союз нового поколения», приняли решение совершить в Болгарии террористические акты против советских дипломатов. Их идею поддержали и некоторые местные реакционеры, в частности, начальник отделения болгарской политической полиции капитан Браунер. Группа, в которую входили шесть человек, в том числе «Ворон» и активный член РОВС капитан Фосс, должна была провести операцию по ликвидации советского посла в Болгарии Раскольникова.
«Ворон» не только немедленно проинформировал Центр о готовящемся покушении на посла СССР, но добыл и передал фотокопию детального плана этой операции. МИД СССР было дано указание немедленно заявить официальный протест Болгарии в связи с готовящимся террористическим актом.
Провокация боевиков была сорвана, однако «Ворон» попал под подозрение. Хотя против него и не было прямых улик, но остальные участники террористического акта были такими ярыми врагами советской власти в России, что заподозрить их в симпатиях к большевикам и тем более в связях с советской разведкой было невозможно.
Дата добавления: 2021-01-21; просмотров: 114; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!