ТЕМА 1. ИСТОКИ РОССИЙСКОЙ ЦИВИЛИЗАЦИИ

Проблема этногенеза русских. Создание Древнерусского государства

Вопрос об этногенезе русских и роли варягов в создании госу-дарства у них в историографии, к сожалению, довольно искусственно запутан. Выделяются три основных теории.

1. Норманнская. Начало ее обоснования было положено в ХVIII веке немецким историком Готлибом Байером, в ХХ веке она получила свое обоснование в работах Л. Гумилева. Согласно норманнской тео-рии часть историков утверждает, что первоначальные русы были ва-рягами, пришедшими с севера, из Скандинавии, другие, что русы – это племя с берегов южной Балтики. Этот спор вряд ли удастся раз-решить. Речь идет о гипотезах. Л. Гумилев высказывал мнение, что русы – это скорее племя южных германцев. Этот народ отличался еще со времен Римской империи буйным нравом, воинственностью. Сла-вянские племена, проживавшие на северо-западе в районе несколько позже возникшего Новгорода, признали власть норманнского князя и его дружины. Закрепление на этой территории пришельцев с севера диктовалось заинтересованностью в борьбе с хазарами, поскольку по-следние, в отличие от скандинавов, стремились полностью ликвиди-ровать самостоятельность славянских земель, подчинив себе торговые пути к Балтике. Часть историков связывает с норманнами образование древнерусского государства – призвание Рюрика с братьями, о чем сказано в нашей древнейшей летописи «Повести временных лет». Основания для этого есть: период с конца VIII по ХI век – это время викингов в Европе. Военная демократия викингов становилась орга-низующим элементом для появления европейской государственности. Викинги стимулировали процесс образования государств в Западной Европе (в ХI веке скандинавы образовали Норманнское королевство в Сицилии). В этом же контексте предлагается рассматривать влияние варягов (викингов) на Русь.

Таким образом, согласно этой концепции у истоков этноса «рус-ские» стояли славяне и русы. От одних идет привязанность к земле, тихий нрав, от других – воинственность, склонность к насилию. Древ-

няя Русь одновременно с Западной Европой подошла к рубежу обра-зования раннесредневекового государства. Призвание варягов стиму-лировало этот процесс.

В IХ веке князья Рюриковичи расширили территорию своих вла-дений. В 882 году князь Олег присоединил Киев, объявив его «мате-рью городов русских». Расцвет Древнерусского государства прихо-дится на Х век – время княжения Владимира и его сына Ярослава Мудрого.

2. Антинорманнская теория утверждает только славянское проис-
хождение этноса «русские». Начало ее обоснования было положено М.
В.Ломоносовым, в советский период русской истории только эта тео-
рия считалась правильной. Аргументация строилась не на письменных
источниках, а на археологических данных академика Рыбакова.

Согласно антинорманнской концепции русская земля и русские люди пошли не с северо-запада (позже Новгородская земля), а с тер-ритории среднего Приднепровья. Здесь по берегу реки Рось прожива-ло славянское племя росы, оно и дало название славянам, объединен-ным под властью Киева. Правили в Киеве русские князья, обманным путем Олег умертвил русских князей Аскольда и Дира, и сам закре-пился в южном городе. Летописные сказания о варягах Рюриковичах вымышлены и позже внесены в «Повесть временных лет». Это было сделано с целью доказательства независимости Руси от Византии, ко-торая претендовала на гегемонию над Русью. По этой концепции влияние норманнов-русов на Русь ничтожно. Они не могли насадить здесь свою культуру, законы и государственность, т. к. сами находи-лись на не более высоком уровне.

3. Концепция, стоящая на позициях норманнизма, но с иной ар-
гументацией. Этот взгляд на исходные истоки русского этноса и его
государственности оформился в 90-е гг. ХХ века в работах Мурада
Аджиева и Искандера Измайлова. Аргументация следующая. Киев и
южное Приднепровье населялись тюркскими народами (печенеги, ха-
зары, половцы), и никакие южные и восточные славянские племена
здесь не жили. «Киев» в переводе с тюркского – «город зятя» был с V
века столицей каганата Украина. Его правители назывались каганами
(хаканами). Степная страна появилась в IV веке в результате великого
переселения народов и просуществовала до ХVIII века, до присоеди-
нения Причерноморья и Крыма к России. Киев в IХ веке завоевали
русы-варяги, сделав его столицей своего государства. Христианство
до прихода русов уже было распространено среди степняков. Таким
образом, согласно этому взгляду, этногенез русских шел при участии
руссов-варягов, исконные земли русских – это район Новгорода, а да-

лее русские выступали как завоеватели. Сердцевина нынешней Рос-сии, Московия, населялась народами финно-угорского происхожде-ния, а в прилегающих территориях, южнее, в степи, жили тюркские народы. Русские завоевали и уничтожили эти народы и присоединили их исторические земли. Это произошло в ХIV веке. Таков еще один взгляд на проблему происхождения русских и их исконной земли.

Анализируя современную литературу по данной проблеме, мож-но утверждать следующее. В конце VIII – начале IХ веков началась эпоха викингов, когда вследствие избытка населения в бедных скан-динавских странах началась эмиграция на запад и восток. Эмиграция имела на востоке свою специфику, поскольку там викинги, или, как их здесь называли, русь, сталкивались с местным населением, находив-шимся на том же цивилизационном уровне, что и они сами; чаще все-го руководители норманнских отрядов заключали союзы с местной знатью, выгодные обеим сторонам.

В то время как на севере активизировали деятельность скандина-вы, юг все больше вовлекался в орбиту влияния или прямо под власть хазар. Ни варяги, ни хазары славянам государственность не принесли, поскольку она возникает прежде всего в результате определенных процессов внутри самого общества с возникновением имущественно-го неравенства и социального расслоения. Вот и у восточных славян, очевидно, не позже VIII века появились свои княжения, о которых го-ворится в «Повести временных лет». Древний летописец говорит, что свои княжения до «призвания варягов» существовали у полян (хотя поляне какое-то время зависели от хазар), древлян, кривичей, словен ильменских и у дреговичей. В отношении полян летописец, уроженец Киева и его патриот, записал легенды о князьях, основателях города: Кие, Щеке и Хореве и их сестре Лыбеде.

Все эти местные княжения были мало друг с другом связаны и не могли противостоять ни хазарам, ни варягам. Хазарская угроза была более сильной, поскольку хазары представляли более сильное поли-тическое объединение, господствовавшее почти на всей Восточной Европе. Варяги же здесь никаких завоеваний не делали. Все, что из-вестно о них, говорит за то, что они утверждались в славянских зем-лях как союзники местной знати – более самостоятельные на севере и зависимые от последней на юге. В таких условиях в Восточной Евро-пе начала складываться новая политическая сила – Древнерусское го-сударство, или Русь, как его тогда именовали.

Первоначальные русы были скандинавы, пришедшие в Восточ-ную Европу с севера. По-видимому, в Восточной Европе IХ века воз-никло несколько княжеств, во главе которых стояли «призванные»

русские князья. Важнейшими из этих политических объединений бы-ли Киевское и северное, в районе несколько позже возникшего Новго-рода. Закрепление в них пришельцев с севера диктовалось заинтере-сованностью в борьбе с хазарами. Хазары уже прибрали к рукам волжский путь (булгары волжские им платили дань) и хотели подчи-нить себе выходы к Балтике. Поэтому славяне были заинтересованы в свержении хазарского ига и с этой целью заключали разного рода союзы со скандинавами.

Главная роль в борьбе с хазарами выпала на долю правителей Киева, которые уже в первой половине IХ века достаточно усилились, чтобы принять титул хакана. Однако, судя по всему, такое усиление не было стабильным, тем более что южные князья вступили в проти-воречие с северными. Правил ли на севере Рюрик или его наследники – принципиального значения не имеет. Но о попытках южных князей закрепиться и на севере (в земле кривичей) известия есть. Поход на Византию в 860 году южнорусского княжества был предпринят, что-бы показать свою силу и значимость. Однако поход закончился не-удачей. Несомненно, поражение у Константинополя сказалось весьма отрицательно на южном княжестве. Попытка показать северу свою силу не увенчалась успехом. А на севере, по свидетельству летописи, положение стало более стабильным. Северным князьям был необхо-дим доступ на богатый юг и далее для торговли в Византию. Южные князья сделали еще одну, отчаянную попытку: они приняли христиан-ство в надежде на помощь со стороны греков. Это случилось около 867 года. Возможно, принятие христианства было связано и с миссией славянских просветителей Кирилла и Мефодия в Крым в 60-х годах IХ века. Есть основания говорить, что после похода 860 года про-изошло резкое изменение политики киевских князей, ставших теперь союзниками Византии и Хазарии. Но именно это явилось одной из причин их дальнейшего поражения в борьбе с северными князьями. Нет сомнений в общей канве дальнейших событий, описанных в «По-вести временных лет» и связанных прежде всего с походом северного князя Олега на юг и захватом им Киева. Олег победил (отвлекаясь от датировок) ближайших соседей полян – древлян и северян, из которых последние платили дань хазарам. Затем князь освободил от хазарской зависимости радимичей. По сути дела есть основания говорить о рус-ско-хазарской войне при Олеге, причем союзниками его выступали, согласно восточным известиям, печенеги. Война Олега с хазарами да-тируется 80-ми годами IХ века. Именно с конца IХ века можно гово-рить о начале сложения государства, которое получило название Русь и появилось в результате прежде всего объединения двух главных по-

литических центров восточных славян – южного с Киевом и северного с Новгородом. Последний и возник в это время. Олег постепенно при-соединил к Киеву большую часть восточнославянских земель. Так возникло Древнерусское, или Киевское государство и стало склады-ваться понятие «Русская земля, Русь» (у византийцев Россия).

2. Упадок Киевской Руси. Возвышение ее северо-восточной

территории

Цивилизационная методология позволяет начинать историю Рос-сии с Киевской Руси только в том случае, если изучается история рус-ского этноса, истоки права, генеалогия русских князей и царей, история православной церкви, но никак не история социально-политической системы России и характер русской нации. Утверждение, что Киевская Русь и Россия развивались совершенно одинаковым путем, неверно. Решающее влияние на отличия в развитии оказало географическое по-ложение и природно-климатический фактор. Цивилизационная мето-дология предполагает горизонтальное сравнение стадиально-однородных обществ, при котором разница в формах развития, связан-ная с влиянием природной среды, проявляется особенно ярко.

Государство Киевская Русь существовало в истории с IХ по ХII век. Киевская Русь развивалась аналогично Западной Европе, демонст-рируя, конечно, ряд особенностей: замедленные процессы классообра-зования и выделения частной собственности, коллективное общинное самоуправление, многофункциональную роль общины. Монголо-татары в XIII веке ускорили процесс распада этого государства. Здесь формируется три территориальных образования, каждое из которых могло в принципе стать началом для нового государства. Характеризуя особенности развития этих территорий, одновременно дадим ответ и на вопрос, почему именно северо-восточная Русь стала основой для но-вой цивилизации Московского царства, а затем России?

Юго-западная Русь. Благоприятные условия способствовали бо-лее раннему отделению ремесла от земледелия, появлению городской, торгово-ремесленной культуры, т. е. здесь шли процессы, аналогич-ные европейским. Отличия между юго-западной Русью и северо-западной и северо-восточной в XII-ХIII веках практически не было: то же верховенство князя, то же политически активное боярство, общие правовые нормы. В первой половине ХIV века эти земли оказались в административном управлении великого княжества Литовского. В ХIV веке здесь в городах появляется «магдебурское право» и цеха, что сближало с городами Европы: 1356 год – «магдебурское право» пре-доставлено Львову, 1444 год – Житомиру, в 90-е годы ХV века – Кие-

ву, Ровно, Дубно. Древнерусское право исчезает и заменяется на не-мецкое либо на литовско-русскую интерпретацию. В городах появля-ется городской суд и самоуправление, жители освобождаются от во-инской повинности, налоги идут в городскую казну, т.е. в ХVI – ХVII вв. на этой территории идет развитие буржуазных отношений.

В ХV – ХVI веках появляются различия и в политическом строе. Князь литовский стал избираться дворянством. В 1447 году князь от-казался от права облагать вассалов шляхты податями и повинностями на государственные нужды. Государство превратилось в шляхетскую республику. Часть общества получила право контроля над государст-вом. Это сближало социально-политический строй Литвы и стран За-падной Европы. Таким образом, на территории юго-западной Руси в целом шли те же процессы, что и в Европе, т. е. эта территория разви-валась на тех же типологических ценностях. Но она не смогла стать самостоятельным государственным образованием: юго-западная Русь из административного управления в составе Литовского княжества оказалась в управлении Польского государства, а в ХVII веке она во-шла в состав Московской Руси.

Северо-западная Русь. В советской историографии господствовал тезис о том, что Новгород и Псков были феодальные республики. Но то, что Новгород и Псков не вошли в европейскую цивилизацию, го-ворит, что буржуазные отношения здесь были развиты слабее, чем на юго-западе. Для развития буржуазных отношений не было основы – развитого ремесленного производства. Население в основном занима-лось бортничеством, охотой, а так как здесь проходили важные торго-вые пути, то и разбоем, который был главной статьей дохода город-ской казны.

В 1136 году Новгороду удалось освободиться из-под власти кня-зя, утвердить республиканский строй. Но основой республиканского строя было не высокое развитие хозяйства, а преобладание охоты над земледелием. Этот город был нужен князю как источник налогов, он не стремился обзаводиться там земельными наделами. Бояре поделили Новгород на части для сбора налогов. В ХV веке здесь оформляется своеобразная форма правления – олигархическая республика. Разгром Новгорода в 1478 году – это не уничтожение зарождающейся демо-кратии в России, а уничтожение власти боярства. Новгородская рес-публика не имела будущего и не могла состояться как цивилизация европейского типа.

Итак, юго-западная и северо-западная Русь как самостоятельные цивилизации не состоялись. Юго-западная развивалась по европей-

скому пути и в ХIV веке вошла в состав Литовского княжества, а се-веро-восточная в ХV веке в состав Московского княжества.

Северо-восточная Русь. Северо-восточная Русь в течение долгих веков была одним из самых глухих районов восточнославянских зе-мель. Славянская колонизация этих мест шла по двум направлениям – с юго-запада и запада и с северо-запада, из новгородских земель. До этого здесь обитали угро-финские, а западнее – балтские племена, ко-торые были основными жителями края. Возвышаться Ростово-Суздальское княжество, названное по названию главных городов этих мест – Ростова и Суздаля, стало при Владимире Мономахе. Но эконо-мические и социально-политические процессы здесь имели иную при-роду, чем в Европе. В целом на северо-востоке условия для занятия земледелием были неблагоприятными. Черноземье было недоступно первоначально из-за половцев, а затем монголо-татар. К неблагопри-ятным факторам надо отнести и отдаленность от торговых путей. Уровень сельскохозяйственного производства в северо-восточной Ру-си был достаточным, чтобы земледелец мог прокормиться, но слиш-ком низким, чтобы ремесло в масштабе региона отделилось от земле-делия. Отсюда здесь не произошло отделения ремесла от земледелия в Х – ХII веках, как в Европе, не было торговли ремесленными изде-лиями, не возникли города по типу европейских коммун как центры ремесла. Города в северо-восточной Руси – это крепости, администра-тивные, хозяйственные центры. Из 75 городов (по летописным дан-ным) лишь 29 – города в европейском смысле.

Отсутствие городов привело к иному типу общественных отно-шений. Города в Европе ограничивали власть монарха, поэтому даже в абсолютных монархиях короли не пользовались неограниченной властью. Русские ремесленники и купцы, а они были в основном при князе, не могли стать основой гражданского общества. Гражданское общество, в котором отношения регулировались правом, как в Европе, здесь не формировалось. Складывалось общество, где отношения оп-ределялись властью. Существенным было влияние монголо-татар в общественной организации. Здесь распространяется монгольское пра-во на землю, суть которого в том, что верховным собственником зем-ли является хан. В ХIV веке князь стал жаловать вотчины. Это сдела-ло бояр связанными не столько с землей, сколько с князем. Создавал-ся слой зависимых вотчинников, которые, владея землей, устанавли-вали отношения с крестьянами. На долю государства приходилось лишь поддерживать контроль за самими вотчинниками. Закрепощение началось не с крестьян, а с бояр и вылилось в создание системы слу-жилых и тяглых чинов. Сформировался особый тип отношений госу-

дарства и общества – полная зависимость от государства. Белозерская уставная грамота 1488 года ввела в закон отношения подданства. Не только простой хлебопашец, но и знатный боярин был лишь холопом князя, так же, как, в свою очередь, князь был лишь ханским холопом. Таким образом, в обществе устанавливались отношения подданства, а не вассалитета, как на Западе. Западный институт вассалитета пред-полагал отношения двух договаривающихся сторон, которые обе бы-ли связаны взаимными правами и обязанностями. Вассальные отно-шения, утвердившиеся в древности, постепенно ликвидировались. Отменены право поменять сюзерена, иммунитет (автономия). Бояр, которые представляли интересы земель, стали вытеснять служилые люди, дворяне (дворовые люди по службе известны с ХII века). Это государственная бюрократия, которая постепенно стала опорой уси-ливающейся власти. Боярская дума сохранялась длительное время, но роль ее падала, она не смогла отстоять автономию общества от власти.

Объединение земель имело здесь не буржуазно-экономический характер, а вотчинно-феодальный. На cеверо-востоке отсутствовали условия для одновременного формирования централизованного госу-дарства и буржуазной городской культуры, что определяло европей-скую цивилизацию. Буржуазная цивилизация в Европе состоялась че-рез 200-300 лет после коммунальных революций. За этот период в го-родах возникла новая культура, ментальность и гражданское общест-во. Здесь же шли совершенно иные процессы, отличные от европей-ских. Специфика этих процессов определялась природно-географическим фактором и тем влиянием, которое оказали на эту территорию монголо-татары.

Таким образом, из русских земель, составлявших Киевское госу-дарство, северо-восточная ее часть вошла в состав монгольской импе-рии, а другая половина уже в середине ХIV века оказалась под вла-стью Запада. Хотя русские земли, вошедшие в состав Польского и Ли-товского государств, во многом сохранили свои культурные начала, но культуру национально-государственную они утратили.

Основное русло исторического процесса развития русской госу-дарственности пролегло не в западной Руси, а в восточной, захвачен-ной монгольством.

Восточные русские земли тоже вошли в состав иноплеменного государства. Однако это государство была мировая империя, а не про-винциальная держава. Эта империя не мешала внутренней культурной жизни своих частей – в том числе и земли Русской. Империя эта вела борьбу со своими западными соседями – Литвой, Польшей, а они представляли главную опасность и для русского народа. Когда Мон-

гольская империя распалась, прежняя ее часть Золотая Орда, продол-жала традиционную имперскую политику борьбы с Западом. Как и Москва, Золотая Орда боролась с Литвой. Исторически роль Орды в этом направлении была не меньше. Нападая на Литву, монголы за-щищали этим русскую культуру даже тогда, когда политически уже враждовали с Москвой. В 1399 году рать литовского князя Витовта потерпела на реке Ворскле страшное поражение от хана Едигея. После этого поражения Литва долго не могла оправиться; напор Запада на Восток был с тех пор подорван. Битва на Ворскле 1399 года – одно из величайших событий в русской истории, хотя в этой битве восточно-русские полки не участвовали вовсе, а западнорусские – участвовали на стороне Витовта. Успехом монголов исторически воспользовалась Москва, возвысившись среди прочих территорий прежнего Киевского государства.

Интересно, как появилось название русского государства. В мо-мент завершения образования единого Московского государства и об-ретения независимости (в 1478 г., 1480г.) его глава, великий князь Московский и Владимирский Иван III, усвоил титул Всея Руси, про-возгласив тем самым себя преемником князей Киевских и заявив пра-ва на территории Киевской Руси. Но ни Литва, ни Польша, ни другие западные соседи такого названия не приняли. Они не признавали прав Москвы на западные и северо-западные (Новгород) земли, поэтому употребляли название – Московия, Московское государство. В ос-тальных странах Европы, далеких от борьбы в этом регионе, закрепи-лось название – Русия. Русь стала Россией в 1547 году после венчания Ивана IV на царство. Официальное наименование страны стало – Рос-сийское государство, или Россия. Однако у западных соседей еще долго было в ходу название – Московское государство.

3. Влияние природно-климатического фактора на становление Российской цивилизации

Влияние природно-климатического фактора на жизнедеятель-ность человека и различные формы общественного бытия признано в науке еще со времен французского Просвещения. В русской истори-ческой науке много внимания этому фактору уделили С. Соловьев и его последователи. Дальнейшее развитие русской и особенно совет-ской историографии было сопряжено с заметным ослаблением внима-ния ученых к влиянию природно-климатических условий в истории, более того, отрицалось сколько-нибудь серьезное влияние географи-ческих условий на жизнь общества. Это привело в конечном счете к длительному периоду полного игнорирования советской историогра-

фией существенной разницы в природно-климатических условиях экономического и социального развития на западе и в центре Европы, с одной стороны, и в России – с другой.

Влияние природно-климатических условий состоит в том, что они определяют существенные черты обстановки человеческой дея-тельности, которая представляет собой основное содержание истори-ческого процесса. В своей повседневной деятельности человек при-спосабливается к обычной для него природной среде, вырабатывая при этом определенные стереотипы поведения, привычки и навыки, задающие контуры национального характера.

Территория, составившая ядро Российского государства, была с весьма коротким сельскохозяйственным сезоном, низкой суммой на-копленных температур и господством малоплодородных и неплодо-родных почв. Худые и неплодородные почвы требовали здесь тща-тельной и многократной обработки полей. Для этого было необходи-мо большое количество рабочего времени. Однако российский сезон земледельческих работ длился лишь с конца апреля по середину сен-тября (по старому стилю) или примерно 100 рабочих дней, не считая сенокоса и обмолота снопов. За такое время при паровой системе зем-леделия и трехпольном севообороте крестьянин мог обработать лишь небольшую площадь ярового и озимого полей (1,2 – 1,3 дес.), что явно недостаточно для получения необходимого и прибавочного продукта. При возделывании более обширной площади обработка пашни неиз-бежно становилась настолько примитивной, скоропалительной, что судьба даже минимального урожая полностью зависела от погоды. Поэтому в России на протяжении многих столетий урожайность зер-новых культур была на крайне низком уровне и не имела почти ника-ких шансов на увеличение (3 – 5 ц с га, в редких случаях до 10 – 12 ц с га). Весьма часто на российские земли обрушивался голод.

Низкой была и вероятность резкого повышения урожайности за счет внесения в почву удобрений. Единственный доступный вид удобрения – навоз крупного рогатого скота – во все времена был в российской деревне крайне дефицитным. Обычно его хватало на удобрение земли один раз в 9 -–12 лет, а иногда и гораздо реже, пото-му что мало было и самого скота. Причины такой ситуации – в остром недостатке кормов в период его стойлового содержания (а этот период в основных регионах России длится от 180 до 212 суток т. е. был не-обычайно большим). Заготовить на такой срок полноценный доброка-чественный корм для скота было делом совершенно нереальным для крестьянина. Единственным способом поддержания плодородия зем-ли были прекращение обработки земли и «запуск» пашни в перелог и

в лес с последующей его расчисткой под пашни чаще всего уже но-вым поколением семьи.

Этот крайне архаичный и экстенсивный способ восстановления плодородия многие столетия, по существу, был единственно возмож-ным средством поддержания сельского хозяйства на уровне, обеспе-чивающем существование и жизнедеятельность общества, однако лишь как общества традиционного типа с минимальным объемом прибавочного продукта. Такого рода социум обладал низким уровнем общественного разделения труда. Для него характерны слабая, чрез-вычайно медленно развивающаяся промышленность, малая степень урбанизации страны, ориентация на вяло растущую внутриконтинен-тальную торговлю. Вместе с тем это было общество с ярко выражен-ным экстенсивным характером земледелия, требующим постоянного расширения пашни, общество, где дефицит рабочих рук в сельском хозяйстве сохранялся постоянно, несмотря на более или менее ста-бильный прирост населения страны.

Природно-климатический фактор оказывал влияние не только на экономическое развитие страны, но и на характер государственной власти. Постоянная необходимость насильственного изъятия государ-ством у крестьян прибавочного продукта в размерах, далеко превос-ходящих то, что русский крестьянин мог бы отдавать без ущерба для себя, привела к появлению весьма жесткого механизма политического принуждения крестьянства со стороны государственной власти. От-сюда деспотическая, самодержавная форма государственного правле-ния, сочетание системы «государственного феодализма» с суровым и страшным режимом крепостничества в сфере помещичьего землевла-дения и хозяйства. Кроме того, важнейшим следствием неблагоприят-ных природно-климатических условий было неизбежное развитие ми-грации русского населения в более благоприятные для жизни терри-тории, занятые иными народами, что имело своим следствием усиле-ние военных функций русской государственной машины.

Таким образом, российские земледельцы веками оставались сво-его рода заложниками Природы, ибо именно она создавала для кре-стьянина трагическую ситуацию, когда он не мог ни существенно расширить посев, ни интенсифицировать обработку земли, вложив в нее труд и капитал. Даже при условии тяжкого, надрывного и спешно-го труда в весенне-летний период селянин чаще всего не мог иметь почти никаких гарантий хорошего урожая. Многовековой опыт рос-сийского земледелия, по крайней мере с конца ХУ по начало ХХ века, убедительно показал практическое отсутствие сколько-нибудь суще-

ственной корреляции между степенью трудовых усилий крестьянина и мерой получаемого им урожая.

Все это способствовало формированию в массе русского кресть-янства целого комплекса отнюдь не однозначных психологических поведенческих стереотипов.

Скоротечность рабочего сезона земледельческих работ, требую-щая почти круглосуточной тяжелой и быстрой физической работы, за многие столетия сформировала в крестьянстве свойства трудолюбия и быстроты в работе, способность к наивысшему напряжению физиче-ских и моральных сил. Русские крестьяне период весенне-полевых ра-бот всегда называли « страдой», «страдной порой», т. е. периодом фи-зических страданий. Трудолюбию русских крестьян сопутствовали такие черты характера и психологии, как «проворность», «растороп-ность», «поворотливость». Эти черты воспитывались сызмала. Однако не только необычайное трудолюбе, поворотливость и проворность формировались под влиянием природно-климатического фактора, но и другие, противоположные черты поведения. Отсутствие значимой корреляции между мерой трудовых затрат и мерой получаемого уро-жая в течение многих столетий не могло не создать настроений опре-деленного скепсиса по отношению к собственным усилиям. Это выра-батывало такую поведенческую особенность русского крестьянства, как небрежность в работе, отсутствие пунктуальности и тщательно-сти. И хотя эти настроения затрагивали лишь часть крестьянства, они были заметным явлением. В крепостную эпоху они были свойственны прежде всего барщинному крестьянству, т. е. той категории населения страны, которая в условиях жесточайшей нехватки рабочего времени вынуждена была в первую очередь работать на барина.

В среде крепостного крестьянства формировалась еще одна черта ментальности русского человека – пассивное отношение к своему собственному хозяйству, безразличие к удручающей перспективе сво-ей собственной жизни и жизни членов своей семьи. Все это формиру-ется в условиях, когда вместо 1 – 1,5 дес. Более или менее тщатель-ной вспашки он вынужден (и барин понуждает к этому) пахать вдвое – втрое больше, причем там, где нужно вспахать 3 – 4 раза, он вынуж-ден пахать 2 раза, а то и вовсе единожды. Одно осознание столь вы-нужденной небрежности может привести в конце концов к нервному срыву, ожесточению, отчаянию. Приходится только удивляться, что количество равнодушных, не верящих в свои силы людей, да и просто опустившихся, было не столь уж велико. Важнейшую роль в этом иг-рали могучие стереотипы традиционной крестьянской общинности. Тяжкие природно-климатические условия заставляли российского

крестьянина в течение долгих столетий дорожить общиной как нор-мой социальной организации. Сам тип русской ментальности на про-тяжении весьма длительного периода истории отличался явным при-матом «общественного» над «частным». Ведь даже в сравнительно поздний период истории индивидуальное крестьянское хозяйство бы-ло слишком неустойчивым. Оно часто гибло под ударами суровой природной стихии. Вполне естественное желание земледельца вести личное хозяйство в крестьянине соседствовало с тенденцией к коллек-тивизму, взаимовыручке, взаимопомощи. Это свойство менталитета русского крестьянина пронизывало многие стороны его труда и быта, народное творчество, празднества. Способность признавать «общее» более важным, чем «частное» (отнюдь не отвергая последнее) имела громадное значение в истории народа. Наряду с такими производны-ми качествами, как доброта, отзывчивость, долготерпение, трудолю-бие, коллективизм, она на протяжении столетий составляла главную особенность русского менталитета.

Семинарское занятие по теме «Истоки Российской цивилизации»

1. Своеобразие развития Юго-Западной Руси.

2. Особенности развития Северо-Западной Руси.

3. Северо-Восточная Русь.

4. Влияние природного фактора на психологию и историче-ский процесс в России.

Литература

1. Гумилев Л. Н. От Руси до России: Очерки этнической истории. М.: Рольф, 2001. С. 19 – 27.

2. Забелин И. Русский народ. Его обычаи, обряды, предания, суе-верия и поэзия. М.: Наука, 1996. 380 С.

3. Земцов Б. «Откуда есть пошла… российская цивилизация» // Общественные науки и современность. 1994. № 4. С. 51 – 62.

4. История России с древнейших времен до конца ХУII века // Под ред. А. Н. Сахарова, А. П. Новосельцева. М.: Изд.– во АСТ, 1996. С. 39 – 78.

5. Кульпин Э. Социально-экономический кризис ХУ века и ста-новление российской цивилизации // Общественные науки и совре-менность. 1995. № 1. С. 88 – 96.

6. Ключевский В. О. Психология великороссов. Лекция 17 // О русской истории. М.: Наука, 1993. С. 105 – 106.

7. Милов Л. Природно-климатический фактор и особенности рос-сийского исторического процесса // Вопр. ист. 1992. № 4 – 5. С.37 – 53.

8. Филюшкин А. Защитный пояс Третьего Рима // Родина. 1998. № 4. С. 37 – 40.

Проблемные задачи

1. Первые исторические сведения о Руси сопряжены с упомина-нием народа «рос» или «рус». В более поздние времена появились на-звания, также различающиеся по буквам «о» и «у»: «Русская земля», «Правда Роськая». В наше время мы тоже говорим двояко: «русский язык», «Российская федерация». Почему так? Ведь название любой страны полностью совпадает с названием народа, ее населяющего: Франция – французы, Португалия – португальцы, Китай – китайцы и т. д.

2. «Здесь, следовательно, на севере, в Новгороде, началась рус-ская земля, началось Русское государство», – писал один из патриотов отечественной истории С. М. Соловьев. Почему же в учебнике исто-рии, по которому мы длительно изучали биографию Отечества, гово-рилось, что от Киевской Руси идет непрерывная тысячелетняя линия развития к Московской Руси ХV – ХVII вв., к Российской империи…» и что «Киевские князья построили на севере форпост для защиты от варягов – Новый город – Новгород на озере Ильмень?»

3. На рубеже ХI – ХII вв. на Руси начался и довольно долго про-должался период феодальной раздробленности. Считается, что это был закономерный этап развития феодального общества. Почему за-кономерный? Разве нельзя было избежать этой раздробленности и сразу образовать централизованное русское государство, к чему в ко-нечном счете и пришли княжества?

4. Усобицы – это феодальные войны. Они велись повсюду: между баронами во Франции и между эмирами в Сирии, в Германии между герцогами Священной Римской империи и в Японии -– между знат-ными родами Минамото и Тойтра, в Англии – между королями и принцами крови. Везде они имели разное значение для страны и наро-да, но только на Руси в Х111 в. привели к трагическому исходу. По-чему только на Руси?

5. Многие историки утверждают, и это, видимо, справедливо, что накануне Батыева нашествия на Русь среди ее жителей, в отличие от Западной Европы, было много грамотных. Почему? Ведь в целом За-пад значительно опережал Древнерусское государство в своем разви-тии?

ТЕМА 2. МОНГОЛО-ТАТАРСКИЙ ФАКТОР В РУССКОЙ

ИСТОРИИ

1. Этносоциальные факторы в истории. Теория «пассионарности» Л. Н Гумилева

Проблема монголо-татарского влияния всегда волновала русское общество. Две крайние позиции противостоят друг другу.

1. Монголо-татарское иго принесло разорение, гибель людей, за-держало развитие, но существенно не повлияло на жизнь и быт рус-ских (С. Соловьев, В. Ключевский, С. Платонов). Традиционна она и для советской историографии. Главная идея в том, что Русь развива-лась в период монгольского нашествия по европейскому пути, но ста-ла отставать из-за масштабов разрушений.

2. Монголо-татары оказали большое влияние на общественную и социальную организацию русских, на формирование и развитие Мос-ковского царства (Н. Карамзин, Н. Костомаров, Н. Загоскин). Н. Ка-рамзин, осуждая насилие монголов на Руси, считал, что в целом их влияние было положительным: ханы мешали сворам князей, усиле-нию удельной раздробленности и привели русские земли к единодер-жавию. Эта точка зрения получила свое развитие в работах евразий-цев и особенно выделяются здесь публикации Л. Гумилева.

Прежде чем определить позицию по данному вопросу, обратимся к проблеме этносоциальных факторов в истории, без чего неясна бу-дет аргументация евразийцев, и в частности Л. Гумилева.

Согласно теории «пассионарности» Л. Гумилева физические фак-торы оказывают влияние на исторический процесс. Поведение этно-сов (народов) определяется во многом явлениями, происходящими в биосфере. Это естественно-научный подход к осмыслению истории.

В основе теории «пассионарности» лежит учение В. И. Вернад-ского о биосфере как «живом веществе», наделенном биогеохимиче-ской энергий. Благодаря ей существует жизнь. Энергию биосфера по-лучает благодаря лучистой энергии солнца, атомной энергии радиоак-тивного распада внутри Земли, космической энергии рассеянных эле-ментов, исходящих из галактики. В. И.Вернадский писал о крайне редких энергетических вспышках, в результате которых планета по-лучает больше энергии, нежели необходимо для поддержания равно-весия биосферы. Это ведет к пассионарным взрывам.

Исходя из открытой В. И. Вернадским биогеохимической энер-гии живого вещества нашей планеты Л. Гумилев разделил людей и целые этносы по способности поглощения данной энергии. Соответ-

ственно выделяются три типа людей. Первый – гармоничные люди – люди с достаточной энергетикой, работающие, чтобы просто жить. Второй – пассионарии – люди с избыточной, экстремальной энергети-кой. Третий – субпассионарии – люди с недостаточной даже для обы-вательской жизни энергетикой, живущие за счет других.

Пассионарностью в данной концепции называется врожденная способность человеческого организма поглощать из внешней среды энергию и выдавать ее в виде работы. Л. Гумилев определяет ее как способность организма к изменению окружения. Те, кто обладает этой энергией в избытке, пассионарии, играют значительную роль в исто-рическом процессе. Именно пассионарии осуществляют значительный прорыв в ходе исторических событий. Пассионарность проявляется прежде всего в стремлении к изменению среды обитания этносов. Природа ее энергетическая. Психика лишь получает импульсы, сти-мулирующие повышенную активность. Механизм переработки энер-гии внешней среды в энергию организма – это предмет физиологии. Пассионарные взрывы ведут к микромутации в организме, и измене-ния эти передаются генетически. Люди-пассионарии – это люди вне нормы, очень энергичные, стремящиеся к переменам, осознающие свое отличие (культурное, этническое, психическое).

Энергетические выбросы, по мнению Л. Гумилева, возникают редко – приблизительно два или три раза за тысячу лет. Точки захва-тывают зону, вытянутую или в меридиальном или в широтном на-правлениях. Создается впечатление, что земной шар исполосан неким лучом. Зоны пассионарного толчка – это узкие полосы шириной не более трехсот метров.

Пассионарностью этносов Л. Гумилев объясняет создание таких империй, как Арабский халифат (арабы испытали пассионарный взрыв в V – VI веках), Монгольской империи (монголы в ХII веке) и др. Следствие пассионарного взрыва IХ века в Европе распад империи Карла Великого и оформление трех этносов: французского, немецко-го, английского.

Этносы, по Л.Гумилеву, проходят определенные фазы развития: подъема, расцвета, надлома и затухания. Длительность существова-ния этносов в истории во многом зависит от природно-географического фактора. В результате этнических контактов в одних случаях возникают новые этносы, в других этого не происходит, что объясняется комплиментарностью этносов. Если между этносами по-ложительная комплиментарность, то ассимиляция идет естественно: легко женятся, усваивают культуру друг друга, нет пафоса взаимного уничтожения (например, русские и монголы, испанцы и индейцы

Южной Америки). Часто это приводит к обогащению этносов (гене-тическому, культурному, психологическому, социальному и т. д.). Но между этносами существует и отрицательная комплиментарность, ас-симиляция невозможна, метисы уничтожались. Для отрицательно комплиментарных этносов характерен пафос взаимного уничтожения. Примером могут быть монголы и китайцы: покорение последних со-провождалось страшной жестокостью со стороны монголов. Русские и американоиды – индейцы северной Америки. Одной из причин про-дажи Русской Америки являлся именно пафос взаимного уничтоже-ния, присутствующий у этих народов по отношению друг к другу.

Согласно концепции Л. Гумилева русский этнос имел две стадии этногенеза. Первая – V – ХII вв., вторая – ХIII в. и по настоящее вре-мя. Логика рассуждений Л. Гумилева следующая. Монголы, став пас-сионариями, в ХII веке объединились вокруг Тэмучэна, будущего Чингисхана, и создали за короткое время величайшую империю. Рус-ские же к началу ХIII века переживали фазу надлома своего этноса, что проявлялось в падении нравственных ценностей, отсутствии чув-ства патриотизма, раздробленности государства. Поскольку русские и монголы комплиментарные этносы, ассимиляция шла естественно и давала талантливых потомков. Шло заимствование культуры, языка, элементов общественного устройства. Пассионарность монголов, ко-торая передается генетически, позволила русским не просто сохра-нить себя как этнос, но и вступить в новую стадию этногенеза. При этом у русских произошли изменения физиологического типа. Так, на киевских иконах – овальные лица, тонкие черты, светлые глаза и т. д., на владимиро-суздальских иконах тип другой – круглые лица, мягкие невыраженные черты, темные глаза и т. д. Изменения произошли и в ментальности. Это отразилось прежде всего в языке, в восприятии ок-ружающего мира, в отношении к природе. Изменилась и обществен-ная жизнь русских. Монголы оказали такое сильное воздействие на русских, их судьбу в истории, что позволяет говорить о домонголь-ской и послемонгольской эпохах отечественной истории.

2. Монголо-татары и русские земли: социокультурный аспект

взаимоотношений

Обратим внимание, что общеупотребительное по отношению к нашествию название «монголо-татарское» имеет чисто символическое значение. Собственно монголы составляли лишь небольшую часть армии завоевателей.

В ХIII веке в Монголии проживало приблизительно 700 тыс. че-ловек, в Китае около 80 млн., в Хорезмском султанате – 20 млн., в

Восточной Европе – 8млн. Сопротивления монголам практически не было. В 1211 – 1235 гг. монголы покорили государство чжурчженей, в 1211 – 1213 гг. подчинили Северный Китай, в 1237 – 1240 гг. завоева-ли Русь.

Покорение Руси монголами был своеобразным. Первое столкно-вение монголов с русскими – битва на реке Калке (1223г.) в Приазо-вье, где были не все русские дружины, а только южных княжеств. Это было совместное выступление русских, половцев, печенегов против монголов. Одержав победу, монголы повернули на северо-восток, но ослабленные потерями, вынуждены были вернуться в Монголию.

В 1237 году, внук Чингисхана Батухан (по русским источникам Батый) обрушился на северо-восточную Русь, имея стратегической целью поход в Европу. Мнгольская конница была маневренна только в степи, поэтому Батый повел свое войско по водоразделу между се-верными и южными реками. Далеко вглубь территории Северо-Восточной Руси монголы не могли проникнуть, не говоря уже о Севе-ро-Западной части Руси: от похода на Новгород и Псков они отказа-лись. Дойдя до Карпат и не имея сил идти дальше, монголы повернули обратно. В Прикаспийской степи основали свою ставку Сарай-Бату, столицу большого государства – Золотой Орды.

К сожалению, до сего дня широко распространены поверхност-ные, подчас даже наивные представления о причинах победы монго-лов. Эту победу объясняют феодальной раздробленностью Руси. Во-первых, в 1237 году Русь была не более раздробленной, чем какое-либо развитое средневековое государство. Во-вторых, монголы до по-хода на Русь покорили почти весь Азиатский континент, поэтому на Русь обрушилась вся концентрированная мощь Азии. В-третьих, мон-голы были небольшим народом, но весь его материальный и духов-ный потенциал был претворен в военную силу, и они обладали умени-ем использовать в своих целях покоренные страны, вовлекая их насе-ление в свое войско, заимствуя технику и т. д. В-четвертых, любое серьезное исследование подтверждает, что войско монголов далеко превосходило все тогдашние войска. Специально развиваемый боевой азарт сочетался с железной дисциплиной, бесстрашие – с хитроумной тактикой. В свою лучшую пору монгольское войско было заведомо непобедимым.

Русь вошла в состав Золотой Орды и никогда не преследовала цель выйти из нее посредством войны. Иван III в 1480 году выступил с военной мощью против хана Ахмада, но Золотой Орды уже не было, она распалась. То, что на Руси не было освободительных восстаний, трактуется как антипатриотическая точка зрения. Но источники сви-

детельствуют: князья в своих духовных грамотах завещали сыновьям служить ордынским царям. Доказательства того, что Русью владело желание вырваться из-под власти золотоордынских царей, стали по-являться в ХIХ веке, когда в России сложилось негативное мнение о Монгольской империи. Это было следствием европоцентристского взгляда на историю, который рассматривал Монгольскую империю как искусственное образование ничего не давшее истории.

Но, во–первых, Монгольская империя – это высокоорганизован-ное государство, установившее порядок от Тихого океана до Карпат. Об этом писал крупнейший востоковед В. В. Бартольд. «Монголы принесли с собой очень сильную государственную организацию, ко-торая, несмотря на все недостатки, была более стройно выражена, чем прежние государственные системы, и она оказала сильное влияние во всех областях, вошедших в состав Монгольской империи. Везде вы видите после монголов большую политическую устойчивость, чем до монголов». Особо подчеркивалось, что монголам присуща веротерпи-мость и стремление править каждой областью сообразно националь-ностям и привычкам ее населения. Указы населению каждой страны писались на местном языке. За оскорбление церквей, хуление веры полагалась смертная казнь. Характеристика Монгольской империи как высокоорганизованного государственного образования есть у Л. Гумилева в книге «Древняя Русь и Великая степь», у Б. Владимирцева «Общественный строй монголов. Монгольский кочевой феодализм», у Г. Федорова-Давыдова «Общественный строй Золотой Орды». А вот Джон Феннел в своей работе «Кризис средневековой Руси» заявляет, что находиться в вассальной зависимости от Золотой Орды было по-зорно и бессмысленно, и «осудил» Александра Невского тесное со-трудничество с монгольской властью.

Во–вторых, противостоять Золотой Орде Русь не стремилась по-тому, что цель эта была утопической до окончательного распада Орды в ХУ веке. Академик В. В. Бартольд писал, что деятельность Чингис-хана имела более прочные результаты, чем деятельность других ми-ровых завоевателей (Александра Македонского, Тимура, Наполеона). По обширности Монгольская империя превзошла все когда-либо су-ществовавшие государства.

В–третьих, Монгольская империя в силу ее веротерпимости не ставила задачу уничтожения культуры вошедших в нее стран.

В–четвертых, Русь платила дань, но какую? С.М. Каштанов в книге «Финансы средневековой Руси» приводит следующие данные. В ХIV веке дань составляла 5000 рублей, в ХV веке она равнялась 7000 рублей. По тем временам это огромные деньги (на 1 рубль мож-

но было купить 100 пудов хлеба). Но дань была обременительна толь-ко для князя, который, собрав эти деньги, отдавал их золотоордын-скому царю, не вкладывая в свои дела. Для населения эта дань бала незначительна (при населении в 5 млн. она составляла одну тысячную рубля на каждого жителя).

Таким образом, Русь до 1380 года не предпринимала попыток на-чать войну за освобождение, отдельные бунты подавлялись русскими князьями, не имевшими цель свергать власть золотоордынского царя. В. О. Ключевский объясняет «покорность» русских «ужасом» народа перед грозным завоевателем, а к 1380 году народилось два новых по-коления, они и вышли на Куликово поле.

Но не ужасом перед грозным завоевателем объясняется покор-ность русских. В ХIII веке из-за своего географического положения Русь испытала на себе то, что не испытала другая страна: вторжение азиатских военных сил и одновременно наступление Запада в лице крестоносцев. В этой ситуации встал вопрос: смириться с потерей не-зависимости и раствориться в западноевропейском этносе или воссоз-дать свой народ и сохранить геополитическое пространство, порвав с европейским путем развития. Восток в лице монголов оказался ближе русским, он был меньшим злом из двух, когда надо было выбирать.

Во–первых, монголы и русские были комплиментарными этно-сами.

Во–вторых, своеобразной была система ордынского господства: а) Яса Чингисхана, правовой кодекс монголов, на территории Руси не действовала, на Руси действовали собственные правовые нормы; б) монголы не устранили русских князей, не создали своей династии на Руси, как это было в завоеванной ими Персии; в) не имели они и по-стоянного наместника: баскаки не имели функций управления и на-блюдали только за сбором дани; г) Русь сохраняла свою духовную ос-нову – православие. Сначала языческая, а затем мусульманская (с1312 года хан Казбек ввел ислам) Золотая Орда не настаивала на смене ве-ры.

Господство же Запада означало для Руси потерю ее духовной ос-новы, окатоличивание, окончательный развал, исчезновение нацио-нальной самобытности. В этой ситуации понятен выбор Александра Невского и всей Руси – ориентация на монголов: у них Русь искала защиту от более опасного для себя врага – католического Запада. Александр Невский отверг лестные предложения о союзе, выдвину-тые в 1248 году в послании к нему римского папы Иннокентия IV. А вот на заключение военного союза с ханом Батыем в борьбе с немец-кими рыцарями (1242 г.) он пошел.

Золотая Орда распалась уже в 1440 г., при Василии II. Но Иван III не без колебания решился изменить существовавший порядок – служить золотоордынскому царю.

А как же тогда Куликовская битва? Куликовская битва – это за-гадка истории, несмотря на горы литературы. Обратимся к Большой Советской Энциклопедии, последнему изданию. «Куликовская битва нанесла удар по господству Золотой Орды, ускорив ее распад» [1, С. 358]. В статье «Золотая Орда» утверждается, что хан Золотой Орды Тохтамыш в конце 1380 г. разгромил войско Мамая, поэтому при Тох-тамыше (1380 – 1395 гг.) прекратились смуты и центральная власть стала контролировать основную территорию Золотой Орды. Золотая Орда стала распадаться через 150 лет после Куликовской битвы [2, С. 561]. Итак, в одной статье БСЭ утверждается, что Куликовская битва способствовала распаду Золотой Орды, а в другой – преодолению это-го распада.

Вместе с русскими на Куликовом поле сражались и татары. По-чему? Русь сражалась на Куликовом поле не с Золотой Ордой, она сражалась с Мамаевой Ордой, которая была оппозиционна Золотой Орде. Мамай занимал пост темника при сыне Батыя Бердибеке, после убийства которого был удален в Крым. С 1360 по 1380 гг. захватывал столицу Золотой Орды 4 – 5 раз, но вынужден был оставлять. С 1370 г. Мамаева Орда враждебна по отношению к Москве. Мамай шел на Москву с целью занять место русских князей. Ханы Золотой Орды никогда не имели таких намерений. Направляли же Мамая генуэзцы, которые имели сильные торговые и политические позиции в Крыму. А за ними стоял Запад в лице папы Римского. Здесь надо сказать, что русские воевали не только с Мамаем, но и с литовским князем Ягайло, войско которого во время Куликовской битвы стояло у них почти за спиной, но благодаря хитрому маневру Дмитрия Донского было отре-зано от Мамая. Русь на Куликовом поле противостояла вместе с ча-стью татар Золотой Орды Западу. Доказательства : а) летопись сооб-щает, что после Куликовской битвы Дмитрий Донской отправил в Ор-ду своих послов с дарами царю, они там долго гостили до августа 1381г.; б) в летописи есть также сведения, что царь Тохтамыш добил Мамая на Калке в конце 1380 г. и поведал всем русскиим князьям как супротивника своего и их врага победил. Таким образом, на Кулико-вом поле Русь встала в смертельной схватке с теми татарам, которые направлялись католическим Западом. И потому объяснимо, почему еще в течение века русские служили золотоордынскому царю. Вместе с тем Куликовская битва положила начало возрождению националь-ного самосознания русского народа. Она создала качественно новую

ситуацию, при которой искусственно сдерживавшиеся объединитель-ные процессы получили простор для своего развития. С Куликовской битвы началось неуклонное восхождение Москвы, столицы земли русской.

Таким образом, рассматривая проблему монголо-татар в русской истории с позиций евразийцев, видно, что они придают исключи-тельно важное значение монгольскому нашествию на Русь и монголь-скому влиянию на последнюю.

Но есть и другая точка зрения. Монголо-татары не оказали глу-бокого влияния на ход нашей истории, не произвели глубоких соци-альных переворотов в жизни Русского государства. Они ускорили од-ни процессы, несколько задержали другие и т. д. Но процессы эти на-чались без влияния монголо-татарского нашествия и продолжались независимо от этого влияния. Культура Востока, несомненно, оказала довольно значительное влияние на русскую культуру. Но в этом влия-нии элемент монгольский не играл исключительной роли. Свою аргу-ментацию представители данного направления в историографии осно-вывают прежде всего на летописях.

Летописи красочно описывают нашествие монголо-татар и его результаты. Киев и Владимир подверглись почти полному разгрому, во Владимире-Волынском не осталось ни одного живого человека, в Переяславле была перебита половина жителей, а другая отведена в плен, в Торжке истреблены все жители, в Козельске – также и т. д. Речь идет об уничтожении огнем и мечом городов и селений, людей и имущества, о тяжком иге, наложенном на Русь в виде подчинения чу-жой и низшей по культуре народности, о произволе послов и баска-ков, вызывавших местные восстания. Все это имеется в летописях. Возможно, есть и преувеличения. Но общая картина бедствия, выпав-шего на долю государства и остановившего его развитие, – верна.

Непосредственным результатом нашествия монголо-татар яви-лась приостановка культурного развития страны. Закрылся путь из ва-ряг в греки, были прерваны связи юга и центра России с Европой, бы-ли уничтожены или разорены многие очаги культуры. Общее пониже-ние культурного уровня страны, общее огрубение нравов было непо-средственным результатом этого нашествия.

Конечно, русская культура не погибла: уцелели северо-западные области – Смоленская, Псковская и Новгородская, старые традиции не все погибли и послужили основанием для дальнейшего развития куль-туры. Молодой и способный народ вынес испытание, справился со всеми затруднениями. Но на 100 – 150 лет мы были задержаны в куль-турном развитии.

Оказали ли монголо-татары положительное влияние на русскую культуру и государственность? Известно, что мавры так же покорили Испанию, но они принесли с собой и высокую культуру и оставили крупный след в науке, литературе, искусстве. Ничего подобного нель-зя сказать о монголах утверждают представители этого направления в историографии.

Монголы находились на довольно низкой ступени развития. На-род с кочевой культурой, не вышедший из родового быта и не знаю-щий оседлой жизни, не мог оказать большого культурного влияния на народ земледельческий, с развитой городской жизнью и культурой. Не имея письменности, монголы не могли оказать влияния на русское просвещение. Проводя жизнь в войлочных юртах и кибитках, монго-лы не могли внести ничего существенного в русскую архитектуру, столь высокую в художественном отношении. Своей живописи они не знали. Наше декоративное искусство испытало на себе влияние Вос-тока, но некоторые мотивы заимствованы не столько от монголо-татар, сколько через них с Востока.

Влияние или заимствование у монголо-татар сказалось на воен-ном деле. Русское войско состояло тогда из конницы и пехоты – опол-чения (например, в Куликовской битве участвовало до 150 000 опол-чения). На организации конного строя сказалось влияние монголов. Оказали монголо-татары влияние и на быт, но влияние незначитель-ное, оно проявилось прежде всего в одежде высших слоев населения. Если говорить о затворничестве русских жен, как влиянии монголов, то этот обычай, имевший место лишь в верхних слоях московского общества, совершенно неизвестен самим монголам (Туракина, управ-лявшая 5 лет империей после Угэдэя). Эта традиция пришла с оседло-го мусульманского Востока (Персии, Турции), но не от монголо-татар непосредственно.

С ХV в., когда началось разложение Золотой Орды, ряд татарских князей и мурз стали переходить на службу великого князя Московско-го, и с падением Золотой Орды, а затем Казанского и Астраханского ханств татары сделались подданными Москвы. По подсчетам Н. П. За-госкина в среде русского дворянства было происходящих от Рюрика 168 родов, польско-литовского происхождения – 223. западноевро-пейского – 229, татарского – 120, из других восточных народов – 36, неизвестного происхождения – 97 родов. Таким образом, татарского происхождения у нас было около 15 % дворянских родов.

Таким образом, с точки зрения общекультурной можно говорить об отрицательных последствиях монголо-татарского влияния на Русь и очень мало о положительном влиянии.

А теперь обратимся к вопросу о влиянии монголо-татар на созда-ние русской государственности. Что представляла собой монгольская государственность и что она могла передать русским?

Монголы создали одно из недолговечных больших государст-венных образований. При жизни Чингисхана это государство кочев-ников росло и ширилось, но уже при ближайших преемниках оно рас-палось на составные части, в которых господство Чингизидов быстро пошло к упадку. Указанное падение главных ветвей рода Чингисхана произошло от того, что монголы не сумели создать прочной государ-ственности, среди монголов слишком сильно было родовое начало, оно превалировало над государственным, и слишком низкой была общая культурность народа. Между тем евразийцы говорят об особой прочности и монолитности государственности монголов. Эта мон-гольская государственность явилась основой для создания прочной государственности Московской Руси. Это представление не соответ-ствует историческим фактам.

Общий характер управления в Золотой Орде был тот же, что и в центре Монгольской империи. Управление характеризовалось тем же произволом, продажностью и отсутствием правосудия, как и в вели-ком ханстве. Великокняжеский стол был в Орде предметом торга.

В Золотой Орде существовало особое представительство по рус-ским делам. Время от времени в тот или иной город назначался баскак контролирующий сбор дани. Но систематического управления Русью со стороны монголов не было. Таким образом, не было специальных проводников монгольского влияния, ведь управление находилось в руках русских князей, а сношения с Ордой главным образом в руках великого князя.

Сторонники монгольского влияния на русскую государственность конкретное проявление этого влияния видят в том, что Орда утвержда-ла великих князей на Руси. С. Ф. Платонов указывает, что « порядок наследования великокняжеского стола при татарах, в первое столетие их власти (1240 – 1340 гг.) оставался тем же, каким был до татар: это – родовой порядок с нередкими ограничениями и нарушениями. Великое княжение оставалось неизменно в потомстве Всеволода Большого Гнезда, в линии его сына Ярослава. В течение немногим более 100 лет (с 1212 по 1328 г.) пятнадцать князей из четырех поколений было на великокняжеском столе, из них только три князя захватили престол с явным беззаконием, мимо дядей или старших братьев. Если мы обра-тимся к дотатарскому периоду, в т. н. Киевскую Русь, то увидим там однородный порядок и однородные правонарушения. Очевидно, татар-ская власть ничего не изменила в старом обычае передачи стола и при-

своила себе лишь право санкционировать проявления этого обычая. Мало того, и этим правом своим она как будто не дорожила и не всегда спешила его осуществить: самоуправство князей оставалось подолгу не наказанным.... В поколении внуков и правнуков Всеволода Большого Гнезда образовалась даже такая повадка, которая явно изобличает сла-бость татарского авторитета и власти: удельные князья неизменно вра-ждовали с утвержденным татарами великим князем и старались, в оди-ночку или все сообща, ослабить его. Они (татары) говорили князю: бу-дешь великим, «оже ты даси выход (т. е. дань) больши», т. е. если бу-дешь платить больше соперника. Зная это, князья прямо торговались в Орде даже друг с другом» [15, С. 107].

Татары настолько мало интересовались управлением на Руси и настолько мало вникали в него, что просмотрели усиление Москов-ского княжества. Единственно чем они действительно интересова-лись, было получение все больших средств от князей. Поэтому вели-кокняжеский стол был предметом торга, поэтому разрабатывались мероприятия по сбору дани, поэтому в русском языке сохранилось значительное число слов, относящихся к деньгам и налоговому обло-жению.

Существует в историографии и утверждение о том, что монголы повлияли на утверждение отношений подданства, что принцип под-чинения индивидуума коллективу – прежде всего роду, а через него государству стал основой для закрепления населения на службе у го-сударства в Московском царстве.

В многочисленных походах, в особенности первой половины ХIII в., у монголов выработалось безусловное подчинение военачальни-кам, являвшимся обычно и родовыми вождями, которое в граждан-ской жизни вылилось в деспотизм одних и раболепство других. Но понятия государственности, службы государству здесь не выработа-лось. Монголы не вышли из родового строя. У русских в эпоху монго-ло-татарского нашествия родовой строй находился в стадии полного разложения. Их него возникло (и этот процесс начался еще до татар) семейно-вотчинное владение и княжеская власть такого же характера. Закрепление всех слоев населения на службу государству (подобный процесс не может быть заимствован) началось только в Московском царстве и достигло своего развития в империи Петра I.

Тот же характер носит и другое утверждение, что самодержавная власть московских князей сложилась под непосредственным монголь-ским влиянием и по образцу монгольских ханов.

Самодержавная власть утверждалась под влиянием прежде всего внутренних процессов (географических, экономических, политиче-

ских). Татарское влияние было одним из косвенных факторов, рас-сматриваемых в череде внешнеполитических. Когда внутренний про-цесс образования самодержавия созрел, то обоснование его ищут не в рухнувшей власти монгольского хана, а в теории о Москве – третьем Риме.

Далее идет утверждение, что монголы установили налоговую систему у русских. Рассмотрим этот вопрос.

До татарского нашествия подати взимались в Киевской Руси со двора, т. е. с участка земли, следовательно объектом обложения было имущество. Татары ввели подушную подать (дань). Но введенную монголо-татарами налоговую систему нельзя рассматривать как фи-нансовую реформу, произведенную в интересах улучшения управле-ния. Это была система выкачивания средств из подвластной террито-рии: бедняки и богатые были обложены одинаково.

Наконец, будто бы монголы ввели на Руси систему почт. Почто-вая организация по европейскому образцу была введена в Московском царстве только в ХVII в. До этого существовала натуральная повин-ность, которая состояла в том, что население предоставляло лошадей, повозки, лодки для передвижения служилого люда. Такая повинность существовала еще домонгольского нашествия и называлась «пово-зом». Она была организована по «станам». Эту повинность особенно тяжелой сделали татары, и само название «повоза», «станов» посте-пенно превратилось в татарские «ямскую повинность» и «ямы». Сле-довательно, никакого новшества по существу татары не ввели. Они только усилили и без того тяжелую повинность населения, которая и получила татарское название.

Таким образом, проблема влияния монголо-татар на русскую ис-торию не решена в историографии однозначно. Большинство истори-ков считает, что монголо-татарское нашествие разорило Русь матери-ально, возложило на население большие тяготы, нанесло тяжелый удар культуре и задержало развитие на столетие – полтора, но не уничтожило ни русской культуры, ни русской государственности. Монголо-татары оказали влияние на наш быт, на проникновение мон-гольских слов в наш язык, на некоторые обычаи и т. п. Орда утвер-ждала великих князей, но не изменила существовавшего до нее по-рядка и не вмешивалась в управление. Татарский фактор был одним из косвенных формирования самодержавия, оказал некоторое влияние на формирования налоговой системы. Следовательно, влияние монго-ло-татар на русскую культуру и государственность носило несущест-венный, второстепенный характер.

Семинарское занятие по теме «Монголо-татарский фактор в русской

истории»

1. Русь и монголо-татары: этапы борьбы и принципы взаимодей-ствия.

2. Дискуссии историков о монголо-татарском иге и его влиянии на историю России.

Литература

1. Большая Советская Энциклопедия. М.: Наука, 1976. Т. 13. С. 358.

2. Большая Советская энциклопедия… Т. 9. С. 561.

3. Вернадский Г. В. Что дали России монголы? // Родина. 1997. № 3 – 4. С. 36 – 40.

4. Гумилев Л. Н. Древняя Русь и Великая степь. М.: Мысль, 1989. 736 С.

5. Гумилев Л. Н. Этногенез и биосфера Земли. М.: Танаис ДИ ДИК, 1994. 544 С.

6. Гумилев Л. Н. От Руси до России: Очерки этнической истории. М.: Рольф, 2001. 320 с.

7. Егоров В. Л. Александр Невский и Чингизиды // Отечествен-ная история. 1997. № 2. С. 48 – 57.

8. Кожинов В. Византийское и монгольское наследие в судьбе России // Загадочные страницы истории ХХ века. М.: Интерпрас, 1995. 114 – 182.

9. Кульпин Э. С. Цивилизационный феномен Золотой Орды // Общественные науки и современность. 2001. № 3. С. 78 – 91.

10. Михайлова С., Коршунова О. «Татарский след» в истории Москвы // Свободная мысль. 1997. № 8. С. 12 – 16.

11. Платонов С. Ф. Лекции по русской истории. М.: Высш. шк.. 1993. С. 135 – 139.

12. Рязановский В. А. К вопросу о влиянии монгольской культу-ры и монгольского права на русскую культуру и право // Вопр. ист. 1993. № 7. С. 152 – 156.

13. Феннел Дж. Кризис средневековой Руси. М.: Прогресс, 1989. 430 С.

14. Шмурло Е. Ф. Курс Русской истории. СПб.: Алетейя, 1999. Т. 1. С. 217 –224.

15. Платонов С. Ф. Лекции по русской истории… С. 107.

Проблемные задачи

1. Русь длительное время находилась меж двух огней: католики на западе и азиаты на Востоке. Часто утверждают, что именно Русь прикрыла грудью Европу от монголо-татарского ига, т. к. истощила силы агрессивного Востока и тем самым не позволила им продвинуть-ся на Запад. Если это так, то какой смысл был для Руси защищать от врагов католиков? Если не было смысла, то как действительно скла-дывалась ситуация в рамках «Запад – Русь – Восток»?

2. Немецкие и шведские дипломаты в 1238 г. получили сведения о полном разгроме Русской земли татарами. Поэтому, естественно, они сочли Новгород беззащитным и решили взять его в клещи: со стороны Финского залива – шведы, со стороны Чудского озера – нем-цы. Задача им казалась легко выполнимой. Однако получилось все на-оборот: немцы и шведы наголову были разбиты Александром Нев-ским. Несомненно, в этом заслуги князя и героизм русичей. Но какую стратегическую ошибку допустили немцы, шведы, датчане? Почему мощные европейские страны не смогли покорить Новгородскую зем-лю с не столь высоким уровнем развития?

3. Согласно оценкам многих историков, в Великороссии, около 1300 г., самым сильным было Тверское, самым воинственным – Ря-занское, самым культурным – Ростово-Суздальское княжество, самой богатой – Новгородская республика. Главным же городом России вскоре становится Москва. Почему?

4. Д. И. Иловайский в «Кратких очерках русской истории» пи-сал: «Монастыри стали богатеть, украшаться каменными зданиями и дорогой церковной утварью. Число их особенно увеличилось во время Монгольского ига…». Как это могло произойти, что в условиях раз-рушения и разорения русских земель количество монастырей вдруг увеличилось? Может, монастыри не рушились из-за страха монголо-татар перед богом? Или церковь вела себя непатриотично и способст-вовала закабалению Руси?

5. Неизгладима в памяти народной победа русских войск на поле Куликовом в 1380 г. Но, тем не менее, эта победа не привела, как ожидалось, к ликвидации ига Золотой Орды. Дмитрию Донскому пришлось признать себя вассалом Тохтамыша и платить дань монго-ло-татарам. В чем тогда значение Куликовской битвы?

6. В. С. Соловьев писал: «Из двух знаменитых военных, при одинаковых личных правах на святость, за одним она признана, за другим – нет. Почему? Почему, я спрашиваю, Александр Невский, бивший ливонцев и шведов в ХIII в., – святой, а Александр Суворов, бивший турок и французов в ХVIII в., – не святой?» Так почему?

ТЕМА 3. ПРАВОСЛАВИЕ И ИСТОРИЧЕСКИЙ ПРОЦЕСС В

РОССИИ

1. Соотнесение православия с западным христианством

К концу Х века молодая Киевская Русь переживала эпоху глубоко-го кризиса язычества. Ко времени становления государственности Руси основные цивилизации развивались в рамках монотеистических рели-гий. Приобщение к цивилизации, которого требовало становление го-сударственности, с необходимостью двигало Русь к принятию одной из мировых религий. В 988 году, после долгих раздумий и безуспешных попыток реформы местного язычества, киевский князь Владимир Свя-тославович принял крещение по православному обряду, введя тем са-мым православие как господствующую религию государства.

Почему было избрано именно православие? В толковании этого вопроса существуют две устойчивые традиции. Если дореволюцион-ная историография исходила из предпосылки об изначальной преду-готовности русских славян к православной проповеди, то советская историография трактовала данный выбор как исключительно прагма-тический, учитывающий отношения с сильнейшим из соседних госу-дарств – Византийской империей. На наш взгляд, каждая из этих вер-сий достоверна.

Выбор, безусловно, диктовался тем, что сегодня назвали бы гео-политическим фактором – суммой политических, экономических и культурных связей, заданной географическими реалиями. Став циви-лизационной доминантой, православие впоследствии определило со-бой этническую, географическую стрелу развития русской истории. Ориентация на православную Византию выводила Русь к активному соприкосновению со степью, а сопротивление кочевникам задавало географическую доминанту русской истории – устремление в Азию. Этнос и его культура формировались в постоянной ассимиляции угро-финских и степных туранских элементов.

Сегодня в достаточной мере осознана роль конфессии как фун-даментального фактора, определяющего тип цивилизации. Начиная с осевого времени, т. е. с эпохи становления мировых религий, конфес-сиональная идея становится формообразующей силой, задающей при-роду культуры. Конфессия живет в диалектическом единстве с тради-ционной культурой обнимаемого ею региона, структурирует ее и од-новременно испытывает обратное воздействие.

Как церковная традиция православие исследовано достаточно полно. Гораздо меньше оно осознано и исследовано как цивилизаци-

онная доминанта. Самым продуктивным для понимания православия будет соотнесение последнего с его исторической альтернативой – ка-толической конфессией.

Католицизм и православие сложились как результат цивилизаци-онного синтеза в рамках двух культурных кругов, Запада и Востока, делящих между собой общехристианское культурное поле. Оба веро-учения оформили и закрепили в себе цивилизационные различия этих регионов и заложили два основных пути развития в рамках общехри-стианской цивилизации. Хронологически разделение церквей восхо-дит ко времени распада Римской империи на Западную и Восточную (конец IV века). Положение церквей было неодинаковым. Византий-ская существовала в условиях независимого и целостного государства почти тысячу лет. Она полностью зависела от власти императора. Римская церковь существовала в условиях распавшегося государства. Римскому папе необходимо было постоянно лавировать между коро-лями мелких европейских государств. Папы были свободны от свет-ской власти. А с VIII века, приобретя земли на Апеннинском полуост-рове, римская церковь превратилась в государство, а папа стал и свет-ским государем. К VII веку на Западе и на Востоке накапливаются различия в догматике, обрядах, церковной организации. В официаль-ных документах каждая из церквей именовала себя вселенской и об-виняла противоположную в ереси, в отступлении от догматической и культовой ортодоксии. Православие, как и католицизм, окончательно оформилось после распада христианской церкви в 1054 году.

Что же различало Восток и Запад христианского мира? С момен-та утверждения христианства основным объективным содержанием европейской истории стал растянувшийся на тысячелетия процесс формирования христианской цивилизации. Важно подчеркнуть, что построение ее шло по пути синтеза христианства и античности. Изна-чально голая христианская схема, но способная к ассимиляции куль-турного материала, была резко противопоставлена античности в пер-вые века. По мере становления нового общества христианство усваи-вает античный культурный материал, отходя от облика противопос-тавляющей себя миру секты, превращаясь в целостный культурный космос. Случилось так, что данный процесс пошел двумя путями, ис-тория реализовала две стратегии синтеза христианства и античности.

На Западе происходит полное крушение античного общества. Культурный материал античности разрушается, дробится до неразло-жимых элементов. Так, римская архитектура разлагается до ордера, литература – до синтаксических единиц латыни, римское право дро-бится до отдельных постулатов. Были атомизованы школа и образова-

ние. Античность, разложенная до простейших матриц культуры, была утоплена в хаосе варварского сознания. Такова реальность так назы-ваемых «темных веков» (V – VIIIвека). Затем каждые сто лет наблю-дается маленький «ренессанс» - Каролингский, Оттоновский, Фрид-риховский и т. д., т. е. идет целенаправленное движение к построению здания христианской цивилизации посредством качественной пере-группировки элементов античности. Блоки античности снова и снова используются для воссоздания целостной христианской культуры. «Ренессансы» средневековья направлены на освоение нового мате-риала. К ХIII веку здание христианской цивилизации было построено. Это эпоха готики, схоластики, сложившейся теории феодального пра-ва, время Фомы Аквинского.

Другая картина вырисовывается на Востоке. Тому было несколь-ко причин. Прежде всего Византийская империя не пала под натиском варваров, и традиция поздней античности здесь не прерывалась. Если римский этнос исчез, растворился в варварских волнах, то «усталый» греческий этнос, исчерпавший свои потенции формирования нового, стал живой скрепой двух эпох. Кроме того, Византия находилась в ре-гионе, тысячелетия включенном в древневосточный цивилизацион-ный процесс. Народы, которые формировали ее культуру, были на-следниками древних азиатских цивилизаций. Они привнесли в визан-тийский культурный синтез архаическую «доосевую» ментальность, идею обожествления власти. Существенным фактором такого синтеза была мощная культура Ирана.

Нельзя возродить то, что не умирало. Пережившая себя поздняя античность мешала продуктивному синтезу нового. Отсюда – изна-чальный дуализм византийской культуры. Противоречия между хри-стианской парадигмой и античным космосом не рождали позитивного третьего. Если Рим создавал новые культурные формы, качественно новые явления, то Византия, скорее, варьировала позднеантичные мо-дели. К примеру, римская мозаика переместилась с пола на стену. Ви-зантийское варьирование античных традиций нельзя сравнивать с их глубочайшей трансформацией путем разрушения и варваризации на Западе.

Восток взял от христианства и античности далеко не самые выиг-рышные черты. От Рима – имперское сознание, произвол, деспотизм. От христианства – аскезу, нетерпимость, а также акцентировку на ощущении начальной греховности человека, которое довольно быстро трансформировалось в идею социальной вины, т. е. изначальной вины каждого перед лицом властной иерархии.

Цивилизационный синтез на Западе и на Востоке по-разному за-дает исторические судьбы личности. На Западе в ходе переосмысле-ния традиций римского права складывается жесткая, корпоративная общественная система, в которой каждый член общества посредством принадлежности к определенной корпорации обретает совокупность законных, а потому нерушимых и безусловных прав, обязанностей и свобод. Постепенно эти права расширялись и наполнялись содержа-нием. Этап за этапом европейский человек уверенно вычленялся из своего социального, корпоративного, культурного контекста и пре-вращался в автономную личность.

Совсем иной характер приняло развитие на Востоке. Здесь скла-дывалась культура, в которой человек был растворен в социальном абсолюте. Невычисленность отдельной личности – одна из сущест-веннейших характеристик византийского социокультурного организ-ма. Если в европейской культуре последовательно утверждалась апел-ляция к рациональным аргументам, к суждению как базису духовной позиции личности, то православие апеллировало к коллективному пе-реживанию. Коллективное религиозное переживание воспринималось как момент истины и заменяло собой исследование и доказательство последней. В этой связи можно вспомнить понятие «соборность». Оно возникает сравнительно поздно, но осмысливает одну из важнейших и устойчивых характеристик православного сознания. Соборность мож-но трактовать как мистическое единение правоверных во времени и пространстве. В идее соборности глубоко архаическое, родо-племенное мироощущение, мыслящее род как единое целое, проле-гающее из прошлого в будущее, объединено с чувством мистического единения всех верующих в ритуале. Идея сборности – основа, проти-востоящая автономному личностному мироощущению.

Рассмотрим еще одно исключительно важное различие Запада и Востока – различие в основаниях социальной регуляции. В истории человечества отработаны две модели такой регуляции. В одной из них в качестве фундамента социальной регуляции положено право. В дру-гой модели в основание социальной регуляции положена иерархия, т. е. власть. История Запада – история борьбы права с иерархией, кото-рая завершается победой права. Социальные интересы обеспечивают-ся путем борьбы за расширение прав и привилегий, отраженных в За-коне. Культура Европы проникается юридическим духом. Византия сохраняет доставшийся ей от Рима сакральный образ власти. Такое понимание власти было глубоко органичным для большинства насе-ления империи. Соответственно этому выстраиваются судьбы права. Римское право сохраняется и кодифицируется. Однако византийская

законность никогда не перерастает в Право с большой буквы. Она подчинена задачам и велениям Власти.

Стоит отметить различия в понимании характера правовой нормы на Востоке и на Западе. Закон на Востоке был волей сакральной ин-станции. Личности оставалось лишь исполнять ниспосланную свыше норму. На Западе норма осознается как конвенция, как покоящийся на общественном соглашении норматив. Власть провозглашает, освяща-ет и выполняет некоторые устоявшиеся в обществе конвенции.

Подводя итоги, можно сказать, что реализованная в Византии модель соединения христианства и античности не была синтезом в собственно философском смысле. То, что получилось в результате, характеризовалось внутренним напряжением, отсутствием динамизма, минимальной способностью к саморазвитию.

Различный характер синтеза христианства с античностью приво-дит к разным историческим путям развития Запада и Востока. В VI – VII веках соотношение Запада и Востока несоизмеримо. Блистатель-ной цивилизации Востока противостоит хаос и деградация «темных веков» на Западе. Однако к эпохе Оттонов в Х – ХI веках Запад и Вос-ток фактически выравниваются. На фоне безудержного роста католи-ческого мира Византия хиреет и отступает. В ХIII – ХIV веках Визан-тия – маленькое провинциальное государство на границе Азии и Ев-ропы. Оно давно утратило инициативу и озабочено лишь выживани-ем. Единственное достояние Византии – память об огромном прести-же Константинополя и тысячелетней истории империи. В это время Запад переживает пик средневековья. В Европе зреют предпосылки раннебуржуазного общества, т. е. формируется цивилизационное ка-чество, к самостоятельному порождению которого византийское, как и любое другое православное, общество в принципе не готово.

Доминанта развития перемещается из евроазиатского пограничья в Европу. Падение Константинополя в 1453 году оказывается законо-мерным. Попытка узкого круга лидеров модернизировать Византию ценой отказа от утвердившихся догматических принципов – Флорен-тийская уния – была осуществлена слишком поздно, встретила жесто-чайшее сопротивление во всех слоях общества и в конечном счете потерпела провал. Запад не обнаружил желания спасать от катастро-фы зашедшее в тупик общество в обмен на декларацию о признании исповедальных ценностей западной цивилизации.

К тому времени, когда Византия сходит с исторической арены, на Запад надвигается Реформация, Возрождение, эпоха великих геогра-фических открытий. Европа подходит ко второму этапу синтеза хри-стианства и античности. Процесс вычленения автономной личности

находит свое завершение в создании личной формы христианства. Протестантская революция преображает Европу. Католический мир мобилизует все свои силы в борьбе с протестантизмом и претерпевает огромную эволюцию. Практически Европа переживает второй этап христианизации. Гуманизм, Ренессанс и Реформация выводят синтез христианства и античности в область политики и экономики.

Совсем по-другому складывается судьба православного мира – России. В православии слабее, чем в западном христианстве, выраже-на идея прогресса. Первоначально христианский символ веры был сформулирован на основе Евангелий (Новый Завет). В дальнейшем западное христианство, расширяя символ веры, включило в него и по-ложения Ветхого Завета. Русское православие ориентировано прежде всего на Евангелия. А идея прогресса наиболее ярко выражена в Вет-хом Завете.

Религиозные деятели, приверженные классическому русскому православию, постоянно подчеркивали это различие. Архимандрид Илларион (Троицкий) писал: «Идеал православия есть не прогресс, но преображение… Новый Завет не знает прогресса в европейском смысле этого слова, в смысле движения вперед в одной и той же плос-кости. Новый Завет говорит о преображении естества и о движении и вследствие этого не вперед, а вверх, к небу, и Богу».[5, С. 8]. Во вре-мена Киевской Руси это различие не имело существенного значения. Но по мере того, как Европа ускоряла темп развития, ориентация пра-вославия на иное понимание целей жизни сказывалась существенно.

Русское православие ориентировало человека на духовное преоб-ражение, стимулировало стремление к самосовершенствованию, при-ближению к христианским идеалам. Это способствовало появлению такого феномена, неизвестного западному христианскому миру, как духовность.

В ХIII веке, с началом татарских завоеваний, напряженное проти-востояние Западу и ассимилятивная открытость Востоку превращают-ся в устойчивую характеристику Руси. На избрание этой позиции оказало влияние православие. Этот исторический выбор связан с име-нем Александра Невского. Как и все, кто своими действиями задают исторические судьбы народов, князь был прославлен потомками. Главное событие в жизни Невского – знаменитая битва русских вои-нов с тевтонскими рыцарями на льду Чудского озера. В пафосе про-славления Невского, спасшего Русь от германского засилья, как-то ут-рачивается память о том, что в этой битве бок о бок с русскими участ-вует татарская конница. Из двух ассимиляций Невский избрал татар-скую, и этот выбор нельзя свести к сфере политического прагматизма.

За ним стоит более глубокое, а именно – православная форма культу-ры, утвердившаяся к этому времени на Руси.

Один из мифов русской истории, восходящий к имени великого А.С. Пушкина, гласит: Россия, завоеванная, но не покоренная, засло-нила собой Европу от татарского нашествия. Эта лестная для нацио-нального самосознания установка не выдерживает критики. Опыт ми-ровой истории показывает, что при крупных переделах мира новая политическая граница, устанавливаемая в ходе завоеваний, воспроиз-водит границы, разделяющие континенты на цивилизационные круги. Османская империя, веками символизировавшая собой угрозу самому существованию европейской цивилизации, с ходу захватила и до са-мого заката «Блистательной Порты» контролировала православные страны и народы. Однако, несмотря на все усилия, исламской Турции так и не удалось надолго закрепиться ни в одном из католических ре-гионов. Показательно и то, что три из покоренных Турцией право-славных народа – абхазы, албанцы, боснийцы – полностью перешли в ислам. Удержать можно лишь то, что с большими или меньшими уси-лиями ассимилируется, обретает взаимоприемлемую форму сосуще-ствования и не порождает реакцию органического отторжения. По ту сторону Карпат завоеватель Руси хан Батый сталкивался с такими со-противлением и потерями, которые вынудили его повернуть назад. Граница православного и католического мира оказалась границей, от-делявшей регион, способный к ассимиляции в монголо-татарскую им-перию.

К ХIII – ХIV векам складываются основные черты русской этно-культурной общности, определяются сюжетные линии национальной истории. Духовным стержнем этой общности, тем, что позволило множеству людей, разбросанных в рамках различных политических единиц, осознавать себя как единое целое, противостоящее всему ос-тальному миру, было православие.

В ХУ веке, в то время как православные народы юга Европы ока-зались под владычеством Турции, Русь завершает консолидацию во-круг Москвы, без видимых усилий стряхивает с себя остатки зависи-мости от Орды и выступает на арену европейской истории. Право-славная культурная парадигма вновь входит в европейскую реаль-ность.

Церковь и русские цари рассматривали себя как прямых наслед-ников Византии. Вместе с православием из Византии на Русь пришла идея божественного происхождения власти, государства правды. В обществе утверждалась идея того, что Московское царство есть ото-бражение Царства Небесного и что царь – это икона всемогущего Бога

на земле. Теория божественного призвания монарха дополнялась тео-рией ответственности царя перед Богом за грехи своих подданных, которых он обязан спасти и тем самым восстановить «правду» на зем-ле. Для этих целей царю дана неограниченная власть. Вероятно, по-этому в психологии русских есть идеал властителя жестокого, всемо-гущего, а не безвольного. Только такой царь мог насаждать правду и справедливость. Теория царя-божества, который служит Царю Небес-ному и которому служат его подданные, опиралась на Ветхий Завет, но при этом делала упор не на цитаты касательно прав иудейских ца-рей, а на те места, где говорилось о мощи Иеговы и его власти над еврейским народом.

Православная, заимствованная из Византии парадигма повлияла и на процесс превращения России в империю. Тема империи имеет самостоятельное значение. Одна из граней диалектики восточной и западной ветвей христианской цивилизации состояла в том, что Вос-ток и Запад отрабатывали разные модели государства. В русской ис-торической науке превращение Московии в империю предстает как естественный процесс, обусловленный геополитическими факторами, потенциями молодого народа и т. д. Не отрицая всех этих моментов, подчеркнем, что империя – это логическое завершение православной парадигмы. Империя – не одна из возможных форм устройства клас-сического православного государства, но особая духовно-политическая сущность, пронизывающая собой все срезы бытия. Именно она формирует цели и задачи власти, она заставляет москов-ских князей присвоить себе имя "«царь», т. е. «кесарь». Имперская идея определяет характер осознания российских национальных инте-ресов как интересов империи. Отсюда постоянное движение на Вос-ток, стремление присоединить любую из возможных территорий и безгранично расширять сферу влияния.

Православие оказало влияние и на формирование общественного сознания русского народа. Национальное самосознание в России, по Бердяеву, тесно срослось с православием. Много говорят о русской идее, об особом предназначении русского народа. На наш взгляд, рус-ской идеи не существует. Есть особенности русского национального самосознания, которые формировались в период Московского царства не без влияния православия. Такими чертами русского общественного сознания, несущими печать религии, являются: во-первых, соедине-ние характерной для Востока духовности, что выражено в правосла-вии, со стремлением к свободе, демократии, прогрессу, характерными для Запада. Отсюда проистекает стремление всех спасти. На меркан-тильный Запад принести духовность, на жестокосердечный Восток –

христианское милосердие. Эта черта на массовом уровне давала оп-равдание завоевательной политике России. Во-вторых, коллективизм, слабо выраженное личностное сознание. Индивидуализм в России ни-когда не пользовался симпатией масс. В-третьих, в православии более ярко, чем в западном христианстве, выражена идея социализма, обще-ства социального равенства. Православие осуждало богатство. Если в Европе, в протестантизме вера толкала человека к активности, по-скольку это было залогом индивидуального спасения, то в России спасение могло быть только коллективным во главе с православным царем. Отсюда поиски «настоящего» царя. Самозванство вызвано со-мнениями в святости царской власти. В-четвертых, соборное пред-ставление о мире также вытекает из православия. В соответствии с положениями православия, мир многогранен, но гармоничен. Пред-ставление о полифоническом мироустройстве получило название со-борного идеала. Если что-то разъять в этой гармонии, мир умрет, гар-мония погибнет. Соборность не просто коллективная общность, а ду-ховное единение, единство нации в вере, вере православной.

Таким образом, православие, став цивилизационной доминантой русской истории, определило ход ее развития.

2. Приспосабливание православия к требованиям европейского цивилизационного процесса

Признавая исключительную роль, которую православие сыграло в русской истории, следует осознавать дистанцию между Византией и Русью. В формировании Московского царства огромную роль сыграла Орда. Ее политические и культурные традиции органически вошли в национальную культуру. Вероятно, можно сказать, что Россия потому и смогла осуществить свое предназначение, что не была тождественна Византии. Московская Русь отрабатывала свои цивилизационные мо-дели, приспосабливая православие к требованиям европейского циви-лизационного процесса.

На рубеже ХУI – ХУII веков страна переживает жесточайшие по-трясения, вызванные первым серьезным столкновением с Европой. Ливонская война Ивана Грозного провоцирует внешнюю интервен-цию и мятежи Смутного времени, которые ставят Московское царство на грань распада. Правоверный московит уясняет странную для него истину: пушки католиков стреляют лучше и точнее. Иными словами, истинная вера не гарантирует качество пушек. Выйдя из потрясение первой Смуты, Московское царство вступает в подспудный, поначалу не вполне осознаваемый обществом процесс европеизации. В реаль-ности Нового времени православная парадигма могла оставаться жиз-

неспособной, только усваивая противостоящий ей по природе запад-ноевропейский материал. Рассмотрим, как шел этот процесс.

С ХIII по ХVI века в Европе шло складывание современной ци-вилизации в острой политической и религиозной борьбе. В общест-венно-политической жизни боролись две тенденции.

Первая тенденция – за сохранение средневекового общества с приоритетом католических ценностей. Священная Римская империя, или, как было сформулировано в ХV веке, «Священная Римская импе-рия германской нации», наиболее ярко представляла эту тенденцию. Максимилиан I видел в Римской империи осуществление идеи «Божь-его государства» на Земле. Наибольшего расцвета эта империя дос-тигла при Карле V, последнем императоре, получившим корону из рук Папы Римского. Усиление исламской Турции, государства восточного типа, подпитывало эту тенденцию. Однако прошлое разрушалось, и сфера действия этой тенденции суживалась.

Вторая тенденция – образование национально-территориальных государств светского типа, с национальным мировосприятием, авто-номией личности. Это было связано с формированием гражданского общества и ограничением прав власти законом. Эту тенденцию олице-творяли Англия, Франция, Швеция. Вторая тенденция побеждала. В первой половине ХVII века рухнула Священная Римская империя – оплот средневекового типа развития, превратившись в конгломерат независимых государств.

Московское государство в период своего становления и развития рассматривало себя как часть христианского мира. Популярной была легенда об Андрее Первозванном, предсказавшем создание могущест-венного христианского государства на восточно-европейской равнине. Она служила обоснованием важного тезиса: православная церковь в Московском государстве – апостольская, т. е. у ее истоков – перво-ученики Христа. По легенде Андрей Первозданный посетил киевские горы в I веке. Апостол Петр посетил Рим тоже в I веке. Следователь-но, если следовать легенде, русские изначально приобщились к хри-стианству одновременно с Римом и независимо от него. Москва про-поведовала равные права русских с древнейшими центрами в христи-анском мире. В ХVII веке предпринимались попытки связать начало русской истории с Библией, доказать, что непосредственные предки славян происходили от легендарного праотца Ноя. Дело в том, что правнука Ноя, сохранившего жизнь человеческую и животную во время всемирного потопа, звали Скифом. А старших сыновей Скифа – Словеном и Русом. Отсюда выводили самоназвание народа и страны. Но становление государства в русских землях развернулось в соответ-

ствии с первой, средневековой тенденцией в Европе. Почему не со второй прогрессивной?

Прежде всего, северо-восточная Русь с татаро-монгольским на-шествием оказалась изолированной от Запада. Русские княжества как бы исчезли с европейской исторической сцены, выпали из поля зрения западных писателей. Закрылся путь из варяг в греки, были прерваны и другие связи с Европой. Контакты были редки, иностранцы единично посещали Московию. Ее изоляция усилилась с падением Византии в 1453 году. Русская православная церковь обрела самостоятельность (автокефальность), но одновременно Россия оказалась отрезанной от христианского мира. Церковная жизнь в Московском государстве приобрела черты фанатизма, расцветал культ жертвенности. Особенно почитаемы в обществе стали юродивые, блаженные, пустынники, от-шельники и т. д. Церковь проповедовала покорность судьбе, смире-ние, оказывала колоссальное влияние на жизнь государства и повсе-дневную жизнь граждан.

Если на Западе общество в трудной борьбе, но освобождалось от влияния церкви и церковных догматов, то в Московском государстве – наоборот. Общественным идеалом стало религиозное подвижниче-ство, подвиг во имя Христа, общества, а интересы личности были за-быты.

Под угрозой падения от ударов Османской Турции Византия по-вела переговоры с Папой Римским о соединении православной и ка-толической церквей (расчет на то, что христиане встанут на защиту Византии). Римский Папа отнесся к этой идее благосклонно, и было решено провести Вселенский собор для заключения унии между пра-вославной и католической церквами.

Великий князь Василий II Темный не рекомендовал Московскому митрополиту из греков Исидору ехать на собор. Более того, он преду-преждал, что Москва не примет унии. Митрополит, будучи сторонником объединения, все-таки поехал. Во Флоренции 5 июля 1439 года Папская курия и константинопольская патриархия подписали акт о принятии православной церковью католических догматов и о верхоглавенстве Римского Папы при сохранении православных обрядов и богослужения. Византию это не спасло. Она пала в 1453 году. Но православие и като-личество сблизились. Митрополит Исидор вернулся на Русь с твердым намерением реализовать Флорентийскую унию. В Москве решения со-бора рассматривались как измена истинной вере. В 1442 году собор рус-ского духовенства в Москве по предложению Василия II назначил ми-трополитом Иону без санкции Константинопольского патриарха. Это означало объявление русской церкви независимой от Византии и, следо-

вательно, свободной от унии. Вскоре в 1458 году от Московской митро-полии откололись русские земли в Литве. Русская православная церковь отмежевалась от европейского православия.

Московская православная церковь, изолированная от христиан-ского мира, который менялся, создавала особый мир, пронизанный религией. В обществе проповедуется идея о возможности прижизнен-ного общения с богом посредством праведной жизни. Утверждается монашеский идеал в миру, духовное подвижничество. Именно этот период в русской истории с интенсивной духовной жизнью получил название Святой Руси.

Центром православия стало Московское царство. Теория «третье-го Рима», сформулированная псковским игуменом Филофеем в посла-нии к Ивану III, должна была вдохновить московских царей не на по-корение мира, а на защиту чистоты и внутренней силы православия. Эта теория восходит к византийским источникам, которые, в свою очередь, обосновывали непреходящее значение Второго Рима – Ви-зантийской империи. То, что Москва оказалась единственным право-славным государством, отстоявшим свою политическую независи-мость, стало приписываться особому благочестию русской церкви, первозданной чистоте и силе русской веры. Надежды, которые все православные народы и церкви связывали с Россией, только укрепля-ли это убеждение. Отсюда официальное вероучение не терпело ни ма-лейших возражений, всякое сомнение рассматривалось как ересь.

Еретические движения подготовили Реформацию в Европе. Су-ществовала ли ересь в православной церкви? И если «да», то почему русская православная церковь не прошла через эпоху Реформации?

К еретическим движениям в России относится ересь жидовст-вующих в Новгороде (последняя четверть ХУ века). Ее трудно рекон-струировать, но по тем источникам, которые имеются, видно, что «жидовствующие» отрицали божественность Христа, подвергали ра-ционалистической критике церковные таинства, предпочитали Ветхий Завет Новому.

Менее радикальной была московская ересь. Она известна как борьба нестяжателей и иосифлян. В центре спора отношение церкви к собственности. В ХV – ХVI веках в Московском царстве утверждается монгольское право о единоличной собственности государя на землю. Это стало экономической базой для установления самодержавия. Од-нако полному самодержавию препятствовала экономическая незави-симость церкви: она владела 1/3 земельной собственности, 1/3 – вот-чинники. Поэтому борьба за церковную собственность стала целью государства. Если в Европе между церковью и государством борьба

шла за власть, то в России за собственность. Это нашло отражение в борьбе нестяжателей и иосифлян.

Нестяжатели призывали утверждать христианскую добродетель, основанную на евангельских принципах. Настаивали на раздаче цер-ковной собственности нищим, осуждали неправедное богатство и т. д. Аскетизм, призыв к служителям церкви строго соблюдать монашеские обеты: послушание, целомудрие – вот нравственный идеал, который пропагандировали нестяжатели. Для них характерна критика в адрес монастырей, накопивших богатства, предложения о секуляризации собственности церкви и монастырей (на Западе в ходе Реформации церковная корпоративная собственность была ликвидирована).

Духовным лидером этого направления выступил монах Нил Сор-ский (скит на реке Сорке). Создание скита имело целью восстановить утраченный в монастырях идеал, провозглашенный Сергием Радо-нежским – равенство, обязательный труд, самоотречение. Централь-ный идеал Сорского не подчинение монахов игумену, наставнику, а общий труд во имя спасения души. Учение Нила Сорского стояло близко к идеалам западноевропейской церкви: «молись и работай». Этот идеал, воплощенный в жизнь, обеспечил прорыв в Европе. Идеал «молись и работай» и через работу обретай спасение души означал, что человек не делегирует свои права наверх, а сам решает свои про-блемы здесь и теперь. Присутствовала у нестяжателей и идея об отде-лении церкви от государства. Хотя нельзя сказать, что они выступали за отделение церкви от государства.

Взгляды нестяжателей близки реформационным взглядам на За-паде.

Противоположное направление, иосифляне, отстаивали «стяжа-ние», т. е. утверждали право церкви вести торгово-предприниматель-скую деятельность, выступали против ликвидации церковного земле-владения и собственности. Но главное, они отстаивали идею о рели-гиозном характере государства, единении церкви и государства. Дру-гими словами, они старались убедить московского государя, что глав-ной задачей власти является защита чистоты православия и забота о спасении душ подданных. По мнению Иосифа Волоцкого, лидера это-го направления, государю, действующему согласно воле Божьей, сле-дует подчиняться, как самому Богу. В идеологии Иосифа Волоцкого положительный идеал созидания был подменен отрицательным -– по-виновения и покаяния. Победа иосифлян означала, что основной фор-мой спасения души является не ратный труд, а заупокойная молитва. Это вело к снижению нравственности, т. к. позволяло меньше думать о грехах, которые можно отмолить. Эту обязанность брали на себя

монастыри, за что получали дары от богатых людей. В области веро-учения иосифляне выступали за догматическое православие, против изменений в нем, за жестокость по отношению к еретикам.

Дискуссия закончилась победой иосифлян (церковный собор 1551 года). На соборе была провозглашена верность древней вере, подтвержден византийский принцип единения церкви и государства. Интересно, что Иван III стал на сторону нестяжателей: он надеялся использовать церковные земли для поддержки поместного дворянст-ва. Иван IV объявил земли неприкосновенными. Власть поддержала нереформирование церкви.

В церковной дискуссии фактически нашла отражение борьба в обществе по проблемам путей развития страны. Если в Европе к ХVI веку уже завершался процесс отделения церкви от государства, то Россия оставалась глубоко религиозным обществом. Церковь настаи-вала, что все неправославные, даже если они христиане, – «поганые». Религиозная регламентация сдерживала процесс изменений в общест-ве. А Россия нуждалась в глубоком реформировании. Однако это бы-ло невозможно без предваряющих изменений в духовной сфере.

Реформы в духовной сфере представляли большую сложность. Восточное христианство консервативно, оно почти не поддается из-менениям. Более того, оно отрицает возможность изменений. Свое ве-роучение православие считает от Бога данным и истинным. В бук-вальном смысле православие означает истинную веру. А разве можно что-либо менять в истине? Поэтому православие на протяжении мно-гих столетий не менялось по сути в отличие от западного христианст-ва. В православной церкви до сегодняшнего дня являются действую-щими установления византийских Вселенских соборов IV – VIII ве-ков. Пение аллилуйи (торжественная песня) было введено в I веке н. э. и сохраняется до сих пор. Русская православная церковь проявляла особое упорство в противостоянии изменениям. В соответствии с Флорентийской унией православная и католическая церкви должны были руководствоваться единым вероучением. А русская православ-ная церковь продолжала ориентироваться на символ веры, сформули-рованный еще в IV – V веках. Она оказалась изолированной не толь-ко от католичества и протестантизма, но и от европейского правосла-вия. Всех православных, которые не принадлежали к русской церкви, считали еретиками. Православных греков, православных в западн-орусских землях, которые находились в составе Речи Посполитой, ру-гали за латинство. Но и Московскую патриархию тоже обвиняли в ереси. В середине ХVII века Москву потрясло известие, что на святом

Афоне греческие монахи сжигали русские богослужебные книги как еретические.

Нужна была реформа церкви. В ней было заинтересовано и госу-дарство, т. к. претензии церкви на главенство составляли угрозу неог-раниченности царской власти.

К реформе духовной сферы приступил патриарх Никон. Он имел устойчивое представление о превосходстве церковной власти над го-сударственной. Соборное уложение 1649 года, вводившее правовое светское регулирование жизни, было встречено церковными иерарха-ми отрицательно. Никон ставил целью победу над светским мировоз-зрением, которое постепенно утверждалось.

Церковные преобразования имели два направления: во-первых, устранение различий в богослужебной практике между русской и гре-ческой церковью, это позволяло установить связь с европейским пра-вославным миром, расширить возможности для влияния в христиан-ском мире; во-вторых, введение единообразия в церковной службе по всей России. Дело в том, что единого культа Христа не существовало, на местах богослужение велось по-разному, приобретало черты язы-ческих культов, характерных для данной местности.

Реформа Никона очень умеренна. Она не касалась основ веро-учения, роли церкви в жизни общества. Она несравнима с религиоз-ной реформацией на Западе ни по каким параметрам. Но даже эта по-пытка приблизить духовную жизнь России к Европе вызвала сопро-тивление значительной части общества и церковнослужителей. Про-изошел раскол русского общества на сторонников реформ Никона и ревнителей старой веры (староверов).

Яростная борьба в обществе заставила Никона сложить полномо-чия патриарха и в 1658 году удалиться в монастырь. Дело церковной реформы взял в свои руки царь Алексей Михайлович. Он поддержал реформирование церкви, т. к. соединение с Украиной требовало един-ства православия (церковь Украины находилась в юрисдикции грече-ского патриарха).

Церковный Собор 1666 года пришел к выводу о необходимости разделения светской и духовной сфер деятельности. Это положение в окончательном виде не было зафиксировано в документах Собора, на-столько оно казалось революционным. Собор осудил Никона за чрез-мерные претензии на власть, лишил его звания патриарха. Собор при-знал православной греческую патриархию и греческие богослужеб-ные книги соответствующими православию (раньше их клеймили в приверженности латинству). Старообрядчество было осуждено.

Церковную реформу необходимо рассматривать как прозападную. Ее сторонники призывали воссоединиться на духовной основе с Евро-пой, освободить государственную жизнь от регламентации церкви.

Петр I, приступая к глубоким преобразованиям, не мог не кос-нуться духовной сферы, положения церкви. Петр сложился как чело-век верующий, приверженный православию. Однако он был категори-ческим противником обособления русской православной церкви, про-поведи ее исключительности по сравнению с остальным христиан-ским миром. Ему не нравилось, что церковь регламентирует повсе-дневную жизнь: постничество, бесконечное битье поклонов перед иконами, распорядок дня, подчиненный звону колоколов. Царь счи-тал, что главное в христианстве – это проповедь активного труда. «Молись и трудись», – часто повторял он.

Православная церковь не только не поддержала прозападные ре-формы Петра, но выступила категорически против. Некоторые свя-щеннослужители даже считали царя Антихристом. Поэтому после смерти в 1700 году патриарха Адриана царь решил повременить с вы-борами нового патриарха. Церковная собственность была поставлена под контроль и управление государственных органов. В 1721 году бы-ла создана государственная коллегия по управлению церковными де-лами – Святейший Синод. Патриаршество ликвидировалось, хотя официальных актов не принималось. Синод занимался не только имущественными делами церкви, но и распределением епархий среди священнослужителей. Его члены назначались царем, а деятельность определялась духовным регламентом.

Таким образом, церковь была подчинена светской власти и должна была работать на государственные интересы. Показательно: требовалось обязательное исполнение исповеди и донесение священ-ников властям об их содержании. Никакие изменения в основах веро-учения, взаимоотношениях церкви и верующих не произошли. Право-славная церковь была административно ограничена и законсервиро-вана. Отметим, что реформы Петра меняют статус церкви, и с ХVIII века исходная модель значительно трансформировалась. Однако внутренняя логика православной традиции, ее мощь как культуро-формирующего фактора определяли инерцию мировосприятия широ-чайших масс. Если не существующий, то «должный» мир мыслился как двуединство власти земной и небесной. Традиционное сознание воспроизводило себя вплоть до начала интенсивного развития капита-лизма в стране.

С начала ХIХ века Россия вынуждена включиться в напряженную технологическую гонку. Приоритеты изменений в стране задаются во-

енно-политической ситуацией. Модернизация армии и вооружений требует изменения технологий и перестройки экономики. В обществе начинаются процессы, неподконтрольные властным структурам. Ев-ропеизацию пытаются локализовать в тонком слое образованного об-щества, ограждая от ненужных влияний огромную массу патриар-хального крестьянства. Однако, поскольку культура общества – целое, в котором интегрируются все сферы и уровни, такая политика в дол-госрочной перспективе обречена.

Трансформируется и правящий слой России. Западная образо-ванность и новое мироощущение разрушают консервативное созна-ние. Православной парадигме все сложнее интегрировать инокуль-турный материал. Устойчивые стереотипы утрачивают безусловность истины. Православное мироощущение начинает уходить в подсозна-ние. По мере углубления этого процесса православная империя, т. е. двуединство государства и церкви, обречена. Успешно решая эконо-мические задачи модернизации, буржуазное развитие стремительно разрушает сущностные основы социокультурного целого. Правосла-вие базируется на целостности синкретического сознания и синкрети-ческого, слабо расчлененного мира. Процессы буржуазного развития неотвратимо размывают такую целостность. В России начинает фор-мироваться онтологически противостоящая культурному космосу ав-тономная личность. Личностная автономизация находит свое выраже-ние в социальном расслоении общества. Целостный мир православной культуры окончательно расщепляется. Медленно, но неотвратимо сознанием общества начинает овладевать революционная идея.

Таким образом, православие оказало одно из решающих влияний на ход русской истории. Оно было духовным стержнем русской этно-культурной общности, тем, что позволило множеству людей, разбро-санных в рамках различных политических единиц, осознать себя как единое целое, противостоящее всему остальному миру. Православие определило сюжетные линии национальной истории. Исторический прогресс, цели и идеалы власти, модель государства, национальное самосознание – все эти черты цивилизационной специфики России за-даны православием. Православие, став цивилизационной доминантой русской истории, определило тип ее цивилизации.

3. Православная церковь в советский период русской истории

Политику Советского государства в отношении церкви можно разделить на шесть периодов, границы которых совпадают с перелом-ными моментами в истории страны.

1917 – 1929 гг. Отделение церкви от государства было оформлено юридическим Декретом от 23 января 1918 г. За такое отделение еще до октября 1917 г. выступала значительная часть духовенства. Но при подготовке Декрета и особенно в ходе его проведения в жизнь госу-дарственная власть отказалась от всякого диалога с церковью. Иска-женное понимание смысла отделения церкви от государства вело к репрессиям со стороны представителей власти. На проведении Декре-та в жизнь сказались условия гражданской войны и послевоенной раз-рухи. Однако вплоть до 1922 г. у власти не было цельной программы борьбы с православием как духовным и политическим противником. Правда, уже в 1920 г. Ф. Дзержинский отмечал в одном из писем, что без помощи ВЧК с попами справиться будет невозможно. И с 1922 г. борьба с церковью велась по двум направлениям – видимому (силами разнообразных атеистов и безбожников) и невидимому (с помощью органов политического сыска).

Поводом для развязывания кампании по изъятию церковных ценностей, имевшей четкие экономические и политические задачи, явился голод 1921 – 1922 гг. С ее началом церковь должна была про-тивостоять не только государственной власти, но и обновленческим группировкам духовенства, поддерживаемым и оплачиваемым той же властью. К попыткам расколоть церковное единство власть прибегала неоднократно.

1929 – 1943 гг. Большинство положений Декрета 1918 г. было де-завуировано постановлением ВЦИК и СНК РСФСР от 8 апреля 1929 г. «О религиозных объединениях», направленным на разобщение ве-рующих, на установление контроля власти над любыми религиозными действиями. Содержание этого документа красноречиво характеризу-ет отношение тоталитарного атеистического государства к религии и церкви. Православие объявляется в нем извращенным миропонимани-ем, а его носители – духовенство и верующие – классовыми врагами системы.

Статистические исследования пострадавших за веру архиереев, монашествующих, клира и мирян начались не так давно. И основная заслуга по составлению бесценных мартирологов принадлежит Свято-Тихоновскому богословскому институту, работающему совместно с архивом ФСБ РФ. Оценка гонений на православную церковь в ука-занный период характеризуется следующими цифрами: 50 тыс. чело-век осуждено, 5 тыс. из них казнено. Самыми страшными для духо-венства и мирян были 1937 и 1938 гг. – 200 тыс. репрессированных и 100 тыс. казненных.

Начавшаяся Великая Отечественная война, показала всю мощь духовного потенциала церкви. Важной формой ее духовного участия в обороне страны стали послания патриаршего местоблюстителя ми-трополита Сергия к архипастырям и пастве, в которых определялась твердая позиция русской православной церкви по отношению к за-хватчикам и войне в целом. Иерархи, священники и верующие, не ог-раничиваясь молебнами о даровании победы Красной армии, с первых дней войны участвовали в оказании материальной помощи фронту и тылу. Важнейшим материальным вкладом в фонд обороны стала по-строенная на средства церкви танковая колона имени Дмитрия Дон-ского, в состав которой входили 40 танков Т-34. Общий материальный вклад в фонд обороны составил 300 млн. рублей.

1943 – 1953 гг. Изменило отношение к церкви и государство, пе-решедшее к применению новых методов воздействия и использования ее в своих внутри- и внешнеполитических целях. 1943 г. стал той точ-кой отсчета, когда власть, отказавшись от планов уничтожения рели-гии и церкви, переходит к возрождению церковной жизни под стро-гим государственным контролем. События разворачивались стреми-тельно: 4 сентября 1943 г. произошла встреча Сталина с митрополи-тами Сергием (Страгородским), Алексием (Симанским), Николаем (Ярушевичем); 8 сентября начал работу Собор русской православной церкви (16 из 19 его членов были доставлены из лагерей и ссылок), на котором состоялось избрание митрополита Сергия патриархом мос-ковским и всея Руси. 12 сентября в Богоявленском соборе прошла его интронизация, а 14 сентября 1943 г. СНК СССР утвердил создание Совета по делам русской православной церкви, возложив на него за-дачу осуществления связи между правительством и Московской пат-риархией. Уже с февраля 1944 г. начался процесс передачи храмов, а на освобожденных от фашистов территориях продолжали действовать общины, созданные в период оккупации.

Укрепив церковь, государство приступает к вовлечению ее во внешнеполитическую деятельность, используя традиционно непро-стые отношения между русской православной церковью и Ватиканом, позиция которого в 1943 г. становиться откровенно враждебной по отношению к СССР. Стремление Ватикана к усилению своего влия-ния на балканские страны привело к целому ряду ответных мер. Так, католической идее организации конфедерации придунайских госу-дарств был противопоставлен советский план создания системы вос-точноевропейского православного единства под эгидой Московской патриархии. Противодействие Ватикану стало ключевым направлени-ем внешней политики церкви.

Начавшаяся «холодная война» привела к усилению влияния аме-риканского протестантизма на европейское экуменическое движение. «Американизацией христианства» были недовольны многие члены Всемирного Совета Церквей, считая, что противостоять этому сможет только союз русской церкви с православными церквами Восточной Европы, который окончательно сложился уже к весне 1946 г. Вмеша-тельство США во внутренние дела Греции и Турции в 1947 г. СССР расценил как претензию на лидирующие позиции в средиземномор-ском регионе. Ответным шагом стала попытка укрепления своего влияния на Ближнем Востоке. По церковным каналам государствен-ное воздействие на Иерусалимский, Александрийский и Антиохий-ский патриархаты успешно осуществлялось после Поместного собора в Москве с участием в нем глав восточных церквей (1945 г.). Даль-нейшему укреплению связей способствовали поездки на Ближний Восток патриарха Алексия в 1945 г. и митрополита Григория (Чукова) в 1946 г. Эти поездки, санкционированные государством, оказались очень полезными для укрепления авторитета Московской патриархии. После признания Советским Союзом Израиля ей была возвращена русская духовная миссия в Иерусалиме, до того бывшая в ведении русской зарубежной церкви.

Таким образом, принятие «нового» курса в государственно-церковных отношениях было связано прежде всего с внешнеполитиче-скими планами государства. Однако существовали и внутренние при-чины: участие церкви в деле снабжения страны продовольствием в ус-ловиях восстановительного периода, необходимость контроля со сто-роны государства за религиозной жизнью на некогда оккупированных территориях, укрепление международного авторитета государства.

1953 – 1958 гг. 7 июля 1954 г. было принято постановление ЦК КПСС «О крупных недостатках в научно-атеистической пропаганде и мерах ее улучшения», в подготовке которого активно участвовали Д. Т. Шепилов, А. Н. Шелепин, М. А. Суслов. В этом документе пере-сматривалась прежняя политика в церковном вопросе и предлагалось вернуться к довоенным отношениям с церковью и начать «наступле-ние на религиозные пережитки». Перед принятием этого документа В. М. Молотов предупреждал Н.С. Хрущева, что он «принесет массу ошибок». На что последовал ответ: «Будут ошибки – исправим». Этот пример показывает существование в руководстве партии двух подхо-дов к проблемам церкви – антирелигиозного и государственного, сто-ронники которого рассматривали патриархию как часть системы.

Антирелигиозной группировке помогла и старая гвардия «во-инствующих безбожников» 1930-х гг. Так, В. Д. Бонч-Бруевич поло-

жил начало изданию Институтом истории Академии наук СССР «На-учно-атеистической библиотеки». Вместе с тем процесс развенчания сталинизма сделал возможным освобождение сначала по амнистии, а затем и по реабилитации выживших в тюрьмах и лагерях священно-служителей. 14 июля 1954 г. вышел указ Президиума Верховного Со-вета СССР об условно-досрочном освобождении отсидевших две тре-ти срока и престарелых заключенных, после чего на свободу вышли многие священники и архиереи. 8 декабря 1955 г. появилось цирку-лярное письмо Совета по делам русской православной церкви, ста-вившего задачу выявления «лояльного» духовенства на местах с це-лью сбора информации.

26 марта 1956 г. состоялась встреча архиереев с председателем Совета министров СССР Н. А. Булганиным, который заверил их, что наступления на религию не будет. После ХХ съезда КПСС процесс освобождения духовенства ускорился. К 1957 г. количество зарегист-рированных храмов составило 13478 с численностью священства 12288. Из 70 правящих архиереев половина прошла через тюрьмы, ссылки и лагеря.

Но это благополучие оказалось относительным. Среди окружения Хрущева были влиятельны силы, готовые начать новое наступление на церковь.

1958 – 1964 гг. В этот период советское руководство активно пы-талось «решить религиозную проблему» в кратчайшие сроки. Такая политика была вызвана целым комплексом причин, в первую очередь уверенностью, что коммунистическая идеология, освобожденная от сталинского наследия, еще сможет проявить себя, а это исключало возможность любой, особенно религиозной, духовной альтернативы ей. Большая часть советского общества была индифферентна к мас-штабным антирелигиозным кампаниям, а демократически настроен-ные «шестидесятники» считали, что в СССР должно быть построено справедливое, социально ориентированное государство, в котором христианству нет места. Важную роль сыграли и кадровые переста-новки в «верхах». К группе идеологов М. А. Суслову, Е. А. Фурцевой, Л. Ф. Ильичеву, и ранее выражавшим недовольство прежним курсом, прибавились А. Н. Шелепин, В. Е. Семичастный, А. И. Аджубей. А «волюнтарист-романтик» Н. С. Хрущев считал, что в период перехода СССР к «предкоммунистическим отношениям» «распространение на-учных знаний, изучение законов природы не оставляет места для веры в бога». Власть не могла не учитывать также и значительно выросшую религиозность вышедших на свободу узников ГУЛАГа. Изживание страха привело к активизации верующих. Так, еще в 1955 г. в Совет

по делам русской православной церкви поступило 1310 ходатайств об открытии храмов, а в 1956 г. их было уже 2265.

Важной составляющей «нового» курса стала экономическая по-литика в отношении церкви. Постановления «О монастырях в СССР» и «О налоговом обложении доходов предприятий епархиальных управлений, а также доходов монастырей» положили начало хрущев-ской антирелигиозной кампании». В результате количество дейст-вующих храмов сократилось до 7523, священников – до 7400, а дейст-вующих монастырей на всей необъятной территории Советского Сою-за – с 63 до 16. Секретное постановление Совмина СССР от 16 января 1961 г. «Об усилении контроля за деятельностью церкви» отменило все законодательные акты, принятые в годы Великой Отечественной войны и первое послевоенное десятилетие и положило начало рефор-ме государственного контроля над ней. В постановлении было наме-чено шесть основных направлений государственно-церковной поли-тики на грядущие десятилетия: «Коренная перестройка церковного управления, отстранение духовенства от административных, финан-сово-хозяйственных дел в религиозных объединениях; … восстанов-ление права управления религиозными объединениями органами, вы-бранными из числа самих верующих; перекрытие всех каналов благо-творительной деятельности церкви, которые ранее использовались для привлечения новых групп верующих; ликвидация льгот для церковно-служителей в отношении подоходного налога, обложение их как не-кооперированных кустарей, прекращение государственного социаль-ного обслуживания гражданского персонала церкви; …ограждение детей от влияния религии; перевод служителей культа на твердые ок-лады, ограничение материальных стимулов духовенства, что снизило бы его активность».

Поскольку перестройка церковного управления казалась делом сложным и деликатным, было решено «многие мероприятия прово-дить церковными руками». Под давлением власти Архиерейский со-бор 18 июля 1961 г. утвердил решение Священного Синода об отстра-нении священнослужителей от финансово-хозяйственной деятельно-сти в приходе. Это решение смог отменить только Поместный Собор 1988 г., спустя 17 лет.

1965 – 1991 гг. Число монастырей после хрущевских «церковных реформ» оставалось долгое время неизменным. В 1980-е гг. в жизни церкви были связаны с 1000-летием крещения Руси. Патриарх Пимен и Священный Синод обратились к правительству с просьбой о пере-даче церкви одного из московских монастырей для устройства в нем административного центра по подготовке юбилейных торжеств. Такое

решение о передаче Свято-Данилова монастыря было принято Л. И. Брежневым в 1982 г., но официально передача состоялась лишь 17 мая 1983г.

Весной 1985 г. М. С. Горбачев встретился в Кремле с иерархами церкви. Это стало первым шагом к оживлению духовной жизни обще-ства. Церковь начала подготовку к юбилейной дате – 1000-летию крещения Руси, хотя еще в конце апреля 1988 г. власть не давала со-гласия на объявление юбилейных торжеств и открытие Поместного собора. Но они все же состоялись, и с 1988 г. церковь получила реаль-ную возможность расширения своей деятельности в различных сфе-рах: просветительской, издательской, миссионерской, благотвори-тельной.

Семинарское занятие по теме «Православие и исторический процесс в

России»

1. История становления православия как самостоятельной кон-
фессии:

а) разделение христианской церкви на западную и восточную;

б) характер синтеза христианства с античностью на Западе и Вос-
токе;

в) реформация в Европе.

2. Приспосабливание православия к требованиям европейского
цивилизационного процесса:

а) нестяжатели и иосифляне;

б) Никоновская церковная реформа;

в) церковная реформа Петра I.

3. Влияние православия на исторический процесс в России.

Литература

1. Андреева Л. А. Христианство и власть в России и на Западе // Общественные науки и современность. 2001. № 4. С. 94 – 114.

2. Васильева О. Ю. Русская православная церковь и советская власть в 1917 – 1927 годах // Вопр. ист. 1993. № 8. С. 82 – 113.

3. Крывелев И. А. История религий: Очерки: В 2 т. М.: Мысль. 1988. Т. 1. 446 С.

4. Никольский Н. М. История русской церкви. Минск: Беларусь. 1990. 541 С.

5. Платонов О. А. Русская цивилизация. М.: Прогресс. 1992. С. 8.

6. Платонов С. Ф. Лекции по русской истории. М.: Высш. шк., 1993. С. 381 – 405.

7. Соловьев С. М. Путь русской культуры // В поисках своего пу-ти: Россия между Европой и Азией… Ч. 1. С. 81 – 86.

8. Русское православие: вехи истории. М.: Наука, 1988. 516 С.

9. Тойнби А. Византийское наследие России // Цивилизация пе-ред судом истории. М.: Наука, 1995. С. 105 – 115.

10. Шмурло Е. Ф. Курс Русской истории. СПб.: Алетейя, 1999. Т. 2. С. 275 –277, 280 – 292.

11. Яковенко И. Православие и исторические судьбы России // Общественные науки и современность. 1994. № 2. С. 47 – 56.

Проблемные задачи

1. Письменность у восточных славян была еще задолго до при-нятия на Руси христианства и появления кириллицы. Почему исконно «руськие письмены» не получили своего дальнейшего развития, а на вооружение была взята кириллица, названная так по имени византий-ца Кирилла, составившего ее?

2. Княгиня Ольга стала первой правительницей-христианкой на Руси. Киевский князь Владимир первым ввел христианство в славян-ских землях. Но религиозного почтения Владимиру как, к примеру, его сыновьям Борису и Глебу или бабке Ольге, долго не было. Поче-му? Почему к лику святых первыми из русских были официально причислены князья Борис и Глеб, а не их отец или прабабка? (Влади-мир «прошел» общерусскую канонизацию лишь при Иване Грозном).

3. С. М. Соловьев писал: «Когда Годунов предложил вопрос о необходимости вызвать из-за границы новых учителей, то старые учи-теля – духовенство – отвечало, что нельзя, опасно для веры. Лучше послать за границу русских молодых людей, чтобы выучились и воз-вратились учить своих». Так и поступили. Но ни один из посланных с этой целью за границу… не вернулся. Почему?

4. Многие исследователи отмечают, что причиной раскола церк-ви при Алексее Михайловиче послужило несовместимость обрядов и текстов богослужения. Если это так, то почему ни раньше ХV11 в., ни позже никогда и нигде в России из-за обряда и текста не поднималось такого шумного спора и не было раскола?

5. При Петре I «монастыри обезлюдели с отнятием земель и вот-чин. Богатые обители обеднели до крайности, а средние закрылись. Во многих монастырях церкви стояли без глав и крестов, крыши их по-росли мхом, кельи, подкосившись в сторону, стояли на подпорках, ог-рады были полуразрушенными». Почему Петр I допускал разорение монастырей, а то и способствовал ему: ведь он был верующим чело-веком и христианство никогда не отрицал? В конце концов, религия была опорой его власти.

РАЗДЕЛ 3. РОССИЙСКАЯ ИМПЕРИЯ КАК ИСТОРИЧЕСКИЙ

ФЕНОМЕН: ХАРАКТЕР И СПЕЦИФИКА ПОЛИТИЧЕСКОГО,

ЭКОНОМИЧЕСКОГО, СОЦИОКУЛЬТУРНОГО РАЗВИТИЯ

ТЕМА 1. СТАНОВЛЕНИЕ РОССИИ КАК ГОСУДАРСТВА

ИМПЕРИИ

1. Формирование национальных государств в Европе. Предпосылки превращения России в государство империю

Восток и Запад отрабатывали разные модели государства. Доми-нанта развития государственности на Западе состояла в формирова-нии национального государства. Вспомним историю. В 476 году, по-сле падения Рима, в пределах Западной Римской империи образовался целый ряд германских государств: вестготское королевство на северо-западе от Италии, королевство вандалов на Пиренейском полуострове, королевство франков по течению Рейна, королевство остготов в Ита-лии, семь англо-сакских государств в Британии и др.

В IХ веке начинается процесс выделения национальностей на ос-нове его языкового отличия. Так, галлы и франки, жившие на западе от Рейна, говорили на одном романском, т. е. французском, и представля-ли собой французскую народность, а германцы, жившие на востоке от Рейна и по его правому берегу, уже говорили на немецком языке. Язы-ковое отличие было главным фактором формирования национальных государств. В Х веке оформляется английский язык в результате асси-миляции кельтского населения с германскими племенами англов, сак-сов, датчан и появляется современное название страны Англия.

Возникавшие в Европе после падения Рима империи не были ус-тойчивы. Например, империя Каролингов просуществовала менее по-лувека. После смерти Карла Великого произошел ее раздел между тремя сыновьями. С тех пор начинают существовать как отдельные государства Италия, Франция, Германия. В Х веке предпринятая по-пытка восстановить Римскую империю при Оттонах закончилась без-результатно.

Идея империи присутствует в Европе, но как реставрационная утопия (например, империя Наполеона). Наиболее устойчивой из су-ществовавших в Европе империй была империя австрийских Габсбур-гов.

Таким образом, Запад в средневековье отрабатывает модель го-сударства национального, и этому есть объяснение. Во-первых, гео-графический фактор: европейские народы жили в одинаково выгод-ных географических условиях – Умеренный климат и море, доступное для всех. Географические условия были равные у всех народов Евро-пы для их промышленного и торгового развития. Разделение на на-циональные государства не означало отчуждения, замкнутости из-за гор или больших рек. Таким образом, географический фактор не по-зволял воспользоваться преимуществами своего расположения какой-то одной стране. Во- вторых, на западе исторически сложился одина-ковый уровень экономического, социально-политического развития территорий. В-третьих, эта территория цивилизационно однородна, т. е. здесь господствуют одни цивилизационные ценности – западные, здесь не сталкиваются чуждые друг другу культуры, нет проблемы от-ставания территорий. Это единый христианский народ. В-четвертых, религиозный фактор. Положение папы как главы церкви на Западе было иным, чем на Востоке. Исторически сложилось так, что папа возвышался над королями. В условиях политической неустойчивости единственным арбитром в спорах королей выступал Папа Римский. Любая попытка создания империи не приветствуется папой, т. к. это покушение на его власть. Поэтому, как только папа ощущал угрозу от какого-либо сильного короля, он отлучал его от церкви, запрещал его подданным повиноваться своему королю. Так поступил папа Григо-рий VII с могущественным германским королем Генрихом IV, заста-вив его зимой босым три дня у стен дворца молить о прощении. Таким образом, западная церковь в сфере политической модели государства отстаивала модель государства национального, что не мешало Европе иметь колонии в других частях света, которые рассматривались как территории, подчиненные метрополиям.

Следовательно, географические, исторические, идеологические условия способствовали тому, что на Западе утверждалась модель го-сударства национального. Все попытки реставрировать империю за-канчивались крахом.

Территория, на которой складывалось Московское царство, была зажата внутри континента, лежала в стороне от главных торговых пу-тей. Географический фактор определил стратегию развития государ-ства – стать морской державой. Русский историк С. М. Соловьев от-мечал, что «для русского человека характерно представление моря как силы, которая дает богатство, отсюда страстное желание, стремление к морю, чтоб посредством него стать таким же богатым и умелым на-родом, как народы поморские; отсюда движение от востока к западу,

от степи к морю. И это движение началось сразу, как только восточ-ные варвары ослабли». [9, С. 37]. Необходимость стать морской дер-жавой вела к присоединению к Московскому царству различных на-родов, стоящих на разных уровнях экономического и социально-политического развития. Шло присоединение народов различных ци-вилизационных культур. В результате создается цивилизационно не-однородное общество.

Психология русского человека отличалась от психологии запад-ного во многих аспектах. В данном случае отметим такую черту, как склонность к перемене мест, черту, сформировавшуюся под влиянием природно-географического фактора. Для русского человека характер-ны поиски райской землицы, отсюда легкость, с которой он менял ме-сто жительства, активная переселенческая политика русских царей. Этноментальный фактор просматривается и через призму теории рус-ской истории Л. Гумилева. Этническим ядром Московского царства стал молодой пассионарный этнос. Стремление к расширению естест-венной среды обитания приводило к присоединению к Московскому царству других народов. Складывалось этнически неоднородное об-щество, различные части которого соединялись в рамках империи.

Экономическое развитие также способствовало процессу расши-рения территории. Неразвитость товарно-денежных отношений в се-веро-восточной Руси вела к тому, что роль денег выполняла земля. Царь мог обеспечить служилых только за счет новых земель. Но в центре свободных земель уже не было. Нужны были новые террито-рии. Особенно остро эта проблема встала в ХIУ веке при Иване IУ. И тогда проблема была решена за счет присоединения новых террито-рий Казанского и Астраханского ханств.

Религиозный фактор. Византия была одним из высших воплоще-ний имперских идей в истории. Константинополь осознавал себя как вселенскую империю. Византия находилась в регионе, тысячелетиями включенном в древневосточный цивилизационный процесс. Народы, которые формировали ее культуру, были наследниками древних азиат-ских империй. Они привнесли в православие идею обожествления вла-сти и идею государства как империи. Государство как империя – это православная парадигма. Империя – это наиболее возможная форма устройства классического православного общества. Именно православ-ная парадигма, по которой государство – это империя, формирует цели и идеалы власти. Имперская идея приводит к осознанию русских на-циональных интересов как интересов империи. Православная идеоло-гия – это наступательная идеология. Отсюда постоянное движение на Восток, стремление присоединить любую из возможных территорий и

безгранично расширять сферу влияния. Имперская идеология заставля-ет Россию активно участвовать и в европейских делах, противостоя Ев-ропе. Напряженное противостояние Российской империи государствам Европы – это то противоречие, которое веками двигало историю.

Таким образом, географический, этноментальный, экономиче-ский, религиозный факторы способствовали превращению Москов-ской Руси в империю – цивилизационно и этнически неоднородное общество.

2. Особенности становления и развития России как империи

Рассмотрим процесс территориальных приобретений России. Возникнув как небольшое государство на северо-востоке русской рав-нины, русское государство раскинулось в конечном итоге на двух континентах – Европа и Азия.

В процессе расширения территории России выделяется несколько этапов, которые имели свои особенности.

Первый этап – собирание русских земель вокруг Москвы (ХIУ – первая четверть ХУI века). Активная политика московских князей (со-гласно В. О. Ключевскому), перенос метрополичьей кафедры из Твери в Москву (согласно С. М. Соловьеву) способствовали выдвижению Москвы как центра русских земель. Завершился процесс при Василии III, который был прозван «Последним собирателем земли русской». Возникшее государство создавалось на восточных цивилизационных ценностях.

Второй этап – территориальные приобретения в допетровскую эпоху (сер. ХУI – конец ХУII века). Расширение территории идет по восточному типу, т. е. происходит включение завоеванных террито-рий в свое государство, превращение их в провинции. Такие образо-вания непрочны, т. к. включают территории с разной цивилизацион-ной направленностью. Ликвидировать или сгладить различия в корот-кий исторический срок не представляется возможным. Подобное го-сударство решало свои проблемы по экстенсивному типу: чем больше территория, тем больше населения, которое платит налоги и содержит это государство.

В середине ХУI века началось завоевание Московским государст-вом территорий, которые были населены нерусскими народами и отно-сились к разным типам развития. Следовательно, в это время началось формирование России как цивилизационно и этнически неоднородного общества. В 1552 году присоединено Казанское ханство, в 1556 году – Астраханское, 1581 год – начало похода казаков в Сибирь, где сущест-

вовали ослабленные осколки Монгольской державы. К концу ХУII века вся территория Сибири была включена в состав России.

С ХУ века шли войны России с Великим княжеством Литовским за территорию, составлявшую когда-то Киевскую Русь. Продвижение русских границ на запад шло медленно, т. к. крупные города Минск, Витебск, Полоцк, Смоленск оказывали сопротивление Москве, защи-щая тот значительный объем прав и привилегий, которые были полу-чены от литовских великих князей. После заключения Люблинской унии 1569 года в составе Литвы осталась Белоруссия. Украинские зем-ли отошли к Речи Посполитой и в отличие от Белоруссии оказались под напором полонизации. Население считалось людьми второго сорта, официальным языком стал польский, началась активная пропаганда ка-толичества. Все это заставило искать связей и защиты со стороны пра-вославной России, с которой кроме веры объединяли глубокие истори-ческие корни. Переговоры с Москвой шли с 1648 года, и только в 1654 году Украина объединилась с Россией. По жалованной грамоте Украи-не представлялась значительная автономия (сохранение института гет-манства, права самостоятельной внешней политики, права иметь свои вооруженные силы и др.). Добровольный переход Украины под руку Москвы давал законную основу претендовать на другие древнерусские земли. Присоединение их было лишь вопросом времени.

Третий этап – территориальные приобретения России ХVIII -начало ХХ веков. В это время Россия проводила модернизацию, и ей, как и европейским государствам, нужны были рынки сбыта, источни-ки сырья, дешевая рабочая сила. Западный тип завоевания отличается от восточного. Завоеванные территории не включались непосредст-венно в состав суверенных национальных государств Европы. Они превращались в колонии и управлялись специально назначенными людьми, опиравшимися на военную силу. В колониях не действовали законы метрополии. Для них существовали особые установления. Английское конституционное право, например, не распространялось на Индию.

Россия в ХVIII – начале ХХ веков ставила целью обеспечить ус-тойчивый выход к морям. В 1721 году она добилась выхода к Балтий-скому морю, а 1774 году к Черному, а в 1860 году появился Владиво-сток, главный порт на Тихом океане.

Каковы основные территориальные приобретения России на третьем этапе?

С начала ХVIII и до начала ХХ веков Россия боролась за Прибал-тику. Население этого региона тяготело к европейскому типу разви-тия. На его земли претендовала Швеция, Речь Посполитая, Россия. В

результате Северной войны (1700 – 1721 годы) Россия получила При-балтику (Латвия, Эстония). В результате трех разделов Польши Рос-сия получила все западно-украинские земли (без Львова) и белорус-ские земли, большую часть Литвы. В 1808 – 1809 годах в результате русско-шведской войны в состав государства была включена Фин-ляндия. В соответствии с решением Венского конгресса 1814 – 1815 годов к России отошло Варшавское герцогство (царство Польское).

Во второй половине ХVIII века (1774 и 1783 год) к России ото-шли Крым и северные берега Черного и Азовского морей. Границы с Турцией отодвинулись, открылись пути на Ближний Восток, Балканы.

В ХVIII – ХIХ веках Россия активно продвинулась на Кавказе. Здесь проживали народы, тяготевшие как к европейскому, так и к вос-точному типам развития: буддийская Калмыкия, мусульманский Азербайджан, христианские Грузия и Армения. Такая мозаичность вызывала религиозно-этнические конфликты. В 1801–1810 годах в со-став России было включено Закавказье: Грузия, Армения, Азербай-джан (1813 год). За присоединение Северного Кавказа Россия вела длительную войну с 1817 по 1859 годы. В 1859 году присоединили Дагестан, Чечню, в 1864 году – Черкессию.

С ХVIII и до 60-х годов ХIХ века к России присоединились большие территории Средней Азии, населенные кочевыми и полуко-чевыми народами. Разрыв в уровнях развития европейской части Рос-сии и азиатской был значителен. Средняя Азия того времени – это три ханства: Бухарское, Кокандское, Хивинское. Освоение этих террито-рий требовало от России значительных вложений.

В 1741 году русская экспедиция во главе с Витусом Берингом достигла Аляски. Во второй половине ХVIII века русские активно ос-ваивали Русскую Америку (Аляска и небольшая колония в Калифор-нии). Была основана Российско-Американская компания. В 1867 году Русская Америка была продана за символическую цену – 7, 2 млн. долларов. Русская Америка рассматривалась как часть территории России, а не как колония. В результате расходы на ее содержание пре-вышали доходы. Александр II решил продать Аляску для экономии. То же самое произошло, когда встал вопрос о присоединении к России Гавайских островов. Император ответил отказом.

На третьем этапе, хотя завоевания были вызваны развитием за-падного уклада, становлением рыночных отношения, тип завоевания оставался восточным. Россия не стала метрополией, а завоеванные территории – колониями. Шел процесс расширения территории госу-дарства. Колониальный тип завоевания в России не сложился.

Таким образом, Россия активно расширяла свою территорию с середины ХVI до начала ХХ века. Эти завоевания значительно усту-пали по масштабам территориям, присоединенным европейскими го-сударствами, например Британией. Завоеванные территории включа-лись как составные части в единое государство, которое по-прежнему оставалось русским. К началу ХХ века в составе России оказалось 165 народов, принадлежащих и к западному и к восточному типу раз-вития. Расширение территории привело к тому, что доля русских со-кращалась и составляла на рубеже ХIХ – ХХ веков 43%.

Россия никогда не была колониальной державой в истинном смысле этого слова по нескольким причинам.

Во-первых, русские не были господствующим народом империи: они подвергались частичной социальной дискриминации по сравнению с нерусскими и уступали ряду народов (например, немцам, полякам, евреям) по степени урбанизированности, экономическому развитию, уровню грамотности и числу лиц, занятых в сфере интеллектуального труда. Русские в массе своей всегда жили хуже, чем нерусские.

Во-вторых, национальная политика России отличалась прагма-тизмом и терпимостью по отношению к нерусским; языковая и рели-гиозная ассимиляция по общему правилу не входила в ее цели. Рус-ские никогда не загоняли туземное население в резервации, не отби-рали его земли, ограничиваясь, как правило, освоением тех террито-рий, которые пустовали. При этом представителям других этносов не запрещалось переселение на русские территории.

В-третьих, Российское государство держалось в решающей сте-пени на династическом и сословном принципах, а не на этническом и религиозном самосознании русских.

В-четвертых, в экономическом и культурном отношениях рус-ский центр уступал западной периферии и не столь значительно пре-восходил свои восточные и южные окраины, как это было в случае с Британской, Испанской и другими европейскими империями. Больше того, районы, находившиеся на периферии Российской империи, име-ли даже некоторые преимущества для своего развития сравнительно с центральными российскими регионами благодаря, например, удобно-му географическому расположению на границе или у моря.

В-пятых, не экономические, как это было в случае с западноевро-пейскими империями, а в первую очередь стратегические и внешне-политические соображения – обеспечить прочные границы, обрести незамерзающие порты, воспрепятствовать захвату пограничных тер-риторий соперниками и т. д. – стимулировали Россию к захвату тер-риторий.

Россия в процессе истории сложилась как цивилизационно и эт-нически неоднородное общество. На чем держалось его единство?

Объединяющую роль играло мощное централизованное государст-во. Другой фактор, который обеспечивал единство государства, – руси-фикаторская политика. Русификаторская политика была призвана сгла-дить межцивилизационные различия. Осуществлялась она путем созда-ния русскоязычных анклавов в национальных районах, не путем пого-ловного крещения населения в православие, а за счет переселения рус-ских на новые территории и за счет приобщения к русской культуре.

Еще один фактор, который обеспечивал единство – национальная политика. Основные принципы национальной политики заключались в сохранении многих существовавших до вхождения в состав России местных законов и учреждений, административного порядка, отноше-ний земельной собственности, верований, языка и культуры; в широ-ком сотрудничестве центрального правительства с нерусскими элита-ми, которые в большинстве своем получали права русского дворянст-ва; в создании некоторых преимуществ в правовом и материальном положении ряда нерусских народов по сравнению с русскими (отно-шение к воинской повинности, налоговые льготы и т. д.); в признании не только лояльности, но и компетентности в качестве критериев, спо-собствующих социальному продвижению, благодаря чему политиче-ская, военная, культурная и научная элиты России были многонацио-нальны. В основе такой политики лежали, с одной стороны, опасения сепаратизма, а с другой – культурная, религиозная и экономическая близость между русскими и нерусскими народами.

Таким образом, определение «колониальная империя» не соот-ветствует сущности Российской империи. Россия была устроена ина-че, чем западные империи.

Государство как главное национальное достижение, как главная национальная гордость являлось важнейшим приоритетом общест-венного сознания русских. Любое ослабление государства, а тем более крушение державы, становилось сильнейшим ударом по националь-ному самосознанию, вело к росту национализма. Огромное государст-во рассматривалось как государство русское, а история страны как ис-тория русских. Это подпитывалось тем, что огромные территории ос-ваивались русскими, осваивались трудно, ценой каторжного труда, самоотречения и подвига. Россия, цивилизационно неоднородное об-щество, распадалась дважды. Оба раза в ХХ веке. И оба раза распад шел по линиям межцивилизационных границ. Первыми уходили рай-оны, тяготеющие к западному типу развития. Районы восточного типа отходили под угрозой их более глубокой европеизации.

100

Территория между Западом и Востоком нестабильна, острокон-фликтна, т. к. здесь происходит соединение разных цивилизационных культур. Наличие мощного государства стабилизировало ситуацию, обеспечивало условия для жизни. Существование между двумя цен-трами цивилизационного развития, Востоком и Западом, закономер-ность исторического развития России.

Семинарское занятие по теме «Проблема государственности Запада и России»

1. Предпосылки становления национальных государств в Европе:

а) влияние христианства;

б) экономические и социальные факторы;

2. Природно-географические, этнические, экономические, рели-гиозные факторы превращения России в империю.

3. От России к СССР: историческая традиция и новые реалии.

Литература

1. Авторханов А. Империя Кремля. М.: Рольф, 1994. 543 С.

2. Анисимов Е. В. Петр Первый: рождение империи // История Отечества:

люди, идеи, решения. Очерки истории России IХ – начала ХХ ве-ков. М.: Мысль, 1991. С. 84 – 96.

3. Бердяев Н. Судьба России. Опыты по психологии войны и на-циональности. М.: МГУ, 1990. 240 С.

4. Верт Н. История советского государства 1900 – 1991. М.: Про-гресс, 1992. С. 148 – 157.

5. Гумилев Л. Н. От Руси к России: Очерки этнической истории. М.: Рольф, 2001. 320 С.

6. Каппелер А. Россия – многонациональная империя. М.: Про-гресс, 1996. 510 С.

7. Козлов В. И. Национализм, национал-сепаратизм и русский вопрос // Отечественная история. 1993. № 2. С. 32 – 48.

8. Семеникова Л. И. Россия в мировом сообществе цивилизаций. М.: Интерпракс, 1994. С. 195 – 216, 470 – 483.

9. Соловьев С. М. Путь русской культуры // В поисках своего пу-ти… Ч. 1. С. 37.

10. Экономцев И. Иоанн, игумен. Православие, Византия, Россия. М.: Наука, 1992. 329 С.

11. Яковенко И. Православие и исторические судьбы России // Общественные науки и современность. 1994. № 2.. С. 47 – 56.

101

Проблемные задачи

1. Некоторые историки и политики любят часто повторять сте-реотип о поведении России как типичной колониальной, имперской державе. Свидетельствует ли о «колониальном аппетите» России ус-тупка в 1867 г. за семь миллионов долларов русской территории, Аляски, Америке, хотя «имперское» мышление должно было бы за-ставить Петербург удерживать это владение в своих руках?

2. Русский путешественник Миклухо-Маклай в 1885 г. предло-жил Александру III основать русскую колонию в Тихом океане на от-крытых им землях в Новой Гвинее. После длительного обсуждения в российских инстанциях пришли к заключению, что такая акция неже-лательна. Почему? Ведь все без исключения страны, открыв новые земли, тут же объявляли их своими территориями или колониями.

3. Как вы думаете, какой исторический смысл вкладывается в южно-русскую пословицу: «Папа – турок, мама – грек, а я – русский человек»?

4. Вопрос о вхождении нерусских народов в состав Российского государства и по сегодняшний день является актуальным и в то же время противоречивым. С одной стороны, мы говорим, что некоторые народы, проживающие по соседству с Россией, вошли в нее сугубо добровольно. С другой стороны, кое-кто Россию называл и называет тюрьмой народов. Получается, что народы-соседи добровольно шли в тюрьму?

5. В начале 90-х гг. ХХ века Япония еще активнее развернула борьбу за отторжение от России Курильских островов, считая их пе-редачу в 1945 г. СССР незаконной. Ввиду сложности проблемы руко-водство России предложило Японии рассмотреть этот затянувшийся территориальный спор в международном суде. Однако Япония кате-горически отказалась от такого предложения. Почему? Ведь если Рос-сия не права, суд подтвердил бы это.

6. Долгое время первые Романовы – Михаил, Алексей и даже Петр I – не хотели принимать Грузию в состав России. Почему? Павел I дал себя уговорить Георгию ХIII и включил Грузию в состав Россий-ской империи. В то временя насчитывалось 800 тыс. грузин, а в 1900 г. их было 4 млн., в 1985 г. – 5 млн. 200 тыс. человек. Грузия не раз выживала за счет России. Однако финиш известен: Грузия вновь стала самостоятельным государством. Почему так произошло?

102

ТЕМА 2. МОДЕРНИЗАЦИЯ В ИСТОРИИ РОССИИ

1. Понятие модернизации. Цели и особенности модернизации в России

Московское государство, скованное религиозной регламентацией жизни, корпоративной структурой и самодержавной властью, разви-валось медленно и могло стать добычей более сильных, динамичных стран. Предупреждением для России была судьба Османской Турции, которая находилась на вершине могущества в ХVI веке, а в ХIII веке стала добычей западного капитала, который завладел внутренней и внешней торговлей. Не менее показательной была судьба Речи По-сполитой, которая была частью европейской цивилизации и находи-лась в расцвете в ХVI, ХVII веках, но задержалась с реформами, в ча-стности с отменой крепостного права, потеряла темп и в конце ХVIII века перестала существовать как самостоятельное государство. В кон-це ХVII века в Европе бытовало мнение, что судьба России – превра-щение в колонию Швеции. Чтобы сохранить независимость и обеспе-чить достойное место страны в сравнении с вырвавшимися вперед ев-ропейскими державами, Московскому государству нужна была мо-дернизация.

Модернизация – это обновление, означающее в широком смысле переход от корпоративно-общинного общества средневековья к бур-жуазному обществу нового времени, от традиционного общества к со-временному. Это длительный исторический процесс – примерно с ХУI века по настоящее время. По своему значению для истории человече-ства модернизационный сдвиг сопоставим с эпохой неолитических революций, сменой собирательства и пастушества земледелием.

Традиционное общество в древности и средневековье было осно-вано на простом воспроизводстве, ремесленных технологиях, общин-но-корпоративистских ценностях, почтении к авторитету и возрасту, ориентации на прошлое и его повторение. В результате модернизации возникает качественно новый тип общества, в котором человек не только готов воспринимать постоянные сдвиги в технологии, право-вых нормах и ценностных ориентациях, но способен инициировать их.

Модернизация – это комплексный процесс. Она захватывает все сферы общества: экономику, социальную жизнь, политику, право, культуру.

В экономике модернизация означает существенное повышение производительности труда в сельском хозяйстве, индустриализацию, развитие транспорта и коммуникаций и т. д. Развитие осуществляется

103

через реализацию принципов и структур рыночной экономики, а так-же научно-технический прогресс.

В социальной сфере модернизация несет с собой беспрецедент-ный по сравнению с обществами традиционного типа рост социальной мобильности, дифференциацию социальных групп, в том числе на профессиональной основе. Рост городов приводит к значительному сокращению доли крестьянства и сельского населения, появлению буржуазии, промышленного пролетариата, средних слоев. При этом постепенно обозначается тенденция к сравнительному сближению до-ходов различных групп (при росте их производства), что в системе рыночного хозяйства становится ведущим стимулом прогресса произ-водства.

Политическая модернизация состоит, во-первых, в значительном расширении функций государства. Если в традиционном обществе по-следнее ведало в основном военным делом, поддержанием порядка, организацией общественных работ и сбором налогов, то в модернизи-рующемся обществе государство осуществляет также экономическую политику, перераспределяет ресурсы на цели развития, создает сеть различных социальных и информационных служб. Во-вторых, поли-тическая модернизация означает реформирование прежних властных структур. Политические лидеры начинают признаваться таковыми не на основе их наследственного иерархического положения, а оценива-ются по их собственным заслугам, реальным или приписываемым. Происходит разделение властей на законодательную, исполнительную и судебную, относительно автономные по отношению друг к другу. Рационально разграничиваются функции центральной и местной вла-сти, последняя наделяется правами самоуправления. Постепенно складывается демократическая система управления.

В сфере культуры модернизация приводит к значительной транс-формации традиционных ценностей. Возникают новые потребности, материальные и духовные. Личность все более автономизируется. В своем поведении человек начинает ориентироваться на собственные личные достижения, хочет самостоятельности, материального достат-ка и независимости. В обществе происходит секуляризация, отделение церкви от государства. Религия перестает быть единственным миро-воззренческим ориентиром, возрастает роль научного понимания ок-ружающей действительности.

Модернизация происходила неравномерно как в мировом про-странстве, так и в историческом времени. Инициатором ее стал регион Запада. Отличительными чертами модернизации Запада прежде всего было длительное, постепенное становление новых общественных ин-

104

ститутов, элементов буржуазной формации. Первичные формы капи-талистического предприятия (мануфактуры, раздача сырья на дом) появляются уже в ХIУ – ХУ веках. В ХУ веке возникают первые тор-говые биржи (Венеция, Флоренция). В начале ХУII века возникают акционерные компании (Англия, Нидерланды). При этом в большин-стве европейских стран – Голландии, Англии, позднее в Германии и др. – аграрная революция предшествует промышленной. Такая после-довательность оптимальна, поскольку сельскохозяйственный прогресс обеспечивает необходимую сырьевую базу и приток рабочей силы для индустриализирующегося города.

Аналогичным образом накапливались социальные факторы бур-жуазного развития – классовое и профессиональное расслоение в об-ществе, сближение торгового и промышленного предпринимательст-ва, рост третьего сословия. В период революции ХУII века в Англии палата общин по сумме ее доходов была в три раза богаче палаты лордов.

Так же постепенно накапливались политические предпосылки буржуазного развития. Без малого пять столетий, начиная с Великой хартии вольностей 1215 года, идет в Англии борьба представительных учреждений с королевской властью.

С точки зрения культурных предпосылок модернизации огромное значение имели два процесса. Возрождение приспосабливало насле-дие античности к потребностям новой эпохи, выдвинуло идеалы гу-манизма и человеческого достоинства. Реформация обосновала прин-цип автономии личности религиозными аргументами, причем в отли-чие от элитарной культуры Возрождения овладела массовым сознани-ем. Реформация отстаивала прежде всего религиозную эмансипацию человека (индивид в своем общении с Богом не нуждается в посред-ничестве папской церкви, учили протестантские лидеры), но затем эта тенденция была логически распространена на другие сферы человече-ской жизни – политику, право, хозяйство. Не случайно протестанты возглавили первые буржуазные революции в Европе (в Голландии, Англии), а протестантские общины с их началами выборности и само-управления во многом способствовали укреплению институтов бур-жуазной демократии.

Как доказал выдающийся социолог М. Вебер, «протестантская этика» стимулировала буржуазное предпринимательство. Дело было не только в религиозном поощрении мирской активности и приобре-тательства. Протестантизм помог европейскому обществу преодолеть трудный рубеж, когда возникшие было зачатки раннего капитализма были поглощены феодальной системой, приобрели черты паразитиче-

105

ского стяжательства (ростовщичество, феодальные банки, грабеж конквистадоров и пр.) В противовес этому Лютер и другие деятели Реформации настаивают на том, что накопление и предприниматель-ство должны опираться на совесть, умеренность и прилежание. Позд-нее, развивая эту тему, идеологи подымающегося капитализма Д. Де-фо, В. Франклин и другие стали призывать добывать деньги «честным путем».

Таким образом, становление буржуазных отношений в Европей-ском регионе характеризуется более или менее одновременным вы-зреванием всего комплекса модернизационных предпосылок. Этот процесс облегчался географическим, экономическим и культурным единством европейских стран.

Таков вкратце характер модернизационного процесса в Европе. В остальных странах и регионах модернизация проходила с запозда-нием и обладала существенными особенностями по сравнению с пер-вым эшелоном. Импульс развития в значительной мере исходил извне – от мирового «центра», ушедшего вперед Запада, который был не только примером, но и угрозой для отставших стран. Проблема за-ключалась в том, чтобы приспособить местные традиционные струк-туры и ценности к овладению достижениями более развитых стран – причем в короткий исторический отрезок времени.

Среди обществ запоздалой модернизации можно выделить круп-ные страны, осуществлявшие модернизацию на независимой нацио-нальной основе (Россия, Япония, Турция). Здесь модернизация имеет немало отличий. Мануфактурный период значительно сокращен, ин-дустриальный рывок начинается практически с фабрики, с машинного производства. Такие источники первоначального накопления, как внешняя торговля и эксплуатация колоний, ограничены

В этих странах, конечно, складывались самостоятельные внут-ренние предпосылки модернизации, такие как рост товарно-денежных отношений, развитие купеческого капитала и др. Но, во-первых, эти предпосылки были выражены гораздо слабее, чем в первом эшелоне, – особенно политические, культурные и правовые. Во-вторых, ликвиди-ровать отсталость приходилось за значительно более короткий исто-рический срок. Отсюда форсированный характер модернизации, что создавало различные диспропорции, что создавало различные диспро-порции – отставание аграрной сферы от индустриальной, расслоение в доходах, различные противоречия и конфликты в обществе.

Еще одна особенность процесса модернизации в названных стра-нах – повышенная роль государства. Стадия классической свободной конкуренции здесь как бы пропускалась, ее место занимал своеобраз-

106

ный «государственный капитализм», активное насаждение «сверху» крупной промышленности, банковских учреждений, строительство железных дорог. Однако при этом роль государства оказывалась двойственной. Давая толчок освоению технико-организационных форм более развитых стран, оно одновременно нередко консервиро-вало традиционные политические институты, тормозило процесс де-мократизации и становления гражданского общества.

Наконец, большое значение имела способность национальной традиционной культуры приспособиться в весьма короткий историче-ский срок к процессу изменений. Речь идет не только об усвоении но-вых ценностей и переосмыслении прежних (например, религиозных), что осуществляет прежде всего образованная элита, но и о социально-психологической перестройке массового сознания.

Таким образом, модернизация в названных странах проходила трудно и противоречиво, в условиях больших социальных антагониз-мов, нежели в странах «центра». Этим во многом объясняется то об-стоятельство, что именно в странах полупериферии впервые в исто-рии наряду с буржуазным типом модернизации возник альтернатив-ный, социалистический путь (Россия).

Среди обществ запоздалой модернизации выделяются развиваю-щиеся страны Азии, Африки, Латинской Америки, где начало процес-са перехода от традиционного общества к современному еще более сдвинуто во времени – примерно от середины ХIХ до середины ХХ века. Эти страны относятся к мировой периферии, которая интегриро-валась в общемировой процесс модернизации через систему колониа-лизма. Разделяя со странами полупериферии ряд черт запоздалого развития, страны третьего мира обладают большой спецификой.

Важной особенностью является то обстоятельство, что модерни-зация здесь осуществляется в эпоху обострения глобальных проблем. Демографический, экологический и продовольственный кризисы ста-новятся для молодых государств объективными ограничителями раз-вития. Во-вторых, страны «центра» уже входят в постиндустриальную фазу, что увеличивает разрыв между ними и периферийными страна-ми, усложняет задачи модернизации. Правда, как показывает пример некоторых стран Восточной Азии, эти задачи все же не являются не-выполнимыми.

История показывает, что модернизацию нельзя рассматривать только как прогресс, как нечто линейно восходящее. Приобретения неизбежно сопровождаются потерями, движение вперед – откатами назад. История модернизации знает периодические срывы, застойные периоды и попятные тенденции – в России в начале ХХ века, в Япо-

107

нии в 30-40-е годы ХХ века, в Иране в конце 70-х – начале 80-х годов ХХ века и в других странах.

Цель модернизации в России – внедрение и приспосабливание к условиям России элементов западного типа развития. Это позволило бы ускорить развитие страны и ликвидировать разрыв между Россией и странами европейской цивилизации в социально-экономической, науч-но-технической, военной и других областях. В перспективе модерниза-ция привела бы Россию к обществу с рыночной экономикой, конститу-ционным строем и гражданским обществом. В результате страна бы обрела механизмы саморазвития (рынок и демократия), которые обес-печивают устойчивость прогрессирующего движения вперед.

Московское государство первой из империй восточного типа вступило на путь модернизации. Модернизация осуществлялась с пе-рерывами на протяжении 300 лет (ХVIII – ХХ века).

Особенности осуществления модернизации в России.

1. Модернизация осуществлялась в условиях цивилизационно и этнически неоднородного общества. Перепад в уровнях развития, тра-дициях, культуре между различными регионами был колоссален. Если в автономной Финляндии во второй половине ХIХ века имелось раз-деление властей и формировалось гражданское общество, то в Бухар-ском эмирате существовало рабство. Реализация задач модернизации в таких условиях представляла большую сложность.

2. Для осуществления модернизации необходима идеология, ко-торая давала гражданскую ценностную мотивацию для деятельности государства, общественных институтов, личности. Основы идеологии западной цивилизации были разработаны в эпоху Просвещения. Она утверждала ценности гуманизма, уважения достоинства и прав лично-сти. В России роль идеологии выполняло православие. Церковь же стояла на стороне почвенников, тех, кто отрицал ценность западного пути развития, поэтому модернизация осуществлялась противоречиво.

3. Россия осуществляла модернизацию с сохранением традици-онных ценностей (корпоративная структура общества, самодержавная форма власти, коллективистская ментальность и т. п.). Поэтому мо-дернизация шла непоследовательно в течение 300-х лет.

В трехсотлетнем периоде модернизации можно выделить пять этапов и одновременно пять самостоятельных вариантов модерниза-ции:

– модернизация Петра I: заданная им доминанта развития сохра-няла свою актуальность до середины ХIХ века:

– модернизация Александра II второй половины ХIХ века;

108

– модернизация начала ХХ века, которую принято называть сто-лыпинской;

– сталинская («социалистическая») модернизация; – современная модернизация.

2. Варианты осуществления модернизации в России

Петровский вариант модернизации. Модернизация, начатая Пет-ром I, во многом определила характер преобразований в будущем. Петр I в модернизации России главным видел следующее: во-первых, внедрение в России рыночных отношений; во-вторых, светской куль-туры и образования. Опорой в проведении реформ для него должен был стать государственный механизм с неограниченной властью мо-нарха. Такой путь означал применение масштабного насилия государ-ства по отношению к обществ. В результате модернизация проводи-лась противоречиво; традиционные ценности не только не исчезали, но и усилились.

1. Корпоративность общества не разрушилась. Создаваемые ма-нуфактуры представляли корпоративные объединения. Рождались но-вые социальные слои – рабочие, предприниматели, интеллигенция. Но их формирование происходило в рамках корпоративных структур: це-хи для ремесленников, гильдии для купцов, дворянские собрания для аристократов, ранги для бюрократии и т.п.

2. Государство обладало колоссальной собственностью. Полови-на из двухсот мануфактур принадлежала государству. Земли, на кото-рых жили черносошные крестьяне, стали государственной собствен-ностью. Государству принадлежала монополия на внутреннюю и внешнюю торговлю, что приносило в казну значительный доход. Го-сударство было субъектом экономической деятельности с преимуще-ственными правами.

3. Такие черты общественного сознания, как коллективизм, не-приятие индивидуализма, усилились во время петровской модерниза-ции. В условиях масштабного насилия коллективизм представлял единственную форму социальной защиты человека, обеспечивал вы-живание. Предпосылок для утверждения индивидуалистической тра-диции практически не было, индивидуализм утверждался только в высших слоях общества.

4. Утверждение рыночных отношений шло медленно, т. к. отсут-ствовало полное право частной собственности. Указ 1714 года вводил институт частной собственности, но это не была частная собствен-ность в европейском понимании. Законодательство не защищало ча-стную собственность. Число собственников, особенно мелких и сред-

109

них, росло незначительно. Конкуренция между предпринимателями была слабой, т. к. предприятия работали в основном на госзаказ. Ра-бочий класс из-за существования крепостного права первоначально формировался из крепостных.

Таким образом, западные цивилизационные ценности утвержда-лись медленно. Это светская культура и образование, элементы ры-ночных отношений, предпринимательство. Восточная парадигма раз-вития сохраняла мощную базу и была преобладающей. Результатом модернизации стал цивилизационный раскол русского общества («почва» и «цивилизация»), который сохранялся на протяжении двух веков и стал причиной глубоких противоречий.

Екатерина II и Александр I во второй половине ХVIII – первой половине ХIХ века предприняли попытки расширить жесткие рамки петровского варианта модернизации, дать больше свободы обществу.

Екатерина II ввела частную собственность в западном смысле этого слова, предоставила гражданские права дворянству и городско-му населению, сделала шаг к разделению властей (произошло органи-зационное оформление судебной ветви власти). Александр I шел в этом же направлении. Началась отмена крепостного права (указ «О вольных хлебопашцах» 1803 года). Складывался рынок вольнонаем-ной рабочей силы. Организационно оформилась исполнительная ветвь власти (министерства, кабинет министров), появился зачаток будущей законодательной власти (Государственный Совет).

Однако выйти за рамки, установленные Петром I, преодолеть раскол общества не удалось. Необходимо было дать больше свободы для западного уклада. Политической доминантой ХIХ века стали ог-раничение самодержавия, введения разделение властей и парламента-ризма, что неизбежно требовало разрушения корпоративности. Рус-ская интеллигенция вела споры о возможности соединения идеи про-гресса с православной духовностью и общинным коллективизмом.

Модернизация Александра II предполагала углубленный по срав-нению с петровским вариант модернизации. Его цель – обеспечить единство общества на европейской основе. Александровская модерни-зация включала:

1) отмену крепостного права, что способствовало формированию рынка рабочей силы;

2) земскую и судебную реформы, что вело к формированию гра-жданского общества и к децентрализации власти;

3) александровская модернизация более масштабно затронула районы мусульманской цивилизации. Во-первых, утверждалось свет-ское правовое регулирование жизни. Суд шариата сохранялся, но из

110

его ведения были изъяты уголовные и некоторые гражданские дела. Во-вторых, в городах появились выборные думы, как органы само-управления, т. е. утверждались демократические традиции граждан-ского общества. (В Ташкенте – административном центре Туркестана, в состав городской думы входило 48 русских и 24 человека от местно-го населения). В-третьих, русская светская культура ослабляла влия-ние мусульманства в крупных городах. Это вело к формированию на-циональной светской культуры и интеллигенции.

4) Модернизация Александра II позитивно влияла и на западные регионы, развивавшиеся по европейским ценностям. Во-первых, в Прибалтике на сорок лет раньше, чем в стране в целом, было отмене-но крепостное право. Во- вторых, Финляндия в составе России имела автономию. До вхождения в состав России она почти пять столетий была в составе Швеции и не имела тех прав, которые на условиях ав-тономии получила в России. В Финляндии формировалось граждан-ское общество, культура парламентаризма. Первая политическая пар-тия здесь появилась в 1879 году. В 1906 году провозглашена консти-туция, введено всеобщее избирательное право. Развивалась нацио-нальная культура. Обучение в школах с 1866 года велось на финском языке. После первой революции 1905-1907 годов за сепаратизм цар-ская администрация ограничила свободы в Финляндии. В- третьих, в Польше, которую Россия держала железной рукой, отменив в 1832 го-ду конституцию 1815 года, крестьянская реформа была проведена иначе, чем в России. Крестьянская реформа 1864 года дала польским крестьянам землю на правах полной частной собственности. Выкуп в отличие от России не вводили. Крестьяне платили поземельный налог. Аграрная реформа создала в Польше слой частных собственников, рынок. Несмотря на жесткий режим, политические партии здесь поя-вились раньше чем в Великороссии, в 80-90-х годах ХIХ века.

Таким образом, в результате модернизации Александра II страна значительно изменилась:

1)ускорилось развитие, что позволило завершить промышленный переворот и перейти к индустриализации;

2) формировалось гражданское общество, возникли предпосылки для многопартийности;

3) были сняты корпоративные рамки для формирования класса собственников. Закон 1898 года уничтожил связь между предприни-мательской деятельностью и обязательной записью в купеческую гильдию.

Но страна не обрела единства на европейской основе. Во-первых, сохранилась главная корпоративная структура – крестьянская община.

111

Во- вторых, госсектор оставался огромным: помимо земельной собст-венности государство контролировало около 45 % крупных современ-ных предприятий. В-третьих, частных собственников было очень мало для такой огромной страны. В начале ХХ века из 150 млн. населения имели годовой доход свыше 1 тыс. немногим более 550 тыс. физиче-ских лиц (это и были средние собственники). В-четвертых, подав-ляющая часть населения была связана с корпоративным сектором, где развитие шло медленно, положение людей было тяжелым. В-пятых, сохранялся цивилизационный дуализм русского общества – раскол по цивилизационным предпочтениям.

Революция 1905–1907 годов, продемонстрировав глубину проти-воречий и опасность потери контроля власти над обществом, заставила радикально пересмотреть политику. Выход из кризиса предполагался за счет осуществления более радикального варианта модернизации.

Столыпинская модернизация. Цель данной модернизации – ре-формировать политическую структуру общества и реформировать «почву», разрушить корпоративные структуры в русском обществе.

Процесс осуществления модернизации в политической сфере сводился:

1) к введению демократических свобод: слова, печати, собраний
(Манифест 17 Октября 1905 года);

2) к легализации политических партий и к созданию профсоюзов;

3) к оформлению законодательной власти в лице двухпалатного собрания: Государственного совета и Государственной думы.

Таким образом, в России начался процесс формирования парла-ментаризма. Однако разделение властей не было осуществлено в пол-ной мере. Статья 4 «Основных законов Российской империи» гласила, что императору принадлежит верховная самодержавная власть.

Процесс реформирования «почвы» предполагал:

1) разрушение крестьянской общины и введение частной собст-венности на землю;

2) создание мощного слоя мелких собственников, которые обес-печили бы устойчивость демократии и парламентаризму;

3) преодоление опасного раскола русского общества, изменение цивилизационной парадигмы на западную;

4) изменение менталитета русского крестьянства и всего строя русской жизни – переход к индивидуализму, частнособственническим приоритетам и соответствующему укладу жизни.

История не дала времени на спокойное осуществление этого ва-рианта модернизации. В 1914 году началась I мировая война. Но дело не только в этом. Ход реформ показал, что крестьянство в большинст-

112

ве привержено общине и сопротивляется ее разрушению. К 1915 году только 10,2 % крестьянских дворов стали фермерскими. После 200 лет модернизации индивидуализм, частная собственность и соответст-вующая психология все еще не стали преобладающими. Это свиде-тельствует о том, что «лобовые» попытки модернизации потому и да-ли неполный успех, что не учитывали особенности страны. Модерни-зация должна проводиться с учетом преобладания коллективистской психологии и традиций корпоративности.

Сталинская «социалистическая» модернизация. После Октября 1917 года произошел отказ от ценностей европейского типа: рынка, частной собственности, парламентаризма, элементов гражданского общества, многопартийности.

Модернизация по социалистическому варианту имела целью пе-рейти к индустриальному обществу в организационно-технологическом смысле. Отказ от европейских ценностей не снимал с повестки такие вопросы, как ускорение развития, ликвидация разры-ва между Западом и Россией, переход к индустриальному обществу.

Вариант социалистической модернизации имел свои особенно-сти. Во-первых, это идеология. Несмотря на провозглашенный атеизм, продолжалась духовная традиция, ориентировавшая на христианские идеалы. Православие было заменено социалистической идеологией, которая превратилась в символ веры. Здесь были свои пророки и фа-натичные приверженцы, свои святые. Марксизм, хотя и возник в ин-дустриальную эпоху, в принципиальных своих положениях связан с иудео-христианскими представлениями о конечной цели истории и общественном идеале. Социалистическая идеология стала духовной системой для всех народов, населявших советскую Россию.

Во-вторых, сохранялась и даже усиливалась корпоративность общества, основанная на производственном коллективизме. На смену общине пришел производственный коллектив.

В-третьих, поскольку частная собственность и рынок отсутство-вали, механизмов саморазвития общества не было, то государство осуществляло движение общества. Государство применяло масштаб-ное насилие. Через насилие осуществлялась модернизация, особенно по отношению к крестьянству.

В-четвертых, коллективистская традиция оставалась преобла-дающей. Коллективизм никогда до такой степени не подавлял лич-ность, как в советское время. Нормы нравственности утверждали, что индивидуализм – это порок. Высшими ценностями стали коллектив-ная солидарность, коллективный труд.

113

В-пятых, насильственно стирались цивилизационные различия. Для районов, ориентированных на западные ценности это означало утрату индивидуалистической традиции и механизмов саморазвития. Для восточных районов – разрушение уникального мира и ассимиля-цию с огромными издержками для народов.

Социалистический вариант модернизации означает отклонение от модернизации, представленной западным историческим опытом – вестернизацией. Не преувеличивая достижений советского времени, не замалчивая свойственных ему трагедий, перекосов и искривлений, путем элементарного сопоставления советского общества с любой из других стран можно прийти к выводу, что под флагом строительства социализма в стране осуществлялась модернизация. Отличие социа-лизма как способа модернизации состояло в том, что он обещал осу-ществить ее на основе марксистской идеологии, т. е. без эксплуатации человека человеком, без частной собственности. Многие противники советского строя поддерживали в этом смысле модернизаторские уст-ремления большевиков, даже если сам социализм они рассматривали как неосуществимую утопию. Большевистская концепция построения социализма, ее составные части в виде индустриализации и урбаниза-ции, культурной революции, имеющие прямое отношение к модерни-зации, имели огромную социальную поддержку.

Одной из главных черт истории советского общества было его преобразование на базе индустриализации. Большинство авторов не отрицает ее успехов, но, по их мнению, цена, уплаченная за нее, – че-ловеческие потери и затраченные материальные ресурсы, – оказалась такой, что на этом фоне динамика развития меркнет. Главной жертвой индустриализации оказалась деревня. Но если даже цена за экономи-ческие успехи страны была слишком высокой, достигнутой за счет нещадной эксплуатации крестьянства, достижения, например, в сфере образования и культуры выглядят, мягко говоря, несколько иначе. Та-ким образом, вопрос о цене модернизации в целом приобретает ог-ромное значение для понимания советской истории.

Все, конечно, познается в сравнении. Необходимо, чтобы попу-лярный ныне вопрос о лишениях и жертвах, понесенных страной в период модернизации («строительства социализма»), рассматривался в более широком историческом контексте. Тот факт, что в СССР все свойственные модернизации явления оказались уплотненными во времени, наложенными на глобальные мировые процессы, усложнен-ными в результате войн и революций, столкновения различных идео-логий, не отменяет того факта, что модернизация во многих странах приносила людям немалые страдания в зависимости от конкретной

114

истории каждой страны. История модернизации писалась не только бережливыми бюргерами, но и жестокими и кровавыми столкнове-ниями, маргинальными и деклассированными группами и слоями на-селения, войнами, колониальными захватами и пр. С этой точки зре-ния полезно рассматривать популярное ныне сопоставление истории "капитализма" и "социализма" и не забывать, что насилие, репрессии, тюрьмы, каторга и ссылка существовали повсеместно.

Таким образом, Россия осуществляла модернизацию на протя-жении трехсот лет. В ее истории просматривается пять самостоятель-ных вариантов модернизации. Длительность осуществления процесса модернизации объясняется спецификой российской цивилизации.

Семинарское занятие по теме «Модернизация в истории России»

1. Проблема модернизации в русской истории ХVIII века.

2. Усиление тенденции европеизации России в ХIХ веке.

3. Противоречивость процесса модернизации как следствие ци-вилизационной специфики России.

4. Модернизация в русской истории ХХ века.

Литература

1. Анисимов Е. В. Петр Первый: рождение империи // История Отечества: люди, идеи, решения. Очерки истории России 1Х – начала ХХ веков. М.: Мысль, 1991. С. 84 – 96.

2. Верт Н. История Советского государства. 1900 – 1991. М.: Прогресс, 1992. С. 49 – 59, С. 189 – 202.

3. Грошев И. В. Экономические реформы России через призму русской ментальности // Социально-гуманитарные знания. 2001. № 6. С. 25 – 39.

4. Карамзин Н. М. Записка о новой и древней России в ее поли-
тическом и гражданском отношениях // В поисках своего пути: Рос-
сия между Европой и Азией… Ч. 1. С. 19 – 21.

5. Мироненко С. В. Самодержавие и реформы. Политическая
борьба в России в начале Х1Х века. М.: Прогресс, 1989. 510 С.

6. Модернизация в России и конфликт ценностей. М.: Прогресс, 1994. 412 С.

7. Семеникова Л. И. Цивилизационные парадигмы в истории России // Общественные науки и современность. 1996. № 6. С. 86 – 102, 1997. № 1. С. 75 – 83.

8. Пушкин А. С. Заметки по русской истории ХУ111 века // В поисках своего пути: Россия между Европой и Азией.…С. 24 – 25.

9. Хорос В. Г. Русская история в сравнительном освещении. М.: ЦГО, 1996. С. 36 – 53.

115

Проблемные задачи

1. Давая оценку деятельности Петра I, часто говорят: «Он много сделал для России!» Согласимся с этим. Но почему тогда в ходе этих «многодеяний» население Центральной России (а именно эту терри-торию в первую очередь затронули преобразования) сократилось в го-ды царствования Петра I на 25–40 %?

2. Принято считать, что отмена крепостного права в России в 1861 г. явилась началом капиталистического развития страны, а вот автор «Истории Советского государства» Н. Верт считает: отмена крепостного права «вовсе не способствовала развитию капитализма, а скорее укрепляла архаические, можно сказать феодальные, экономи-ческие структуры». Кто прав? Если Верт, то какой исторический ру-беж можно брать за начало эпохи капитализма в России?

3. В ходе столыпинской аграрной реформы многие крестьяне со-противлялись ее проведению, даже зажиточные крестьяне не торопи-лись выйти из общины. Почему? Ведь община связывала каждого кре-стьянина, что называется, по рукам и ногам.

4. К. Маркс писал, что Петр Великий использовал варварские методы, чтобы вытащить Россию из варварства. И. Сталин использо-вал тоже варварские методы, чтобы вытащить Россию из отсталости. Оба деятеля рубили лес, не обращая внимание на щепки. Но один по-лучил звание «Великий», а второй…. Почему?

5. В соревновании с капиталистическим миром СССР ценой многолетних усилий добился в 67–70-е гг. паритета в военной облас-ти. А почему государство не смогло добиться паритета за это же вре-мя на другом направлении – в области экономики? Ведь то оружие, которое имела страна, могло быть произведено лишь при высокораз-витой экономике, огромных достижениях в науке и технике и т. п. Обоснуйте свой ответ.

ТЕМА 3. ЭВОЛЮЦИЯ ВЛАСТИ В РОССИИ. ОБЩЕЕ И

ОСОБЕННОЕ

1. Начало формирования государственно-феодальной системы. Ее отличие от западноевропейского вассалитета

30 декабря 1701 года по именному указу Петра Алексеевича за-прещалось использовать уничижительные имена. Вместо самоназва-ния "холоп твой" в обращении к верховной власти вводилось обраще-

116

ние "нижайший раб". Впоследствии оно было заменено Екатериной II на слово "подданный".

В слове "холоп" для русского средневекового человека не было ничего оскорбительного. В нем звучала даже благочестивая нота: все мы рабы Божьи, а значит и холопы государя, власть которого от Бога! В том не было унижения достоинства, но формулой "Яз, холоп твой" тем не менее фиксировалась история становления в средневековой Ру-си особого типа взаимоотношений верховной власти и подданных, вли-явшего на умонастроение людей, их ценностную ориентацию. Холо-пами были все, кто не входил в великокняжескую, царскую семью.

В конце ХV века стало обязательным для любого из служилых людей самого высокого ранга титулование себя холопом, а великого князя – государем. Так, в 1477 году новгородские послы признали Ивана III "государем", хотя до этого обращались к нему как к "госпо-дину". Разница между этими обращениями отнюдь не только терми-нологическая. Если обращение "господин" означало отношения под-чинения и покровительства, то "государь" – это безоговорочное при-знание полной власти. Так обращались к своему владельцу "холопы". Но превращение имени в уничижительную форму не стало еще все-общим и обязательным. Полуимя в сочетании с термином "холоп твой" станет обязательной этикетной формулой, отражающей реаль-ность, в середине ХVI века. Лишь отказавшийся от подданства А. М. Курбский в своих посланиях решается не называть себя полуименем. В ХVII веке самоназвание "холоп твой" осознавалось как привилегия, ибо крестьяне и посадские люди пишутся в челобитных своих "рабами и сиротами", а не "холопами".

Менталитет холопства отмечают почти все иностранцы, писав-шие о Московии. Обратимся к одному из первых европейских свиде-тельств о России - запискам Сигизмунда Герберштейна, посла импе-рии Габсбургов, посетившего Россию в 1517 и 1526 гг.

В письме императору Фердинанду Герберштейн писал о "север-ной" стране, которая значительно отличается "от нас" своими обычая-ми, учреждениями, религиею и воинскими уставами. Удивительным для него оказалось могущество Василия III: "Властью, которую он имеет над своими подданными, он далеко превосходит всех монархов целого мира… Всех одинаково гнетет жестоким рабством…" Вчита-емся и в такие слова Герберштейна: "Все они называют себя холопами (chlopi, Chloph), то есть рабами государя… Этот народ находит боль-ше удовольствия в рабстве, чем в свободе…" [1, С. 116].

Отношения холопства поражали иностранцев в силу того, что они сами были воспитаны в другой социокультурной системе, допус-

117

кавшей для различных слоев общества определенные права и приви-легии, которые в совокупности ограничивали власть монарха. Эту систему договорных отношений условно можно назвать вассалитетом. Соответственно отношения недоговорного характера также условно определяются как министериалитет.

Вассалитет как система отношений личной зависимости возник на вполне определенной ступени развития европейского феодального об-щества. Развитым институтом он стал в VIII - IХ веках во Франкском государстве, когда помимо личных связей существовали широкие по-земельные отношения. Политическая иерархия покоилась на иерархии собственности. Вассальная служба, и в том ее главная особенность, не ущемляла свободу вассала, находящегося под покровительством сень-ора, ибо это служба договорная. Установление связи между сеньором и вассалом, покровителем и подопечным так или иначе предполагало принятие обязательств обеими сторонами. Вассал должен служить сво-ему сеньору, оказывать ему всяческую помощь, соблюдать личную верность и преданность; со своей стороны сеньор обязывался покрови-тельствовать вассалу, защищать его, быть по отношению к нему спра-ведливым. Вступая в это отношение, они обменивались торжественны-ми клятвами и выполняли ритуал оммажа, делавший их связь неруши-мой. Нарушение обязательств одной стороной освобождало от них дру-гую сторону феодального договора. Вассалитет в Западной Европе те-ряет свое значение с образованием в позднем средневековье единых го-сударств и развитием товарно-денежных отношений, разрушавших ие-рархию феодальной собственности.

На месте вассалитета возникло государственное подданство. Термин "подданство" употребляется в двух значениях. Подданство го-сударственное - это ступень развития общества, когда всякий подчи-няется верховному сюзерену напрямую, а не через вассалитет. Под-данство-министериалитет – это служба, в которой отсутствует дого-ворная основа, т. е. слуга находится в прямой и безусловной зависи-мости от господина. Слуга мог приобретать большую власть и собст-венные владения, но по отношению к слуге господин всегда имел принципиально больше прав, чем к вассалу.

Эти типы отношений особенно характерны для структуры пра-вящей элиты стран Западной Европы. В Германии, например, расцвет министериалитета относится к ХI–ХII векам. Министериалы комплек-товались в основном из сервов, которые составляли хозяйственный, судебный аппарат территориальных владений, штат дворцовых слуг и служащих, гарнизоны крепостей и в значительной части профессио-нальное феодальное воинство (рыцарство). Министериалы пользова-

118

лись по закону правом иметь собственность, но это право было огра-ниченным. Закон рассматривал их не как государственных подданных или вассалов, а как людей, принадлежащих частному лицу и состав-ляющих предмет его владения.

Министериал - слуга, и, сколь бы высокий пост в администрации он ни занимал, его юридический статус был низок. Министериалитет -это служба недоговорного характера, и владелец распоряжался мини-стериалом как своей собственностью. Однако германский министе-риалитет, как известно, развиваясь, постепенно превращал слуг в вас-салов. Это сословное возвышение министериалов показывает, что господствующим типом отношений в Западной Европе был вассали-тет. Иными словами, государственное подданство в Западной Европе зиждилось на прочном фундаменте вассалитетных прав и привилегий.

Вассалитет на Руси генетически был обусловлен княжеско-дружинными отношениями и являлся, таким образом, преемником "во-енной демократии". Русскую дружину, как ее рисует "Повесть времен-ных лет", можно представить себе и своеобразной военной общиной, и своеобразным казачьим войском, возглавляемым атаманом. От общины идут отношения равенства, находящие внешнее выражение в дружин-ных пирах, от "казачества" - роль военной добычи как главного источ-ника существования. Появление дружины - это уже отрицание родово-го деления общества: поскольку набирается и строится она не по родо-вому принципу, а по принципу личной верности, кроме того, дружина находится вне общинной структуры общества; она оторвана от нее со-циально и территориально (в силу обособленного проживания дружин-ников). Конкретные особенности взаимосвязи сюзерена и вассала в ка-ждой стране определялись историческими условиями.

Факт очевиден: к ХV - ХVI векам исчезают последние остатки вассалитета на Руси и рождается новый тип отношений – «государь – холоп». В отличие от стран западноевропейского региона, на северо-востоке Руси произошел переход от вассалитета к подданству-министериалитету, который не дал возможности сохранить права и привилегии, а также гарантии против произвола монарха.

Московская Русь и Западная Европа развивались несинхронно.

Вассалитет создавал правовую систему, при которой правящее сословие получало юридические гарантии своих прав и привилегий, распространявшиеся и на нарождающееся "третье сословие". В Анг-лии ХIII века правовая система покоилась на прочном фундаменте вассалитета. Несмотря на самодержавные выходки английского коро-ля Иоанна Безземельного, именно при нем в 1215 г. была утверждена знаменитая Великая хартия вольностей. И одна из ее статей гласила:

119

"Ни один свободный не будет арестован, или заключен в тюрьму, или лишен владения, или объявлен стоящим вне закона иначе как по за-конному приговору равных его и по закону страны". Верховная власть уже при короле Эдуарде I (1272 - 1307) провозгласила принцип "Что касается всех, всеми должно быть одобрено". Такой тип отношений не только не противоречил принципам нарождающегося гражданского общества, но и благотворно сказывался на его формировании.

Возникает вопрос, когда и под влиянием каких причин оказа-лись задавленными на Руси отношения вассалитета и возобладало подданство.

Большинство исследователей связывают это с включением Руси в состав Монгольской империи. Уже первый акт ордынской власти - на-значение Ярослава Всеволодича великим князем (1243) - означал пе-релом в политических отношениях Руси: впервые права великого кня-зя были дарованы ханом. Вскоре в Орду поехали и другие князья, и их Батый "пожаловал".

Положение русских земель под властью Орды было близко вас-сальному (сохранение власти, территории, значительная свобода дей-ствий внутри страны), но формы, в которых проявлялась зависимость, были значительно более суровы и уже напоминали подданство. Так, хан не только мог приговорить русского князя к смертной казни, но и привести приговор в исполнение самым унизительным образом (Ми-хаил Ярославич Тверской был выведен на торговую площадь в Орде закованным в колоду и поставлен на колени). Михаила Черниговского казнили за то, что он отказался выполнить вполне достойный по поня-тиям монголов языческий обряд прохождения через огонь. А вызвав-ший какие-то подозрения великий князь Ярослав Всеволодич был от-равлен в Каракоруме. Постепенно князья психологически осваивались со своим новым положением – создавался единый русско-монгольский симбиоз. Возникала генерация покорных князей, для ко-торых закон – это воля хана. Династические проблемы теперь легко решались при помощи ордынских карательных отрядов: кто больше подкупал дорогими подарками, тот и становился великим князем. Так, в 1281 г. князь Андрей Александрович, сын Александра Невского, "много дары даде царю и великим князем Ординским, и всех наполни богатством, и уговори и уласка всех, и изпроси себе княжение Влади-мирское у царя под братом своим старшим, великим Дмитрием Алек-сандровичем". Позже Дмитрий вернул себе великое княжение. Но че-рез двенадцать лет Андрей донес в Орде на "измены" Дмитрия и, с монголами разгромив четырнадцать городов, вернул титул владимир-ского князя. И так случалось еще не раз.

120

Внешние формы почтения, которые русские князья должны были демонстрировать ордынским князьям, достаточно далеки от западно-европейского оммажа.

Едва ли под властью Орды могли развиваться дружинные отно-шения: ведь князья сами были "служебниками" монгольских ханов. Русские князья, обязанные в новых условиях выполнять волю Орды, не могли уже примириться с независимостью старшей дружины, с ее былыми правами. Становясь "служебниками" ханов, они поневоле впитывали этот дух империи: беспрекословную покорность поддан-ных и безграничную власть правителей.

Другой существенной причиной недоговорного типа отношений внутри правящей элиты была гибель в ходе ордынского нашествия основной массы дружинников. Так, среди родов московского боярст-ва, за исключением Рюриковичей, Гедиминовичей и выходцев из Нов-города, нет ни одной фамилии, предки которых были бы известны до Батыева нашествия.[7, С. 39–46]. Конечно, точно определить количе-ство дружинников, убитых в 1237–1238 гг., невозможно. Приходится опираться на косвенные данные. Процент потерь дружинников едва ли был меньшим доли погибших среди князей. В рязанской земле по-гибло девять князей из двенадцати. Из трех ростовских князей – двое. Из девяти суздальских князей было убито пятеро. Внезапная почти полная смена состава дружинников привела под власть князей северо-востока Руси сразу большое количество новых людей, вышедших из непривилегированных слоев населения, привыкших к повиновению и готовых быть слугами, а не боевыми товарищами.

Новая знать возникала в княжеском дворе. Дворяне становятся владельцами земель, получая их от князя. Дворяне ХIII века – мелкие слуги князя. Но теперь "дворяне" - уже не рядовые служилые люди, а аристократия, из числа которой выходили военачальники и админист-раторы. Между дворянами ХIII и ХVI веков есть, однако, и общее: те и другие люди – двора, они не свободны уже по названию. Стоит об-ратить внимание на этимологию. Бароны, сеньоры, джентри, паны - во всех этих названиях не видно признаков службы или подчинения кому бы то ни было. Барон – "воинственный человек", сеньор – старший, джентри – благородный, пан – господин.

Дальнейший ход объединения страны и централизация государ-ства окончательно утвердили власть великого князя как государя и повели к постепенному превращению всех его подданных в холопов.

С появлением официальной формулы "Яз холоп твой" определит-ся рубеж – победа отношений подданства-министериалитета на севе-ро-востоке Руси не только в документах, но и в сознании людей. Не

121

следует забывать и о том, что рождение независимой от монголов го-сударственной власти на Руси совпадает по времени с ожиданием Второго пришествия и Страшного суда Христа в 1492 году – семиты-сячном от сотворения Мира. Люди средневековья верили в особую пастырскую функцию великокняжеской власти, после гибели Визан-тии ставшей во главе православного и богоизбранного народа.

Особый вопрос – история городов, порядки в которых могли по-влиять на направление развития государственности. В науке немало споров о их роли и значении в развитии страны. И. Я. Фроянов и А. Ю. Дворниченко приходят к выводу, что города киевского времени и на севере, и на юге были не княжествами-монархиями, а республика-ми. Едва ли с этим утверждением можно согласиться, но домонголь-ские города, действительно, обладали своими правами и в перспективе могли завоевать большие. Русские города существенно отличались от европейских: были теснее связаны с округой (волостями) и почти все-гда (особенно на северо-востоке) имели князя. Волостное крестьянство подчинялось корпорации служилых людей во главе с князем. Чтобы представить влияние монгольского нашествия на развитие русских го-родов, обратимся сначала к истории Западной Европы.

Пышному расцвету городов во Франции в ХII – ХIII веках способ-ствовали различные обстоятельства. Одно из них состояло в том, что на смену бурному Х веку с набегами арабов, норманов, венгров пришел спокойный ХI век, когда почти исчезла военная опасность. Сеньор был обязан защищать город от врагов. Это придавало ему большую власть и значение в военное время. В ХI веке его общественно значимая роль заметно снизилась. Именно тогда на первый план выступили противо-речия между горожанами и сеньорами. В конце ХI – начале ХII века произошли кровавые "коммунальные революции" (освободительные движения против сеньорального режима). Они завершились победой горожан. Завоеванные ими свободы были зафиксированы в "хартиях вольностей", которые в дальнейшем расширялись. Постепенно в горо-дах уничтожались поземельные связи с сеньором и все виды личной за-висимости. Власть переходила в руки выборных городских советов. Город делал свободным любого, кто прожил в нем год и один день, за-нимаясь ремеслом. Нарождавшееся гражданское общество вырастало во многом благодаря этим правам и свободам.

На Руси же от ХI до начала ХIII века вече во многих городах хотя и собиралось от случая к случаю, тем не менее могло как пригласить князя, так и изгнать его. Вечевой институт опирался не на букву закона, а на традицию общины. Для его развития нужно было бороться с

122

князьями, которым, конечно, не нравилось такое ограничение их вла-сти.

Ордынцы периодически разрушали русские города. Ни один го-род северо-востока Руси не мог чувствовать себя спокойно даже в те периоды, когда наступало относительное затишье. Первый после Ба-тыя ордынский поход на северо-восток состоялся в 1252 г. Затем на-ступило затишье в двадцать лет. Однако последняя четверть ХIII века уже полна карательными экспедициями: в эти двадцать пять лет Орда провела не менее пятнадцати крупных походов. В этих условиях есте-ственной оказывалась консолидация князей и жителей городов, а не противоборство между ними. Роль и значение князя в условиях посто-янной внешней опасности неизмеримо возрастали, что влекло за со-бой подавление городских прав.

Военно-административный характер русского города усиливался тем, что в землевладельцев зачастую превращались и горожане, не связанные с княжеской дружиной. Именно поэтому в русских городах не возник бюргерский городской патрициат. Этим обстоятельством и княжеским характером города на Руси обусловлено то, что здесь не сложилось ни специфическое "городское" право, ни собственно го-родские вольности. Вольности Новгорода и Пскова были правами не городов, а земель и боярства. По этим же причинам русские города фактически не знали и гильдейско-цеховой организации.

Русь не знала боярских замков: частоколы боярских усадеб за-щищали от воровства и разбоя, а не от неприятеля. Бояре обороняли не свои села, а все княжество в целом, съезжаясь в княжеский град.

Типологически русский вариант самодержавия близок византий-скому, в котором тоже не было развитого вассалитета. Как отмечал А. Я. Гуревич, Византия не знала феодального договора, принципа вас-сальной верности или групповой солидарности пэров. «Вместо тесных «горизонтальных» связей между лицами одинакового статуса преоб-ладали «вертикально» направленные отношения подданных к госуда-рю. Не взаимная помощь и обмен услугами, а односторонняя холоп-ская зависимость низших от вышестоящих определяла облик этого общества. Самые могущественные, знатные и богатые люди, достиг-шие высших должностей в государстве, оставались совершенно бес-правными и незащищенным в государстве по отношению к императо-ру, который мог произвольно лишить их имущества, чина и самой жизни, так же как возвысить любого человека и выскочку из просто-народья превратить в первого сановника империи». [2, С. 206]. Даже формулы самодержавной власти в России и Византии схожи: «а жало-

123

вати есмя своих холопов вольны, а и казнити вольны же», и «что угодно императору, то имеет силу закона».

Схожесть русско-византийских порядков не случайна. Основой могущества государственной власти являлась собственность. Если в западноевропейских государствах классического средневековья соб-ственность конституировалась в очень большой мере через феодаль-ную иерархию и вассально-ленную систему, то в Византии соответст-вующая роль принадлежала государственному механизму: он осуще-ствлял власть над населением и вместе с тем выполнял функции по присвоению и распределению если не всего, то довольно значитель-ной части прибавочного продукта.

Для историка, знающего ход русской и мировой истории, такое соотношение власти и общества говорит о деспотическом характере самодержавия. Историк хорошо знает, что деспотизм всегда сковыва-ет саморазвитие общества. Любая централизация консервирует сугубо средневековый тип отношений в обществе, не создавая твердых га-рантий прав и обязанностей личности. Подданство в холопской форме тормозило создание гражданского общества и способствовало буду-щему расцвету крепостничества.

То, что знает историк, неведомо средневековому человеку: ни как пойдет развитие страны дальше, ни то, что именно в его жизни окажет благотворное, а что катастрофическое влияние на судьбу страны. И главное, он может и не ощущать – вопреки мнению С. Герберштейна, – что власть его «гнетет». Ему, напротив, может быть комфортно. Плано Карпини удивлялся монгольскому обществу, терпящему абсо-лютно неограниченную власть монгольского хана, беспредельную и в отношении собственности, и в отношении жизни подданных, тогда как последние не испытывали от этого «тиранства» ни малейшего дискомфорта, а, напротив даже, считали подобное устройство жизни наилучшим.

Таким образом, типологически русский вариант самодержавия близок к византийскому и может быть охарактеризован как деспоти-ческое самодержавие, окончательно оформившееся в эпоху Ивана 1У Грозного.

2. Иван Грозный. Становление самодержавия как специфической формы государственного устройства

По традиции Иван 1У представляется жестокосердным и свире-пым самодуром, утверждавшим право на самодержавие, право на принятие всех решений одному человеку – царю. В. О. Ключевский утверждал, что Иван 1У был первый из московских государей, кото-

124

рый узрел и живо почувствовал в себе царя в настоящем библейском смысле, помазанника Божия. Возникает вопрос, шли бы исторические процессы в Московском государстве так же, как они шли, если бы вместо Ивана 1У был другой царь? Ключевский считал: «Жизнь Мос-ковского государства и без Ивана устроилась бы так же, как она строилась до него, но без него это устройство пошло бы легче и ров-нее…». [4, С. 184]. Следовательно, путь России был предопределен процессами исторического развития предшествующих веков.

Государство в средневековье нуждается прежде всего в деньгах и солдатах. В удельные века содержание немногочисленного служилого люда обеспечивалось тремя главными источниками: 1) денежное жа-лование; 2) вотчины, приобретению которых служилыми людьми со-действовали князья; 3) кормления, доходы с известных правительст-венных должностей, на которые назначались служилые люди. Успеш-ным собиранием Руси московский государь-хозяин приобрел один но-вый капитал: то были обширные пространства земли, пустой или жи-лой, населенной крестьянами. Только этот капитал он и мог пустить в оборот для обеспечения своих служилых людей. В середине ХVI века этот капитал иссяк. В 1550 году государство использует, вероятно, по-следние резервы земли для предоставления ее в «службу»: около 200 тыс. десятин в Московском и ближайших уездах. Получившая эти земли тысяча «наиболее справных» помещиков образовала впоследст-вии нечто подобное царской гвардии и служила офицерскими кадрами для провинциальных дворянских ополчений.

Как разворачивались события с начала 1550-х годов мы доподлин-но не знаем. Можно лишь предполагать исходя из текущих в это время процессов, что именно тогда роль денег стала играть земля, ею стали заменять денежное жалование за службу. Ясно, что деревни, которые получили новые помещики, были разными, но по большей части ма-лыми (иногда на одно село приходилось несколько помещиков, порой помещики вовсе не имели крестьян). Следовательно, мы можем пред-положить возникновение эффекта неплатежа заработной платы, кото-рый во все времена был чреват потерей верности служилых людей гос-подину. Взоры советников царя обратились к Казанскому ханству.

В 1552 году Казань была взята, но вовсе не с тем, чтобы поста-вить ханство в вассальную зависимость (как это было в 1487 году при Иване III) и тем самым создать условия для стихийной массовой ко-лонизации земель ханства. Цель государства была иная – получить новый ресурс земли для испомещивания, т. е. колонизации, органи-зуемой государством. Москва экспроприировала лучшие земли По-волжья – земли хана и татарской знати. Крым и Турция встали в за-

125

щиту единоверцев татар, и с 1555 до 1572 года шла напряженная борьба за Поволжье с Крымом и Турцией. В 1570 году Девлет-Гирей даже взял штурмом Москву, сжег и разорил ее.

Не получив сразу ожидаемых результатов в Казани, но мобили-зовав большую армию, Иван Грозный ввязался в новую войну, обе-щающую быть победоносной и принести государству новые земли и тягловых крестьян. В 1558 году армия двинулась на запад, в Ливонию, где развитие событий лишь поначалу складывалось в пользу Москвы. Однако с 1560 года начались «годы великого запустения». Чтобы вес-ти войну на три фронта: на западе – против Польши и Швеции, на юге – против Крымского ханства, на востоке – держать войска против не-давно покоренных народов Поволжья, требовалась большая армия. Надо было испоместить новые тысячи служилых, найти для них земли с крестьянами.

В кризисных условиях царь демонстративно отказался от власти, удалившись в Александровскую слободу. Народ просил царя не бро-сать его, а царь требовал для себя чрезвычайных полномочий и полу-чил их. Гениальный В. О. Ключевский кратко и точно определил роль опричнины: «Царь как будто выпросил себе у государственного сове-та полицейскую диктатуру – своеобразная форма договора царя с на-родом». [5, С. 165]. В результате опричнины было согнано с земель до 12 тысяч, а физически уничтожено до 10 тысяч прежних землевла-дельцев. Парадокс в том, что униженные и оскорбленные, лишенные исконных древних прав и привилегий бояре практически не протесто-вали, кроме бежавшего за границу «диссидента» князя А. Курбского. Диалог царя и князя Курбского, согласно В.О. Ключевскому, можно свести к двум фразам. А. Курбский: «Обычай у московских князей из-давна желать братий своих крови и губить их убогих ради и окаянных вотчин, ненасытства ради своего». Царь: «Жаловать своих холопий мы вольны и казнить вольны же». [6, С. 155].

Почему развитие Московского государства пошло именно таким путем?

Ответ лежит в рамках традиционного исторического социально-экономического анализа. Домонгольская Русь не знала соединения понятий владения и собственности на землю: русский князь домон-гольского времени считался государем, но не владельцем земли, поня-тие о князе как верховном землевладельце возникло только в мон-гольский период. Но право князя на землевладение не было наследст-венным. Оно давалось вместе с ярлыком на княжение и передавалось с выдачей нового ярлыка от одного князя к другому. Действительным верховным землевладельцем по монгольскому праву был хан Золотой

126

Орды. После распада Золотой Орды это право распространилось на улусных властителей, в том числе на Великого князя Московского. В соответствии с древним монгольским правовым понятием вся земля в независимом Московском государстве, кроме земли церкви, была соб-ственностью Великого князя. Он был вправе как предоставлять лю-бую нецерковную землю во владение за службу, так и отбирать ее. В соответствии с этим правом с половины ХV века устанавливается правило, что все личные землевладельцы должны нести воинскую по-винность. Это право распространялось и на наследственные владения бояр – вотчины. Государь конфисковал земли феодалов (чаще всего под предлогом нарушения условий службы, за измену), мог, предос-тавляя новые земли, отбирать старые, иными словами, перераспреде-лять земельный фонд государства.

Перераспределение земельного фонда, использование его как бюджета постепенно превратилось в одну из основных функций Мос-ковского государства, а единоличная собственность государя на зем-лю – основной вид собственности – стала экономической базой само-властия, диктата государства над обществом. Однако полной само-державности препятствовала экономическая независимость церкви. Поэтому борьба за единственную неподконтрольную государству собственность – церковную – стала едва ли не главной целью государ-ства. Если в Западной Европе между государством и церковью шла борьба за власть, то в Восточной - за собственность, конкретно за соб-ственность церкви. Сколько кому тогда принадлежало земли в северо-восточной Руси, доподлинно неизвестно. Оценки историков весьма приблизительны. По ним монастыри владели от 1/5 до 1/3 всей земли, «черные»(независимые от феодалов и зависимые от великого князя, т. е. государства) крестьяне также от 1/5 до 1/3, государь и феодалы – 1/3 – 1/5.

Качественную характеристику землевладения одним из первых дал С. Соловьев. Его положения в целом разделяют современные ис-торики. Он писал: «Новое Русское государство, составленное москов-скими князьями, было государство бедное, доходы великих князей были невелики… а между тем опасности со всех сторон, надобно от-биваться от врагов… на войско идет много денег; денег нет, но много земли, и поэтому стали раздавать земельные участки тем, кто шел служить к князю; пока служил, земли оставались за ним, переставал служить – землю отбирали; эти-то земельные участки и назывались поместьями, а владельцы их помещиками. Были и вотчинники, кото-рые вечно владели своими землями, потому что получили их в на-следство от предков; но…вотчины их все время уменьшались оттого,

127

что каждому хотелось при смерти дать что-нибудь в церковь, особен-но в какой-нибудь монастырь, на помин души, денег не было, и дава-ли на помин души земли; монастыри обогащались, а светские земле-владельцы беднели и должны были просить у великого князя помес-тий, чтоб иметь возможность служить…». [17, С. 235, 236].

Церковь была государством в государстве, имела свои интересы, отличные от интересов светской власти. Победа иосифлян в 1551 году была обусловлена всем ходом исторического развития. Она лишила светскую власть морального обоснования секуляризации церковных земель. Возможность испомещивания, т. е. платы за службу, теперь была ограничена землями «черных» крестьян и перераспределением боярских земель. Вначале шел процесс исчерпания земель великокня-жеского домена. Последовавший за этим захват «подрайской земли-цы» Казанского ханства и предоставление ее в «службу» является косвенным свидетельством дефицита «служебной» земли. По-видимому, и этой земли оказалось недостаточно, поскольку экономи-ческий смысл опричнины можно видеть в прецеденте использования следующего по очереди резерва – перераспределения боярской земли. При изгнании с половины территории государства наследственных владельцев земли бояр по сути дела речь шла об экспроприации бо-ярских земель. Опричнина является прецедентом, согласно которому в Московии утверждался единый земельный собственник – государст-во, все светские собственники становились временными арендаторами государственной земли. Еще в начале царствования Иван Грозный считал всех подданных холопами, но сделал их таковыми лишь в оп-ричнину, лишив главного вида собственности.

Проблема социальной сущности и последствий опричнины давно обсуждается исследователями. В ХХ веке в отечественной историо-графии господствовала концепция С. Ф. Платонова. Он рассматривал опричнину как форму борьбы с княжеско-боярской аристократией – главным противником централизации государства. В результате оп-ричнины было подорвано могущество старой знати, боярства, в поль-зу новой знати – поместного дворянства. В действительности оприч-нину можно рассматривать как форсированную централизацию, пред-принятую без достаточных экономических и социальных предпосы-лок, а потому вылившуюся в массовый террор. В целом это не была антибоярская политика. Скорее, это был конфликт внутри господ-ствующего сословия, спровоцированный Иваном IV в целях укрепле-ния своей власти. Он был многократно усилен маниакальной подозри-тельностью и жестокостью самодержца, а также его скорее всего соз-нательной попыткой создать новый тип политического режима, близ-

128

кий к восточной деспотии. Иван IV всемерно отстаивал «спасатель-ную» роль ничем не ограниченного самодержавия. Для этого он наме-ренно затушевывал то, что он был первым русским царем, представ-ляя самодержавие исконно русским явлением, начиная с Владимира Святославовича и Владимира Мономаха. Крайне резко Иван IV кри-тиковал западные монархии с сословным представительством.

Опричнина имела для страны далеко идущие последствия.

Во-первых, проблема соотношения власти и общества была ре-шена в пользу власти. Опричнина подчинила общество неограничен-ной власти царя. Роль Боярской думы упала. (Хотя во время малолет-ства Ивана IV, в 1533–1547 гг., в стране фактически было боярское правление).

Во-вторых, ликвидированы экономически независимые от власти собственники, которые могли стать основой формирования в России гражданского общества. Произошло огосударствление общества: все зависели от государства и лично от царя. Собственность сохранилась, но собственник не был защищен законом, в любой момент мог ли-шиться собственности по приказу царя. Это не была частная собст-венность в западном смысле. Стиралась грань между ненаследствен-ным владением и наследственной собственностью. Дворяне были вла-дельцы, а не собственники. Хотя были и частные собственники, но их доля сокращалась.

В-третьих, по характеру Московское государство приблизилось к восточной деспотии: единоличная власть царя, вертикальный характер связей, корпоративность, колоссальная роль бюрократии.

Но все же это не Восток в чистом виде. Прямая, непосредствен-ная демократия сохранилась на уровне общины. Поскольку большин-ство населения повседневно существовало в условиях коллективист-ской демократии, это не могло не сказаться и на общественном уст-ройстве в целом. Шел, хотя и ограниченный, диалог власти и общест-ва через Земский собор. Земские соборы часто представляют аналогом западного парламента, органом представительной власти в России. Это не соответствует действительности. Собор был порожден общин-ной демократией и является ее отражением со всеми недостатками. Земские соборы юридически никаких прав не имели. Собирали их по мере надобности, для выяснения настроения в обществе, а главное, финансовых возможностей населения для финансирования войн, для одобрения налогов и т. п. Как видно из состава первого Собора (1549 г.), он представлял собой не граждан, а сословия-корпорации: цер-ковь, служилую бюрократию, городской посад. В дальнейшем в Со-бор войдут представители купечества, казачества, черносошных кре-

129

стьян. Нет документов, которые бы говорили о выборности членов Собора. Скорее всего, кого пригласить царь определял, собирая Со-бор, царь был убежден в его поддержке, иначе в нем не было необхо-димости. Вместе с тем Собор дважды сыграл историческую роль: вы-брал царя (Бориса Годунова в 1589 году и Михаила Романова в 1613 году). Таким образом, Земский собор не был органом представитель-ной демократии, он иного рода – элемент общинной, коллективист-ской демократии. Средневековые парламенты в Европе также носили сословно-корпоративный характер и являлись элементами диалога власти с обществом. В новое время эти парламенты стали выборными и представляли не корпоративные структуры, а граждан. Земский со-бор и общинная демократия связывали Россию с Европой, но Европой средневековой.

Таким образом, к началу ХVII века произошло оформление само-державия как специфической формы государственного устройства.

Страна окончательно стала на особый путь развития, отличаю-щийся от западно-европейского. Его характерным признаком являет-ся огромная роль государства в социально-экономической и полити-ческой сферах общества, а отчасти и в духовной. В жестокой зависи-мости от государства оказались не только крестьяне и посадский люд, но и представители господствующего сословия. Несмотря на фор-мальную самостоятельность, церковь также зависела от государства.

Абсолютная власть монарха, в чем-то сопоставимая с властью русских царей, существовала во многих европейских государствах. В Центральной Европе было и крепостное право, внешне похожее на российское, хотя и формировавшееся на иной основе. Однако опреде-ляющая роль государства в сфере общественных отношений была свойственна только России. Эта черта сближала Русское государство со средневековыми державами Востока.

В экономике мощь государства опиралась на большой фонд госу-дарственных земель. Его основу составляли конфискованные Иваном III новгородские и тверские (великокняжеские) земли. Складывание единого государства ставило проблему комплектования армии, аппа-рата управления. Потребность в служилых людях в условиях неразви-тости товарно-денежных отношений, скудости государственных фи-нансов привела к созданию поместной системы. Она формировалась путем раздачи государственных земель в условное владение за служ-бу. Такая практика, характерная скорее для раннего феодализма, соз-давала слой землевладельцев (помещиков), зависимых от государст-венной власти. Вотчинники отличались от помещиков тем, что могли свои земли продавать, дарить и передавать по наследству. Вместе с

130

тем поместья тоже фактически наследовались, а вотчина была в из-вестной степени условным владением, поскольку и вотчинники обяза-ны были служить.

Фактически параллельно с формированием государства складыва-лось и крепостное право. Со второй половины ХV века начинается по-степенное ограничение права крестьян на переход к другому владель-цу. Судебник 1497 г. ввел единый срок для этого перехода – неделя до и неделя после Юрьева дня осеннего (26 ноября). Однако это касалось лишь частновладельческих крестьян, которые составляли меньшинст-во. Преобладали же крестьяне «черные», или черносошные. Они не имели конкретных хозяев и лишь платили подати государству.

Быстрое развитие поместной системы в начале ХVI века привело к резкому сокращению количества черносошных крестьян, поскольку их земли стали раздаваться помещикам. Новый шаг к закрепощению был сделан в 1581 – 1582 гг., когда в ответ на разорение и бегство кре-стьян был объявлен «заповедный» год, т. е. отменен Юрьев день и право перехода крестьян. По-видимому, «заповедными» были и по-следующие годы, а в 90-е гг. появился указ о бессрочном запрете кре-стьянского выхода. Ведущую роль в формировании крепостного права в России сыграл рост повинностей крестьян, необходимый для уско-ренного, не подкрепленного достаточными экономическими предпо-сылками создания единого государства и его быстрого расширения. При опережающем по отношению к крестьянам росте служилого со-словия, вызывавшем неизбежное усиление эксплуатации, и наличии неосвоенных земель для удержания крестьян на землях феодалов не-избежно требовалось их законодательное закрепление. Не исключено, что определяющую роль в формировании крепостного права сыграли и природно-климатические условия основной территории Российского государства, не позволявшие стабильно производить значительные излишки сельскохозяйственных продуктов.

Об особенностях российского самодержавия, механизме его формирования речь уже шла выше. Еще раз подчеркнем, что сослов-но-представительная монархия в России, в отличие от западноевро-пейских стран, так и не утвердилась. При определенном сходстве с та-кими сословно-представительными учреждениями, как английский парламент (возникший в 1265 г.) или французские Генеральные штаты (1302 г.), в Земских соборах отсутствовала выборность членов, т. е. не был определен порядок представительства. К тому же из-за резкого усиления в 60–70-е гг. самодержавной власти Земские соборы так и не стали постоянным органом власти и играли куда менее самостоятель-ную роль, чем сословно-представительные учреждения на Западе.

131

Тенденция к усилению самодержавной власти монарха оказалось явно сильнее.

3. Изменения в политической системе России в начале ХХ века

На рубеже ХIХ–ХХ вв. Россия оставалась самодержавной монар-хией. В стране отсутствовали политические свободы, легальные партии и профсоюзы. Страной управляли самодержавный император и огром-ный (385 тыс. чиновников) государственный аппарат. Его высшими звеньями являлись Собственная его императорского величества канце-лярия, Государственный Cовет, Сенат, Святейший Синод и министры, которыми руководил лично император. Объединенного правительства не было, хотя Комитет министров формально и существовал.

Отсутствие конституции и представительных учреждений, огра-ничивающих власть монарха, превращали Россию в уникальное явле-ние среди относительно развитых стран. Даже в Японии в 1889 г. бы-ла введена конституция. Противоречия между самодержавными по-рядками и модернизирующейся экономикой, новыми социальными отношениями достигли небывалого накала. В результате – социаль-ный взрыв. 9 января 1905 г. в России началась революция.

В период наивысшего подъема революции осенью 1905 г. Нико-лай II подписал указ «Об усовершенствовании государственного по-рядка», который вошел в историю под названием «Манифест 17 ок-тября 1905 г.». Манифест предполагал колоссальный шаг в сторону конституционной монархии. Вводились демократические свободы: неприкосновенность личности, свобода слова, печати, совести, собра-ний и союзов. Объявлялось о создании законодательной Государст-венной Думы, к выборам в которую было обещано допустить все классы и сословия. В дальнейшем предполагался переход к всеобще-му избирательному праву.

Верхней палатой парламента был определен Государственный Cовет. Государственный Cовет как законосовещательный орган при царе существовал с 1810 г., члены его назначались царем. Теперь предполагалось превратить Государственный Совет в буфер между императором и Думой и в фильтрирующий орган. Верхняя палата строилась на иных принципах, чем Дума. В Государственный Совет входили лица по назначению царя и выборные от населения. Число назначенных не должно было превышать числа выбранных. Выборы осуществлялись по сословно- корпоративной и высокоцензовой сис-теме. Председатель и вице-председатель назначались царем. Члены Государственного Совета избирались на девять лет, но каждые три го-да обновлялась одна треть состава.

132

Как же определялось место двухпалатного парламента в структу-ре органов власти? Статья 86 «Основных законов Российской импе-рии» гласила: «Никакой новый закон не может последовать без одоб-рения Государственного Совета и Государственной Думы и воспри-нять силу без утверждения государя императора». Таким образом, в России оформилась и выделилась законодательная ветвь власти.

В декабре 1905 г. был обнародован закон, предусматривающий избирательные нормы. Выборы были предусмотрены не прямые, как обещалось, а двухстепенные. Сначала выбирали выборщиков, они, в свою очередь, выбирали депутатов. Права избирателей были нерав-ными и определялись имущественным цензом. Избиратели были раз-биты на четыре курии, которые обладали неравным числом голосов: земледельческая, городская, крестьянская, рабочая. Наибольшее пре-имущество получала первая курия. Меньше всего голосов – у лиц на-емного труда. I Государственная Дума открылась в апреле 1906 г. Состав Думы получился либеральным. Одна третья всех мест (161 де-путат) принадлежала кадетам. Председателем Думы был избран кадет С. А. Муромцев.

В июле 1906 г., через 72 дня после начала работы, император, воспользовавшись правом роспуска Думы, прекратил ее работу.

II Государственная Дума собралась в ноябре 1906 г. Ее состав был еще более радикальным, т. к. революционные партии участвовали в выборах. Председателем Думы был избран кадет Ф. А. Головин. Од-нако II Дума также просуществовала недолго, 102 дня, и в июне 1907 г. была распущена. Одновременно было издано новое положение о выборах. Вряд ли можно характеризовать изменения в законе о выбо-рах как переворот, но то, что произошел откат в демократизации стра-ны, это безусловно. Были резко ограничены возможности общества влиять на систему власти. Новый избирательный закон приравнивал один голос помещика к 4-ем голосам крупной буржуазии, 65-ти голо-сам мелких собственников города, 260-ти голосам крестьян, 543-м го-лосам рабочих.

В соответствии с этим законом избирались III и IV Думы, полно-мочия которых составляли полный срок – пять лет. Они были консер-вативны по составу. В III Думе консерваторы имели 144 места (из 429), в IV – 185 (из 442). Представители консерваторов выступали за дальнейшее ужесточение курса правительства и репрессии во имя со-хранения самодержавной власти. Но самодержавие в начале ХХ века не имело исторической перспективы в России. При анализе общест-венно-политических сил России поражает, что большая часть общест-ва, за исключением консерваторов, высказывалась за демократию в

133

той или иной форме. Водораздел в политике проходил по линии – за демократию или против. В советской исторической литературе этот водораздел было принято определять по принципу: за монархию или против. Но для общества была важна степень демократизма, а не форма государства (монархия или республика). Известны демократи-ческие монархии (например, современная Швеция) и тоталитарные республики (например, Ирак).

3 марта 1917 г. Николаем II было подписано отречение от пре-стола в пользу брата великого князя Михаила. 3 марта состоялось от-речение Михаила Романова от престола. Эти два дня, 2 – 3 марта, вы-явили полную неспособность самодержавия решить назревшие про-блемы России, свидетельствовали о его падении. Речь должна идти именно о падении самодержавной монархии, а не о свержении, как считалось в советской историографии. Никто Николая II не свергал, он не был захвачен восставшими массами, подписал отречение добро-вольно, а не под дулами ружей. Его даже не посадили в тюрьму. Это свидетельствует о бесперспективности самодержавия в России. Са-модержавие пало, лишенное поддержки общества, неспособное к ре-шению труднейших проблем, стоящих перед Россией.

2 марта, в день отречения Николая II, Временным комитетом Го-сударственной Думы было сформировано Временное правительство, в котором преобладали представители либеральных партий – кадетов и октябристов. Исполком Петроградского Совета условно поддержал Временное правительство. В Декларации Временного правительства провозглашались следующие задачи: полная амнистия по политиче-ским и религиозным делам; свобода слова, печати, союзов, собраний и стачек; отмена всех сословных, вероисповедальных и национальных ограничений; созыв Учредительного собрания, которое установит форму правления и Конституцию страны; замена полиции народной милицией и др.

Временное правительство и коалиция сил, которые за ним стояли, выступали за переход на западный, буржуазно-демократический путь развития. Парламент и разделение властей, правовое государство и гражданское общество, рынок как способ функционирования эконо-мики – все это привлекало в основном образованную часть общества, а также те массовые слои, которые уже были связаны с западного типа структурами и являлись приверженцами этого пути (предпринимате-ли, часть рабочего класса, в основном квалифицированного, часть крестьянства, связанного с рынком, мелкие собственники города и т. п. Но их доля в обществе была незначительна. При таком раскладе западный выбор для страны был мало вероятен. Если же учесть, что

134

его сторонники выступали за продолжение войны до победного конца, то определенно нереален.

Окончательный выбор пути развития в условиях открытой поли-тической борьбы зависел от того, на чью сторону встанет большинст-во народа. Уверенно можно сказать, что западный вариант развития не мог быть итогом выбора снизу: его социальная база была чрезвы-чайно узкой для такой огромной страны. Однако дело не только в узо-сти социальной базы. Западная цивилизация на протяжении первой половины ХХ в. находилась в состоянии глубокого кризиса. Запад в то время не мог быть образцом. В этом была одна из главных причин, которая наряду с влиянием исторических особенностей страны обу-словила широкое распространение среди российской интеллигенции социалистических идей как альтернативы, способной обеспечить про-гресс общества, но без европейских контрастов и потрясений.

Каковы же были предпочтения большинства населения?

Наиболее значительное влияние в массах получили самодеятель-ные организации, которые не имели аналогов в западной политиче-ской культуре –Советы рабочих, солдатских и крестьянских депута-тов. Эти организации с самого начала стремились реализовать в своей деятельности властные функции. Всего за несколько месяцев Советы сформировались в многоуровневую централизованную организацию, включающую всероссийские органы, областные, районные и другие низовые Советы. Характерно, что с первых дней существования Сове-ты стремились либо заменить органы местного самоуправления за-падного типа, либо поставить их под контроль. Для масс формы демо-кратии западного типа, воплощенные в выборных органах местного самоуправления, Временном правительства не имели ценности. Идеал правового государства, законности также не преобладал в массовом сознании.

В 1917 г. в массах господствовал идеал общественного устройст-ва, основанный на нормах демократии, укоренившихся в России, -нормах общинной демократии. Советы как самодеятельная организа-ция, по сути, представляла собой попытку снизу реализовать общин-ный демократический идеал. Следовательно, двоевластие, проявив-шееся сразу после падения самодержавия в лице Советов и Временно-го правительства, представляло собой противостояние двух частей общества: меньшая часть предлагала западный выбор, большинство народа предлагало развитие на традиционных основах, на основе норм общинной демократии, выработанных и апробированных на собственном опыте. Когда речь идет об общинных идеалах, не должно быть упрощения. Влияние этих идеалов на российское общество глу-

135

боко и многогранно. Это не только народные традиции, но и нравст-венные, духовные приоритеты, особенности политической культуры, интеллектуальной деятельности.

Возможно ли было соединить советскую систему с парламент-ской? Это не умозрительная идея. О реальности такого выбора свиде-тельствуют выборы в Учредительное собрание, в которых приняли участие 60 % населения. Выборы в большинстве мест проходили 12 ноября 1917 г., т. е. в условиях уже провозглашенной Советской вла-сти. Следовательно, большинство народа не исключало, а допускало возможность существования парламентской системы наряду с Сове-тами. Но партийно-политическая элита была расколота по политиче-ским предпочтениям, слабо представляла себе особенности страны. Большая ее часть – либералы, правая часть эсеров, меньшевиков – связывали будущее России только с западными образцами, исключая Советы полностью из будущей системы власти.

С другой стороны, большевики, высказавшиеся за переход всей власти в центре и на местах к Советам, полностью и категорически отрицали парламентские формы. Они также мало представляли себе специфику страны, были воспитаны на западных образцах, но считали парламентаризм пройденным этапом, исторически изжитым, пред-ставляя Советы универсальной формой демократии, которая придет на смену парламентской системе и на Западе.

25–26 октября 1917 г. в Петрограде вооруженные рабочие, солда-ты и матросы захватили ключевые объекты столицы. Второй съезд Советов рабочих и солдатских депутатов, открывшийся вечером 25 октября, провозгласил переход власти к Советам, утвердил написан-ные В. И. Лениным Декреты о мире и о земле. Были сформированы высшие органы власти: Всероссийский центральный исполнительный комитет и Совет народных комиссаров. Правительство состояло толь-ко из большевиков, председателем стал В. И. Ленин. Ключевые посты во ВЦИК – также у большевиков. Председателем ВЦИК стал Л. Б. Каменев, который пробыл в этой должности неделю, затем его сменил Я. М. Свердлов.

Большевики много сделали, чтобы придать своему приходу к власти легитимность: апеллировали к съезду Советов как наиболее ав-торитетному в массах органу; в ходе съезда объявили его съездом Со-ветов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов, воспользовав-шись тем, что на нем присутствовало некоторое количество депутатов от крестьян; заявили, что правительство временное и, следовательно, судьбу страны должно решить Учредительное собрание. Свой приход к власти в октябре 1917 г. большевики расценили как победу социали-

136

стической революции в России и установление диктатуры пролета-риата.

Октябрьские события несли на себе отпечаток классического пе-реворота: активная роль армии, насильственное отстранение прави-тельства, признанного обществом, в том числе Советами, официаль-ной властью. Поддержка большевиков Вторым съездом Советов – слабая защита в пользу легитимности власти большевиков. Это был съезд рабочих, солдатских депутатов, а они не представляли боль-шинства населения страны. 19 представителей от крестьянских Сове-тов не могут служить основанием для заявления о поддержке Второго съезда крестьянскими Советами.

Однако решения Второго съезда по мере того, как они станови-лись известны, встречали поддержку. Для народа провозглашение со-ветской власти, независимо от того, в какой форме это произошло, оз-начало реализацию демократического выбора в той форме, которая ему была близка и понятна. Кто же поддержал, какие силы?

Часть рабочего класса во главе с большевиками, которая дейст-вительно верила в возможность мировой пролетарской революции. Таких рабочих было немного, но они были, и сбросить их со счетов истории нельзя. Мировая революция стала элементом повседневной жизни, ее ждали и хотели ускорить.

Провозглашение советской власти поддержала армия, измучен-ная войной. Под ружьем в России было 15 млн. человек. Это были мо-лодые мужчины с оружием в руках. Именно от них во многом зависе-ло решение вопроса о власти. Они поддержали власть, которая выска-залась за прекращение войны.

Основная масса населения страны, крестьяне, видели в Советах возможность реализовать на практике общинный демократический идеал. Это была мечта об истинно российской демократии, апробиро-ванной на протяжении столетий в низах. Советы пользовались неиз-менной поддержкой народа на протяжении всех лет гражданской вой-ны и сразу после нее.

Таким образом, большевики, пришедшие к власти путем перево-рота, удержались и получили поддержку, потому что выступали под лозунгом Советской власти. В стране устанавливалась следующая система органов власти и управления: Всероссийский съезд Советов – верховный орган власти; ВЦИК – исполнительный орган съезда и но-ситель высшей власти в период между съездами; Совнарком – рабоче-крестьянское правительство, исполнительно-распорядительный орган управления; наркоматы – центральные органы управления отдельны-ми отраслями государственной жизни; Советы на местах – местные

137

органы власти и управления. Законодательное закрепление новой вла-сти произошло в июле 1918 г., когда была принята конституция Рос-сийской Советской Федеративной Социалистической Республики, как стало называться новое государство. В соответствии с этой конститу-цией граждане не были равны в своих правах. Избирательных прав лишались все лица, «прибегающие к наемному труду», священнослу-жители и т. п. Выборы были не прямыми, не тайными, многоступен-чатыми. Но даже для тех, кто сохранял избирательные права, их ра-венства не существовало, ибо голос одного рабочего приравнивался к голосам пяти крестьян. Так в июле 1918 г. возникла новая правовая система советского типа, которая видоизменяясь, просуществовала в стране до 1993 г. Окончательно отрезала себе пути к отступлению но-вая власть в ночь с 16 на 17 июля 1918 г., когда в Екатеринбурге были уничтожены император Николай 11, его семья и преданные им слуги. Этой карательной акцией была окончательно подведена черта под ди-настией Романовых как претендентах на восстановление монархии в России.

4. Государственная идеология России

Под государственной идеологией понимается совокупность идей, с помощью которых существующий политический режим обосновы-вает свое право на власть. Цель государственной идеологии – обосно-вание власти, методов ее достижения, повышение ее престижа среди своих граждан и международной общественности.

Идеологии бывают разными: религиозная, либерально-демократическая, социал-демократическая, коммунистическая, на-ционалистическая и т. п. Каждая из них может рассматриваться как сумма ценностей, на которую ориентируется соответствующая соци-альная группа, стремясь их утвердить в данной стране. Утвердить эти ценности возможно с помощью государственной власти. Отсюда столь упорная борьба за власть, которая преследует человечество со времен появления самой публичной власти.

История формирования государственной идеологии в России восходит к периоду формирования Московского царства и впервые нашла отражение в полемике Нила Сорского и Иосифа Волоцкого. Эта полемика затрагивала вопросы церковной организации, но одно-временно рассматривались и вопросы о происхождении власти, отно-шениях церкви с государством.

Иосиф Волоцкий формулировал понятие государственной вла-сти, выяснял ее происхождение, сущность и употребление. Источни-ком государственной власти он считал Божественную волю. Здесь Ио-

138

сиф следовал традиционному евангельскому пониманию власти: «Нет власти не от Бога». Власть имеет Божественное происхождение, но носитель власти – человек. И если он ошибается, то за ошибки не только он обязан нести ответственность, но пострадать может весь народ: «За государьское согрешение Бог всю землю казнит». Предос-теречь государя от ошибок может церковь. Русским государям, ут-верждает Иосиф, «от Бога дана бысть держава…». А факт избранни-чества определенного человека по Божественному промыслу уже ли-шал простых людей права критиковать великого князя.

Тем самым Иосиф Волоцкий впервые в русской политической культуре поставил вопросы о божественном происхождении власти, о сохранении за духовной властью влияния на государство и общество, о невозможности критики государя, т. к. он избран Божественным промыслом.

Следующий этап в формировании государственной идеологии связан с именем псковского инока Филофея, автора теории, вошедшей в историю под названием «Москва – третий Рим». Заслуга Филофея в том, что он сумел четко сформулировать идеи, которые уже получили распространение.

Наиболее подробно Филофей разработал вопрос о роли и значе-нии для России единой царской власти. Династическое начало рус-ских великих князей Филофей возвел к Византии. Власть царя от Бо-га, он есть «высокостолпнейший государь и самодержец, боговенчан-ный христианский царь». Его – задача создать справедливое государ-ство, «государство правды».

Он впервые высказался за превышение светской власти над ду-ховной. Но оставил за духовными пастырями право говорить «прав-ду» лицам, облеченным властью.

Филофей поднялся до понимания исторического процесса поли-тического развития России. Анализируя последствия падения Кон-стантинополя, он пришел к выводу, что суверенное Московское госу-дарство самим Богом избрано для утверждения авторитета православ-ной религии. Осуществилось де древнее пророчество: «два убо Рима падоша, а третий стоит, а четвертому не быти».

Православие – единственно правильная вера, обеспечивающая человеку путь к спасению, а государству к процветанию. Теория «третьего Рима» вдохновляла московских царей не на покорение ми-ра, а на защиту чистоты и внутренней силы православия.

Доктрина о Москве как Третьем Риме стала идеологическим ба-зисом для утверждения в общественном сознании идеи о России как православном, богоизбранном и богоносном государстве. Она была

139

признана русской православной церковью и государственной властью, оказала огромное влияние на развитие политической мысли.

Идеи, изложенные Филофеем, нашли свое развитие в политиче-ской доктрине Ивана IV, которую он сформулировал в посланиях к князю А. Курбскому. Эта доктрина – определенный вклад в разработ-ку государственной идеологии.

Родословие русских князей царь начинает исчислять от римского императора Августа – кесаря, брат которого Прус является родствен-ником в четырнадцатом колене Рюрику, за которым следуют великие киевские и московские князья.

Иван IV именует себя «величайшим христианским государем», не признает никаких пределов в реализации верховной власти. Его власть самодержавна. Это нашло свое отражение в послании польско-му королю Сигизмунду II Августу, где Иван Грозный так определил формулу власти: «ведь вольное царское самодеожавие наших великих государей – не то что ваше убогое королевство: нашим государям ни-кто ничего не указывает… потому что наши государи – самодержцы, божьей милостью сидят на престоле… никто из вольных самодержцев не сменяет на престоле, не ставит и не утверждает» [9, С. 126].

Иван IV отрицал какую-либо ответственность государя перед своими подданными, ибо она возможна только перед Богом. Он обос-новывал даже право судить и наказывать не только за действия, но и за помыслы. Потому что они «еще опаснее».

Таким образом, на этом этапе подтверждается идея о Божествен-ном характере власти и утверждается идея о не ограниченной никем власти – самодержавной. Путь России к процветанию определяется православием и самодержавным характером власти.

Следующим важным этапом в развитии государственной идеоло-гии стали реформы Петра Великого и потребность обоснования пере-хода страны в новое качество – рождение империи.

22 октября 1721 г. Петр I принял титул императора. Это укрепля-ло самодержавие. Теоретическое обоснование государственности им-ператорской России содержится у Феофана Прокоповича в «Правде воли монаршей». Ф. Прокопович в своих работах опирался на совре-менные ему политические теории, появившиеся в Европе, и прежде всего на концепцию естественного права, в которой власть выводится из заключаемого формально или молча признанного всеми договора, в соответствии с которым люди добровольно подчиняются опреде-ленной государственной власти. С заключением договора образуется государство, власть которого становится абсолютной ввиду отказа от всех своих прав со стороны подданных. Отсюда неограниченная

140

власть государя, подданные которого уже не могут пользоваться ка-кими-либо политическими правами.

Последствия договора для народа состояли в том, что он должен исполнять все законы под страхом гнева Божия. Народ лишается пра-ва судить государя своего, государь не ответственен перед народом. В то же время Прокопович считает, что договор налагает обязательства и на государя. Вся его деятельность должна иметь конечной целью пользу всенародную. При этом он может принимать непопулярные решения, но лишь бы «народу не вредно и воле Божьей не противно было».

Таким образом, Ф. Прокопович идею о происхождении власти от Бога дополняет современной ему договорной политической теорией. Эти две теории не противоречат друг другу и согласуются. Ф. Проко-пович выводит формулировку: «глас народа – глас Божий». «Народ-ное согласие… есть следствие премудродействующего смотрения Бо-жия».

Идеи Ф. Прокоповича получили развитие в трудах императрицы Екатерины II.

Екатерина II обосновывает идею самодержавной власти ссылка-ми на географический фактор. «Российская империя столь обширна, что кроме самодержавного государя всякая другая форма правления вредна ей, ибо все прочие вредны, медлительны в исполнении и мно-гое множество страстей разных в себе имеют, которые все к раздроб-лению власти и силы влекут…» [10, С. 129]. При этом Екатерина по-стоянно ссылалась на идеи просветителей, в частности Шарля Мон-тескье, считавшего, что республика мыслима только в малых государ-ствах. Сохранилось свидетельство, что в 1782 г. Екатерина II сказала: «Я в душе республиканка и деспотизма ненавижу, но для блага наро-да русского абсолютная власть необходима» [11, С. 129 ].

Другую причину для самодержавия в России Екатерина II видела в том, что «лучше повиноваться законам под одним господином, чем угождать многим». Свобода, подчеркивала императрица, есть право делать все, что не запрещено законами, но законы должны запретить то, что «может быть вредно или каждому особенно, или всему обще-ству». Для этого и нужна самодержавная власть, при которой каждый гражданин не боялся другого, а все боялись только одних законов.

Таким образом, в основу обоснования государственной идеоло-гии России в ХVIII в. были положены идеи естественного права и просвещения.

В ХIХ в., после Французской революции, эти идеи оказались не-приемлемыми и даже опасными. Впоследствии чиновником Мини-

141

стерства внутренних дел было отмечено: «В начале ХIХ в. у нас поль-зовалась большой популярностью идеология, основанная не на фактах русской действительности, а на французской просветительной литера-туре ХVIII столетия. Эта идеология не считалась с историческими особенностями народной жизни, отличалась космополитическим, от-влеченным характером и полагала, что уврачевать общественные язвы и достигнуть благоденствия народов легко, если улучшить государст-венный механизм с помощью принципов Монтескье и искоренить на-родные предрассудки путем правильного образования. Но то, что ка-залось таким простым и логически прозрачным в теории, было не так легко осуществить на практике, что и обнаружилось при попытках го-сударственных реформ, построенных на принципах космополитиче-ского идеализма» [12, С. 130].

Продолжением поиска государственной идеи стало осмысление исторического опыта, определение места России в меняющемся мире. Наиболее серьезную попытку в этом направлении предпринял круп-нейший историк первой половины ХIХ в. Н. М. Карамзин в своей знаменитой «Записке о древней и новой России…». Анализируя круп-ные реформы в прошлом, поступки царей, Карамзин весьма критиче-ски оценивал многие их деяния. Так, Петра I он осуждал за навязыва-ние России иностранных порядков, за стремление «сделать Россию – Голландией». Его советники, писал Карамзин, все европейское завы-шали до небес, с презрением относясь к обычаям, традициям россий-ского народа. «Мы стали гражданами мира, но перестали быть граж-данами России. Виною Петр» [3, С. 35].

В обоснование и развитие новой государственной идеологии вне-сли свой вклад многие выдающиеся умы России. А. С. Пушкин писал: «Россия никогда ничего не имела общего с остальною Европой, …история ее требует другой мысли, другой формулы» [15, С. 127]. А. С. Хомяков доказывал идею нравственного превосходства визан-тизма как истинной традиции христианства, усвоенной русской до-петровской культурой. Второй особенностью России они видели со-борность, коллективизм, противостоящий западному индивидуализму. Вот почему они опасались, что бездумное копирование исторического опыта Запада, насаждение выработанных в иных условиях правил об-щественного устройства, культуры и быта будут иметь катастрофиче-ские последствия для Отечества.

Осмысление исторического опыта вело к отказу от идей француз-ских просветителей. В 1832 г. графом С. С. Уваровым (чиновник, а впоследствии министр ведомства народного просвещения) была

142

сформулирована государственная идеология на чисто национальной основе – православие, самодержавие и народность.

Таким образом, к идеям о России как православном и самодер-жавном государстве, обоснованным ранее, добавлялась идея о народ-ности. Власть государственная утверждается на единстве духовного самосознания между народом и правительством, на вере народной. Наиболее ярким защитником уваровской триады во второй половине ХIХ в. был обер-прокурор Святейшего синода К. П. Победоносцев.

Начало ХХ в. внесло существенные изменения в вопросы госу-дарственной идеологии. Первым под удар была поставлена идея само-державия.

Революционный кризис заставил Николая II подписать 17 октяб-ря 1905 г. манифест «Об усовершенствовании государственного по-рядка», которым в России вводился представительный орган власти – Государственная Дума. Была подготовлена новая редакция «Основ-ных государственных законов». В новой редакции ст. 1 формулировка «Император Российский…есть монарх самодержавный и неограни-ченный» звучала так: «Императору всероссийскому надлежит верхов-ная самодержавная власть». Таким образом, термин «неограничен-ный» из текста «основных законов» исчез, произошли существенные перемены в государственном строе.

Почему? Любая форма правления живет во времени и простран-стве. Самодержавная форма исчерпала себя в начале ХХ в. Во-первых, изменилось отношение к личности государя. Рушилась главная идей-ная основа самодержавной власти – представление, что царь есть вла-стелин над народом, есть «хозяин земли русской». По мере распро-странения знаний, роста культуры населения государь в глазах людей становился лишь высшим представителем власти. От монарха требо-вались теперь иные качества. Во-вторых, монархическая форма пере-стала удовлетворять потребностям государственного управления. Не-обходимо было привлечь общественность к управлению через мест-ное самоуправление и Государственную Думу или Земское собрание.

В начале века был нанесен серьезный удар и по второй состав-ляющей части государственной идеологии – православию. В годы ре-волюции было издано 24 закона и указа, касавшихся религиозных во-просов. Веротерпимость стала одной из форм реализации граждан-ских прав в России: беспрепятственное богомоление, упрощенный пе-реход из одного вероисповедания в другое, сооружение молитвенных зданий, образование религиозных общин и т. п. Это подрывало суще-ствующие позиции православной церкви. Более того, государство в глазах церкви утрачивало значение государства православного. Не-

143

случайно именно в эти годы поднимается вопрос о восстановлении в России патриаршества.

Наконец, дала трещину и третья составляющая государственной идеологии – народность. Монарх потерял авторитет в силу широчай-ших репрессий в 1905 – 1907 гг. Но не это главное. Власть уже не могла опираться на веру народа в существующий строй и выход виде-ла в создании в деревне класса собственников, который будет под-держивать монархию в силу материальных интересов, т. е. принципи-ально менялся характер связи между властью и обществом.

Таким образом, уваровская триада ушла в прошлое, но в отличие от времен Петра I, Екатерины II, Николая I самодержавие начала ХХ столетия не сумело выдвинуть новой привлекательной хотя бы для власть имущих и части интеллигенции государственной доктрины. Результатом стала смута: три революции и гражданская война. Рус-ский философ Л. С. Франк писал: «Всякий строй возникает из веры в него и держится до тех пор, пока хотя бы в меньшинстве его участни-ков сохраняется эта вера, пока есть хотя бы относительно небольшое число «праведников» (в субъективном смысле слова), которые беско-рыстно в него веруют и самоотверженно ему служат» [19, С. 218 – 219 ]. У Российской империи не оказалось защитников. Империя была разрушена в результате перерождения и национального вырождения ее образованного и правящего слоя.

Семинарское занятие по теме « Эволюция власти в России. Общее и особенное»

1. Государственно-феодальная система вассалитета и подданства.

2. Опричнина, ее причины и последствия. Споры об опричнине в отечественной историографии.

3. Самодержавие как специфическая форма государственного устройства.

4. Изменения в политической системе России в начале ХХ века.

Литература

1. Герберштейн С. Записки о Московии. М.: Наука, 1988. С. 116.

2. Гуревич А. Я. Категории средневековой культуры. М.: Наука, 1964. С. 206.

3. Карамзин Н. М. Записка о древней и новой России в ее полити-ческом и гражданском отношениях. М.: Наука, 1991. С. 35.

4. Ключевский В.О. Курс русской истории // Ключевский В.О. Сочинения. Т. 2. М.: Наука, 1988. С. 184.

5. Ключевский В. О. Там же. С. 165.

6. Ключевский В. О. Там же. Т. 3. С. 155 – 158.

144

7. Кобрин В. Б. Власть и собственность в средневековой Руси. М.: Наука. 1985. С. 39 – 46.

8. Кобрин В. Б., Юрганов А. Л. Становление деспотического са-модержавия в средневековой Руси // История СССР. 1991. № 4. С. 49–62.

9. Коржихина Т. П., Сенин А. С. История российской государст-венности. М.: Интерпракс, 1995. С. 126.

10. Коржихина Т. П., Сенин А. С. Там же. С. 129.

11. Коржихина Т. П., Сенин А. С. Там же.

12. Коржихина Т. П., Сенин А. С. Там же. С. 130.

13. Кульпин Э. С. Истоки государства Российского: от церковно-го собора 1503 года до опричнины // Общественные науки и совре-менность. 1997. № 1. С. 82–91.

14. Милюков П. Н. «Исконные начала» и «требования жизни» в русском государственном строе // В поисках своего пути… Ч. 2. С. 42 – 47.

15. Пушкин А. С. Полн. собр. соч. Т. 9. М.: Наука, 1949. С.127.

16. Скрынников Р. Г. Иван Грозный. М.: Московский рабочий, 1975. 496 С.

17. Соколов А. К. Курс советской истории. 1917 – 1940. М.: Высш. шк., 1999. 414 С.

18. Соловьев С. М. Общедоступные сведения по русской исто-рии. М.: Наука, 1992. С. 235, 236.

19. Франк Л. С. Из размышлений о русской революции // Новый мир 1990. № 4. С. 218 – 219.

20. Юрганов А. Л. Бог и раб божий, государь и холоп: «самовла-стие» средневекового человека // Россия ХХ1 век. 1998. № 5 – 6. С. 62 – 108.

Проблемные задачи

1. Опыт России конца ХIХ – начала ХХ вв. показал, что развитие реформ в условиях царской власти было практически невозможно. А почему тогда реформы получили развитие в условиях королевской власти, например в Англии, Швеции и др. странах?

2. Министр внутренних дел России В. К. Плеве накануне русско-японских событий 1904 г. заявил: «Чтобы удержать революцию, нам нужна маленькая победоносная война». Русско-японская война обер-нулась поражением для России. Явилось ли это причиной первой ре-волюции в стране (1904 – 1907 гг.)? А если бы в войне победила Рос-сия, революции бы не произошло? Произошли бы Февральская и Ок-

145

тябрьская революции (1917 г.), если бы Россия победила в первой ми-ровой войне?

3. 6 августа 1905 г. издается высочайший манифест об учрежде-нии Государственной думы – первого парламента в России. Шаг, ка-залось бы, явно прогрессивный. Однако значительная часть сторонни-ков либерального и революционного лагеря высказались за бойкот этой Думы. Почему?

4. Оценивая первую Государственную Думу в России, В. И. Ле-нин назвал ее « самым революционным и самым бессильным в мире парламентом». Разве могут ужиться два таких противоречивых явле-ния в одной сущности?

5. Идеалом С. Ю. Витте была ограниченная конституционная монархия, «единая и неделимая Россия». Он считал, что «все револю-ции происходят оттого, что правительства вовремя не удовлетворяют назревшие потребности… остаются глухими к народным нуждам». Исходя из позиции Витте события в России можно проследить и оце-нить так: царское правительство недостаточно заботилось о народе; на этой основе произошли Февральская, а затем и Октябрьская револю-ции; революций могло бы и не быть, если бы народ не был доведен до отчаяния, а Россия – до разрухи. Что вы на основе такой логики отве-тите тем, кто утверждает, что Октябрьская революция носила случай-ный характер?

146

РАЗДЕЛ 4. ПРОБЛЕМА ИСТОРИЧЕСКОГО ВЫБОРА РОССИИ

ТЕМА 1. ПРОБЛЕМА ИСТОРИЧЕСКОГО ВЫБОРА РОССИИ В ОБЩЕСТВЕННО-ПОЛИТИЧЕСКОМ ДВИЖЕНИИ ХIХ НАЧАЛА

ХХ ВЕКОВ

Классификация общественных движений разнообразна. В миро-вой практике принято выделение консервативного, либерального и радикального направлений общественно-политического спектра. «Консерватизм» происходит от латинского conservo, что значит «ох-раняю». «Либерализм» от liberalisе, относящийся к свободе. «Радика-лизм» от слова radix – «корень». Каждое из направлений имеет свою идеологию, программу и политические партии.

1. Российский консерватизм и проблема исторического выбора России

Консерватизм часто отождествляют с реакционностью. Но кон-сервативная мысль в целом во многом глубже и интереснее большин-ства прогрессистских идеологий. В ней есть несомненно большая мудрость и достоинство. Консерватизм не смог в России сложиться в нечто достаточно цивилизованное и респектабельное.

Россия всегда рвалась к свободе, порой буквально болела этим. Консерватизм исторически оказывался у нас антилиберальным. Госу-дарство, политическое устройство отставало от запросов общества. В этих условиях консерватизм, на каких бы мудрых и благородных ос-нованиях он ни зиждился, политически оказывается в соприкоснове-нии с реакцией.

Консерватизм – это не идеология застоя. Это идеология нормаль-ного движения, которое настолько постепенно, естественно и орга-нично, что мы его просто не замечаем, как не замечаем своего дыха-ния, пока оно не сбивается.

Но возникает вопрос, какое движение к прогрессу считать «нор-мальным». Россия – страна большая и медленная. Есть большая опас-ность включения в гонку с западной цивилизацией: этнос рискует сжечь себя и отведенную ему для проживания территорию, т. е. есть немало резонов в пользу того, чтобы принять медленное как ценность.

Но почему Россия не живет тогда медленной и размеренной жиз-нью?

Россия – это медленная страна, которая призвана развиваться бы-стро. Она не может подчиниться собственной динамике, вынуждена

147

соотноситься со скоростями развития окружающего мира. Россия объ-ективно включена в геополитические, мирсистемные отношения, а потому периодически оказывается перед проблемой отставания от за-падной цивилизации. И тогда консерватизм рассматривается как идеология сдерживающего развития. Осуществляются реформы, ре-волюции для того, чтобы провести драматическую модернизацию. В этих условиях решается ограниченный комплекс задач, часто ценой еще большей деградации в прочих сферах. Таким образом, консерва-тизм, как отмечал один из его теоретиков Б. Н. Чичерин, «воспрещает всякую бесполезную, а тем более вредную ломку» и приветствует только те изменения, которые вызываются насущными потребностя-ми. Консерватизм – это идеология медленного движения с опорой на традиционализм.

Что же было характерно для идеологии русского консерватизма?

1. Россия должна развиваться по собственному политическому и духовно-нравственному пути, отличному от западного. Из этого сле-довало признание доминирующей роли государства и незыблемости самодержавной власти в России. Впрочем, консерваторы допускали и возможность проведения умеренных реформ при сохранении основ существующей политической системы.

2. Стержнем всех консервативных концепций являлась религиозная константа, обусловленная идеократическим взглядом на мир, сакрализа-цией царской власти и основных явлений государственной жизни.

3. Для русских консерваторов было характерно стремление к со-хранению общественной иерархии, традиционного сословного строя.

4. Консерваторы очень осторожно относились к бурному разви-тию капитализма в России и требовали учитывать специфику отечест-венной экономики, в частности общинный уклад русской деревни.

5. Неотъемлемой чертой консерватизма была последовательная и острая критика либерализма, парламентаризма и социализма.

Полное подчинение государству и смирение перед Богом и зем-ными властями долгие годы превозносилось консерваторами как луч-шие качества, присущие русскому народу. К. П. Победоносцев, а вслед за ним и Л. А. Тихомиров утверждали, что «несомненное иска-ние над собой власти» присуще самой природе человека. Тем не менее в условиях резких модернизационных изменений второй половины ХIХ века, порождавших в людях неуверенность и сомнения, власть, по мнению консерваторов, обязана была им помочь преодолеть идео-логические «соблазны» в виде либерализма и социализма. В свою очередь, народ должен был доверять власти во всем, подобно тому, как ребенок доверяет родителям. В таком контексте Россия рисова-

148

лась консерваторам своеобразной большой «семьей» с абсолютным отеческим авторитетом власти и полным повиновением ей народа.

Для идеократического взгляда на государство характерна сакра-лизация многих явлений общественной жизни, которая с порога от-вергается современным рационалистическим мировоззрением. К со-жалению, большинство исследователей прошли мимо религиозной константы в рассуждениях консерваторов или же попытались оценить ее с позиций материализма. Для консерваторов самодержавная власть – это прежде всего огромная личная ответственность монарха перед Богом, жертва, приносимая во имя Отечества. Поскольку власть само-держца «не есть привилегия, …а есть тяжкий подвиг, великое служе-ние, верх человеческого самоотвержения, крест, а не наслаждение», то, следовательно, она не может никем ограничиваться, «ибо всякое ограничение власти царя людьми освобождало бы его от ответа перед совестью и перед Богом. Окружаемый ограничениями, он уже подчи-нялся бы не правде, а тем или иным интересам, той или иной земной силе» [10,С. 531, 532].

Одним из стержневых принципов консерватизма являлся прин-цип иерархии. Критикуя его, политические оппоненты консерваторов исходили из идеи равноправия всех граждан и обычно игнорировали религиозный смысл социального неравенства, не вполне справедливо обвиняя своих противников в оправдании привилегий дворянства. Между тем в представлении консерваторов иерархическая система являлась регулятором требований, предъявляемых к каждому члену общества в зависимости от его социального статуса: чем выше поло-жение человека, тем выше его ответственность. Наиболее четко при-верженность к иерархии была выражена К. Н. Леонтьевым, призна-вавшим громадную роль дворянства в российской истории. Выступая за элитарность, Леонтьев настаивал на том, что «сословный строй в десять раз прочнее бессословного». Однако К. П. Победоносцев отно-сился к дворянству весьма скептически, считая, что милые его сердцу исторические предания твердо держатся в одном крестьянстве, а дво-ряне не менее, чем другие сословия "подлежат обузданию". Симпатии Победоносцева к «простому» народу представляются далеко не слу-чайными. Крестьянство казалось консерваторам наиболее надежной опорой трона. Апологет дворянства К. Н. Леонтьев также не мог от-рицать тот факт, что «высшее сословие» все больше проникалось ев-ропейскими идеями и становилось в оппозицию к власти. Именно ев-ропеизированная интеллигенция, в том числе и выходцы из дворян-ских кругов, выполняли в России, по его мнению, ту роль, которую в

149

Европе играли просветители, подготовившие идеологическое обосно-вание буржуазных революций.

Укрепить трон должна была систематическая подготовка правя-щей элиты. В статье «Власть и начальство» Победоносцев акцентиро-вал внимание на том, что твердая власть возможна только при суще-ствовании школы, воспитывающей новых деятелей на опыте старых. Стремление к всеобщему просвещению было, с точки зрения обер-прокурора Синода, пагубно для детей, которым нужны конкретные знания и умения. Человек не должен отрываться от своей среды, от-равлять себя «мечтаниями суеты и тщеславия». Поэтому сельская школа должна была гарантировать, что крестьянские дети останутся хранителями традиционного сельского уклада, и не будут претендо-вать на иной социальный статус. Таким образом, в мировоззрении консерваторов связывались воедино право, религия и иерархия.

Представляет интерес и социальная база русского консерватизма. Долгое время в отечественной историографии существовало стрем-ление связывать его исключительно с дворянством, чиновничеством и интеллектуальными кругами. В последние годы многие исследовате-ли, напротив, доказывают, что только консерватизм «низов» был под-линным и искренним. Однако остается открытым вопрос, в чем имен-но он выражался.

По-разному относились консерваторы к крестьянской общине. В 1860-е гг. из консервативного лагеря раздавались голоса с критикой общины, но уже в 1880-е гг. ситуация меняется. К. Н. Леонтьев, на-пример, считал, что общинные отношения построены на особом, ре-лигиозном понимании бытия. «Поземельная и обязательная форма общины связана с самодержавной формой правления. А индивидуа-лизм рано или поздно неизбежно и даже неприметно ведет к консти-туции, то есть к полнейшему господству капиталистов, банкиров и ад-вокатов», – писал он. [5, С. 267]. Поддерживал общину и К. П. Побе-доносцев, считавший, что русский крестьянин еще не подготовлен к свободному распоряжению своей земельной собственностью. Сохра-нение общины стало «миной замедленного действия», подложенной под самодержавие, а начало столыпинской аграрной реформы спрово-цировало новый раскол в консервативной среде.

Следует также обратить внимание на резкую критику консерва-торами буржуазного прогресса. Было бы неверно считать ее проявле-нием «мракобесия» и «реакционности». Прогресс уже давно стал не-кой «священной коровой» для многих, кто забывает, что никакие тех-нические достижения и рост материального благосостояния не могут оправдать нравственных потерь общества. Наиболее яркого против-

150

ника буржуазный прогресс нашел в лице К. Н. Леонтьева, который не принимал его в теории, стремился всячески отгородиться от него в повседневной жизни и даже готов был восхищаться А. И. Герценом, найдя в его критике буржуазной Европы много сходного с собствен-ными мыслями.

Нельзя не отметить, что перед крушением самодержавия консер-вативный лагерь значительно уступал по своему интеллектуальному уровню либеральному и революционному. В среде консерваторов росли эсхатологические ожидания. При этом наступление духовного упадка в обществе, рост антимонархических настроений консервато-ры выводили из пропаганды либерализма и социализма, вытеснявших из жизни сакральное понимание государственности. Наибольший ин-терес в этой связи представляют взгляды Леонтьева, в которых при-чудливо соединились мечта о великой всемирно-исторической миссии России и ощущение неотвратимости революции. В последние годы жизни Леонтьев разуверился в прочности самодержавной системы и неожиданно сделал ставку на социализм, пытаясь наделить его теми качествами, которые ценил в России уходящей. Ему стало казаться, что историческая роль социализма на российской почве состоит в том, чтобы возродить под новой оболочкой старые имперские и антиза-паднические традиции. Последние письма Леонтьева проникнуты ожиданием прихода «социалистического самодержца».

В отношении критики либерализма у консерваторов расхождений не было, хотя у консерватизма и либерализма, несомненно, есть неко-торые точки соприкосновения. К сожалению, в России эти два течения оформились именно в противостоянии друг другу. Либералы считали, что политические и экономические реформы приведут к созданию конституционной монархии, а консерваторы доказывали незыбле-мость власти самодержца. Либералы отстаивали один из главных принципов капитализма – индивидуализм, апеллируя к правам и сво-бодам личности, а консерваторы поддерживали идею коллективизма, являясь сторонниками общины как оплота традиционных отношений.

Широкое распространение получило мнение о бесплодии консерва-торов как экономистов, о слабости их теоретических и программных ус-тановок в этой области. В действительности же все обстояло несколько сложнее. Консервативные круги постоянно пытались в той или иной степени воздействовать на экономическую политику правительства. Особенно активно они действовали в этом направлении в период вели-ких реформ Александра II, в эпоху контрреформ 1880 – начала 1890-х гг., а также на рубеже ХIХ–ХХ веков, когда сложилась мощная консер-вативная оппозиция курсу министра финансов С. Ю. Витте.

151

В чем же заключалась сущность экономической программы кон-серваторов и насколько им удалось ее осуществить?

1. Консерваторы выступали за индустриальное развитие России, без которого было невозможно сохранение ею статуса великой держа-вы. Но при этом они испытывали страх перед иностранной промыш-ленной экспансией. В соответствии с тезисом о «политической само-бытности» России консерваторы проповедовали создание так назы-ваемой национальной российской экономики, которая должна была быть отгорожена от Запада высокими таможенными барьерами для защиты отечественной промышленности от иностранной конкурен-ции, были против кредитных отношений с европейскими странами. «Охранители» опасались роста зрелости и политической активности российской буржуазии, ее возможных посягательств на устои само-державия. Поэтому они требовали ужесточения правительственного контроля за деятельностью акционерных компаний, биржевыми опе-рациями и коммерческими сделками.

«Либеральные бюрократы», напротив, выступали за интеграцию России в западную экономику, широкое привлечение иностранных капиталов. Для преодоление кризиса они тоже планировали усиление регулирующей роли государства и некоторое повышение таможенных пошлин. Однако Н. Х. Бунге (министр финансов при Александре II) был против абсолютного диктата государства в экономике. Учитывая отрицательные стороны протекционизма, он стремился обеспечить оптимальный баланс между государственным вмешательством и ча-стной инициативой. Его преемник на посту министра финансов, став-ленник консервативных кругов И. А. Вышнеградский, проводил по-вышение пошлин в значительно большем масштабе, а новый тариф 1891 г. не имел равных в Европе по степени таможенной охраны. В эти годы ощутимо усилился также правительственный контроль за ча-стным предпринимательством.

Консерваторы призывали к немедленному переходу в собствен-ность казны всех частных железных дорог по примеру Германии. Тем самым они рассчитывали воспрепятствовать хищнической эксплуата-ции дорог крупнейшими монополиями и упорядочить дезорганизо-ванное железнодорожное хозяйство. «Либеральные бюрократы», пре-следуя те же цели и признавая некоторые преимущества огосударст-вления железнодорожного транспорта, полагали, однако, что в этой сфере следует сохранить частное предпринимательство при усилении правительственного контроля. При Вышнеградском государственное вмешательство резко возросло. В более широких масштабах развер-нулся начатый еще при Бунге выкуп частных линий в казну, возобно-

152

вилось железнодорожное строительство. При этом Вышнеградский не был сторонником полного огосударствления железных дорог и созна-вал, что необходима здоровая конкуренция между казенными и при-быльными частными линиями.

2. Консерваторы настойчиво проводили мысль о том, что косвен-
ные налоги рациональнее прямого подоходного обложения, легче пе-
реносятся населением и являются самым обильным источником госу-
дарственных доходов. Консервативная печать призывала к восстанов-
лению упраздненной еще в 1827 г. винной монополии и указывала на
ее огромные выгоды для казны. Популярна среди консерваторов была
и идея введения табачной монополии. Либералы, напротив, ставили
перед собой цель преобразовать систему прямых податей на подоход-
ной основе и облегчить участь крестьян. Некоторые шаги в этом на-
правлении были предприняты Бунге. Он был против взвинчивания
косвенных налогов, но под влиянием тяжелых финансовых обстоя-
тельств ему пришлось пойти на увеличение акцизов с табака, спирта и
сахара. Однако он отрицал введение винной и табачной монополий,
которые могли нанести ущерб частному предпринимательству. Выш-
неградский отказался от дальнейшего реформирования прямых нало-
гов и пошел по пути их повышения. Введение винной монополии по-
требовало длительной подготовки, и эта реформа последовала уже
при Витте. Табачная же монополия была признана нереальной в рос-
сийский условиях. Поэтому Вышнеградский ограничился системати-
ческим увеличением косвенных налогов.

3. Программа консерваторов предусматривала сохранение бу-
мажно-денежного обращения. Они ратовали за эмиссию неразменных
кредитных билетов и заявляли об их пользе для народного хозяйства.
По их мнению, подобная мера, наряду с высокими таможенными
барьерами, должна была способствовать изоляции российской эконо-
мики от западных стран. Консерваторы постоянно твердили об огром-
ном ущербе, который понесет экономика в случае сокращения массы
бумажных денег и восстановления металлического обращения. Они
резко критиковали разработанный под руководством Бунге план де-
нежной реформы, который предусматривал девальвацию рубля по ус-
тановившемуся курсу и введение золотого монометаллизма по приме-
ру многих европейских стран. Однако Вышнеградский не разделял
взглядов консерваторов в этом вопросе и стал верным последователем
своего предшественника. Благодаря усилиям финансового ведомства
по накоплению золотого запаса и стабилизации курса рубля были соз-
даны основы для денежной реформы С. Ю. Витте.

153

4. Консерваторы отрицали наличие в России пролетариата в ев-ропейском понимании и рабочего вопроса как социальной проблемы. Причины стачек и волнений они объясняли слабостью регулирующей роли государства. Правительство действовало в русле политики «по-печительства», основанной на жесткой регламентации отношений ра-бочих и предпринимателей, прямом административном вмешательст-ве в дела частных предприятий и подавлении любых проявлений со-циального протеста. Идеи Бунге о привлечении в перспективе рабочих к участию в прибылях и разрешении им создавать организации взаи-мопомощи не встретили одобрения в «верхах». Принятые по его ини-циативе первые законы об охране труда рабочих не получили даль-нейшего развития. Более того, под давлением предпринимателей Вышнеградский пошел на уступки и ограничил сферу действия этих актов. Разработка фабрично-заводского законодательства возобнови-лась только при Витте.

5. В отличие от либералов, для которых социальные реформы стояли на первом месте, консервативные круги оспаривали необходи-мость экстренных мер по улучшению податных сословий. Причины деревенской нищеты они видели не в малоземелье и тяжелом положе-нии податных сословий, а в пьянстве и неумелой обработке крестья-нами своих наделов. Многие «охранители» признавали вредное влия-ние общинных порядков на производительность крестьянского хозяй-ства, но вместе с тем считали этот средневековый институт одним из устоев государственного строя империи, надежным средством против пролетаризации сельского населения и потенциальной революцион-ной опасности. Правительство отвергало предложения «либеральных бюрократов» об организации массовых переселений крестьян на сво-бодные казенные земли, облегчении для них выхода из общины, уп-разднении круговой поруки и пересмотре паспортного устава, кото-рый сковывал свободу передвижения сельского населения.

Оценивая роль консервативной «партии» в разработке и проведе-нии экономической политики, нельзя говорить о полном провале про-граммы консерваторов. Во многом по настоянию консервативных кругов правительство Александра III взяло на вооружение протекцио-нистскую модель экономического развития. Главный пункт консерва-тивной программы совпал с потребностями народного хозяйства и общемировой тенденцией экономического развития. Протекционизм, несомненно, сыграл положительную роль в ходе завершающего этапа промышленной революции в России. Государственная поддержка да-вала дополнительный импульс модернизации страны, позволяла хотя бы отчасти нейтрализовать отрицательное воздействие на промыш-

154

ленность таких факторов, как отставание сельского хозяйства, сохра-нение общины и гражданского бесправия крестьянства, правовая не-обеспеченность предпринимательства и др. Однако чрезмерный «ультрапротекционизм», за который выступали консерваторы, пре-пятствовал естественному развитию капиталистических отношений, вел к сужению сферы частной инициативы и невозможности разви-вать промышленность на базе свободной конкуренции.

Представляется наиболее правильным широкий, лишенный ка-ких-либо условностей и искусственных ограничений подход к консер-ватизму, позволяющий видеть в нем не только идейно-политическое течение и определенный набор политических партий, но и достаточно распространенный тип мышления и поведения людей. И с этой точки зрения можно говорить о консерватизме еще в древней и средневеко-вой Руси, хотя его доктринальное оформление в России относится ко второй половине ХVIII–началу ХIХ века. Практически в любую исто-рическую эпоху существовали свои новаторы и консерваторы, сто-ронники перемен и традиционалисты. Консерватизм – это и опреде-ленное состояние души, реакция на усталость от житейских бурь, по-казатель разочарования в либеральных и революционных идеях. Вспомним хотя бы судьбу К. П. Победоносцева и М. Н. Каткова, на-чинавших в молодости с увлечения либерализмом, или Л. А. Тихоми-рова, возглавлявшего одно время террористов-народников. Еще более парадоксальным представляется то, что одна из классических фигур русского консерватизма первой четверти ХIХ века Н. М. Карамзин в душе был убежденным республиканцем, но считал, что для России его времени никакой альтернативы самодержавию нет.

Иначе говоря, в реальной жизни консерватизм выглядит совсем не таким одномерным и однозначно негативным явлением, как это было в советской историографии, когда он чаще всего отождествлялся с реакцией, а консерваторов обычно называли реакционерами.

В начале ХХ века можно говорить о «новом» консерватизме. Со-храняя приверженность идеям Православия, Самодержавия и Народ-ности, он вынужден был считаться с реалиями российской действи-тельности, и в частности с теми новыми веяниями, которые принесла с собой революция 1905 –1907 гг.

«Черносотенцы» не отрицали в принципе существования Госу-дарственной Думы и работали в ней, хотя их участие в думских засе-даниях часто носило сугубо деструктивный характер. Часть из них поддерживала столыпинскую аграрную реформу. У «черносотенцев» была и своя программа по рабочему вопросу (поддержка страховых законопроектов, создание артелей и потребительских обществ и т. д.),

155

и программа развития народного образования. Некоторые из них к 1917 г. стали даже более терпимо относиться к евреям, хотя антисе-митская окраска правого движения в целом сохранялась до самого конца. Да и методы «прямого действия» (вплоть до террора), приме-нявшиеся «черносотенцами» в 1905–1907 гг., были далеки от респек-табельного консерватизма Х1Х века.

У консервативной модели в России были очень сильные точки опо-ры: вековые устои традиционного земледельческого общества, само-державная система, православная церковь и некоторые черты русской ментальности (извечные надежды на правительственный патернализм, ориентация на сильную верховную власть, огромное терпение и житей-ская непритязательность и т. д.). Парадокс заключался в том, что само-державие не сумело в полной мере использовать те правомонархические организации, и прежде всего «Союз русского народа», сеть которых на первых порах покрыла всю страну. Короткий «роман» власти с «Союзом русского народа» (1905–1906 гг.) быстро закончился при П. А. Столы-пине, и в итоге численность правомонархических организаций сократи-лась в годы Первой мировой войны в 10 раз по сравнению с 1907–1908 гг., когда в них состояло до 400 тыс. человек.

Конечно, затухание правомонархического движения в России имело ряд причин. Среди них на первом месте стояло разочарование «низов» в царе, правительстве и лидерах правого движения. Откро-венная слабость Николая II как политика, распутинщина, военные не-удачи 1914–1915гг., хозяйственная разруха – все это вместе взятое ра-ботало против российских консерваторов, бесславно и незаметно со-шедших с политической сцены в 1917 г. При этом параллельно с утра-той народом веры в незыблемость, мудрость и «святость» верховной власти наблюдался экономический и социокультурный упадок ее главной опоры – дворянского сословия. А без сильного дворянства не могло быть и сильной, дееспособной и созидательной монархии, рух-нувшей под ударами Февральской революции.

Таким образом, пройдя историческую эволюцию, российский консерватизм не стал ведущей политической силой. Вместе с тем крах правых в 1917 г. и поражение Белого движения в Гражданской войне в 1918–1922 гг. отнюдь не означали, что в их программе не было ничего позитивного. Патриотизм, ставка на сильную державную власть, стремление к нравственному очищению людей, уважение к русской национальной истории и культуре, независимая внешняя политика, достойная великой страны, – все это и сегодня привлекает симпатии миллионов россиян.

156

2. Либеральное направление общественно-политического движения

России

Либерализм пришел в Россию в виде просвещенного абсолютиз-ма. Его первым пропагандистом стала императрица Екатерина II. В ее записках имеется добросовестно-восторженное воспроизведение принципов либерализма французских просветителей. Эти идеи позже легли в основу известного «Наказа», написанного Екатериной для членов специальной комиссии по уложению законов. В определенном смысле «Наказ» представляет собой изложение широкой либеральной программы развития, приспособленной к условиям российского абсо-лютизма. Законодательная инициатива императрицы охватывала все сферы общественной жизни, начиная от семьи, кончая государствен-ным устройством. Касаясь экономической сферы, Екатерина положи-ла в основу главный принцип либерализма – «не запрещать и не при-нуждать». Единственное, что может позволить себе правитель в этой сфере, - «премия и разъяснение».

Так на российской почве укоренялась доктрина просвещенной мо-нархии, основанной на восходящей к Платону идее о возможности со-единения самодержавной власти монарха, пекущегося о благоденствии подданных, с законностью, ограничивающей произвол и обеспечиваю-щей правопорядок. Идея просвещенного абсолютизма позже была при-нята и либеральной идеологией, видевшей в самодержавной власти единственную силу, способную осуществить реформы и служить гаран-том правопорядка. Но важно и другое: «Наказ» и литературная деятель-ность Екатерины открывали двери в Россию либеральным идеям фран-цузского Просвещения, которые стали предметом публичного обсужде-ния в салонах, в кружках, в журналах. Важную роль в распространении либерально-просветительских идей сыграл постоянный оппонент импе-ратрицы М. И. Новиков. Радикальное развитие они получили в трудах А. Н. Радищева, в его книге «Путешествие из Петербурга в Москву». Радищев ввел в русский либерализм новый источник – «проклятый рус-ский вопрос» о крепостном состоянии крестьян.

Восстание Пугачева и Французская революция рассеяли иллюзии просвещенного абсолютизма. В этих условиях в рядах дворянской ин-теллигенции либеральные идеи, воспринятые от европейских учителей, подверглись критической обработке и, соотнесенные с российской дей-ствительностью, начали обретать более конкретное содержание.

Идея свободы как естественного состояния человека оставалась центральной в начале царствования Александра I. Однако, памятуя о произволе предшествующего царствования, молодые сподвижники

157

царя ожидали подкрепления ее политическими гарантиями, которые виделись им в конституционных гарантиях. Огромную роль в обосно-вании этих идей в дальнейшем сыграл М. М. Сперанский. Опираясь на теорию естественного права, он разработал первый проект полити-ческого устройства России, предусматривающий разделение властей и законодательное ограничение самодержавия. По существу, это был проект Российской конституции. Однако, по справедливому замеча-нию В. О. Ключевского, Сперанский, приступая к составлению обще-го плана государственных реформ, склонен был рассматривать Рос-сию как «чистую доску», на которой можно начертать любой проект. Он, по словам Ключевского, и начертал план, отличавшийся удиви-тельной стройностью. Но когда Сперанский попытался реализовать его, оказалось, что этот план вступает в противоречие с существую-щими институтами и интересами практически всех слоев общества. И в первую очередь интересами самой монархической власти.

Либерально-конституционным проектам Сперанского не суждено было воплотиться в жизнь. Однако идея конституционного ограниче-ния самодержавия была подхвачена, с одной стороны, аристократиче-ской олигархией, рассчитывающей с помощью конституции ограни-чить власть царя в свою пользу и закрепить свои привилегии, с другой – декабристами («Конституция» Н. М. Муравьева и «Русская правда» П. Н. Пестеля).

Истоки либерализма в России, таким образом, восходят к ХVIII веку, однако обоснование его как особого направления общественно-политической мысли падает на 50–70-е гг. ХIХ столетия. Вторая волна либерализма на этот раз была вызвана не «высочайшим соизволени-ем», а глубоким кризисом всей сословно-монархической системы, за-вершившимся поражением России в Крымской войне. Он потребовал коренных преобразований социально-экономической структуры обще-ства. Разработанная либералами система взглядов на много лет вперед определила это идейно-политическое направление и послужила осно-ванием программы реформ 60–70-х годов. Ключевыми для либерализ-ма 50–70-х годов стали вопросы о свободе человека, о собственности, о власти, о праве. Современники называли реформы 60–70-х годов «ве-ликими», в советской же историографии их значение традиционно принижалось указанием на их незавершенность. Но сегодня мы, обо-гащенные трудным опытом собственных реформ, можем только пора-жаться тому, сколь много успели сделать либералы в самых неблаго-приятных условиях, и согласиться с оценкой их современников.

Каковы же концептуальные основы русского либерализма?

158

1. Либерализм во всех своих проявлениях – доктрина, отстаи-
вающая свободу личности. Русский либерализм отстаивал это кредо,
может быть, даже решительней, чем западноевропейский. Для рус-
ских либералов эта проблема имела не только теоретическое, но впол-
не конкретное социальное содержание, т. к. в стране существовало
крепостное право.

Теоретическое обоснование о свободе личности дали профессора-правоведы К. Д. Кавелин и Б. Н. Чичерин. Они признали, что истори-ческое развитие России и Европы имело разные социальные основа-ния. Исходным историческим основанием России был родовой строй. Но, исчерпав свои жизненные возможности, он в конечном счете был преодолен государственным началом. Появление государства в каче-стве прогрессивной объединяющей силы означало выход на историче-скую арену личности, прообразом которой стал Петр Великий. Лич-ностное начало, согласно Кавелину, выявилось в России позже, чем в Европе, пройдя через распад родового быта, патриархальной семьи и возникновение сильного государства; следовательно, существенные различия между Россией и Европой относятся лишь к прошлому. Вступив на путь общечеловеческого развития, Россия стала подчи-няться тем же историческим законам, которые определяют развитие Европы по пути обретения индивидуальной свободы и достижения социального равенства. Человек сам по себе имеет абсолютное значе-ние, и только в силу этого свойства он может быть признан свобод-ным лицом. Именно поэтому с ним непозволительно обращаться как со средством достижения каких-либо целей. Положение об абсолют-ной ценности человека всегда оставалось краеугольным камнем рус-ского либерализма.

2. В основе русского либерализма лежала идея такого государст-
венного порядка, при котором ценность общественных институтов
измерялась бы тем, в какой мере они защищают интересы личности.
Смысл права, согласно Чичерину, не может быть сведен ни к произ-
волу законодателя, ни к общественному договору. В его основе лежит
естественное право человека на жизнь, свободу и собственность; по-
следняя является гарантией независимости человека. Политическая
программа либералов включала то, что называется гражданскими сво-
бодами: свобода совести, гласность, независимость суда и презумпция
невиновности, незыблемость частной собственности.

Конечно, либералы понимали, что говорить о гражданском обще-стве в России можно лишь в смысле долженствования. Проблема гра-жданского общества была сложной для русского либерализма. Одни рассчитывали на то, что оно сформируется из той части дворянства,

159

которая сумеет преодолеть сословные предрассудки. Другие возлага-ли надежды на разночинную интеллигенцию, которая явится связую-щим звеном между высшим сословием и народом. Купечество и про-мышленники, целиком зависевшие от государственных заказов и жа-ждавшие не столько свободы, сколько льгот и протекционистской по-литики двора, серьезно в расчет не принимались. Поскольку процесс образования гражданского общества шел с большим трудом, либера-лы направили свои усилия на осуществление реформ.

3. Последовательно отстаивая приоритет права, либералы связы-вали его с идеей сильного государства, способного проводить необхо-димые реформы, обеспечивая порядок в обществе. В свете сказанного становится понятной позиция либералов 50 – 70-х годов по отношению к самодержавию. Вопреки распространенным обвинениям они защи-щали не самодержавие само по себе, а сильное государство, которое в то историческое время не могло быть не чем иным, кроме как истори-чески сложившейся монархией. Следует, однако, отметить, что понятие просвещенной монархии у либералов получило новую интерпретацию. Ставка делалась теперь не на личность просвещенного монарха, а на монархию как институт, опирающийся на закон и сильную исполни-тельную власть, в конечном счете просвещенную бюрократию.

Реформы 60-х годов подтвердили правомерность такого подхода. Император Александр II, с царствованием которого связано проведе-ние реформ, по свидетельствам современников, отнюдь не олицетво-рял собой «просвещенного монарха». Но глубочайший структурный кризис крепостничества и основанного на нем самодержавия заставил его пойти на реформы, привлечь к их подготовке и проведению спо-собных людей (Н. А. и Д. А. Милютины, Я. И. Ростовцев, В. А. Чер-касский, Я. А. Соловьев), которые в ходе реформ становились на по-зиции либерализма.

Видя в правительстве «единственную европейскую силу», спо-собную осуществить реформы, либералы выступили против консти-туции. Они справедливо полагали, что конституция в этих условиях могла быть только сословно-олигархической. Во-первых, с конститу-ционализмом, корни которого уходят в глубь российской истории, в борьбу боярства за свои права, у либерализма были сложные отноше-ния в силу того, что он нес на себе явную печать сословности. Либе-рализм же, требуя освобождения крестьян, выступал против сослов-ных привилегий дворянства, считая лежащее в их основе крепостное право самой страшной бедой России. Во-вторых, основная масса на-селения России была фактически не готова к конституционному по-

160

рядку. В таких условиях выборы представительного собрания и его деятельность от имени общества были бы самообманом.

Отказ либералов от участия в конституционном движении 50-х годов отнюдь не свидетельствовал о принципиальном отрицании идей конституционализма. Напротив, они были убеждены в том, что все народы, способные к развитию, рано или поздно приходят к предста-вительному порядку. Государства, в которых не развита общественная самодеятельность, не способны конкурировать со свободными стра-нами, где все общественные силы участвуют в экономическом и соци-ально-политическом процессе.

Таковы концептуальные основы идейно-политической доктрины русского либерализма. Что же касается социально-политического зна-чения деятельности русских либералов, то при их непосредственном участии за короткое время была осуществлена серия отнюдь не уто-пических реформ, которые современники не без основания называли «великими реформами». Вот перечень главных из них: 19 февраля 1861 года – крестьянская реформа, отмена крепостного права; 1862– 1864 годы – финансовые реформы и реформы в сфере образования; 1864-й – земская и судебная реформы; 1865-й – реформы в области печати и цензуры; 1870-й – городская реформа; 1874 год – военная реформа на основе всеобщей воинской повинности. Реформы стали крупной вехой в развитии российского общества.

Третья волна либерализма, «новый либерализм», сформировался в условиях социально-политического и идейного кризиса 90-х годов ХIХ века. С развитием капитализма в России расширилась социальная база либерализма, появились новые имена, новые идеи. На земских съездах, последовавших один за другим в конце 90-х годов, произо-шел раскол либерального движения: наряду с выделением ортодок-сально-либерального ядра (Д. Н. Шипов, М. А. Стахович, Н. А. Хомя-ков) образовалось и стало набирать силу новое конституционалист-ское направление (П. Б. Струве, П. Н. Милюков, С. Л. Франк), ставшее впоследствии ядром партии кадетов.

Либерализм в России развивался в условиях острой конкурентно-идейной борьбы с набиравшим силу социал-демократическим движе-нием. Это не могло не сказаться на формировании его идеологии, стратегии и тактики. На этой основе внутри либерализма выделилось особое направление – «новый либерализм», ориентировавший обще-ственную мысль на синтез ценностей старого либерализма с социаль-ными программами демократического социализма и на размежевание с марксистским социализмом. Конечно, «новый либерализм» возник не на пустом месте. Во многом он оставался «плотью от плоти своего

161

предшественника, хотя между ними имели место и существенные раз-личия. Несогласный с формулой «охранительного либерализма», ори-ентированного на реформацию общества «сверху», он не отрицал дру-гих идей старого либерализма, и прежде всего тех, что были связаны с теорией правового государства и свободы личности. Они-то и являют-ся ядром социально-философской концепции неолиберализма. Его идеологами стали П. И. Новгородцев, И. А. Покровский, Л. Петра-жицкий, позже – Б.А. Кистяковский, С.И. Гессен.

Современники зачастую упрекали «новый либерализм» в отходе от классических начал, в эклектизме и уступках социализму. Но во-преки обвинениям прослеживается его несомненная связь с классиче-ским либерализмом. С ним его объединяло признание самоценности человеческой личности и ее свободы, защита идеи правового государ-ства, признание приоритета правозаконности над политикой. Сохра-нив основное кредо своих предшественников, «новый либерализм» дополнил его новой аргументацией в трех моментах:1) в содержании понятия свободы; 2) в понимании принципа равенства; 4) в истолко-вании собственности.

В новом понимании свобода приобретает status positiv по отно-шению к человеку, предписывая ему определенные акты поведения. В этом случае сфера личных прав интерпретируется как своеобразная «непроницаемость личности для другого лица», в том числе для госу-дарства. Признание «непроницаемости ядра» личности гарантирует ее от превращение в средство для достижения чуждых ей целей и дает право на сопротивление этому всеми доступными средствами. Таким образом, понимание свободы как равной и одинаковой для всех воз-можности произвольного действия заменялось более содержательным ее пониманием как свободы самореализации человека.

Новый либерализм отличался от классического и в определении равенства. В его интерпретации равенство предполагает поддержку со стороны государства того рода деятельности, в которой человек нуж-дается. Поскольку правовое равенство (равенство перед законом) еще не гарантирует реального равенства, постольку оно должно быть до-полнено социальным равенством «исходных позиций», гарантии ко-торого в значительной степени зависят от соответствующей политики государства. Тем самым идея права дополнялась идеей блага, гаран-том которого выступает государство.

Включение идеи блага в сферу компетенции правового государ-ства подводило неолибералов к мысли о необходимости определенной регламентации экономики и о подчинении ее культурным ценностям. Представители неолиберального направления решительно выступали

162

против монополизации собственности: собственность оправдана как основание и гарантия личной свободы, монополизация же собствен-ности устраняет свободу частной инициативы. Социальным злом яв-ляется не столько экономическое неравенство само по себе, сколько порабощение человека человеком. Понятие собственности, таким об-разом, наполнялось новым содержанием. Собственность мыслилась не как принадлежащая индивиду вещь, а как поприще человека, основа его хозяйственно-предпринимательской деятельности и культурного творчества.

Как следствие переосмысления понятий свободы и собственности вытекал тезис о необходимости расширения сферы деятельности госу-дарства. Если старый либерализм настаивал на невмешательстве госу-дарства в дела гражданского общества, то представители нового либе-рализма подчеркивали, что обеспечение права на достойное существо-вание, борьба с монополизмом требуют от государства решительных действий по отношению к тем, кто нарушает это фундаментальное пра-во человека. В решении таких задач государство рассчитывает не толь-ко на свои силы, но и на поддержку народа. Таковы концептуальные идейно-политические основы неолиберализма 90-х годов ХIХ века.

Логика развития русского либерализма неизбежно подвела его к необходимости организации политических партий. Партии либераль-ного направления оформились в России в годы революции 1905–1907 гг. Крупнейшие из них – Союз 17 Октября и Конституционно-демократическая партия.

Союз 17 Октября – умеренно-либеральная партия. В нее входили Д. Н. Шипов, А. И. Гучков, М. В. Родзянко и др. Союз выступал за со-действие правительству, «идущему по пути спасительных реформ», за единство и нераздельность империи, за обеспечение гражданских прав личности, за конституционную монархию. В отличие от радикальных либералов октябристы выступали против отчуждения частновладель-ческих земель, неограниченного права стачек и повсеместного введе-ния 8-часового рабочего дня. Особое внимание уделялось созданию условий для развития торгово-промышленного дела. Рядовые члены союза принадлежали к различным социальным слоям, но в целом это была партия крупной промышленной и финансовой буржуазии. Чис-ленность партии в разные годы была различной, максимум составлял 65–70 тыс. человек.

Конституционно-демократическая партия – левое радикальное крыло либерального движения. Основателями и активными деятелями кадетской партии были Ф. Ф. Кокошкин, В. А. Маклаков, П. Н. Ми-люков, П. Б. Струве и др. Партийная программа включала в себя тре-

163

бования правового государства в виде конституционной монархии с ответственным перед парламентом правительством, всеобщего граж-данского и политического равноправия, культурного самоопределения наций, политической автономии для Польши, принудительного отчу-ждения частновладельческой земли по «справедливой (не рыночной) оценке», 8-часового рабочего дня. Программа выражала интересы сторонников европейских ценностей развития, поэтому партия не ста-ла «своей» ни для буржуазии, ни для народа. Социальной базой кадет-ской партии являлись прежде всего интеллигенция и средние город-ские слои. Слой предпринимателей и землевладельцев составлял от 10 до 20 %, удельный вес рабочих и крестьян не превышал 15 %. Макси-мальная численность кадетской партии составляла 55–70 тыс. человек.

Либерализм в России не мог иметь широкой социальной базы. Его социальная база – собственники, однако в стране их было мало. Отсюда социальная база либерализма в России – интеллигенция и го-сударственная бюрократия. Этим и объясняется особое отношение русских либералов к власти. Государство – это единственная реальная сила, творящая историю, народ может себя проявить лишь в анархи-ческом бунте. Только власть сможет осуществить необходимые для России реформы. И действительно, опираясь на либеральную бюро-кратию, в 60–70-е гг. ХIХ века Александр II провел серию либераль-ных преобразований.

Либерализм не стал к 1917 г. ведущей политической силой в Рос-сии. Либеральная модель, несущими конструкциями которой являют-ся свобода личности, неприкосновенность частной собственности, де-мократические институты и общественное самоуправление, не приви-лась (и не прививается сейчас) прежде всего потому, что ее утвержде-ние предполагает достаточно высокий уровень материального благо-состояния и культуры основной массы населения страны. Там, где главным для людей является проблема элементарного физического выживания, где миллионы тружеников, и в частности крестьяне, прак-тически лишены частной собственности, а государство контролирует все стороны жизни общества, – там либеральные ценности сколько-нибудь значительных шансов на успех не имеют, что блестяще дока-зывает пример нашей страны.

3. Социалистическое направление общественно-политической мысли и проблема исторического выбора России

Социализм представлен в России тремя основными направления-ми: народничеством, анархизмом и большевизмом. Народничество

164

Теоретической основой народничества являлись идеи А. Герцена, Н. Чернышевского, Н. Михайловского о не западном, не капиталисти-ческом пути развития России к социализму через крестьянскую об-щину. Факт развития капитализма в России не отрицался, но это не касалось деревни. Объективные условия для таких взглядов сущест-вовали. Реформы 60-х гг. ХIХ века не разрушили крестьянскую общи-ну: будучи лично свободным, крестьянин не мог самостоятельно вес-ти хозяйство.

Исторический выбор народников – общинный (аграрный) социа-лизм как идеал общественного устройства. Народники считали, что община станет основой для эволюции к социализму. Почему? Кресть-янская община по цели и по средствам ведения хозяйства – социали-стическая организация (цель – удовлетворение потребностей, а не по-лучение прибыли, средства – собственный труд, без эксплуатации на-емного труда). Они идеализировали общину, преувеличивали устой-чивость мелкого крестьянского хозяйства, которое, как они считали, не втянется в орбиту капиталистических отношений и станет основой для эволюции к социализму. В этом народники видели коренную осо-бенность движения России к социализму. Отсутствие мелкой собст-венности на землю, коллективизм, артельность, уравнительные прин-ципы социальной справедливости, ограничение богатых и поддержка бедных – эти черты общинной жизни ярко контрастировали с капита-листической действительностью.

Народники считали, что социализм – это цель для всех стран, но идут они к нему разными путями. Переход к социализму европейских стран будет осуществляться согласно теории К. Маркса: – через про-летарскую революцию и диктатуру пролетариата. У России другой путь – социальная революция, социализация земли, т. к. Россия аграр-ная, крестьянская страна. В понимании народников социальная рево-люция – это не буржуазная, но и не социалистическая революция. Со-циальная революция происходит в интересах трудового народа и ве-дет якобы за рамки капитализма.

Народническое движение прошло сложную эволюцию – от про-пагандистского движения (П. Лавров) к заговорщическому (П. Тка-чев) и, наконец, к умеренно-либеральному (Н. Михайловский).

В 80-е гг. ХIХ века радикалы приступили к реализации мысли, которую еще в 60-х гг. высказал А. Герцен, – идти в народ для объяс-нения ему истинности и справедливости социалистических идей. В хождении в народ приняли участие тысячи юношей и девушек. С по-литической точки зрения «хождение в народ» было проверкой пра-вильности теоретических положений идеологов народничества и оз-

165

накомлением с реальным положением дел в деревне. Молодежь шла к крестьянству, чтобы организовать среди него пропаганду и помочь начать восстание. Неорганизованное, не имевшее единого руково-дства движение было быстро раскрыто полицией. Следствие, тянув-шееся с 1874 по 1877 г. завершилось процессом 193-х. Симпатии об-щества оказались на стороне революционной молодежи.

«Хождение в народ» и процесс над его участниками заставили ре-волюционеров пересмотреть методы своей деятельности. Они не осоз-нали утопичности своих целей, но поняли необходимость централиза-ции, дисциплины и относительно длительной пропагандистской рабо-ты среди крестьян. В результате в 1876 г. в Петербурге возникла орга-низация «Земля и воля», которая ставила перед собой задачу создать в деревне постоянные поселения пропагандистов. Для этого каждый ре-волюционер, идущий к крестьянам, должен был овладеть необходимой в деревне профессией, чтобы органично влиться в жизнь селян.

Программа «Земли и воли» провозглашала построение в России социалистической республики, основанной на крестьянской общине и ассоциации рабочих в городах. В этом документе появилась неболь-шая, в два-три параграфа, часть, названная «Дезорганизаторской». В ней говорилось о необходимости защиты «Земли и воли» от шпионов и провокаторов, а также о террористических актах против наиболее жестких и авторитетных чиновников.

Подавляющее большинство землевольцев отправилось в деревню и устроилось там учителями, фельдшерами, чиновниками земств и т. п. Как оказалось, вести пропаганду среди крестьян и одновременно работать было далеко не просто. Но главное, крестьяне, охотно ис-пользуя помощь народников в повседневных делах и тяжбах, остава-лись равнодушны к революционной идеологии.

Совершенно иначе шли дела и «дезорганизаторов» – 10–15 зем-левольцев, которые занимались террором. Лишь с марта 1878 по ап-рель 1879 г. им удалось убить барона Б. Э. Гейкинга – шефа одесских жандармов, А. Г. Никонова – агента сыскной полиции, шефа всерос-сийских жандармов Н. В. Мезенцева, генерал-губернатора Харькова Д. Н. Кропоткина и провокатора Н. В. Рейштейна. 2 апреля 1879 г. в Петербурге А. К. Соловьев во время прогулки Александра II выпустил в него несколько пуль, но промахнулся. Покушавшийся был казнен, власти ответили усилением репрессий. Эти события обратили на «Землю и волю» внимание не только всей России, но и Европы.

Летом 1879 г. организация «Земля и воля» разделилась. Привер-женцы пропагандистской работы в деревне образовали «Черный пере-дел», сторонники террора объединились в «Народную волю». Послед-

166

ние осенью 1879 г. попытались взорвать поезд, на котором император возвращался из Крыма в Петербург, но неудачно (был подорван поезд свиты). Взрыв послужил причиной разделения империи на шесть гене-рал-губернаторств, во главе каждого был поставлен боевой генерал, от-личившийся в войне с турками 1877–1878 гг. Генерал-губернаторства страну не успокоили, а вызвали еще большее недоверие к власти. Через полгода они были ликвидированы. К этому времени охота народоволь-цев за царем была перенесена в Петербург. 5 апреля 1880 г. взрыв про-гремел в самом Зимнем дворце (его устроил С. Н. Халтурин). Алек-сандр II вновь уцелел, но более 50 человек обслуживающего персонала и охраны были убиты или получили ранения.

В 1879–1881 гг. в России сложилась критическая ситуация. На повестку дня встал вопрос об изменении формы правления в империи. Трагический парадокс российской истории заключался в том, что именно 1 марта 1881 г., когда Александр II одобрил конституцион-ный проект, предусматривающий введение ограниченного представи-тельного правления, он был смертельно ранен революционерами.

Революционеры не смогли верно оценить реформационный про-цесс. Поставив утопическую задачу перепрыгнуть к социалистическому обществу, они не придавали должного значения созданию широкого оп-позиционного абсолютизму блока, поскольку считали и Зимний дворец, и либералов заурядными обманщиками масс, а себя – единственными их защитниками. Догматизм и нетерпение, взаимное недоверие власти и общества привели к тому, что мирное вначале народничество 70-х гг. постепенно превратилось в движение террористическое.

Наследники народников – неонародники. Крупнейшей партией неонароднического толка была партия социалистов-революционеров – эсеров (оформилась в 1902 г.) Лидер партии В. Чернов. Численность: в годы революции 1905–1907 гг. – до 65 тыс., в феврале 1917 г. – до 1 млн. Социальный состав партии: приблизительно 45 % крестьяне и солдаты, 45 % рабочие. В октябре 1917 г. на Втором съезд Советов произошел раскол партии. Крайне левые поддержали большевиков и вошли в декабре 1917 г. в состав СНК, составив в правительстве 1/3. Но уже в июле 1918 г. окончательно разошлись с большевиками из-за несогласия с Брестским миром (март 1918 г.) и аграрной политикой большевиков. Эсеры признавали террор как форму революционной борьбы. С января 1905 по июнь 1907 г. Боевая организация эсеров привела в исполнение 220 приговоров, жертвами которых стали 242 человека. Ужас террора был в том, что этим занимались не только Боевая организация при ЦК, но и боевые группы, неподконтрольные ЦК. Волна эсеровского террора наводила ужас на обывателей, но од-

167

новременно создавала в глазах молодежи романтический ореол вокруг эсеров. Студенты, гимназисты стремились попасть в боевики, не отда-вая отчета в социальной опасности подобных действий.

Справа от эсеров на политическом спектре находилась трудовая народно-социалистическая партия (энесы), выделившаяся из ПСР в 1906 г. В программе партии положения, которые сближали народни-ческие идеи с либеральными. Ставилась задача обеспечить всем лю-дям возможность полной и свободной жизни, каждому человеку – возможность всестороннего и гармоничного развития. Ее лидеры А. В. Пешехонов, В. Д. Мякотин др. были наследниками умеренно-либерального народничества. Они были ближе к либералам, чем к эсерам. Не отрицался и социализм, но достижение его должно осуще-ствляться мирными парламентскими средствами. Ставка делалась на индивидуальное крестьянское хозяйство, кооперацию. В начале 1907 г. в партии было 1,5–2 тысячи человек. Она эволюционировала в сто-рону либерализма. В преамбуле программы говорилось: «Нет ничего выше и дороже человеческой личности».

Союз социалистов – революционеров-максималистов находился на левом фланге. Причиной их выхода в 1906 г. из партии эсеров яви-лись разногласия по тактическим вопросам. Они верили в немедлен-ный переход России к социализму. Максималисты считали только се-бя истинными последователями народничества. Широко использовали террор. 12 августа 1906 г. они организовали взрыв на даче П.А. Сто-лыпина, в результате которого пострадало много людей: 24 – убито, 30 – ранено. Увлекались «эксами», то есть экспроприациями – грабе-жами банков, почты т. п. Максималисты были малочисленны и замет-ным влиянием не пользовались.

Таким образом, исторический выбор России народники связыва-ли с социализмом, но не с западным (марксистским), а с русским (аг-рарным).

Анархизм

Своими корнями анархистское убеждение уходит в философию древней Греции. Среди теоретиков анархизма было много ярких имен, в том числе и отечественных, таких, как М. Бакунин (1814–1876) и П. Кропоткин (1842–1921). Их доктрина гуманного устройства общества ничего общего с практикой анархизма не имеет. Это были люди эн-циклопедического образования. 1993 год ЮНЕСКО объявило годом П. Кропоткина как признание заслуг последнего.

Учение анархизма – одно из гуманистических. Как в древности, так и в новейшее время анархизм шел рядом с социализмом. Оба те-чения выступали за переход к коммунистическому строю, против ча-

168

стной собственности и эксплуатации. Нередко два эти течения пере-плетались, взаимодействовали, но чаще все же расходились и сталки-вались. Отношение социалистических партий в своем большинстве к организациям анархистов и их теории было отрицательным. Это объ-ясняется внутренним антагонизмом тех начал, на которых основаны эти течения. Если социализм строит общественный идеал по принци-пу приоритета общности, коллектива, признает организующую роль государства, то анархизм утверждает приоритет личности, отрицает полностью роль государства, какова бы ни была его форма.

В российском анархизме существовала тьма оттенков, анархисты не смогли ни выработать общих взглядов, ни наладить совместные действия.

Концепция классического анархизма разработана М. Бакуниным. Она представлена следующими положениями: свобода и солидар-ность, антитеологизм, антиэтатизм, федерализм.

Свобода общества достигается через свободу личности. Свобода – это полная реализация человека как вида. Свобода состоит в пови-новении естественным законам природы, а не Богу и власти. Ограни-читель свободы – закон солидарности. Отсюда антитеологизм – пол-ное отрицание религии и идеи Бога творца. Законы природы естест-венны и реальны, и это исключает Бога. Вера обрекает человека на рабство. Антиэтатизм – отрицание любого государства. М. Бакунин вел спор с К. Марксом о перерождении государства диктатуры проле-тариата в авторитарное государство. Общественная собственность станет собственностью чиновников. Принцип организации общества – федерализм. Добровольное объединение общин снизу вверх. Первич-ная ячейка – община. Общины объединяются в федеральные союзы общин, а они в международную федерацию.

Теория хлебовольнического анархизма П. Кропоткина – попытка применить интернациональный анархизм М. Бакунина к России. Ре-волюцию рождает не нищета, как у Бакунина, а надежда и вера в но-вое общество. Нищета рождает только бунт. Задача революционера – учесть состояние народа, чтобы избежать лишней крови. По Бакуни-ну, «у русских – инстинкт революции». Кропоткин – сторонник борь-бы за власть путем как массовых форм (всеобщая стачка), так и инди-видуального террора.

Анархистское движение не было и не могло быть единым: ведь анархисты были против любой организации, поскольку она ограничи-вает личность. Социальная база анархизма пестрая: студенты, рабо-чие, частично люмпены.

169

Таким образом, исторический выбор анархистов состоял в социа-лизме, но не европейском (марксистском) и не русском (аграрном), а в социализме, отрицающем государство в любой форме.

Большевизм

Большевизм в России происходит из социал-демократического направления, основой которого является марксистская схема переуст-ройства общества.

Марксизм в России стал распространяться с 90-х гг. ХIХ века. Марксизм – это типичный продукт западной политической культуры. Он не мог получить широкого распространения в России, стране пре-имущественно не западной, самобытной. Фабрично-заводской проле-тариат, социальная база марксистского социализма, в стране был ма-лочислен (даже в 1917 г. он насчитывал 3,6 млн. человек). В Европе теория марксизма была переосмыслена. Это связано прежде всего с именем Э. Бернштейна. Он доказывал, что жизнь опровергла учение К. Маркса. Рабочий класс не нищает, а, наоборот, повышает благосос-тояние, средние слои не размываются, а увеличиваются и т. п. Э. Бернштейн предложил отказаться от теории классовой борьбы, а идею социалистической революции К. Маркса и Ф. Энгельса объявил гре-хом молодости. В новую эпоху надо бороться за реформы, улучшение положения рабочих, не разрушая общество, а совершенствуя его. Со-циализм становится не практической задачей, а идеалом, к которому общество будет двигаться.

В России марксизм трансформировался под влиянием особенно-стей развития страны. Вышедший из деревни рабочий класс принес в город традиции почвенной культуры. В его сознании господствовали общинные ценности: коллективизм, уравнительные принципы социаль-ной справедливости, антисобственнические настроения. В силу этого российский рабочий класс легче поддавался организации, воспринимая как естественные лозунги социализма и отмены частной собственности. Западная культура с ее индивидуализмом, стремлением к собственности и личному благосостоянию воспринималась как чуждая.

В рамках российской социал-демократии развивалось два тече-ния: меньшевизм и большевизм. Меньшевизм объединял сторонников ортодоксального марксизма и выступал за организацию партии по за-падному образцу. Будущее России связывал с западным путем развития – социалистическим. Большевизм представлял собой соединение мар-ксизма с народническими теориями и стремился к созданию партии но-вого типа – централизованной, боевой организации. Большевики пред-ставляли собой воплощение не столько западного марксизма, сколько доморощенного ленинизма. Несмотря на клятвы в верности и преданно-

170

сти марксизму, марксизм для Ленина фактически служил теоретическим инструментом для формулирования доктрины, которая отражала про-блемы российской действительности. Более того, «привязанность» к марксизму как теоретической основе в определенной мере мешала большевикам в 1917 г., хотя это и не осознавалось. В частности, одно из важнейших положений марксизма о мировом характере пролетарской революции накрепко пристегивало большевиков к ситуации в Европе, порождало в 1917 г. острейшие споры о том, кто «начнет» мировую ре-волюцию – Россия или Запад, а позднее – попытки любыми средствами спровоцировать революцию в западных странах.

После революции 1905 – 1907 гг. оформились две самостоятель-ные социал-демократические партии: меньшевиков и большевиков. Лидером первой был Г. В. Плеханов, рядом с ним стоят такие яркие личности как Ю. Мартов, Ф. Дан, Л. Троцкий, в 1917 г. перешедший к большевикам. В. И. Ленин не проявил себя в годы первой революции как вождь, трибун. Держался в тени, хотя безусловно являлся лидером и теоретиком большевиков. Сторонников у Ленина было немного. В рядах большевиков в 1905 г. числилось 8,4 тыс. человек.

Феномен большевизма состоял в том, что в 1917 г. большевист-ская доктрина аккумулировала различные тенденции российской дей-ствительности: антикапиталистические настроения в рабочем классе; антисобственнические – в крестьянстве; стремление народа в услови-ях войны и разрухи к социальному равенству и справедливости на уравнительных началах; укорененные традиции коллективизма, непо-нимание и неприятие образцов западной демократии и т. п. Больше-вики включали в свою программу положения, которые не имели от-ношения к марксистскому социализму, но давали им массовую под-держку: мир народам, земля крестьянам, власть Советам, борьба с разрухой и т. д. Массы, поддержавшие большевиков, не разделяли в подавляющем большинстве идей марксистского социализма. Однако программа большевиков отвечала в главных чертах их взглядам. Без-условно, сказалась также усталость от войны и разрухи.

Все это позволило большевикам обрести массовую базу, хотя она не была такой большой, как утверждалось в советский период русской истории. На выборах в Учредительное собрание (открылось 5 января 1918 г.) большевики собрали 22,5 % голосов, то есть менее четверти населения. На северном флоте за большевиков подано 61 % голосов, на Западном – 67 %, на Балтийском флоте – 57,5 %. В крупных гарни-зонах результаты еще более внушительны: в Петроградском гарнизо-не – 79,2 %, в Московском – 79,5 % голосов. Армия проголосовала за партию, которая поддерживала лозунг мира.

171

Таким образом, в общественно-политическом движении России с середины ХIХ века оформляются три направления: консервативное, либеральное и социалистическое. Оформление этих направлений осуществляется в соответствии с цивилизационными предпочтениями. Консерваторы выступали против европеизации страны, за сохранение самодержавия и его опоры корпоративной структуры общества. На-родничество также апеллировало к традиционным ценностям и явля-лось оборотной стороной консерватизма. Народники отвергали евро-пеизацию как будущее для России, но одновременно обличали деспо-тизм самодержавия, предлагали развиваться на основе общинного коллективизма, общинной демократии, уравнительных принципов со-циальной справедливости. Для достижения своих целей использовали террор против представителей царской власти. М. Бакунин, П. Лавров, П. Ткачев разрабатывали пути перехода к общинному социализму.

Либеральное направление выступало за переход России на запад-ный путь развития, за создание правового государства, рыночной эко-номики.

Марксисты отвергали традиционные и либеральные ценности, предлагали развиваться на принципах индустриального коллективиз-ма, без рынка, без частной собственности и т. д.

Семинарское занятие по теме «Проблема исторического выбора России в общественно-политическом движении ХIХ – начала ХХ

века»

1. Российский консерватизм и проблема исторического выбора России.

2. Либеральное направление общественно-политического дви-жения России.

3. Социалистическое направление общественно-политической мысли и проблема исторического выбора России:

а) народничество;

б) рабочий социализм;

в) анархизм.

Литература.

1. Антонов В. Ф. Народничество в России: утопия или отвергну-тые возможности // Вопр. ист. 1991. № 1. С. 5 – 19.

2. Бакунин М. А. Государственность и анархия // В поисках сво-его пути: Россия между Европой и Азией… Ч. 2. С. 228 – 232.

3. История политических партий России. М.: Прогресс, 1994. 412 С.

172

4. Ключевский В. О. Подготовка дворянства к роли проводника западного влияния // В поисках своего пути: Россия между Европой и Азией… Ч. 1 С. 298 – 330.

5. Леонтьев К. Н. Восток, Россия и славянство: философская и политическая публицистика. Духовная проза (1872 – 1891). М.: Наука, 1996. С. 267.

6. Лотарев К. Н. Истоки и особенности российского консерва-тизма // Социально-гуманитарные знания. 2000. № 3. С. 59 – 74.

7. Мартов Л. Общественные и умственные течения в России в 1870 – 1905 гг. // В поисках своего пути: Россия между Европой и Азией… Ч. 2. С. 54 – 62.

8. Новикова Л., Сиземская И. Либеральные традиции в культур-но-историческом опыте России // Свободная мысль. 1993. № 15. С. 67 – 80.

9. Плеханов Г. В. Социализм и политическая борьба // В поисках своего пути: Россия между Европой и Азией… Ч. 1. С. 284 – 285.

10. Тихомиров Л. А. Критика демократии. М.: Дрофа, 1997.С. 532, 531.

11. Хеймсон Л. С. Меньшевизм и эволюция российской интелли-генции // Россия. ХХ1 век. 1995. № 3 – 4. С. 142 – 156.

Проблемные задачи

1. Велики заслуги Александра II перед Отечеством. При нем бы-ло отменено крепостное право, началось строительство броненосного флота, широко отмечалось тысячелетие России, освобождались бра-тья-единоверцы от мусульманского ига, проводились прогрессивные судебная и земская реформы, присоединились Казахстан и Средняя Азия, в стране проводилось 18 000 ярмарок, в десятки раз была увели-чена протяженность железных дорог. Возникает вопрос: если Россия при Александре II благоденствует и бурно развивается, то почему же на государя совершается несколько покушений и в конце концов он становится жертвой террористов?

2. Г. В. Плеханов в статье «С. Каронин» писал: «Нигде, за ис-ключением Германии, не читают Маркса больше, чем в России. А ме-жду тем в России его хуже всего понимают». Что позволило Плехано-ву высказать такое предположение?

3. Председатель Совета Министров С. Ю. Витте писал в воспоми-наниях, что «социализм приносит положительную пользу». Получалось, что царский министр выступал за социалистическую революцию?

4. «Союз русского народа» кроме погромов занимался также по-стройкой церквей, открывал больницы, приюты, дома трудолюбия,

173

руководил деятельностью "Всероссийского общества трезвости». Как в нем одновременно уживались абсолютные противоположности – по-громничество и благотворительность?

5. В 1878 г. Вера Засулич была привлечена к уголовной ответст-венности за покушение на жизнь петербургского градоначальника Ф. Трепова. На основе закона и с учетом мнения правящих кругов терро-ристку должны были подвергнуть суровой каре. Однако Вере Засулич был вынесен оправдательный приговор, и она была выпущена на сво-боду. Почему?

ТЕМА 2. ПРОБЛЕМА РОССИИ КАК ЦИВИЛИЗАЦИОННО НЕОДНОРОДНОГО ОБЩЕСТВА

1. Социокультурные циклы в русской истории

Цивилизационная специфика России состоит в том, что Россию нельзя определенно отнести ни к одному из типов цивилизаций: ни к западному, ни к восточному. Находясь геополитически между Восто-ком и Западом, Россия в ходе истории обретала черты того и другого, достигнув при этом цивилизационной значимости. Отсюда важнейшее проявление цивилизационной специфики России – социокультурный раскол русского общества.

Раскол необходимо трактовать как результат соединения (причем конфликтного) двух цивилизаций в одной стране, в результате чего про-изошло сплетение цивилизационно различных типов ментальности, сис-тем нравственности, основных политических культур, хозяйственных систем, типов правосознания и т. п. Раскол – это универсальный прин-цип существования России, пронизывающий все стороны ее жизни.

Когда же зародился социокультурный раскол русского общества?

Процесс становления российской цивилизации начинается в ХIV веке и идет под влиянием монголо-татар. Столкновение с монголо-татарами и было началом оформления российского общества как рас-колотого. Поясним этот тезис. Киевская Русь до монгольского наше-ствия по географическому положению, политическим, духовным, эт-ническим и торговым связям была несомненно государством западно-го типа развития. После нашествия монголов Киевская Русь исчезла как государство. Отторгнутая и быстро забытая Европой, она вскоре и формально была причислена к этнической азиатской пустыне – Дико-му полю. Это потом, через 250, «перед изумленной Европой возникает вдруг из небытия огромная держава Ивана III». Народы Киевской Ру-

174

си оказались один на один с кочевыми племенами, организованными по иным законам, чем урбанистическая европейская цивилизация.

Потребность освобождения, сохранения себя как этноса застав-ляла отказаться от европейских онтологических ценностей и созда-вать общество на тех принципах, на которых оно существовало у мон-голо-татар. А это означало: предельная централизация во всех сферах бытия, отказ от личных интересов во имя общего блага, постоянная настроенность на агрессию, перемену мест и т. д. Это и определило раскол. На генетическом уровне русские чувствовали себя европейца-ми, но окружающие обстоятельства говорили, что русские уже не только европейцы. Произошел раскол на этноментальном уровне. Русский человек европеец в душе, но по организации жизни он ближе к восточному типу развития.

Таким образом, на этноментальном уровне раскол как специфи-ческая черта российской цивилизации проявляется одновременно со становлением государства.

Данный раскол дополняется в ХVII веке религиозным расколом (Никоновская церковная реформа). Появились старообрядцы с про-тестантской хозяйственной этикой, с идеалом «молись и работай». Старообрядчество было ближе к западному христианству. У право-славных идеал воплощался в царе, у старообрядцев – в трудолюбии. Развитие севера, где и были сосредоточены старообрядцы, происхо-дило на основе западных ценностей (частная собственность, вольно-наемный труд, прагматизм). Неслучайно большинство промышленни-ков России – это выходцы из старообрядческих семей.

Реформы Петра I усугубили социокультурный раскол общества. С одной стороны, модернизация Петра I имела результатом привнесе-ние в Россию западных типологических ценностей (частная собствен-ность, свобода предпринимательства, светское образование и культу-ра), а с другой, произошло усиление восточных ценностей (централи-зация и бюрократизация, возросла роль деспотического государства, усилилась корпоративность общества). В рамках одной страны сосу-ществовали два общества, обладавшие разными ценностями и идеа-лами, тяготевшие к разным путям развития.

Сложилось крайне сложное положение, для характеристики ко-торого обратимся к В. О. Ключевскому, который отмечал, что из древней, т. е. допетровской, и новой России вышли не два смежных периода нашей истории, а два враждебных склада и направления на-шей жизни, разделивших силы русского общества и обративших их на борьбу друг с другом, вместо того чтобы заставить их дружно бороть-

175

ся с трудностями своего положения. По терминологии В. О. Ключев-ского Россия раскололась на два уклада: на «почву» и «цивилизацию».

«Почва» – основной уклад. Его черты сложились в условиях Мо-сковского царства. Он характеризовался общинно-корпоративным устройством, вертикальными связями, отношениями подданства. Раз-витие шло медленно. С этим укладом связана подавляющая масса на-селения – общинное крестьянство. Здесь господствовали коллекти-визм, уравнительные принципы социальной справедливости, антисоб-ственнические настроения. Все стороны почвенного уклада опреде-ляло русское православие. Оно призывало сосредоточиться на духов-ной стороне жизни, отрешиться от тягот, смиренно нести свой крест. Православие осуждало стремление к прибыли как цели экономиче-ской деятельности, не согласилось признать предпринимательство, богатство богоугодной деятельностью. Этот уклад имел насыщенную духовную жизнь. Его кумиры: Сергий Радонежский, Нил Сорский, Серафим Саровский, Амвросий Оптинский. Смирение, жертвенность, терпимость, всечеловечность, утонченный мистицизм – вот нравст-венный идеал этого уклада.

Таким образом, «почва» представляла собой уклад, преобладав-ший по объему: с ним было связано большинство населения. Миро-воззрение здесь определялось русским православием и традициями общинности.

«Цивилизация» – это западного типа уклад. Он включал лишь малую часть России, в основном грамотную и активную. В этом укла-де началось формирование классовой структуры, развивалось пред-принимательство, складывались рыночные отношения. Но этот уклад насаждался государством, им контролировался и поэтому был значи-тельно деформирован. Мировоззрение этой части населения станови-лось рациональным. Прозападно настроенная интеллигенция охладела к православию. Особенно ярко это продемонстрировал ХIХ век, когда Россия значительно продвинулась по западному пути. В формирова-нии этого уклада решающее значение имели реформы Петра I, кото-рые способствовали оформлению частной собственности. Указом 1714 г. все поместья, розданные на правах владения, превращались в собственность. Недвижимая собственность наследовалась одним из сыновей. Остальные должны были служить государству. Это еще не частная собственность в западном смысле. Права собственника не за-щищены законом. Но это шаг в западном направлении. Формировался и слой предпринимателей. Петр I поощрял предпринимательство. Из-вестным предпринимателям давал дворянское звание. При Екатерине II получила распространение практика передачи государственных

176

предприятий частным лицам. Западный уклад развивался динамично, несмотря на государственный контроль.

Но между этими двумя укладами, «почвой» и «цивилизацией», была пропасть, даже разговаривали они на разных языках. «Почва» – на русском, «цивилизация» – преимущественно на французском.

Расколотость России, противостояние двух Россий – один из важнейщих факторов, определивших развитие России в ХVIII – ХХ веках. Все остальные противоречия накладывались на этот глубинный раскол, усложняя коллизии русской жизни. Расколотость несла траги-ческие последствия. Трудно в расколотом обществе достигнуть обще-ственного согласия, трудно найти общенационального лидера. Раско-лотость неизбежно ставила общество перед выбором – либо «почва» и, значит, скатывание к восточному типу развития, либо «цивилиза-ция» и тогда отказ от московских традиций и возрождение западных традиций Киевской Руси. На протяжении всей своей новой истории Россия решает эту проблему.

Таким образом, Россия представляет собой цивилизационно не-однородное общество. Россия – расколотое общество.

С проблемой раскола русского общества тесно связана проблема цикличности русской истории.

История России демонстрирует закономерность циклов в ее раз-витии. Циклы можно обнаружить в любых сложных системах. Обще-ство не могло бы существовать, если бы оно не умело приспосабли-ваться к космическим, биологическим и прочим ритмам. Циклы обще-ства носят более сложный характер, и осознать их значительно труд-нее, чем природные. И если общество не сможет освоить социокуль-турные циклы, по которым оно живет, то это повлечет за собой такие негативные последствия, которые могли бы иметь место, если бы лю-ди не знали о природных ритмах.

На пути осмысления исторических реалий не лишено смысла об-ращение к принципам развития и организации природы, малой частью которой является общество. Попытка проследить влияние физических факторов на исторический процесс была предпринята еще в работе А. Л. Чижевского «Физические факторы исторического процесса», вы-шедшей в Туле в 1924г. Тысячелетние волны возникновения и развития этносов и суперэтносов, утверждал А. Л. Чижевский, должны постепен-но передавать свою энергию вначале вековым циклам государственного строительства, затем 10-летним социально-экономического развития и вплоть до годичных колебаний общественной жизни, проявляющихся в виде забастовок, криминальной или биржевой активности.

177

С точки зрения физики совершенно естественно существование «кондратьевских волн» в экономике или циклических процессов, опи-санных А. Л. Чижевским или С. В. Дубовским [5].

В России циклы истории проявлялись в резких инверсионных ко-лебаниях от одной крайности к противоположной – от ценностей за-падного типа развития к ценностям восточного и обратно. Эти социо-культурные циклы прослеживаются с момента возникновения госу-дарственности у русских.

Государство Киевская Русь, существовавшее в истории с IХ по ХII века, развивалось на западных онтологических ценностях. Мос-ковская Русь возникла как ориентированная на восточные типологи-ческие ценности. Этот период торжества восточной типологии разви-тия занимает в истории ХIV – ХVII века. Модернизация Петра I поло-жила начало повороту России к западному типу развития. История России ХVIII – ХIХ веков – это цикл ориентации общества на либе-ральные ценности. В ХХ веке происходит возврат к восточной пара-дигме развития. Происходит отказ от частной собственности и рыноч-ных отношений, парламентаризма, делается ставка не на индивидуа-лизм, а на коллективизм и т. д. В конце ХХ начале ХХI века Россия вновь обращается к западным онтологическим ценностям.

Таким образом, в русской истории наблюдается цикличность, ее история подобна маятниковому движению. Специфика состоит в стрем-лении преодолеть традиционализм, свою восточную сущность через мо-дернизацию. На протяжении истории Россия не однажды делала эту по-пытку, но каждый раз возвращалась обратно – к восточной парадигме развития. Россия не превратилась в страну западного типа развития.

Главная причина инверсионных циклов состоит в том, что Россия – это расколотое общество. Противоречия, порожденные расколом, не позволяют ей преодолеть цикличность. Столкновение ценностей двух суперцивилизаций – западной и восточной – приводит к тому, что ни одна не может утвердить свое господство.

Каково же будущее России? Сможет ли Россия преодолеть цик-личность, став разновидностью западной цивилизации?

Утверждать отрицательно – значит отрицать очевидное. Россия поддается реформированию. Петр I 300 лет назад начал процесс ре-форм. Именно тогда Россия создала адекватную своим историческим нуждам военную систему, позволившую ей впоследствии одержать победу над войсками Карла ХII, Наполеона и Гитлера. Россия – един-ственное государство, которое никогда не было колонией Запада. 200 лет назад родился А. С. Пушкин, после которого духовная жизнь Рос-сии перестала быть вторичной и провинциальной. 100 лет назад на-

178

чался рекордный экономический подъем, и Россия перешла из патри-архального состояния на высший технический уровень.

Но не все реформаторы осознавали особенности своей страны. Две главные из них – коллективизм и огромные, трудно связываемые между собой пространства. Этим объясняется, что роль государства, исключительно важная во всех развитых странах, становится критиче-ски необходимой в России. Важно подчеркнуть, что народы в своем развитии действуют так, как направляют их история и география, как диктует обобщенный итог их общественного развития, выработанная веками общественная этика. Восточноевропейский набор традиций, обычаев, эмоционального опыта близок западному миру в той мере, в какой история заставила эти два региона взаимодействовать, и в то же время он отдален от Запада в той мере, в какой история Запада была принципиально иной, отличной от истории России. Пренебрежение этим отличием, обращение со своим народом как с некой абстракцией создавало условия для возвратного движения. Модернизация в России сводилась, как правило, к вестернизации, а необходимо, чтобы она со-вмещалась с вестернизацией. Это является условием создания в Рос-сии цивилизационно однородного общества и исключает возможность поворота к восточной парадигме развития, а следовательно, будет преодолена и инверсионная цикличность.

2. Смутные времена как проявление цикличности русской истории

Специфика русской истории состоит и в том, что социокультур-ные циклы сопровождаются смутными временами, т. е. при переходе от одной типологии развития к другой обязательно присутствует то-тальный кризис.

Смута – это тотальный кризис, охватывающий и государствен-ность, и сословия, и идеологию, и экономику. Смута – это русское на-звание явлений общечеловеческих, присущих обществам на опреде-ленных этапах развития. Форма же его, специфика всегда различны, конкретны.

Смуты в России относятся к кризисам модернизации, когда тра-диционное общество должно измениться, но общество исчерпало воз-можность сделать это эволюционно.

Первая русская смута ХVII века убедительно подтверждает этот тезис. Московское царство – это торжество восточной типологии раз-вития. Ливонская война Ивана IV Грозного – первое настоящее столк-новение Московской Руси с Европой, которое она проиграла. России необходима была модернизация. Полагаем, что значимость проис-шедшего справедливо оценил С. М. Соловьев: «…Именно с того цар-

179

ствования, когда над Востоком было получено окончательное торже-ство, но когда могущественный царь, покоритель Казани и Астрахани, обратив свое оружие на запад, потерпел страшные неудачи, с этого самого царствования мысль о необходимости сближения с Западом, о необходимости добыть море и учиться у поморских народов стано-вится господствующей мыслью правительства и лучших русских лю-дей. …Но дело не могло обойтись без борьбы. У кого учиться? У чу-жих, у иноземцев, а главное – у иноверцев? Пустить чужих, инозем-цев, иноверных к себе и дать им высокое звание учителей, так явст-венно признать их превосходство, так явственно подчиниться им?» [7, С. 7–8]. Иван IV не использовал возможность эволюционных реформ, он как бы законсервировал Россию. Потребность же в реформах су-ществовала, но пресекалось любое взаимодействие с Западом. Запад рассматривался как враждебный, посягающий на духовную основу Руси – православие. Национально-религиозный взгляд перевесил взгляд реформаторский.

Сотни и даже тысячи иностранцев хлынули в Московское царст-во после смерти Ивана Грозного. Встречи России и Запада сопутство-вала как реакция приятия, так и реакция отторжения: с одной стороны – несомненное восхищение западным мастерством, вещами с Запада, уровнем образованности, этикетом иностранцев, их культурой и энер-гией, но с другой – многие из этих качеств европейцев вызывали у русских стойкое подозрение, страх, недоверие. Общественное отно-шение к Западу с этого времени можно сформулировать следующим образом: если русские не откроют собственной дороги к знаниям, культуре, новому восприятию жизни, то у России не будет будущего. Отныне на триста лет эта простая (и самая сложная по реализации) мысль господствовала в России.

В апреле 1604 г., в разгар политического кризиса в России, нико-му не ведомый инок Григорий, принявший католичество, выдал себя за погибшего сына Ивана Грозного Дмитрия и выступил с польской армией на Москву. Весной следующего года царь Борис Годунов уми-рает, и самозванец входит в Кремль. Вестернизация становиться кон-кретной задачей Лжедмитрия – реформы системы управления госу-дарством, переустройство, установление связей с Западом, в частно-сти, получение образования за границей.

За Лжедмитрием стояла Польша, а польское вхождение в Москву было движением с Запада. Под давлением поляков и в силу феодальной вражды группа бояр избрала в 1610 году русским царем Владислава – сына польского короля, происходящего из шведского королевского до-ма Вазы. Шведские войска начали наступление на северо-западе, а по-

180

ляки пошли прямым путем на Москву, захватив ее в 1610 году. Вскоре польский король Сигизмунд III стал посягать на русский трон своего сына. А в Новгороде шведы настаивали на признании русским царем шведского претендента. Летом 1612 года император Священной Рим-ской империи Матиас выдвинул на русский престол кандидатуру сво-его брата, а затем племянника. Даже англичане начали разрабатывать планы английского протектората над северной Русью.

Россия находилась в низшей точке своего развития. Она была действительно близка к потере и своей свободы, и своей идентичности. Возможно, в это время некоторых дополнительных усилий Запада бы-ло бы достаточно для вхождения России в его орбиту. Главным спаси-тельным для России обстоятельством, позволившим сохранить рус-скую самостоятельность и самобытность, оказалось то, что польское государство, погруженное в глубокий феодализм, не могло выработать ту энергию, с которой в те же годы французы, англичане и голландцы делили между собой целые континенты. Исключительное невежество и презрение поляков в отношении русской культуры и самих русских за-жгло русскую жертвенность. После польской оккупации Москвы ни о принятии унии, ни о подчинении католицизму не могло быть и речи. Патриотическое общенациональное движение, возглавленное Козьмой Мининым и Дмитрием Пожарским, показало всем претендентам на русский престол невозможность реализации их планов.

Россия, как и другие великие государства: Китай, Индия, Япония, Отоманская империя, в ХVII в. – стала перед суровой перспективой – выстоять или подчиниться Западу. Индия подчинилась примерно в 1750 году, Китай столетием позже, Отоманская империя в 1918 году, Россия в 1991. Россия явила пример самого длительного историческо-го противостояния Западу в его методически организованном подчи-нении себе всего окружающего мира.

Россия спасла свою самобытность, сохранила себя, не стала коло-нией Запада. Но нельзя не учесть того, что в это время на Западе уже были Оксфорд и Сорбонна. Россия же значительно отставала от Запада по своим цивилизационным критериям: развитию науки, искусства, промышленности, общественных отношений и пр. С.М. Соловьев при-знает это, возможно, убедительнее других русских историков:

«Сознание экономической несостоятельности, ведшее необхо-димо к повороту в истории, было тесно соединено с сознанием нрав-ственной несостоятельности. Русский народ не мог оставаться в соз-нании собственных совершенств, в китайской уверенности, что он выше всех народов на свете. Уже по самому географическому поло-жению своей страны: океаны не отделяли его от западных европей-

181

ских народов. Побуждаемый силою обстоятельств, он должен был сначала уходить с запада на восток: но как скоро успел усилиться, за-ложить государство, так должен был необходимо столкнуться с за-падными соседями, и столкновение это было очень поучительно…

Стало очевидно, что насколько восточные соседи слабее России, настолько западные сильнее. Это убеждение, подрывая китайский взгляд на собственное превосходство, естественно и необходимо поро-ждало в живом народе стремление сблизиться с теми народами, кото-рые показали свое превосходство, позаимствовать от них то, в чем они являлись сильнее; сильнее западные народы оказывались своим знани-ем, искусством и потому надобно было у них выучиться».[8, С. 7–8].

В 1670 году Г. Лейбниц, один из самых светлых умов современ-ной ему Европы, предсказывал, что в будущем Россия станет колони-ей Швеции. Этот прогноз разделяли многие в Западной Европе. Пред-видя политические перемены в Восточной Европе, Лейбниц, в частно-сти, опубликовал трактат в защиту кандидатуры германского принца на польский престол, а русских конкурентов он подал в самом невы-годном свете: «Погрязшие в схизме, нетерпимые, не слушающие тре-бований рассудка, жертвы невежества, хуже чем турки, создавшие при этом слишком мощное и жестокое государство» [10, С. 97]. Этот взгляд на Россию как на азиатскую и варварскую страну, лежащую за пределами европейской цивилизации и истории, стал на Западе тра-диционным. Россия стояла перед необходимостью модернизации.

Таким образом, смута ХVII в. была кризисом модернизации. В ходе смуты Россия чуть было не лишилась независимости. Итогом смутного времени были реформы Петра I, у которого хватило мужест-ва признать превосходство Запада и воспринимать необходимость ис-пользования западного опыта не как национальную капитуляцию, а как национальный подъем. Опираясь на растущее население России, талант своего народа, император Петр предпринял тяжелую, времена-ми отчаянную попытку приобщения страны к мировому, т. е. запад-ному, потоку цивилизованного развития.

Смута в русской истории начала ХХ в. также вызвана модерниза-ционным кризисом.

Поражение правительства А. Керенского в октябре 1917 года озна-чало для России распад, гражданскую войну, внутреннее ослабление, потерю внешнего влияния. Двойное давление – германского пресса и социального недовольства – сокрушило государство Петра, основной идеей которого было введение России в Европу. Главная трагедия рус-ской истории заключается в том, что двухсотлетняя вестернизация, не завершившаяся столь радикальным результатом, как изменение нацио-

182

нальной психологической парадигмы, внесла смятение в русские души, расколола народ, подвергла сомнению старые ценности, но не утвердила новые. Вожди и верхний слой действовали со всей решимостью (хотя и не всегда талантливо), однако, реализуя свою волю к модернизации на-циональной жизни, они действовали как автократы, и этим парализовали волю огромного большинства народа. Возникло решающее противоре-чие: стремление догнать требовало дисциплины и мобилизации, а дис-циплина и мобилизация гасили творческую энергию, раскрепощение ко-торой и было родовой чертой догоняемого Запада.

В 1917 г. окончился петровский период русской истории.

«Хотя прозападная политика проводилась более двух веков, – пишет А. Тойнби, – она привела Россию Петра Великого к полному краху. Одно из объяснений подобного развития событий видится в том, что процесс вестернизации не затронул всех сторон жизни Рос-сии и был жестко ограничен определенными рамками. Собственно, Запад так и не оказал влияния на жизнь и культуру России… Мощные традиционные культурные пласты оказывали сопротивление процес-сам вестернизации. Катастрофа 1914–1918 гг., сделавшая очевидной и общепризнанной промышленную и социальную отсталость России, способствовала приходу к власти большевиков, определив в некото-рой степени и их программу…Радикальные формы политической оп-позиции, выработанные на Западе, проникли в русскую жизнь столь глубоко, что борьба за политические свободы в России вполне может считаться движением западного происхождения. Революция была ан-тизападной в том смысле, что Запад в определенной мере отождеств-лялся с капитализмом. [9, С. 35].

Потерпев серию военных поражений в 1917г., Россия вышла из союза с Западом. Военные поражения, падение престижа правящего слоя, крушение веры в прогресс при наличной социально-политической структуре явились результатом деморализации, безразличия большинст-ва. Планам сближения России с Западом не суждено было сбыться. Прежние союзники, опасаясь победы Германии, предприняли против России интервенцию, усугубившую братоубийственную войну русских. В результате тяга к сближению с Западом, существовавшая на протяже-нии двух предшествующих столетий, иссякла. Вперед в России вышли носители иных представлений о характере прогресса российского обще-ства и об отношении России к западной цивилизации.

В 1918 г. историческое бытие России было поставлено под во-прос. На месте величайшей державы лежало лоскутное одеяло госу-дарств, краев, автономий, терявших связи между собой. Центральная власть распространялась, по существу, лишь на две столицы. Треть

183

европейской части страны – Прибалтику, Украину, Белоруссию – ок-купировали немцы. На Волге правил комитет Учредительного собра-ния, в Средней Азии – панисламский союз, на Северном Кавказе – атаман Каледин, в Сибири – региональные правительства. Великая страна лежала в руинах.

Россия вступила в полосу новой смуты, началась гражданская война; 170 млн. ее жителей испытали все зверства, до которых спосо-бен пасть человек. Впервые со времен Золотой орды Россия перестала участвовать в международных делах. Впервые со времен смутного времени ХVII века внешнее поражение наложилось на внутренний ха-ос. Впервые за 500 лет у русского государства не было союзников. Наоборот, окружающие страны уже делили русское наследство.

Большевики, западники по сути своей теории, оказались в ко-нечном счете самыми большими изоляционистами. И Советской Рос-сии удалось создать такую российскую «самобытность», о которой не мечтали и славянофилы. Западная модель развития была отвергнута – установлена новая форма правления, опубликованы секретные дого-воры, создан подрывной 111 Интернационал, новая власть отказалась платить заграничные долги.

Это был психологический отрыв от петровской парадигмы. Внутренняя ориентация царского образца уступила место жесткому антизападному курсу.

В период 1914–1921 гг. население России уменьшилось со 171 млн. до 132 млн. человек, промышленное производство упало на 87 %: выплавка стали составила 4 % предвоенного уровня; производство хлопка 5 %; добыча железной руды 1,6 %. Внешняя торговля исчезла, доход на душу населения понизился до 40 %. Война и революция стоили России не менее 13 лет экономического развития. И с такими ресурсами Россия решила противостоять Западу.

Идеология большевиков была идеологией оголтелой модерниза-ции – догнать и перегнать Запад. Ради достижения этой цели больше-вики создали мощное, действительно всеобъемлющее государство. Построенное на жесткой коллективной дисциплине, оно стало инст-рументом насильственной модернизации. Большевики совершили не-виданное – бросили вызов Западу. Произошли изменения и в русском самосознании. До войны и революции образованные русские не со-мневались в своей приобщенности к Западу. Более того, находясь в рамках западных психологических и общественных понятий, они по-зволяли себе крайние критические суждения по отношению к русской цивилизации. Но гражданский конфликт явственно определил, что русский народ с его мировоззрением и традициями в определенном

184

смысле ближе к Азии, чем к соседней Западной Европе. После войны русская элита более критично осмыслила свою близость с Западом и в эмиграции обратилась к евразийству.

Большевики удержали власть в России только потому, что нашли нужную патетическую ноту: они объявили Красную Россию прибе-жищем всех униженных и оскорбленных в мире, всех жертв капита-листической эксплуатации. Это обращение к антизападному фактору, опора на социальную солидарность позволили быстро и достаточно эффективно воссоздать российскую армию, восстановить российские границы (кроме Польши, Финляндии, Прибалтики и Северной Буко-вины) и саму Россию как центр противодействия насильственной за-падной модернизации. Народу была дана абсолютно новая идеология модернизации. Россия не отказывалась вообще от модернизации, но она демонстративно отвергла вестернизацию, т. е. модернизацию на западных условиях. Советская Россия решила модернизироваться на основе собственной централизации, собственного контроля с привле-чением ограниченного числа западных специалистов. Перекрывая границы, Советская Россия на виду у всего мира приступила к неви-данному – ускоренному индустриальному росту на основе мобилиза-ции собственных сил. По сути это было продолжением дела Петра I, но по форме большевики действовали противоположным образом. Даже столицу перенесли из западнического Петрограда в гораздо ме-нее западную Москву и многие надели косоворотки. Если отбросит идейный флер, то фактически Сталин поставил ту же задачу, что и Петр I – догнать Запад. Но в отличие от императора Петра I он хотел это сделать изолированно от Запада, на основе мобилизации собст-венных ресурсов. Именно о подобном варианте пишет американский политолог Т. фон Лауэ: «Ориентированные на Запад местные лидеры, находившиеся под впечатлением западной мощи, прилагали к своим собственным народам насилие, которое характеризует экспансию са-мого Запада… Они хотели совершить, торопясь и по предначертанно-му плану, то, что Запад достиг на протяжении столетий, создавший в невиданных условиях особую культуру… Рассматриваемый в этом свете коммунизм… был не более чем идеализированной версией за-падного (или «капиталистического») общества, закамуфлированного так, чтобы воодушевить униженных и оскорбленных». [11, С. 331].

Сталин и его сподвижники могли считать себя кем угодно, но для истории они – не более чем культурные колонизаторы, пытающиеся догнать и перегнать Запад, создать «нового человека», способного соревноваться с западным человеком. Именно это было жесточайшей коллективизацией и героической модернизацией.

185

Таким образом, незавершенность модернизации, начатой Пет-ром I, продолженной Александром II и П. А. Столыпиным, привела к тому, что в начале ХХ века Россия оказалась в жесточайшем кризи-се, который проявился в очередной русской смуте. Она вывела на ис-торическую арену лидеров, предложивших иной вариант модерниза-ции, вошедший в историю как ускоренное строительство социализма. Результат по определению не мог быть стопроцентно успешным. Произошло то, что и должно было произойти, – столкновение двух культур, западной и традиционной. Но новые лидеры не были способ-ны даже подойти к проблеме культурной несовместимости. В течение одного десятилетия Россия сделала то, что не смогла за предшест-вующие века – обошла Италию, Францию, Японию, Британию и Гер-манию по основным экономическим показателям. Но при этом, ис-пользуя насилие, социальные революционеры закрепляли в человеке прежде всего не западные черты: покорность, сугубую лояльность, глубинное неверие в себя.

Новая русская смута конца 80–90 гг. ХХ века вызвана очеред-ным модернизационным кризисом. Государство инициировало пере-мены, но реальные процессы вышли из-под контроля. Почему про-изошел крах государства, в котором рабочие не бастовали, армия де-монстрировала предельную покорность, союзные республики (до по-ры) думали не более, чем о «региональном хозрасчете», село труди-лось, интеллигенция писала и учила?

Нет сомнения, что мы находимся на ранней стадии осмысления случившегося. Грядущие объяснения будут более сложными.

Сегодня же существует несколько подходов к проблеме, и мы их обозначим.

Первый. Россия проиграла гонку вооружений. Когда Р. Рейгана спросили о величайшем достижении его президентства, он ответил, что выиграл холодную войну. Президенты Р. Рейган и Дж. Буш возглавили ту школу историографии, которая считала причиной распада СССР его неспособность быть на равных с США в гонке стратегических вооруже-ний. СССР не мог более направлять на военные нужды 40 % своего на-учного потенциала и до 28 % внутреннего валового продукта.

Собственно говоря, американская политика на протяжении не-скольких десятилетий была олицетворением долговременного стратеги-ческого замысла Г. Трумена, что России следует показать железный ку-лак. В 80-е гг., когда к власти на Западе пришли склонные к самоутвер-ждению лидеры, М. Тэтчер (1979), Р. Рейган (1981), Г. Коль (1982), на-дежды Москвы на мир с Западом окончательно развеялись, и напряжен-

186

ность жесткого соревнования стала более ощутимой. Речь шла о победе или поражении в самой большой идеологической войне ХХ века.

Второй подход сводится к следующему: коммунизм погиб из-за внутренних, органически присущих ему противоречий.

Сторонники этого типа интерпретации (при всех их внутренних различиях) объединяет следующий постулат: система либеральной ры-ночной экономики проявила свое превосходство над плановой системой коммунистического хозяйствования. Не только вожди в Кремле, но и широкие массы пришли к выводу, что коммунизм не может быть ус-пешным соперником капитализма, поставившего на службу современ-ную науку. На ранней стадии своего становления социалистическая эко-номика добилась многого, но в закатные десятилетия не сумела удовле-творить все более настойчиво излагаемые нужды массового потребителя – это особенно хорошо видела советская интеллигенция и население стран Восточной Европы. В своих мемуарах Е. Лигачев указал на кризис советской экономики в 80-е гг. как на решающий фактор. Лигачев цити-рует решение Политбюро, принятое в конце 1987 г., о необходимости переключения с центрально-планируемой экономики на контрактные соглашения между производителями и субподрядчиками – с этого мо-мента началось колебание власти.

Смысл подобных интерпретаций в утверждении, что коммунизм был социально болен изначально и требовались лишь время и вы-держка Запада, чтобы свалить великана. Неэффективность идеологии была заложена в учение и в порожденную этим учением реальность. С первых же лет господства коммунизма в России лишь энтузиазм, по-множенный на насилие, позволял коммунистическому строю дер-жаться на плаву. Такое явление не могло исторически существовать долго. Неадекватность коммунизма нуждам конца ХХ в. явилась при-чиной крушения Советского Союза.

Третья интерпретационная парадигма покоится на привычной теории героев в истории, на решающей роли лидеров в историческом процессе. Постулат данной школы: один человек, Михаил Горбачев, изменил мир. Окончание холодной войны – это история вовсе не о том, как Америка изменила соотношение сил в свою пользу, а о том, как Кремль разрушил базовые устои прежнего мира. Представители этой группы аналитиков полагают, что Горбачев был подлинным ре-форматором, который знал, что СССР нуждается в серьезных переме-нах, но который продолжал верить, что все можно сделать в пределах социализма.

Отмечая критическую роль Горбачева, исследователи делают вы-вод, что причиной падения коммунизма и распада СССР был колос-

187

сальный пресс обстоятельств. Горбачев был вовлечен в столь многие проблемы, что «ему стало трудно обдумывать фундаментальные про-блемы с достаточной глубиной». На финальной стадии холодной вой-ны президент Дж. Буш и канцлер Г. Коль сумели переиграть советско-го президента.

Как бы ни интерпретировались факторы вступления России в очередное смутное время, вывод может быть только один: Россия в конце ХХ в. нуждалась в модернизации.

Таким образом, в русской истории просматривается определенная закономерность социокультурных циклов развития. Переход от одного цикла развития к другому сопровождается смутными временами.

Сейчас Россия переходит исторический перекресток. Западные основы нашего культурного кода сильны, но дают о себе знать и большое своеобразие, евразийские черты. Идея красоты влечет страну на Запад, но идея справедливости вносит свои коррективы. До сих пор остается открытым вопрос, органичным ли был переход московского царства в санкт-петербургскую разновидность западного абсолютиз-ма, в новые западные формы, которые сковывали (или ускоряли?) российский рост. Ясно одно, что при движении к западным ценностям России предстоит испытать все трудности реализации догоняющей модели развития, потребуется мобилизация всех духовных сил стра-ны. На этом пути возможны большие трудности, многие из которых проистекают из русского национального характера.

Семинарское занятие по теме «Проблема России как цивилизационно

неоднородного общества»

1. Цивилизационная специфика России – основа цикличности русской истории.

2. Социокультурные циклы в русской истории.

3. Смутные времена как проявление цикличности в истории Рос-сии.

Литература

1. Артамонов В. Катастрофы в истории российской государствен-ности // Общественные науки и современность. 1994. № 3. С. 61–68.

2. Ахиезер А. С. Самобытность России как научная проблема // Отечественная история. 1994. № 4 – 5. С. 3 – 25.

3. Ахиезер А. С. Россия: критика исторического опыта. М.: Изд– во философ. об-ва, 1993. Кн. 1–3. 570 С.

4. Булгаков С. Н. Размышления о национальности // В поисках своего пути: Россия между Европой и Азией… Ч. 2. С. 52 – 54.

188

5. Дубовский С. В. Прогнозирование катостроф (на примере
циклов Н. Кондратьева) // Общественные науки и современность.
1993. № 5. С. 48 – 61.

6. Кобрин В. Б. Смутное время – утраченные возможности // Ис-тория Отечества: люди, идеи, решения. Очерки истории России 1Х – начала ХХ веков М.: Наука, 1991. С. 59 – 70.

7. Соловьев С. М. Сочинения. История России с древнейших времен. М.: Наука, 1991. Кн. 7. Т. 13. С. 7 – 8.

8. Соловьев С. М. Там же.

9. Тойнби А. Постижение истории. М.: Прогресс, 1992. С. 35.

10. Уткин А. И. Запад и Россия: история цивилизаций: Учеб. по-собие М.: Гардарики, 2000. С. 97.

11. Уткин А. И. Там же. С. 331.

12. Чаадаев П. Я. Апология сумасшедшего // В поисках своего пути: Россия между Европой и Азией… Ч. 1. С. 39 – 45.

Проблемные задачи

1. Когда князья Шуйские стали распространять слухи о само-званстве Лжедмитрия, он мог бы их просто уничтожить. Однако дело о князьях Лжедмитрий передает «на суд всей земли», для чего был со-зван Земский собор. Почему царь так поступил? Смертный приговор Шуйским, произнесенный этим собором, Лжедмитрий заменил ссыл-кой. Почему, ведь теперь он мог уничтожить своих врагов чужими ру-ками? Вскоре Лжедмитрий совершает очередной непонятный шаг – возвращает Шуйских из ссылки, а заодно возвращает им и боярство. Почему? Мог ли царь, укравший власть, поступать так рискованно и доверчиво в отношении своих врагов?

2. В. О. Ключевский писал, что Россия в ХVII в. « оказалась бо-лее отсталой от Запада, чем была в начале ХVII в.». Не парадокс ли?

3. Есть несвоевременные слова. К авторам таких слов относи-лись Н. И. Новиков и А. И. Радищев. Они говорили правду, и высокую человеческую правду. Однако, если бы эта правда расползлась по всей России и дошла до каждого человека, то пензенцы и туляки, смоляне и псковичи, может быть, не имели бы духа отразить Наполеона. Что бы тогда было? И всегда ли, и всякая ли, и во всякое ли время правда бывает полезной и необходимой?

4. Для победы революции необходима революционная ситуация. Но всегда ли при наличии революционной ситуации происходит рево-люция? Так, революционные ситуации в России имели место в 1859– 1861 гг., 1879–1880 гг., в 1905 г., в феврале и октябре 1917 г. В первых двух случаях революций не было вообще, в третьем – революция бы-

189

ла, но не победила, и только в 1917 г. революции свершились. Почему при неоднократном наличии революционных ситуаций в России рево-люции победили лишь в 1917 г.?

5. Выступая в 1918 г. на VIII съезде РКП (б), В.И. Ленин гово-рил: «Дать характеристику социализма мы не можем; каков социализм будет, когда достигнет готовых форм, – мы этого не знаем, этого ска-зать не можем». Как же можно было приступать к делу, не зная ни то-го, ни другого?

6. В 1931 г. И. В. Сталин заявил: «История старой России со-стояла, между прочим, в том, что ее непрерывно били за отсталость. Били монгольские ханы. Били турецкие беки. Били шведские феода-лы. Били польско-литовские паны. Били англо-французские капитали-сты. Били японские бароны. Били все – за отсталость. За отсталость военную, за отсталость культурную, за отсталость государственную, за отсталость промышленную, за отсталость сельскохозяйственную… Мы отстали от передовых стран на 50–100 лет. Мы должны пробежать это расстояние в десять лет. Либо мы сделаем это, либо нас сомнут». Война началась ровно через десять лет. Нас не побили, хотя и изрядно помяли. Значит ли это, что мы пятидесяти-столетнее расстояние, как предрекал Сталин, «пробежали» за десять лет?

7. Проблема конверсии встает перед нашей страной не впервые. Еще в 1890–1902 гг. по настоянию С. Витте военные расходы России были сокращены с 30 до 15 % государственного бюджета. Как извест-но, в недалеком будущем русско-японскую войну 1904–1905 гг. Рос-сия проиграла, что называется, начисто. Была по всем статьям проиг-рана и первая мировая война.

В советское время первая крупная конверсия была проведена в 1920–1924 гг. Тогда численность Красной Армии была сокращена с 5 миллионов до 562 тысяч человек. Значительно были уменьшены и воен-ные расходы. Спустя некоторое время разразилась Великая Отечествен-ная война 1941–1945 гг. Мы победили, но ценой огромных потерь, в том числе из-за технической слабости армии на начальном этапе войны.

В настоящее время Российская армия проходит процесс рефор-мирования и значительно сокращается. Судя по доктрине Вооружен-ных Сил, расходы на них будут сокращаться и дальше. Не приведет ли этот процесс в случае развязывания кем-то извне войны к негативным для нас последствиям? Ведь именно на эту мысль наталкивают приве-денные исторические примеры.

190

ТЕМА 3. ПРОБЛЕМА ИСТОРИЧЕСКОГО ВЫБОРА РОССИИ В КОНЦЕ XX–НАЧАЛЕ ХХI ВЕКА

1. Запад и Россия. Интерпретация взаимоотношений

Анализ и объяснение России, ее внутренних процессов и внеш-ней политики всегда было сложной проблемой: закрытая страна, иные традиции, особый менталитет населения, чуждая для Запада парадиг-ма восприятия жизни и судьбы. Возможно, этим и объясняется слож-ность осмысления исторических процессов в России.

В теориях, объясняющих взаимоотношения России и Запада, сменилось четыре основных подхода.

Первый, «модернизационный», доминировал в 50-е гг.

При всех нюансах сторонники данного подхода разделяли несколь-ко базовых положение: мир представляет собой единую систему, иду-щую к единому будущему; среди стран различимы два типа – традици-онные и модернизированные, т. е. отошедшие от традиций в сторону модернистской унификации (Запад). Модернистской точке зрения были свойственны исторический оптимизм, видение перехода от традициона-лизма к модернизму как магистрального пути исторического развития.

Теоретики модернистской школы не считали незападные общест-ва внутренне цельными, самодостаточными, и у западного мира они не находили каких-либо недостижимых особенностей. Это была (поч-ти слепая) вера в то, что за исторически случайным выходом вперед Запада последует быстрая модернизация незападного мира, прежде всего России. Национально особенное в России менее важно, чем то, что внутренне объединяет ее с Западом.

Модернисты не видели, что «вызов Запада» – это исторически сло-жившийся цивилизационный обгон остального мира. Для них все дело заключалось в ускоренном развитии науки (которая интернациональна) и максимально быстром внедрении достижений науки в жизнь.

Однако вскоре модернизм как интерпретационная система стал переживать кризис. Практика показала, что теории линейного про-гресса, универсальных ценностей, действенность научного фактора в социальной сфере неадекватны реальности.

В сопоставлении «Россия – Запад» модернисты выявили такие факторы сближения, как технологическое обновление, коммуникаци-онные связи, информационная взаимодополняемость. Но они не оце-нили роль очень существенных факторов, прежде всего фактора циви-лизационного отличия, разницы в менталитете, стойкого влияния уникального исторического опыта, в результате действия которого

191

Россия была иным миром (независимо от господствующей в стране идеологии). Стало понятно, что модернизационная интерпретация конфликта России и Запада является во многом жертвой идеологии, а не выражением объективного знания. Выявились и противоположные по направлениям процессы. Так, на Западе в 60-е гг. население хлы-нуло из городов в пригороды, а в России в то же время лишь увели-чился исход крестьян в города; на Западе этнические зоны станови-лись административными единицами, а в России административные зоны превращались в этнические единицы (с удивительными подар-ками одного этноса другому, например Крымский полуостров). На За-паде модернизация сохраняла лишь острова бедности, а в России она медленно поднимала жизненный уровень населения.

Реальность требовала более адекватной теории. Такой теорией стал антимодернизм.

Сторонники новой теории обратили внимание прежде всего на осо-бенности развития всех незападных регионов, в первую очередь России. Модернистский постулат «всемирного единства» уступил место поло-жению об отделении лидеров индустриального развития от стран, ищу-щих свой оптимальный путь развития. В центре дискуссии оказались понятия мирового первенства, эксплуатации одного региона другим, мировой стратификации. Россия и Запад перестали рассматриваться как силы, следующие параллельными курсами к единому будущему.

В данной теории появились новые идеи, определившие много-летнюю стойкость новой парадигмы (примерно десятилетие от 1965 до 1975 г.). Во-первых, было высказано мнение, что в мире происхо-дит гигантская крестьянская революция, бунт мировой деревни про-тив мирового города. Во-вторых, обозначилось противостояние и подъем желтой и черной рас. В-третьих, западная культура породила массовую культуру, нашедшую адептов в городах незападного мира. В-четвертых, у молодежи запада и России уже не было прежней вза-имной подозрительности, основанной на идеологии.

Сторонники антимодернистского направления не считали Запад единственным носителем прогресса и перестали изображать Россию олицетворением агрессивного идеологически окрашенного традицио-нализма. Они показали бюрократический характер западной государ-ственной машины, репрессивную сторону западной демократии. Пре-возносимый прежде свободный рынок стали считать инструментом гарантированного удержания незападных стран в состоянии неразви-тости и отсталости. Соответственно социализм (даже российского ти-па) получил право называться орудием прогресса, представляться до-рогой в будущее. Запад подвергся ожесточенной критике. Впервые – и

192

в единственный раз – Россия стала для Запада едва ли не примером развития. Частично это можно объяснить конкретными событиями того периода: русские первыми стали использовать атомную энергию в мирных целях, первыми вышли в космос, создали синхрофазотрон, суда на воздушной подушке и т. д. Индивидуализм и жадность Запада перестали видеться единственным источником материального про-гресса и морального совершенствования.

С конца 70-х до начала 90-х гг. на Западе господствовало третье за послевоенный период направление в мирообъяснении – постмодернизм.

Антимодернисты отказались видеть в России угрозу, постмодер-нисты решительно отказались видеть в ней пример. В 80-е гг. призыв использовать советский опыт стал казаться Западу аберрацией мыш-ления. То, что прежде привлекало западных критиков, теперь оттал-кивало, казалось апофеозом примитивной схоластики. Идеалы левых и либералов просто перестали соответствовать реальности: Запад строил новый технологичный мир, а третий и второй миры (во главе с СССР) лишь следовали за технологичным и идейным лидером, роль которого выполнял, безусловно, Запад. Элита западной мысли пришла к выводу, что Россия и социализм не могут дать технологического или социального примера для широко критикуемого Запада. Особенно привлекательной в западном мире была возможность для личности углубиться в частную жизнь, выбрать любой путь, любые, самые ори-гинальные идеи (в противоположность России, где частная жизнь контролируется государством).

Постмодернисты, как модернисты до них, выдвинули принцип универсальности мира. Запад и Россия идут к одному будущему, но Россия на этом пути сильно отстает. Существуют универсальные цен-ности, но не сугубо западные, а общечеловеческие. Запад разделяет их как часть свободного мира, получившая свободу выбора. Когда такая свобода будет у России, она тоже ощутит прелесть локального, част-ного, особого, раскрепощенного мира.

Но постмодернизм не мог ответить на вопросы, возникшие в ре-зультате эпохальных мировых сдвигов 1989–1991 гг., нарушавших ус-тоявшуюся картину мира. Сложившаяся ситуация потребовала нового осмысления проблемы «Запад – Россия».

На смену постмодернизму пришло четвертое направление после-военного осмысления отношений Запада и России, которому многие теоретики привержены и поныне.

Феноменально быстрое крушение того социалистического мира, который еще совсем недавно рассматривался как реальная альтерна-тива Западу, вызвало своеобразный шок у западных теоретиков. В

193

России началась драма верхушечного строительства капитализма, что в условиях нестабильности в государстве и обществе обусловило же-сткие общественные конвульсии.

Концептуализация происходящего стала крупной задачей для за-падных теоретиков.

Мир снова, как 40 лет назад, стал казаться универсальным и представлялся в виде пирамиды с Западом на вершине. Ф. Фукуяма объявил о конце истории, т. к. Россия уже не видела альтернативы ли-беральному капитализму. Единый мир, универсальные ценности, идейная и материальная взаимозависимость снова рассматривались как главные характеристики мира, в котором Запад выиграл крупней-шее в ХХ в. состязание. Вследствие этого противопоставление России Западу стало бессмысленным, по крайней мере на одно поколение. Дело не только в крахе Организации Варшавского Договора и СССР. Еще в 80-е гг. Запад ощутил новый подъем, экономический, идейный, моральный, а СССР явно отставал, привлекательность его обществен-ной модели ослабевала.

Вместе с тем новые индустриальные страны Азии сделали свой экономический рывок на сугубо капиталистической основе, и это ука-зывало на возможность своего рода присоединения к лидерству Запа-да претендентов, подобных России, если они не увязнут в идеологиче-ских спорах. Россию как бы приглашали идти вслед за Западом, и рус-ские неофиты «смелого западничества», забыв об уроках отечествен-ной истории, о неимоверных трудностях, тяготах присоединения к За-паду, характеризующих русскую историю со времен Петра I, в 1991 г. бросились «на Запад», стремительно меняя прежние формы общест-венной и экономической жизни страны.

Победа Запада и поворот России в его фарватер привели к чет-вертой интерпретации, названной неомодернизмом.

О рынке, горячо обличавшемся 20 лет назад, стали говорить как об орудии прогресса, объединительной мировой силе; мир стал по-нятным: локомотив Запада тащит гигантский поезд, он его движущая сила, а среди вагонов затерялся уменьшившийся в размерах вагон с надписью «Россия». Рынок стал олицетворением человечности, а пе-реход России от самостоятельной попытки модернизации к подчинен-ному положению «ученика Запада» – свидетельством триумфа уни-версальных (т. е. западных) ценностей.

Неомодернизм имеет очень важную особенность. Впервые – на волне глобального успеха – Запад начал медленно приходить к выво-ду, что, преодолев серьезнейший вызов со стороны России, он при всем своем могуществе уже не может с гарантией осуществлять миро-

194

вой контроль: Запад уже не может диктовать свою волю огромной Азии. Выигрывая на русском «фронте», Запад, возможно, теряет на дальневосточном. Как оказалось, М. Вебер был не совсем прав, счи-тая, что главным источником творческой активности является протес-тантская этика. Конфуцианство и буддизм во многих отношениях эф-фективнее, чем конвейер Форда. Предоставив трудолюбивым азиатам часть своего рынка, Запад сыграл против себя.

Таким образом, в ХХ в. в послевоенные годы Россия как объект исследования получала качественно разные оценки. Модернисты пер-вого послевоенного периода видели в ее социальном эксперименте искаженный путь к тем же западным ценностям. Антимодернисты 60– 70 гг. признали ее право на оригинальное развитие и некоторое время пребывали в иллюзиях. Постмодернисты игнорировали ее, разочаро-вавшись в российском социальном опыте, но были готовы предоста-вить ей «самостоятельный шанс». Неомодернисты отвергли русский социализм как параллельный путь и снова начертили магистральную дорогу, пролагаемую Западом как авангардом, мысли, деяния и техно-логии которого имеют первостепенное значение для всех.

2. Современная модернизация России

В середине 80-х гг. Россию возглавил человек, увидевший имен-но в сближении с Западом шанс для своей страны. М. С. Горбачев ис-пользовал свою гигантскую власть для изменения положения в стране, осуществления главной идеи – добиться ускорения развития страны и открыть ее внешнему миру. Пять роковых шагов 1988 г. изменили страну так, как ее, возможно, изменили лишь в 1917 г.

Первый шаг, обещавший ускорение темпов экономического рос-та, был сделан Генеральным секретарем ЦК КПСС, когда его переста-ло устраивать предусмотренное Госпланом увеличение валового на-ционального продукта на 2,8 % в год. Этот темп не позволял двинуть-ся вдогонку за Западом, который совершил экономический бросок 1982–1990 гг. Но чтобы получить 4 %-й прирост, нужно было обра-титься к бюджетному заимствованию, превышению расходов над до-ходами, чего никогда не было в СССР.

Проект расширения производства был создан. Бюджет СССР в 1988 г. был сведен с дефицитом в 60 млрд. рублей. Это не вызвало на-ционального потрясения; Запад часто вел экономические дела с дефи-цитом, и это только помогало его развитию. Так же мало волновала и инфляция, поскольку западные специалисты со времен Дж. М. Кейнса пользовались инфляционным развитием в целях стимулирования эко-номического роста.

195

Между тем дефицит бюджета всегда был опасным явлением для российской государственности как советского периода, так и предшест-вующих столетий. Царская Россия следовала нескольким неизменным правилам. Одно из них состояло в том, чтобы никогда не выплачивать контрибуций, даже в случае поражения (японцы в 1905 г. так и не доби-лись их у Николая II, который вместо этого предпочел отдать половину Сахалина). Другим правилом было сводить дебет и кредит в бюджете.

Нужно сказать, что России до конца 80-х гг. ХХ в. везло с мини-страми финансов. Они были знающими, способными, трудолюбивыми людьми с широким государственным горизонтом мышления. Ми-нистр финансов Е. Ф. Канкрин обеспечил казне проведение реформ 1838–1843-х гг.; С. Ю. Витте в 1897 г. успешно ввел золотой стандарт, он достаточно хорошо подготовил Россию к испытаниям ХХ в., по крайней мере, с точки зрения финансов. Этим курсом следовал В. Н. Коковцев, о чем свидетельствует финансовое обеспечение русско-японской войны и последовавшей Первой мировой войны. Порази-тельно, но даже финансовый чемпион мира, Великобритания, быстрее истощила свои финансовые возможности, чем Россия. Даже в крити-ческие 1917–1918 гг. у царя, Временного правительства и у большеви-ков с финансами – в определенном смысле – было не так уж плохо. Сталин также настаивал на жесткой финансовой дисциплине. Его на-следники Хрущев и Брежнев ослабили эту дисциплину, но не до та-кой же степени, чтобы пренебрегать государственным бюджетом.

Но после 1888 г. оказалось, что нарушать правила не так страш-но. В 1989 г. дефицит достиг уже 100 млрд рублей, но экономисты не увидели в заимствовании у будущего ничего страшного. Инфляция в СССР составляла лишь несколько процентов в год, деньги оставались ценностью, как прежде.

Дефицит бюджета требовал средств для погашения государст-венной задолженности, одним из которых стал печатный станок, дру-гим займы за рубежом. В течение двух лет после 1988 г. государст-венный долг СССР достиг невероятной (по меркам прежних времен) цифры – 70 млрд. долл. О западных займах Советского Союза проза-падная элита говорила не как о бремени, не как о долге, который предстоит выплачивать следующим поколениям, а как о символе веры Запада в Россию. Прозападная политическая элита из западных эко-номистов выбрала сторонников либеральной экономики Чикагской школы. Они стали последователями М. Фридмана – симпатизировали раскрепощенному рынку, где правит сильнейший, заведомо презирали государственный контроль как синоним отсталости и косности.

196

Второй шаг, положивший начало изменению России, – это при-нятие в 1988 г. закона «О государственных предприятиях». Идея зако-на была простой и практически неподдающейся критике: каждое предприятие получало право распоряжаться своим бюджетным фон-дом, что должно было стимулировать производство, вызвать стремле-ние к его расширению, поиску наиболее удобных субподрядчиков, что почти автоматически должно было оптимизировать внутри- и межре-гиональные экономические взаимоотношения. Ошибка была сделана в основном психологического характера. Вслед за экономистами-теоретиками команда Горбачева ожидала реакции, которой можно было ожидать от голландцев или шведов, – трудового скопидомства. А в результате хозяйственники, освобожденные от принудительного ценообразования, просто волевым решением подняли цены на свою продукцию. Центр был лишен главного рычага – строгой фиксации рублевой стоимости промышленной продукции, произведенной во всем Советском Союзе, хотя за ним еще было частичное распределе-ние фондов, средств, другие каналы давления.

Третий шаг касался общей системы управления. Существовавшая система основывалась на примате политической власти, реализуемой компартией, подменившей собой государственную систему управле-ния. Проблемы в отношениях между предприятиями решались в пар-тийных инстанциях – в райкомах, горкомах, обкомах и т. д. Эту доста-точно прочную и во многом примитивную систему создал Сталин, и она казалась незыблемой. Критически относясь к менеджеризму пар-тократии, Горбачев решил изменить систему принятия решений, объ-явив, что «дело партии – идеология» и недопустимо вмешательство чиновников от политики в производственный процесс. В своей борьбе за либерализацию управления Горбачев выступил против союзных министерств. В масштабах всей страны обсуждался вопрос, может ли нация содержать 1,5 млн. ничего не производящих государственных чиновников. В результате второстепенные министерства были распу-щены, численность первостепенных сокращена практически вдвое. Усилиями пропаганды резкое сокращение управленческого аппарата и без того плохо управляемой страны было представлено как триумф рациональности над безумием брежневского волюнтаризма и тупого администрирования. Но министерства, охватывающие всю страну, со-вместно с партийным аппаратом представляли собой своего рода нервную систему государства, которая объединяла и контролировала ее экономическое и политическое пространство. Резкое сокращение масштабов и функций министерств наряду с отключением партийного аппарата лишило государственный механизм этой системы.

197

Четвертый шаг состоял в реформировании СЭВ и связан со сферой внешней торговли. Россия не была крупным импортером-экспортером, но у нее имелась своя привилегированная зона внешней торговли – группа государств Восточной Европы, объединенных в Совет Экономи-ческой Взаимопомощи (СЭВ), созданный в 1949 г., когда холодная вой-на уже перекрыла Восточной Европе дорогу на Запад. Почти 80 % объе-ма внешней торговли СССР приходилось на СЭВ. Восточно-европейские страны специализировали свои рынки в соответствии с по-требностями стран – участниц СЭВ. Так, Советский Союз ездил в ваго-нах, построенных в ГДР, в автобусах венгерской фирмы «Икарус» и, в свою очередь, снабжал Восточную Европу нефтью и газом. Казалось, что СЭВ быстрее, чем Европейское экономическое сообщество, достиг-нет экономической интеграции, тем более что после 1973 г. Россия ус-пешно противостояла 20-кратному увеличению цены на нефть. Внутри СЭВ действовали льготные расценки на это стратегическое сырье.

Но в 80-е гг. чиновники восточно-европейских стран начали объ-яснять неудачи своего экономического развития издержками СЭВ: не-качественными поставками продукции стран-соседей, использованием валюты, которая за пределами СЭВ никому не нужна. При этом как-то само собой имелось в виду, что Россия никогда не подорвет своей ге-гемонии в СЭВ и, следовательно, не повысит цену на нефть до миро-вого уровня, поскольку в этом случае рухнет главная скрепа единого экономического союза, столь важного для СССР.

СЭВ был переведен на расчеты в твердой валюте, которой не бы-ло ни у одной из стран восточно-европейского экономического блока. Перерасчет привел к крушению связей второго (после Европейского сообщества) торгового союза в мире. Это решение изолировало эко-номику СССР, блокировало ей путь в Центральную Европу.

Пятый шаг в направлении радикального изменения СССР был сделан в октябре 1989 г., когда Эстония заявила о своем суверенитете. Горбачев свел свою реакцию к тому, что объявил решение эстонского парламента как противоречащее Конституции СССР. В следующие полгода провозгласили самостоятельность еще семь союзных респуб-лик. 12 июня 1990 г. объявила о своем суверенитете РСФСР. В сен-тябре 1991 г. самораспустился Верховный Совет СССР. Огромная держава шагнула в историческое небытие.

Нельзя назвать то, что произошло в 1988–1999 гг., реформами. По-нятие реформирования неприменимо к мерам, вызвавшим революцион-ные потрясения в стране. Реформа прежде всего связана со строго очер-ченным правовым полем, а не с крушением самих основ прежней закон-ности. Реформаторы просто обязаны считаться с моральным кодом, с

198

базовыми ценностями населения, а не попирать их волюнтаристским рвением. Реализации реформ должна предшествовать стадия их практи-ческой подготовки в малых формах и экспериментально постепенное введение реформационных инноваций. Горбачев в 1988 г., как и Ельцин в 1991 – 1993 гг., осуществил нечто иное – волюнтаризм сверху сокру-шил прежний баланс, а затем началась операция по «самоспасению».

Реформой можно было бы считать определение права на частную собственность, но передел собственности до ее выхода на националь-ный рынок можно назвать только революционным. Идеолог реформ Е. Гайдар в своей работе «Государство и революция» указал на нали-чие в мире двух цивилизаций – Запада и Востока – и попытался дока-зать, что прогресс на Западе обусловлен фактически устранением го-сударства, что рынок якобы нужен не государству, а частному граж-данину в его противостоянии государству, т. е. воля группы людей стала важнее воли государства. Как и очарование анархизмом, мар-ксизмом и прочими теоретическими изысканиями Запада, данное (пе-реход к рынку за определенное количество дней в условиях смятения и анархии) породило лишь ослабление государственных основ и ан-тимодернистские тенденции.

В этой связи необходимо остановиться на роли интеллигенции в процессе перемен в России. Когда во второй половине 80-х гг. ХХ в. перед Россией стала задача определить новый путь, она была не по си-лам партийным бонзам. Собственно, интеллигенция и была провозве-стником и творцом феноменальных перемен 1988–1991 гг. Как писал С. Н. Булгаков, «ей, этой горсти, принадлежит монополия европейской образованности и просвещения в России, она есть главный его (Запада – Л. Ш.) проводник в толщу стомиллионного народа, и если Россия не может обойтись без этого просвещения под угрозой политической и национальной смерти, то как высоко и значительно это историческое призвание интеллигенции, сколь устрашающе огромна ее историческая ответственность перед будущим нашей страны" [1, С. 201].

Интеллигенция начала в толстых журналах дискуссию, итогом которой должен был стать новый курс. Чего хотела интеллигенция?

Во-первых, как можно скорее уйти от государственного контро-ля, заплатив любую цену за более гуманный общественный порядок. Ожидания интеллигенции были довольно пессимистичны, так как на протяжении жизни одного поколения осуществлялась уже третья по-пытка изменения общественного порядка. Первую «оттепель», начав-шуюся после смерти Сталина, заморозили подавление восстания в Венгрии в 1956 г., всевластие и малообразованность хрущевской но-менклатуры – сталинских выдвиженцев, которые в каждом слове ви-

199

дели происки чуждой идеологии. Вторую («оттепель» середины 60-х гг.) укротил пражский август 1968 г.

Во-вторых, считала интеллигенция, Россия должна стать нор-мальной страной. Слову «нормальный» придавался смысл «идущий вровень с Западом, разделяющий его стандарты, уровень жизни и дос-тоинства демократического общества». Ненормальным стали считать все незападное, потребовав «сейчас и немедленно стать нормальны-ми», уподобляясь в этом генералу Салтыкову, заявившему двумя сто-летиями ранее, что дело лишь в том, чтобы «надеть вместо кафтанов камзолы». Следствием этого подхода был отказ видеть в модерниза-ции крупнейшую проблему человечества (и России, в частности).

В-третьих, интеллигенция не хотела верить в здравый смысл. Она хотела чуда. Эта черта всегда была свойственна российской интеллиген-ции. Например, ни один из 17 отроков, посланных в начале ХVII в. Пет-ром I учиться в лучшие университеты Запада, не приобщился к при-кладным, общеполезным дисциплинам: видимо, проза жизни противна русской душе, ей ближе вера в миг, удачу, случай, а не в каждодневные, планомерные усилия. Все 17 российских протоинтеллигентов избрали одну из двух дисциплин – алхимию или астрологию, чтобы добиться ус-пеха сразу, по особому компасу найти верный ответ на все вопросы жизни. И в последующем российская интеллигенция всегда упорно ис-кала универсальный ответ, и ее внимание привлекали те из титанов за-падной мысли, учение которых обещало быстрое переустройство обще-ство: Адам Смит, Вольтер, Дидро, Руссо, Сен-Симон, Прудон, Маркс.

С конца 80-х интеллигенция демонстративно отказалась от идей марксизма, но, веря в последнее слово западной (в данном случае эко-номической) науки, фетишизировала «свободный рынок», считая, что именно рынок расставит все по своим местам: вознаградит труд и умение, накажет нерадивого, вызовет к жизни сонную провинцию, энергизирует людей, превратит «винтики и колесики» в менеджеров.

При этом многие забыли, что в западной экономической теории идеология свободного рынка периодически сменялась идеологией госу-дарственного вмешательства. Так, в 60–70 гг. на Западе превалировал тезис об умеренно регулируемой экономике. Но во времена президента Р. Рейгана на первый план вышли идеи "освобождения" рынка от опеки, и Чикагская школа стала авангардом западной экономической мысли.

Предложенные Западом и принятые нашей интеллигенцией пе-ремены принесли плачевные результаты для России: потеря половины валового национального продукта, падение на две трети жизненного уровня, многомиллионная безработица, деградация общества, дисква-лификация миллионов специалистов.

200

Ясно, что и в конце ХХ начале ХХI века модернизация не должна сводиться к вестернизации.

На Западе первыми попытались осмыслить современную модерни-зацию как завершившийся процесс и пришли к различным выводам.

Первый. Этой точки зрения придерживаются те, кто давал конкрет-ные советы, консультировал, в частности, политический аппарат Меж-дународного валютного фонда, официальные специалисты по России – советники западных правительств (например, американец Дж. Сакс и швед А. Ослунд, консультировавшие российское правительство).

Представители этого подхода связывают крах преобразований с упущенной возможностью нейтрализовать российский коммунизм в начале реформ. Левые не позволили воцариться в России демократии и рынку.

Второй вывод состоит в том, что в неудаче преобразований вино-ват Запад. Некоторые западные реалисты не восхищаются ельцин-ским периодом русской истории и склонны видеть ошибку Запада в односторонней ориентации на группу лидеров, владевших Кремлем в 90-е гг. Об этом пишет, например, С. Коэн довольно хорошо извест-ный в России благодаря написанной им биографии Н. И. Бухарина.

Третий вывод исходит из более общего положения: Россия нере-формируема в принципе, она не пережила такие исторические эпохи, как Ренессанс, Реформация и Просвещение. В 1929–1965 гг. Совет-ская Россия предприняла попытку насильственной модернизации, но ни один народ не может бесконечно жить в состоянии мобилизации. Именно усталостью народа объясняется фаталистическое отношение к распаду государства, гибели половины промышленности, к выпаде-нию страны из списка первостепенных держав.

В каждом из приведенных выше объяснений, вскрывающих раз-ные стороны сложного явления, есть доля истины. Но ни одно из них не касается сути проблемы.

Во-первых, тезис о коммунистическом саботаже неглубок. Ком-мунисты не разделяли порыва реформаторов, не сочувствовали неуда-чам, но они делали это как часть народа, подвергшегося суровому ис-пытанию, а не как подпольная организация саботажников. Одной из главных установок левых было спасение национальной экономики; неправомерно считать эту установку лютым лицемерием партии, соз-нательно подрывающей экономику страны. Более того, «красные ди-ректора» приложили немало усилий по исправлению ошибок «младо-реформаторов». Если коммунисты и оказали сопротивление рефор-мам, то не как бунтующая политическая сила, а как выразители тра-диционного сознания, органически присущего нашему обществу. При

201

всем желании Б.Н. Ельцин не смог указать, какие именно реформы он не сумел провести из-за сопротивления коммунистов.

Во-вторых, Запад действительно воспользовался смятением Рос-сии, но он не водил пером М. Горбачева и Б. Ельцина на фазе роковых решений 1988–1992 гг. Если Запад и виноват, то в том, что, не выявив подлинные российские проблемы, обещает лояльность только в обмен на продолжение реформ, начатых в 1992 г.

Главными предпосылками неудач преобразований конца ХХ в. явились следующие.

Разрушение социальной базы демократии. Реформаторы, присту-пив в 1992 г. к осуществлению экономических и социальных изменений, не принимали во внимание падение жизненного уровня населения, не понимали, что этот уровень есть эмпирический показатель успеха ре-форм. Правительства 90-х гг. относились к своему народу как объекту колоссального эксперимента, но не как к соратнику по модернизации страны. Были избраны радикальные и даже революционные методы пе-ремен. Лидеры не сочли нужным публично объяснять свои действия и тем более рассказывать о своих замыслах. Отчуждение реформаторов от народа лишило реформы необходимой общественной поддержки.

Процесс модернизации в России совпал со временем, когда на Западе господствовала неолиберальная идеология – идеология дена-ционализации, раскрепощения индивида, замещения государственных форм частными компаниями. Если бы процесс модернизации начался раньше на 20 – 30 лет, то мы бы стали свидетелями доминирования на Западе идей государственного вмешательства, благотворности госу-дарственного капитализма.

Не была учтена цивилизационная специфика страны. Мир знает две успешные модели модернизации. На Западе модернизация была осуществлена на основе протестантской трудовой этики, в Восточной Азии – на основе патерналистского заимствования западных техниче-ских достижений, переноса их на почву конфуцианско-патриархальной трудовой морали. В обоих случаях выработаны попу-лярные идеалы накопления, обогащения, общественного признания материального успеха. В России, коллективистской стране, жившей на уравнительных основах не только в советский период, но и многие предшествующие столетия, не было доказано, что можно стать бога-тым, оставаясь при этом моральным. Этика бережливого трудолюбия, накопления, постоянной оптимизации – всему этому российский ка-питализм не придал никакого значения.

Эффект открытия рынка. Существуют два пути подключения экономики к рынку в национальных масштабах. Первый путь – выбо-

202

рочное, на основе постепенного открытия своей экономики, открытие только тех ее отраслей, которые достигли осязаемой конкурентоспо-собности. Это стандартный подход. Такой путь прошли все чемпионы мирового развития, все члены Организации экономического сотруд-ничества и развития (30 наиболее развитых стран мира) от Соединен-ных Штатов до Южной Кореи.

Российские реформаторы выбрали второй путь – они открыли на-циональную экономику в целом, заставили отечественную промышлен-ность конкурировать с чемпионами мировой экономики. В результате погибла половина российской индустрии и значительная часть сельского хозяйства, которые не смогли конкурировать с западными производите-лями. Время и силы были потрачены на манипуляции с валютой – убие-ние прежних сбережений, поиски соотношений рубля с долларом, битвы с инфляцией. Это помогло некоторым банкам, но не национальной эко-номике. Через семь лет Е. Гайдар определил результат реформ: «ворова-тый капитализм». Б. Немцов склонился к определению «полукрими-нальный и бандитский». Так определили итоги своей деятельности са-мые безоглядные западники в российской истории.

3. Геополитическое ослабление России

На рубеже ХIХ–ХХ вв. английский географ и политолог Хелфорд Макиндер впервые обнародовал свою ставшую впоследствии знаменитой геополитическую теорию о «географической оси истории» и о «сердце мира – хартленде». Вкратце ее содержание сводится к следующему.

В силу объективных географических условий народы и государ-ства разделены на континентальные, сухопутные, и морские, океан-ские. В контексте этого деления мира один регион выступает как имеющий ключевое значение – Евразия. Согласно геополитической теории это и есть осевое пространство мира, хартленд. Коренное раз-личие между океанической сферой и евразийским хартлендом состоит в том, что первая является мозаичным, полицентрическим простран-ством, тогда как второй образует монолит, представленный одной-двумя сверхдержавами. Неслучайно главная забота держав атлантиче-ского «римленда» состояла в том, чтобы воспрепятствовать союзу двух стран хартленда Германии и России. Иными словами, в глазах западных геополитиков угроза со стороны России связана с тем, что она является держателем евразийского монолита, масса которого во много раз превышает разрозненную массу океанических государств.

Ощущение этой асимметрии составляет основу для понимания процессов новейшей истории. Так, три важнейших события ХХ в. – Первая мировая война, Вторая мировая война, возвышение США и их

203

вмешательство в европейские дела на стороне морских держав – мо-гут быть поняты в свете одной логики.

Речь идет о том, чтобы уравновесить слишком «легкую» западную часть Евразии с тяжестью восточного евразийского монолита. С другой стороны, западная геополитика состоит в том, чтобы раздробить этот монолит сначала путем противопоставления России и Германии, а затем дробления самой России – превращение ее в мозаичное пространство малых автономных государств и регионов. Еще советник президента США Вильсона полковник Хауз говорил, что предпочел бы четыре Рос-сии вместо одной. Его идейные наследники исходят из того, что с ослаб-лением России в незападном мире исчезнет государство, способное про-тивостоять Западу в военной сфере. Это обеспечивает Западу свободу действий в развивающихся странах, ориентирует НАТО на новые функ-ции, исключает международную кооперацию левых сил, делает Запад гарантом и арбитром в мировой системе. Но одновременно возникает вопрос, не приведет ли дробление России к нестабильности в Евразии. Устранение России может повлечь за собой появление других претен-дентов. Евразийская сущность может проявиться в других формах, что доказано прошлым историческим опытом (монголо-татарской импери-ей). Сегодня на роль замены России как держателя хартленда претендует на Востоке Китай, на Западе Германия.

Исходя из данной геополитической модели мира можно понять, почему США, одержав победу в холодной войне, не изменили рази-тельно своей внешней политики. США не «закрыли» НАТО, не увели легионы из Германии, Кореи, Японии, не возвратили к своему побе-режью флоты, не сократили свой военный бюджет. Американская стратегия базируется на присутствии 100 тыс. американских военно-служащих в Европе, такого же числа в Азии, 25 тыс. – на Ближнем Востоке, 20 тыс. – в Боснии.

Силовые возможности США трудно переоценить. Военная мощь страны превосходит совокупную военную мощь десяти следующих за ними крупнейших держав мира. Америка входит в важнейшие союзы. Североатлантический союз (7, 5 млн. военнослужащих) не имеет кон-курентов на нашей планете. После исчезновения СССР стало ясно, что США фактически никого не сдерживают, а следуют определенной и решительной стратегии мирового преобладания в целях контроля над международным развитием. Пиком лингвистической определенности стало заявление президента Буша (старшего), что Соединенные Шта-ты считают своим жизненно важным интересом предотвращение до-минирования на территории Евразии любой враждебной державы или группы держав.

204

Выйти из сферы опеки США, превратиться в самодовлеющие центры при благоприятном стечении для них обстоятельств могут лишь четыре страны: Германия (валовый продукт – 2, 2 трлн. долл.), Япония (4, 3 трлн. долл.), Китай (1 трлн. долл.), Россия (0, 5 трлн. долл.). Наиболее явственным потенциальным противником выглядит Китай; эта страна имеет максимальные шансы выйти в успешные кон-куренты. Китай неизбежно вырастет в гигантскую ядерную державу. В 1950 г. на Китай приходилось 3, 3 % мирового ВВП, а в 1992 г. уже 10 %. По прогнозам в 2025 г. в пределах китайской цивилизации будет жить не менее 21 % мирового населения. В 1993 г. совокупная армия этой цивилизации была первой в мире по численности – 25, 7 %.

Россия должна определить свои внешнеполитические ориентиры – в противном случае это сделают за нее.

Первая позиция относительно внешнеполитических ориентиров России, которой придерживается быстро уменьшающаяся часть поли-тических сил России, призывает не менять курса А. Козырева (мини-стра иностранных дел при раннем Б. Ельцине), а именно считать сближение с Западом приоритетным.

Вторая позиция состоит в том, что невозможно следовать курсом «на Запад при любых обстоятельствах». Прием в НАТО прежних во-енных союзников СССР вызвал мучительную переоценку ценностей у политических сил России, потребовав обращения к реализму. За отход от ядерного противостояния Россия заплатила немалую цену. Но на Западе зреет и укрепляется мнение, что эта цена недостаточна. Самая большая потенциальная угроза для России – безоговорочная, демон-стративная поддержка Украины со стороны НАТО, с тем чтобы про-тивостояние с наиболее близким этнически и цивилизационно сосе-дом окончательно связали инициативу России.

Запад не приемлет то, что Россия называет «ближним зарубежь-ем» признанные ООН суверенные страны, выражает стремление быть посредником во внутренних конфликтах соседних стран (по примеру Таджикистана). Сложилась ситуация, когда Россия пытается сохра-нить свое положение великой державы и в кризисной для себя обста-новке. Долгие годы Россия имела значительный перевес над Западом на европейском театре в обычных вооружениях: 60 тыс. танков со-ставляли весомый аргумент. Ныне он исчез: в качестве платы за нор-мализацию отношений с Западом Россия ограничила себя 6400 танка-ми. Россия имеет одну из самых крупных в мире армий – 1, 7 млн. че-ловек. Сокращение армии России было бы рациональным и в свете планов США довести численность своей армии до 1, 4 млн. человек.

205

Однако чрезвычайно настораживает то, что нынешнее снижение уровня российского военного потенциала имеет скорее стихийный ха-рактер. Москва надеялась, что ответом Запада будет его плодотворная дружественность.

До сих пор военное сотрудничество с Западом было весьма на-кладным для России. Так, поддержав Запад в Персидском заливе, Рос-сия лишилась многомиллиардных контрактов, заключенных с Ираком. Присоединившись к Западу в изоляции Ливии, Россия потеряла важ-нейшего оптового покупателя своего оружия. Участие в организован-ных Западом блокаде и бомбардировке Сербии принесло России поте-ри в миллиарды рублей. Запад не склонен компенсировать потери России, в то время как США получили от союзников финансовую компенсацию за свои действия против Ирака в 1991 г.

Современная история ставит вопрос: сумеет ли Россия достаточ-но быстро преодолеть системный кризис и выработать одновременно систему геополитических координат, убедительную для российского населения и приемлемую для мира? Геополитическое влияние России будет определяться не количеством танков, а тем, станет ли Россия геополитическим «хартлендом» Евразии или, потерпев экономиче-ский крах, превратится в евразийский «медвежий угол». Здесь воз-можны три варианта действий.

Первый вариант – стать «Дальним Западом». Реализации этого варианта сопутствует отказ России от пути, начатого еще Иваном Ка-литой. Ради цивилизующей близости с Западом Россия замыкается в пределах Российской Федерации, открывает свои границы перед за-падными капиталами, направляет свои экспортные ресурсы на запад-ные рынки, сокращает вооруженные силы: сокращает армию, спокой-но наблюдает за старением своих ВВС и ВМС, сокращает стратегиче-ские вооружения, уходит с рынков оружия, отказывается от военного влияния как в дальнем, так и в ближнем зарубежье. И все это в надеж-де на приобщение к западному экономико-культурному полю, что по-зволит модернизировать страну в мирных условиях при благожела-тельном отношении Запада.

Второй вариант – возвращение к антизападной идеологии. Этот вариант развития предполагает, по существу, отторжение России от Запада и ее сближение с северной и северо-восточной Евразией – прежде всего с мусульманским, индуистским и буддийско-конфуцианским миром. Россия откажется от западной помощи. Она восстановит таможенные барьеры с целью спасения собственной про-мышленности, заново выйдет на рынки своих прежних потребителей в Средней Азии, Закавказье и в восточно-славянском мире. При этом в

206

России заглохнут ростки федерализма, окрепнет унитарное государст-во. Возобновится военное сотрудничество со странами, далекими от симпатий к Западу, - Ираном, Ираком и Ливией. Глобальной задачей станет союз с Китаем, ВНП которого через 15 лет, по прогнозам, пре-взойдет ВНП США.

Но будет нелегко построить восточный мир в петровской России. Главное препятствие реализации этого варианта – евроцентрическое ми-роощущение. Потребуется выработка такой идеологии, в которой будут стержневыми элементами либо социальный момент (коммунизм), либо чувство «оскорбленного и отверженного». Но вся русская культура восстает против этой антизападной линии. Да и на реализацию этого ва-рианта у России нет сил. Предел ставит экономическая катастрофа, ко-торая постигла страну. ВНП России сократился на 55 %, расходы на во-енную промышленность – на 84 %. Если в 1990 г. ВНП России составлял 5 % мирового (СССР – 8, 5 %), то в 2000 г. только 2, 4 %, а ВНП стран НАТО – 45 % мирового. В 1998 г. военные расходы НАТО достигли 46 % мировых – почти в 10 раз больше российских.

Третий вариант можно назвать компромиссным. Он обеспечивает сочетание как интересов Запада (безопасность), так и интересов Рос-сии (модернизации экономики и общества). Этот вариант основывает-ся на четырех предпосылках.

1. В первую очередь необходимо выяснить, окончательны ли ны-нешние границы России и СНГ, т. е. речь идет о реальной возможно-сти восстановления «расширенной» России – союзе России, Белорус-сии, Казахстана, Украины. Нерешенность этого вопроса обуславлива-ет неопределенность государственности России.

2. Россия не может нормально существовать без понимания на-циональных целей. Задачей лидеров страны является предъявление самой общей перспективы государственной деятельности, образа того будущего общества, к которому стремится Россия.

3. Основы политической структуры могут сформироваться в России при условии создания более широких (надпартийных) движений. Так политически развивается весь мир, за исключением нескольких запад-ных стран. Ориентация на немедленное введение западного парламента-ризма в России похожа на требование всеобщего счастья. Для создания парламентаризма западного типа России нужно значительное время.

4. Нельзя приватизировать объекты оборонной промышленности. Предприятия оборонной отрасли неубыточны только в том случае, ес-ли их продукция экспортируется. Производство в этой отрасли будет налаживаться постепенно с привлечением наиболее квалифицирован-ной рабочей силы.

207

Основываясь на этих предпосылках, Россия сможет обеспечить национальную безопасность, стать «сердцем мира» – хартлендом. Не-сколько раз в своей истории Россия, находясь в незавидном положе-нии, обращалась к Западу – после Смутного времени, между Нарвой и Полтавой, между Тильзитом и Бородино, после поражения в Крым-ской войне, между Брест-Литовском и Рапалло, в годы отступлений 1941–1942 гг. И не без успеха для себя. Смысл в том, чтобы видеть в Западе не монолит, а весьма рыхлое объединение стран. Петр I после Нарвы, Горчаков после Севастополя, Чичерин после Генуи нашли вы-ход в многогранности мира, в выборе предпочтительного партнерства.

Таким образом, в декабре 1991 г. на карте мира исчезло огромное государство. На месте СССР образовалось 15 независимых государств, самое большое из которых Россия. Осуществление преобразований бы-ло доверено наиболее радикальным элементам, ориентированным на За-пад. Понимание того, что кризис имел специфические исторические корни и порожден особыми историческими условиями, отсутствовало. Основными элементами проводимых реформ были шоковая терапия, монетаризм, заимствованный из Чикагской школы экономики, привати-зация государственного хозяйства и передача его частным лицам. Со-вершенно не были учтены социально-культурные аспекты модерниза-ции, которые в цивилизационном аспекте имеют решающее значение. Внуки большевистских комиссаров продемонстрировали вывернутый наизнанку большевизм. То, на что у Запада ушли века, они пытались ввести в одночасье, или в 500 дней. Разрушительный характер прове-денных в стране преобразований сегодня всем очевиден.

Постепенно приходит осознание того, что необходима выработка собственного пути экономического развития, опирающегося на отече-ственный опыт.

Устранив с мировой арены своего главного соперника – СССР, Запад не заинтересован в его возрождении в какой-либо иной форме и будет всеми силами препятствовать этому. На это нацелена деятель-ность международных организаций, союзов, военного альянса НАТО, транснациональных корпораций, информационных глобальных сетей. Внимание Запада в настоящее время приковано к новым государст-вам, образовавшимся на территории СССР, и регионам ослабленной России. Следует учитывать, что ресурсы и потенциал страны будут предметом вожделения других государств, сопряженного с насажде-нием идеологии ненужного, непригодного народа, неспособного к их использованию.

В годы либеральных реформ Россия утратила часть своего суве-ренитета и вынуждена следовать в фарватере западной политики. Ис-

208

торический опыт убеждает, что решение внутренних проблем есть единственный способ повышения авторитета и престижа в мире. Вме-сте с тем этот опыт свидетельствует, что наибольший эффект для страны может быть только там, где будет концентрация усилий на всем понятных и достижимых конкретных целях.

Семинарское занятие по теме «Проблема исторического выбора России в конце ХХ – начале ХХI века»

1. Россия и Запад. Интерпретация взаимоотношений.

2. Современная модернизация.

3. Геополитическое ослабление России и перспективы развития.

Литература

1. Булгаков С. Н. Героизм и подвижничество. М.: Наука, 1992. С. 201.

2. Воскресенский А. Д. Россия и Китай: теория и история межго-сударственных отношений. М.: ООО «Издат. центр науч. и учеб. про-грамм. 1999. 408 С.

3. Зюганов Г. Империя США: двести лет американской мечты // Наш современник. 1994. № 8. С. 59 – 67.

4. Панарин А. Вызов (Геополитический пессимизм против циви-лизационного оптимизма) // Знамя. 1994. № 6. С. 114 – 129.

5. Поздняков Э. Геополитический коллапс и Россия // Междуна-родная жизнь. 1992. № 8 – 9. С. 5 – 15.

6. Уткин А. И. Россия и Запад: история цивилизаций: Учеб. посо-бие. М.: Гардарики, 2000. С. 384 – 486.

Проблемные задачи

1. Советская Россия, несмотря на тяжелейшие испытания граждан-ской войны, сумела сохранить суверенитет, не раскололась на множест-во отдельных частей. Советский Союз (1991 г.), несмотря на отсутствие катаклизмов типа войны, сохранить свое единство не сумел. Почему?

2. А. И. Ильин вскоре после второй мировой войны писал, что «европейские политики заговорили одновременно о панъевропейском объединении и о всероссийском расчленении». Не находит ли эта мысль философа подтверждение в нынешних условиях, когда Запад-ная Европа строит «общеевропейский дом», а на месте Советского Союза формируются пятнадцать суверенных государств и несколько суверенных республик внутри самой России? Почему Запад объеди-няется, а мы разъединяемся?

3. В 1992 г. Россия стала перед выбором пути экономического развития. Несмотря на сопротивление определенных сил, руководство

209

страны берет курс на рыночную экономику. Но здесь интересы России вошли в противоречие с интересами Запада. В чем? Развитые капита-листические страны предложили России займы, но лишь при условии, что страна согласится следовать западным правилам построения в кратчайшие сроки рыночной экономики. В то же время многие и за-падные, и российские экономисты считали, что западную модель ка-питализма перенести на Россию невозможно из-за специфических особенностей последней. Сложилась парадоксальная ситуация: деньги можно получить, если принять западную модель рыночной экономи-ки. Но так как специфика России не позволяет использовать предла-гаемую модель, денег стране не дают. Где выход?

4. С начала 90-х гг. Россия вступила в полосу коренных реформ. Основное бремя в этом непростом деле ложилось на россиян. Но ни од-на страна, включая Западную Германию после второй мировой войны и Мексику в послевоенные годы, не могла успешно осуществить эконо-мические преобразования без существенной внешней помощи. И это, кажется, хорошо понимали на Западе. В апреле 1992 г. Запад пообещал России пакет помощи на 24 млрд. долларов. Прошло время, а помощь так и не пришла. Почему? Ведь не могли же не понимать американцы, японцы, англичане, немцы, французы и т. д., что этим самым они толка-ют Россию к краху? Или какими-то другими мотивами руководствова-лись западные страны, не торопясь раскрыть пакет помощи?

5. История России показывает, что ни одна из однажды начатых реформ – при Петре I, Александре II, – не завершились успехом. По-чему же российское общество вновь и вновь прибегает к новым по-пыткам? Ведь если следовать историческому опыту, то и реформы 90-х гг. ХХ столетия также могут завершиться провалом?

210

ОБРАЗЦЫ ТЕСТОВ

Тест № 1

1. Укажите даты правления Павла I:

а) 1773–1801;

б) 1804–1813;

в) 1796–1801.

2. Павел I унаследовал престол после:

а) Петра III;

б) Екатерины II;

в) Ивана VI Антоновича.

3. Престол, согласно закону о престолонаследии, изданному импера-

тором Павлом, передавался:

а) старшему сыну;

б) жене императора;

в) брату императора по старшинству.

4. Дворянин мог вызвать на дуэль:

а) лицо любой сословной принадлежности;

б) только дворянина;

в) только равного по чину.

5. Император Павел наделил себя титулом:

а) патриарх;

б) глава русской церкви;

в) покровитель церкви.

6. Российская империя в первой половине ХIХ в. имела
административное деление:

а) наместничество – воеводство – уезд;

б) воеводство – провинция – район;

в) генерал-губернаторство – губернаторство – уезд.

7. Император Павел отправил в ссылку:

а) А. В. Суворова;

б) М. М. Сперанского;

в) А. Н. Радищева.

211

8. Павел I пресекал всякое упоминание о французской революции, по-этому он запретил:

а) французские жилеты;

б) французскую оперу;

в) французский язык.

Тест № 2

1 М. М. Сперанский в своем проекте реформ предлагал:

а) ввести конституционную монархию;

б) сохранить самодержавие с небольшими политическими уступ-
ками аристократии;

в) ввести конституционную республику.

2 В 1820 г. политика Александра I резко повернула «вправо». Это
было связано:

а) с революциями в Западной Европе;

б) с восстанием Семеновского полка;

в) с созданием Союза Благоденствия.

3 В 1807–1818 гг. Александр I поручил А. А. Аракчееву работу над
общим планом ликвидации крепостного права в России. Единст-
венным условием царя было:

а) освободить крестьян без земли;

б) подготовить реформу только для западных губерний;

в) не допустить насилия со стороны государства по отношению к
помещикам.

4 В Российской империи в первой половине ХIХ в. свой парламент,
таможню, денежную систему, законодательство и бюджет имела:

а) Польша;

б) Финляндия;

в) Грузия.

5 Бал в первой половине ХIХ в. открывался:

а) вальсом;

б) полонезом;

в) мазуркой.

212

6 Причины, побудившие Александра I отправить М. М. Сперанского
в ссылку:

а) необходимость поддержания царской власти дворянством;

б) личная неприязнь Александра I к Сперанскому;

в) провал реформ М. М. Сперанского.

7 Укажите даты правления Александра I:

а) 1796–1825;

б) 1801–1825;

в) 1801–1815.

Тест № 3

1 В случае победы восстания декабристы готовили:

а) передачу всей земли крестьянам в безвозмездное пользование,
отставку всех министров, разгон Сената;

б) передачу всей полноты власти крестьянским общинам, отмену
монархии;

в) провозглашение через Сенат демократических свобод, отмену
крепостного права, созыв Учредительного собрания.

2 По проекту П. И. Пестеля в России должна была установиться:

а) конституционная монархия;

б) демократическая республика;

в) самодержавная монархия.

3 По проекту Н. А. Муравьева Россия должна была стать:

а) демократической республикой;

б) самодержавной монархией;

в) конституционной монархией.

4 После того как «диктатор» С. П. Трубецкой не явился не Сенат-
скую площадь к восставшим 14 декабря 1825 г., был избран новый
руководитель. Им стал:

а) князь Е П. Оболенский;

б) К. Ф. Рылеев;

в) П. И. Пестель.

5 Во время восстания декабристов первым на Сенатскую площадь
пришел Московский полк. Его возглавил:

а) А. А. Бестужев;

б) К. Ф. Рылеев;

213

в) С. П. Трубецкой.

6 Амнистию декабристам дал:

а) Александр II;

б) Николай I;

в) Александр III.

7 Титуловались «вашим высокоблагородием» в русской армии:

а) штаб-офицеры (полковники и подполковники);

б) обер-офицеры (от прапорщика до капитана);

в) генералы;

г) все вышеперечисленные чины.

Тест № 4

1 Славянофильство – это:

а) религиозное течение;

б) идея превосходства славянской расы;

в) теория особого пути развития России.

2 Западником из нижеперечисленных был:

а) А. С. Хомяков;

б) А. И. Герцен;

в) И. В. Киреевский.

3 Запрещено в университетах при Николае I преподавание:

а) истории;

б) философии;

в) богословия.

4 Теория официальной народности это:

а) «православие – самодержавие – народность»;

б) «Москва – третий Рим»;

в) «Россия для русских».

5 Главным идеологом теории официальной народности был:

а) С. С. Уваров;

б) П. Д. Киселев;

в) П. Я. Чаадаев.

6 Славянофилом из нижеперечисленных был:
214

а) Н. Г. Чернышевский;

б) К. С. Аксаков;

в) А. А. Герцен.

7 Идея «крестьянского социализма» принадлежит:

а) В. Г. Белинскому;

б) Н. Г. Чернышевскому;

в) А. И. Герцену.

8 Панславизм – это:

а) идея превосходства славян над другими народами;

б) патриотическая идея объединения славян в едином государстве;

в) религиозное течение.

Тест № 5

1 В Прибалтике были впервые провозглашены независимые респуб-

лики (Латвийская, Литовская, Эстонская)?

а) 1920 г.;

б) 1919 г.;

в) 1918 г.

2 Первым народным комиссаром по делам национальностей в Совет-

ской России был:

а) Л. Д. Троцкий;

б) И. В. Джугашвили;

в) Л. М. Свердлов.

3 Украинская Советская республика была провозглашена:

а) декабрь 1917 г.;

б) март 1918 г.;

в) декабрь 1922 г.

4 Независимость сразу же после октябрьского переворота 1917 г.
получили:

а) Финляндия;

б) Эстония;

в) Латвия;

г) Польша.

215

5 Национальное движение народов Туркестана, боровшихся против
установления Советской власти в этом регионе, называлось:

а) мюридизм;

б) басмачество;

в) движение дашнаков.

6 30 декабря 1922 г. считается днем образования СССР потому, что

а) эта дата завершила год, в течение которого между социалистиче-
скими республиками были подписаны союзные договоры;

б) в этот день начал работу 1 съезд Советов СССР;

в) в этот день всеми республиками был подписан союзный дого-
вор.

7 В составе СССР к моменту принятия Конституции 1936 г. было:

а) 15 союзных республик;

б) 11 союзных республик;

в) 9 союзных республик.

8 В состав СССР в 70 – 80 х гг. входило:

а) 12 союзных республик;

б) 14 союзных республик;

в) 15 союзных республик.

Тест № 6

1. И. В. Сталин и его сторонники приступили к свертыванию поли-
тики НЭПа в 1928 г. потому, что:

а) экономические принципы НЭПа не соответствовали принципам
директивного государственного управления, прочно утвердив-
шимся к концу 20-х гг.;

б) НЭП не оправдал себя экономически;

в) к изменению курса вынудила международная обстановка.

2. Индустриализация – это:

а) развитие тяжелой промышленности и создание мощного обо-
ронного комплекса;

б) процесс развития легкой и тяжелой промышленности;

в) оснащение машинной техникой всех отраслей народного хозяй-
ства, сопровождавшееся развитием инфраструктуры и появле-
нием индустриализированного населения.

216

3. Основную рабочую силу на строительстве железных дорог, кана-
лов, в лесной и горнодобывающей промышленности в СССР в 30-
х – начале 50-х гг. ХХ в. составляли:

а) завербовавшиеся на стройки крестьяне;

б) квалифицированные рабочие;

в) заключенные.

4. Кризис хлебозаготовок в СССР в конце 1927 – начале 1928 гг. был
связан:

а) с товарным и финансовым кризисом;

б) с нежеланием крестьян продавать хлеб по низким ценам;

в) с неумелой организацией закупки хлеба государством у населе-
ния;

г) следует указать все перечисленные причины.

5. Несмотря на рост посевных площадей в годы 1 пятилетки, валовой
сбор зерна уменьшился на 8–9 %. Это было связано:

а) с подрывной деятельностью кулачества;

б) с масштабными стихийными бедствиями;

в) с нерентабельностью крупных хозяйств и отсутствием матери-
альной заинтересованности у колхозников.

6. Советское правительство для ликвидации голода в 1932 – 1933 гг.
решило:

а) продолжать изымать хлеб и не выпускать крестьян из зон бед-
ствия;

б) переселить крестьян в благополучные районы;

в) закупить хлеб и другие продукты за границей.

217

ИТОГОВЫЕ ВОПРОСЫ ДЛЯ ПОВТОРЕНИЯ

1. Культура и цивилизация.

2. Концепции исторического развития.

3. Формационная концепция истории К. Маркса.

4. Концепция истории К. Ясперса.

5. Цивилизационные схемы истории О. Шпенглера и Ар. Тойнби.

6. Восток как социокультурный и цивилизационный феномен.

7. Античность – основа европейской цивилизации.

8. Западная цивилизация в ХХ веке.

9. Государство Киевская Русь. Тип развития. Особенности.

10. Раздробленность Киевской Руси и выбор путей развития.

11. Московское царство: особенности возникновения и развития.

12. Влияние природно-географического фактора на особенности рос-сийского исторического процесса.

13. Славянофильская теория русской истории.

14. Теория русской истории Н. Я. Данилевского.

15. Евразийская теория русской истории.

16. Русь и монголо-татары.

17. Дискуссии историков о монголо-татарском иге и его влиянии на историю России.

18. Общая характеристика Византийской цивилизации.

19. Теория «Москва – третий Рим» и ее роль в русской истории.

20. Влияние Византии на исторический процесс в России.

21. Большой Государственный герб России. История утверждения.

22. Влияние православия на исторический процесс в России.

23. Приспосабливание православия к требованиям европейского ци-вилизационного процесса.

24. Становление национальных государств в Европе. Факторы пре-вращения России в империю.

25. Процесс превращения России в государство империю.

26. Особенности развития России как империи.

27. Образование СССР. Попытка решения национальных проблем в советский период русской истории.

28. Варианты модернизации стран Востока. Цели и особенности ее осуществления в России.

29. Модернизация Петра I. Содержание и итоги.

30. Модернизация Александра II. Содержание и итоги.

31. Столыпинская модернизация. Содержание и особенности.

32. Социалистическая модернизация. Содержание и особенности.

218

33. Российский консерватизм ХIХ – начала ХХ века и проблема исторического выбора России.

34. Российский либерализм ХIХ – начала ХХ века и проблема истори-ческого выбора России.

35. Радикальное направление общественно-политической мысли в России. Народничество.

36. Радикальное направление общественно-политической мысли в России. Большевизм.

37. Проблема России как расколотой цивилизации.

38. Социокультурные циклы в русской истории.

39. Смутные времена как проявление цикличности в истории России.

40. Самодержавное государство в России как специфическая форма государственного устройства. Становление и эволюция.

41. Изменения в политической системе России в начале ХХ века.

42. Проблема исторического выбора России в конце ХХ – начале ХХI века.

43. Россия и Запад в конце ХХ – начале ХХI века. Интерпретация взаимоотношений.

44. Геополитическое ослабление России в начале ХХ века.

45. Современная модернизация в России. Содержание.

46. Государственная идеология Российского государства. Историче-ский процесс формирования.

47. Особенности русского национального характера.

48. Характерные черты цивилизационной специфики России.

ОСНОВНАЯ УЧЕБНАЯ ЛИТЕРАТУРА ПО КУРСУ

Бранд М. Ю., Ляшенко Л. М. Введение в историю. М.: Мысль, 1994. – 480 с.

Бушуев С. В., Миронов Г. Е. История государства Российского: Историко-библиографические очерки. IX–XVI вв. Кн. 1. М.: Кн. пала-та, 1991. – 544 с.

Бушуев С. В. История государства Российского: Историко-библиографические очерки. XVII–XVIII вв. Кн. 2. М.: Кн. палата, 1992. – 525 с.

Верт Н. История советского государства. 1900–1991. М.: Про-гресс, 1999. – 480 с.

Данилов А. А. Косулина Л. Г. История России. ХХ век. М.: Про-свещение, 1995. – 366 с.

219

Данилов А. А., Леонов С. В. и др. История России в 2-х т. М.: Наука, 1995. – 439 с.

Дмитренко В. П., Есаков В. Д., Шестаков В. А. История Отечест-ва. ХХ век. М.: Мысль, 1995. – 380 с.

В поисках своего пути: Россия между Европой и Азией: Хресто-матия по истории. Ч. 1. М.: Интерпракс, 1994. – 540 с.

История России с древнейших времен до конца XVII в. / Отв. ред. А. Н. Сахаров, А. П. Новосельцев. М.: АСТ, 1996. – 576 с.

История России с начала XVIII до конца XIX века. / Отв. ред. А. Н. Сахаров. М.: АСТ, 1996. – 544 с.

История России. ХХ век. / Отв. ред. В. П. Дмитренко. М.: Про-свещение, 1996. – 365 с.

Платонов С. Ф. Учебник русской истории. М.: Высш. шк., 1991. – 650 с.

Платонов С. В. Лекции по русской истории. М.: Высш. шк., 1993. – 736 с.

Пушкарев С. Г. Обзор русской истории. М.: Наука, 1991. – 390 с.

Семенникова Л. И. Россия в мировом сообществе цивилизаций. М.: Интерпракс, 1994. – 540 с.

Степанищев А. Т. История России в вопросах, задачах, графике. Учеб. пособие. М.: Интерпракс, 1994. – 240 с.

Троицкий Н. А. Лекции по русской истории ХХ века. М.: Высш. шк., 1994. – 437 с.

Уткин А. И. Россия и Запад: история цивилизаций: Учеб. посо-бие. М.: Гардарики, 2000. – 498 с.

Дата добавления: 2021-01-20; просмотров: 966; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

⇐ Предыдущая 12

Мы поможем в написании ваших работ!