Концепция язычников о взаимосвязи
Времени и пространства
Из представлений о времени и пространстве родилась оригинальная концепция их взаимосвязи.
«В мифах и сказках многих народов повторяется такой эпизод: герой попадает в незнакомое (неземное?) место, проводит там день или ночь, а когда возвращается в свое селение, не находит ни дома, ни родных, ни друзей. Оказывается, что за день его отсутствия родной мир постарел на тысячу лет и стал для него чужим: никто его не помнит, и он здесь никому не нужен». Таким образом, удаляясь от повседневного, обыденного понимания пространства и времени, наши древние сородичи сформулировали, в сущности, положения теории относительности, до которых мы дорастаем лишь теперь.
Средний и нижний уровни как «мир»
И «антимир»
По мнению язычников, «если обитатели живого и мертвого миров войдут меж собою в физическое соприкосновение, то в мире, куда было совершено вторжение, случится либо катастрофа (чаще всего эпидемия) либо возникнет новое качество. То есть происходит по существу то же, что бывает при столкновении обычной частицы с античастицей: аннигиляция (взрыв) и появление новой частицы». «При соприкосновении мира живых и мира мертвых смерть может аннигилировать в рождение, а рождение — в смерть, что лишний раз подтверждает относительность языческого понимания живого и мертвого.
Особенно любопытно, что, по мнению сибирских аборигенов, мертвые в Нижнем мире считают себя живыми, а нас мертвыми и так же бояться нас, как мы их».
|
|
В этой мысли заключено глубокое содержание, хотя и в символической форме. Во-первых, главной частью человека, состоящего из души и тела, является душа. Но в среднем мире она обременена телесной оболочкой. Лишь в нижнем мире эта телесная оболочка исчезает, растворяясь в космосе, а душа освобождается, вступает в сферу чистого бытия, и таким способом предоставляет возможность стать человеку по-настоящему живым. Во-вторых, в умéрших поколениях заключен опыт, значительно превосходящий опыт живых людей. И если жизнь оценивать через накопленность опыта, то, без сомнения, разносторонность и мудрость ушедших поколений окажется несоизмеримой с богатством опыта современного человека. Таким образом, соотношение среднего и нижнего уровней мира язычники представляли как «мир» и «антимир», в этом смысле их интерпретация была достаточна близкой к интерпретации современной науки.
Все это доказывает, что язычники, хотя и поклонялись духам и богам, но это не мешало им строить философскую картину мира. Причем их картина мира, на мой взгляд, нисколько не уступает картине мира православного богословия...
|
|
Вывод
Вопрос об исходном пункте развития русской философии напоминает вопрос, с какого времени начинается развитие растения? Зерно или семя растения, брошенное в землю, "еще не есть само растение, хотя и содержит его в себе в неразвернутом виде. И само растение еще не есть ни его расцвет, ни его гибель, ни его ствол, листья и цветы, хотя все это уже содержится в семени или зерне в неразвернутом виде"[19]. Но растение развивается. И "каждый последующий момент становления или движения этого семени будет постепенно развертывать то, что скрыто дано в самом начале"[20].
Точно так же дело обстоит и с философией.
Есть история мысли, которая развивается через литературу и искусство, науку и философию, и в конечном итоге ей неважно, в какой период исторического времени взойдут ростки этих семян. Важно, что в самой последней форме растения будут содержаться все предшествующие стадии его становления. Если философия еще не объявила себя, то это не значит, что ее нет вообще; она есть, только существует в неразвернутом виде; и когда мысль материализует себя в привычной нам форме философии, в философии уже будут содержаться все предшествующие стадии ее созревания.
|
|
Не важно, если кто-то утверждает или отрицает вывод, что движение русской философии начинается с языческой эпохи, с утверждения православия, с XVIII или XIX веков; важно, что движение русской философии дало знать о себе в том или ином ее содержании или форме, и уже поэтому включило их в свой генетический код, и этот "код" будет давать знать о себе и в настоящем, и будущем, его станут находить и в прошлом, и в "прологе"[21], и в "исходном пункте", и в эпоху господства языческой культуры, и в эпохи господства религиозной и светской культур. Одним словом — везде, где будет появляться или исчезать русская философия. Как в движении растения постепенно или через скачок[22] развертывается то, что скрыто дано в самом его зародыше, так и в движении русской философии будет непременно являться то, что скрыто дано ей в самом начале.
Например, уже в самом своем зародыше, родовое сознание человека раздваивается на рационалистический и иррациональный типы, и проявления этого раскола будут непременно сопровождать как развитие языческой, религиозной и светской культур, так рождение и умирание философских систем. Эти стороны, как известно, не существуют отдельно друг от друга. Они взаимно проникают друг в друга, порождают и отвергают друг друга, и через это превращаются в источник саморазвития родового сознания. Когда сознание социума складывается в период точечного оживления духовной культуры, оно интуитивно тяготеет к использованию возможностей рационалистического мышления. Конечно, в этот момент оно находится в состоянии глубокого кризиса и выглядит как возможность, не имеющая сил стать действительностью, но при этом сохраняется надежда, что в рационалистическом мышлении скрыты ростки будущего родового сознания, если оно избавится, как бы сказали масоны, «от первородного греха», т.е. от прежней формы рационализма. Когда же сознание социума формируется в условиях крайней неустойчивости культуры, в минуты опасности для ее существования, оно кардинально меняет направленность своей эволюции и начинает интуитивно тяготеть к использованию возможностей иррационального мышления. В такие периоды его носители не могут не признать факта, что иррациональное мышления находится в состоянии кризиса, но вместе с тем не теряют надежды на перспективу. Они полагают, что хотя это мышление и имеет вид возможности, не имеющей сил стать действительностью, но потенциально в нем содержатся ростки будущего родового сознания, остается лишь избавится от недостатков прежней формы иррационализма. Естественно, что история подобных тяготений сознания невероятно запутана. В ней обнаруживается множество их различных комбинаций, в том числе и таких, в которых дело не обошлось без крайностей. Из истории известно, что победа рационалистических устремлений никогда не была простой, и когда это случалось, она зачастую перерастала в прямое и грубое обожествление возможностей разума и, следовательно, науки[23], но такой же непростой была победа иррационалистических установок, и минуты их торжества частенько превращались в неоправданное временем обоготворение разнообразных форм веры, чувства и мистики.
|
|
Дата добавления: 2020-04-08; просмотров: 140; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!