Поэтика аллегорических рассказов Леонида Андреева («Красный смех», «Стена», «Рассказ о семи повешенных» и др.).
Чуткость Л.Н. Андреева позволила ему уловить главные идеи нарождавшегося экспрессионизма и воплотить их через новаторскую поэтику.
Наибольшей экспрессии текста писатель добивается в повести «Красный смех». Гротескные экспрессионистические образы возникают в потоке сознания героя. В центре повести оказываются образы-символы солнца, Красного смеха, а завершает её чудовищная и абсолютно иррациональная картина явления мёртвых.
Сюжет повести представлен записями, которые ведёт сумасшедший брат умершего героя. Размышления сумасшедшего представляют фантастический синтез мыслей погибшего брата и собственного понимания героем войны и жизни, природы человека и судеб человечества. Выбор жизненного материала в сюжете «Красного смеха» подчинён акцентировке внимания на воссоздании не отдельных звеньев размышлений героев, а всего потока их сознания и подсознания. Повествование производит впечатление художественно необработанного, «документально» достоверного хода мыслей и чувств человека, находящегося в положении внутреннего кризиса. С помощью экспрессионистической поэтики Л.Н. Андреев усиливает шоковое, болевое воздействие произведения на читателя, обнажает трагедию человека и человечества. Экспрессивность «Красного смеха» находит выражение в гротескных образах войны. В заглавие произведения вынесен эмоционально выразительный и содержательно ёмкий образ Красного смеха, который постепенно поглощает всё пространство произведения, приближается вплотную к герою. В ходе повествования образ Красного смеха претерпевает стремительное развитие. Он создаётся писателем «интуитивными» средствами – из всех чувств, доступных героям произведения и человеческому восприятию вообще. Ощущения старшего брата, оказавшегося в центре войны, переплетаются с впечатлениями младшего брата от рассказов погибшего, от прочитанного в газетах, увиденного на уличных митингах и лично прочувствованного.
|
|
|
Образ Красного смеха соотнесён с развивающимся безумием героев, что усиливает эмоциональное давление на читателя. Фрагментарность повествования оформляется в виде отрывков из записей младшего брата. Безумие обоих героев-рассказчиков обеспечивает эффект хаотичности потока сознания. Писатель изображает картину массового безумия, возникающего и на поле боя, и в тылу. Повесть «Красный смех» обнаруживает сходство с серией картин «Крик», которая была создана норвежским художником-экспрессионистом Эдвардом Мунком в промежутке между 1893-м и 1910-м годами. Как на картинах Мунка, в повести Л.Н. Андреева изображена человеческая фигура на фоне обобщённого пейзажа. В тексте повести «Красный смех» на первый план выдвинуты эмоционально надрывно изображённые образы смеха, крика и смерти. Интерес писателя к безумию как крайнему, пограничному состоянию человека сближает Л.Н. Андреева с экспрессионистами. Художников переходного, рубежного времени объединяет интерес к внутренней, подсознательной жизни человека, к его двойственности и затаившимся безднам, которые обретают художественное выражение в сюжетах их произведений. Образы реального мира в их художественном преломлении обретают особое звучание, которое ошеломляет и переворачивает привычное мировоззрение, уничтожает привычные границы между живым и мёртвым, Богом и человеком, прошедшим и настоящим.
|
|
|
Особенности драматургии Л.Андреева. «Жизнь Человека» как экспрессионистская драма.
Драматургия писателя представляет собой новый этап его творческой эволюции, воплощающей принципы поэтики экспрессионизма.
В пьеса "Жизнь Человека" разрабатывается проблема роковой замкнутости человеческого бытия между жизнью и смертью, бытия, в котором человек обречен на одиночество и страдание. В такой схеме жизни, писал о пьесе Станиславский, родится и схема человека, маленькая жизнь которого "протекает среди мрачной черной мглы, глубокой жуткой беспредельности"[18].
|
|
|
Аллегорию жизни, натянутой как тонкая нить между двумя точками небытия, рисует Некто в сером, олицетворяющий в пьесе рок, судьбу. Он открывает и закрывает представление, выполняя роль своеобразного вестника, сообщающего зрителю о ходе действия и судьбе героя, разрушая всякие иллюзии и надежды человека на настоящее и будущее: "Придя из ночи, он возвратится к ночи и сгинет бесследно в безграничности времен". Некто в сером воплощает мысль Андреева о бесстрастной, непостижимой фатальной силе мира. Его монологи и реплики обращены к зрителю: "Смотрите и слушайте, пришедшие сюда для забавы и смеха. Вот пройдет перед вами вся жизнь Человека, с ее темным началом и темным концом... Родившись, он примет образ и имя человека и во всем станет подобен другим людям, уже живущим на земле. И их жестокая судьба станет его судьбою, и его жестокая судьба станет судьбою всех людей. Неудержимо влекомый временем, он непреложно пройдет все ступени человеческой жизни, от низу к верху, от верха к низу. Ограниченный зрением, он никогда не будет видеть следующей ступени, на которую уже поднимается нетвердая нога его; ограниченный знанием, он никогда не будет знать, что несет ему грядущий день, грядущий час – минута. И в слепом неведении своем, томимый предчувствиями, волнуемый надеждами и страхом, он покорно совершит круг железного предначертания". В этом монологе – суть всей пьесы. Сцена бала (ее Андреев считал лучшей в пьесе) вводится ремаркой: "Вдоль стены, на золоченых стульях сидят гости, застывшие в чопорных позах. Туго двигаются, едва ворочая головами, так же туго говорят, не перешептываясь, не смеясь, почти не глядя друг на друга и отрывисто произнося, точно обрубая, только те слова, что вписаны в текст. У всех руки и кисти точно переломлены и висят тупо и надменно. При крайнем, резко выраженном разнообразии лиц все они охвачены одним выражением: самодовольства, чванности и тупого почтения перед богатством Человека". Этот эпизод позволяет судить об основных чертах стиля драматургии Андреева. Повторение реплик создает впечатление полного автоматизма. Гости произносят одну и ту же фразу, говоря о богатстве, славе хозяина, о чести быть у него: "Как богато. Как пышно. Как светло. Какая честь. Честь. Честь. Честь". Интонация лишена переходов и полутонов. Диалог превращается в систему повторяющихся фраз, направленных в пустоту. Жесты персонажей механические. Фигуры людей обезличены, – это марионетки, раскрашенные механизмы. В диалоге, монологах, паузах подчеркнуто роковое родство человека с его постоянным, близким антагонистом – смертью, которая всегда рядом с ним, меняя только свои обличья.
|
|
|
Стремление показать "ступени" человеческой жизни (рождение, бедность, богатство, славу, несчастье, смерть) определило композиционное строение пьесы. Она складывается из серии обобщенных фрагментов. На такую композицию Андреева натолкнула, по его словам, картина Дюрера, на которой "фазы жизни были отделены на одном полотне рамками"[19]. Такой композиционный прием использовался также символистами в распространенных живописных сериях картин, наделенных неким универсальным смыслом в трактовке "фаз" человеческой жизни. В отличие от символистов, у Андреева нет второго, мистического плана. Писатель абстрагирует конкретность к отвлеченной сущности, создавая некую новую "условную реальность", в которой и движутся его герои-мысли, герои-сущности. Психология героя, человеческие эмоции тоже представляют собой схемы, "маски". Эмоции, чувства человека всегда контрастны. На этой идее основывается андреевская гипербола. Контрастна и обстановка драмы, ее световая и цветовая гамма.
Стремясь воплотить в пьесу общую мысль о трагедийности человеческой жизни, Андреев обращается и к традиции античной трагедии: монологи героя сочетаются с хоровыми партиями, в которых подхватывается основная тема пьесы.
"Жизни Человека" присуща неоднородность драматургического стиля Андреева. "Отдаляющая" от быта стилизация, о которой он говорил в письме Немировичу-Данченко и Станиславскому, не была выдержана. За нею проглядывали черты стандартно-мещанской драмы. Стилевой эклектизм характерен и для других пьес Андреева. Марксистская критика отметила узость социально-философских взглядов и ограниченность жизненных наблюдений писателя. Автор воплотил в "Жизни Человека" всего лишь жизнь среднего буржуазного интеллигента, возвел в понятие общечеловеческого типичные общественные и нравственные нормы буржуазного миропорядка (власти денег, стандартизацию человеческой личности, пошлость мещанского быта и т.д.).
Дата добавления: 2020-11-15; просмотров: 491; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!