Николай Герасимович Помяловский

Забытые русские писатели XIX века

Моя лекция будет посвящена русским писателям XIX века, не вошедшим в «золотой фонд» отечественной классики и не пользующимся сейчас читательским вниманием.

Выбранные мной литераторы в основном относятся к прогрессивным для своего времени направлениям – к «натуральной школе» в 1840-х годах и затем к так называемому «революционно-демократическому». Это были писатели, находившиеся преимущественно в оппозиции к властям, много писавшие о простом народе, о мужике, либо о представителях дворянской интеллигенции, анализировавшие социальную и экономическую ситуацию. Однако при этом они касались и широкого круга вопросов человеческих взаимоотношений, развития личности – и, на мой взгляд, этот круг литераторов сформировал фактически целостную нравственную систему, которая мне представляется естественной и здравой.

Их можно разделить, условно говоря, на три волны. Первая - писатели 40-х годов, периода Белинского и Гоголя – время первого крупного расцвета русской реалистической литературы. Этот период заканчивается четко в 1848 году, когда наступила реакция после европейских революций того же года. После этого было так называемое «мрачное семилетие» до конца 1855 года, когда свирепствовала цензура и литература в основном находилась в упадке.

Затем мой любимый период 1860-х годов, когда после Крымской войны наступила «оттепель» и был бурный подъем общественного движения, связанный с освобождением крестьян и другими реформами. Начался этот период около 1857 года с публикацией «Губернских очерков» Салтыкова-Щедрина, а завершался постепенно к концу 1860, когда вновь стала усугубляться реакция. В это время сформировался так называемый тип «новых людей» или «нигилистов», наиболее известных по роману Тургенева «Отцы и дети» и «Что делать?» Чернышевского, и большинство рассматриваемых мной писателей относятся к именно этой категории «шестидесятников».

И третья группа – писатели, работавшие в 70-80-х годах, когда вновь усилилось цензурное давление, движение «нигилистов» постепенно сходило на нет – и в следующем поколении началась своего рода реакция, отход от принципов 60-х годов, и иногда даже прямое ренегатство и предательство – но вместе с тем появлялись новые течения и направления, скажем, народничество. Писатели, работавшие в это время, либо сосредотачивались на анализе общественных отношений, либо уходили даже в мрачное отчаяние. Этот период заканчивается примерно в 1884 году, когда были закрыты основные журналы этого круга «Отечественные записки» и «Дело».

Я постарался отобрать яркие индивидуальности, которые так или иначе произвели на меня в свое время сильное впечатление и повлияли на мое представление о русской литературе. В общей сложности "заброшенных" писателей такого рода, выделяющихся из общего ряда, мне удалось пока найти порядка 20 - и можно сказать, что с их учетом картина отечественной литературы кардинально дополняется и меняется по сравнению с "золотым рядом" классиков.

Строго говоря, не всех выбранных мной авторов можно назвать забытыми: многие вспомнят, например, «Очерки бурсы» Помяловского, «Лягушку-путешественницу» Гаршина. Основной критерий отбора - относительная «заброшенность» писателей в настоящее время.

Сейчас я расскажу подробнее о пяти писателях, а затем сделаю обзор, где вкратце упомяну еще ряд литераторов из всех этих периодов, на мой взгляд достойных внимания. Я постарался выбрать произведения, легко доступные в интернете или в букинистических изданиях, чтобы при желании с ними можно было бы сразу же ознакомиться.

Алексей Феофилактович Писемский

Писемский будет первым в моем обзоре, поскольку в свое время его достижения были самыми крупными - в 1850-60-х годах он находился на самой вершине «литературного Олимпа». Так, критик Дмитрий Писарев в своей статье «Писемский, Тургенев и Гончаров» в 1861 году фактически признал его лучшим из живущих на тот момент русских писателей.

Однако Писемский дает нам пример интересного «излома» в карьере: встав в определенный момент на реакционные позиции, он дискредитировал себя в глазах коллег по писательскому цеху и в дальнейшем так и не сумел восстановиться в общественном мнении.

Годы жизни Писемского (1821-1881) практически совпадают со временем жизни Достоевского и Тургенева. В литературе он дебютировал в конце 40-х годов. Таким образом, начало его деятельности приходится на период так называемого «мрачного семилетия» (1848-1855), когда под давлением жесткой цензуры литературная жизнь в России практически замерла. Его ранние произведения были особенно заметны на фоне общего молчания и пустоты в литературе.

Специфика таланта Писемского была ярко описана его биографом, публицистом Александром Скабичевским, и во многом определялась тем, что Писемский значительную часть своей жизни прожил в глухой провинции. По своему происхождению он принадлежал к среде захолустного мелкопоместного дворянства, в нравах которого, по словам Скабичевского, «малая образованность и культурное невежество доходили порою до полной безграмотности». Как отмечает Скабичевский, провинциальная жизнь представилась писателю «во всей своей грубой и дикой некультурности». В результате литератор потерял всякую охоту к идеализации русской жизни; его произведения, напротив, дышат пессимизмом и исполнены мрачного юмора. По мнению Скабичевского, в произведениях Писемского «провинциальная среда оказывается состоявшей исключительно из безобразных чудовищ и уродов, поражающих своей грубостью, отсутствием самых элементарных понятий о совести и чести и разнузданным цинизмом».

Одно из самых известных произведений Писемского – его ранняя повесть «Тюфяк» (1850), героем которой является своего рода «прото-Обломов» Павел Бешметев. Это слабый и безвольный человек, бесцельно болтающийся в жизни и не имеющий сил противостоять влиянию родственников, принимающих, таким образом, за него каждое важное жизненное решение. Не разобравшись, он женится на девушке, которую любит, но которая, со своей стороны, испытывает к нему только ненависть и презрение. Жена не подпускает к себе Бешметева и изменяет ему; мучаясь от ревности, он начинает пить, затем выгоняет жену из дома и погружается в практически беспробудное пьянство. В конце повести Бешметев спивается и умирает от холеры. Вся эта история описана в своеобразном саркастическом ключе. Публицист Павел Анненков характеризует манеру Писемского как «веселость чисто физиологического свойства, какой отличаются древние комедии римлян и средневековые фарсы».

В 50-х годах Писемский написал, не изменяя по существу своей манеры, ряд менее характерных рассказов и повестей, а также небольшой роман «Боярщина»; вершиной творчества писателя считается роман «Тысяча душ» (1858). Образ его главного героя, Калиновича, в свое время стал предметом ожесточенных споров. Калинович представляет собой неоднозначную фигуру чиновника, который сначала наделал подлостей, чтобы разбогатеть и добиться крупных должностей, но затем показал себя честным администратором «нового типа» и использовал свое положение для борьбы со взятками и злоупотреблениями подчиненных. Такое «преображение» Калиновича стало «тонким местом» романа, композиция которого в результате выглядит недостаточно хорошо проработанной. Это, впрочем, не мешало современникам видеть его достоинства. В частности, Писарев считал, что «по обилию и разнообразию явлений, схваченных в этом романе, он стоит выше всех произведений новейшей литературы».

Со следующим романом «Взбаламученное море» (1863) наступает перелом в литературной деятельности Писемского. Это произведение стало одним из наиболее известных «антинигилистических романов», направленных против молодого поколения демократов-«шестидесятников». В результате если прежде Писемский воспринимался в целом как прогрессивный писатель, правдиво изображающий мрачные стороны российской действительности, то после «Взбаламученного моря» немедленно попал в лагерь ретроградов и обскурантов. «Взбаламученное море», действительно, дает нам мерзкую картину, как будто нарисованную грязью, герои романа — сплошь подлецы и мошенники. Однако и после этой книги мнения о Писемском все-таки разделялись. В частности, Скабичевский в биографии писателя указывает, что во «Взбаламученном море» Писемский на самом деле следовал своей старой пессимистической тенденции, которая просто приняла законченную форму «тотального отрицания».

После «Взбаламученного моря», воспринятого во многом как лживая и злая карикатура на молодое поколение, литературная репутация Писемского была сильно подпорчена. Его позднее творчество считается чем далее, тем более слабым (эта точка зрения развита, в частности, в биографии Скабичевского). Однако именно в этот период он написал большинство своих крупных романов, и на мой взгляд этот пласт представляет собой не меньшую ценность, чем ранние произведения. К ним можно перейти, если "Тюфяк", "Тысяча душ" и "Взбаламученное море" вызовут интерес.

Николай Герасимович Помяловский

Николай Помяловский известен как автор трех произведений: дилогии повестей о разночинце «Мещанское счастье» и «Молотов» (1860-61), а также хрестоматийных «Очерков бурсы» (1863), где впервые была подробно и беспристрастно описана школьная жизнь в середине XIX века.

Повести об «образованном пролетарии» Молотове - одна из первых в русской литературе попыток вывести на сцену «новых людей», происходящих из социальных низов. Писатель ставит своего героя в необычное положение. Молотов — сын рабочего, однако отец его рано умирает, Молотова забирает на воспитание профессор, в результате чего герой Помяловского получает высшее образование и оказывается «не связанным ни с какой почвой».

Дилогия посвящена попыткам Молотова реализовать себя в жизни в соответствии со своими представлениями о порядочности. Персонаж Помяловского — человек здоровый и сильный, но дюжинный, не имеющий никаких необыкновенных способностей; перепробовав различные занятия, он под давлением нужды вынужден в конечном счете сделаться чиновником. В результате Молотов приходит к практическому взгляду на жизнь, занимаясь нелюбимой службой, но довольный осознанием того, что имеет «и деньги, и совесть». Помяловский дает в своих повестях фактически развернутый анализ устройства социальных взаимоотношений, показывая, что у Молотова, как у «человека толпы», не было другого выхода, кроме как стать чиновником, чтобы перед ним «не стоял каждый час неотразимый, мучительный, иссушающий мозги вопрос: "Хлеба, денег, тепла, отдыху!"

«Очерки бурсы» (бурса — духовное училище) Помяловский написал, основываясь на собственном опыте: он сам, сын дьякона, 14 из 28 лет своей жизни провел в бурсе.

Картина получилась до того ужасной, что Писарев, сравнивая в своей статье «Погибшие и погибающие» бурсу Помяловского с каторгой в «Мертвом доме» Достоевского, делает вывод, что последняя лучше. «Очерки» повлекли за собой целый поток произведений о духовных и светских учебных заведениях, в которых авторы продолжали опыт Помяловского.

В «Очерках» подробно описываются взаимоотношения учеников, бытовые детали их жизни и, главное, сам учебный процесс, который Помяловский характеризует термином «долбня»: «Главное свойство педагогической системы в бурсе - это долбня, долбня ужасающая и мертвящая. Она проникала в кровь и кости ученика. Пропустить букву, переставить слово считалось преступлением». В результате такой системы обучения «голова ученика переставала действовать любознательно и делалась похожа на какой-то аппарат, в котором стоит пожать пружину - и вот рот раскрывается и начинает выкидывать слова, а в словах - удивительно! - нет мысли, как бывало прежде».

В «Очерках» также подробно разобрана принятая в бурсе системе телесных наказаний и дикое самодурство преподавателей. Так, Карася (ученик — прототип самого Помяловского в «Очерках») «случилось, драли четыре раза в один день – а в продолжение училищной жизни непременно раз четыреста». В качестве характерного примера педагогической системы в «Очерках» можно привести одного из учителей, Долбежкина: «У него было положено за священнейшую обязанность в продолжение курса непременно пересечь всех - и прилежных и скромных, так чтобы ни один не ушел от лозы». Единственного ученика, сумевшего избежать наказания, Долбежкин приказывает в конце курса отодрать «за то, что его ни разу не секли».

По свидетельству современников, воспоминания о бурсе отравляли жизнь Помяловского и способствовали развитию у него алкоголизма. Писатель умер в 1863 году от гангрены, не успев реализовать замысел нового романа «Брат и сестра».

Глеб Иванович Успенский

Глеб Успенский — одна из ключевых и выдающихся фигур в отечественной литературе второй половины XIX века. Творческое наследие этого писателя включает огромный объем очерков и рассказов, посвященных различным сторонам русской жизни; к сожалению, он не оставил ни одного цельного крупного произведения, однако практически по любому сборнику его очерков можно судить о творчестве в целом.

Тексты Успенского представляют собой необычный «гибрид» между прозой и публицистикой, но при этом отличаются неизменно высоким уровнем художественности и страстной искренностью — одной из наиболее привлекательных сторон его натуры.

В воспоминаниях современников Успенский предстает своеобразным воплощением «больной совести», человеком, постоянно испытывающим чувство вины за беды и страдания народа, которым посвящена в той или иной форме значительная часть его текстов. Как сами очерки и рассказы, так и письма Успенского нередко производят впечатление какого-то крика, выплеска внутренней боли. Будучи в свое время одним из самых известных российских писателей, Успенский при этом постоянно испытывал отчаянную нужду в деньгах, поскольку не умел устраивать свои дела и нередко раздавал заработки знакомым и даже практически посторонним людям, разговоры с которыми могли вызвать у него жалость.

Свою литературную деятельность Успенский начал в 60-х годах, преимущественно мелкими очерками в целом десятке различных изданий; расцвет его таланта приходится на период с конец 60-х по 80-е годы, когда он становится одним из ключевых сотрудников журнала «Отечественные записки» и близких соратников Салтыкова-Щедрина. Преимущественно его тексты представляют собой подробный анализ тех или иных социальных явлений, основанный на личных наблюдениях, разговорах с людьми, материалах прессы и даже статистики. Приведу в качестве примера небольшой отрывок — о голодном годе:

«Люди, принимающие близко к сердцу народное горе, писали корреспонденции в газеты, переполненные ужасающих подробностей: то вы читаете, что в такой-то деревне вдова-крестьянка повесилась от голода; то вам рассказывают о целых деревнях, голодающих сплошь. Корреспондент посещает жилища крестьян и в каждом из них находит истомленных, опухших людей, которые ничего не ели вторые и третьи сутки. Хлеб, присылаемый из голодных мест в редакции газет, потрясает своим ужасным видом. Появляются описания таких пищевых изобретений, от которых волос становится дыбом: один мужик на глазах корреспондента ел чуть не осиновое полено; веником он вымел амбар, в котором не было нечего, кроме куриного помету, прибавил туда лебеды, сена, осиновой коры и все сие, замесив, поставил в печь (которая очень часто бывает совершенно нетопленная, так как дров купить не на что). Но и этой пищи (!!), прибавляет корреспондент, едва ли хватает семейству, состоящему из семи душ».

Начать ознакомление с творчеством Успенского я бы рекомендовал с первых его сборников - «Нравы Растеряевой улицы» (1866) и «Разоренье» (1870). В целом же интерес представляет практически весь материал — сборники очерков и рассказов, письма и статьи. Кроме того, много удивительных подробностей содержат материалы и воспоминания о самом Успенском.

Письма Успенского, погрязшего в долгах, в основном посвящены денежным расчетам и просьбам о займах, нередко напоминающим какие-то крики отчаяния. Письма дают некоторое представление о том, какие страдания испытывал писатель. После нескольких десятилетий мучений они сделались-таки невыносимыми для его нервной, впечатлительной натуры и привели к душевной болезни. Последние свои годы Успенский провел в больнице.

Федор Михайлович Решетников

Решетников - возможно, мой самый любимый писатель из числа "забытых". Характер его творчества ярко иллюстрирует отзыв о нем Глеба Успенского, написавшего его биографию: «Несколько лет тому назад мне пришлось перечитать решительно все, что написал Решетников - и вот что могу сказать по совести: бока, ребра, печенка, селезенка, подоплека, решительно все суставы и все то, что в суставах и под суставами, - все у меня с тех пор треснуло, расселось, болит, ноет, скрежещет и вопиет. Окончив работу, я упал в обморок».

Действительно, и проза Решетникова, и его драматическая судьба производят тяжелое впечатление даже на фоне в целом мрачного тона творчества других писателей-разночинцев 1860-х годов. Повести и романы Решетникова стали как бы последней ступенью в постепенном понижении социального положения литературных персонажей. В его повести «Подлиповцы», вышедшей в 1864 году, представлено самое дно общества: жители полузаброшенной деревни — вечно голодающие, одичавшие люди, ничего не знающие и не видевшие в жизни. Отчасти это произведение, наполненное яркими и нередко ужасающими подробностями, имеет характер этнографического очерка. Приведу небольшой фрагмент из «Подлиповцев», чтобы дать некоторое представление как об этой повести, так и обо всем творчестве Решетникова:

«У крестьян прочих деревень есть какая-нибудь промышленность, природа дает им что-нибудь для сбыта, а эти просто держатся словно чудом. Уж как они ни возделывали землю, как ни молились своим пермякским богам, чтобы хлебушко свой был, - нет ничего. <...> Настоящий хлеб едят редкие с месяц в год, остальное время все едят мякину с корой, и от этого у них является лень к работе, болезнь, и часто все подлиповцы лежат больные, сами не зная, что с ними делается, а только ругаются и плачут. <...> Подлиповцы уже привыкли к такой жизни, свыклись и с своими болезнями. Они знают, что помочь им некому; даже самые люди против них. Все они жители своей деревни, родня друг другу - отцы, братья, сестры, кумовья и кумушки: родни у них много и в других деревнях, но те не любят их, не знаются с ними, потому что и сами-то они голые, и от подлиповцев нечего взять».

«Подлиповцы» - наиболее известное произведение Решетникова, однако другие его повести и романы представляют не меньший интерес. Так, он написал несколько произведений о жизни рабочих (в частности, незавершенные романы «Горнорабочие», «Глумовы»). Роман «Где лучше?» (1868) представляет широкую картину жизни социальных низов как в провинции, так и в столице. Сюжет этого произведения перекликается с поэмой Некрасова «Кому на Руси жить хорошо?». Правда, персонажи Решетникова ищут не самой лучшей, а хоть сколько-нибудь сносной жизни; при этом они всюду терпят лишения и нужду и часть из них умирает. В одной из последних глав герои романа, собравшись в питейном заведении, пытаются разрешить вопрос, поставленный в заглавии; сначала они приходят к выводу, что лучше всего в кабаке, но затем решают, что еще лучше в могиле.

Важное место в творчестве Решетникова также занимает повесть «Между людьми» (1865), имеющая автобиографический характер. Из нее видно, насколько Решетникову были близки его персонажи: он пишет о самом себе практически в таком же тоне, как о подлиповцах или простых рабочих.

Писатель был сыном незначительного пермского почтового чиновника и фактически был таким же «маленьким человеком», как и персонажи. Его образование ограничилось уездным училищем, и писатель всю жизнь страдал от недостатка знаний. Это сказывалось, в том числе, на качестве его текстов, и редакторам журналов приходилось серьезно работать с его рукописями перед публикацией. Вот как отзывался, например, Салтыков-Щедрин о рукописи романа «Где лучше?»: “Роман Решетникова - такой навоз, который с трудом читать можно. <...> В нем такая бездна ненужных и ни с чем не вяжущихся подробностей, что даже ничем объяснить себе нельзя; думаю, что он писал это не иначе, как в пьяном виде. <...> Однако я его выправляю и думаю, что в этом виде можно будет его печатать”. Судя по всему, редактор действительно проделал большую работу - окончательный текст романа производит вполне целостное впечатление.

Однако этот недостаток знаний сказался с интересной стороны – Решетников обладает странным стилем, отчасти корявым, но ярким и оригинальным; мне его манера повествования напоминает Андрея Платонова, и в целом на мой взгляд его можно назвать, условно говоря, «Платоновым XIX века»

Сам Решетников считал, что в редакциях к нему относятся пренебрежительно, и глубоко переживал, когда ему, живущему в нужде, приходилось вновь и вновь просить там денег; он называл полученные деньги «милостынькой» и подозревал, что его печатают «Христа ради».

Поразительно сильное впечатление производят дневники и письма Решетникова, во многом дополняющие его творчество, в том числе автобиографическую повесть «Между людьми». Нередко они проникнуты атмосферой какой-то тяжелой безысходности, особенно в поздний период жизни Решетникова, когда он, не избежав участи многих других писателей-разночинцев, стал спиваться. Последним крупным произведением Решетникова стал роман «Свой хлеб» (1870). В 1871 году он умер, не дотянув до 30 лет - по заключению врачей, «от отека легких на почве развившегося туберкулеза и общего расстройства сердечной деятельности».

Всеволод Михайлович Гаршин

Творческое наследие Всеволода Гаршина невелико — основу его составляют около двух десятков рассказов и сказок; вместе с тем, Гаршин был в свое время известным писателем, и Тургенев даже рассматривал его, как своего «литературного наследника». Одно из способствовавших этому его свойств — тщательная отделка, «закругленность» рассказов, практически каждый из которых можно назвать ярким и запоминающимся. Кроме того, популярности Гаршина способствовали его личные качества: он был одним из нравственных авторитетов для своего поколения. Писателя отличала искренняя, впечатлительная натура, способность глубоко и остро переживать, казалось бы, обыкновенные, повседневные жизненные явления, которые в его текстах раскрываются в результате как бы в новом и необычном значении.

В этом отношении характерны рассказы на военную тематику, составляющие основную группу в творчестве Гаршина. Вот, например, начало рассказа «Трус»: «Война решительно не дает мне покоя. <...> Каждый лишний день уносит сотни людей. Нервы, что ли, у меня так устроены, только военные телеграммы с обозначением числа убитых и раненых производят на меня действие гораздо более сильное, чем на окружающих. Другой спокойно читает: "Потери наши незначительны, ранены такие-то офицеры, нижних чинов убито 50, ранено 100", и еще радуется, что мало, а у меня при чтении такого известия тотчас появляется перед глазами целая кровавая картина. Пятьдесят мертвых, сто изувеченных - это незначительная вещь! Отчего же мы так возмущаемся, когда газеты приносят известие о каком-нибудь убийстве, когда жертвами являются несколько человек?»

В рассказах Гаршина чувствуется ужас перед бессмысленностью войны, которая превращается в какую-то страшную машину, крушащую и перемалывающую человеческие судьбы. Между тем, писатель сам из чувства долга участвовал в качестве простого солдата в русско-турецкой войне 1877-78 годов, считая, что «не может прятаться за стенами института, когда сверстники лбы и груди подставляют под пули». Он участвовал в бою на Аясларских высотах в августе 1877 года (описанном им в очерке «Аясларское дело»), был там ранен и после этого вернулся в Петербург. Впоследствии Гаршин в письмах так вспоминал об этом эпизоде: «11 авг. 77 г. - быть может, единственный день, когда я вполне сознавал себя честным и порядочным человеком. Вчера вечером я рассказывал двум знакомым об этом дне, и когда они ушли, чуть не расплакался. Убитые товарищи и теперь передо мною как живые, особенно Федоров, на моих руках истекший кровью. Ах злодеи, злодеи, что они делают».

Военные впечатления Гаршина легли в основу нескольких крупных его рассказов, доставивших ему литературную известность, в которых, в частности, впервые появляется образ «барина-солдата» («Четыре дня», «Трус», «Денщик и офицер», «Из воспоминаний рядового Иванова» и др.). Его тексты отличает пристальное внимание к быту и переживаниям простых солдат и к их взаимоотношениям с офицерами.

После возвращения с войны Гаршину с трудом удается устроить мирную жизнь. Он начинает заниматься литературой, но пишет мало, и его «бытовые» рассказы отличаются, на мой взгляд, некоторой поверхностностью и утрированностью.

Особенное место в творчестве Гаршина занимают сказки, которые пользуются широкой известностью и до сих пор, в частности «Лягушка-путешественница» и «Сказка о жабе и розе». В них отражается некоторая детскость и наивность, свойственная вообще натуре Гаршина и сказывающаяся и в прочих его текстах. Некоторые из его рассказов занимают как бы промежуточное положение между сказкой и серьезной литературой, как, например, «Красный цветок» - рассказ о сумасшедшем, который видит воплощение мирового зла в маках на больничном дворе.

Кроме того, несколько слов стоит сказать отдельно о деятельности Гаршина в качестве художественного критика — он написал целый ряд отчетов о выставках. Суть его взгляда выражена в рассказе «Художники», где противопоставляются Дедов, который рисует пейзажи и занимается «искусством для искусства», и Рябинин, пытающийся выразить в своих картинах страдания народа. Симпатии Гаршина полностью на стороне последнего. В отчетах о выставках он также судит о картинах в первую очередь исходя из их социального содержания, отказывая в какой-либо художественной ценности, например, пейзажам Айвазовского. Характерен презрительный отзыв Гаршина об этом художнике: «Наш маститый корифей г. Айвазовский выставил шесть (почему бы не шестьдесят?) картин, если можно назвать этим именем продукты творчества уважаемого профессора. Все та же прозрачная водица, те же туманы над нею, и все такое розовенькое, голубенькое, красивенькое...».

После войны обостренная впечатлительность Гаршина постепенно перерастает в душевную болезнь, которая мешает ему работать и писать. Печальную роль при этом сыграла неудачная попытка Гаршина вступиться за осужденного перед графом Лорис-Меликовым, после которой состояние писателя значительно усугубилось. По воспоминанию Глеба Успенского, Гаршин «ночью, в три часа, для храбрости выпил вина, почти ворвался к одному высокопоставленному лицу в Петербурге, добился, что лицо это разбудили, и стал умолять его на коленях, в слезах, от глубины души, с воплями раздиравшегося на части сердца о снисхождении к какому-то лицу, подлежавшему строгому наказанию. Говорят, что высокое лицо сказало ему несколько успокоительных слов, и он ушел. Но он не спал всю ночь, быть может весь предшествовавший день; он охрип от напряженной мольбы, от крика о милосердии, и, зная сам, что, по тысяче причин, просьба его дело невыполнимое - стал уже хворать, болеть, пил стаканами рижский бальзам, плакал, потом скрылся из Петербурга, оказался где-то в чьем-то имении, в Тульской губернии, верхом на лошади, в одном сюртуке, потом пешком, по грязи доплелся до Ясной Поляны, потом еще куда-то ушел, словом поступал "как сумасшедший", пока не дошел до состояния, в котором больного кладут в больницу».

После этого случая Гаршин был не в состоянии писать и, восстанавливаясь, длительное время прожил в деревне у дяди. Постепенно он возвращается к литературной деятельности, иногда печатается, поступает на службу на железной дороге; однако его состояние периодически вновь ухудшается. В 1888 году после ссоры его матери и жены, оставившей у писателя тяжелое впечатление, Гаршин кончает жизнь самоубийством, сбросившись с лестницы.

Обзор

Теперь вкратце назовем еще ряд писателей, на которых стоит обратить внимание.

Преимущественно они группировались вокруг журналов «Современник» и «Отечественные записки» под руководством Белинского, Некрасова и в дальнейшем Салтыкова-Щедрина. С начала 1860-х другим центром стал журнал «Русское слово» Григория Благосветлова, а после закрытия – его же журнал «Дело».

Из писателей 1840-х годов, периода Белинского и Гоголя, относящихся к «натуральной школе», в первую очередь выделим Дмитрия Григоровича. Его повести «Антон Горемыка» и «Деревня» - фактически первые реалистические произведения о жизни крестьян (вместе с «Записками охотника» Тургенева). Также у него есть ряд более поздних романов и известный рассказ «Гуттаперчевый мальчик», написанный уже в 1880-х после длительного перерыва.

Далее можно упомянуть Якова Буткова со сборником рассказов «Петербургские вершины». Это тексты о «маленьких людях», в первую очередь – мелких чиновниках.

Иван Панаев – один из руководителей редакции журнала «Современник». У него меня удивила повесть «Родственники» 1847 года, сюжет которой очень похож на тургеневского «Рудина», вышедшего почти десятью годами позже. Также Панаев – автор еще ряда повестей, рассказов, серий очерков и, кроме того, мемуаров, он читается достаточно легко и живо.

Также можно отметить Александра Дружинина с повестью «Полинька Сакс» о том, как муж пытался развивать и воспитывать свою жену.

Из писателей 1860-х годов выделим Василия Слепцова, основное его произведение – повесть «Трудное время». Ее персонажи – либерал и нигилист, и на фоне их разговоров и действий по ходу повести Слепцов анализирует социальное устройство в России своего времени.

Александр Левитов – автор большого количества рассказов о крестьянах и их жизни.

Николай Успенский, двоюродный брат Глеба Успенского – также автор рассказов о крестьянах. Известен целой серией ссор и скандалов с собратьями по перу, в результате которой его постепенно перестали печатать и он в итоге под конец жизни вынужден был нищенствовать.

Михаил Авдеев – автор романа «Подводный камень», действующими лицами которого являются «лишний человек» в Рудинском духе и молодой нигилист.

Николай Бажин наиболее известен повестью «Степан Рулев», персонаж которой действует в духе Рахметова из «Что делать?»

Надежда и Софья Хвощинские – характерные представительницы литературы 60-х годов. У Надежды Хвощинской можно выделить повесть «Первая борьба» - от лица молодого человека, представителя следующего поколения после нигилистов-«шестидесятников», который практически с детства сознательно отвергает их ценности ради богатства и карьеры. У Софьи Хвощинской интересно почитать воспоминания.

Григорий Данилевский – автор крепких романов «Беглые в Новороссии» и «Воля» о жизни в провинции в 1860-е. Впоследствии он перешел к историческим романам, которыми больше и известен (например, «Княжна Тараканова»).

Отдельно можно выделить Всеволода Крестовского, автора монументального двухтомника «Петербургские трущобы». Этот роман считается отчасти развлекательным чтением, и я был удивлен, когда, начав читать его, обнаружил, что в действительности это глубокое и обширное социальное исследование в духе натурализма; на мой взгляд, Крестовского можно назвать «русским Эмилем Золя».

Иннокентий Омулевский – автор романа «Шаг за шагом» о жизни нигилистов-шестидесятников в Сибири. Роман приятно читается, отличается бодрым, оптимистическим настроением и неким особым сибирским колоритом.

Александр Шеллер-Михайлов – автор целого ряда романов, среди которых я бы выделил «Гнилые болота» и «Господа Обносковы». Этот писатель интересен тем, что оставался «несгибаемым шестидесятником» в течение многих десятилетий, продолжая работать в схожей манере до 1890-х годов.

Среди писателей третьей, более поздней группы можно выделить Ивана Кущевского, автора романа «Николай Негорев, или благополучный россиянин», в которой описывает жизнь ренегата-отступника, его развитие и то, как он приходит к подлостям ради карьеры.

Даниил Мордовцев – автор романа «Знамения времени», в котором он пытается развивать идеи «Что делать?» Чернышевского, но делает это своеобразно и отчасти даже скатываясь в нелепость. Мордовцев также известен как автор исторической литературы.

О.Забытый (псевдоним писателя Григория Недетовского) – автор повести «Миражи» и ряда рассказов, преимущественно о жизни духовенства.

Александр Эртель, работавший примерно до рубежа 1900-х годов, – известный в свое время писатель, которого хвалил Толстой, в своих произведениях дает комплексный социальный и психологический анализ. Из его работ можно рекомендовать в первую очередь крупный роман «Гарденины» и сборник очерков «Записки степняка».

Напоследок отмечу, что важную, своего рода «цементирующую» роль в развитии русской литературы, на мой взгляд, сыграли критики, которых тоже крайне интересно почитать. В первую очередь можно рекомендовать «большую тройку» - Белинского, Добролюбова и Писарева.

К сожалению, из школьной программы обычно не выносится о них никакого содержательного представления, а между тем – в их наследии много ярких и интересных работ. Это люди, вызывавшие буквально «переворот в умах» своего поколения. Причем высказываются они не только о литературе, но и по широкому кругу вопросов – социальных, экономических, исторических, нравственных, философских, по вопросам личных взаимоотношений. По сути дела, некая общая нравственная система, связывающая, на мой взгляд, лучших представителей русской литературы того времени, разрабатывалась именно в работах критиков и базировалась на этих работах.

Эти критики работали последовательно в 40-х годах (Белинский), конце 50-х – начале 60-х (Добролюбов) и в 60-х (Писарев). Начать я бы посоветовал с Писарева, который пишет наиболее живо и увлекательно из всех троих, а именно с его статей «Посмотрим» и «Пушкин и Белинский» (в двух частях).

Кроме «большой тройки», из публицистов 1860-х годов стоит упомянуть Варфоломея Зайцева (коллеги Писарева по журналу «Русское слово»), Николая Шелгунова, Петра Ткачева и Максима Антоновича. Из публицистов более позднего периода, 70-80-х годов, наиболее крупный – Николай Михайловский. Из представителей отчасти противоположного им лагеря отмечу Аполлона Григорьева (он известен в частности как автор фразы «Пушкин – наше все») – он ближе к славянофилам и исходит скорее с позиций «чистого искусства», но при этом ярко и неординарно мыслит. У него интересно, в частности, почитать переписку. Он работал в 1850-х – начале 60-х годов.

Дата добавления: 2020-04-25; просмотров: 120; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

Мы поможем в написании ваших работ!