Александр Сергеевич Грибоедов 1795 (1790)-1829
«Горе» мое: жизнь поэта
Жизнь Грибоедова началась с загадки, которую не удается разгадать более двухсот лет. Дата его рождения известна точно – 4 (15) января. Но год рождения приходится выбирать из трех: 1790, 1794, 1795.
Последний год назывался в детстве и юности Грибоедова. Тогда получалось, что уже тринадцати лет ребенок-вундеркинд поступил в Московский университет, а в 29 лет окончил комедию «Горе от ума».
Но уже с 1818 года во всех документах Грибоедов называет годом своего рождения 1790-й. Тогда он оказывается обычным студентом и писателем-долгодумом, сочинившим комедию «Горе от ума» в 34 года.
В поздней датировке скрывалась важная для современников тайна, возможно, и ставшая причиной хронологического сдвига. Мать Грибоедова, Настасья Федоровна, была официально обвенчана в 1791 году. Если сын появился на год раньше, он, как позднее и А. А. Фет, оказывался незаконнорожденным – со всеми невыгодами этого положения.
Впрочем, в отличие от Фета, на судьбе Грибоедова этот факт не отразился. У него было детство ребенка из хорошей дворянской семьи, хотя вырос он в женском мире. Отец (он и мать были однофамильцами, но не родственниками) почти не участвовал в воспитании сына. Жесткая и властная мать (в последний свой приезд в Москву Грибоедов даже жил не дома, а у своего давнего друга) дала ребенку прекрасное образование. Его домашними учителями были университетские профессора. Потом он продолжил учение в Московском университетском благородном пансионе и на словесном отделении Московского университета. Грибоедов знал несколько языков, увлекался историей и философией, писал комедии, играл на пианино и сочинял музыку (некоторые его произведения исполняются и сегодня).
|
|
|
Отечественная война резко меняет и его жизнь. В июле 1812 года он поступает добровольцем в Московский гусарский полк, но догнать войну, участвовать в боях юному корнету так и не удается.
С этого времени до конца жизни Грибоедов, в сущности, уже не имеет дома, оставаясь вечным странником, скитальцем «с подорожной по казенной надобности».
«Прощай, мой друг; сейчас опять в дорогу, и от этого одного беспрестанного противувольного движения в коляске есть от чего с ума сойти! (С. Н. Бегичеву, 30 августа 1818 г.).
Где прелесть эта встреч? участье в ком живое?
Крик! радость! обнялись! – Пустое;
В повозке так-то на пути Необозримою равниной, сидя праздно,
Всё что-то видно впереди Светло, синё, разнообразно;
И едешь час, и два, день целый, вот резво
Домчались к отдыху; ночлег: куда ни взглянешь,
Всё та же гладь, и степь, и пусто, и мертво;
Досадно мочи нет, чем больше думать станешь.
|
|
|
(«Горе от ума», действие 4, явл. 3)
В 1816 году Грибоедов выходит в отставку, а в следующем году – по протекции друзей семьи – поступает на службу в Коллегию иностранных дел (через несколько дней там же появляются недавние лицеисты Пушкин и Кюхельбекер).
Служебная деятельность Грибоедова поначалу носила формальный характер. Гораздо больше времени он уделяет литературным занятиям и светским развлечениям.
Результатом первых становятся несколько полемических статей и драматических переводов. Уже в первой пьесе-переводе «Молодые супруги» (1815) будущий декабрист А. А. Бестужев заметит «большое дарование для театра».
А бурная светская жизнь Грибоедова завершилась драматически. В ноябре 1817 года, всего через полгода после начала службы, Грибоедов как секундант участвует в так называемой четверной дуэли: стреляться из-за балерины А. И. Истоминой сначала должны были дуэлянты, потом – их секунданты. Но до второй схватки дело не дошло. Молодой граф В. В. Шереметев был смертельно ранен А. П. Завадовским, виновником дуэли считали Грибоедова, бывшего секундантом Завадовского.
В августе 1818 года молодой дипломат впервые отправляется на Восток, в Персию, приняв должность секретаря русской дипломатической миссии. Современникам казалось, что был найден предлог для удаления Грибоедова из Петербурга. На пути ему пришлось продолжить прерванную дуэль. В Тифлисе (нынешняя столица Грузии Тбилиси) он стреляется с будущим декабристом А. И. Якубовичем: памятью об этой дуэли остается простреленная кисть левой руки.
|
|
|
В Персии полномочного посла (вазир-мухтара) ожидает тяжелая работа. Он борется за возвращение на родину русских солдат. «Хлопоты за пленных. Бешенство и печаль. ‹...› Голову мою положу за несчастных соотечественников», – записывает Грибоедов в дневнике (22-23 августа 1819 г.). Через несколько лет сослуживец, причем критически настроенный к Грибоедову, отметит: «Грибоедов в Персии был совершенно на своем месте, ‹...› он заменял нам там единым своим лицом двадцатитысячную армию» (Н. Н. Муравьев-Карский. «Записки»).
Кочевая жизнь становится образом жизни Грибоедова. «Вот год с несколькими днями, как я сел на лошадь, из Тифлиса пустился в Иран, секретарь бродящей миссии. С тех пор не нахожу самого себя. Как это делается? Человек по 70-ти верст верхом скачет каждый день, весь день, разумеется, и скачет по два месяца сряду, под знойным персидским небом, по снегам в Кавказе, и промежутки отдохновения, недели две, много три, на одном месте! – И этот человек будто я?» (П. А. Катенину, февраль 1820 г.).
|
|
|
Однако он как-то успевает заниматься персидским языком, наукой и литературой. Ночью 17 ноября 1820 года Грибоедов расскажет в письме неизвестной женщине – еще одна загадка в его жизни – виденный накануне сон. «Тут вы долго ко мне приставали с вопросами, написал ли я что-нибудь для вас? – Вынудили у меня признание, что я давно отшатнулся, отложился от всякого письма, охоты нет, ума нет – вы досадовали. – Дайте мне обещание, что напишете. – Что же вам угодно? – Сами знаете. – Когда же должно быть готово? – Через год непременно. – Обязываюсь. – Через год, клятву дайте… И я дал ее с трепетом. В эту минуту малорослый человек, в близком от нас расстоянии, но которого я, давно слепой, недовидел, внятно произнес эти слова: лень губит всякий талант… А вы, обернясь к человеку: посмотрите кто здесь?… Он поднял голову, ахнул, с визгом бросился мне на шею… дружески меня душит… Катенин!… Я пробудился.
Хотелось опять позабыться тем же приятным сном. Не мог. Встав, вышел освежиться. Чудное небо! Нигде звезды не светят так ярко, как в этой скучной Персии! Муэдзин с высоты минара звонким голосом возвещал ранний час молитвы ‹...›, ему вторили со всех мечетей, наконец ветер подул сильнее, ночная стужа развеяла мое беспамятство, затеплил свечку в моей храмине, сажусь писать, и живо помню мое обещание; во сне дано, наяву исполнится».
Таким образом, великая комедия, действие которой происходит в дворянском доме, в зимней Москве зародилась во сне, в далеком персидском городе Тавризе, как обещание, данное таинственной незнакомке. Неожиданность появления этой комедии на свет, граничащая с чудом, удивляла читателей и зрителей целое столетие. Чуткий к мистике жизни и искусства поэт так увидел Грибоедова и его творение: «Горе от ума», например, я думаю – гениальнейшая русская драма; но как поразительно случайна она! И родилась она в какой-то сказочной обстановке: среди грибоедовских пьесок, совсем незначительных; в мозгу петербургского чиновника с лермонтовской желчью и злостью в душе, с лицом неподвижным, в котором «жизни нет»; мало этого: неласковый человек с лицом холодным и тонким, ядовитый насмешник и скептик – увидал «Горе от ума» во сне. Увидал сон – и написал гениальнейшую русскую драму. Не имея предшественников, он не имел и последователей, себе равных» (А. А. Блок. «О драме», 1907).
На выполнение данного во сне обещания, однако, ушел не один год. Лишь вернувшись в 1822 году из Персии в Тифлис, в штаб генерала Ермолова, Грибоедов сочиняет два первых акта пьесы «Горе – уму». Через год он получает отпуск, приезжает в Россию, набирается новых впечатлений в родной Москве, летом в тульском имении своего друга С. П. Бегичева пишет третий и четвертый акты, в Петербурге придумывает развязку. Теперь приснившаяся четыре года назад пьеса называется «Горе от ума».
Рождение нового драматурга казалось мгновенным. С большим успехом Грибоедов читает комедию в Петербурге. В Михайловском, приехав ненадолго в гости к ссыльному поэту, с комедией знакомит Пушкина И. И. Пущин. На этом внешние успехи оканчиваются. Цензура запрещает печатание и постановку пьесы. Лишь удачливому журналисту Ф. В. Булгарину, который считает себя грибоедовским другом (вскоре он станет одиозной фигурой, нарицательным образом торгаша и доносчика), удается напечатать фрагменты комедии в литературном альманахе.
Зато «Горе от ума» стало произведением, которые благодарные читатели без всяких типографий и цензурных разрешений распространяли бескорыстно. Списки комедии наводнили читающую Россию.
«Много ли отыщете примеров, чтобы сочинение, листов в двенадцать печатных, было переписываемо тысячи раз, ибо где и у кого нет рукописного «Горя от ума»? Бывал ли у нас пример еще более разительный, чтобы рукописное сочинение сделалось достоянием словесности, чтобы о нем судили как о сочинении, известном всякому, знали его наизусть, приводили в пример, ссылались на него и только в отношении к нему не имели надобности в изобретении Гуттенберговом? Этот случай, почти единственный у нас, есть одна из самых красноречивых похвал “Горю от ума”» (К. А. Полевой. «Горе от ума», 1833).
Творение уже отделилось от автора, и Грибоедов, измеряя новые замыслы своим «Горем», чувствовал себя в растерянности. Ему не писалось. «Ну вот, почти три месяца я провел в Тавриде, а результат нуль. Ничего не написал. Не знаю, не слишком ли я от себя требую? умею ли писать? право, для меня все еще загадка. Что у меня с избытком найдется что сказать – за это ручаюсь, отчего же я нем? Нем как гроб!!» – безответно спрашивает он через год завершения комедии (С. Н. Бегичеву, 9 сентября 1825 г.).
Через три дня тон его письма другу становится совсем мрачным: «А мне между тем так скучно! так грустно! думал помочь себе, взялся за перо, но пишется нехотя, вот и кончил, а все не легче. Прощай, милый мой. Скажи мне что-нибудь в отраду, я с некоторых пор мрачен до крайности. Пора умереть! Не знаю, отчего это так долго тянется. Тоска неизвестная! воля твоя, если это долго меня промучит, я никак не намерен вооружиться терпением; пускай оно остается добродетелью тяглого скота. ‹...› Ты, мой бесценный Степан, любишь меня тоже, как только брат может любить брата, но ты меня старее, опытнее и умнее; сделай одолжение, подай совет, чем мне избавить себя от сумасшествия или пистолета, а я чувствую, что то или другое у меня впереди» (С. Н. Бегичеву, 12 сентября 1825 г.).
Еще через три месяца он отчасти найдет причину: «Поэзия!! Люблю ее без памяти, страстно, но любовь одна достаточна ли, чтобы себя прославить? И наконец, что слава? По словам Пушкина…
Лишь яркая заплата На ветхом рубище певца.
Кто нас уважает, певцов истинно вдохновенных, в том краю, где достоинство ценится в прямом содержании к числу орденов и крепостных рабов? Все-таки Шереметев у нас затмил бы Омира ‹Гомера›, скот, но вельможа и крез ‹богач›. Мученье быть пламенным мечтателем в краю вечных снегов» (С. Н. Бегичеву, 9 декабря 1826 г.).
Грибоедов задумывает две трагедии, делает наброски, но кочевая жизнь, отсутствие досуга и счастливого, вольного воздуха свободы, той атмосферы, в которой рождалась комедия, мешает довести эти замыслы до конца.
В истории литературы он так и останется автором одной пьесы.
Дата добавления: 2020-01-07; просмотров: 234; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!