ОТНОШЕНИЕ К ДРУГИМ ПАРТИЯМ И ГРУППАМ 5 страница

КРАХ II ИНТЕРНАЦИОНАЛА__________________________ 217

этом томы, что вопрос «недостаточно обсужден» и проч. и т. п. Капитализм во всех проявлениях своего грабительства и во всех мельчайших разветвлениях его историче­ского развития и его национальных особенностей никогда не будет изучен σο конца; о частностях ученые (и педанты особенно) никогда не перестанут спорить. «На этом ос­новании» отказываться от социалистической борьбы с капитализмом, от противопос­тавления себя тем, кто изменил этой борьбе, было бы смешно, — а что же другое пред­лагают нам Каутский, Кунов, Аксельрод и т. п.?

Никто даже и не попытался ведь разобрать теперь, после войны, Базельскую резо­люцию и показать ее неправильность!

II

Но, может быть, искренние социалисты стояли за Базельскую резолюцию в предви­дении того, что война создаст революционную ситуацию, а события опровергли их, и революция оказалась невозможной?

Именно таким софизмом пытается оправдать свой переход в лагерь буржуазии Ку­нов (в брошюре «Крах партии?» и в ряде статей), а в виде намеков мы встречаем по­добные «доводы» почти у всех социал-шовинистов с Каутским во главе. Надежды на революцию оказались иллюзией, а отстаивать иллюзии не дело марксиста, рассуждает Кунов, причем сей струвист ни единым словом не говорит об «иллюзии» всех подпи­савших Базельский манифест, а, как отменно-благородный человек, старается свалить дело на крайних левых, вроде Паннекука и Радека!

Рассмотрим, по существу, тот довод, что авторы Базельского манифеста искренне предполагали наступление революции, но события опровергли их. Базельский мани­фест говорит — 1) что война создаст экономический и политический кризис; 2) что ра­бочие будут считать свое участие в войне преступлением, преступной «стрельбой друг в друга ради прибылей капиталистов, ради честолюбия династий, ради

218__________________________ В. И. ЛЕНИН

выполнения тайных дипломатических договоров», что война вызовет среди рабочих «негодование и возмущение»; 3) что указанный кризис и указанное душевное состоя­ние рабочих социалисты обязаны использовать для «возбуждения народа и для ускоре­ния краха капитализма»; 4) что «правительства» — все без исключения — не могут на­чать войны «без опасности для себя»; 5) что правительства «боятся пролетарской рево­люции»; 6) что правительствам «следует вспомнить» о Парижской Коммуне (т. е. о гражданской войне), о революции 1905 г. в России и т. д. Все это — совершенно ясные мысли; в них нет ручательства, что революция будет; в них положено ударение на точную характеристику фактов и тенденций. Кто по поводу таких мыслей и рассужде­ний говорит, что ожидавшееся наступление революции оказалось иллюзией, тот обна­руживает не марксистское, а струвистское и полицейски-ренегатское отношение к ре­волюции.

Для марксиста не подлежит сомнению, что революция невозможна без революцион­ной ситуации, причем не всякая революционная ситуация приводит к революции. Ка­ковы, вообще говоря, признаки революционной ситуации? Мы наверное не ошибемся, если укажем следующие три главные признака: 1) Невозможность для господствующих классов сохранить в неизмененном виде свое господство; тот или иной кризис «вер­хов», кризис политики господствующего класса, создающий трещину, в которую про­рывается недовольство и возмущение угнетенных классов. Для наступления революции обычно бывает недостаточно, чтобы «низы не хотели», а требуется еще, чтобы «верхи не могли» жить по-старому. 2) Обострение, выше обычного, нужды и бедствий угне­тенных классов, 3) Значительное повышение, в силу указанных причин, активности масс, в «мирную» эпоху дающих себя грабить спокойно, а в бурные времена привле­каемых, как всей обстановкой кризиса, так и самими «верхами», к самостоятельному историческому выступлению.

Без этих объективных изменений, независимых от воли не только отдельных групп и партий, но и от-

КРАХ II ИНТЕРНАЦИОНАЛА__________________________ 219

дельных классов, революция — по общему правилу — невозможна. Совокупность этих объективных перемен и называется революционной ситуацией. Такая ситуация была в 1905 году в России и во все эпохи революций на Западе; но она была также и в 60-х го­дах прошлого века в Германии, в 1859—1861, в 1879—1880 годах в России, хотя рево­люций в этих случаях не было. Почему? Потому, что не из всякой революционной си­туации возникает революция, а лишь из такой ситуации, когда к перечисленным выше объективным переменам присоединяется субъективная, именно: присоединяется спо­собность революционного класса на революционные массовые действия, достаточно сильные, чтобы сломить (или надломить) старое правительство, которое никогда, даже и в эпоху кризисов, не «упадет», если его не «уронят».

Таковы марксистские взгляды на революцию, которые много, много раз развивались и признавались за бесспорные всеми марксистами и которые для нас, русских, особен­но наглядно подтверждены опытом 1905 года. Спрашивается, что предполагалось в этом отношении Базельским манифестом в 1912 году и что наступило в 1914—1915 го-

ду?

Предполагалась революционная ситуация, кратко описанная выражением «экономи­ческий и политический кризис». Наступила ли она? Несомненно, да. Социал-шовинист Ленч (который прямее, откровеннее, честнее выступает с защитой шовинизма, чем ли­цемеры Кунов, Каутский, Плеханов и К⁰) выразился даже так, что «мы переживаем своеобразную революцию» (стр. 6 его брошюры «Германская социал-демократия и вой­на», Берлин, 1915). Политический кризис налицо: ни одно из правительств не уверено в завтрашнем дне, ни одно не свободно от опасности финансового краха, отнятия терри­тории, изгнания из своей страны (как изгнали правительство из Бельгии). Все прави­тельства живут на вулкане, все апеллируют сами к самодеятельности и героизму масс. Политический режим Европы весь потрясен, и никто, наверное, не станет отрицать, что мы вошли (и входим все глубже — я пишу это в день

220__________________________ В. И. ЛЕНИН

объявления войны Италией) в эпоху величайших политических потрясений. Если Каут­ский, через два месяца после объявления войны, писал (2 октября 1914 в «Neue Zeit»), что «никогда правительство не бывает так сильно, никогда партии не бывают так сла­бы, как при начале войны», то это один из образчиков подделки исторической науки Каутским в угоду Зюдекумам и прочим оппортунистам. Никогда правительство не ну­ждается так в согласии всех партий господствующих классов и в «мирном» подчинении этому господству классов угнетенных, как во время войны. Это — во-1 -х; а во-2-х, если «при начале войны», особенно в стране, ожидающей быстрой победы, правительство кажется всесильным, то никто никогда и нигде в мире не связывал ожиданий револю­ционной ситуации исключительно с моментом «начала» войны, а тем более не отожде­ствлял «кажущегося» с действительным.

Что европейская война будет тяжелой не в пример другим, это все знали, видели и признавали. Опыт войны все более подтверждает это. Война ширится. Политические устои Европы шатаются все больше. Бедствия масс ужасны, и усилия правительств, буржуазии и оппортунистов замолчать эти бедствия терпят все чаще крушение. При­были известных групп капиталистов от войны неслыханно, скандально велики. Обост­рение противоречий громадное. Глухое возмущение масс, смутное пожелание забиты­ми и темными слоями добренького («демократического») мира, начинающийся ропот в «низах» — все это налицо. А чем дальше затягивается и обостряется война, тем сильнее сами правительства развивают и должны развивать активность масс, призывая их к сверхнормальному напряжению сил и самопожертвованию. Опыт войны, как и опыт всякого кризиса в истории, всякого великого бедствия и всякого перелома в жизни че­ловека, отупляет и надламывает одних, но зато просвещает и закаляет других, причем в общем и целом, в истории всего мира, число и сила этих последних оказывались, за исключением отдельных случаев упадка и гибели того или иного государства, больше, чем первых.

КРАХ II ИНТЕРНАЦИОНАЛА__________________________ 221

Заключение мира не только не может «сразу» прекратить всех этих бедствий и всего этого обострения противоречий, а, напротив, во многих отношениях сделает эти бедст­вия еще более ощутимыми и особенно наглядными для самых отсталых масс населе­ния.

Одним словом, революционная ситуация в большинстве передовых стран и великих держав Европы — налицо. В этом отношении предвидение Базельского манифеста оп­равдалось вполне. Отрицать эту истину прямо или косвенно или замалчивать ее, как де­лают Кунов, Плеханов, Каутский и К , значит говорить величайшую неправду, обма­нывать рабочий класс и услуживать буржуазии. В «Социал-Демократе» (№№ 34, 40 и 41) мы приводили данные, показывающие, что люди, боящиеся революции, христиан­ские попы-мещане, генеральные штабы, газеты миллионеров вынуждены констатиро­вать признаки революционной ситуации в Европе .

Долго ли продержится и насколько еще обострится эта ситуация? Приведет ли она к революции? Этого мы не знаем, и никто не может знать этого. Это покажет только опыт развития революционных настроений и перехода к революционным действиям передового класса, пролетариата. Тут не может быть и речи ни вообще о каких-либо «иллюзиях», ни об их опровержении, ибо ни один социалист нигде и никогда не брал на себя ручательства за то, что революцию породит именно данная (а не следующая) война, именно теперешняя (а не завтрашняя) революционная ситуация. Тут идет речь о самой бесспорной и самой основной обязанности всех социалистов: обязанности вскрывать перед массами наличность революционной ситуации, разъяснять ее ширину и глубину, будить революционное сознание и революционную решимость пролетариа­та, помогать ему переходить к революционным действиям и создавать соответствую­щие революционной ситуации организации для работы в этом направлении.

* См настоящий том, стр. 94—95, 180 — 181, 192—194. Ред.

222__________________________ В. И. ЛЕНИН

Никогда ни один влиятельный и ответственный социалист не смел усомниться в том, что такова именно обязанность социалистических партий, и Базельский манифест, не распространяя и не питая ни малейших «иллюзий», именно об этой обязанности социа­листов говорит: возбуждать, «встряхивать» народ (а не усыплять его шовинизмом, как делают Плеханов, Аксельрод, Каутский), «использовать» кризис для «ускорения» краха капитализма, руководствоваться примерами Коммуны и октября — декабря 1905 года. Неисполнение современными партиями этой своей обязанности и есть их измена, их политическая смерть, их отречение от своей роли, их переход на сторону буржуазии.

III

Но как могло быть, что виднейшие представители и вожди II Интернационала изме­нили социализму? На этом вопросе мы остановимся подробно ниже, рассмотрев снача­ла попытки «теоретически» оправдать эту измену. Попробуем охарактеризовать глав­ные теории социал-шовинизма, представителями которых можно считать Плеханова (он повторяет преимущественно доводы англо-французских шовинистов, Гайндмана и его новых сторонников) и Каутского (он выдвигает доводы гораздо более «тонкие», имеющие вид несравненно большей теоретической солидности).

Едва ли не всех примитивнее теория «зачинщика». На нас напали, мы защищаемся; интересы пролетариата требуют отпора нарушителям европейского мира. Это — пере­пев заявлений всех правительств и декламаций всей буржуазной и желтой печати всего мира. Плеханов даже и столь избитую пошлость прикрашивает обязательной у этого писателя иезуитской ссылкой на «диалектику»: во имя учета конкретной ситуации на-до-де прежде всего найти зачинщика и расправиться с ним, откладывая до другой си­туации все остальные вопросы (см. брошюру Плеханова «О войне», Париж, 1914, и по­вторение ее рассуждений у Аксельрода в «Голосе» №№ 86 и 87). В благородном деле подмена диалектики

КРАХ II ИНТЕРНАЦИОНАЛА__________________________ 223

софистикой Плеханов побил рекорд. Софист выхватывает один из «доводов», и еще Ге­гель говорил справедливо, что «доводы» можно подыскать решительно для всего на свете. Диалектика требует всестороннего исследования данного общественного явле­ния в его развитии и сведения внешнего, кажущегося к коренным движущим силам, к развитию производительных сил и к классовой борьбе. Плеханов выхватывает цитату из немецкой социал-демократической печати: сами немцы до войны признавали-де за­чинщиком Австрию и Германию, — и баста. О том, что русские социалисты много раз разоблачали завоевательные планы царизма насчет Галиции, Армении и т. д., Плеханов молчит. У него нет и тени попытки прикоснуться к экономической и дипломатической истории хотя бы трех последних десятилетий, а эта история неопровержимо доказыва­ет, что именно захват колоний, грабеж чужих земель, вытеснение и разорение более успешного конкурента были главной осью политики обеих воюющих ныне групп дер­жав .

Крайне поучительна книга английского пацифиста Брэйлсфорда, который не прочь даже корчить из себя социалиста: «Война стали и золота» (Лондон, 1914; книга помечена мартом 1914 г.!). Автор совер­шенно ясно сознает, что вопросы национальные, в общем, стоят позади, уже решены (35), что дело те­перь не в этом, что «типичный вопрос современной дипломатии» (36) — Багдадская дорога, поставка рельсов для нее, рудники в Марокко и т. п. Одним из «поучительнейших инцидентов в новейшей исто­рии европейской дипломатии» автор справедливо считает борьбу французских патриотов и английских империалистов против попыток Кайо (в 1911 и 1913 гг.) помириться с Германией на основе соглашения о разделе колониальных сфер влияния и о допущении германских бумаг на парижскую биржу. Английская и французская буржуазия сорвала такое соглашение (38—40). Цель империализма — вывоз капитала в более слабые страны (74). Прибыль от такого капитала в Англии была 90—100 млн. ф. ст. в 1899 г. (Джиффен), 140 млн. в 1909 г. (Пэйш), а Ллойд Джордж в недавней речи считал ее, добавим от себя, в 200 млн. ф. ст., почти 2 миллиарда рублей. — Грязные проделки и подкупы турецкой знати, местечки для сынков в Индии и Египте — вот в чем суть (85—87). Ничтожное меньшинство выигрывает от вооруже­ний и войн, но за него общество и финансисты, а за сторонниками мира раздробленное население (93). Пацифист, ныне толкующий о мире и разоружении, завтра оказывается членом партии, вполне зависи­мой от военных подрядчиков (161). Окажется сильнее тройственное согласие, оно возьмет Марокко и разделит Персию, — тройственный союз возьмет Триполи, укрепится в Боснии, подчинит себе Турцию (167). Лондон и Париж дали миллиарды России в марте 1906 г., помогая царизму задавить освободитель­ное движение (225—228); Англия помогает теперь России душить Персию (229). Россия разожгла бал-

224__________________________ В. И. ЛЕНИН

В применении к войнам, основное положение диалектики, так бесстыдно извращае­мой Плехановым в угоду буржуазии, состоит в том, что «война есть просто продол­жение политики другими» (именно насильственными) «средствами». Такова формули­ровка Клаузевица , одного из великих писателей по вопросам военной истории, идеи которого были оплодотворены Гегелем. И именно такова была всегда точка зрения Маркса и Энгельса, каждую войну рассматривавших как продолжение политики дан­ных, заинтересованных держав — и разных классов внутри них — в данное время.

Грубый шовинизм Плеханова стоит совершенно на той же самой теоретической по­зиции, как более тонкий, примирительно-слащавый шовинизм Каутского, когда сей по­следний освящает переход социалистов всех стран на сторону «своих» капиталистов следующим рассуждением:

Все вправе и обязаны защищать свое отечество; истинный интернационализм состоит в признании этого права за социалистами всех наций, в том числе воюющих с моей нацией... (см. «Neue Zeit», 2 ок­тября 1914, и другие сочинения того же автора).

Это бесподобное рассуждение есть такое безгранично-пошлое издевательство над социализмом, что лучшим ответом на него было бы заказать медаль с фигурами Виль­гельма II и Николая II на одной стороне, Плеханова и Каутского на другой. Истинный интернациона-

канскую войну (230). — Все это не ново, не правда ли? Все это общеизвестно и 1000 раз повторялось в социал-демократических газетах всего мира? Накануне войны англичанин-буржуа яснее ясного видит это. Но каким неприличным вздором, каким не переносным лицемерием, какой слащавой ложью оказы­ваются перед лицом этих простых и общеизвестных фактов теории Плеханова и Потресова о виновности Германии или Каутского о «перспективах» разоружения и длительного мира при капитализме !

Karl von Clausewitz: «Vom Kriege», Werke, I Bd., S. 28. Ср. т. Ill, стр. 139—140: «Все знают, что вой­ны вызываются лишь политическими отношениями между правительствами и между народами; но обыкновенно представляют себе дело таким образом, как будто с началом войны эти отношения прекра­щаются и наступает совершенно иное положение, подчиненное только своим особым законам. Мы ут­верждаем наоборот: война есть не что иное, как продолжение политических отношений при вмешатель­стве иных средств».

КРАХ II ИНТЕРНАЦИОНАЛА__________________________ 225

лизм, видите ли, состоит в оправдании того, чтобы французские рабочие стреляли в немецких, а немецкие в французских во имя «защиты отечества» !

Но, если присмотреться к теоретическим предпосылкам рассуждений Каутского, мы получим именно тот взгляд, который высмеян Клаузевицем около 80 лет тому назад: с началом войны прекращаются исторически подготовленные политические отношения между народами и классами, наступает совершенно иное положение! «просто» напа­дающие и защищающиеся, «просто» отражение «врагов отечества»! Угнетение целого ряда наций, составляющих больше половины населения земного шара, великодержав­ными империалистскими народами, конкуренция между буржуазией этих стран ради дележа добычи, стремление капитала расколоть и подавить рабочее движение — это все сразу исчезло из поля зрения Плеханова и Каутского, хотя именно такую «полити­ку» обрисовывали они сами в течение десятилетий перед войной.

Облыжные ссылки на Маркса и Энгельса составляют при этом «козырный» довод обоих главарей социал-шовинизма: Плеханов вспоминает национальную войну Прус­сии в 1813 г. и Германии в 1870 г., Каутский с ученейшим видом доказывает, что Маркс решал вопрос о том, успех какой стороны (т. е. какой буржуазии) желательнее в войнах 1854—1855, 1859, 1870—1871, а марксисты также в войнах 1876—1877 и 1897 годов. Прием всех софистов во все времена: брать примеры, заведомо относящиеся к принципиально непохожим случаям. Прежние войны, на которые нам указывают, были «продолжением политики» многолетних национальных движений буржуазии, движе­ний против чужого, инонационального, гнета и против абсолютизма (турецкого и рус­ского). Никакого иного вопроса, кроме вопроса о предпочтительности успеха той или другой буржуазии, тогда и быть не могло; к войнам подобного типа марксисты могли заранее звать народы, разжигая национальную ненависть, как звал Маркс в 1848 г. и позже к войне с Россией, как разжигал Энгельс в 1859 году национальную ненависть

226__________________________ В. И. ЛЕНИН

немцев к их угнетателям, Наполеону III и к русскому царизму .

Сравнивать «продолжение политики» борьбы с феодализмом и абсолютизмом, поли­тики освобождающейся буржуазии, с «продолжением политики» одряхлевшей, то есть империалистской, то есть ограбившей весь мир и реакционной, в союзе с феода­лами давящей пролетариат буржуазии — значит сравнивать аршины с пудами. Это по­хоже на сравнение «представителей буржуазии» Робеспьера, Гарибальди, Желябова с «представителями буржуазии» Мильераном, Саландрой, Гучковым. Нельзя быть мар­ксистом, не питая глубочайшего уважения к великим буржуазным революционерам, которые имели всемирно-историческое право говорить от имени буржуазных «оте­честв», поднимавших десятки миллионов новых наций к цивилизованной жизни в борьбе с феодализмом. И нельзя быть марксистом, не питая презрения к софистике Плеханова и Каутского, говорящих о «защите отечества» по поводу удушения немец­кими империалистами Бельгии или по поводу сделки империалистов Англии, Франции, России и Италии о грабеже Австрии и Турции.

---

Дата добавления: 2019-11-25; просмотров: 126; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!