СКАЗАНИЕ ИЗВЕСТНОЕ О ЖИТИИ АЛЕКСАНДРА,

ЦАРЯ МАКИДОНСКОГО И САМОДЕРЖЦА ВЕЛИКОГО,

НАКАЗАНИЕ ХРАБРЫМ ВИТЕЗЕМ ПОСЛУШАТИ

Аще кто хощет со благоусердием да послушает. Повесть чюдная и полезна добродетелна мужа Александра, царя макидонского, како и откуду бысть и како доколе прииде великия ради храброс­ти и мужества и добродетели всеи подсолночнои царь назвася и самодержец. Подобает же нам сего разумети подобно мудрости его, и храбрости, премудрому разуму. Божиим неизреченным про­мыслом явися сеи праведный во времена, царствующу тогда ве­ликим Римом Таркинею царю¹, началствующу тогда житии изра-ителскими от архиереи Еврейским государством Еремею проро­ку², обладающу и царствующу восточным странам Крисфору сыну

Дарию царю³, обдержащу же Индеею Пору великому царю⁴, Егип­том же обладающу Нектанаву волхву, царствующу Македонскою страною и Еламитскими островы⁵ Филиппу царю, греку сущу ел-лину. И родися ему тогда сын, и наречеся ему имя Александр, а по греческому языку избранный муж, избран же измлада являше-ся красен и смирен, благонравен и ко всем зрящим его. Сеи же несть от телеснаго рождения, ни от человеческаго утворения, но о всем виновнаго благам великого божиа промысла помагающи же, имяше к сим естьственную добродетель, славу же и богать-ство яко тленно и мимотекущи вменяше, долготерпелив же к со­грешающим бысть, целомудрие же и мужество велико стяжа. Сими же четырми добродетелми четырем вселенскым концем царь и самодержець назвася, елико бо невозможно есть исписати, и сло­вом исповедати Александровы добродетели, и храбрости, и муд­рости, велие и неисповедимое его мужество кто сказати можеть?

Повесть начнем о рожении его. Глаголют бо его быти сына царя Филиппа, но несть тако, лжут: той бо египетскаго царя Нектона-ва, великого волхва, сын и Олимпиады, жены Филипповы. Случи же ся сице. Нектонав, царь египетскый волшебною хитростию и звездочетием украшен зело, ни бранми, ни воинством, ни ору­жием бо супостатным противляяся, но помощницу имея себе воль-шебную хитрость и сею всем противляяся градом, побежая всех противных царей.

Царь же макидоньскый Филипп имяше жену красну сущу, Олимпиаду именем⁶. Многою же печалию смущашеся и царскую славу и богатьство ни во что же вменяше, понеже бесплодна бе, не имущи отрочати, красна же паки зело. И видя сию царь Фи­липп, мужь ея, неплодну, раскидаше соуз любве, еже имяше к ней. Отходяшу же ему во ины страны воевати, объем царицу свою Олимпиаду и всем сердцем своим начат облобызати, глаголя: «Све­те очима и душа моя, милый живот, Олимпиада царица, яко аще до возвращения моего не будет отрочати у тебе, к тому лица мо­его не узриши, ни на перси мои возле щи не имаше любезно». Сии же рек, отьиде на войну. Олимпиада же во мнози скорби и тузе оставшеся и недоумевашеся, что сътворити. От отроковиць же ея едина видяше ю, яко неплодства ради скорбит, и рече ко Олим­пиаде: «Госпоже царице, есть во граде нашем человек египтянин, хытр муж делом и словом, иже может сътворити вся прошениа сердца твоего, аще видети тя сподобиши его». Она же слышавше се и повеле ей вскоре призвати его к себе. Пришедшу же к ней Нектонаву, и рече Олимпиада к нему: «О человече египтянине, истинно ли есть слышание мое о тебе, яко можеши хитростию своею разорити соуз утробы моея бесчадства, неплодства и слав­ному царю Филиппу сердце утвердити к моей любви, безмерную мне скорбь на радость претворити? Да аще можеши, скоро сътво-ри ми, а возмездие от мене многа благая въсприимеши и от Ма-кидониа назовешися великый врачь и хитрець». Нектонав же, сию видев, неизреченней красоте и доброте лица ея подивися, и очи-ма на ню позирая, и главою покивая. Она же рече к нему: «Что ми труд даеши, человече? Аще возможно ти есть творити, и не мед­ли!» Он же красотою лица ея уязвися, яко стрелою устрелен бысть во сердце любовию, рече к царици: «Амона и Пинеса, Екрулиа великого, да аще сим вход сьтвориши к себе и совокупишися с ним, мати велику царевичу назавешися». Се же слышавши Олим­пиада возрадовася велми, прелестным и волховным его речам, яко «чадам мати, назовешися».

И повеле Нектонав близь палаты царевы клет сотворит малу, яко к ней бога Амона призоветь. Сей же прельсти бывши: ви­дев же подобну жену, Нектонав — лестен бо есть ко всякому падению прелщати жены — сам вниде к ней во образе бога Амона. Образ же Амонов таков бяше: глава орля, а на нем рози василисковы и опашь аспидова, ногы аспидовы и лвовы, кри-лат же, три коси златы и черлени*. Сицев образ Амонов, в нем же к ней с мечтанием прииде, и совокупися с нею, изыде паки.

Сею прелестию прелстившися, Олимпиада царица в чреве за­чат, в царскых домех пребываше. Нектонав же приступи ко цари­ци, рече: «Блажена ты еси в женах, Олимпиада, всей вселеней в себе царя приала еси. Внегда же время рожения твоего прииде, тогда призови мене к себе, что ти реку, то сътвори». Часу же ро­жения приспевшу, приступивши Нектонаву, рече ко царици: «Дер­жи в себе, царице, не родити, дондеже благорастворен час при­иде, доидеже небеснии планити станут на уставех и стихие. Тогда царь царем породится, велеумна человека храбра Александра».

 

 

¹ ... Таркинею царю — римский император Тарквиний. Было два рим­ских царя с именем Тарквиний: Тарквиний Приск (конец VII — начало VI в. до н. э.) и Тарквиний Гордый (свергнутый около 510 г. до н. э.). Не ясно, какой Тарквиний упоминается в повести.

² ...Еремею пророку — один из четырех великих библейских пророков Иеремия (конец VII — начало VI в. до н. э.).

³ ...Крисфору сыну Дарию царю — было три персидских царя, называв­шихся Дариями, но ни один из них не жил в эпоху Александра. Дарий I (522—486 гг. до н. э.), Дарий II — сын Артаксеркса (423—404 гг. до н. э.), Дарий III — сын Арсама (336—330 гг. до н. э.).

⁴ ...Пору великому царю — Пор — правитель одной из областей Запад­ной Индии, разбитый Александром в 326 г. до н. э.

⁵ ...Еламитские островы — искаженное написание в русском тексте южнославянского перевода, где речь идет о «елладскымь островомь», т. е. об островах Эллады.

⁶...Олимпиаду именем — Олимпиада — реальное историческое лицо; известно, что она вышла замуж за Филиппа Македонского в 358—357 гг, до н. э., Александр родился через год после замужества, в 356 г. до н. э.

 

ДЕВГЕНИЕВО ДЕЯНИЕ

«Девгениево деяние» — под таким названием бытовала в Древней Руси повесть, переведенная с греческого языка, видимо, в XI—XII вв. В византийской литературе она была известна как эпическое сказание или поэма. В «Девгениевом деянии» повествуется о сражениях героя-богатыря и о его любовной истории, что было необычно для древне­русской литературы XI—XIV вв. Повесть дошла в поздних списках (XVII— XVIII вв.), все списки дефектны, поэтому при публикации текстологи вынуждены прибегать к сводному тексту.

Из повести публикуются три главы в текстологической обработке О. В. Творогова — «Житие Девгения», «О свадьбе Девгеева и всъхыщении Стратиговны» и «Сказание, како победи Девгений Василия царя» по книге «Памятники литературы Древней Руси. XIII век» — М., 1981.

 

 

ЖИТИЕ ДЕВГЕНИЯ

...И книжницы начаша проповъдывати о рождении Девгени-евъ, и потомъ царица Амира царя прия плодь во угробь своей, мужеска полу, и родить сына, и нарекоша имя ему Акрит. И въвер-гоша его въ божественное крещение и нарекоша имя ему Пре­красный Девгеней, а крестиша его самъ патриархъ, а мати крест­ная — царица града того. И бысть во градъ томъ два царя да четыре царевича. И потомъ воспиташе Девгения царевича до 10 лъть.

Преславный Девгений на 12 лъто мечемъ играше, а на 13 льто копиемь, а на 14 лъто покушашеся вся звъри побъдити и начать прилежно нудити отца своего и стрыевъ: «Поидите со мною на ловы». И рече ему отецъ: «Еще еси, сыну мой, младъ, о ловехъ не молви, понеже жаль ми тебъ, млада, нудити». И рече Девгений отцу своему: «Тем отче, не нуди мень, понеже имамъ упование на сотворшаго бога, яко нъсть ми нуды в томъ, но великое утьше-ние».

И то слово слышавъ отецъ юноши, яко такъ глаголеть юноша, и совокупи вся вои и град весь и рад бысть с нимъ ехать на ловъ. И мнози идяху из града того на ловы за нимъ, зане слышаху Девге-ниеву дерзность. И вышедше из града на ловы, отецъ его ловить зайцы и лисицы, и стры его ловят, а Девгени имъ смеяшеся, и в пустыню вниде, и сниде с коня, яко соколъ млады, на божию силу надеясь.

И два медведя по тростию хождаше, и с ними дети ихъ бысть. И очюти медведица юношу, против ему поскочи и хотяше его пожрети. Юноша же еще не ученъ, како звъри бити, и поскочи вборзе переди ея, похвати и согну ея лактями, ц все, еже бъ во чреве ея, выде из нея, борзо мертва бысть в руку. Друга медведь бежаше во глубину тростия того.

И кликну его стрый* к нему: «Чадо, стерегись, доколе не ско-чить на тебъ медведь». И Девгений радостенъ бысть и поверже свою рогвицу на месте, на немже стояше, яко скоры соколъ мед­ведя наскочи. И медведь к нему возвратись, разверзь уста своя, хотя его пожрети. Юноша же борзо скочи, и ухвати его за главу, и оторва ему главу, и вборзе умре в руку его. От рыкания жъ медведя того и от гласа юноши голкъ великъ побъже.

И Амира царь к сыну кликну: «Девгений, сыну мой, стере­гись, понеже лось бъжить велми великъ, тебе же укрытися негде». То слышавъ, Девгений поскочи, яко левъ, и догнавъ лося, похва­ти его за задние ноги, надвое раздра.

«О чюдо преславно божиимъ дарованиемъ! Кто сему не дивит­ся? Какова дерзность явись млада отрочати, кто лося догна быст­рее лва? От бога ему надо всемъ силу имьти. Како побьди медведи безъ оружия! О чюдо преславно! Видимъ юноши 14 летъ возрас-томъ суща, но не от простыхъ людей, но от бога есть созданъ». Но глаголаше межъ собою, и абие зверь, лють зъло, из болота выиде, из того же тростия. И узреста юношу, и часто глядаху, дабы не вредить юноши. Девгений же влечаше лосеву главу в правой руке и два медведя убитие, на левой руке — раздраны лось. И стрый рече ему: «Приди, чадо, съмо и мертвая та поверги. Зде суть ины живы звер, понеже то есть не лось раздрати надвое, то люты левъ, с великою обороною итти к нему». Отвещаша юноша: «Господине стрыю! Надеюсь на творца и на его величие божие и молитву ма­терню, яжь мя породи». И то слово Девгений рече ко стрыю, при-иде и восхити мечь свой вборзе и противу звери поиде. Звер же обрелъ юношу к себъ идушу и начать рыкати, и хвостомъ своя ребра бити, и челюсти своя разнемъ на юношу, и поскочи. Девге-ни жъ удари его мечемъ во главу и пресече его на полы.

И начать отецъ его ко стрыю глаголати: «Виждь, стрыю, вели­чия божия, како рассечень бысть левъ, якоже и прежни лось». И борзо поскочиста отецъ со стрыями и начаста целовати его во усто, и очи, и руде, и глаголаху к нему вси: «Видеще, господине, твоего велегласнаго возраста, и красоты, и храбръства, кто не подивится?» Бе бо юноша возрастомъ велми лепъ паче меры, а власы имуще кудрявы и очи вели гораздны. На нь зрети — лице же его, яко снегь, и румяно, яко червецъ, брови же черны имяше, перси жъ его сажени шире.

Видев же отецъ юношу велми красна, радовашесь и глагола к нему: «Чадо мое милое, преславни Девгений, зной золь и великъ в полудни бысть. Всяки зверь сохранился бяше в пустолесие. Пой-демъ, чадо, к студеному источнику, измыеши бо лице свое от многаго пота и во ины порты облечешися, а рудныя с себъ сни-меши, понеже от зверинаго пота, и медвежи капани, и лютаго зверя крови порты на тебе орудишась. Измыю твои руде и нозъ и дам азъ».

Во источницъ бо томъ свети, а вода яко свеща светится. И не смеяше бо к воде той от храбрыхъ приитъти никто, понеже бяху мнози чюдеса: в воде той змей великъ живяше.

И пришедши им ко источнику, и седоша около Девгения, и начаша мыти лице его и руце. Онъ же рече: «Руце мои умываете, а еще имъ калатися». И того слова юноша не скончавъ, абие змей великъ прилете ко источнику, яко человъкъ явись троеглавой, и хотяше людей пожрети. И узре Девгений, и вборзе мечь свой по-хвати, и противо змия поиде, и 3 главы ему отсече, и начать руки умывати. И вси предстоящи почюдишася такой дерзости, юже юно­ша показа на лютомъ звери, и начаша хвалу богу воздавати: «О чюдо велие! О вседержителю владыко, создавы человъка и велику силу давъ ему надо всеми силными и дивно храбрыми, показалъ человъки сильнее ихъ».

И начаша юношу прилежно целовати и ризы с него совлекоша. Исподни жъ быша хлада ради, и верхни бяху червлены, сухимъ златомъ тканы, и предрукавие драгимъ жемчюгомъ сажены, а на­коленники его бяху драгая поволока, а сапоги его вси златы, са­жены драгимъ жемчюгомъ и камениемъ магнитомъ. Острози его виты златомъ со измарагдом камениемъ.

И повеле юноша борзо ко граду погнати, да мати его не печа-лует по немъ. И приидоша в домы своя вси и начаша веселитись, и радостно пребываша. Паче всехъ Девгениева мати веселяшеся, занеже породи сына славнаго и велегласнаго и краснаго.

Бысть же Девгениевъ конь бълъ, яко голубь, грива же у него плетена драгимъ камениемъ, и среди камения звонцы златы. И от умножения звонцовъ и от камений драгихъ велелюбезны гласъ исхождаще на издивление всъмъ. На лядвияхъ коневых драгою поволокою покрыто летняго ради праха, а узда его бысть златом кована со измарагдомъ и камениемъ. Кон же его бысть борзъ и гораздъ играти, а юноша храбръ бысть и хитръ на немъ сидети. И то видя, чюдишася, како фарь под нимъ скакаше, а он велми на немъ крепко съдяще и всяческимъ оружиемъ играше и храбро скакаше.

Богу нашему слава, ныне и присно и вовъки въков. Аминь.

 

 

О СВАДЬБЕ ДЕВГЕЕВЕ И О ВСЪХЫЩЕНИИ* СТРАТИГОВНЫ

Преславны же Девгени взя молитву у отца своего к у матери своей, и совокупи воя немного, и взя с робою драгоценые порты и звончатые гусли, и всяде на конь свой борзы фарь, и поиде ко Стратигу¹.

И доиде сумежия Стратиговы земли. И не доиде до града за пять поприщ, и устави войско свое, и повеле им около себя стра­жу поставити и крепко имети, а сам поеде ко граду Стратигову. И приеде во грат, во врата града Стратигова, и встрете юношу Стра-тигова двора, и вопроша его о Стратиге и о сынех его и самой Стратиговне.

Отвещав же ему юноша: «Нет господина нашего Стратига царя дома, но в ыной стране ловы деюша и с четырми сыны своими. И о Стратиговне вопрошаеши, ино, господине, несть таковыя пре-красныя на свете сем. Мнози суть приежали, а никто в очи ея не видал, занеже Стратиг храбер и силен, и сынове и прочие войско ево, один на сто найдет, а сама Стратиговна мужескую дерзость имеет, иному некому подобна суть, разве тебе».

Слышав же Девгени радостен бысть, занеже суть указана ему и написано: прикоснется Стратиговне и жития сего 36 лет. И поеде же Девгений градом Стратиговым и приеде ко твору Стратигову, и нача взирати на твор Стратигов.

Видев же Стратиговна и приниче ко окну, а сама не показася, Девгени же и вспять возвратяся, взирающе на дворъ. И тогда дева я видевше и подивися.

Бе бо время преминуло на нощь, а Девгени поиде во своя шатры, взя с собою юношу того, любовь велику до него имея, совлъщи пове-ле с него порты худыя и облещи в драгая, и сотвори радость велику в ту нощь со своими милостивники. А за утра воста рано и повеле своей дружине имети у себъ сторожу и рече имъ: «Разделитеся на многая пути и другь друга стерегите. Аще к вамъ приидеть Стратигъ, азъ же не приготовлюсь, и начнеть вамъ пакости творити со многих странъ, и бъйтеся с нимъ не ужасно, донележе азъ не приспею».

То слово изрекъ, и облечеся во многоценныя ризы, и повеле взяти гусли со златыми струнами, и повеле принята юношу ново­приятого, и поехал самъ четверть ко двору Стратигову, и взя гус­ли, начать играти и пети, понеже дана ему божия помощь, иже имеет всегда на себе. Всегда ему доспеется, а прекрасной дъвице Стратиговне исхищенной быти от Девгения, сына Амиро царя.

И слышавши того гласа дъва и прекраснаго играния, бысть ужасна и трепетна, к оконъцу приниче и узре Девгения самого четверта мимо двор едуща. И вселися в ню любовь. И начать звати кормилицу и рече ей: «Какъ юноша мимо дворъ еха и умъ ми исхити! И ныне молю ти съ всемъ сердцемъ прилежно: Иди и глаголи к нему предварити». И когда возвратися юноша, и виде кормилица и рече к нему: «Кою дерзость имаши и что есть тъбъ орудие к сему дому? Но не смееть птица пролетети мимо двора сего: от моей госпожи мнози главы своя положиша». И отвеща Девгений: «Кто тя посла глаголати мнь?» Ж рече ему: «Мене по­сла госпожа моя, прекрасная Стратиговна, жалуючи юность твою, да быша тебъ не вредили. Глагола к ней: «Молви госпоже своей: тако рек Девгений — вборзе приклони лице свое ко оконцу и покажи образа своего велелепного, и тогда уведаешь, чего ради... Аще ли того не сотворишь, не имаши живота имети себъ и въси твои родители». И услышавъ, дъвица Стратиговна ко оконцу ско­ро припаде и начать глаголати к Девгению: «Свете светозарны, о прекрасное солнце! Жаль ми тъбъ, господине, аще моей ради любьве хощеши ся погубити, зане ини мнози мене ради главы своя положиша, а не видевъ, ни глаголавъ со мною. А ты кто еси, показавъ велию дерзость? Отецъ мой велми храбръ, и братия моя силни суть, а у отца моего мужие — единъ от нихъ на 100 наедетъ. А ты имаши мало с собою вой». Глагола Девгений къ дъвице: «Аще бы я бога не боялся, смерти бы предал тя. Даждь ми ответь вско­ре, что имаши на уме: хощеши ли слыти Девгениева Акрита жена или требуеши ему быти раба полоненна?»

Слышав же то, дъва слезно отвеща ему: «Аще имаши любовь ко мнъ велию, то ныне мя исхыти, яко отца моего дома нет, ни силной моей братии. Или чему ти исхитить менъ: аз сама еду с тобою, токмо в мужескую одежду облецы мя, зане имамъ мужес­кую дерзость. Аще путем мя нагонять, то сама оборонюсь. Мнози бо предо мною не успеютъ ничтоже сотворити».

И то слышавъ, Девгений радостен бысть и рече к дъвице: «Несть на сердце тако, якоже ты глаголеши, понеже ми есть в томъ срамъ от отца твоего и от братии твоей. Начнут глаголати: татьбою при-ехавъ, Девгений дъвицу от нас исхыти. Но сице ти глаголю: пове-ленное мое сотвори. Когда приидетъ отецъ твой и братия твоя, скажи имъ исхищение свое». И рече ей: «Выди пред врата».

И поклонися Девгению, и приять Девгений единою рукою, и посади ю на гриве у коня, и начат ю любезно целовати, и ссади ю с коня своего. Дъвица же не хотяше отлучитися от него, и рече Девгений: «Возвратися и сотвори, якоже ти рекохъ: до отца твое­го пришествия ожидай и менъ к себъ, пристроившесь, стани внь храма пред сеньми».

И тако рекъ, поцелова ю и поиде от нея. И пусти во градъ юношу, егоже взять пред градомъ, и приказа ему с вестью быти, какъ приедетъ Стратигъ. То слово рекъ, а самъ поиде к шатру своему и сотвори радость велию з дружиною своею.

И абие Стратигъ с лову приехавъ, а юноша к Девгению с вес­тью приспе, и рече Девгению: «Стратигъ приеха». И повеле Девге­ний фара своего борзаго седлати, а самъ облечесь во многоцен-ныя ризы и поехал на полубице инаходомъ, а фара борзого пове­ле пред собою вести. И приехавъ во градъ, вседе на фаръ свой, милостивники пусти пред градомъ, а самъ взять копие и ко двору Стратигову приеха.

Она жъ дьва начать поведати отцу своему, еже ей повеле Дев­гений. И рече Стратиг: «Ту думу думали мнози храбри, и не збыт-ся». И то слово изрече Стратигъ, а славны Девгений приспе. И услышавъ дъвица громъ фара и глас златыхъ звонцовъ и скочи борзо пред сени, где ей Девгений повеле.

А Девгений ударивъ во врата копиемъ, и врата распадошась, и въехавъ на дворъ, и Начать велегласно кликати, Стратига вонъ зовы и силныя его сыны, дабы видели сестры своея исхищения. Слуги же Стратига зовяху и поведа ему, какову Девгений дерзость показа, на дворе стоя без боязни, Стратига вонъ зовы.

И слышавъ Стратигъ Девгения, и не ять веры, глаголя сице: «Зде в мой дворъ птица не смееть влететь, ниже человъку внити». И поиде вонъ из храма. Девгений же стоя три часы, ожидаяи его, и не бысть ему никаков ответь, а ини предстоящи не смея ничто-же глаголати.

И повеле Девгений дъвице преклонитися к себъ, и яко орелъ исхити прекрасную Стратиговну, и посади ю на гриве у борзаго своего фара, и рече Стратигу: «Выеде и отъими дщерь свою пре­красную у Девгения, да не молвиши тако, что пришедъ татьбою украде». И то слово изрекъ, и поехавъ з двора, сладкую пъснь пояху и бога хваля. И ту песнь сконча, и пред градъ выеде к мило-стивникомъ своимъ, и посади девицу на коне иноходомъ, и по­иде к шатромъ своимъ.

И шедъ на гору борзе обозревся, ест ли по немъ погоня. И рече девице: «Велика есмь срама добылъ, аще не будеть по мнъ пого­ни, хощу возвратитися и поносъ имъ сотворити». Девгений мило-стивники нарядивъ и повеле воемъ стрещи около дъвицы, а самъ поеде во градъ ко двору Стратигову. И поеха во дворъ Стратиговъ, и удари в сени Стратиговы копиемъ, и сени распадошася, и вси быша во ужасти во дворе. И начать велегласно кликать, вонъ зовы Стратега и рече: «О Стратиже преславны, кою дерзость имаши или сынове твои, иже есмь исхитилъ у тъбъ тщерь, и не бысть по мнъ погони от тъбъ, ни от сыновъ твоихъ? И еще возвратйхся и понос ти великъ сотворихъ, да не глаголеши последи, что тать­бою пришедъ, исхити у мене тщерь. Аще имееши мужескую дер­зость у себъ, и кметы твои, то отъими у мене тщерь свою!» И то слово изрече, и поеха з двора, и возвратись вспять, и кликну велегласно: «Азъ еду из града и пожду васъ на поле, да не молви­те, что пришедъ и обольстивъ, побеже от насъ».

Услыша Стратигъ и зело вострепета и начат кликати сыны своя: «Где суть мои кметы, иже 1000 емлють, а ини и по две и по 5000 и по десяти тысящъ? И ныне борзо совокупите ихъ и протъчи сильни вои!»

Девгени же приде к дъвице и ссади с коня своего и рече дьви-це: «Сади, обыщи мя, главу мою, доидеже отецъ твой и братия твоя приидуть с вои своими. Агде азъ усну, то не мози будити мя ужасно, но возбуди мя тихо». И сяде дъвица, начать ему искати главу, и Девгений усне, а дъвица имея у себъ стражу.

Стратиг же собра множество вой своихъ и кметы своя, и ты-сящники, и поиде отъимати тщерь свою у Девгения. И выехаша из града со многими вои своими, и узре дъвица, и бысть ужасна, и начать будити Девгения тихо, со слезами рекуще такъ: «Востани! Воссия солнце и месяцъ просветися. Стратиг бо уже приспе на тя со многими вои своими, а ты еще не собра своихъ вой! Какъ ему даешь надежду тверду».

Девгени жъ восставъ рече: «Не требую азъ человъческия помо­щи, но надеюсь на силу божию». И въскочи, и сяде на борземъ своемъ фаре, и препоясася мечемъ, и рогвицу свою вземъ, и на­чать дъвицы вопрошати: «Хощеши ли отцу своему и братии живо­та, или вскоре смерти предамъ?» И начать дъвица прилежно мо-литись: «Господине, богомъ зданы силою, не предай отца моего смерти, да греха не имаши и поношения от людей, да не глаго-лють тьбъ, что тьстя убилъ». И начать ея вопрошати: «Скажи ми отца своего и братию, каковы суть». И начать ему дьвица глагола-ти: «На отце моемъ брони златы и шеломъ злать з драгимъ каме-ниемъ и жемчюгомъ сажень, а конь его покрыть паволокою зеле­ною; а братия мои суть в сребряных бронех, токмо шеломы на них златы, а кони их покрыты поволоками червлеными».

И то слышавъ, Девгений поцеловавъ ю, и противъ ихъ поеха, издалече стрети ихъ, и яко дюжи соколъ ударися посреди ихъ, и якоже добры косецъ траву положи: первое скочи — уби 7000, и абие возвратися — уби 20 000; третий ударися — и Стратига на-гна, удари его рогвицею тихо сверхъ шелома, и с коня сверже. И начать Страгигь молитись Девгению: «Буди тебе радоватись с вос-хищеною дъвицею, прекрасною моею дщерью! Подаждь ми жи-воть!» И туть пусти его Девгений, а сыновъ его превяза, нагнавъ, и приведе их; а Стратига не вяза. А иных превяза, яко пастухъ овецъ пред собою погна, где дьвица стояще. И узре дъвица отца и рече: «Азъ, отче, преже ти глаголах, ты же мне ие ят веры». И повеле Девгений своимъ милостивником Стратиговы вои гнать связаны, а самаго Стратига и сыновъ его с собою понята.

И бысть Стратигь прискорбенъ и начать молитися прилежно с сыны своими, глаголюще ему сице: «Якоже еси насъ смерти не предалъ, но животь намъ еси даровалъ, такоже насъ и с собою не вози, дай намъ свободу». И услышавъ дъвица моление отца своего и братии, и начать сама молитиея Девгению, глаголюще: «Азъ есми дана богомъ в руце твои. И по мнь паки и над родительми моими имаши власть. Уже бо еси многи вои победил, а отцу моему и бра­тии дай свободу, и не опечали матере моея, воскормивши тьбъ жену». И то изрече дьвица, и послуша ея Девгений и рече Стратигу: «Азъ старость твою пощажу, дам ти свободу и сыном своимъ; ток­мо знамение свое возлажу на васъ». И рече Стратиг: «Такую намъ свободу даеши, аще знамение возложиши?» Дъвица же и от знаме­ния умоли ихъ у Девгения. И бысть на Стратиге кресть злать праде­да его многоцененъ и у сынов его жуковины с драгимъ камениемъ и жемчюгом, и то взять у них за знамения протчаго ради времене.

Девгений жъ начать ихъ на сватьбу к себе звати. И рече Стра-тигъ: «Несть подобно нам пленикомъ ехати к тебь на сватьбу. Но молю ти ся прилежно и чада моя, не введи нас в срамъ и чад моихъ: будуще единой и тщери у матери, яко пленницу хощеши вести. И возвратися в дом мой, и радость ти великю сотворю и свадьбу преславную, дары приимеши, с великою честию возвра­тившись». Услышав же Девгений мольбы Стратиговы, возвратись в дом Стратигов с своею обручницею, и три мъсяца свадьбу дея-ща, и сотвориша радость велию. И приять дары многи Девгений, и все имение, еже было невестьчего, приять, и кормилица, и слуги, и с великою честию поеха восвоясы.

Егда же прииде во свою власть, и посла милостивники своя с великою честию с вестью ко отцу своему и матери, повеле при­строить преславную свадьбу. И рече ко отцу своему: «Ты, отче, прежъде силен прослылъ еси силою и славою, и нынь азъ — божиею помощию и твоимъ благословениемъ и матернею мо­литвою — что есмь задумалъ, то ми и збыстся. И несть мнъ про­тивника. Только бысть Стратиг, во всехъ храбрыхъ силен бысть, но, божиею силою, при мнъ не успе ничтоже, и восхитихъ бо у него тщерь. А ныне, отче, выеди с великою честию противо менъ на стретение Стратиговны». И пришед, предстатели отцу его по-ведаша повеленая Девгениемъ.

И слышавъ, отец и мати его радости наполнишась, и начата свадбу готовить, и созваша весь градъ, и поидоша противу Девге-ния и Стратиговны, и стретиша ихъ за 8 поприщъ от града с великою честию.

И падоша ницъ вси пред Девгениемъ, глаголюще ему тако: «О великое чюдо, сотворимое тобою, младымъ юношемъ, о, дер­зость благодатьная! Стратига победи и тщерь его исхити!» И рече имъ Девгений: «Не азъ победихъ Стратигову силу, но божиею силою побежденъ бысть». И Амирать въборзе шурью свою созва, и к Стратигу посла на свадбу звати, глагола ему: «Не ленивъ буди, свату, к намъ потрудитися, да купно обрадуемся и видимся, и чада наши обрадуются, понеже ихъ богь совокупи без нашего повеления».

И слышавъ то, Стратигь радостенъ бысть, и вборзе скопивъ весь родъ свой и многоценое имение, еже дарити зятя милово; совокупи же жену и дети своя, посла ко Амирату, свату своему. И слышавъ Амирать царь Стратига к себъ грядуща, и с великою честию и з Девгениемъ противъ его выехаша, и совокупившаяся с нимъ на едином мъсть и начаша ся дарити и по 3 мъсяцы преслав­ную свадбу твориша. И дастъ Стратигь зятю своему 30 фаревь, а покрыты драгими поволоками, а седла и узды златом кованы; и дастъ ему 20 конюховъ, пардусовъ и соколовъ 30 с кормилицы своими, и дастъ ему 20 кожуховъ, сухимъ златомъ шиты, и пово-локь великихъ 100; да шатеръ великъ единъ шит весь златомъ; вмещахусь в немъ многия тысящи вой, а ужища у шатра того шел­ковы, а колца серебряные; и дастъ ему икону злату святый Фео-доръ; да 4 копия аравитцихъ, да мечь прадеда своего. А теща дастъ 30 драгих поволокъ зеленых, 20 кожуховъ, шиты сухимъ златомъ з драгимъ камениемъ и жемчюгомъ, иныя дары многи дастъ ему. Первы шуринъ дастъ ему 80 поясовъ златокованых, иныя шурья даша ему многия дары, им же несть числа.

Исполнишася 3 месяц, радующеся свадбе, и приять Стратигъ велию честь, и жена его, и сынове его, и Амирать царь. А Девге-ний поеде с нимъ провожения ради, и зря на нь Стратигъ радо-вавшесь, и сынове его славу богу воздаяху, иже способи имъ боль таковаго зятя.

 

¹ ...ко Стратигу — к военачальнику (греч.). В повести это слово имеет значение собственного имени, поэтому и дочь называется Стратиговной

 

 

---

Дата добавления: 2019-09-13; просмотров: 138; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!