Платон мне друг, и никаких «но»
В процессе переименования милиции в полицию общественность взбудоражили публичные выступления сотрудников милиции, рассказывающих о нравах в их родном ведомстве. Как назвать действия этих сотрудников? Вынесли сор из избы? Это значит «разгласить нечто, касающееся только узкого круга лиц, связанных семейными или дружескими, деловыми отношениями». Нарушили корпоративную этику? В этом случае этика выступает в значении «нормы поведения, мораль человека какой‑нибудь общественной или профессиональной группы». А прилагательное корпоративный определяет, что речь идет о «группе лиц, объединенных общими профессиональными или сословными интересами».
Иными словами, эти люди (при непременном условии, что они говорят правду) совершили не очень хороший поступок, поскольку поставили в неудобное положение своих сослуживцев и, может быть, даже друзей. Менее осудительно будет звучать разорвали круговую поруку . Последнее в современном русском языке, в частности, обозначает и «взаимную выручку» (что хорошо), и «взаимное укрывательство», то есть «умышленное сокрытие преступления или следов преступления» (что, разумеется, плохо). Однако в русском языке XXI века корпоративная этика гораздо употребительнее, чем круговая порука . А в рамках этики один шаг от нарушителя до слов непорядочный или предатель , содержащих уже категорическое осуждение.
А теперь посмотрим на эту ситуацию с позиции гражданина России, который не входит в соответствующую корпорацию и, следовательно, заинтересован в том, чтобы милиция защищала его интересы (таких на одного милиционера около ста). Этот гражданин едва ли согласится с той осудительной оценкой, которую дают своим коллегам ревнители корпоративной этики. Как же тогда по‑русски назвать этих «нарушителей» и их поступки?
|
|
|
Разумеется, нарушить корпоративную этику можно и по недомыслию, и из мелкого чувства мести. Но можно и в результате большого душевного труда. Если поймешь, что участвуешь в неправом деле, и возникнет желание не только в нем более не участвовать, но и противостоять ему (пусть и ценой разрыва с сослуживицами и, может быть, друзьями). Однако даже в этом случае связывать такой поступок, например, со словами герой или борец (за справедливость ) будет очень грубым обобщением. Поскольку никак конкретно не отразит противоречие между интересами ограниченной группы людей и всей остальной части общества. Причем эта группа была продолжительно и близко связана с «нарушителем».
Великий Пушкин говорил о том, что предпочитает не судить людей, к которым сам принадлежит. Решительный герой Грибоедова был готов служить делу, а не лицам. Достоевский в ответ на утверждение, что истина вне Христа, предпочитал быть с Христом, но без истины. В новейшее время мы часто говорили о бунтарях и революционерах , то есть о людях «хороших», и о диссидентах и инакомыслящих , то есть о людях «плохих». Однако в этих случаях разрыв со «своей группой» ради общих интересов не обозначается явно. Впрочем, еще совсем недавно существовал почти сакральный текст, провозглашавший приоритет не корпоративных, а общенародных ценностей: «подбор кадров по принципам землячества, родства, личной преданности является тяжким злом». Текст этот – Устав КПСС. И хотя на деле все обстояло иначе, сама эта формулировка дорогого стоит.
|
|
|
Итак, в самом русском языке нет широко употребительных средств, обозначающих положительное отношение к тому и к тем, кто ставит общенародное благо выше корпоративного интереса. Это отсутствие заставляет глубоко задуматься. В частности, о тех трудностях, которые стоят на пути создания в нашей стране гражданского общества и правового государства.
Награда, премия, бонус
Все эти три слова имеют общую содержательную часть, обозначая дополнительное (сверх условленного) вознаграждение за какие‑либо усилия. Во всех трех случаях явно предполагается наличие двух участников – дающего и получающего, – а также непременно некоторой деятельности со стороны получающего. Причем такой, которая положительно оценивается со стороны того, чьим интересам она служила. Настолько положительно, что условный «заказчик» специально отмечает свое удовлетворение чем‑либо приятным для исполнителя. Слово взятка , например, выпадает из этого ряда, поскольку оно включает в себя деятельность весьма специфическую, подразумевающую не разнообразные усилия, но использование в целях личного обогащения тех прав, которые по замыслу должны соответствовать общественным интересам. Награда, премия и бонус предполагают добросовестность и честность со стороны «исполнителя», а также справедливость и благородство со стороны «заказчика». Все это в обобщенном виде может быть выражено словом благодарность, ведь благодарить значит «делать добро за добро». Однако это действие может и осложняться дополнительной семантической характеристикой, устремленной в будущее, «чтобы и впредь так поступал». Такую комбинацию содержательных признаков покрывают уже слова поощрять, поощрение.
|
|
|
Впрочем, сама ситуация «благодарности» может быть не только осложнена добавочными семантическими характеристиками цели, такими, например, «чтобы и впредь так делал», «чтобы любил дающего», «чтобы гордился собой» и т. п. Эта ситуация нуждается и в уточнении. И не только в таком, которое размежовывает ее с ситуацией, покрываемой словом взятка . Заслуживает уточнения сам характер вознаграждения, моральный он или материальный? Будучи, по определению, «дополнительным», справедлив ли он? Или отражает замашки куражащегося купчика? А может быть, напротив, «исполнитель» заслуживает большего добавления к условленной заранее плате? К сожалению, противопоставление обсуждаемых слов не всегда дает внятный ответ на все эти идущие от реальной ситуации вопросы. Строго говоря, бонус обозначает скорее нечто материальное, а премия может быть и только материальной, и только моральной, и той и другой одновременно. Например, при присуждении писательских премий обычно сообщают, существует ли у нее и материальный эквивалент и какой именно, от символической в виде одного рубля до весьма внушительного. А вот слово награда обычно соотносится с моральной стороной дела.
|
|
|
Не совсем ясным остаются и характеристики дающего и получающего. Хотя награда обычно проистекает от тех, кто находится выше по социальной лестнице, или от тех, зависимость от которых получающий по тем или иным причинам признает. Премии обычно исходят от начальников, специальных учредителей, в том числе и от коллег. А бонусы – от начальников, являющихся одновременно и распорядителями кредитов. Во всех этих трех случаях размеры морального и/или материального удовлетворения всегда требуют самостоятельного дополнительного обозначения, поскольку в соответствующих словах не выражаются.
Особую сложность для называния представляют такие случаи, когда люди награждают сами себя (самонаграждение ?), самим себе определяют премии (самопремирование ?) и/или назначают бонусы. В последние годы именно этот аспект – справедливость и обоснованность получения существенных дополнительных вознаграждений, моральных и материальных, вызывает особый интерес в обществе. Вспомним хотя бы о бонусах, которые руководители некоторых банков сами назначали себе, о лоббировании различных награждений или о предвзятости членов отдельных жюри, присуждающих премии.
Итак, несмотря на существование нескольких слов, соответствующая зона довольно невнятно покрывается необходимыми обозначениями. Требуя для своего точного отражения весьма длинных словосочетаний и предложений. И в этом одно из проявлений общего свойства «языковой сетки», натянутой над реальной действительностью: «где густо, где пусто». В этом принципиальное отличие языка от числового ряда, где пустот нет. И от такой географической карты, где нет белых пятен.
Безоткатные мечты
Глагол катить обозначает управляемое (катить мяч, бревно, коляску ) или самостоятельное («Катит по‑прежнему телега», – писал Пушкин) плавное однонаправленное перемещение по твердой поверхности. В языке артиллеристов существует слово откат . Оно называет обратное движение ствола или всего орудия после выстрела. Однако в русском языке конца XX – начала XXI века слово откат в этом значении употребляется крайне редко. Зато весьма и весьма распространено это слово в другом значении. А именно для обозначения перемещения вовсе не любых предметов, но только материальных ценностей, обычно денег. Причем не от любого объекта к любому, но только от получателя выгодного заказа (подряда, гранта, премии и т. п.) к тому, кто вожделенное благо дал. По‑видимому, откат в таком значении появился в языке чиновников‑бизнесменов.
Очевидно, что между значениями слова откат в языке артиллеристов и в языке чиновников‑бизнесменов есть очень существенные различия. Они проявляются в нескольких моментах. У артиллеристов движется назад их орудие или его часть, а у чиновников‑бизнесменов – им не принадлежащие материальные ценности. Да и само движение у артиллеристов грубо и зримо, а у чиновников‑бизнесменов всегда старательно скрыто и на всеобщее обозрение не выставляется. Более того. У артиллеристов это реальное обратное плавное перемещение по поверхности, а у чиновников‑бизнесменов – обычно передача из рук в руки. Есть в языке чиновников‑бизнесменов и другое однокоренное с катить слово, обозначающее «неожиданное, не очень приятное появление». В «деловой» среде говорят выкатить (цену, требование, условие и т. п.). И здесь, как и в откате , на первый план выходит не значение корня, называющего определенный тип движения. Но значение самой приставки, то есть «наружу», «вовне».
Таким образом, между словами откат и выкатить устанавливается некоторая внутренняя, системная связь. Это обстоятельство позволяет предполагать, что оба эти слова в обсуждаемых значениях имеют хорошие шансы укорениться в русском языке. Однако жизнеспособность любой языковой единицы определяется не столько тем, насколько органично она вписывается в языковую систему. Но прежде всего тем, насколько жизнеспособна стоящая за этой языковой единицей реалия. В случае с откатом можно, видимо, утверждать, что эта реалия занимает все более прочное место в нашей жизни. По крайней мере, об этом говорят многие участники разнообразных тендеров, конкурсов и другие потенциальные получатели государственных заказов и разного рода разрешений на деятельность. А раз так, то и слову – быть! Оно просто необходимо в ряду других слов, способных различать типы взяток: за закрывание глаз на реальные нарушения (например, в ГИБДД или милиции), за предоставление преимуществ (например, при поступлении в вузы или при получении помещений), за выдачу липовых справок, за уничтожение конкурентов, за рейдерский захват… Да мало ли за что? Не можем же мы для всех этих разных и обычных случаев использовать одно обобщенное слово – взятка ! Это то же самое, что иметь только дерево и не иметь березы, дуба, сосны, ивы, рябины, клена, ели и т. п. Не станет явления – не понадобятся и слова. Как это произошло с конкой, керогазом или калошами , например.
Оказывается, однокоренные слова помогают не только в орфографии. Они, если обратиться к их значениям, позволяют понять нечто важное в называемой ими реальной действительности. Так почему же наши чиновники от образования упорно не хотят, чтобы на уроках русского языка изучали не только правописание, но и значение слов? Не хочется верить, что в основе такой политики лежит небескорыстное желание угодить авторам (и соавторам) концептуально устаревших школьных учебников по русскому языку и конкретным издателям. А еще – неспособность людей, ответственных за содержание обучения русскому языку в России, устоять перед соблазном. Их неготовность отвечать на предложения участвовать в операции «откат": «А катитесь вы…». Каждый поймет куда.
За вычетом себя
В России всегда было мало людей абсолютно бессовестных. Даже отпетые злодеи у нас обычно не желали выглядеть в глазах других людей и перед самими собой законченными мерзавцами. Поведение человека, сочетающее дурные поступки и лживое их оправдание, по‑русски называется словами лицемерие, ханжество, фарисейство . Но формы этого явления могут быть разными.
Если, например, Х поступает плохо, предпочитая честному и непредвзятому поведению такое, которое лично выгодно ему, то Х – лицемер . Но только в том случае, если его поведение сопровождается более или менее лживыми объяснениями, почему он ведет себя таким образом. Без этих «объяснений» можно сказать, что Х – обманщик, лжец, самодур .
Возможна, однако, и иная тактика. Задумав гадость, Х делает все для того, чтобы другие считали его человеком благородным и ни на какую пакость абсолютно неспособным. Вот под этой завесой Х и поступает плохо, делая это тайно и как бы нечаянно. Тогда Х – ханжа . Ханжа отличается от лицемера тем, что степень «защиты» неблаговидных действий у него на первом месте и выражена более ярко. Классические литературные примеры именно ханжей – это мольеровский Тартюф и щедринский Иудушка Головлев. В зоне, отражаемой словами лицемер, ханжа, лицеприятный, фарисей , выступают также существительные маска, личина . Кроме того, здесь довольно много сложных слов, где первым корнем является числительное два: двуличный, двоедушный, двурушник . Последнее слово со значением «тот, кто под личиной преданности действует в пользу противной стороны» теперь редко употребляется. А возникло оно среди московских нищих и исконно обозначало стоящего на паперти нищего не с одной, а с двумя протянутыми руками, причем таким образом, чтобы вторая выглядела принадлежащей другому нищему. Ср. также двойной (стандарт, мораль ).
Разлад между делами и словами может приобретать и другие формы. Я имею в виду такую ситуацию, когда Х страстно и долго призывает других поступать хорошо, при этом вообще не задумываясь о собственном поведении. Не умея подобрать подходящее слово из числа укорененных в русском языке, предложу назвать такого человека призывателем . В отличие от лицемера, ханжи и даже фарисея , хоть как‑то понимающих свое несовершенство и его маскирующих, призыватель считает себя по определению абсолютно безгрешным. Что, на мой взгляд, говорит о полном отсутствии у него совести. Ее не нужно даже как‑то успокаивать (для себя) или попирать (имея в виду оценку со стороны других людей). При этом призыватель как‑то забывает, что, живя в современном информационном обществе, он постоянно на виду. Поэтому странно (если не кощунственно) звучат сегодня призывы к соборности от обладателя мигалки. К социальной справедливости – от покровителя принадлежащих к его клану распиаренных бездарей. К самоограничению – от владельца обширных земельных угодий в европейской части России и элитной недвижимости в Москве и за рубежом.
Призыватель видит главные причины нынешнего нравственного упадка в уменьшении часов на изучение в школе Толстого и Достоевского. Никак не принижая воспитательное значение литературы, полагаю, однако, что главным воспитателем является реальная жизнь. Именно она гораздо конкретнее и убедительнее, чем писатели прошлых веков, отвечает молодому человеку на все сжигающие его вопросы. Кто, почему и насколько вызывающе в этой жизни процветает, а кто – пожизненно лишен возможности выбраться из бедности, хрущоб и двух первых телепрограмм?
Лучшее средство воспитания молодежи – не литература, не кино и даже не телевидение, а личный пример известных членов общества, деятелей культуры в частности. Молодежь, как правило, ориентируется не на слова тех, кто к ней обращается, а на личное поведение призывателя. И если его поведение, мягко говоря, негармонично, то об этом по‑русски можно сказать по‑разному. Это, например, и евангельское «В чужом глазу соринку видит, а в своем бревна не замечает», и старинное «Врачу, исцелися сам!», и крыловское «Не лучше ль на себя, кума, оборотиться», и грубое, просторечное «Чья бы корова мычала».
Радость за чужой успех
Если у лица А неприятность и лицо Б этим огорчено, то в зависимости от характера этой неприятности мы употребляем слова сочувствие, сострадание, соболезнование , а если у А неприятность, а Б этому рад, говорим злорадство . Когда у лица А произошло что‑то хорошее, а лицо Б этим огорчено, мы называем это завистью . А теперь представьте, что у А случилось что‑то хорошее, а Б этому рад. Каким словом описать его чувства? Да, мы так и можем сказать: Б рад за А. Но ведь этого мало.
В русском языке есть глагол завидовать и образованное от него и сохраняющее все части его значения существительное зависть . Этими словами обозначается следующая ситуация. Лицо А имеет Х (талант, хорошую жену, достойного сына, дом, автомобиль, интересную работу и т. п.), а лицо Б соответствующего Х не имеет. Этот пласт содержания слов завидовать, зависть предопределяет и другой аспект, указывающий на то, что Б испытывает неприязненные чувства к А. Мало того, если бы соответствующего «предварительного» пласта не было, то и «основной» не смог бы появиться. Сравни саркастическое Позавидовал нищему, что у него есть сума . Или разговорное ему не позавидуешь – о человеке, находящемся в бедственном положении.
У неприязни неимеющего по отношению к имеющему могут быть разные формы. Неимеющий настолько раздражен ситуацией, что желает имеющему самых ужасных неприятностей. О таком случае говорят черная зависть . Но может существовать и «смягченный» вариант ситуации. Неимеющий очень хочет сам иметь то же самое, что есть у имеющего, при этом лично не желая имеющему никакого зла. Тогда говорят белая зависть или по‑хорошему завидовать . Уклонимся от обсуждения случая, когда «предмет» обладания не растиражирован, а представлен в уникальном виде (любимая женщина, конкретная должность, первое место на соревнованиях и т. п.).
Предположим и другой вариант ситуации. Неимеющий не только не испытывает неприязненных чувств к имеющему, но, напротив, радуется за него, отдавая должное его таланту и трудолюбию и считая чужой успех заслуженным и справедливым. О такой радости пишет Даниил Гранин: «Пушкин радовался всем достижениям поэзии, которая его окружала, своим современникам, более или менее талантливым. Чем талантливее, тем ему было приятнее. Это важная черта – не все завидуют друг другу. В человеческом обществе есть нота радости за окружающих людей, талантливых, удачливых. Небольшая нота, но важная, она звучит».
Вопрос, как назвать эту ноту. Это не просто рад за вас , поскольку в таком случае речь не идет о противопоставлении имеющего и неимеющего. И доброжелательность тоже не совсем подходит – ведь это слово также не выражает радости человека, у которого нет того, что есть у другого.
На это обстоятельство обратил внимание профессор МГУ Владимир Новиков в своей книге «Роман с языком». Автор пишет о невозможности точно, одним словом перевести на русский язык немецкий глагол gönnen , значение которого он разъясняет так: «охотно и без зависти смотреть на счастье и успех другого, потому что он в этом нуждается или это заслужил».
В русском языке есть глагол злорадствовать – «испытывать радость при неудаче или несчастье другого». А вот слова доброрадствовать или благорадствовать в современном русском литературном употреблении мне, по крайней мере, не встречались. Неужели эта «небольшая нота» радости за чужой талант, чужие достижения и их справедливую высокую оценку уже не звучит в наших сердцах? А ведь у Пушкина звучала! И даже если эта нота редка, очень хочется иметь ясное и краткое ее обозначение.
Добавлю, что отсутствие слова может говорить не только об отсутствии соответствующего явления. Но и о ситуации, которая настолько понятна, что не требует специального обозначения. Например, когда мы говорим о ком‑нибудь, что у него сердце (печень, почки ), все поймут, что этот орган не в порядке, болен. Так вот, пусть сами читатели решат, почему мы испытываем трудности, пытаясь выразить словами чувство радости за чужой успех.
Дата добавления: 2019-09-13; просмотров: 153; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!