В летнюю пору нельзя не восторгаться цветами лотоса,
Но неужели красный лотос благоухает лучше белого?
Поняв, что его грех не остался тайной для Минъу, Уцзе напи- сал другу прощальные стихи и умер во время медитации. Минъу знал, что вследствие своей дурной кармы Уцзе должен переро- диться врагом Дхармы, и поэтому он решил умереть вслед за дру- гом. Он переродился в монаха-поэта по имени Фоинь, тогда как Уцзе переродился в знаменитого поэта Су ІІІи, который любил высмеивать монашествующих. Однако благодаря встрече с Фо- инем Су Ши стал относиться к вере с уважением и в конце кон- цов достиг просветления, став даосским небожителем по имени Дало Дяньсянь. А что касается девицы, с которой согрешил Уцзе, то она тоже была спасена.
Подобные нравоучительные рассказы о грехопадении и чу- десном спасении буддийских монахов весьма многочисленны в литературе, особенно простонародной, Китая и сопредельных стран. Хотя мы не найдем в них прямых утверждений о том, что искушения плоти составляют неизбежный элемент подвижни- чества Дхармы, идея неизбежности и даже — страшно сказать — необходимости соблазна для достижения духовной просветлен- ности подспудно, неким глухим намеком присутствует в такого рода сюжетах. Мы встречаем эту двусмысленность в отношении к сексуальности, например в творчестве эксцентричного японско- го монаха Иккю (XV в.). В одном из своих стихотворений Иккю упоминает о некоем монахе по имени Есо, который называл сек- суальные переживания “таинственным пробуждением”. В другом стихотворении, озаглавленном “Портрет архата в доме певичек”, Иккю открыто высмеивает официальный образ бесстрастной свя-
|
|
|
·* *
Выше мы уже могли убедиться в том, что распространение буд- дизма в Китае существенно изменило самое понятие китайцев о духовном пробуждении и в конечном счете привело к распаду их традиционного духовного идеала. Подобным же образом будций- екая религия повлияла и на сексуальную культуру Китая, привне- ся в эту культуру совершенно новые компоненты и в конце концов расшатав выработанный даосизмом синтез воли и чувст- ва в сексуальной практике древних китайцев.
Прежде всего буддизм с его проповедью монашеской аскезы и полного искоренения страстей породил неизвестный в Древнем Китае негативизм в отношении сексуальности, взгляд на секс как на запретный плод. Будда называл женщин прислужницами Ма- ры — повелителя демонов. Самое раннее упоминание об учении Будды в китайской литературе, датируемое I I веком н.э., относит- ся как раз к искушению Будды женской красой: когда Будда си- дел в медитации, Мара подослал к нему самых прелестных женщин в целом мире, но Прозревший не поддался соблазну, на- звав прелестниц “всего лишь бурдюками, наполненными кро- вью”. В другой популярной истории чаньский монах, сидевший в медитации, вообще не заметил прошедшей мимо него красивой женщины. По словам монаха, он видел перед собой только “кос- ти, скрепленные друг с другом”.
|
|
|
Соответственно, плотская любовь в свете заповедей Будды приобрела характер нарушения, преступания нормы, а сексѵаль- ность стала предметом духовной драмы. Прежде всего — драмы соблазна. А в результате наследие буддизма невольно способство- вало резкому усилению эротических мотивов в китайской культу- ре. Чем яростнее нападали буддисты на сексуальность, тем более могущественным фактором духовной жизни она оказывалась -- вплоть до того, что с легкой руки радикальных буддийских про- поведников секс был объявлен чуть ли не лучшим средством ДОС- тижения высшей ясности сознания.
С эпохи раннего Средневековья в популярной буддийской ли- тературе появились различные сюжеты на тему сексуального со- блазна и искупления греховной страсти. Вот характерный сюжет такого рода, сложившийся из первоначально обособленных эпи- зодов. Его героями являются два буддийских монаха по имени Уцзе и Минъу. Монах Уцзе взял в свой монастырь девочку-под- кидыша, а когда ты выросла и стала очаровательной девушкой, пленился ее красотой и вступил с нею в любовную связь. Нраво-
|
|
|
Сексуальности. Он сравнивает секс с целебным снадобьем, напо- добие отвара из женьшеня, который чрезвычайно полезен, если его принимают в умеренных дозах, но способен разрушить здоро- вье, если им злоупотребляют. “Когда в любви сдерживают себя и соблюдают надлежащие периоды воздержания, тогда любовь мо- жет укрепить силы инь и ян и дать мужчине и женщине душевное отдохновение, — пишет Ли Юй. — Когда же любовью занимают- ся без разбору, она превращается в смертельную схватку между силами Огня и Воды...” В своих записках Ли Юй отмечает даже, что плотская любовь может быть особенно целительной для здо- ровых и полных сил юношей и девушек, сгорающих от любовно- го томления.
Называя секс лекарством, Ли Юй настоятельно советует сво- им читателям ограничиться только “домашними” связями, т.е. близостью с женой или в крайней случае с одной-двумя наложни- цами, и отказаться от любых связей на стороне. Последние, утвер- ждает Ли Юй, разрушают семью и добрую репутацию, а кроме того, лишают человека душевного покоя, а нередко и состояния. Одним словом, легкомысленные связи сулят в жизни сплошные убытки, и предаваться им — большая глупость.
|
|
|
По словам Ли Юя, он написал свой роман только для того, чтобы “побудить читателей держать в узде свои желания”. Для чего же тогда все эти откровенные постельные сцены, рассужде- ния с женских прелестях, рассказы о подвигах китайских дон- жуанов? Единственно для того, оправдывается Ли Юй, чтобы читатели увлеклись романом., прочитали его цо конца и воспри- няли сердцем его нравоучительный смысл. Ибо кто же станет слу- шагь скучные плоские назидания, даже если в них содержится вся святая истина?
Появление жанра дидактико-эротического романа в китайской литературе свидетельствовало и о глубоком переосмыслении сексуальности в китайской культуре. Этот жанр рожден более сложной, более тонко чувствующей цивилизацией, в которой значительно острее осознаются внутренние противоречия сексу- альности как общественного и культурного явления. Ибо теперь сила эроса воспринимается как великое испытание, призванное пробудить в человеке весь потенциал его сознания через кон- фронтацию бодрствующего духа с буйством плоти. Сексуальность переживается в контексте религиозной драмы искушения, грехо- падения и искупления. Подобно древним инициационным обря- дам, это “испытание эросом” может завершиться либо смертью тости, ссылаясь на историю о том, как бодхисатва Манджушри спас от сексуального искушения ближайшего ученика Будды Ананду:
Дата добавления: 2019-09-08; просмотров: 148; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!