Эпистемологические выводы из представленной истории понятия
символы и говорит о химических органах, эндокринной системе, ретикуляр-но-эндотелиальной системе, о системах, которым не соответствуют какие-либо точно определенные органы. Каждый из этих периодов использует в своем стиле совершенно ясные понятия, ибо их ясность — это их сочетаемость с другими присущими данному стилю понятиями. Несмотря на эту ясность, непосредственное общение сторонников различных стилей мышления невозможно1. Кто, например, мог бы перевести древнее анатомическое понятие «лоно» [Schoss] на язык современных определений? Где мог бы локализоваться этот мистический орган? Рассмотрев рисунок из научного труда XVII века, перейдем к рисунку XIX века. Когда Геккель (Hackel), этот романтический, вдохновенный рыцарь истины, хотел продемонстрировать свою идею о происхождении человека, он, не задумываясь, использовал одни и те же клише для изображения различных объектов (например, эмбрионов животных и человека), которые, согласно его теории, должны выглядеть одинаково. Его «История естественного творения» прямо-таки кишит тенденциозными, т. е. соответствующими его стилю, иллюстрациями. Стоит только взглянуть на умную морду старого шимпанзе или старой гориллы на рис. XIII, чтобы сравнить их с ужасными физиономиями австралийских аборигенов или папуасов (рис. XIV).
Наконец, приведу особенно яркий пример тенденциозного отстаивания принятого убеждения. «Наверное, самой лучшей поддержкой теории наследования приобретенных признаков являются опыты Каммерера (Kammerer). Увлажняя клетки и применяя желтую подстилку в них, а также меняя другие общие условия содержания, он получил из пятнистых экземпляров Salamandra maculosa полосатых. Этим искусственно выведенным зверькам он удалил яичники и пересадил им яичники пятнистых животных. Когда он случал таких животных с обычными пятнистыми саламандрами, их потомство рождалось с пятнами, расположенными в упорядоченные полоски. Был сделан вывод, что это искусственно измененные соматические клетки оказывали влияние на чужие половые клетки». Этот результат стал сенсацией, но затем обнаружилось, что опыты Каммерера были фальсифицированы (конец 1926 г.), и, когда подлог был обнаружен, исследователь покончил с собой»2.
|
|
|
1 Тем, кто хотел бы убедиться в этой невозможности, я посоветовал бы ознакомиться с содержанием спора между Бете (Bethe) и анатомами на страницах «Klinische Wochenschrift», 1928 г. [Среди участников спора были Аккерманн (Ackermann), Фик (Pick), Фрёлих (Fröhlich), Гёпперт (Göppert), Голдстейн (Goldstein) и Петерсен (Petersen). — Прим. ред. англ, перевода.]
г Nägeli O. Allgemeine Konstitutionslehre in naturwissenschaftlicher und medizinischer Betrachtung. Berlin. 1927, S. 50, 51. Несмотря на явно выраженные у Нэгели обвинения, я все же полагаю, что причина не сводится к простой mala fides [недобросовестности (лат.;. — Прим. перев.} у Камерера, оригинального и способного исследователя.
|
|
|
62
Эпистемологические выводы из представленной истории понятия
Если кто-то скажет — особенно имея в виду последний пример, — что все это искажения нормального хода познания, то я должен признать, что многие «самосбывающиеся мечты» действительно можно оценить именно так. Но как врач, я знаю, что нет резкой границы между нормальным и аномальным: аномальное — это часто лишь усиление нормального. Кроме того, ведь известно, что социальное воздействие как нормального, так и аномального часто бывает одинаковым. Если мотивы философии Ницше, например, были психопатологическими, то социально они действуют точно так же, как нормально обусловленные воззрения. Высказанная мысль относится к тем социальным силам, которые создают понятия и мыслительные навыки: она входит в связь с другими мыслями и совместно они уже определяют то, что «иначе и мыслить нельзя». Даже если какое-то отдельное высказывание оспаривается, мы формируем свое мышление в кругу той проблематики, которая возникает в результате этого спора, и сам этот спор приобретает, таким образом, социально значимую роль1. Это становится осязаемой реальностью, которая затем уже обусловливает все дальнейшие акты познания. Возникает самодостаточная гармоническая система, внутри которой уже нельзя найти логические истоки каких-то отдельных элементов. От каждого высказывания что-то остается: решение или проблема, даже если это проблема рациональности самой проблемы. Каждая формулировка проблемы уже содержит в себе половину ее решения. Каждое будущее исследование должно пройти по уже существующим мыслительным тропинкам. Будущее никогда не может полностью освободиться от прошлого, нормального или аномального, разве что отбросит его по правилам, которыми характеризуется его особая мыслительная система.
|
|
|
Устойчивость мыслительных систем доказывает, что с ними нужно считаться как с определенными единицами, самостоятельными стилевыми системами. Они не только являются суммами своих частей, но выступают как гармонические целостности, в которых выражаются определенные характеристики этого стиля, характеристики, которыми определяется и обусловливается каждая частная функция познания.
Замкнутость системы, взаимодействие между познанным, тем, что должно быть познано, и познающим обеспечивает гармонию внутри системы, но в то же время — гармонию иллюзий, от которых затем никак нельзя избавиться в рамках данного стиля мышления.
1 Ерусалем (Yerusalem) называет это «консолидацией» [Verdichtung].
63
Дата добавления: 2019-09-08; просмотров: 168; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!