И Сталин стравил, но лучше всё по порядку.
Когда умолкли выстрелы, и Германия подписала капитуляцию, у Сталина было двенадцать маршалов. На войне они командовали фронтами, но фронтов не стало. Нужно было пристроить безработных к месту.
Маршал Берия и так был занят серьёзными делами, да и к армии он никакого отношения не имел. Маршал Буденный по дряхлости и совершенной бесполезности в трудоустройстве не нуждался – работал музейным экспонатом. Василевского, способного военного теоретика и практика Сталин оставил при себе, в Москве. Остальных маршалов пристроил кого куда. Рокоссовского назначили военным министром в Польшу, чтобы приглядывал за занозистыми ляхами. Ворошилова в Венгрию, Толбухина в Болгарию, Конева в Австрию. Ещё четверых отправил командовать различными военными округами. А Жуков стал наместником Сталина в Германии. Называлось это иначе, но по существу было нечто подобное. На всякий случай Сталин своего цепного пса обложил верными (как он полагал) людьми. Заместитель по делам администрации А.Я. Вышинский, заместитель по партийной линии Телегин, заместитель по делам госбезопасности Серов
Всё вроде в порядке.
Но очень быстро стала поступать информация, от которой в Москве схватились за голову. Во-первых, Георгий Победоносец, похоже, окончательно слетел с резьбы и возомнил, что он – единственный спаситель Отечества. Организацию и проведение (почти всех) военных операций он присваивал себе, а кучка подхалимов его брехню с готовностью подхватывала и распространяла далее.
|
|
|
Во-вторых, воровали. И воровали так, что уму непостижимо. Самое ценное стаскивали к Жукову, но и себя не забывали. Мало того, воровали и те, кто должен был присматривать за Георгием «Победоносцем» – Телегин и Серов.
СМЕРШ ещё существовал и его начальник Меркулов снабжал Сталина убойным компроматом на Жукова и его пособников. Потом оказалось, что Меркулов и сам заворовался. На Меркулова стали «шить» дело, а Жукова умелым маневром вытянули в Москву. Обставлено это было хитро – маршала назначили главнокомандующим сухопутными войсками. Собственно говоря, эта должность была совершенно лишняя. Учреждена она была исключительно для того, чтобы выдернуть Жукова из Германии как карасишку из пруда. И посмотреть, как он будет вести себя под сенью родных осин.
Георгию Константиновичу дали шанс утихомириться. Он этим шансом не воспользовался – скорее всего, просто не понял, что ему дают шанс… Ну, что же взяли в оборот. Собрали высший военный совет и после изучения недавней военной истории установили, что к плану ликвидации Сталинградской группировки немцев, Жуков имеет практически касательное отношение. Не имел он отношения и к ликвидации крымской группировки войск противника. И к ликвидации Корсунь-Шевченского котла, и к Курской дуге. И Киев освобождал не Жуков, а Конев. В Берлине правда, маршал был, но без северной поддержки Конева и южной группы Рокоссовского, вряд ли он мог там оказаться.
|
|
|
Завравшийся Георгий стал оправдываться, что якобы он говорил не о Крыме, а о селении Крымском, но ему напомнили, что разговор он вёл именно о Крыме. После чего Жуков повесил голову и перестал оправдываться. Сознался, что наболтал сдуру и попросил отпустить его с миром. Его отпустили командовать Одесским военным округом. Между прочим места курортные, не дальневосточные дебри, где сидел Малиновский, и не белорусские Барановичи, где находился Тимошенко, да и не дикое Прикарпатье с его бендеровцами (там Конев).
Вскоре из Одессы пошла информация о бзиках Жукова. Так в Одессу приехала комиссия во главе с недавно назначенным министром вооружённых сил Булганиным. Жуков и тут показал норов. Встречать комиссию на вокзал не явился. Безусловно, Булганин – штатский человек и военный министр из него никакой, но хочешь, не хочешь, он официальное лицо, прямой начальник Жукова. Так, что встречать полагалось.
|
|
|
Вот тут-то и стало раскручиваться «трофейное дело». Для начала взяли Сёмочкина, который сразу рассказал, как товарищ Жуков награждал орденами женщин за определённые услуги в его кабинете. Потом, что гораздо любопытнее, показал, что в квартире у маршала имеется объёмный чемодан с драгоценностями. А тут приспел очередной случай. На таможне были задержаны семь вагонов с мебелью из Германии, которые честно из своего кармана, оплатил Жуков.
Многие, задали вопрос: «Это откуда же столько денег в кармане у маршала, чтобы оплатить семь вагонов мебели: карельская берёза, орех, красное дерево?» И без всякой политики занялись барахлишком. «Улов» оказался маловат: единственная шкатулка, в которой часов – двадцать четыре штуки (17 из них золотых, 3 – с драгоценными камнями). И ещё всякая мелочёвка пятнадцать – золотых кулонов (8 с бриллиантами), золотые портсигары, цепочки, кольца браслеты, серьги. Шерстяных тканей, шёлка, парчи, панбархата, четыре тысячи метров. Мехов: собольих, обезьяньих, лисьих, котиковых, каракулевых, морского бобра – триста двадцать три шкуры. Шевро высокого качества – тридцать пять кож, дорогостоящих ковров и гобеленов из дворцов Германии – сорок четыре штуки, картин – пятьдесят пять штук. Дорогих приборов два ящика, аккордеонов с богатой художественной отделкой – восемь штук. Уникальных охотничьих ружей известных фирм двадцать штук. Большое количество книг на немецком языке с красивым золотым тиснением на кожаных переплётах (по-немецки маршал не читал, не писал). Но самое удивительное, это семьдесят восемь оконных шпингалета и сорок четыре велосипедных насоса. (Действительно, для чего это?)
|
|
|
Маршал юлил чрезвычайно неумело, прямо таки убого:
– Картины, гобелены? Да привёз из Германии, но ведь всё это на казённой даче, следовательно всё казённое… А, что надо оформить? Так ведь не знал, я человек военный…
– Ружья? Собирался сдать, уже полтора года собирался…
– Золотые вещи? Так подарили. Куда не приеду, всё в карманы суют.
– Сервизы? Ах, сервизы, так купил за 9200 марок.
(Откуда марки не уточнял).
И снова пожалели! Признали, что следует исключить из партии, но, простили и отправили на Урал. Но с остальными генералами поступили сурово. Если уж в военные годы в застенках НКВД били смертным боем и даже мочились на голову генерала Кирилла Афанасьевича Мерецкова – заместителя начальника генштаба. То после войны с не меньшим «энтузиазмом» поступали с маршалом авиации А.А. Новиковым, генерал-лейтенантом Телегиным, кавалерийским генерал-лейтенантом В.В. Крюковым, главным маршалом артиллерии Н.Н. Вороновым, а так же с генералами С.А. Худяковым, Г.И. Кулаковым, Ф.Т. Рыбальченко, В.Н. Гордовым и многими другими боевыми генералами.
В годы войны, кто-то брал Рейхстаг, и после более полувека средства массовой информации спорили о смельчаках первых водрузивших Красное знамя на его купол. А кто-то брал Рейхсбанк, тихо без помпы, без шума. Мешки с деньгами, ящики с золотом, самолёты и вагоны с художественными ценностями, вывозились из Германии.
Что тут скажешь? Вообще-то на войне трофеи брали всегда. А уж в Германии, после краха «тысячелетнего» Рейха – тем паче. И не одни советские воины отметились. Грабили все – и чопорные англичане, и темпераментные французы, а уж янки… те вообще всегда были бандитами. И если совсем честно – кто бы прошел, запихав руки в карманы мимо какого-нибудь трёхствольного ружья работы Зауэра или Функа, а то и золотого портсигара. Война, знаете ли… Но чтобы велосипедные насосы, тюк с женскими чулками, или сотню шпингалет, это уже не крохоборство, а откровенное быдло.
Теперь о высшем руководстве.
В трофейном деле были замешаны: И.А. Серов – зам. Наркома госбезопасности, Хрущёв – председатель совета народного хозяйства, Булганин – министр вооружённых сил, Маленков – бывший начальник управления кадрами ВКП(б) и так далее. Теперь два мощных клана, стравленных Сталиным – партийная и чекистская номенклатура открыто боролись за неограниченную власть в стране. Они «стряпали» друг на друга совершенно идентичные дела, одновременно превращая свои ценности в валюту, и вновь переводили её в западные банки. В то же время им не терпелось свергнуть тирана, и в этом они находили общий язык.
Жёны номенклатурных работников, увидев столь ошеломляющие богатства, тронулись умом от роскоши. Но у Сталина были свои уставные рамки, и исключений не существовало. Жена Молотова – Полина Семёновна Жемчужина, считала, что она имеет право взять из Гохрана свадебную корону императрицы Екатерины I и подарить её жене американского посла. За что и оказалась в тюрьме. Жена Калинина, тоже взяла из Гохрана соболью шубу расстрелянной императрицы Алисы Гессенской и оказалась на нарах в компании с Лидией Андреевной Руслановой – народной певицей, женой генерала Крюкова. Вина Руслановой состояла в том, что она появилась на сталинском приёме вся обвешанная бриллиантами, как новогодняя ёлка. (это были трофеи мужа). Сталин скромно спросил её:
– …могут так одеваться простые советские люди?
– Нет, не могут, а ведь искусство (в данном случае ювелирно-художественные ценности) принадлежат народу.
Как бы в насмешку, где-то на приисках мыла золото и Евгения Гаркуша, жена Петра Петровича Шершова, наркома морского флота, академика, Героя Советского Союза, участника экспедиции «Челюскин» и дрейфующей станции СП-1.
В глухой тюрьме сидела Зинаида Дмитриевна Кузнецова – жена А.А. Кузнецова (председателя Ленинградского обкома и горкома партии). Их участь разделяла жена Н.А. Вознесенского (первого секретаря Ленинградского обкома партии) и дочь наркома образования А.С. Бубнова – Елена Андреевна.
Дата добавления: 2019-07-15; просмотров: 193; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!