Религиозные представления древних майя

Введение

 

После обнаружения в XIX столе­тии развалин городов майя в глубине тропических джунглей Цен­тральной Америки по поводу этой культуры и ее таинственной гибели возникло множество домыслов. Она оставила нам руины величественных храмов и пирамид, а также крепо­стей и дворцов на горных вершинах. Усилия археологов, историков, ис­кусствоведов и лингвистов позволили кое-что узнать о развитии этой циви­лизации до периода, которым уже достаточно точно датируется ее упа­док, — между 790 и 909 гг. Именно тогда исчезла так называемая класси­ческая культура майя, просущество­вавшая примерно с 300 по 900 г. на Южных низменностях, охватывающих гватемальский департамент Петен, крошечное государство Белиз, северо-запад Гондураса и мексикан­ские штаты Чьяпас и Табаско. Причины ее гибели не ясны и продолжают порождать все новые гипотезы. Разразился ли в регионе экологический, сельскохозяйственный или социальный кризис? Разрушило ли великолепные го­рода с их огромными стадионами и роскошными бассейнами какое-то стихийное бедствие? Или майя стали жертвами чужеземного вторжения?

Историю майя можно разделить на две эпохи. В раннеклассический период (350—600) их цивилизация пе­реживала рост, а центром ее был го­род Тикаль. Затем наступил застой примерно на 60 лет (531—593), кото­рый оставил мало монументальных памятников. За ним последовал позднеклассический период (600—800), характеризовавшийся расцветом культуры. В это время появились но­вые города, были заселены ранее заброшенные и разрослись сохранив­шиеся центры.

Со временем появились регио­нальные различия, и Тикаль утратил свое ведущее положение. Некоторые ученые считают, что власть на Южных низменностях по­делили несколько горо­дов. Важнейшие из них — Тикаль, Калакмуль, Паленке и Ко­пан, — вероятно, кон­тролировали крупные территории и делеги­ровали ряд полномо­чий второстепенным центрам, находившим­ся от них в своего рода вассальной зависимо­сти. Однако основы такого федеративного устройства, по-види­мому, были шаткими, поскольку все строи­лось на непрочных политических союзах и семейных связях. Известно, что города враждовали, а власть в них часто переходила из рук в руки. Господ­ствовавшее прежде мнение о едином и мирном народе древ­них майя в настоящее время безнадежно ус­тарело.

Загадки цивилизации майя

Тропические леса Центральной Америки – родина древних майя. Они пришли с севера, и даже слово «север» — «ша­ман» на их языке — связано с понятием «древний», «оставшийся позади». Трудно сказать с достоверностью, когда индейцы майя заселили вначале земли Гватема­лы и Гондураса, а затем и полуостров Юкатан. Скорее всего в первом тысячелетии до нашей эры, и с тех дав­них пор история, культура, вся жизнь майя связаны с этой опаленной солнцем, залитой тропическими лив­нями, заросшей буйной растительностью, затопленной болотами землей.

На этой земле сегодня проживает около двух мил­лионов человек, принадлежащих к большой языковой семье майя-кичэ. Они потомки тех, древних майя.

Здесь обнаружено более ста остатков больших и ма­леньких городов и городищ, развалин величественных столиц, сооруженных древними майя. А сколько их еще скрывают заросли сельвы?

Странно звучат их названия: Тик'аль, Копан, Майя-пан, Паленке... Они возникли в разное время; разной была их судь­ба, хотя сейчас все они одинаково лежат в развалинах. Их безжизненные камни, разукрашенные причудливы­ми узорами, великолепными фресками, барельефами и скульптурами, не хотят отдавать свои сокровенные тайны.

Первые деревни стали появляться в раз­ных местах еще около 1000 г. до н.э. При­мерно к III в. до н.э. сформировалась культу­ра майя: на Южных низменностях, заняв­ших доминирующее положение, возникли центры светской и религиозной власти, сис­тема письма и «длинный» календарь. Этот регион процветал в классический период (примерно 300-900 гг.). В постклассическое время (с 900 г. до испанского завоевания в XVI в.) пика культурного развития достигли Юкатан и южная горная область, где господствовали тольтеки - народность с Мек­сиканского нагорья.

В истории древних майя остаются до сих пор нерешенными множество вопросов. И пер­вый из них — вопрос о времени и характере заселения народами майя территории, на которой оказались сконцентрированы основные очаги их цивилизации в период ее наивысшего расцвета, обычно называемого Классической эпохой (II—X века). Многочисленные факты говорят, что их возникновение и стремительное развитие происходили повсеместно и почти одновре­менно. Это неизбежно приводит к мысли, что к момен­ту прихода на земли Гватемалы, Гондураса, Чиапаса я Юкатана майя, по-видимому, уже обладали доста­точно высокой культурой. Она была единой по своему характеру, и это служит подтверждением, что ее фор­мирование должно было происходить на сравнительно ограниченной территории. Оттуда майя тронулись в далекий путь не как дикие племена кочевников, а как носители высокой культуры (или ее зачатков), которой предстояло в дальнейшем, уже на новом месте, рас­цвести в выдающуюся цивилизацию.

Почему было предпринято это великое переселение, можно лишь догадываться. Прибегая к историческим аналогиям, следует предположить, что оно не носило добровольного характера, ибо, как правило, переселе­ния народов являлись результатом ожесточенной борь­бы с нашествиями кочевников-варваров.

Откуда могли прийти майя? Не вызывает сомнений, что они должны были покинуть центр весьма высокой и обязательно более древней культуры, чем сама цивилизация майя. И действительно, такой центр был об­наружен на территории нынешней Мексики. В нем со­средоточены остатки так называемой ольмекской куль­туры, найденные в Трес Сапотесе, Ля Венте, Веракрусе и других районах побережья Мексиканского залива. Но дело не только в том, что культура ольмеков самая древняя на территории Америки и, следовательно, она «старше» цивилизации майя. Многочисленные памят­ники ольмекской культуры — застройки культовых цент­ров и особенности их планировки, типы самих сооружений, характер оставленных ольмеками письменных и цифровых знаков и иные остатки материальной куль­туры — убедительно свидетельствуют о родстве этих) цивилизаций. Возможность такого родства подтверж­дается и тем, что поселения древних майя с вполне сло­жившимся обликом культуры появляются повсеместно в интересующем нас районе именно тогда, когда вне­запно обрывается активная деятельность религиозных центров ольмеков, то есть где-то между III—I веками до нашей эры.

Казалось бы, все предельно ясно, но и сегодня мы не можем с абсолютной уверенностью назвать древних майя прямыми наследниками культуры ольмеков, как бы заманчиво и на первый взгляд достоверно ни вы­глядело это. Современная наука о майя не располагает необходимыми данными для такого утверждения, хотя все, что известно об ольмеках и древних майя, также не дает достаточно веских оснований сомневаться в родстве (во всяком случае, косвенном) этих наиболее интересных культур Америки.

Огромные пирамиды, храмы и дворцы Тик'аля, Ва-шактуна, Копана, Паленке и других городов Класси­ческой эпохи, на строительство которых были затра­чены невероятные духовные и физические усилия, по сей день хранят следы разрушений, нанесенных чело­веческой рукою. Но чьей? Чужеземца-победителя? Или родственных майя варварских племен, предпринявших «великое переселение»? Или то была рука безжалостно эксплуатируемого раба? А может быть, вспышка неиз­вестной дотоле болезни, опустошившей целые города и крестьянские селения, заставила майя уйти оттуда? Или голод, вызванный засухой либо тропическими ливня­ми, уничтожившими поля кормильца маиса? Но ведь могли быть и иные причины. Например, восстания крестьян, доведенных до крайности бесконечными по­борами, благодаря которым правители и жрецы утоля­ли свое тщеславие, возводя бессмысленно гигантские пирамиды и храмы.

Правда, чем выше была пирамида, тем «ближе» к богам находились храмы и молившиеся в них жрецы. Да и соседям становилось не по себе при виде устрашающе громадных сооружений! Но от этого строите­лям майя не становилось легче. Они не знали металла, не постигли тайны вращающегося круга-колеса, у них не было вьючных животных. Голыми руками они по­строили гигантский архитектурный ансамбль Тик'аля, одна из многочисленных пирамид которого, так назы­ваемая «пирамида IV», имела семидесятиметровую вы­соту! Такое могло оказаться не под силу даже самому трудолюбивому народу. И народ восстал. Он перебил ненасытных правителей и жрецов и ушел искать «зем­лю обетованную».

Так могло случиться еще и потому, что подсечно-огневой способ ведения сельского хозяйства, которым пользовались майя, быстро истощал земли. Каждые четыре-пять лет крестьянам приходилось выжигать ле­са под новые участки посевов кукурузы, ибо для есте­ственного восстановления плодородия старых участков требовались десятилетия. Постепенно поля крестьян «уходили» все дальше и дальше от городов. Доставка продуктов становилась все труднее, а свободных ра­бочих рук все меньше. Жрецы же и правители не толь­ко не умеряли свои «аппетиты», а наоборот, каждый из них стремился превзойти предшественников величием и грандиозностью сооружений, заставляя ради этого работать на пределе «экономическую машину» страны, пока однажды она не взорвалась...

 

Храмы, которые строили майя

 

На высоком (метров десять, не меньше) искусственном холме — прямоугольной плат­форме — стоит величественный дворец, вернее то, что сохранилось от его многочисленных галерей, коридоров и лестниц, соединявших и разделявших четыре различ­ных по своим размерам внутренних двора. В одном из них, юго-восточном, возвышается огромная четырех­этажная башня. Любопытно, что каменная лестница которая ведет к ее верхним этажам, начинается не во дворе, а лишь с первого этажа, служащего массивным основанием почти квадратной башни.

На его широкой площадке четвертого этажа стоит массивная каменная скамья. Не известно кто и зачем устано­вил ее здесь. Высказываются предположения, что воины правителя Паленке следили отсюда за лежащей внизу бескрайней равни­ной — она просматривается с башни на десятки кило­метров, — чтобы своевременно заметить и предупре­дить о приближении боевых отрядов других племен и народов, влекомых богатством и славой Паленке и не раз вторгавшихся в эти земли. Или главной заботой было неусыпное наблюдение за крестьянскими поселениями, разбросанными внизу, у подножия гор? Ведь в истории народа майя известны восстания бедноты!

Но башня скорее всего была построена с иной целью, хотя одновременно могла служить и стороже­вой. Эта своеобразная обсерватория, и на массивной каменной скамье по ночам сидели жрецы-астрономы, наблюдавшие за движением небесных светил.

Дворец в Паленке имеет не только башню, но и подземелье: параллельные подземные галереи с по­мощью трех лестниц соединяют наружные помещения дворца; есть выход за его пределы с южной стороны. Галереи полностью лишены естественных источников освещения. В некоторых из них стоят каменные столы, похожие на алтарь.

Зачем они были построены? Для чего служили? Сейчас трудно установить. Может быть, здесь жили жрецы, ибо верхние помещения дворца сооружены ско­рее всего для важных религиозных обрядов, а не для жилья, и сплошь покрыты украшениями. Повсюду — на стенах, потолках, колоннах, в нишах и даже на сту­пеньках лестниц (!) — сохранились остатки великолеп­ных барельефов и фресок. Трудно представить себе, каким чудом искусства выглядел дворец в период рас­цвета Паленке.

Со стен дворца хорошо видны остальные сооруже­ния Паленке. Они со всех сторон окружают дворец. Зодчие майя расположили их на таком расстоянии друг от друга и от дворца, что можно без помех любоваться изящной красотой каждого сооружения. Почти все они гордо возвышаются на высоких пирамидах, и кажется, будто чьи-то гигантские руки протянули их к вам на невидимых ладонях. Это храмы Солнца, Креста, Креста с листьями, Льва, Графа и другие постройки, сложен­ные из белого камня талантливыми руками древних строителей. Есть здесь и площадка для игры в мяч (спорт у майя носил ритуальный характер), и подзем­ный канал-акведук, подводящий воды ручья Отолюм почти вплотную к платформе дворца. Акведук постро­ен из больших каменных плит; высота его превышает три метра. В период тропических ливней он, несомнен­но, служил водоотводным каналом.

Однако наиболее интересное сооружение Пален­ке — Храм надписей.

Храм надписей

 

Он стоит на гигантской пирамиде, тыльная сторона которой опирается на крутой склон высокой горы. В ясную погоду белокаменная пирамида, увенчанная храмом, видна с равнины за многие километры. Более семидесяти высоких ступеней нужно преодолеть, чтобы добраться до верхней платформы, на которой покоится храм. Его стены когда-то были украшены огромными плитами, сплошь покрытыми многочисленными барелье­фами необычайной выразительности и реализма и иеро­глифическими надписями; отсюда название храма. Надписи помогли установить несколько дат, одной из которых был 692 год.

Мексиканские археологи, работавшие в Паленке в 1949 году, обратили внимание на необычное покры­тие пола в храме. Оно состояло из хорошо отшлифо­ванных плит; некоторые из них выделялись огромны­ми размерами. В центральной комнате храма — обыч­но это главное помещение — в одной из плит был ясно виден двойной ряд небольших отверстий, закупо­ренных, правда не наглухо, каменными пробками. Бо­лее того, массивные стены храма не лежали на по­лу, а уходили вглубь. Это наводило на мысль, что под каменным настилом может находиться какое-то сооружение. Плиту подняли и под ней обнаружили потайную камеру со ступеньками, уходящими вниз. Вернее, археологи увидели только одну ступеньку, да и то засыпанную землей и камнями.

В глубь пи­рамиды уходит почти вертикальная лестница. Она ведет к площадке. Лестница заканчивается небольшим коридором, в конце которого археологи обнаружили сложенные в ящики предметы, подношения: глиняную посуду из-под пищи, раковины, заполненные красной краской, серьги и другие украшения из яшмы и одну крупную жем­чужину. А за невысокой стеной, вернее барьером, лежали истлевшие останки пяти или шести юношей. Внимательно изучив стены, археологи увидели на облицовке левой стены ясно вычерченный контур небольшой треугольной плиты. Треугольную плиту удалось извлечь из стены 15 июня 1952 года. То, что было обнаружено за ней, поразило весь ученый мир, занимающийся изучением древних американских культур. За треугольной плитой находилась огромная камера, вернее, склеп весьма вну­шительных размеров: 9 метров длиной, 4 — шириной и 7 — высотой. Стены склепа были украшены гипсовыми барельефами; девять богато разодетых фигур, по-види­мому, символизировали Владык ночи — божества майя из подземных миров.

Внизу лежала гигантская плита (длина — 3,80 мет­ра; ширина — 2,20; толщина — 0,25). В первый момент плиту приняли за украшенный резным орнаментом и рисунками пол, однако между плитой и стенками скле­па оставалось сравнительно большое пространство — чуть меньше метра. Заглянув туда, археологи убеди­лись, что перед ними не пол, а действительно плита, прикрывающая какое-то странное продолговатое со­оружение: формой оно напоминало лежащий на полу кувшин с широким горлышком, разрезанный вдоль и пополам. Под плитой находился саркофаг, а на дне его лежал скелет крупного мужчины лет сорока-пятидесяти. Изнутри саркофаг был выкрашен красной краской.

Краска лежала также на костях и украшениях — по-видимому, умерший был завернут в красное покры­вало, и, когда оно истлело, краска осела на сохранив­шиеся останки и украшения.

На умершем была диадема и множество других украшений из яшмы: серьги, несколько колье, нагрудный знак, браслеты, каждый из которых состоял из двухсот зерен, кольца на всех пальцах. В руках скелет «держал» четки. Лицо умершего было покрыто моза­ичной маской из нефрита, с глазами из раковин и зрач­ками из обсидиана.

В саркофаге и под ним находились многочисленные предметы обихода, несомненно оставленные для за­гробной жизни, несколько статуэток, в том числе из яшмы, и две великолепные человеческие головы из гипса. По-видимому, покойный особенно любил имен­но эти две скульптуры, что свидетельствует о его весь­ма изысканном вкусе. Зная об этом, люди оказались настолько щедры к умершему, что сломали скульп­туры и отдали ему гипсовые головы в вечное вла­дение.

Ученые предполагают последовательность когда-то разыгравшихся здесь событий: установив плиту и за­муровав треугольным камнем вход в склеп, жрецы при­несли в жертву нескольких юношей, чтобы они сопро­вождали усопшего в его загробной жизни, а потом ко­ридор и всю огромную лестницу засыпали камнями и землей, чтобы никто не мог проникнуть туда. Однако умершего настолько высоко чтили (по крайней мере жрецы), что вдоль всей лестницы, от склепа до верши­ны пирамиды, проложили тоненькую змейку из смеси извести, которая как бы соединяла последний приют умершего — склеп и храм, давая тем самым возмож­ность живым и мертвому поддерживать между собой постоянный «контакт».

Кем был погребенный осталось загадкой.

 

Религиозные представления древних майя

 

Вселенная — йок каб (буквально: над землей) — представлялась древним майя в виде расположен­ных друг над другом миров. Прямо над землей нахо­дилось тринадцать небес, или тринадцать «небесных слоев», а под землей скрывались девять «подземных миров», составлявших преисподнюю.

В центре земли возвышалось «Первоначальное де­рево». По четырем углам, строго соответствовавшим странам света, росли четыре «мировых дерева». На Во­стоке — красное, символизирующее цвет утренней за­ри. На Севере — белое; быть может, в памяти людей сохранился когда-то виденный их предками, пришед­шими с севера, белый цвет снега? Черное дерево — цвет ночи — стояло на Западе, а на Юге росло жел­тое — оно символизировало цвет солнца.

В прохладной тени «Первоначального дерева» — оно было зеленым — разместился рай. Сюда попадали души праведников, чтобы отдохнуть от непосильного труда на земле, от удушливого тропического зноя и насладиться обильной пищей, покоем и весельем.

Древние майя не сомневались, что земля была квад­ратной, в крайнем случае, прямоугольной. Небо, словно крыша, покоилось на пяти подпорках — «небесных столбах», то есть на центральном «Первоначальном дереве» и на четырех «цветных деревьях», росших по краям земли. Майя как бы перенесли планировку своих древних общинных домов на окружавшую их видимую вселенную, смоделировав ее в своем сознании по обра­зу и подобию того, что в далекие времена было конкрет­ной реальностью. По-видимому, и центральное «Перво­начальное (мировое) дерево», бывшее в понятии майя началом всех начал, имело не менее реальную и впол­не земную «модель» — центральный столб наиболее примитивных и древних жилищ с круглой планировкой.

Удивительнее всего, что представление о тринадца­ти небесах возникло у древних майя также на материа­листической основе. Оно явилось непосредственным ре­зультатом длительных и весьма тщательных наблюде­ний за небом и изучения в мельчайших, доступных не­вооруженному человеческому глазу подробностях движения небесных светил. Это позволило древнейшим астрономам майя, а скорее всего еще ольмекам, в со­вершенстве усвоить характер перемещений Солнца, Лу­ны и Венеры по обозримому небосклону. Майя, вни­мательно наблюдая за движением светил, не могли не заметить, что они перемещаются не вместе с осталь­ными звездами, а каждое своим собственным путем. Как только это было установлено, естественнее всего было предположить, что у каждого светила имелось свое «небо» или «слой неба». Более того, непрерывные наблюдения позволили уточнить и даже конкретизиро­вать маршруты этих передвижений в течение одного годового пути, поскольку они действительно проходят через вполне определенные группы звезд.

Звездные маршруты Солнца майя разделили на рав­ные по времени их прохождения отрезки. Оказалось, что таких отрезков времени тринадцать, и в каждом из них Солнце находилось примерно двадцать дней. (На Древнем Востоке астрономы выделили 12 созвез­дий — знаков Зодиака.) Тринадцать двадцатидневных месяцев составили солнечный год. У майя он начинал­ся с весеннего равноденствия, когда Солнце находилось в созвездии Овна.

При некоторой доле фантазии — а древние майя не страдали ее отсутствием — группы звезд, сквозь кото­рые проходили маршруты, легко ассоциировались с реальными или мифическими животными. Так родились боги — покровители месяцев в астрономическом кален­даре: «гремучая змея», «скорпион», «птица с головой зверя», «длинноносое чудовище» и другие. Любопытно, что, например, знакомое нам созвездие Близнецов со­ответствовало созвездию Черепахи у древних майя.

Если представления майя о строении вселенной в целом нам сегодня ясны и не вызывают каких-либо осо­бых сомнений, а календарь, поражающий своей почти абсолютной точностью, досконально изучен учеными, совсем иначе обстоит дело с их «подземными мирами». Мы не можем даже сказать, почему их было именно девять (а не восемь или десять). Известно лишь имя «владыки преисподней» — Хун Ахав, но и оно пока еще имеет только предположительное толкование: «Бог пла­неты Венера».

 

---

Дата добавления: 2019-07-15; просмотров: 159; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!