Возражения и протесты запрещались.

Но протесты всё равно были. Зентрейди требовали ответа, почему из всех СМИ затирают информацию о применении силы в Протекторате. И почему гражданских лиц и представителей СМИ не пускают внутрь и не информируют о происходящем здесь.

В двух случаях «Разрушители» открывали огонь по «несогласным», убив не меньше двадцати Зентрейди. В том числе Утему, меньше недели пробывшему соседом по комнате Ранока.

И спустя несколько недель в воздухе до сих пор висела вонь гниющей плоти, хотя трупы были отвезены на десяток километров в сторону и захоронены в братской могиле.

После этого на «добровольную микронизацию» согласились все, даже те, для которых процесс микронизации являлся гарантией болезни или смерти. Капсулы, обслуживаемые техниками-Зентрейди, непрерывно работали в течение 5 суток, и в течение этого времени погибло ещё 12 Зентрейди – в результате самоубийств, ошибок в настройке аппаратуры и неудачных попыток побега.

Происходящее подорвало самооценку Ранока и его чувство уверенности в завтрашнем дне. Он убеждал себя, что микронизация не обязательно означает конец его карьеры строителя, что обучение материаловедению и методам будет продолжаться, и что все в конечном итоге научатся работать с тяжёлой техникой и взаимодействовать с Человеческими экипажами. Но Ранок ни в грош не верил, что когда-либо ему вернут полный размер, злоба его росла, пока не превратилась в жгучую ненависть к своим тюремщикам. Он раскаивался, что когда-то вступался за Минмей, и жалел, что не умер смертью воина рядом с Кайроном в небе Макросса.

Когда все были микронизованы, количество «Разрушителей» снизилось до 50, и осталось примерно 600 солдат из РОА и ГО. И один из этих солдат сейчас смотрел в сторону Ранока – пузатый, с квадратной челюстью капрал по имени Шау, которому, казалось, доставляло удовольствие цеплять всех Зентрейди подряд.

– В чём дело, Номарр? – спросил капрал со своего поста рядом с дверью «столовой». – У тебя какие-то проблемы с едой?

Ранок бросил на него злобный взгляд.

– Если ты называешь это едой, может, подойдёшь и съешь её?

Шау многозначительно подмигнул одному из своих товарищей:

– Но, Номарр, если ты не будешь есть, то не вырастишь в большого сильного Зентрейди.

Ранок подождал, пока затихнет ржание.

– Если и когда я буду таким, – сказал он наконец, – я обещаю, что ты услышишь обо мне, микронеанец.

Шау и его приятель, видимо, не усмотрели ничего смешного в замечании и направились в сторону Ранока. Вдруг завыли тревожные сирены.

Шау указал толстым пальцем на Ранока:

– Лучше тебе попытаться бежать. Иначе я лично прослежу, чтоб ты сдох здесь.

Ранок готов был согласиться. Вдруг на истошный вой сирен стали накладываться безошибочно узнаваемые звуки канонады. Все головы повернулись к югу, к источнику звука, и секундой спустя почти каждый в зале побежали к выходу чтоб посмотреть, что там такое происходит. Ранок вдруг подумал: «А что если РОА говорили правду о возможном нападении Южного Креста?»

Следующая вспыхнувшая перестрелка перечеркнула эту возможность. Артиллерийский огонь из встроенных в предплечья пушек вёл, конечно, «Экскалибур». Но вот отвечало ему не антропогенное оружие.

– ИБМ… – сказал кто-то в куче Зентрейди, столпившихся в дверном проёме.

Дубовый лес к югу от объекта была иссечён энергетическими молниями и горел.  В небе творился настоящий фейерверк, от выстрелов дрожала земля под ногами и ревело эхо в соседних холмах. Ранок увидел, как два ИБМ выпрыгнули над верхушками горящих деревьев, ведя огонь из лазеров и протонных излучателей. Один из них был немедленно сбит «Рейдером», другой совершил ещё один резкий прыжок, сбивая прицел, выстрелил в ответ, свалил противника и скрылся за деревьями.

– Это безумие, – сказал Ранок, ни к кому не обращаясь. – Если их там не сотня, они будут уничтожены.

К месту боя со всех сторон сходились «Экскалибуры» и «Спартанцы».

– Может, попробуем сбежать? – предложил кто-то.

– Тебя просто убьют, – ответил Ранок.

В этот момент над деревьями выскочил какой-то металлический объект, похожий на «женский моторизованный доспех». На вершине траектории, почти неразличимый на фоне трассирующих снарядов зенитного огня, объект превратился в жерло вулкана, изрыгнув поток реактивных снарядов.

Ранок бросился на землю, когда несколько шальных снарядов попали в стену «столовой».

 

– Добрый вечер. Я – Катрин Хайсон...

– А я – Ребекка Холлистер...

– И это «Мировые новости» за десятое ноября 2016-го года.

Хайсон, выглядящая бледнее и совсем не так совершенно, как прошлым летом, изобразила дежурную улыбку. В ответ на слегка просевшие рейтинги начальство ВСМ в вечерний выпуск «Мировых новостей» придало ей Холлистер в качестве со-ведущей – Холлистер стала любимицей сети после её прямых репортажей с границ оккупированного Протектората.

Включился телесуфлер Холлистер, хотя миниатюрная брюнетка, одарённая фотографической памятью, практически не нуждалась ни в этом устройстве, ни в шпаргалках на столе.

– Вопрос, который продолжают задавать даже спустя шесть недель после атаки на оккупированный Протекторат Зентрейди, – начала она. – Как банде «Недовольных», которые в настоящее время опознаны как «Стальной ветер», удалось проникнуть за охраняемый периметр «Разрушителей» РОА. Существует опасение, что информация о запланированном – и необъяснимом – снятии оцепления с южного периметра каким-то образом просочилась к «Недовольными». Но от кого утечка? ВСМ задала этот вопрос адмиралу Ричарду Хантеру сегодня во второй половине дня, когда он выходил с заседания высшего командного состава РОА.

Видео с Хантером пошло на экран, без сопровождения Холлистер или Хайсон.

Хантер, в окружении адъютантов и репортеров быстро зашагал из штаба РОА в Монументе в направлении ожидающего его лимузина. «Сейчас у меня нет комментариев» – сказал он.

– Все из штаба РОА, с кем мы пытались переговорить, тоже отказывались как-либо комментировать это событие, – продолжила Холлистер. – За исключением майора Армии Южного Креста Иосифа Петри, который общался с нами по спутниковой связи из Бразилиа.

Молодое лицо Петри возникло на экране, в подзаголовке ниже указывалось его имя и звание.

– Мы не говорим, что РОА могла нарочно оповестить «Недовольных» об ослаблении защитного периметра Протектората. Но с точки зрения общественных отношений, безусловно, в их интересах было спровоцировать Зентрейди освободить своих подельников, так как руки РОА связаны договорённостью с ОМП. РОА предусмотрительно микронизовала более тысячи потенциальных террористов, а теперь они поддались давлению нескольких возмущающихся «сочувствующих». То же относится к формированию так называемой «Эскадрильи №23» – это просто ещё одно свидетельство уступки РОА – теперь пришельцы сами себе полицейские. То, чего НИКОГДА не произойдёт в Южных Землях.

Холлистер вернулась на экран.

– Было спланировано это или нет, но попытка «Стального ветра» освободить своих собратьев может считаться победой. Сегодня стало известно, что РОА отзывает все свои войска из Протектората. К сожалению, это произошло немного позже, чем должно было, для сорока шести членов «Стального ветра», которые были убиты во время и после нападения, и тридцати двух Зентрейди из Протектората, которые умерли в течение крайних шести месяцев. А что насчёт выживших и учебного центра для гигантов, можете спросить вы? Представители ОМП утверждают, что бывшие задержанные, которые желают быть возвращёнными в полный размер, должны написать заявление для направления их на работы на фабричный спутник. Все остальные могут продолжать карьеру строителей в составе Человеческих бригад.

Холлистер повернулась к Хайсон:

– Катрин...

Хайсон, принимая эстафету, снова нацепила дежурную улыбку и чуть покосилась на телесуфлёр.

– Сегодня общественность и средства массовой информации впервые увидели новое оружие «Недовольных», которое использовалось во время июньской «Резни в Куябе», сентябрьском нападении на конвой в Венесуэле и в атаке на Протекторат.

На экране появилось изображение конференц-зала в штаб-квартире РОА, на большом экране которого показывались кадры стоящего «Стингера». Представители СМИ сидели на складных стульчиках, расставленных аккуратными рядами, а за кафедрой стояла фигуристая светловолосая офицер РОА по связям с общественностью по имени Эйлин Саммерс.

Саммерс рассказывала все основные моменты. Машина – модифицированный «женский моторизованный доспех» – среди «Недовольных» был известен под названием «Стингер». На экране – не тот, который использовался «Стальным ветром». Этот был захвачен в Венесуэле «23-й эскадрильей» Зентрейди. «Стингеры», пока ещё в неизвестном количестве, изготовлялись полностью женской группой технических специалистов на тайной базе в джунглях где-то в центре Южных Земель.

– Можете ли вы предоставить какие-либо подробности о том, как у РОА оказалась данная информация? – спросил лейтенанта один репортёр.

Выражение лица Саммерс стало торжественно-задумчивым:

– Мы можем сказать, что эту информацию наша разведка получила из расследования различных контрабандных операций во Фритауне, в Мексике.

– Вы можете назвать имена? – спросил кто-то.

– Одна из арестованных в Мексике – женщина-Зентрейди по имени Нила Саам. Другой – торговец оружием, Человек, Брайан Кэссиди.

– Есть ли у этой женской группировки какое-нибудь название? – спросил репортер от ВСМ, известный нюхом на интересные новости.

– Нила Саам в качестве названия использовала термин «зопайлот». В переводе с испанского это означает «падальщик», и потому РОА называет их «Стервятники».

Вверх поднялась женская рука:

 – Как известно, большинство Зентрейди технически неграмотные. Как и где эти «Стервятники» научились проектировать и строить подобные машины?

Саммерс кашлянула.

– Мы ещё изучаем этот вопрос. Наиболее вероятно, что некоторые из них учились на профильных предприятиях Макросса или Монумента.

Когда Хайсон снова появилась на экране, она внутренне буквально кипела. По её прикидкам, она была на экране менее двух минут эфирного времени. Но у неё был большой отрезок после «рекламной паузы», достаточный, чтоб сравняться с Холлистер. Она была готова начать, когда в её наушнике рявкнул голос режиссёра.

– Катрин, отставить вступление к твоей части. У нас срочная новость!

Хайсон выжидательно посмотрела на свой телесуфлёр.

– Катрин, – сказал режиссёр, – передай Ребекке.

Хайсон напряглась с головы до ног, но всё же сумела не подать виду и сказать:

– Ребекка…

– Спасибо, Катрин. Срочная новость из Аргентины: группировка «Паранка», также известная как «Древоточцы», атаковали город Загерстаун, примерно в двухстах километрах к северо-востоку от Буэнос-Айреса. Число погибших в настоящее время составляет 147, но ожидается, что общее число может превысить 250. Когда мы вернёмся, мы расскажем больше об этой и других новостях.

 

 

Й год

 

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

Несмотря на угрозу нападения «Недовольных», города, существующие либо отстроенные заново, имеющие хорошие экономические связи и условия для роста [в период Возрождения] всё меньше и меньше хотели зависеть от ОМП, РОА, или Управления возрождением и реконструкцией. События 2012 года [Дождь Смерти Зентрейди] заставили всех крайне настороженно относиться к группам, которые заявляли, что могут говорить за всё Человечество. Как когда-то пытался делать уже несуществующий Совет Штаба Обороны Земли.

Сепаратизм был в порядке вещей. За исключением Южных Земель, где Анатоль Леонард начал позиционировать себя в качестве своего рода «короля Артура», обещая избавить землю от Зла и объединить многочисленные города-государства, а также наступление Золотого Века. Но, как познал на своём опыте «Южный Крест», Круглые Столы редко долго работают. В конечном счёте, в Южные Земли вернулся феодализм, установив декорации для хаоса, который воцарился перед вторжением Инвидов.

С. Дж. Фисчер. «Легион Света: история Армии Южного Креста»

 

Невосприимчивый к красотам неимоверно пышного, пронизанного реками сердца континента, который он надеялся когда-нибудь сделать своим доменом, Анатоль Леонард смотрел вниз, на верхушки деревьев, со своего троноподобного командирского кресла в гондоле громадного «дирижабля», и с удивлением и негодованием отмечал, насколько его будущее царство усеяно кратерами и усыпано обломками разбитых инопланетных кораблей. Неудивительно, что у «Недовольных» было столько оружия и расходников, или что они были в состоянии построить машины террора типа «Стингеров», ракеты которого убили 271 человека в Загерстауне всего месяц назад.

Быстрые взгляды из левого и правого иллюминаторов снова подтвердили, что три других ультратехнических дирижаблеподобных «бегемота», которые сопровождали Леонарда, идут вровень со своим лидером. Где-то внизу, за складками и волнами рельефа и растительности, лежала их цель: место, где «Стервятники» собирали свои машины.

– Сэр, бортовой компьютер установил на карте соответствие координат от разведспутника, – доложил командир воздушного корабля. – Наши спутниковые координаты синхронизированы с отметкой. Цель в 25^О на северо-северо-восток. – Он указал рукой в нужную сторону. – Примерно за тем гребнем. Должны ли мы объявить себя, или зайти втихую?

– Объявить себя как? – недоумённо переспросил Леонард.

Мускулистый бородатый капитан намекающее усмехнулся:

– Сэр, я вспомнил старый фильм, где вертолёт атаковал цель под музыку Вагнера «Полёт валькирий»[65].

Леонард не ответил на усмешку капитана. Когда уже на протяжении двухсот километров эскадра не встречала никакого сопротивления, росла тревога, что «Стервятники» специально заманивают их, как РОА Кайрона в 2013м году во время операции по спасению похищенных Минмей и Линна Кайла.

– Мы не в кино, капитан. Либо они нападут на нас до конца этого часа, либо мы застали их врасплох. Если первое, то они появятся совсем скоро, а если второе – то мы должны в полной мере воспользоваться их разгильдяйством. Никаких «объявлений». И никакой пощады, когда Вы получите приказ открыть огонь.

– Есть, сэр.

– «Никакой пощады»? – переспросил профессор Занд громким голосом со своего места в задней части гондолы. – Разумно ли это, учитывая, сколько полезного могли бы мы узнать от пленных? Может, Вы не знаете, но у меня большой опыт допроса Зентрейди. Не в этой области, правда, но в данном случае могут быть применены те же самые лабораторные методы. В любом случае, кто знает, насколько продвинулись «Стервятники» в деле использования машин и Протокультуры. И нам будет полезно это узнать, Вы не находите?

Леонард, недовольно нахмурившись, оглянулся на Занда:

– Не употребляйте при мне это богомерзкое слово, профессор. Я считаю это столь же оскорбительным, как упоминание Бога всуе. Как бы я хотел, чтоб техника Южного Креста работала на чём-нибудь другом, а не на этой инопланетной гадости… – Он кивнул подбородком на Занда. – Может, Вы сможете сварганить для нас что-то Человеческое?

Занд натянуто улыбнулся. Он потел в своём помятом костюме, его костлявые руки сжимали мягкие подлокотники кресла.

– Я попробую, сэр.

Леонард снова повернулся вперёд, скрывая страдальческий взгляд и недовольную гримасу. Он всегда считал, что от учёных мало пользы. Тем более, таких учёных, как Занд, который, говоря по правде, поначалу навёл на него жуть. За тёмными очками Занд скрывал такие же лишённые белков глаза, как у Эмиля Ланга, с которым Леонард никогда не встречался вживую, но был наслышан. Эти академики что, моду такую завели? Занд был на борту по просьбе Иосифа Петри, который пребывал в восторге от познаний профессора в области кибернетики и Роботехнологии. Но больше, однако, в качестве одолжения Эдвардсу. Этот «половиннолицый» двойной агент предоставил им данные спутниковой разведки о предполагаемом месторасположении лагеря «Стервятников» и об планирующемся по этому месту карательном ударе РОА.

Основной причиной для Леонарда настаивать на безпощадной атаке была «работа на имидж» – расчёт, что Люди будут видеть в нём более простое и надёжное решение неотвратимого возмездия по сравнению с конкурентом-РОА. Он опасался, что Селойя Депарра и ребёнок могут оказаться на объекте. Была очень высокая вероятность, что Селойя может присоединиться к «Стервятникам». Но он не мог позволить этому повлиять на своё решение. Атака должна продемонстрировать миру разницу между РОА и «Южным Крестом» в политике по борьбе с терроризмом. В отместку за «резню в Куябе» РОА микронизовала население Протектората. Армия Южного Креста просто бы ликвидировала их. РОА разводила слюнтяйство по гражданским правам и проводила публичные слушания, а «Южный Крест» сам был и судьёй, и присяжными. А теперь, пока Загерстаун продолжает быть на слуху, все увидят, что Анатоль Леонард месть в долгий ящик не откладывает.

– Сэр, у нас визуальный контакт с целью, – объявил капитан, указывая на большую поляну, выходящую на берега извилистой реки. – Признаков активности противника не наблюдается. Наши корабли никто не облучает.

– На экран, – приказал Леонард.

Видеокамеры «дирижабля» заскользили по неровной линии складов, хижин, и тяжелых машин – кранов, бульдозеров и экскаваторов.

– Похоже на старую разработку золотоносного дна, – прокомментировал капитан.

Леонард кивнул.

– Можете открывать огонь, капитан. Давайте посмотрим, сможем ли мы разбудить их.

Вскоре стая ракет обрушилась на поляну, пробивая зияющие отверстия в стенках складов и разнося в щепки хозяйственные постройки. Вода плескала мутными цунами на берег, кран-экскаватор опрокинулся в реку, рушились толстые деревья. Но не было ни ответного огня, ни Зентрейди – даже когда Леонард приказал прекратить стрельбу.

Поляна была маловата для полноценной посадки. «Дирижабль» завис на минимально возможной высоте, коммандос «Южного Креста» в бронежилетах из углеродного волокна на нейлоновых верёвках спустились вниз, и одно за другим досмотрели все здания. Камера оператора отряда передавала изображение на экраны эскадры в режиме реального времени.

Через несколько минут, оператор камеры был подозван к одному из складов, где полковник – худая чернокожая женщина в светло-оливковом берете – расхаживала перед лишённым створок дверным проёмом.

– Сэр, все здания досмотрены, – начала она. Она сделала четверть оборота вправо, чтобы указать внутрь склада. – Тут внутри двадцать два «Стингера» в различных степенях сборки.

Леонард самолично уселся перед связным терминалом:

– А где, чёрт возьми, пришельцы, полковник?

Полковник кивнула на флигель с краю поляны, над которым нависали ветви ободранных осколками деревьев:

– Там, сэр.

Леонард бросил взгляд на Занда:

– Думаю, у Вас появился шанс допросить их, профессор.

– Только не их, сэр, – перебила полковник. – Все семнадцать совершили ритуальное самоубийство.

Леонард помолчал, потом положил руки на толстую талию и расхохотался.

– Ну, тем лучше для них. Они избавили нас от необходимости марать об них руки.

 

В прихожей дачного дома Гюнтера Рейнхардта Рик принялся счищать щёткой снег с куртки и топать форменными сапогами до колен. Его нос был красным, он шмыгал, а в волосах застряли льдинки. Рейнхардт подошёл с чашкой кофе, которую Рик с благодарностью принял.

– Там не меньше полутора метров намело, – оборонил Рик между глотками. – Расчищены только основные дороги. Едва добрался.

– Мотоков застрял, так что его не будет, – сказал Рейнхардт. – Но Ланг и Обстат здесь.

– А Карутерс и Мэйстрофф?

– От них ни слова. Они ничего не знают.

– Отлично. Будем надеяться, что так и будет в дальнейшем.

Построенная из брёвен, с основанием из валунов, дача находилась в лесистой долине в холмах над Монументом. Рик проследовал за лысеющим генералом через несколько дверей в комнату, похожую на логово, где перед согревающим очагом расслаблялись Ланг и Обстат. По легенде, все пришли играть в покер.

– Зато, Рик, – сказал Ланг, угадывая его мысли, – в такой вечер даже журналисты сидят по домам.

Ланг был прав: Рик не мог вспомнить, когда в крайний раз он мог выйти из своей квартиры, не прорвавшись через осаду хотя бы нескольких представителей пишущей братии, которые домогались его мнения на какое-либо событие. История, как РОА облажалась с оцеплением Протектората, стала расхожим поводом для злых анекдотов. Потом Загерстаун, а теперь атака Леонарда на базу «Стервятников» в Амазонии.

Обстат поднялся со стула и с многозначительным видом протянул руку.

– Я так понимаю, тебя можно поздравить, адмирал.

– Спасибо, – сказал Рик, пожимая всем руки.

– Есть официальная дата? – спросил Ланг.

– Сразу после Рождества. Даже если мне придётся отправлять наверх кольцо курьерской службой.

– Мои наилучшие пожелания адмиралу Хейс, – рассмеялся Обстат.

– Я обязательно передам их ей, как увижу. Когда бы это ни случилось.

– Вы назначили дату свадьбы? – спросил Ланг.

– Если так пойдёт дальше, то, наверное, придётся подождать до Тироли.

– Вам надо подумать провести женитьбу на борту КСК-3, как она будет готова, – сказал Рейнхардт. – Сделать что-то вроде крестин.

– Представляю, как набросятся на это СМИ! – снова рассмеялся Обстат.

– Цена славы… – вздохнул Рейнхардт. Он подошел к книжной полке, отпер дверцу в искусно замаскированную нишу и изучил данные с монитора внутри. – До сих пор наши ошибки не приводили к фатальным последствиям, господа. Я не к тому, что мы должны начать немедленно…

– Нет, мы должны приступить к работе, – сказал Рик. – Личные вопросы могут подождать.

– Откуда начнём? – спросил Обстат.

– С Протектората, – ответил Рик. – Есть ли информация, каким образом «Стальной ветер» узнал, что надо ударить с юга?

– Насколько нам известно, это была просто слепая удача, – покачал головой Обстат. – Мэйстрофф отрицает, что у него были какие-то особые причины снимать «Разрушителей» с той части оцепления. Я не представляю, каким образом он будет приводить этот аргумент в свою защиту.

– Если предположить, что Мэйстрофф намеренно оповестил «Стальной ветер» о снятии оцепления, – сказал Рейнхардт, – он, вероятно, рассчитывал на полномасштабные массовые беспорядки населения. Бунт дал бы ему повод применить «Экскалибуры».

– Его вообще нельзя было ставить на эту должность, – подал досадливую реплику Рик.

– Это Милбурн подсуетился, – заметил Рейнхардт.

– Да, они смотрятся «сладкой парочкой», – съязвил Рик, и взглянул на Обстата. – Владели ли Милбурн и Мэйстрофф информацией о местоположении базы «Стервятников»?

– Да. Вместе с Мораном, Стинсоном, Карутерсом, Эдвардсом, и ещё примерно двадцатью другими лицами.

– Эдвардс, Томас Райли? – переспросил Ланг Обстата.

– Да.

– Я не знаю, если это уместно, но у меня было несколько стычек с Эдвардсом на острове, когда он добывал информацию для Всемирного Объединительного Альянса.

– Рой Фоккер рассказывал мне истории об Эдвардсе, – покивал головой Рик.

Рейнхардт огладил бороду и повернулся к Обстату:

– Могут ли Эдвардс и Моран быть отстранены от доступа к развединформации, не вызывая подозрений?

– Будет легче скармливать им ложные сведения и посмотреть, что будет делать Леонард, – предложил Рик.

– С Мораном, возможно, такое сработает, – ответил Ланг. – Но с Эдвардсом такой номер не пройдёт. Будет безопасней вообще убрать его из лиц, имеющих доступ.

– Сделаем, – сказал Обстат. – И Милбурна?

– И Милбурна тоже, – сказал Рейнхардт. – И Мэйстроффа, и Карутерса, если будет возможно.

Рик в недоумении помотал головой:

– Какие у них могут быть причины идти к Леонарду с совершенно секретной информацией?

– Возможно, никто такого не делал, – сказал Ланг. – Возможно, Леонарду просто повезло. Прошу прощения, но я считаю, что офицеру по связям с общественностью не стоило жизнерадостно объявлять всему миру, что «Стервятники» окопались в Амазонии.

– Тогда по этой теме есть ещё один вопрос, – сказал Рейнхардт. – Дисциплинарные меры для лейтенанта Саммерс.

– Во время пресс-конференции Саммерс не сказала ничего конкретного и полезного для Леонарда, – насмешливо фыркнул Рик. – Она сказала: «Амазония». Сколько там миллионов квадратных километров?

– Ты прав, – признал Рейнхардт. – В таком случае это только подтверждает, что кто-то слил ему данные спутниковой разведки.

– Было ли в самом деле массовое самоубийство, или же Леонард просто казнил Зентрейди? – спросил Ланг.

– По внешним признакам, никаких казней не было, – пожал плечами Рейнхардт. – Но мы можем с уверенностью сказать одно: они напали не на «Стервятников». Среди всех тел только пять – женщины.

– А это значит, что «Стервятники» всё ещё на свободе, – сказал Ланг. – И в любой момент может случится ещё один Загерстаун.

– До тех пор, пока это не произойдёт к югу от сектора Венесуэлы, – пробормотал Рейнхардт.

Ланг посмотрел на Рейнхардта, Рейнхардт и Рик обменялись взглядами.

– Мы постепенно сворачиваем все операции РОА в Южных Землях, – пояснил Рик. – Куябу, аргентинскую – все, кроме базы в Пещерном городе, где капитану Вольффу каким-то образом удалось несколько раз отбиться от диссидентов. Успех «23»-й против «Саванов» и «Кулака» главным образом заслуга Вольффа.

У Ланга был расстроенный вид.

– Другими словами, РОА сдала контроль над Южными Землями Анатолю Леонарду.

Некоторое время все молчали, погруженные в свои мысли. Ветер бил в закрытые окна здания и задувал в печную трубу, тревожа огонь.

– Лучше давайте обговорим план свадьбы Рика и Лисы, – сказал Ланг. – Перед тем, как займёмся саботажниками.

 

Когда до неё дошли известия об аресте Нилы во Фритауне, Селойя Депарра поняла, что настало время отказаться от старой базы. Позже она услышала по телевидению, что «Стервятники», как окрестили их РОА, предположительно действуют из базы где-то в Амазонии. А ещё раньше она получила предупреждение от деморализованных остатков организации Нилы: некоторых из бывших «Сенбуру» Нила пристраивала в качестве проституток и телохранителей (а заодно осведомительниц), и именно они принесли на Юг известия, что арестованные рассказали о «Зопайлотах».

Селойя оказалась ни удивлена, ни особо встревожена. В конце концов, у «Стервятников» были хорошие перспективы. И ей понравилось, какое имя выбрано для её женской группировки: название зверя-санитара, что питается падалью. В точности такое мнение у неё было о Человеческой расе – то же самое, что разлагающийся труп. Но, хорошо зная Анатоля Леонарда, она осознавала, что он обрыщет каждый квадратный километр джунглей, пока не найдёт их. Вплоть до того, что спалит весь лес, если потребуется. А она не могла допустить, чтобы такое случилось. Не сейчас, когда столько много ещё предстоит сделать.

Что касается «работников» Нилы, то они не пошли на Юг, чтоб избежать длинной руки РОА, но попросили у Селойи прощения за дважды опозоренный Императив: во-первых, они не смогли защитить Нилу и, во-вторых, не сумели как-то устроить смерть своих безвольных товарищей. Селойя предоставила им разрешение исправить их проступки посредством акта ритуального самоубийства[66]. Просто совпадение, что эти семнадцать совершили его утром перед самой атакой Леонарда, а всего лишь накануне лагерь оставила последняя из «Стервятников».

Новая база находилась высоко в предгорьях горного хребта, который бежал вдоль западного побережья Южных Земель. Питаясь влагой облаков и сами похожие на облака, джунгли здесь были ещё пышнее и разнообразнее, чем внизу. С сырого балкона своей комнаты Селойя могла смотреть вниз на верхушки деревьев, на пары яркоцветных птиц в полёте, белые бурлящие пороги горной речки. По утрам туман, оседая на дне долины, заставлял сверкать, словно звёзды, каждый кончик листа или травинки. Даже Хирано, за крайние несколько месяцев научившись говорить предложениями, постоянно надолго оставался на балконе и любовался окрестностями. В самом деле, «Стервятники» всё более и более очаровывались лесом и его обилием животных и насекомых. Ксан Норри особенно нравились осы и пауки. Амазонские индейцы, которые провели «Стервятников» сюда, называли это место «бровью леса».

Селойя не жалела о брошенных и недоделанных «Стингерах». «Саваны» и «Кулаки» сделали «Стингер» устаревшим, позволив попасть ему в руки РОА. Сколько времени потребуется Пенну, или Бронсону, или какому-нибудь другому инженеру вырвать жало у машины, просто перекодировав ответчик «свой-чужой» у всех «Разрушителей» и «ТрансТеков», что сделает «Стингер» лёгкой мишенью несмотря на его манёвренность и огневую мощь? Что ещё более важно, поставки протокапсул с фабричного спутника прекратились. Теофре Елмикк, по-видимому, оказался более осторожным, чем Нила. Не то чтобы Селойя хоть на мгновение доверяла Елмикку. Как и все мужчины-Зентрейди, он был неспособен мыслить, как Человек, и поэтому был обречён на неудачу, что бы он там о себе ни возомнил. «Саваны» и «Кулаки», «Стальной ветер», «Древоточцы» – все они ослепли от гнева и постоянно влипали куда не надо.

Как, например, крайнее пополнение. Так называемое «Новое единство», из десяти бывших членов «Стального ветра», уцелевших и сбежавших после налёта на Арканзас, и около сорока бывших пленников из Протектората. «Арестанты»: ещё одно слово, которое понравилось Селойе. Ранок Номарр, лидер «Нового единства», был невысоким, покрытым шрамами мужчиной, неуверенным в себе, до сих пор переживающим свою микронизацию – но искренне и чисто ненавидящий всех Людей. Он пришёл в лагерь в долине за несколько дней до ухода группы из него, и всё выпрашивал у Селойи, Марлы и остальных «Стингера».

Он весь истекал ненавистью, когда описывал свои трёхмесячные злоключения в Протекторате, какие трудности пришлось ему преодолевать на пути к лагерю – по Мексиканскому заливу и через открытый океан на том же грузовозе, который перевёз «Стальной ветер» на Север месяцем ранее, путешествие через джунгли, преодоление вброд распухших рек… Как воин дивизии Кайрона, Номарр была гарантированной угрозой для Людей, и Селойя отдала «Новому единству» один «Стингер».

Террор есть террор, какую бы форму он ни принимал.

С оставшимися пятнадцатью «Стингерами» – не считая разбросанных по Южным Землям в собственности одной или другой мужской группировки – Селойя поняла, что ей надо быть более осмотрительной с теми, кому она будет их выдавать. Непростая задача, учитывая, что чуть ли не еженедельно приходила очередная группка с прошением. За исключением тех, из «Нового единства», крайний раз «Стервятники» выдали «Стингер» полностью женской группировке, известной как «Взыскующие». Базирующаяся в Австралии под командованием экс-лейтенанта «Квадроно» Томины Джепп, группировка прессовала успешными набегами регион Юго-Восточной Азии. Но больше всего Селойю заинтересовало известие от Джепп (и благодарность за которое послужило крайним доводом в пользу всё-таки отдать Джепп «Стингера»), что учёный Лазло Занд из дислоцированного в Токио НИЦ Роботек делал осторожные запросы о возможности приобретения «чужеродного артефакта».

Одним «Стингером» больше, одним меньше… Какая разница? Если террор будет продолжаться, «Падальщикам» к весне всё равно надо будет придумывать для Человечества что-то новое и смелое – не обязательно ограничивающееся налётами на города и конвои.

Селойя всегда пыталась заставить себя думать, как Человек. Когда она смотрела на Хирано, она думала о Мирии и её дочери, Дане. Во время оккупации Протектората Мирия часто появлялась на телевидении, провозгласив, что её стремлением было защитить права Зентрейди, хотя она была замужем за Человеком. Но что почувствует Мирия, узнав правду о своей лучшей подруге? Будет ли для неё иметь значение, если она узнает, кто отец Хирано? Будет ли для неё что-то значить, что Селойя жива, или Мирия Парино разложилась под влиянием Человеческого общества больше, чем сама подозревает? Достаточно ли изменились обстоятельства, чтоб она могла считать Селойю одним из врагов?

Мыслить, как Человек, было непросто. И чревато последствиями. Люди прошли через десятки войн, почти столько же, сколько сами Зентрейди, так что, в некотором смысле, идея терроризировать их оружием казалась наивной. Каковы были их самые глубинные страхи и как вытащить эти страхи из Людей наружу? Если бы только был способ использовать «Стингеры», чтоб по-настоящему жалить людей. Чтобы как-то заразить их всех ужасом.

Ужас как инфекционное заболевание.

Эпидемия ужаса.

 

– Где ты умудрился так загореть в это время года? – спросил Ланг Занда, как только увидел его.

– Солярий, – сказал Занд, не обратив внимания на предложенный Лангом стул и заняв «оборонительную» позицию у дальней стены.

Они были в офисе Ланга в Токийском НИЦ Роботек. Взяв отпуск в ОМП и убедившись, что работы на фабричном спутнике идут согласно графику, Ланг решил провести неделю или около того в Токио, общаясь со всеми знакомыми. Занд был на вершине из списка людей, с которыми он хотел встретиться. Теперь, смутное безпокойство, которое Ланг ощущал крайние дни при общении с Зандом по телефону, переросло в полноценную тревогу.

– Солярий? – переспросил скептически Ланг.

– Ладно, ладно, если тебе так хочется знать, я сходил на пляж.

– Какой пляж? Тут нет солнечных пляжей на пару тысяч километров в обе стороны.

Занд слегка поправил тёмные очки.

– Я не помню, как оно называлось. Где-то в Таиланде.

Ланг откинулся на спинку стула:

– Поправь меня, если я ошибусь: ты решил, что тебе необходимо взять отпуск, поэтому ты слетал в Таиланд, на пляж, названия которого ты не помнишь, и там получил такую окраску.

– Совершенно верно. Точка в точку.

– Ты путешествовал один?

– Мне нравится путешествовать одному.

Ланг встал и прошелся по комнате. Вдруг без предупреждения он сорвал очки с лица Занда и посмотрел ему в глаза. Как будто он заглянул в зеркало.

Ланг отшатнулся, наткнулся на край стола и опёрся об него рукой.

– Господи Боже, ты сделал это. Ты нашёл способ получить расширение сознания.

Занд вытащил очки из руки Ланга и надел их.

– О чём ты болтаешь? Ты, как и я, прекрасно знаешь, что консоль Зор была разрушена.

Ланг смотрел на него, широко раскрыв глаза.

– Ты нашёл способ. Скажи мне, что ты сделал, Лазло. Не скрывай от меня.

Занд поколебался, потом зловеще ухмыльнулся.

– Ты прав, доктор, я смог найти способ. Хочешь знать детали? Я ввёл себе смесь крови Зентрейди и жидкости из этой машины Инвидов, которую мы нашли. Я был в бессознательном состоянии в течение трех часов. Я чуть не умер. Но поверь, доктор, мой коэффициент интеллекта близок к твоему, и он растёт, каждый день, каждый час. И скоро я буду иметь представление о Формированиях. У меня будут возможности, о которых ты и не мечтал.

Ланг без сил осел на столе и вздохнул.

– Лазло, послушай меня. Ты сам не понимаешь, что натворил. Ты думаешь, что всё это какое-то соревнование? Нет, и ты скоро начнёшь понимать обратную сторону расширения. Голод, который превосходит любую известную зависимость. Моменты безумия… – Ланг сделал паузу, чтобы перевести дух. – Почему ты сперва не переговорил со мной?

– Переговорил с тобой? Переговорил с тобой? Когда именно я должен был сделать это, о Великий и Всемогущий Ланг, который на короткой ноге с ОМП и получающий всю славу и честь? Проектирующий машины, проектирующий звездолёты, всегда в движении то вверх, то вниз, как супергерой… Скажи, доктор, когда я был должен был переговорить с тобой?

– Лазло, – мягко начал Ланг, – Я даже не представлял…

– Конечно, ты не представлял, пока это не стало комплексной проблемой. Но теперь всё. Потому что я больше в тебе не нуждаюсь. У меня есть люди, которые принимают меня таким, какой я есть, а не как какую-то бледную альтернативу Великому Лангу. У меня есть финансирование, у меня есть проекты. У меня есть своя задача, своя судьба, которую я хочу вершить. И, возможно, она не так связана с твоей, как тебе хотелось бы, но я не могу помочь, если кроткий ученик вырос, чтоб основать своё собственное движение, доктор. И мы просто должны подождать и посмотреть, кто из нас станет более влиятельным.

Занд развернулся на каблуках и быстро вышел из комнаты. Ланг поспешил за ним в коридор, но почти сразу отказался от погони, остановился, опёрся на автомат с питьевой водой и начал приводить в порядок свои мысли.

Был ли Занд – вечно рисковый Занд – достаточно силён, чтоб балансировать на бритвенной грани безумия, и выжить? Объективная и любопытствующая часть разума Ланга принадлежала не к миру человеческих эмоций, а Протокультуре и Её Формированиям. Но тот Ланг, который заботился о Лазло Занде, уже оплакивали потерю друга и блестящего коллеги. Занд, вслед за Милбурном и Мораном, присоединился к списку людей, на которых он уже не мог рассчитывать. Остановится ли он когда-нибудь?

Его мысли были прерваны певучим голосом-сопрано, который исполнял одну из его любимых довоенных песен, «День из жизни»[67]. Он пошёл по коридору на голос, миновал несколько боковых проходов, пока не пришёл в лабораторию кибертехники. Там несколько лабораторных специалистов – несколько коротко стриженых мужчин и женщин в мешковатых комбинезонах – дружно подпевали, но вёл партию именно голос-сопрано. Ещё подходя к лаборатории, Ланг догадался, что это был андроид, «ЯНУС-М», хотя он не помнил, чтоб ему вводили в базу данных что-то из классики «Beatles».

Улыбающиеся лица кибертехов обратились к вошедшему Лангу.

– Мы так и думали, что Вы заинтересуетесь, – сказал один из них.

Андроид перестала петь и посмотрела на Ланга. В своем комбинезоне и в парике из настоящих волос «она» не могла выглядеть более реалистично.

– Это было прекрасное пение, Дженис, – сказал «ей» Ланг.

«Живая» машина улыбнулась:

– Я рада, что Вам понравилось, доктор Ланг.

– Мне очень понравилось.

– Это хорошо, потому что в следующий раз Вам придется заплатить за прослушивание.

Техники засмеялись при виде, как вытянулось у Ланга лицо, потом Ланг засмеялся вместе с ними. Он подошел к андроиду и встал перед «ней».

– Дженис, – сказал он, – сканирование сетчатки глаза.

Глаза андроида сразу стали безжизненными:

– Выполнено, доктор Ланг. Ваш запрос?

Замаскированная заглушка в задней части шеи ЯНУС скрывала высокоскоростной инфо-порт. Ланг вставил разъём в порт и изучил на экране планшета крайние изменения.

– Я вижу, кто-то добавил новый файл кода, – сказал Ланг кибертехам, не отрываясь от экрана.

– Люи просто хотела опробовать свою программу ускорения реагирования, – молодая женщина застенчиво шагнула вперёд.

Ланг повернулся к ней, и ободряюще улыбнулся:

– Мне это нравится.

Он вытащил разъём из шеи андроида, вытащил из кармана нюену[68] и дал её Дженис:

– Я хочу услышать, как ты закончишь песню.

ЯНУС поклонилась от талии, в японской манере, и в ускоренном темпе продолжила «День из жизни».

Слушая и разглядывая «её», Ланг вдруг вспомнил свой давнишний разговор с Зандом на предмет внедрения агента в клику Милбурн-Mоран для сбора конфиденциальной информации. Занд предложил использовать Линн Минмей, и Ланг возразил, что Минмей слишком бесхитростна. И того шпиона, которым им нужен, они должны создать.

Ланг дослушал «её» пение, потом отошёл в угол комнаты и соединился через планшет со своим секретарём по исследованиям и разработкам.

Через несколько секунд Харуки появилась на экране.

– Да, доктор Ланг?

– Харуки, я хочу, чтобы ты сделала две вещи для меня. Во-первых, мне нужно, чтоб кто-нибудь собрал и оцифровал полное досье и репертуар Линн Минмей. ПОЛНОЕ, обращаю твоё внимание. Берите из любых доступных источников, в том числе моих записей, начиная с января 2010 года. Потом, найдите номер телефакса или электронную почту Шарки… Нет, Самсона О'Тула. – Ланг дополнительно прописал имя в окошке чата. – Он успешный агент, так что я уверен, что он есть в любом списке агентств Монумента или Денвера.

– Я немедленно займусь этим, доктор Ланг.

– И ещё кое-что, Харуки. Когда ты найдёшь номер О'Тула, свяжись с ним и скажи, что я хочу пригласить Минмей и его посетить наш НИЦ в Токио. Я перезвоню ему и расскажу детали. Скажите, что здесь есть кое-кто, с кем Минмей должна познакомиться.

 

 

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ

Существует предположение, что последней каплей, из-за которой РОА, наконец, всерьёз взялась за преступный синдикат Нилы Саам и Брайана Кэссиди, стало приобретение атомной бомбы, которую взорвали «Железные вороны». Однако люди из отдела специальных операций Обстата настолько зациклились на Саам, Кэссиди, и «Стервятниках», что проигнорировали ранние намёки, которые могли бы предотвратили трагедию в Оазисе. Ядерное устройство в несколько минут причинило в несколько раз больше смертей и разрушений, чем все группировки «Недовольных», вместе взятые, смогли бы за пять лет непрерывного разбоя.

Веверка Т'су. «Последствия: геополитические и религиозные течения в Южных землях»

 

Несмотря на моральную обструкцию от РОА и всяческих «сочувствующих» пропагандистов, «упреждающий» удар Анатоля Леонарда по участникам «собрания» в Каире все тайно одобряли как нейтрализацию угрозы «Недовольных» в Африке. В результате атаки «Южного Креста», Клозан и шестьдесят членов «Квандолмы» были мертвы, и все другие более-менее известные группировки на континенте, кроме одной, были распущены.

Исключением стали «Железные вороны»: сорок четыре бойца под предводительством бывшего пехотного командира по имени Джинас Тренг. Состоящая из Зентрейди, выживших после крушений по всей Африке к югу от Сахары, «Вороны» были кочевниками и редко являлись проблемой, кроме как для фермеров и владельцев ранчо, большинство из которых предпочитало отдавать «Воронам» любую пищу и скот, которые они требовали у них, чем сражаться с ними.

Группа была вооружена, но не так хорошо, как их коллеги в Южной Америке. Вместо ИБМ и «Стингеров» им пришлось довольствоваться доисторическими бензиновыми грузовиками и автобусами, которые, своеобразно модифицированные, напоминающие внешним видом технику из постапокалиптических фильмов[69], обладали солидной огневой мощью. Следовательно, угрозы Джинаса Тренга уничтожить Оазис – город, от которого «Воронов» неоднократно и с позором прогоняли – стали просто игнорироваться. Угрозы Тренга стали настолько обыденным явлением, что командир небольшого подразделения «Разрушителей» из гарнизона Оазиса даже перестал упоминать их в еженедельных рапортах штабу в Монументе.

Бывший речной порт Луалаба Кисангани, Оазис был городом с населением примерно 65000 жителей, переименованный так в 2012 году, после того, как оказался единственным городом к югу от Каира, который избежал Дождя. Расположенный в самом сердце Африки, в двух тысячах километров от любого побережья, он стал Меккой для беженцев из более чем десятка соседних стран континента – единственный не зараженный радиацией и свободный от СПИДа город, где вода и еда были в достаточном количестве.

Ядерное устройство мощностью в одну мегатонну, взорванное «Железными воронами» 15 марта 2017 года, единовременно убило 53431 человека и резко положило конец планам Африки в ближайшее время воссоединиться с современным миром. Откуда появилось это устройство, так и не выяснилось, хотя косвенные улики указывали на группу наёмников, связанных с режимом Дэдди Омаа Центральноафриканского Союза, печально известного распространителя атомного и биологического оружия китайского производства во время Всеобщей Гражданской войны.

Поводом Тренгу для осуществления самого гнусного акта со времён уничтожения Макросса Кайроном стало то, что, узнав о налёте Анатоля Леонарда на лагерь «Падальщиков», он был вынужден продемонстрировать миру свой смысл мести. Захваченный менее чем через неделю после Взрыва, Тренг ошарашил первого же репортёра, подобравшегося к нему достаточно близко, усмешкой: «Императив заставил меня сделать это».

– Оазис будет радиоактивным ещё минимум десяток лет, – говорил Макс Стерлинг своему гостю, Рольфу Эмерсону, через неделю после захвата Джинаса Тренга. – Вот почему «23»-й был направлен на «Воронов». Командование РОА не может рисковать и направлять пилотов-Людей в зону такого сильного излучения. И так уже двое атомщиков из МЧС умерли от облучения. – Он с отвращением покачал головой. – Конечно, «23»-х откомандируют туда, даже если они не вызовутся добровольцами.

– Ты отлично обучил их, Макс, – сказал Эмерсон. – Их чувство преданности поражает.

– Они заряжены исключительно Кодексом Зентрейди, а вовсе не «Чувством локтя РОА». – Макс посмотрел на Мирию, ища подтверждения.

Мирия кивнула, ничего не сказав. Они вчетвером были в небольшой гостиной квартиры Стерлингов в высотном доме. Дана играла с ботинками Эмерсона, завязывая шнурки в узлы.

– Что произойдет с Тренгом? – спросил Эмерсон.

– Он предстанет перед судом за военные преступления.

– Пустая трата времени, – вдруг сказала Мирия. – Тренг уже признал свою вину. Сейчас надо просто устроить ему «Испытание». – Она использовала термин Зентрейди «Кара-Тун», который подразумевал ритуальный бой, в котором предатель Императива может смыть с себя позор своего деяния, победив назначенного ему противника. – Я бы с удовольствием стала его «Испытателем».

– Не совсем подходящая роль для образца окультуривания, – покосился на неё Макс.

–  А что ещё надо-то? Фабричный спутник должен быть штабом «окультуривания», и именно там Бритэй и Экседор выбирали воинов-Зентрейди для «23»-й эскадрильи. К тому же, Макс, поскольку РОА передало Зентрейди функции внутренней полиции, почему бы не передать им функции наказания? Ведь именно «23»-я разгромила «Железных воронов», поэтому именно ей должна быть предоставлена честь покарать мерзавцев.

Эмерсон направил проникновенный взгляд на Макса:

– Я думаю, Илайн согласилась бы с Мирией.

– Мне было очень печально услышать об Илайн, Рольф.

Эмерсон глубоко вздохнул.

– Это странно. Раньше она никогда не проявляла желания съездить в Загерстаун. А вот так получилось, именно в день нападения «Стингера» «Древоточцев»… – Он разглядывал свои ладони. – Но после нападения она позвонила и сказала, что она «увидела свет» и присоединяется к повстанцам.

– И Илайн Тинайри поняла бы необходимость «испытать» Тренга, – сказала ему Мирия. – В отличие от людей, мы, Зентрейди, не различаем дружественный и вражеский огонь. Смерть приходит к кому и когда хочет. Но намного лучше, когда она приходит в бою.

– Ты скучаешь по Буэнос-Айресу? – спросил Макс Эмерсона, надеясь переменить разговор.

– Я скучаю по тамошней еде.

– Монтанская говядина ничуть не хуже аргентинской, – развёл руками Макс.

Эмерсон неопределённо пожал плечами:

– По некоторым людям оттуда я тоже скучаю. Но мне придётся мотаться туда и обратно до тех пор, пока база не будет полностью закрыта.

– Каковы твои должностные обязанности в Монументе, Рольф? – спросила Мирия.

– Те же, что и раньше, только больше. Если сенатор Моран будет избран президентом Южных Земель, то его отставка из ОМП откроет дверь для создания посольства Южных Земель здесь, в Монументе.

– То есть он изобразит Южные Земли как отдельное государство, – недовольно заключил Макс.

– Это и есть отдельное государство. Давай посмотрим правде в глаза. Мы сами уничтожили наш шанс стать единым миром, позволив политике возобладать над потребностями людей. Моран и Леонард управляют Южными Землями, подобные сепаратистские движения происходят в Европе и Азии, и мы возвращаемся в эпоху разобщённости.

– Ну, вообще здорово, – сказал Макс, а затем слегка улыбнулся. – И всё равно, я рад, Рольф, что ты здесь.

– И Рольфу повезло, что он приехал как раз во время оттепели, – сказала Мирия саркастически. – Я хочу услышать, каково приезжим ходить по Монументу по колено в грязи.

– Грязючей грязюке, – подала снизу голос Дана.

Эмерсон посмотрел на неё сверху вниз и улыбнулся:

– А тебе нравится играть в грязи, Дана?

Дана коротко взглянула на Мирию:

– Мама кричит на меня. Но я всё равно это делаю.

Макс рассмеялся. Рольф и Дана действительно поражали его. То, что он мог справляться с энергией трёхлетнего ребёнка, была похвально. Но его терпение к выходкам такой трёхлетки, как Дана, было образцом. Несравнимо с терпением крёстных Даны, Зентрейди, которые отнюдь не всегда спускали на тормозах некоторые её выходки. Несравнимо с профессором Зандом – хотя его терпение к ней, казалось, являлось в основном следствием научного интереса.

– Жаль, что адмирал Хантер не смог вырваться, – сказал Эмерсон. – Я хотел с ним встретиться.

– Рик сейчас доступен намного меньше, чем раньше, – ответил Макс. – Он едва смог выкроить время, чтоб обручиться.

– Теперь давайте посмотрим, сможет ли он найти время жениться, – преувеличенно сомнительно высказалась Мирия.

Хмыкнул только Эмерсон.

Макс спросил о реакции Анатоля Леонарда на событие в Оазисе.

– Для представителей СМИ он упоминает его только как пример, что это произошло из-за безответственности РОА, и что такое никогда бы не произошло в Южных Землях. Армия Южного Креста крепчает, «чтобы принимать превентивные и ответные меры на любую угрозу мирным гражданам».

Зелёные глаза Мирия сузились:

– Через пять лет РОА не будет. РЭК вернется из Тироли на Землю, управляемую Анатолем Леонардом и его бандой.

Рольф посмотрел на неё долгим взглядом:

– Будете ли вы среди них – я имею в виду, будете ли вы среди РЭК?

Мирия посмотрела на Дану:

– Не думаю. Что бы ни происходило между РОА и Южным Крестом, я считаю, что Дане будет лучше на Земле, чем если она всё детство будет заперта внутри этого ужасного завода.

 

Линн Кайл и Теофре Елмикк открыто встретились на палубе №6 спутника, в столовой. Кайл был одет в форменную одежду обслуживающего персонала по питанию – белую форму и фартук. «Бейджик» с именем, должностью и личным кодом был пристёгнут к нагрудному карману, и такой же «бейджик» вставлен в специальный кармашек на левом рукаве. Елмикк, помимо стандартной униформы, носил своё обычное выражение мизантропа.

– Разрешите отнять несколько минут Вашего времени, T’сен Елмикк, – вежливо, как подобает младшему по званию и должности, обратился к нему Кайл. – У меня есть несколько вопросов о распределении питания для ваших рабочих смен.

– Нечего тут обсуждать, – отрезал Елмикк, обежав настороженным взглядом столовую. – У моих рабочих есть всё, что надо.

– Я говорю о бригадах, работающих внизу, T’сен Елмикк.

Лицо Зентрейди окаменело:

– Я больше не отвечаю за работу этих бригад.

– Но ведь бригады наверху получают хорошее питание, разве нет?

– Как я уже объяснял, я отвечаю только за тех, кто непосредственно под моим началом, – понизил голос Елмикк. – Остальные должны понимать, насколько сейчас трудно удовлетворять все их потребности.

– Я уверен, что они понимают. Но, тем не менее, без достаточного питания они могут начать голодать и, как следствие, хуже работать. Они ничего не получали от Вас уже шесть месяцев. А ведь им приходится работать во враждебной среде. А теперь, когда давление на Вас несколько ослабло…

– Они заслуживают взыскания за свою небрежную работу, – цинично ухмыльнулся Елмикк. – Их нерасторопность отражается на всех нас.

– В таком случае, должен ли я передать им, чтоб они больше не полагались на Вашу поддержку?

– Скажи им всё, что считаешь нужным.

Кайл коротко рассмеялся.

– Возможно, Явна Парл больше заинтересуется бедственным положением тех, кто ниже в пищевой цепочке.

Елмикк выдержал открыто враждебный взгляд Кайла:

– Парл заботится только об своём месте рядом с Бритэем. Он никогда не поставит своё место под угрозу ради других.

– Я думаю, Вы недооцениваете верность Явны Парла общему делу, T’сен Елмикк. Он считает, как и большинство из нас, что все должны помогать друг другу, и чтоб никто не голодал.

Зентрейди долгое время смотрел на него, взглядом словно перетирая его между жерновами.

– Послушай меня, Шенг, или как там тебя…

– Жень Чан, – спокойно поправил Кайл.

– Да, точно, – сказал Елмикк. – Мой тебе совет: начни думать о своём собственном будущем и не трать энергию на поиски причин. Если и когда голодные достигнут своих целей, как думаешь, где будешь к этому времени ты? Я скажу тебе, Чан: ты будешь мёртв. У них отпадёт необходимость в тебе, так же, как мне нет никакой пользы от тебя. Так почему бы тебе просто не спуститься вниз и найти себе какое-нибудь занятие, чтоб с большей пользой использовать время, которое тебе ещё осталось?

Кайл смотрел в спину Елмикку, пока мускулистый пришелец с гроханьем ботинок по палубе уходил прочь. Их план угона КСК-3 должен быть близок к завершению, сказал он себе, иначе Елмикк не стал бы вести себя так нагло и самоуверенно. Он посмотрел на пятнадцатиметровый потолок столовой и представил себе две охраняемые палубы, которые отделяли его от Лисы Хейс и Бритэя. С тем же успехом они могли быть на обратной стороне Луны.

 

Каждый вечер, в личных апартаментах на борту своего перестроенного линкора, которым он когда-то командовал, Бритэй пересматривал фильм «Маленький белый дракон». Иногда он сидел на полу, скрестив ноги, иногда с десятком кило Человеческой закуски, иногда совмещая с видеотрансляциями развлекательного центра, организованного на палубе №3 фабричного спутника, выводя передачи оттуда на экран 7х12 метров, прикреплённый на боковой стене от основного. Случалось, он просто засыпал к концу фильма, или его внимание отвлекалось на мысли о переделке корабля, или экспедицию в Тироль, и что это будет значить для них всех. Необходимо было учитывать множество переменных: встреча с Инвидами, нападение какой-либо другой расы из числа прежде покорённых Зентрейди, атаку кораблей Зентрейди, которые каким-то образом избежали финальных аккордов Войны. Как Мастера могут отреагировать на внезапное появление землян в пространстве Фантомы? Решат ли они заключить мировое соглашение, или попытаются поработить их, как они сделали с множеством других рас? И каким будет будущее Зентрейди? По мнению Бритэя, это будет не встреча вернувшихся на Родину, но экзекуция. Быстрая и эффективная, без прелюдий.

В последнее время его мысли часто сосредотачивались на первоисточнике всех бед, «ящике Пандоры», который Зор и его сообщники-Зентрейди доставили на Землю. Теперь, как будто Дождя было недостаточно, оставшиеся в живых должны были бороться с разрозненными отрядами генетически запрограммированных убийц. Так называемые «Недовольные» должны быть уничтожены, потому что они представляли угрозу, как Кайрон в своё время, Экспедиции.

С помощью Экседора Бритэй пришёл к пониманию «недовольных» – жажда мести, потеря смысла жизни, репрессии, эскалация насилия... Большинство Зентрейди были просто спровоцированы отношением и условиями жизни. Но он не мог ни оправдывать действий своих бывших товарищей, ни проявлять особого уважения к попыткам РОА найти решение для дилеммы «недовольных». Решений, устраивающих обе стороны, просто не было. Дело не в том, чтоб, к примеру, отдать им половину планеты, или снабжать их пищей, рабочими местами, или предоставить «гражданские права». Ярость Зентрейди исходила из источников, не ведомых ни одному Человеку, за исключением некоторых отдельных Людей (из тех, с кем довелось иметь дело Бритэю), чьё воспитание или сложившиеся обстоятельства установили в них эквивалент Императива, вызывающего у них жажду к уничтожению. Хотя в нежелании распространять подобное в своей среде Люди были мастаками. Они использовали «родительскую» форму попечения и иногда пользовались условностями самого Человеческого общества, с его сложными законами и общественным порицанием, призванными защитить Человека от возврата к насильственному пути их предков из животного мира.

Чего Бритэй не мог понять в себе: как он позволил себе настолько дистанцироваться от забот своих товарищей на поверхности. Начитавшись человеческих легенд, Экседор часто называл их фабричный спутник «башней из слоновой кости». И если Бритэй не понимал полного значения этого символа, во всяком случае, он прекрасно понял смысловой подтекст.

Сейчас на «большом экране» снова шёл «Маленький белый дракон». В данный момент длинноволосый герой, которого играл двоюродный брат Минмей, Линн Кайл, уворачивался от стрел, выпускаемых бородатым гигантом, носящим повязку на глазу и шлем с плюмажем. Сколько бы раз Бритэй не пересматривал фильм, в каждой сцене он каждый раз открывал новые детали: элементы фона, намёки, или так называемые «нюансы» характеризации.

Но вот эту сцену, к примеру, он до сих пор ни разу не видел. Техники что, загрузили ему «режиссёрскую версию», или это просто какой-то сюрприз? На экране находился персонаж Линна Кайла в своём обычном подпоясанном халате и чёрных тапочках, и вёл монолог.

«Этот великан не понимает, что мне не нужно бить его кулаком или ногой, чтоб победить его. Я могу просто подождать в стороне, и в конце концов он будет побеждён своими собственными солдатами», – говорил персонаж.

Добавленная сцена отличалась по качеству от остальной части фильма – почти «живым» качеством – и могла быть снята до, или спустя некоторое время после основных съёмок, потому что чёрные волосы Кайла были не такими длинными, как в остальном фильме, а его халат весьма отличался от «эталона». Более того, фоном ему была всего лишь голая металлическая стена КСК-1, на которую, конечно, должны были наложить компьютерную анимацию, но, видимо, не удосужились или забыли.

«Ибо они алчут сокровища, которым он владеет, и они строят планы выкрасть сокровище у него и сбежать сюда, на далёкий берег. Они трудятся в тайне, скрываясь в его владениях. Но я не могу стоять в стороне. Я лишу их чести победы над ним, хотя я рискую всем, что у меня есть. Но так и должно быть, поскольку судьбы великана и моя связаны воедино».

С этими словами, фильм вернулся на знакомые «рельсы». Но у Бритэя осталось мучительное чувство, что персонаж Линна Кайла обращался непосредственно к нему.

 

– Я так рад, что ты пришла, Линн, – сказал Эмиль Ланг Минмей в приёмной Исследовательского Центра Токио, взял её за руку и поцеловал её в обе щеки. Минмей носила шёлковую косынку, повязанную вокруг головы, и была одета в платье в горошек без рукавов, которое было для местного апреля немного легковато.

– Как я могу отказать Вам, доктор Ланг? После всего, что Вы для меня сделали!

Ланг улыбнулся и поздоровался с менеджером Минмей, который был одет в дорогой шерстяной костюм и увешан множеством золотых побрякушек.

– Господин О'Тул.

– Называйте меня Сэм, док.

– В любом случае, нам надо было приехать в Токио, – сказал Минмей. – Сеть «Лорелея» запускается в следующем месяце, и они хотят, чтобы я провела свою первую передачу отсюда.

– Шоу для Зентрейди, – покивал Ланг. – Я слышал, что они хотят сделать что-то вроде шоу с интервью.

– Больше, чем ток-шоу, док. Мы так же работаем над списком гостей студии. Гостей-Зентрейди.

Ланг посмотрел на Минмей:

– Я надеюсь, это не означает, что ты улетишь на спутник на гастроли?

– Никогда в жизни, – ответил О'Тул за неё. – А вообще это наша вторая… ну, ладно, третья причина приехать в Азию. Мы находимся в завершающей стадии рекламного мирового турне, окончание которого должно совпасть с появлением Минмей на «Лорелее». – О'Тул улыбнулся Минмей. – Мы считаем, что мы сможем принимать звонки с самых удалённых городов.

– Ты будешь единственной ведущей, Линн?

– Кроме всяких «разогревающих»... Если, конечно, Вы не нашли партнера для меня, доктор Ланг.

Ланг разглядывал её некоторое время, потом рассмеялся:

– Линн, так смешно слышать такое от тебя…

Ланг повёл их на экскурсию по основной площади Центра. Когда Ланг не описывал, кто что делает в различных лабораториях, он и Минмей говорил о старых друзьях из КСК-1 и Макросса, и о предстоящем суде над Джинасом Тренгом. Она спросила, где Лазло Занд, и Ланг вынужден был соврать, что тот занят исследованиями, хотя на самом деле понятия не имел, где он сейчас. Ланг отметил, что Минмей избегала упоминаний о Рике или Лисе, и решил, что это из-за их обручения. Она, однако, поинтересовалась, можно ли посетить фабричный спутник, и Ланг пообещал принять необходимые меры, если и когда она выразит такое желание.

Когда они стали приближаться к комнате отдыха персонала, Ланг опустил правую руку в глубокий карман белого халата и нажал кнопку выключателя кодированного передатчика. Спустя несколько секунд из комнаты послышался голос-сопрано, становившийся громче по мере их приближения к комнате.

– Кто там поёт? – заинтересованно спросила Минмей.

– Человек, которого я пригласил сюда на встречу с вами, – сказал Ланг. – Моя племянница. Она работает младшим научным сотрудником, но все здесь считают, что у неё замечательный голос, и я буду признателен, если Вы дадите ей пару советов, как можно начать профессиональную карьеру с её талантом.

– Она сестра Бернарда?

– Нет. Из другой семьи.

Ланг открыл дверь и пригласил Минмей и О'Тула войти, где его «племянница» сидела и импровизировала на синтезаторе для нескольких кибертехов. О'Тул бросил единственный взгляд на «сцену» и сказал:

– Кто-нибудь ущипните меня. Мне кажется, я сплю.

– Дядя Эмиль… – начала женщина-певец.

– Извини, не хотел тебе мешать, Дженис, но я знаю, что ты никогда не простишь меня, если я не познакомлю тебя с…

– Линн Минмей! – воскликнула андроид, вскакивая на ноги. – О Господи!

Техники предоставили ЯНУС-М обтягивающие джинсы и топ, которые подчёркивали её выдающиеся пропорции. Хотя сейчас кибертехи разрывались между двумя объектами: Минмей и своим творением.

– Линн и Сэм, – сказал Ланг, – Я хочу познакомить вас с Дженис Эм.

– У Вас потрясающий голос, – сделала искренний комплимент Минмей.

– Потрясающе, – повторил, как попугай, О'Тул, откровенно таращась на Дженис. Ростом 1.70, она весила на глаз килограмм 50-55, и хотя её бледность несколько портила её красоту, это компенсировалось большими сапфирово-голубыми глазами.

Дженис скромно потупилась:

– Я просто пробовала некоторые варианты исполнения...

– Спойте, пожалуйста, ещё раз, – попросила Минмей, подойдя к клавиатуре.

Дженис села. Её точёные пальцы легли на клавиши, и она начала петь. Минмей подхватила, подстраиваясь под Дженис. Ланг и кибертехи пребывали в тихой экзальтации. О'Тул стоял с открытым ртом.

– У Вас есть агент? – спросил О'Тул, когда Минмей и Дженис закончили.

Глаза Дженис чуть повели в сторону Ланга:

– В данный момент, господин О'Тул, я отвечаю только перед моим дядей Эмилем.

 

Женщина представилась как Тан. Тело атлетического сложения, тысячи веснушек на лице, тускло-рыжие волосы, и общее впечатление «сочувствующей».

– Откуда Вы узнали про меня? – спросил Занд.

Тан рассмеялась:

– Гуляют слухи, профессор. Скажем так, я слышал о Вас от парня, который слышал о Вас от парня, который слышал, что Вы хотите установить контакт с повстанцами.

– Я ни слова не говорил о повстанцах.

– Может, и нет. Но Вы сказали «разрозненные группы пришельцев», не так ли?

Занд кивнул.

– Какую группу представляете Вы?

Тан подняла руки перед собой:

– Не бегите впереди паровоза, профессор. Вы даже не сказали мне, что и почём.

– Я понимаю. Просто человек моего положения...

– Конечно, профессор. Вы не хотите рисковать и работать напрямую. Но не волнуйтесь. С этого момента Вы можете работать через меня. Если у меня не окажется того, что Вам нужно, я найду людей, которые это достанут. Вам не придется ни в чём лично участвовать.

Занд несколько расслабился. Тан выбрала парк, окружавший небольшой храм, в качестве первой точки контакта. Оглянувшись вокруг, он присел рядом с ней на скамейку. Они были всего в нескольких километрах от Токийского НИЦ Роботек, но у Занда было чувство, словно он от Токио за сотни километров.

– Итак, – вдруг сказала Тан, – что именно Вы имели в виду, когда сказали, что Вы заинтересованы в «инопланетных артефактах»?

Занд подавил желание снять и протереть тёмные очки.

– Я ищу образцы боевых машин Инвидов, которые могли быть захвачены Зентрейди в качестве трофеев, и потом оказались на Земле.

Реакция Тан оказалась без преувеличения потрясённой:

– Не удивительно, что Вы не могли сказать такого по телефону. Я-то думала, что Вы об артефактах Зентрейди, а Вы об Инвидах... – Она покачала головой. – Ну и озадачили Вы меня, профессор. Честно скажу, я так сразу даже не знаю, откуда начать искать.

– Но Вы поспрашиваете?

– Конечно, но…

– А что насчёт Цветка Жизни?

Тан изумлённо рассмеялась:

– Вы, должно быть, шутите. Может, ещё о мозге Кайрона спросите? Поверьте, все Цветы, что были, умерли с ним.

– Может быть. Но я слышал слухи, что Цветок этот растёт на Земле, и я знают, что некоторые из подразделений Кайрона по-прежнему действуют в Южных Землях.

– Вы имеете в виду «Кулаков».

– Да-да, «Кулаки».

– Не знаю… Это потребует много времени.

– А как насчет пары литров крови полноразмерного Зентрейди?

Тан поглядела на него с настороженным недоумением:

– Кровь гигантов? О чём Вы думали, прежде чем их всех в Протекторате микронизовали?

Лицо Занда исказилось от гнева:

– Я там вообще не касался. Это всё идиоты из ОМП.

Тан пожала плечами:

– Пусть так, но все полноразмерные теперь на фабричном спутнике, и у Вас, как я думаю, туда намного более простой доступ, чем у меня или всех, кого я знаю.

Занд пожевал губами и кивнул.

– Тогда узнайте о технике Инвидов и Цветке, хорошо?

– Я запомню. Дайте мне несколько недель.

– Две, не больше.

Тан, задорно тряхнула головой:

– Хорошо, постараюсь за две.

Занд вытащил листок бумаги из кармана пиджака, нацарапал телефонный номер и передал ей.

– Позвоните мне в любое время дня или ночи, как только у Вас что-то появится.

Тан взглянула на бумагу и сунула в карман.

– Не сомневайтесь, профессор.

 

 

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

Известно, что старые привычки отмирают с трудом. Как ещё объяснить повторное появление коррумпированной клики «Всемирного Объединительного Альянса» под видом не менее коррумпированного Объединённого Мирового Правительства Эры Возрождения, или новое явление технофобствующих «Правоверных» под названием «Церкви возвращающейся катастрофы»? Возрождение не обошло даже зловещую сеть «Лорелея», которая воскресла под названием «Сеть «Ева»» в 2026м году.

Захарий Фокс Младший.

«Мужчины, Женщины, Машины: изменённый пейзаж Второй Войны Роботек»

 

– Здравствуйте, Вы в эфире сети «Лорелея».

– Минмей?

– Да, я Минмей, и Вы в прямом эфире.

Соединение было прервано коротким шипом статики, затем:

– … зовут Карита, и я просто хотел сказать, что я Ваш большой поклонник.

– Я рада, что Вам нравятся мои песни, Карита. И я рада за возможность лично поговорить с Вами и всеми Зентрейди, которые научились ценить радости музыки.

Это был её первый звонок, она нервничала, но камеры, слава Богу, не отражали её внутреннее волнение. На экране монитора она была спокойной, уверенной, доброжелательной, доступной – всем, что руководство сети хотело от неё увидеть. «Учтите, что Зентрейди не просто фанатеют – они молятся на Вас», – решил уточнить один из руководителей. – «Они в восторге просто от того, что можно увидеть и поговорить с Вами. То есть, не так важно, что Вы им говорите, а важно, как Вы это делаете и как при этом выглядите».

Это объясняло, почему стилисты выбрали такую ​​короткую рубашку, и почему стилист настоял на том, чтоб сделать ей чёлку.

– Я был твоим последователем после Войны, Минмей, – снова заговорил звонящий. – На самом деле, я был одним из членов фан-клуба, который Рико и Конда организовали на борту флагманского корабля генерала Бритэя. Я занимал должность оператора редукционной капсулы. Я лично знаю Рико, Брона и Конду. Ну, я знал их.

– Вы давно не видели их?

Из голоса Кариты исчезли нотки волнения:

– Не так давно крайний раз. Не всем нам повезло выжить, как этим знаменитостям в Монументе.

– Я уверена, что у вас прекрасная жизнь именно там, где Вы находитесь.

– Вы так думаете, Минмей? Вы думаете, что у меня прекрасная жизнь? Может быть, Вы хотите услышать о моей жизни после того, как я ушёл из Монумента?

– Мне очень интересно.

– Я видел, как Монумент стал превращаться в помойку после того, как туда переехал Макросс. Я никогда не пойму, почему они не могли построить себе новый город и не оставить Монумент Зентрейди. Но я думаю, что нам надо быть благодарными хотя бы за тот год автономии, которым мы успели насладиться. В конце концов, именно мы – побеждённые. Нам повезло хотя бы тем, что мы остались живы, разве не так?

Минмей старался не выглядеть взволнованной, но ей стало очень некомфортно от направления, который принял разговор:

– Я думаю, всем нам повезло остаться в живых.

– Да, конечно, это правда. И многим Людям пришлось выносить тяготы и лишения после Дождя. Но мне интересно, скольким из них специально отказывали в пище, за сколькими из них гналась разъярённая толпа. Мне интересно, знают ли они, когда нет навыков, необходимых для элементарного выживания, и когда везде на тебя смотрят просто как на ещё один инопланетный рот, который надо кормить. Каково это, когда тебя обвиняют в каждом ударе, нанесённым «Недовольными» по человеческой расе…

– Эти вопросы можно будет задать моему сегодняшнему гостю, Карита, – смогла проговорить Минмей, её голос дрожал от стресса. – Он был начальником строительного подразделения в Протекторате, и у него есть много чего, чтоб рассказать о тяжёлом положении безработных и бездомных, а также о «Недовольных»…

– Пустые разговоры, – горько произнёс Карита. – Очередной голос, который будет гнуть линию ОМП, что гражданские права Зентрейди будет восстановлены, как только бунты будут подавлены. Так легко Вашему гостю, или Рико, или Экседору, или Мирии рассуждать из своих уютных домов в Монументе или на фабричном спутнике о тяжёлом положении своих товарищей. Ну, я думаю, что это просто вранье, Минмей, это просто куча Человеческой лжи…

В застеклённой комнате управления продюсер шоу провел пальцем по горлу и подключил свой микрофон к наушнику Минмей.

– Я сбросил этот звонок, Линн. Но сделай вид, что он ещё на линии. Заворачивай разговор, и мы включаем песню.

Минмей посмотрела в камеру.

– Э-э, спасибо за Вашу откровенность, Карита. Конечно, нам всем надо много поработать, если мы хотим решить эти проблемы. И мы непременно решим их. Э-э, пожалуйста, не стесняйтесь, звоните нам ещё. – Она улыбнулась и вздохнула. – Я думаю, мы хорошо начали. Я вернусь к вам сразу после песни.

На экране заиграла «Влюблённой быть», версия с «живого» концерта 2013 года в Портленде. Освободившись из-под контроля камеры, Минмей бросила панический взгляд на комнату управления:

– Они все будут такими, как этот???

Продюсер за стеклянной перегородкой сделал успокаивающий жест:

– Не волнуйся, мы блокировали несколько следующих агрессивных абонентов.

Минмей целую минуту приходила в себя. Когда видео закончилось, она устремила взгляд на камеру, ожидая сигнала продюсера.

– Добро пожаловать на «Линию любви». Это была первая песня, которую я написала, и она по-прежнему одна из моих любимых. Я вижу, у нас есть следующий абонент. Багзент, – прочитала она на экране дисплея под камерой, – Вы в эфире сети «Лорелея».

– Спасибо, Минмей. Я просто хотел ответить на некоторые из вещей, сказанных Вашим первым абонентом.

Минмей сглотнула, но всё же нашла в себе силы сказать:

– Давайте, Багзент.

– Я просто хотел сказать ему… как его зовут? Карита?.. Просто хотел сказать ему, что если он ищет внутреннего мира и свободы, он ищет в неправильном направлении. Свобода не в том, где ты живешь, или насколько хорошо ты живешь, или даже как к тебе относятся твои товарищи. Ты находишь свободу, отдавая себя Чудесному Духу и признав, что ты являешься частью нечто большего, чем Земля, или Солнечная система, или весь Четвёртый Сектор нашей Галактики. Чудесный Дух знает, какие позорные вещи делал я в своей жизни. Во время Войны я уничтожил много «ТрансТеков» в Космосе и на поверхности планеты, которую вы называете Марс. А после Дождя я присоединился к Кайрону и участвовал в его налёте на Детройт. За эти два года я принимал участие в захвате Большой Пушки, и я управлял «Стингером» во время нападения на конвой в Венесуэле в штате Мату-Гросу. Я погубил сотни человеческих жизней, Минмей. Но я недавно сделал Выбор, который перечеркнул всю мою прошлую жизнь: я отбросил Императив. Я выбрал жизнь над тем, что большинство Зентрейди рассматривало как почётную смерть. И когда я сделал это, Чудесный Дух принял меня и простил мне все мои прошлые преступления. Теперь каждый день я радуюсь красотам, звукам и запахам мира, который породил Чудесный Дух. Если Карита хочет быть свободным, он должен узнать это. Это то, что должны узнать все Зентрейди, работают ли они на спутнике, или микронизованные жители Протектората, или вооружённые повстанцы из «Недовольных», от которых я ушёл. Личная жизнь. Любите мир просто за то, что он есть. Любите Чудесный Дух.

Багзент повесил трубку, и Минмей пришлось слегка потрясти головой, развеивая впечатление от его слов.

– Э-э, спасибо, Багзент, за Ваши такие... возвышенные слова. – Она покосилась на продюсера, который одобрительно покивал ей головой. – Теперь давайте перейдем к... Томине, из Австралии. Вы в прямом эфире сети «Лорелея».

– Глупое ты существо, – начал хриплый женский голос. – У тебя не больше интеллекта, чем в одной из пищащих игрушек, сделанных по твоему образу. Многие мужчины-Зентрейди стали жертвами твоих больших глаз и детского голоска, но «Квадроно» сразу поняли подвох, как только увидели тебя. А что касается Багзента и его «Чудесного Духа», скажу тебе, что это типично для безмозглых клонов, наркоманящих Цветком, как Кайрон Кравшера и вся его Седьмая механизированная дивизия.

– Мирия Парино ведь тоже была из «Квадроно», не так ли? Может быть, Вы знаете… – пролепетала Минмей, шокированная таким напором

– Я звоню не для того, чтоб говорить о Мирии Парино или любом другом хайока Зентрейди. И я точно не звоню, чтоб тратить на тебя своё время. – Томина перевела дух. – У меня есть сообщение для доктора Ланга или любого должностного лица РОА, которые могут меня сейчас слышать. Им следует знать, что мы, «Взыскующие», взяли кое-что, что принадлежит им, и мы будет держать это, пока не придём к соглашению об условиях обмена.

– Пожалуйста, Томина, – прошептала Минмей, – только не другая атомная бомба.

Женщина рассмеялась:

– Нет, Минмей, а не бомба. Кое-что помощнее: профессор Лазло Занд.

Минмей смотрела на камеру, непонимающе хлопая глазами.

– Я не понимаю…

– Мы захватили его, ты, жалкое подобие женщины! И мы собирается убить его, если РОА не выполнит наши требования! – расхохоталась Томина. – Занду не повезёт так, как тебе и Кайлу, когда «Головорез» захватил тебя. «Взыскующие» лишены его недостатков. Мы скоро будем на связи.

Минмей открыто посмотрела в сторону продюсера, кричащего ей в микрофон: «Давай песню! Давай песню!».

 

– Убери это! – свирепо приказала Селойя шатенке-«Стервятнице», держащей спутниковый телефон. Она указала на телевизионный монитор, на котором шло видео концерта «Огни сцен» Минмей. – И это отключи, пока я не разбила его на куски.

Шесть «Стервятниц» внутри бунгало под соломенной крышей поспешили выполнить распоряжение. Снаружи, в полумраке, с затянутого плотными облаками неба над лагерем звенел тропический дождь, и всё было укутано влажной жарой.

– Вы не понимаете, зачем им эта спутниковая сеть? – распаляясь на недоумённо обращённые к ней лица, заорала Селойя. – Они отслеживают места исходящих звонков! Оперативники РОА или Южного Креста, наверное, уже идут за Багзентом и Томиной Джепп! Идиоты!!!

Она выскочила из хижины под проливной дождь и направилась в личные «апартаменты» Ксан Норри в большой общинный дом аборигенов. Внутри, конструкторы Вайви Бросс и Марла Стеник сидели у костра, дым которого медленно выходил через отверстие в крыше.

– Я готова поспорить, что они снова включат телевизор, как только ты отойдёшь достаточно далеко, – сказала Ксан, когда Селойя возмущённо высказала своё мнение о том, чему она только что была свидетельницей в хижине. – Почти все в лагере смотрят шоу. Они не околдованы так, как мужчины, но они очарованы тем, как одна женщина – одна маленькая и вроде безхитростная самка может обладать такой властью над столькими мужчинами.

– Очарованы достаточно, чтоб запросто рисковать выдать себя РОА, – сказала Селойя с отвращением, выжимая воду из своих волос. Она прошлась туда и обратно. – Я думала, что мы умнее. Но тогда я никогда бы не подумала, что увижу день, когда РОА создаст эскадрилью «ТрансТек» из Зентрейди.

– Мы умнее, – сказал Марла. – Но и у нас есть свои недостатки и слабости.

Селойя бросила на неё враждебный взгляд:

– Не смей равнять нас с ними, Марла. Они завидуют силе. Всё, что мне надо – отомстить.

– Это просто сила в другой форме, – возразила Марла.

Селойя продолжала буравить ей взглядом:

– А Зентрейди – обличье. У нас ничего не получится, если мы будем вести себя как Люди. А ещё мы можем сдаться Анатолю Леонарду, или умереть почётной смертью здесь и сейчас. Кара-Брек.

Ксан встала, подошла к Селойе и положила руки ей на плечи:

– Ты сама себе противоречишь, T’сен Депарра. Не может быть никакой чести в смерти до тех пор, пока Человечество не будет уничтожено за унижение нашего народа. – Она улыбнулась. – И ещё, T’сен, я думаю, что нашла способ сделать это без вреда для наших товарищей – мужчин и женщин.

– Как? – спросила Селойя. – Расскажи.

Улыбка Ксан приобрела зловещее выражение:

– Я изучаю безконечное разнообразие пауков Земли, и они дали мне идею. Вместо террора мы используем вектор бешенства.

 

В отсеке для служебных механизмов, впереди столь видоизменившегося флагмана, Теофре Елмикк подкрутил усилители на активных наушниках, с нетерпением ожидая известий от своих боевиков, что внутренний корпус фабричного спутника пробит, и можно начинать захват парящего в невесомости флагмана.

В других местах отсека, разбросанные по монтажно-строительным бригадам Люди и микронизованные Зентрейди, дополнительные бойцы повстанческой команды Елмикка, подготавливали обеспечение выхода флагмана из дока. В доке, а также на самом корабле, присутствовало намного меньше народу, чем обычно, из-за премьеры ток-шоу Линн Минмей на недавно созданной сети телевещания «Лорелея». Взявшие по такому случаю отгул от работы, сотни Зентрейди собрались перед гигантскими экранами телевизоров, или спорили за спутниковые телефоны, которые могли соединить их напрямую с их кумиром. Даже Экседор, Явна Парл, и сам Бритэй объявили о том, что они будут присутствовать на шоу на палубе №8. В результате флагман почти опустел.

И созрел для захвата.

Ум и тело Елмикка были накачаны стимуляторами, усиливающими Императив. Работая в полной секретности, урывками между сменами по демонтажу брошенных кораблей, его единомышленники провели почти год за резкой и расточкой извилистых проходов в сердце фабричного спутника. Тяжелые рабочие дроны – 112-тонники по прозвищу «Хапалка» – помогли открыть проход в наружном корпусе, в подбрюшье, между «трёхчасовым» и «шестичасовым» модулями. Оттуда, под самым носом сотен дремлющих роботов безопасности, был пробит ещё один проход прямо в огромный служебный коридор между седьмой и восьмой палубами спутника. Там, после прохождения сквозь несколько перегородок и переборок, и зигзагов вокруг других, они вышли рядом с верхом корабля – близко к тому месту, где во время операции по контрабанде складировались протокапсулы, и вплотную к отсеку нулевой гравитации, где бывший флагман армады Бритэя превращался в скверную копию крепости Зора.

Всё остальное время Елмикк подгадывал наилучший момент для угона корабля. Когда он узнал о торжественном открытии сети «Лорелея», он воспринял это как хороший знак.

Сейчас четыре «Хапалки» и два космических транспортника скелетной конструкции резали лазерами отверстие 70х70 метров сквозь последние сантиметры внутренней оболочки спутника. Поскольку отверстие немедленно начнёт затягиваться, то для полноразмерных Зентрейди, которым поставлена задача штурмовать корабль, не будет пути назад. Пока их транспортники нападают снаружи, группа Елмикка будет продвигаться к мостику, отключая по пути системы внутренней безопасности судна. Подобно тому, как раньше их усилия частично упрощались глючащим центральным компьютером, успешное завершение плана будет обязано «23»-й эскадрилье. Большая часть пилотов для неё набиралась из службы безопасности КСК-3, в результате чего там образовался большой пробел в обученных местной специфике кадров.

– Группа разведки командиру, – сказал знакомый голос через наушники. – Мы прошли.

Елмикк воспользовался шифрованной частотой для отдачи приказа своим бойцам в доке, и эффект был мгновенным: удары гигантских ног по подпоркам строительных лесов, в результате чего десятки людей попадали на палубы, взмахи гигантских рук и щелчки гигантских пальцев отправили других в кувыркающиеся полёты кучами переломанных костей, хлопки гигантских ладоней расплющивали целые рабочие бригады. В то же время один полноразмерный поспешил через док к Елмикку и мягко подобрал его с пола. В сопровождении ещё трёх других гигантов Елмикка понесли к левитационной трубе, которая подходила к мостику.

Преодолев половину пути, они потеряли двоих – застреленных единственными вооружёнными охранниками-Зентрейди на участке КСК-3. Тем не менее, тот, кто нёс Елмикка, и ещё один добрались до трубы невредимым. Елмикк знал, что охранники на верхних палубах были не вооружены, и что ещё более важно, большинство из них отпросились смотреть шоу. «Успех несомненен», – похвалил он себя, надеясь, что такая же удача сопутствовала штурмовикам снаружи. Транспортники были оборудованы промышленными лазерами, которые могли быть использованы как оружие.

Когда левитационная труба переместила их в переднюю часть мостика, Елмикк сказал своему носителю поместить его на «балкон», который бежал вдоль наружной стены к командирскому пузырю. И приказал своим полноразмерным товарищам охранять выход из трубы на случай, если кто-то отправится в погоню.

Теперь остались только две задачи: вывести флагман из недр завода и «свернуть» его. После вылета со спутника судно притормозит ровно настолько, чтоб забрать бойцов отряда и заодно всех тех, кто захочет немедленно присоединиться к ним. Что касается свёртывания, Елмикк был уверен, что он сможет задать команды в правильной последовательности. Достаточно для того, чтоб прыгнуть в нужное звёздное скопление, а если повезёт, то прямо к Тироли. Его сообщники не знали о предохранительных устройствах, вмонтированных в системы свёртывания всех кораблей, и которые не позволяли совершить свёртывание в случае опасно заданных координат места назначения. Их невежество сыграло ему на руку, поэтому после успешного прыжка его авторитет капитана поднимется на недосягаемую высоту.

Сегодня будут удивлены не только Бритэй и остальные. Как бы раньше ни злословили на Теофре Елмикка, но теперь Зентрейди будут уважать его за блестящие смелые действия.

Сзади Елмикк услышал крики и звуки борьбы, потом быстрые шаги, которые он принял за шаги своих полноразмерных товарищей. Но как только он начал поворачивать голову, как его схватили за высокий воротник кителя, сняли с балкона, и прижали лицом к прозрачной выпуклости остекления командного «пузыря». Только тогда он смог разглядеть, что в «человеческом» центре управления уже находились Экседор и Явна. Когда ему, наконец, удалось оглянуться, Елмикк увидел нацеленный на него исподлобья здоровый глаз Бритэя.

– Неужели ты на самом деле убедил себя, что тебе удастся проделать это? – спросил Экседор, сделав несколько шагов к остеклению.

– Ты мертвец, Формо, – прорычал Елмикк. – Вы все мертвецы. Корабль наш. Вы ещё пожалеете, что не остались слушать Минмей.

Экседор взглянул мимо Елмикка на Бритэя и нащупал выключатель на консоли, копирующей один в один такую же на КСК-1.

– Слушай внимательно, – посоветовал он.

Елмикк прислушался, но ничего не услышал.

Экседор откашлялся:

– Позволь мне описать то, что ты бы услышал, если бы вакуум мог передавать звуковые волны: звуки ваших взрывающихся тяжелых рабочих дронов и транспортников, агонизирующие вопли твоих бунтовщиков. Звуки твоей уничтоженной мечты.

Елмикк безсильно обвис в пальцах Бритэя.

– Несмотря на многочисленные намёки, ты продолжал самообманываться, – продолжил Экседор, – Неужели ты думал, что обладаешь достаточным авторитетом, чтоб командовать флагманским кораблём?

Рот Елмикка исказился от злобы:

– Я всё знаю о предохранителях, Формо. Корабль контролирует координаты, а не командир корабля.

Экседор жестом Бритэя постучал пальцами правой руки по подбородку:

– Опять же, тебя дезинформировали. Командование флагманским кораблём присуждается только после того, как кто-то продемонстрирует свои личные навыки по свёртыванию при отсутствии предохранителей. Этот корабль не имеет их, поскольку никогда в них не нуждался, Елмикк. Ты и твоя банда мятежников закончили бы свои жизни в ядерном сердце звезды.

Елмикк закрыл глаза и в течение долгих секунд не открывал их. Потом, опёршись руками об остекление и отодвинувшись от него, он рискнул оглянуться на Бритэя:

– Как ты узнал, T’сен Бритэй? Кто из моих людей предал меня? Даруй мне душевное спокойствие перед тем, как я приму свою судьбу.

– Я дарую тебе, что ты просишь, Елмикк, – рыкнул Бритэй. – Твоё вероломство заставило меня вмешаться.

 

Едва Томина Джепп объявила о похищении Лазло Занда, как её местоположение было точно определено, и немедленно из штаба «Лорелеи» в Токио было отправлено зашифрованное послание в Монумент, Эдвардсу. Получив всю необходимую информацию, Эдвардс сделал три звонка: один начальнику сил специальных операций в Сиднее, в Австралии (этот город был ближе всего к Джепп), второй директору разведки Армии Южного Креста в Бразилиа, и третий, примерно пятнадцать минут спустя, Нилу Обстату, который сразу же передал данные в командование РОА.

Настроенный на шоу Минмей с самого начала, Рик Хантер не получал никакой информации о координатах Джепп в течение почти двух часов, и даже потом его не проинформировали, как был отслежен звонок и кто этим занимался. Первыми же действиями Рика стали звонок в Пещерный Город, где базировалась «23»-я эскадрилья, Джонатану Вольффу, отвечающего за взаимодействие между командованием РОА и эскадрильей Зентрейди.

Пока всё это происходило, эскадрилья Южного Креста из реактивных истребителей вертикального взлёта и посадки «Приключенец-2» была уже в воздухе. Отбросив дипломатические протоколы, командир эскадрильи находился на прямой связи с фельдмаршалом Леонардом и Эдвардсом, который получал почасовую сводку из штаба ССО в Сиднее.

Сделав второй вызов на «Лорелею», в котором «Взыскующие» изложили свои требования о немедленном освобождении Джинаса Тренга и Нилы Саам, местонахождение Джепп было уточнено как город Эллис Спрингс, в глубине Австралии, и он был взят под наблюдение местными оперативниками. Предполагалось, что Джепп звонила с базы «Взыскующих» и, скорее всего, с того места, где содержался Лазло Занд.

База была обнаружена. Она представляла собой несколько крупных пещер в богатых полевым шпатом песчаниках к юго-востоку от Скалы Айерса, где в первобытных условиях жили 36 Зентрейди. Инфракрасное сканирование и проверка системами «свой-чужой», наподобие тех, которые использовались «Разрушителями» для различения машин Земли и Зентрейди, показало, что профессор Занд, охраняемый двумя женщинами-Зентрейди, вооруженных автоматами времён Всеобщей Гражданской, был прикован к полу небольшой пещеры примерно в двух километрах от логова «Взыскующих».

По приказу Леонарда истребители эскадрильи при появлении в зоне досягаемости немедленно нанесли ракетный удар по своей цели. «Взыскующие» даже не поняли, что произошло. Занда спас только клинанувший спусковой механизм винтовки одной из охранниц, которая засунула ствол ему в рот незадолго до того, как она и её напарница были застрелены оперативниками ССО.

К тому времени, как «23»-я эскадрилья прибыла на место, от «Взыскующих» осталась только остывающая зола. Томина Джепп была найдена в грязи на обочине проезжей части в двадцати километрах к западу от Скалы Айерса. Официальная версия гласила, что при угрозе пленения она совершила самоубийство и сгорела в автомобиле.

 

– Ни одна запись «Маленького белого дракона» из базы данных и ни один лазерный диск на борту спутника не содержит сцену, которую Вы описываете, – заверяла Лиса Бритэя. – Каждый из них изучили на наличие признаков фальсификации, и результаты были отрицательными.

– Я видел, – просто сказал Бритэй.

– Никто в этом не сомневается, мой лорд, – поторопился сказать Экседор. – У нас просто нет никаких объяснений случившемуся.

На следующий день после попытки угона КСК-3, они втроём, вместе с Явной Парлом, Гарри Пенном, Р. Берком, и несколькими сотрудниками Службы Безопасности, собрались в командном центре завода. Бритэй остался на мостике корабля, так что его лицо было на одном уровне с командным «пузырём».

– Вы уверены, что актер в эпизоде был именно Линн Кайл? – спросил Берк.

– У меня нет сомнений, что это был Линн Кайл.

Лиса недоумённо покачала головой, затем обратилась к начальнику СБ фабричного спутника:

– Вывесить фотографии Кайла на всех КПП, и отсек за отсеком обыскать все палубы спутника. Особенно уделить внимание помещениям и личному составу обслуживающего персонала. До дальнейших распоряжений прекратить спуски на поверхность. Только после личного разрешения от начальника смены, диспетчерских РОА и РЭК, службы санэпиднадзора, и службы безопасности. Вопросы?

Женщина отсалютовала.

– Разрешите обратить Ваше внимание, госпожа адмирал, что видео, которое смотрел лорд Бритэй, записано месяц назад. Лицо, ответственное за запись, давно могло покинуть спутник. Он или она может быть уже «внизу», госпожа адмирал.

– Тогда выясните, кто именно не явился на работу, капитан, – сказала Лиса более жёстко, чем хотела.

– Есть!

Лиса посмотрела на второго офицера:

– Какие потери?

– Шесть человек техников и восемь микронизованных Зентрейди умерли в результате травм, полученных в доке. Восемь Человек и четыре Зентрейди в стабильно тяжёлом состоянии в лазарете. Пять Человек и три Зентрейди погибли при атаке на их буксиры в рабочей зоне. Кроме того, три сотрудника Службы Безопасности, полноразмерные, убиты внутри КСК-3, а двое других в критическом состоянии в лазарете.

– Сколько людей Елмикка убито?

– По нашим подсчётам, 21. Все, кроме двух – в рабочей зоне.

– Сколько арестовано?

Офицер посмотрел на Бритэя.

– На сегодняшнее утро – 56. Эта цифра включает в себя двадцать членов рабочей команды Елмикка, которые находились снаружи корпуса спутника, когда произошла попытка угона.

– С утра цифры изменились?

Офицер снова глянул на Бритэя.

– Все сообщники Елмикка казнены. – Объявил Бритэй.

Все уставились на него в немом ужасе, пока Явна Парл не сказал:

– Командир, я вынужден заявить протест. Вы поклялись не применять смертную казнь без консенсуса.

– Это моё право командира, Явна, – заявил с каменным лицом Бритэй. –  Для сообщников Елмикка не должно быть никакой пощады. Чтобы нам не пришлось иметь с ними дела в будущем с возможными катастрофическими результатами.

– Но, лорд Бритэй… – смогла произнести Лиса. – Суд мог приговорить их к микронизации...

– Напомнить вам, адмирал, что «недовольные» – это микронизованные Зентрейди? – риторически спросил Бритэй.

– Конечно, нет, но... Но всего этого можно было бы избежать, если бы Вы уведомили меня или любого офицера РЭК о плане Елмикка, прежде чем он успел бы осуществить его. Тогда мы бы смогли выявить и наказать виновных.

Экседор ответил за Бритэя:

– При всем уважении, адмирал Хейс, вы упускаете один принципиальный момент. Мы, Зентрейди, не понимаем концепцию наказания до события. Любой план, тактика или стратегия, не важно, насколько она внешне кажется пагубной, оценивается только после её завершения. Другими словами, нет никакого преступления в планировании. Иначе, как бы тогда Зентрейди терпели выходки Кайрона? Микронизация или какая-либо другая форма телесных наказаний для «мыслепреступников»[70] была бы ещё большей жестокостью, чем почётная смерть, и значительно более опасная в итоге. Рассмотрим огромное количество бывших жителей Протектората, которые совершили самоубийство или примкнули к «недовольным». При отсутствии каких-либо доказательств о совершённом преступлении они не имеют ни малейшего представления, за что их наказывают.

– Ты оправдываешь устаревшую концепцию, Экседор, – прервал Явна Парл. – Зентрейди изменились. Мы уже не те, что были раньше.

– Так будет лучше для каждого Зентрейди на борту этого завода, – жёстко сказал Бритэй. – Я признаю, что Елмикк обманул меня. Но я обещаю, что я не опозорюсь повторно.

 

 

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ

Это случилось во время её короткой госпитализации из-за депрессии. В госпитале [Катрин] Хайсон встретила Кристаль Симменз, женщину, которая стала её любовницей и компаньоном. Близкая родственница адъютанта Леонарда, Иосифа Петри, Симменз жила в Бразилиа и заигрывала с неокрепшим движением за права Зентрейди. В настоящее время она известна как Человек, которая «завербовала» Селойю Депарру для Леонарда. История гласит, что Леонард, через несколько месяцев «наигравшись» с Депаррой, распорядился убрать Симменз вместе со всеми, кто участвовал в искусственном оплодотворении Депарры. Но вмешался Петри, и Симменз вместо этого пришлось ближайшие несколько лет провести в разных закрытых психиатрических учреждениях. Как она оказалась в лечебнице Монумента, где весной 2018 года встретилась с Хайсон, неизвестно. Хайсон написала электронную книгу по рассказам Симменз, которая не находила издателя до 2050 года, когда отношения Анатоля Леонарда с Депаррой были подтверждены обнаружением личных дневников Верховного Главнокомандующего и Мирии Парино Стерлинг, из которой стало ясно, что она знала о Депарре и её гибридном ребёнке, Хирано.

Марко Гала. «Полупаспад. Город Монумент между двумя войнами». Выдержка.

 

– С вами «Вечерние новости», – произнесла Ребекка Холлистер, сидя на месте диктора. – После короткой рекламы мы продолжим наш обзор основных событий уходящего года.

Не успел запустится рекламный блок, как моментально снова вспыхнула склока.

– Я придумала это и я должна это представлять! – кричала Катрин Хайсон от входа в студию, где её, рвущуюся внутрь, осторожно придерживали два дюжих охранника службы безопасности ВСМ. – Это моё, Холлистер! Это моё!

Ребекка умоляюще посмотрела на директора:

– Фил, ты должен выпроводить её отсюда. Обещай ей что угодно, но просто убери её подальше от меня, пока идёт передача. Я не могу в таких условиях работать на камеру.

Директор уже дал знак вывести Хайсон.

– Я обо всём позабочусь. Ты просто сосредоточиться на том, что ты делаешь. Помни, сегодня у нас завершающая неделя.

Ребекка раздражённо бурчала, пока двое гримёров с косметикой освежали её лицо и волосы.

– В самом деле, Фил, я даже не знаю, зачем ты вообще пускаешь её внутрь здания. Не заставляй меня обращаться в суд.

Директор жестом показал, как охранники уводят Хайсон. «Нет проблем?» – спросил он шепотом. Оператор начал беззвучно показывать пальцами обратный отсчёт начала прямого эфира.

– В Монументе долгожданные «испытания» для Джинаса Тренга и Теофре Елмикка были отложены на неопределенный срок в связи с бунтами «сочувствующих» Зентрейди по всему миру. Верховная судья Жюстин Хаксли заявила, что специальный трибунал по военным преступлениям для «испытуемых» будет сформирован позже. Напомню, что Тренга обвиняют в подрыве ядерного устройства, которое разрушило город Оазис в Африке, а Елмикка – в попытке угона КСК-3. Они остаются под стражей в неизвестном месте.

– Одновременно с этим РОА и армия Южного Креста конкурируют между собой в набирании очков не только в разгромах «Недовольных», но и в завоевании доверия и поддержки со стороны общественности как Людей, так и Зентрейди. В Индии группа «ТрансТеков» РОА утопила эсминец «Бико» русского производства, которым пользовались «Недовольные» из «Люктауро» для пиратских нападений на прибрежные населённые пункты по всей Юго-Восточной Азии. В Восточной Европе армия Южного Креста проводит хирургические удары по повстанческим базам в Новой Марксистской Республике, которая поставляла оружие «Недовольным» в Южных Землях.

– В Аргентине войска фельдмаршала Леонарда захватили последний оплот «Паранка», также известных как «Древоточцы», чей «Стингер» напал на Загерстаун в ноябре 2016 года и оставил после себя 271 труп. В Венесуэле, Катрин Вольфф, пресс-секретарь Карсон, губернатора Пещерного Города, сообщает, что «23»-я эскадрилья Зентрейди нанесла сокрушительный удар по «Савану» и «Кулаку» в районе Верхнего Ориноко.

– Но нигде соперничество между РОА и АЮК не проявляется настолько выражено, как в центральной части Мексики, где спецназовцы из обоих армий заняты поисками редукционной капсулы, которая, как полагают, попала в руки «Недовольных». Зентрейди нанесли тяжелые потери обеим сторонам. Несколько специалистов по тактике пришельцев начинают сомневаться, есть ли капсула вообще. Как говорит один неназванный источник, за этими слухами стоит группировка «Стервятники».

– И ожидается, что не позже чем на этой неделе представители нескольких городов-государств Южных Земель ратифицируют унию и отделятся от Объединённого Мирового Правительства. Ожидается, что Вьятт Моран, который месяц назад оставил свой пост в ОМП, будет утверждён в качестве президента Южных Земель, и Анатоль Леонард станет военным министром и Главнокомандующим их Вооружёнными Силами. Моран пообещал, что он будет давить на ОМП с целью отвлечь средства, выделяемые на Экспедицию, на восстановление наблюдательных баз на Луне и Марсе. Два откровенных критика РЭК, епископ Нбото и Джоанна Рихтер-Филдс, уже пообещали всецело поддержать план Морана.

– К другим новостям. Продолжается спор по поводу эффективности и этики сети «Лорелея». В самом ли деле это музыкальная сеть для Зентрейди, или её владельцы имеют в виду просто их умиротворение? Линн Минмей, ведущая популярного ток-шоу «Линия любви», пока недоступна для комментариев. Но её дуэт-партнёр, Дженис Эм, сказала ВСМ «Новости», что Минмей планирует продолжать вести ток-шоу во время тура. По всей видимости, надеясь прекратить злословия в свой адрес, представители сети «Лорелея» начали распространять гуманитарную помощь среди Зентрейди Южных Земель.

– В Денвере в эпидемиологическом Центре по контролю за заболеваниями не могут сказать, от какого вируса умерли пять человек в Мексике и в отдаленных районах Венесуэлы.

Ребекка подняла тонкую стопку бумажных страниц, выровняла их по торцам и похлопала ими по столешнице.

– Смотрите в следующий раз: видео с края Солнечной системы, где роботы собирают образцы с обледеневшего острова Макросс. Строительство канала в Никарагуа близко к завершению. Публикация актуальной книги Кермита Бусганглиона «Рука, которой ты творишь». И РЭК опубликовала фотографии новейших моделей техники: истребителя-«ТрансТек» «Альфа», аэротанка, и гигантской «мобильной наземной крепости». А также новой и, по мнению некоторых, очень «сексуальной» униформы.

– Оставайтесь с нами.

 

Й год

 

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

Мне нравится Дженис. Её вокальный диапазон абсолютно поразителен, но я чувствую, что она несколько стесняет меня. Я никогда не имела партнера, потому что я никогда не хотела этого. Но Эмиль и Шарки постоянно твердят, что наше партнерство нечто большее, чем патриотизм титанов шоу-бизнеса. «Ваши голоса являются прекрасным дополнением друг к другу», – сказал мне Эмиль во время своего крайнего звонка. – « Вместе, ты и Дженис станете силой, которая сможет даже уравновесить силы второго вторжения Зентрейди на время отсутствия КСК-3». Я не знаю, что делать. Я надеялась, что я переросла быть оружием. Я даже не спросила Дженис её мнения по этому поводу – она порой ведёт себя как робот, и идея быть машиной, вероятно, не беспокоит её ни в малейшей степени. Но я думаю, что я должна попробовать отработать наш дуэт. Я знаю, что никогда не прощу себе, если будет ещё одно вторжение и мой голос окажется безполезен. Поэтому я снова соглашусь на использование себя.

Из дневников Линн Минмей.

 

Рику и Лисе удалось провести Рождество 2017 года вместе на фабричном спутнике, а ещё Лиса совершила неожиданный визит на поверхность в день весеннего равноденствия. Но они не видели друг друга почти пять месяцев, пока Рик и его адъютант, Винс Грант, совершали инспекционную поездку «наверх» и застряли там до августа 2018 года, контролируя постройку МНК и загрузку трюмов КСК-3. За годы работы на фабрике Лиса сделалась жилистой и худощавой, и обтягивающий комбинезон РЭК нового образца подчёркивал её формы. Рик не смог удержать свои руки от неё, за что получил несколько игривых шлепков. Сейчас они находились в трюме завода, где собиралась 80-метровая «мобильная наземная крепость», известная так же как МНК «Титан»: вездеходная наземная бронированная вооружённая махина, сочетавшая в себе функции транспортника и штурмовика. Рик, наконец, поставил ребром вопрос, который он вынашивал с момента отлёта из Монумента.

– Давай поженимся прямо сейчас? Я имею в виду, пока я здесь. Пока мы не пропустили ещё один год.

Лису слегка ошеломило, хотя, похоже, польстило предложение.

– Рик, ты же знаешь, что пока это невозможно. Во-первых, кто будет проводить церемонию?

– Лиса, у нас на борту есть капелланы[71] от каждой конфессии на борту. Мы может даже попросить Бритэя провести церемонию.

– А как же твои планы о традиционной свадьбе? Как адмиралы, мы можем сами себя поженить.

Рик потянул её прочь от посторонних ушей.

– Лиса, а теперь скажи настоящую причину, по которой ты говоришь «нет».

– Рик, я хочу этого так же, как и ты. Но я хочу, чтобы наша свадьба была чем-то особенным, а не так, между делом. К тому же, у нас обоих столько…

– Можешь не продолжать. Ты говорила, это год назад, и ты будешь говорить это ещё через год. И именно поэтому я предлагаю внести в нашу жизнь какие-то перемены.

– Но сейчас в самом деле неподходящее время, Рик, – немного понизила она голос. – После попытки угона тут стало совсем не так, как раньше. Бритэй винит себя в произошедшем, он и Явна Парл поссорились по теме казни людей Елмикка. И это только половина истории. Я, к примеру, уже несколько недель не видела Эмиля.

– Он досадует на решение ОМП профинансировать восстановление баз «Сара» и «ЛИХИС».[72]

– Это решение на несколько лет задержит наш отлёт.

– И снова верно. Но почему мы должны откладывать наше дело?

Лиса почти сдалась, но всё же отрицательно мотнула головой:

– Задержка означает лишь больше работы для нас.

– Я чувствую, что так мы отдаляемся друг от друга всё дальше, Лиса.

Она погладила его по руке:

– Нет. Мы становимся сильнее. Это только заставляет нас острее чувствовать наши чувства, когда мы вместе.

– Я думаю, что разлуку станет легче переносить, когда мы будем женаты.

– Каким образом?

– Потому что я знаю, что мы команда.

Она засмеялась:

– Мы уже команда. Я люблю тебя, и ничего не изменит этого.

– Я тоже тебя люблю. Я просто схожу с ума от любви к тебе.

Лиса собралась шагнуть в его объятья, наплевав на Устав, когда к ним быстрым шагом подошёл Винс Грант, явно чем-то взволнованный.

– Извините, что прерываю вас, но у меня плохие неотложные известия: Макс Стерлинг сбит в Конго.

– О, нет, – потрясённо проговорила Лиса.

– С ним всё в порядке, – сказал Грант. – Он сбежал из группировки «Недовольных», которые сбили его, и был подобран в хорошем состоянии одним из бойцов «23»-й эскадрильи. Госпиталь базы в Аргентине был ближайшим местом, где ему могли оказать медицинскую помощь от лучевой болезни, поэтому Рейнхардт приказал переправить его туда.

– Ну и хорошо, – с облегчением сказал Рик.

Но Грант не закончил:

– Мирия Стерлинг исчезла, – заявил он. – В тот же день, как Макса сбили, она исчезла из Монумента.

Глаза Лисы расширились от тревоги:

– Где Дана?

– Жива и здорова. Она сейчас с Джин и Боуи, – сказал Винс, имея в виду своих жену и ребёнка. Он снова пристально посмотрел на Рика. – Кроме того, «Стингер» атаковал грузовой самолёт, летящий в Пещерный Город.

Рик посмотрел на пол, потом на Винса:

– Сколько погибло?

– Неизвестно, самолёт пока не нашли. – Он сделал паузу. – Генерал Рейнхардт просит Вас прибыть вниз как можно скорее.

С многозначительным молчанием Рик посмотрел на Лису.

Она изобразила отважную улыбку:

– Рука, которая творит тебя, Рик.

 

Это была только его вина. У него не было никаких причин напрашиваться вместе с «23»-ми на их задание по зачистке остатков «Железных воронов» Джинаса Тренга. Он просто хотел полюбопытствовать на радиоактивные руины Оазиса. И, в конце концов, «Вороны» нашли его первыми.

Вообще-то, было очевидно, что группировка, способная приобрести ядерное устройство, может обладать комплексами ПВО. Которые способны сбить небрежно пилотируемый «ТТ». И сам Макс был не столько небрежен, сколько отвлекался на посторонние размышления. Ему повезло, что он не погиб при попадании. Можно сказать, ему повезло, что уцелел аварийный радиомаяк «Черепа-1» и его сослуживцы из «23»-й знали, в каком он районе. Но Макс успел «насладиться» гостеприимством пятёрки «недовольных» Зентрейди, которые сбили его.

Их вожак, Чодар, крепко сложенный, с заплетёнными в косички волосами, был разочарован, что их ракета сбила самолёт, пилотируемый Человеком. Он надеялся сбить именно Зентрейди. Но разочарование Чодара сразу сменилось восторгом, как только он узнал, что они захватили самого знаменитого аса РОА и мужа хайока Мирии Парино. Не догадываясь, что Макс понимал на языке Зентрейди, один товарищ Чодара – увешанный подсумками воин по имени Хоссек – предложил показать Макса на предстоящей встрече группировок.

У Макса появился шанс на побег, когда они потребовали его разобраться в платах, приборах и прочих обломках, что они вырвали из «Черепа-1» – без сомнения, они хотели использовать их в качестве подарков «Стервятникам», которые должны были присутствовать на встрече. Макс обманул своих посетителей, думающих, что в «Черепе-1» есть какие-то особые детали, и когда «Вороны» отвлеклись, ломая головы над очередным безполезным обломком, Макс подхватил отставленный одним из его стражников «микронеанский» автомат Зентрейди и бросился наружу из их радиоактивного «штаба», застрелив при этом Хоссека.

Снаружи, среди обломков взорванного города, он убил второго, лысого, по имени Зекку, а затем ещё одного, в рукопашной разбив ему череп обломком бетона. Потом Чодара и последнего «Ворона», обрушив на них стену, воспользовавшись замкнутым накоротко энергоблоком автомата как бомбой. Намного позже, когда он анализировал жажду крови, что гнала его, он приписал это чувствам, которые захватили его при первом же взгляде на Оазис с воздуха и мыслях о 50000 невинных людей, которые были убиты в одно мгновение. Даже если и так, то потом он с ужасом отходил от боевой горячки, вспоминая свои чувства, когда он убивал снова, лично, собственными руками.

Теперь, он лежал в мягкой койке базового госпиталя в Аргентине, ухоженный, запроцедуренный, чувствующий себя хорошо телом, но не духом. Из окна его палаты была видна часть ВВП, а через неё – веранда резиденции Рольфа Эмерсона. Врачи обследовали его и сказали, что он в Оазисе схватил-таки дозу. В целом, неопасную, но всё же они настаивали, что он должен пробыть под наблюдением ещё несколько дней. По какой-то причине ему было запрещено совершать звонки, но он предполагал, что Мирии сообщили, что с ним.

С некоторым удивлением он узнал, что Рик спустился вниз, чтоб поговорить с ним лично – Рик, который покидал Монумент, только когда его выдёргивали на какую-либо инспекцию или в очередной раз на спутник. Макс был уверен, что его ждёт капитальный разнос – наверняка за то, что он отправился в Конго и к тому же умудрился угробить «Череп-1».

Медсестра вошла в комнату, улыбнулась и подошла к окну, чтобы настроить горизонтальные жалюзи.

– Капитан Стерлинг, адмирал Хантер скоро будет. Вам нужно что-то до того, как он появится?

– Как насчет берушей? – хмуро спросил Макс.

Рик появился спустя несколько минут, поджарый, даже худощавый, в новой униформе РЭК. Он отпустил волосы, и на лице его появилось несколько новых морщин. Он действительно начинал выглядеть как адмирал. Макс вспоминал об молодом и отчаянном лётчике, под чьим началом он когда-то служил на борту КСК-1. Целую жизнь назад.

– Ну как, посмотрел на Оазис, да? – подмигнул Рик.

– Ты знаешь, как хочется иногда поглазеть время от времени на разруху. Особенно такую, какую редко где ещё увидишь.

Рик кивнул, прищурившись, затем не выдержал и с дружеской подковыркой поинтересовался:

– Как себя чувствуешь, Макс?

– Хорошо, как ни странно.

– Я слышал, что ты познакомился лично с «Железными воронами».

Макс кивнул и посмотрел в окно. Там выруливали на полосу два реактивника Армии Южного Креста.

– Ты проделал такой путь, чтоб спросить меня о самочувствии или о «Воронах»?

Рик подошел к изножью кровати и сложил руки на груди.

– Макс, Мирия исчезла. Она... Угнала «ТТ-1Д» с базы «Фоккер». Мы проследили её до Венесуэлы, потом потеряли. Совершенно очевидно, что она не хотела, чтоб мы её нашли, поэтому отключила пеленг. Мы не знали, что и думать, пока не выяснилось, что незадолго до угона самолёта к ней в квартиру пришла женщина-Человек, опознанная как агент «Недовольных». «Опнед», «оперативник «Недовольных»», как называет таких наша спецура.

Макс был ошарашен.

– Я несколько лет ждал и думал, когда же «недовольные» попытаются как-то её использовать. Но это… Угон самолёта… – Вдруг он подскочил на кровати: – Где Дана, Рик?

– С ней всё в порядке. Она с Грантами. Кроме того, Рольф Эмерсон хочет, чтобы ты знал: он в твоём распоряжении, если тебе понадобится помощь с Даной или ещё что-то.

– Когда я смогу поговорить с ней?

– В любое время, как захочешь. Мы просто не хотим, чтобы ты расстраивался и куда-то подрывался, пока не выздоровеешь полностью.

Мирия ушла… Макс проговаривал себе это снова и снова, не в силах понять.

– Вытащи меня отсюда, Рик. Я должен найти её.

Рик прошёл от кровати к окну, потом обернулся.

– Послушай меня внимательно, потом будешь говорить. Я понимаю твоё желание найти её. Но будет лучше предоставить это разведчикам Обстата.

– Почему, Рик?

– Из-за Анатоля Леонарда. И Вьятта Морана. Мы пытались сохранить историю в тайне, но Моран угрожает слить её прессе, если не мы согласимся выписать постановление об аресте Мирии.

– На каком основании?

– Подстрекательство к мятежу.

– Это безумие. Мирия не мятежник.

– Ты это знаешь, и я это знаю, но у Морана есть способы заставить людей принять его точку зрения. И, между нами, Макс, у РОА больше нет права «вето», которым она когда-то владела. А ещё Моран быстренько напомнил всем, что вы были в Бразилиа, когда начался первый бунт.

– Ведь этот мерзавец сам всё подстроил, – начиная накаляться, прошипел Макс.

– Дело в том, что Леонард ненавидит вас обоих. После того случая, как вы сделали заявление для прессы по поводу Бразилиа, для тебя вовсе не безопасно рыскать по Южным Землям в поисках Мирии. РОА не обладает юрисдикцией к югу от Венесуэлы. Даже мой прилёт сюда пришлось согласовывать с Армией Южного Креста.

Макс возмущённо посмотрел на Рика:

– Рик, ты только послушай, что ты говоришь мне! Мирия в беде, но ты иди домой и пусть с этим работает разведка, так?

Губы Рика сжались в тонкую линию.

– Я озвучил тебе официальную позицию. Потому что я не могу позволить себе демонстрировать любой фаворитизм, тем самым давая Морану больше поддержки в ОМП.

– Как же это случилось, Рик? Как, чёрт возьми, мы настолько всё запустили?

– Мы наделали кучу ошибок.

– А что ваш «кулуарный совет»?

Рик присел на край кровати.

– Два дня назад на грузовой самолёт, летевший в Пещерный Город, напали «Стингеры» и перехватили его.

– На запчасти?

– Вряд ли. Самолёт в основном был загружен продуктами питания. Я знаю, что это натяжка, но, возможно, есть связь между угоном самолёта и исчезновением Мирии. Во всяком случае, мы назначили Вольффа старшим в поисковой операции.

– Он всё ещё в Пещерном Городе?

– Командование предложило ему повышение и перевод обратно в Альбукерке, но он отказался.

– «Честь и слава» Вольффу.

– Мне сказать ему, что ты временно откомандирован в его «Стаю»?

– Но, э-э, мне, наверное, нужен будет гражданский билет до туда, – усмехнулся иронически Макс.

– Да, кстати. Ведь ты же угробил свой «ТТ», не так ли?

– Спасибо, Рик, – сказал Макс проникновенно. – Ты настоящий друг.

– Ладно, – хмыкнул Рик и, вставая, ободряюще хлопнул Макса по колену. – Можешь взять тот, на котором я сюда прилетел. – Он кивнул в сторону окна. – По твоей команде он будет на полосе.

 

Лазло Занд в одиночестве сидел в темноте своего рабочего кабинета Токийского НИЦ, глядел на телефон и обмозговывал, как ему лучше решить стоящую перед ним задачу. В течение нескольких месяцев с момента его похищения «Взыскующими» он заметил постепенное усиление некоторых своих способностей. Но он ощущал, что для полного преобразования ему необходимы некоторые элементы. Его новые глаза позволяли ему видеть в темноте не хуже кошки и, как Лангу, для питания ему требовалось намного меньше калорий, и он мог обходиться всего тремя часами в сутки для сна. Что ещё более важно, при работе с Протокультурой он иногда мог воспринимать призрачные образы, возникающие на периферии его зрения. Было ли это то же самое, про что говорил Ланг несколько лет назад, когда он рассказывал Занду о своих ощущениях в машинном отделении разбитой КСК-1? Были ли это те самые Формирования, или эти призрачные фигуры просто были хранителями какой-то большей тайны?

Занд понял, что ему для того, чтобы превзойти Ланга, надо ещё больше раздвинуть границы своих ментальных возможностей. И в отсутствие Цветка Жизни и/или Ур-Протокультуры из машин Инвидов, на свою дальнейшую эволюцию он мог надеяться только через Дану Стерлинг. Она была связующим звеном, точкой концентрации событий, и ему нужно было подключиться к ней и как-то перенаправить её поток энергии на себя. Он должен обладать ею, ибо она была сосредоточием Формирований.

И теперь, когда мама вдруг исчезла, он понял, что у него появился шанс осуществить задуманное. За прошедший год папа Макс стал всё более настороженно относиться к визитам маленькой Даны к «эксцентричному профессору», а три самозваных опекуна-Зентрейди не спускали с Даны глаз. Но папа прочёсывал леса Амазонии в поисках мамы, Рико и компания были на фабричном спутника, а миловидная пятилетка курсирует между Грантами и типом по имени Рольф Эмерсон. Кто может помешать? Особенно, когда он просто постарается помочь Дане пройти через трудный период. Без папочки, без мамочки… Бедное дитя. Приди и всё расскажи дяде Лазло. И не волнуйся об этих штучках, которые вокруг тебя. Они только для того, чтоб дядя Лаз точно понял, что происходит внутри тебя.

План требовал временного переселения в Монумент, но это была маленькая цена за постоянный доступ к ключу Формирований.

«Но что сказать Джин Грант?» – думал Занд, глядя на телефон.

Он никогда не был хорош в светских рассусоливаниях. Лучше перейти прямо к делу. Может быть, ему повезёт и он попадёт на их автоответчик.

Ну а если нет: «Миссис Грант, я звоню, просто чтоб выразить свою озабоченность по поводу Даны, и чтоб Вы знали: я скоро буду в Монументе, и если я что-то могу сделать для ребёнка, может, просто поговорить с ней, как её мать просила меня делать раньше, пожалуйста, можете связаться со мной в любое время. Если ваш напряженный график не позволяет такое – я понимаю, что у врачей такое вполне может быть – я сам могу периодически навещать вас, пока этот кризис не пройдет».

 

Выполнить заход на ВВП Пещерного Города с восточной стороны, в узкий, с крутыми склонами каньон, в котором располагался сам город, было непросто даже в идеальных условиях, и становилось весьма сложной процедурой, когда вдоль каньона порывисто дули встречные сезонные ветры. Тем не менее, Макс выполнил образцовое приземление. Два «ТТ» «Черепов» и один «ТТ» из «23»-й уже стояли на отведённых им стоянках. Трое пилотов, вместе с рыжеволосым лейтенантом из «Стаи» Вольффа, Роном Бартли, ждали Макса в ангаре.

– Я не был здесь с времён, как мы отбивали «Большую пушку», – сказал Макс, чувствуя и вспоминая влажный зной Венесуэлы, пока он здоровался с Бартли.

– Я очень рад встретиться с Вами лично, господин капитан, – восторженно глядя на живую легенду, проговорил Бартли, тряся ему руку.

Макс покраснел от смущения:

– Мы тут буквально заскоком были. Всего день на перевооружение и отдых. –  Он огляделся. – Я смотрю, тут многое изменилось.

– Подождите, Вы ещё город не видели, – с ноткой тщеславия сказал Бартли.

Человек Вольффа провёл четверых пилотов к потрепанному джипу и уселся за негабаритное рулевое колесо. База РОА была всего в нескольких километрах от аэродрома, но Бартли сделал большой крюк, чтоб показать Максу и остальным отстроенный центр города. Поминающий нехорошими словами ветер при посадке, Макс теперь с удовольствием подставлял под него лицо.

Строения Пещерного Города из стали, стекла и самана растянулись на 12 километров с обоих сторон отвесных стен внутри природного каньона. Над головами от здания к зданию тянулись мосты, вдоль северной стены каньона протянулась нить монорельса.

– Город продолжает расти ввысь, поскольку вширь по понятным причинам не может, – прокомментировал Бартли. – Мэр Карсон пыталась ограничить иммиграцию, но Зент-беженцы продолжают прибывать каждый день. – Он покосился через плечо на смуглого пилота из «23»-й, Бору Хеша. – Не в обиду, пожалуйста.

Хеш пожал плечами:

– Мы сами иногда для краткости называем своих «Зент». Всё нормально.

– Откуда вы берёте строительные материалы? – спросил Макс, вытирая пот с верхней губы.

– С «Пушки». Если приглядеться, то можно увидеть элементы её конструкций во всех зданиях, построенных за крайние два года.

– Хоть для чего-то она пригодилась.

– Как Вы думаете, что бы было, если бы они закончили её? – покосился Бартли на Макса

– Против Великого Флота? – Макс пожал плечами. – Спросите Бору.

– Тогда бы просто меньше кораблей упало на Землю, – высказался Бору. – В любом случае, всё это, – сказал он, поведя головой вокруг, подразумевая последствия Дождя, – нисколько бы не изменилось.

Когда они, наконец, прибыли на базу РОА, Бартли снова поехал по длинному пути, провезя гостей мимо ангаров прежде, чем отправиться к Вольффу.

– Танки «Кентавр»… – протянул недоверчиво Макс. – Это ваш музей, да?

– Вы не первый, кто так говорит, господин капитан, – ответил Бартли.

– Так значит, это правда, что Вольфф ездил во Фритаун за запчастями для них?

Бартли кивнул:

– Я могу познакомить вас с парнем, который сопровождал его, Роджером Мэлоуном.

– Неудивительно, что люди называют ваше подразделение «Стая».

– Мы сами назвали себя так, господин капитан, – поправил Бартли. – Но это правда, мы как семья. Хотя я был крайним человеком, который признал это, с момента встречи с нашим капитаном.

Макс подумал о своей семье. Он переговорил с Даной, и у неё было всё хорошо. И у него появилась уверенность, что он сделает всё, что сможет, и найдёт Мирию.

– А сам Вольфф женат?

– Э-э… Да, он женат. У них сын. Миссис Вольфф работает в офисе мэра Карсон. Но я думаю, что она скорей хотела бы жить в Монументе, или вообще где-то, где хоть что-то происходит.

Макс вспомнил, как Рик говорил о повышении, и Вольфф отказался.

– Супружество с военным всегда нелёгкая ноша для жены.

Бартли согласно покивал головой:

– У меня самого есть жена и ребёнок, но мы понимаем ситуацию. Я надеюсь, что у нас будет достаточно времени для спокойной семейной жизни, после того как мы снова более-менее реанимируем планету. – Бартли резко затормозил перед покрытой черепицей домиком-офисом Вольффа, и все вылезли под блеск полуденного Солнца. Капитан Вольфф собственной персоной, с неизменными прилизанными назад волосами и усиками «карандашом» поспешил на улицу, чтобы приветствовать их. Его рубашка цвета хаки темнела пятнами пота.

– Большая честь, капитан Стерлинг, – сказал Вольфф, сжав руку Макса.

– И я наслышан о Вас, – улыбнулся Макс.

– Очень приятно. Но надеюсь, слышали Вы только хорошее.

Макс представил Вольффу своих товарищей по эскадрилье «Череп», и Бору Хеша. Вольфф порасспрашивал о пилотах «23»-й, которые совершали рейды из Пещерного города против «Савана» и «Кулака». Затем, распорядившись Бартли показать Максу и остальным их квартиры, он развернулся на каблуках и поспешил обратно в свой кабинет.

Через два часа десять человек собрались вокруг длинного стола в комнате для совещаний. Там было душно, несмотря на большой вентилятор, крутящийся на потолке. Вольфф, в солнцезащитных очках и в свежей рубашке, стоял во главе стола.

– В шесть тридцать по местному времени и четыре дня назад, – начал он, – четыре «Стингера» напали на грузовой самолет, летевший от Монумента к Пещерному Городу. – Он направил лазерную указку на карту на стене, усеянную цветными кнопками. – Крайний раз экипаж выходил на связь в квадрате карты ММ-7-2. К настоящему времени, мы с достаточной степенью уверенности можем утверждать, что мы нашли самолет – он был идентифицирован со спутника – но вопрос, зачем его угнали, остаётся без ответа. Угон одиночного грузового самолета с экипажем из пяти гражданских лиц не вписывается в обычные действия «недовольных».

– Каков был груз? – спросил член «Стаи» Вольффа.

– Продукты питания и медикаменты. – Вольфф поднял руки, призывая к тишине среди начавшихся вопросов и обсуждений.

– Я знаю, о чём вы думаете, но всё это не выдерживает критики. Все отчеты показывают, что «Недовольные» не голодают, благодаря Людям-изгоям, примкнувшим к их бандам. И мы не знаем ни одного случая, когда бы они захватывали медицинские препараты или медицинское оборудование.

– Значит, их типовая схема действий поменялась, – предположил кто-то.

Вольфф кивнул:

– Ладно, допустим, поменялась… Что такое?

Макс показал на карту:

– Какая группировка контролирует район с самолётом?

– «Кулак» и «Саван» – полностью мужские, вооружены парой ИБМ и «Стингерами» второго поколения. Мы уже второй год с ними бодаемся… – Вольфф указал подбородком в сторону Бору Хеша. – То есть, «23»-я бодается. Так вот, спутник засёк утечку над районом и обнаружил шесть домов, четыре «Стингера», и наш пропавший самолет, скрытый под экранирующим покрывалом.

– Они его просто спрятали? – спросил кто-то удивлённо-озадаченно.

– Это приманка, – сказал «Череп» Билл Маммот.

– Конечно приманка, – ответил ему Вольфф. – Но я снова хочу спросить вас: зачем? Зачем нас туда так «приглашают»?

 

 

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

Во время второй нашей встречи [с Тан Фоуз] я понял своим расширенным восприятием, что я стал мишенью для похищения какой-то группировкой «Недовольных». Но всё равно я пошёл на это – если в конце концов я получу доступ к тому, что мне необходимо для завершения преобразования: доступ к Протокультуре, крови Зентрейди, артефактам, и кто знает, что ещё могут скрывать эти пришельцы. Даже когда я сидел, прикованный, на полу сырой пещеры где-то в Австралии, я размышлял о том, как достать интересующие меня материалы. Учитывая, что при половом сношении происходит обмен физиологическими жидкостями, я спросил у одной из моих охранниц, не желает ли она провести таким образом время со мной, пока мы ждём ответа РОА на требования Томины.

Лазло Занд.

«Горизонт событий: перспективы Даны Стерлинг и Вторая Война Роботек».

 

Леса южной Венесуэлы не сильно отличались от таковых на Сингкене, планете, которую Зентрейди завоевали в самом начале кампании Мастеров по покорению Локальной Группы миров. Это завоевание было поручено «Квадроно» Азонии, которая безпощадно отправляла своих воительниц против не знающих техники аборигенов Сингкена. Даже сейчас Мирия помнила, как по всему континенту полыхали титанические пожары, как миллионы акров деревьев и лугов «Женские моторизованные доспехи» заливали энергетическими лучами и струями огнемётов. Передвижение по подобному лесу, сейчас, без оружия, наполняло её тревожно-ироническим чувством.

Прошло пять дней с момента, как оперативная сотрудница «Недовольных» поздним вечером позвонилась в дверь их квартиры в высотке Монумента. Женщина имела неопрятный внешний вид, края одежды были обтрёпаны. Мирия вспоминала её настороженно бегающие глаза. Она сказала, что у неё сообщение от старого друга, но когда Мирия спросила, от кого, она получила не имя, а одноразовый диск. «Знай, T’сен Парино», – сказала ей женщина, – «многие T’сентрати умерли, чтобы ты получила эту посылку».

Мирия поставила диск на воспроизведение, и интуитивно поняла, что это будет Селойя Депарра, ещё до того, как пошла запись.

«…Да, это я, Мирия Парино. Живая, и остро нуждаюсь в твоей помощи…»

Селойя ничего не говорила о том, что она делала после бунта в Бразилиа. Только, что Мирия должна немедленно отправиться в Южные Земли, если их дружба ещё имеет для неё какое-то значение. Координаты прилагались, вместе с рекомендацией взять с собой аварийно-спасательное снаряжение и продукты питания.

– Активируй это, когда доберёшься до указанного места, – сказала посланница, давая Мирии радиомаячок. – Иди на запад, держа реку справа. Тебя найдут.

– Но как я доберусь туда? – спросила Мирия.

– Тебе решать. «Квадроно» сможет найти способ.

Мирия хотела оставить Дану спящей, но её сердце заставило её проститься: взять из кроватки полусонную малышку и постараться объяснить ей.

– Ты ведь знаешь, что ты и Боуи лучшие друзья? – шепнула она в темноту.  – Вот и у меня тоже есть очень хорошая подруга, которую я не видела много лет. Я знала её ещё до того, как я познакомилась и вышла замуж за папу. И теперь моей подруге плохо, ей нужна моя помощь, поэтому я должна идти к ней. Немедленно, дорогая моя, сегодня же вечером. Так что мама просит тебя быть храброй, слушаться Джин и Винса, которые присмотрят за тобой, пока мамы не будет. Джин скоро будет здесь и заберёт тебя. Понимаешь?

Дана кивнула, и спросила:

– А папа знает?

– Он узнает.

– Это из-за злых Зентрейди?

«Умная, умная малышка» – подумала Мирия.

– Я пока не знаю, Дана. Но ты никому не говори, хорошо? И всегда помни, что в тебе только лучшее от Человека и Зентрейди, и во всей Вселенной нет никой, как ты. Ты особенная, ты всегда будешь особенной, и папа и я очень-очень сильно тебя любим.

 

Мирия покачала головой:

– Я не вооружена. Но я готова сражаться и убить, или быть убитой…

– Сохрани энтузиазм для капитана, – перебил Человек. Он ткнул стволом ей в поясницу в направлении поляны.

– T ’сен Номарр, – крикнул он. – Кайтиизел!

Пока собирались остальные из группы, чтоб поглазеть на неё, из хижины под соломенной крышей вышел невысокий человек с густыми бровями, шрамом на лице и высоким лбом, и пошёл к ней. С каждым шагом его тёмные глаза расширялись больше и больше.

– Могу ли я поверить в то, что вижу? – Он остановился и обернулся к товарищам. – Ведь вы все узнали её? Это Мирия Парино!

От собравшихся посыпались злобные шутки и глумливые ухмылки.

– Ты ошибаешься, T’сен, – быстро сказала Мирия. – Но твоя ошибка легко объяснима. Парино и я из одной серии клонов. Я её знаю, но сходство в нас ограничивается только внешностью. Меня зовут Дживей Кур.

Номарр недоверчиво всмотрелся в неё:

– Ты врёшь.

– Эти волосы… – проговорила Мирия, перебирая влажные зелёные пряди. – Я пыталась перекрасить их, чтоб уменьшить сходство, но они не воспринимают Человеческие красители.

Номарр в течение нескольких томительных секунд рассматривал ей.

– Что ты делаешь здесь, «Дживей Кур»?

Мирия огляделась.

– Тебя ищу.

– Нас?

– Любую группировку, которая примет меня, хочу сказать. Я устала от моей жизни среди наши «окультуренных» собратьев в Пещерном Городе. Я хочу применить свои воинские навыки.

Номарр дал знак, и «недовольный» с обнажённым торсом, держащий её на прицеле, убрал пистолет в кобуру, и сказал Мирии, что она может опустить руки.

– Итак, Дживей Кур, похоже, у тебя не только внешность Парино, но и её боевой дух. – Он показал ей на пень, служивший в качестве скамейки. – Я Ранок Номарр, и мы – «Новое Единство».

– Я слышала о вас, – сказала Мирия. – Это ваш постоянный лагерь?

Номарр подумал, потом покачал массивной головой:

– Нет. Мы сейчас идём на встречу со «Стервятниками».

Мирия притворилась заинтересованной:

– Возьмёте меня?

Номарр усмехнулся:

– Конечно возьмём, T’сен. – Он шагнул к ней и схватил её за подбородок. – Они скажут нам, кто ты на самом деле. И если ты солгала, я лично выпотрошу тебя.

Мирия была достаточно осторожна, чтоб не сопротивляться:

– Ты бы выпотрошил ту, кто была наиболее ярым сторонником отстаивания равных прав для нашей расы? Кто рассказал правду о подавлении бунта в Бразилиа и надавила на ОМП, чтобы положить конец оккупации Протектората…

– … И кто женился на Человеке, – продолжил Номарр, – кто родил от Человекаребёнка. Чья показная забота о своём народе делает её идеальным шпионом РОА… Да что ты знаешь о Протекторате, женщина! Я был там. Один из узников, один из многих насильственно МИКРОНИЗОВАННЫХ. Парино – знаменитость средств массовой информации – не сделала ничего, чтобы предотвратить это.

Номарр повернулся к своим людям:

– Связать её.

Мирия позволила накинуть наручники на запястья сведённых за спиной рук, но продолжала неотрывно следить за Номарром. Симпатизируя ему, она не могла помешать чувствам поставить под угрозу своё дело.

Пока он, подталкивая, вёл её к грузовику, где он, видимо, планировал её запереть, она всё пыталась заставить его понять, что она им не враг.

Когда все воззвания к его разуму провалились, она просто ударила его в лицо головой, сплющив ему нос.

Когда он упал, она подпрыгнула вверх, прижав колени к груди, и вывела руки перед собой. Не успел Номарр оправиться от шока, как она ударила его обеими руками в солнечное сплетение. Его страдальческий стон привлёк внимание его товарищей, но к этому моменту она уже завладела пистолетом Номарра, и несколько выстрелов из него заставили всех искать укрытие.

Пули и энергетические лучи пытались найти её. Она перекатилась за противоположную сторону грузовика и метнулась через поляну под спасительное прикрытие деревьев, стараясь держать грузовик между собой и преследователями. Она приостановилась только на несколько секунд, чтоб прицельным выстрелом разбить основной оптический сенсор старого «Робовоина», а затем исчезла среди деревьев. Листья и ветви падали вокруг ней, срезаемые смертоносной стрельбой из лагеря.

Темнело, но недостаточно быстро, чтобы скрыть её бегство. Задыхаясь, она присела на корточки, установила пистолет Номарра на минимальную мощность, и сжала пистолет между колен. Потом она положила цепь наручников на срез ствола, и отклонилась как можно дальше от разряда, потянув за петлю лианы, положенную поперёк спуска. Выстрел пережёг цепь, капельки расплавленного металла впились в её незащищенную плоть. Она сдержала крик, рвущийся сквозь стиснутые зубы, встала с земли и устремилась глубже в лес.

 

«Мирия приземлилась где-то там…» – сказал себе Макс, пока облетал заросший джунглями откос, образовывающий западную границу Сектора Венесуэлы. Он хотел сперва посетить это место, но Рик отсоветовал ему это делать. Специалисты технической службы управления специальных операций буквально разобрали машину на части в поисках всего, что могло бы дать ключ к причине исчезновения Мирии. Прикидки по времени её приземления совпали с его аварией в Конго.

Дана призналась, что Мирия ушла, чтоб помочь своей хорошей подруге – даже она знала больше, чем Макс. Макс задавался вопросом, неужели Селойя Депарра выжила спустя столько лет? Если да, то что Селойя хочет от Мирии сейчас? И зачем делать из этого такую тайну? Если только Селойя не присоединилась к «Недовольным»…

Его ведомым был Вилли Маммот. Ник Фаулер и Бони Хеш летели в арьергарде. Они были в тридцати километрах к юго-западу от их цели, когда их датчики «свой-чужой» начали подавать сигналы. И в двадцати, когда они столкнулись с первым «Стингером».

Техногибрид выскочил прямо перед ними, извергаясь ракетами по 180-градусной дуге. Пилоты РОА рассыпались и несколько минут маневрировали со всеми включёнными КБО, прежде чем они смогли хотя бы подумать о наступательных манёврах. Когда они атаковали, с северо-востока появился второй «Стингер» и немедленно произвёл массированный ракетный залп.

Макс вышел из боя с первым и устремился на нового противника. Он перешёл в режим «Робовоина» и нырнул прямо в дождь боеголовок, струящихся из громоздких плеч вражеской машины, уклоняясь и сбивая опасные, и превратил «Стингер» в решето. В то же время, Фаулер, Маммот и Хеш гонялись за первым «Стингером», уворачиваясь от ракетных залпов и поливая его задние конечности.

Руки Макса рефлекторно напряглись, когда он увидел, как Маммот получил две «Деки» в брюхо и перевернулся через крыло, потянув за собой белый дым. Тем не менее, его собственные ракеты нашли свою цель, и «Стингер» тоже падал.

– «Череп-2» «Большому черепу», – спокойно сказал Вилли. – Похоже, я пропущу следующий танец.

– Отпусти его, Вилли, – сказал Макс по тактической частоте. – Это всего лишь куча микросхем.

– Я прослежу, чтоб командование выдало мне премию. Катапультируюсь.

– Смотри под свою задницу, – добавил Фаулер. – Не наденься на ветку.

– Может, я сперва на голову приземлюсь.

– Не боись, тебя подберут, – ободряюще сказал Макс.

– Ладно, я пока потусуюсь с пилотами «Стингеров», – сказал Вилли. – Конец связи.

Макс переключился на командную частоту:

– Капитан Вольфф, «Череп-2» упадёт в вашем районе, к юго-западу от основной дороги для лесозаготовок. Если вы будете дальше так же аккуратно двигаться, мы втроём слетаем и договоримся, чтоб вас приняли со всем уважением.

– Ты хочешь похитить наши громы и молнии, капитан? – спросил Вольфф.

– Просто пытаюсь удержать наш эффект неожиданности, Джон. Ну и, даже «Волчьей стае» иногда нужен маленький перерыв в чествованиях.

–  Только по моей команде, – хмыкнув, сказал Вольфф. – Но доброй вам охоты, парни.

Макс отключил автопилот «ТТ» и совершил низкий пролёт над целью, ожидая стрельбы снизу, но не получив ни одного выстрела. Сквозь верхушки деревьев он успел разглядеть грубые хижины, радиозащитный тент и две вертикально стоящих машины. Бортовой компьютер определил их как «Стингеры», ИК-датчик подтвердил наличие по крайней мере трех людей в двух отдельных хижинах.

Переведя «ТрансТек» в режим «Страж», Макс приказал Фаулеру и Хешу оставаться в воздухе и прикрывать его, когда он приземлится и осмотрит всё внимательней. Лагерь «Недовольных» был подозрительно тих. Он приземлился, сжимая автопушку в бронированном кулаке, прошагал «Стражем» до тента, и сорвал его второй стальной рукой.

Угнанный грузовой самолёт выглядел так, как будто он был разграблен. Во время нападения «Стингеры» вырвали несколько больших кусков из фюзеляжа.

Внешние микрофоны «Стража» уловили странные звуки, источником которых был один из троих людей в лагере, и в следующую секунду Макс увидел Человека, который, пошатываясь и извиваясь всем телом, выходил из хижины, и хватал что-то на своей спине.

– Помогите мне! Кто-нибудь, на помощь! – орал мужчина. – Уберите их! Они ползают по мне!

Макс поднял колпак кабины и вылез из машины.

– Успокойся, приятель. Никто по тебе не ползает.

Он не получил ответа, а когда оказался ближе, Человек развернулся к нему с диким видом, с лицом, залитым потом, оттолкнул его в сторону и скрылся за углом хижины. Макс слышал, как он оттуда кричал: «Они хотят убить нас, они хотят убить нас всех!»

Потрясенный, Макс вернулся в кабину и приказал Фаулеру приземлиться в дальнем конце лагеря и обыскать хижины там.

– Но ради Бога, будь осторожен.

Макс вытащил пистолет и осторожно вошел в хижину, из которой вышел первый Человек. Лицом вниз на полу растянулся мертвец в форме экипажа. Грызуны уже вовсю пировали на трупе. Макс почувствовал вкус желчи во рту и медленно повернулся направо. Прижавшись спиной к стене, там стоял командир экипажа, Блейк. Макс узнал его по фотографии. Блейк тяжело дышал и перед собой обоими руками сжимал нож выживания, на его лице было то же безумное выражение, как у того, первого, который сбежал от Макса снаружи.

– Никто не сделает тебе больно, – сказал Макс самым успокаивающим голосом, какой он мог изобразить при этих обстоятельствах. – Я капитан Стерлинг из…

Блейк бросился на него, рассекая воздух ножом. Макс упал на землю и упёр ступню Блейку в живот, выбив из него дыхание.

– Я не хочу драться с тобой тебя, кап…

Блейк опять бросился на него, занося над головой нож, словно двуручный меч, продолжая удерживать его в обоих руках. Макс осознал безполезность каких-либо дальнейших разговоров, проскользнул под удар, на развороте пробив Блейку локтем в челюсть и направив начавшее падать тело головой в стену. Ещё два удара в голову и хлопок по ушам окончательно угомонили Блейка, и тот растянулся на полу в безсознательном состоянии.

Фаулер вызвал Макса по радио:

– Капитан, я нашёл женщину, Рамирес, но она какая-то неадекватная. Тому, кто был с ней, не так повезло. Он стал крысиной закуской.

– У меня то же самое, – проговорил Макс, порядком испуганный, тяжело переводя дыхание.

– Как Вы думаете, что тут произошло? – Спросил Фаулер.

– Я не знаю… – Макс услышал шуршание и поспешно обернулся, но это был всего лишь один из грызунов на трупе. Его снова бешено заколотилось от нового выброса адреналина. – Что от Вольффа?

– «Стая» только что появилась. Они подобрали Вилли, с ним полный порядок.

– Они нашли пилотов Зентрейди?

– Да, их тоже. Три женщины.

 

– Помнится, ты сказал, что «Саван» и «Кулак» это чисто мужские группы, – сказал Макс, когда он и Вольфф встретились рядом с длинным домом в восточной оконечности лагеря «Недовольных».

Вольфф почесал голову:

– Ну, может, они всё же решили принимать со стороны?

Три женщины. Руки связаны за спиной, комбинезоны украшены «сигилой» Зентрейди. У самой высокой были длинные медово-светлые волосы и курносый нос. Другая была миниатюрной, но смотрящейся очень боевито. Третья имела крепкое сложение, и голова её была выбрита налысо.

– Вы можете говорить с нами? – спросил их Макс на языке Зентрейди.

Они опешили, но только на мгновение:

– Не путай нас с хайока, Человек, – сказала бритая. – Нам нечего сказать тебе.

Макс перевел для Вольффа, затем снова повернулся к женщинам.

– Вы не можете быть предателями, поскольку вы – военнопленные.

Лицо долговязой покраснело от ярости.

– Грязный микронеанец! Ты думаешь, что можешь победить нас? «Стервятники» очистят эту планету, когда…

– Алайнен – хватит! – рявкнула бритая на неё. – Сиесэнну!

Макс улыбнулся Вольффу:

– Я думаю, мы сможем получить разъяснения от этих троих, но по отдельности.

– Хорошая мысль… – начал Вольфф, и в этот момент на его поясе защебетал вызов рации.

– Вольфф, Розен на связи.

Вольфф нажал кнопку передачи радио:

– Розен, что у тебя?

– У нас тут проблема! Два «Стингера» активировались. Они… Вот сволочь!..

За стеной дома раздалась орудийная канонада. По радио послышались сразу несколько голосов и громкий шипящий звук, за которым последовал «БАБАХ!» из пушки «Кентавра» и оглушительный взрыв.

Рефлекторно Вольфф нырнул под грубо сколоченный стол.

– Нам лучше выйти наружу, – сконфуженно сказал он Максу, ту же вылезая оттуда.

Макс посмотрел на трёх Зентрейди. Ни одна из трёх не шевельнулась, но сейчас бритая ухмылялась ему в лицо.

– Кара-Брек… – сказала она тихо, как будто обращаясь к Максу.

– Кара-Брек, Кара-Брек... – подхватили её соратницы нараспев, постепенно повышая громкость и темп. – Кара-Брек, Кара-Брек, карабрек, карабрек...

В то же время земля под ногами начала ритмично вздрагивать от тяжёлых шагов.

Макс и Вольфф переглянулись и, не сговариваясь, метнулись в дверной проём буквально за секунду до того, как «Стингер» проломился сквозь стену и разнёс весь дом в щепки.

Прошло несколько минут, пока пыль улеглась, и только потом Макс и Вольфф выбрались из-под кучи обломков, кашляя, плюясь, выдёргивая занозы из кожи и стряхивая щепки из волос.

– «Стингер» был запрограммирован, чтоб эти женщины точно не были взяты живыми, – проговорил Макс. – Они что-то знали и были готовы умереть.

– Вместе с нами, – сказал Вольфф. –  Если бы всё пошло по плану.

Макс выдохнул.

– Я должен был обезвредить «Стингеров», как только прилетел. Но когда я не встретил никакого сопротивления, я вспомнил налёт Леонарда на старую базу «Стервятников» и подумал, что тут будет то же самое.

Несколько бойцов «Стаи» подбежали к Вольффу и Максу.

– Как наши? – спросил Вольфф Рона Бартли.

– С ними всё нормально. «Стингер» выбросил какое-то облако частиц прямо перед тем, как Розен прижучил его, но никто ни на что не жалуется.

– Это было то самое шипение, которое мы слышали? – поинтересовался Макс.

Бартли кивнул:

– Но датчики радиации и хим-анализаторы молчат.

Вольфф бросил на него внезапно посуровевший взгляд.

– Плохо... Я приказываю «Кентавру» Розена задействовать режим противоатомной защиты, и всем одеть биозащитные костюмы. БЫСТРО!

 

– Борьба за обладание поверхностью почти закончена, – сказал Бритэй Явне Парлу, стоя на мостике фабричного спутника. – Контрабанда протокапсул отсюда перекрыта, Протекторат оказался неудачным экспериментом, немногие диссидентские группы, загнаны в далёкие джунгли Южных Земель.

– Я в курсе всего этого, – ответил микронизованный Парл.

– И ты до сих пор не убеждён?

– А есть ли альтернатива? Пусть я больше не с тобой, я против тебя. Дашь ли ты мне возможность попытаться навредить вам, как это сделал Теофре Елмикк? Или ты готов опозорить нас обоих, посадив меня в тюрьму на борту спутника?

– Я вычищаю предателей, – рыкнул Бритэй.

Парл покачал головой:

– Потому что ты решил определить их как предателей, Бритэй. Ты утверждаешь, что наша новая верность должна принадлежать РЭК, но почему мы должны присягать на верность какой-либо группе? Почему Зентрейди должны постоянно служить каким-либо Мастерам?

– Не каждый может править, Явна.

– Ты прав. Но каждый человек должен иметь право на свободный выбор. Елмикк и его товарищи не были предателями в нашем случае – в понимании Зентрейди – но только в понимании Людей. Ты не слышал голос Императива в их попытке мятежа. Их действия были действиями свободных существ, и ты не имел права осудить их.

– И таким образом Явна Парл проявил себя как «Недовольный», –  саркастически ухмыльнулся Бритэй.

–  Это Человеческий термин.

– Тогда «борец за свободу».

– Поскольку ты хочешь как-то назвать меня, пусть будет «борец за свободу».

– И ты просишь меня дать тебе разрешение на спуск?

– Я вступлю в ряды «Недовольных».

– И попытаешься подорвать меня издали.

– Ни тебя, ни кого-либо другого на борту этого искусственного мира. Только их жестокость, безразличие. Вырвать у них свободу, за которую они требуют такую высокую цену. Я сделаю всё, что могу, чтоб свергнуть их. – Парл помолчал. – Ты командир, и у тебя есть власть предотвратить это. Ты можешь отказать мне в разрешении, но если таково будет твоё решение, то я прошу казнить меня.

Бритэй сложил руки на массивной груди.

– Я удовлетворю твоё прошение.

Парл побледнел.

– Нет, не казнить, Явна. Наоборот, я хочу видеть, как ты живёшь, и жалеешь о своём решении.

 

 

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ

«ЯНУС-М» оказалась намного лучшим шпионом, чем любой из нас (в НИЦ Роботек) мог себе даже представить. В частности, я считаю, из-за безчисленных книг на тему шпионажа, что мы загрузили в «неё».

Когда я узнал, что Минмей и «Дженис» пригласили сопровождать Морана и Милбурна на церемонию празднования в честь объединения Южных Земель, я поручил программистам андроида доработать её на полевой стресс-анализ голоса. Кибертехи сказали, что лучше начало записи голосов запрограммировать на определённые ключевые темы, такие как «недовольные», «Анатоль», «Леонард», «Лорелея», и тому подобное. После прослушивания записей «ЯНУС», сделанных ей в течение празднеств, я понял, что Моран специально намеренно сторонится Милбурна, возможно, в надежде выяснить отношения с моей «племянницей» Дженис. Но у меня остаются подозрения, что Моран понял, кто/что Дженис из себя представляет, и хотя их тесная связь будет продолжаться до момента отлёта КСК-3, я удивлюсь, если «ЯНУС» стала не столько агентом разведки, сколько агентом по дезинформации Армии Южного Креста.

Эмиль Ланг, цитата.

Жюстин Хаксли. «Как я оказалась на чудной вечеринке».

 

Предположительно заражённый «Кентавр» стоял в специальном изолированном отсеке для дезактивации в ангаре базы РОА в Пещерном Городе. Внутри танка сидели бойцы «Стаи» Вольффа, Розен и Кимбол, которые приняли на себя основной объём выпущенных «Стингером» перед его уничтожением на первый взгляд безобидных частиц.

В другом месте на базе, в изоляторе и под постоянным наблюдением, находились три выживших члена экипажа грузового самолета. Стерлинг и Вольфф, вместе со специалистом-техником по имени Гиллеспай, стояли на балкончике, который нависал над застеклённым техническим изолятором. Гиллеспай, с аргентинской базы, был одним из техников, которые помогали Вольффу реанимировать «Кентавров» два года назад, и потом оставшегося на должности главного инженера.

– Что именно мы ищем, Джон? – спросил Гиллеспай Вольффа.

– Я не знаю. Я просто хочу, чтобы танк был проверен до последней заклёпки.

– Вполне возможно, как утверждают ваши люди, что это был просто взорвавшийся охладитель или что-то в этом роде.

– Пусть так. Тогда пусть покажут мне, что там нет ничего необычного, и всё.

Гиллеспай поднёс к губам радиостанцию, настроенную на тактическую частоту «Стаи»:

– Как вы там?

– Просто превосходно, – ответил Кимбол язвительным тоном. – Просто скажите, когда после ваших проверок мы сможем выбраться наружу.

Стерлинг и Вольфф обменялись встревоженными взглядами.

Они пережили длинную и утомительную ночь. Они тащились обратно в Пещерный Город, шарахаясь от каждой тени, потея и проклиная плотные жаркие биозащитные костюмы. Третий член экипажа, тот самый, на которого первым наткнулся Макс, был обнаружен на краю леса, без сознания, но живой, и он, Блейк и Рамирес, вместе с телами двух мёртвых членов экипажа, был помещен внутри передвижной камеры, которая обычно использовалась для транспортировки пленных-«недовольных». Затем лагерь был уничтожен. Подразделение Макса буквально висело над головами «Стаи», разведывая дорогу и прикрывая с воздуха. Вилли Маммот, оставшийся без «ТрансТека», поехал пассажиром в танке Вольффа.

– Вы знаете, здесь становится, чёрт возьми, жарковато, – сказал Кимбол по радио. – Что так долго?

Макс услышал звук, как будто Кимбол хлопнул ладонями по передней панели танка.

– Постарайся расслабиться, сынок, – ответил Гиллеспай. – Мы работаем со всей возможной скоростью.

– Можно и быстрее. Я не знаю, что думает друг Розен, но я не могу больше сидеть в этом пекле.

И почти сразу, как только два медика в костюмах биозащиты с пузырчатыми шлемами приблизились к танку, его люк распахнулся и Кимбол стремглав выскочил на башню.

Вольфф схватил радио:

– Кимбол, тащи свою задницу обратно вну…

– Вытащи меня отсюда! – заорал Кимбол нечеловеческим голосом. Затем он бросился на ближайшего медика и повалил его на бетонный пол.

Другого медика ему не удалось застать врасплох, и он и Кимбол упали, махая руками и ногами.

На балконе Вольфф включил тревожную сирену:

– Службу безопасности в отсек дезактивации. «Красная» тревога.

– Отпусти меня! – истошно орал Кимбол, брызжа пеной изо рта. – Я горю!!! Что с вами всеми??? Как вы можете терпеть это?!? Как…

Кимбол вдруг обмяк на руках у медика. Медик убрал шприц-пистолет от шеи Кимбола, затем быстро оседлал его и начал делать непрямой массаж сердца. Розен высунул голову из люка, но остался на месте.

– Нам лучше спуститься туда, – сказал Вольфф.

– Нет. Только в костюмах, – ответил Гиллеспай.

Реанимационная медгруппа и четверо громил из Службы безопасности торопливо вошли в отсек через шлюз. Макс и Вольфф смотрели, как в течение пяти минут они трудились над Кимболом. Наконец один из медиков посмотрел на балкон и медленно помотал головой.

Вольфф помрачнел.

– Давайте посмотрим, что скажет нам доктор Лопес по поводу лётчиков, – сказал он, приглашая Макса за собой. Лопес, ещё один с аргентинской базы, был их главврачом. – Похоже, что Кимбол всё-таки что-то такое поймал из этого облака.

– Может и нет, – возразил Макс. – Вчера был тяжёлый день и тяжёлая ночь. Кто угодно мог психануть.

Вольфф исподлобья посмотрел на него:

– Совпадение ли, что окочурился тот же самый парень, который вдохнул это облако?

– Один из парней. С Розеном, кажется, всё в порядке.

– Макс, я довольно хорошо знал Кимбола, и он не тот, который мог бы психануть, а потом помереть от разрыва сердца. Наверняка «Стингер» выпустил какую-то дрянь. «Недовольные», наверное, испытали это на экипаже, а потом приманили нас самолётом. Они оказали достаточное сопротивление, чтобы заставить нас думать, что это не ловушка, и чтоб мы высадились в лагере. Ставлю свой месячный оклад против стреляной гильзы, что «Падальщики» экспериментируют с биохимическим оружием.

Макс неохотно кивнул, соглашаясь:

– Люди научили их выращивать и добывать пропитание, они знают, в каких местах разбитые корабли, и могут достать ядерное оружие. Да, они вполне могут заполучить какие-нибудь боевые штаммы, оставшиеся со времён Всеобщей Гражданской.

– Если так оно и есть, Лопес или кто-то другой смогут это опознать.

– Будем надеяться. Но меня беспокоит, что группа, которая сбила меня в Конго, упоминала, что «Стервятники» созывают встречу. Может, они планируют раздать штамм другим группировкам и увеличить зону заражения?

– Прости, что втянули тебя в это дело, Макс, – печально покачал головой Вольфф. – Я уверен, что ты хотел бы быть в Монументе с семьёй.

Макс помолчал. Затем рассказал Вольффу об исчезновении Мирии. Вольфф слушал, не перебивая, пока Макс не сказал, что она приземлилась в юго-западной части Сектора Венесуэлы.

– Ты думаешь, что может быть связь между приземлением Мирии здесь, и этим биологическим оружием или что оно там?

– Тебе знакомо имя «Селойя Депарра»?

– Откуда?

– Да, в самом деле... Она была из «Квадроно», как Мирия. Мирия и я несколько лет думали, что она умерла, но я начинаю считать, что она жива, и поэтому Мирия прилетела в Южные Земли.

– То есть, эта Депарра могла спутаться со «Стервятниками»?

Макс кивнул.

Вольфф не сразу ответил.

– Ты знаешь, а это даже забавно, – сказал он наконец. – Моя жена тоже «исчезла». Она не пропала или что-то в этом роде, но она переехала от меня месяц назад, когда я отказался от повышения и перевода.

– Адмирал Хантер рассказал мне, – сказал Макс. – И, между нами, я думаю, что он хочет видеть тебя в РЭК.

Вольфф усмехнулся.

– Да хоть сейчас. Но я не готов следующие несколько лет просидеть взаперти на этом спутнике. Я подожду, пока достроят КСК-3, и только потом впишусь.

– А твоя жена...

– Катрин.

– А она будет готова полететь с тобой?

– Ни в коем случае. Она закоренелая домоседка. Так что о Космосе вообще можно забыть. – Вольфф взглянул на Макса. – А что насчёт тебя и Мирии?

– У нас маленькая дочь, о которой надо заботиться.

– Да. А меня сын. Чёрт, я даже не знаю, что с этим всем делать, если Катрин решит вернуться на Север, не говоря уже о том, если я уеду «наверх».

Оба замолчали, и шли так до самой лаборатории Лопеса.

Доктор, низкорослый человек с чёрными волосами до плеч, уже пытался связаться с Вольффом. Он определил биохимический агент, который подхватил экипаж танка.

– Это вирус, – сказал Лопес. – Этиология, кажется, согласуется с последними подобными случаями в Мексике: лихорадка, ярость, безумие… Иногда есть сыпь, такая, как я нашел на спине капитана Блейка, иногда нет.

– Биологическая война, – сказал Вольфф.

– Именно так, – кивнул Лопес.

– Существует ли вакцина или что-нибудь наподобие от него? – спросил Макс.

– Мы его ещё недостаточно изучили. Я послал результаты своих изысканий в Центр по контролю и профилактике заболеваний в Денвере. Ещё до этого случая они там уже роются несколько месяцев, пытаясь определить эту штуку. Основная проблема в том, что во время Дождя было утеряно очень много электронных и бумажных носителей, так что пока нет возможности определить, является ли это вирус рукотворным или просто новой мутацией какой-то местной лихорадки.

– Может, это оружие, использовавшееся во время Всеобщей Гражданской? – спросил Макс.

– Возможно. Но, опять же, опознать его такой же трудоемкий процесс. Как мы видим, к нему восприимчивы не все, и не все, кто заражён, умирают. К примеру, капитан Блейк, его второй пилот, и Рамирес. А также вы двое и Кимбол.

– Это обнадеживает, – прокомментировал Вольфф.

– Пусть так. Но я хочу взять образцы крови у всех, кто принимал участие в рейде на лагерь «Недовольных». Вирус имеет чрезвычайно быстрый инкубационный период, иногда всего несколько часов, так что чем раньше мы всех проверим, тем лучше. Я хочу так же потребовать поставить всю базу на карантин, пока мы не узнаем, с чем мы имеем дело.

Вольфф отрицательно покачал головой:

– Я не могу отдать такой приказ. Это к мэру Карсон.

Широкие ноздри Лопеса раздулись:

– Что ж, тогда я напрямую свяжусь с ней.

 

Президент Южных Земель, Вьятт Моран, и сенатор ОМП, Брэкстон Милбурн, сидели вместе с Линн Минмей и её новой партнёршей, Дженис Эм, в приватном зале самого элегантного ресторана города Монумент. В основном два политикана развязано пили, отмечая между собой пока ещё необъявленное решение ОМП ратифицировать так называемый «План Морана», в котором содержался призыв к немедленному восстановлению баз «Сара» и «ЛИХИС», и строительство космических оборонительных платформ, аналогичных старым «Броням». В качестве главы Комитета транспорта и снабжения Милбурн мог распоряжаться значительными средствами по своему усмотрению – был бы предлог.

– Пришло время думать о чём-то другом, кроме как о завершении КСК-3, – говорила Дженис странным монотонным голосом. – Хотя моего дядю, наверное, хватил бы инфаркт, если бы он услышал, что я говорю.

Она одела платье лавандового цвета с бретельками, несмотря на тщетные убеждения Минмей, что оно слишком откровенное. Хотя платье Минмей было ещё короче и с вырезом ещё ниже.

– Доктор Ланг был, конэчно, нашим самым жёстким протывником, – ответил ей Милбурн, отставив коктейль. – Но я думаю, он начинаэт понимать, что отлёт КСК-3 оставляэт огромную дыру в обороне Земли. Болэе того, важно имэть планы на слючай нэпрэдвидэнных обстоятельств в Космосе, если крэпость вдруг нэ вернётся согласно графику.

– Этого не будет, – сказала Дженис, потягивая шампанское из длинного узкого бокала. – Только не с дядей и Лисой Хейс у руля.

Моран и Милбурн обменялись туповатыми взглядами, и одновременно рассмеялись.

– Как свежо! Беседовать со знаменитостью, которая так политически некорректна, – прокомментировал Моран.

– Вы про мою партнёршу? – в упор посмотрела на него Дженис.

– Почему, я… – Моран разволновался и всё пытался заглянуть Минмей в глаза. – Линн, я не имел в виду…

– Просто потому, что её гости в «Линии любви» не делают её врагом политически некорректных?

– Дженис, пожалуйста… – умоляюще проговорила Минмей. – Давай не будем устраивать тут дискуссию. К тому же, я уверена, что Вьятт просто хотел поддержать разговор.

Андроид посмотрела на седовласого президента:

– Это правда, Вьятт?

– Ну, я…

– Потому что я ненавижу все эти политические виляния. И я чувствую, что участие Минмей в деятельности «Лорелеи» есть политическое заявление.

– Это зависит от того, как Ви смотритэ на сэть, – вмешался Милбурн, внезапно заинтересовавшись. – Люди, которые обзывают её подрывной – тэ жэ самые, которые обижаются, когда кто-то говорит, что музыка соврэмэнной молодёжи – подрывная.

– Я просто пытаюсь дать Зентрейди хоть какое-то развлечение, – поторопилась вставить Минмей.

– Но они не слушают это как развлечение, Линн, – заявила Дженис. – Ты для них почти религиозный символ. Так что все твои песни, звонки на шоу и прочее звучат для них как литании. Ты главный политический фактор влияния на них, нравится тебе это или нет. Много Зентрейди без тебя уйдут к «Недовольным».

– Ну а я буду пить, – пьяно заявил Моран, наполняя свой стакан. – За то, чтоб найти Зентрейди, где бы они ни находились. – Когда Милбурн не поднял стакан в свою очередь, Моран поднял стакан за него. – Давай, Брэкс, мы просто отмечаем тут. Разве не так, дамы?

Минмей выдавила улыбку и потянулась к своему бокалу.

Моран насмешливо хмыкнул в направлении Милбурна:

– Можно подумать, что у тебя куча акций этой «Лорелеи», что ты так серьёзно всё воспринимаешь.

Замерев над краем бокала, глаза Дженис направились на внезапно закапризничавшего сенатора, анализируя его выражение, записывая каждое его движение. Доктор Ланг будет доволен.

 

В такси Пещерного Города, с Зентрейди за рулём, автомобильный радиоприемник был настроен на сеть «Лорелея». Играла песня «Вид и звук» Минмей: редкое послевоенное исполнение в «миноре», одновременно боевитое и романтичное. Макс и Вольфф сидели на заднем сиденье.

– Тебе нравятся её песни? – спросил Макс.

– Они не в моём вкусе. Но я думаю, что она очаровательная женщина. Ведь ты довольно хорошо с ней знаком, да?

– Я бы не сказал, что очень хорошо, но, да, в КСК-1 и Макроссе мы общались.

– Что думает Мирия о «Лорелее»?

– То же самое, что и я: что это умиротвориловка и манипулятор.

– Я помню, как слушал первое шоу Минмей – когда каждый вызов был от «недовольного». Я подумал, что в следующий раз она не вернётся.

Макс тихо рассмеялся.

– Это не про неё – её вера в будущее никогда не померкнет.

Выражение Вольффа сделалось задумчивым:

– Хотелось бы мне чуть-чуть её веры. Но, пока они не научились разливать её по бутылкам, придётся довольствоваться виски.

Они направились к центральному бару под названием «Пропасть», располагавшемуся на одноимённой улице, излюбленному местечку бойцов «Стаи». Мэр Карсон скептически отнеслась к теории Лопеса о вирусе и, желая избежать паники, отказалась закрывать базу на карантин. А поскольку анализы крови Макса и Вольффа оказались отрицательными, они решили убить несколько оставшихся часов этого тяжёлого дня.

В «Пропасти» стоял полумрак, было шумно, и толпились РОАвцы. Пара «молодых» уступили свой столик Максу и Вольффу, и два офицера сели и заказали напитки. Чтоб услышать друг друга, им приходилось чуть ли не кричать друг другу в уши. Но меньше чем в паре метров от них, у стойки, начал раскручиваться скандал.

– Почему ты говоришь мне, что я больше не могу пить? – «качал права» бармену какой-то неряшливо одетый гражданский. – Я твой постоянный клиент! И я плачу за выпивку! Поэтому, когда я говорю «налей», ты должен мне налить!

Бармен, крепкий мужчина с тонкими усиками, попытался втолковать ему по-хорошему:

– Хуан, ты же мне сам сказал, что когда ты нарежешься, больше тебе не наливать. Ты нарезался, я тебе больше не наливаю. Как ты сам просил.

Хуан посмотрел вправо и влево через стойку:

– А почему тут сегодня так жарко, э? Экономишь на электричестве и клиентах, и не включаешь кондиционер, а?

– Он включен. – Бармен оперся локтями на стойку: – Может, тебе лучше…

Не успел он договорить, как Хуан пихнул его спиной вперёд на зеркальную стену за стойкой. Стекло разбилось, полки попадали, бутылки с ликёрами раскатились по полу.

Культурист в шортах и футболке подошел сзади к Хуану и крепко взял того за руку:

– Так, амиго, пошли наружу.

– Опять приказы! – выкрикнул Хуан, его лицо блестело бисеринами пота. – Я не буду подчиняться приказам! Я не чёртов солдат!!!

От внезапного пьяного правого «крюка» Хуана вышибала легко уклонился, но Хуана по инерции развернуло и его кулак попал точно в подбородок смуглого бородатого мужчины, стоящего за стойкой. Больше удивлённый, чем пострадавший, «случайная жертва» ответил мощным левым. В этот момент ноги Хуана, ещё удерживаемого вышибалой, выскочили из-под него, и промахнувшийся удар бородача прилетел вышибале прямо в лицо. Вышибала свалился на стол Вольффа и Макса.

– Развлечения тоже записаны в вечернюю программу? – шутливо спросил Макс, пятясь от сломанного стола и стряхивая с брюк пролившееся содержимое стакана.

– Всё для нашего дорогого гостя, – в тон ему ответил Вольфф, досадуя, но чувствуя прилив адреналина в предвкушении тотальной потасовки.

Макс положил руку ему на плечо:

– Подожди минутку... Может… Кажется, это снова мельница безумия, Джон.

Вольфф смотрел. Повсюду жестоко дрались.

– Я тут подумал, что лучше нам вызвать военполов[73].

Они начали пробираться от своего края к выходу, уворачиваясь от одних ударов, получая другие, пока, наконец, не вывалились через дверь на улицу Пропасти. На улице тоже вовсю кипела драка, хотя автомобили военной полиции уже прибывали на место.

– Тот, в баре, – сказал Макс, облизывая разбитую губу. – Как думаешь, он был болен, или просто пьян?

Вольфф не ответил. Он смотрел мимо Макса на что-то на противоположной стене каньона.

– Слишком быстро, – сказал он наконец. – Рельс не выдержит.

Макс повернулся и проследил за его взглядом. Вагон, не замедляя скорости, проскочил станцию и приближался к месту, где рельс изгибался к юго-западу. И Вольфф был прав: вагон навряд ли удержится на линии.

 

Машина, что сняла её с увитого лианами дерева, на которое она взобралась, прячась от «Нового единства», имела туловище и руки «Гладиатора», модуль кабины из двухместного «ТрансТека», а ноги и ножные двигатели от «Робовоина». Пышногрудая пилот назвалась Кру Гуашь.

– Ты не потерялась, Мирия Парино, – сказала Кру по внешним динамикам гибрида.

Мирия спустилась с ветки в протянутую бронированную руку стального гиганта:

– Может и нет, но вы могли бы найти меня пораньше. Некоторых наших товарищей надо учить гостеприимству. – Она показала Кру на кандалы на запястье и волдыри от ожогов в местах, куда на её руки попали капли расплавленного металла цепи.

– Если ты о «Новом единстве», то я уже сообщила им, что ты наша приглашённая гостья.

– И ты сказала им моё имя?

– Я не видела причин не делать этого.

Мирия попытался представить реакцию Ранока Номарра на новость.

– Селойя Депарра член вашей группы? – спросила она, пока карабкалась в кабину.

– Член? Селойя Депарра является лидером «Стервятников».

В течение двух часов, которые им потребовались, чтоб достичь лагеря «Стервятников», Мирия прокручивала в голове сказанное. Во-первых, Селойя была жива. И во-вторых, она возглавляет одну из самых кровожадных группировок «недовольных». Но Мирия решила, что она пока погодит выносить какое-либо суждение, пока не поговорит с подругой. В редкие моменты, когда она не прорабатывала в голове варианты диалога с Селойей, она думала о Максе, который наверняка сейчас её ищет, и о Дане. Какое ещё напряжение может выдержать её связь с дочерью, пока не порвётся безвозвратно?

Мирия надеялась, что Гранты всё правильно объяснят Дане. Возможно, они обратятся за помощью к Занду, если только история с похищением не заставит профессора шарахаться от любых Зентрейди.

Оказавшись в лагере, Кру Гуашь специально не открывала колпак машины, пока они не достигли дома, который стоял несколько обособлено от остальных, над крутыми склонами речной долины. По прикидкам Мирии, в лагере находилось около сотни женщин, многие из которых повылезали из-под навесов и из хижин, чтоб посмотреть на её появление. Пока они шли, не меньше чем от десятка Зентрейди она услышала выкрики «Хайока!».

Селойя ждала внутри дома, одетая в камуфляжные штаны и оливково-серую футболку. Она похудела на 5 килограмм, её волосы завивались во влажном воздухе. Но она не утратила своей стати и красоты, и её кожа оставалась белой, несмотря на годы воздействия жёлтой звезды Земли.

– Пар дессу, Мирия Парино, – приветствовала она её, приложив руку наискосок к груди.

Мирия ответила тем же, пересиливая импульс обнять Селойю, как имели обыкновение делать Люди-мужчины и Люди-женщины.

– Почему ты ждала три года, чтобы связаться со мной? – спросила, наконец, она. – Макс и я думали, что ты погибла.

Селойя чуть улыбнулась:

– Люди, которые искали нас в Бразилиа, ищут нас до сих пор. Для твоего блага, и для нашего тоже, было лучше, чтоб вы считали нас погибшими.

– «Нас»? Хирано тоже жив?

– Жив, и, наверно, уже выше, чем твоя Дана. К сожалению, у него много от внешности отца.

– Кто отец, Селойя?

Селойя покачала головой:

– Это должно остаться моей тайной.

– Если ты заботишься о сыне, как ты могла пойти к «Стервятникам»?

– Именно потому, что я забочусь о нём, о его будущем. Бразилиа научила меня, что Люди и Зентрейди никогда не смогут сосуществовать. Различия в нас делают нас естественными врагами, и если два врага живут на одной и той же территории, один из них должен быть истреблён. Мой странствия привели меня к Зентрейди, в которых продолжал пылать Императив, и в конечном итоге – к группе женщин, которых ты когда-то знала. Вместе мы разработали «Стингеры», которыми мы снабжаем мужские и женские группы по всему миру. Лживые Люди научили нас думать, как они – планировать наперёд и использовать тактику террора, которую они использовали против нас.

– Я надеюсь, что ты не позвала меня сюда с целью завербовать к себе, Селойя, – тщательно подбирая слова, проговорила Мирия.

Селойя упёрла руки в широкие бёдра:

– А что если так?

– Я отказываюсь. Я выбрала другой путь.

– Да, я наблюдала за тобой все эти годы. Как ты выступала перед СМИ, говорила против несправедливости…

Мирия приняла позу Селойи:

– Я не предательница – неважно что ты или кто-нибудь в этом лагере обо мне думает. Разные пути, Селойя. Но к одному результату: равные права.

– Равные права? – Селойя откинула голову и рассмеялась. – Ты думаешь, мы здесь для этого?

– А зачем тогда? – недоумённо спросила Мирия.

Селойя некоторое время обдумывала ответ:

– Мирия, я доставила тебя в крепость Зора, чтоб ты смогла выследить и убить Человека, которого ты признала равной себе в бою. На этом Человеке ты потом женилась. Эта свадьба и твоя дальнейшая жизнь как-то нейтрализовали влияние Императива. Но связь между воительницами «Квадроно» не так легко преодолеть. Ты это знаешь, иначе бы тебя здесь не было.

– Даже в этом случае ты должна мне объяснить. Я не буду слепо выполнять то, о чём ты хочешь меня попросить.

Селойя подумала, потом развернулась и направилась к двери:

– Пойдём, покажу.

Не обращая внимания на взгляды и замечания, которые они получали по дороге – восхищённые, подозрительные, презрительные – Селойя повела Мирию по извилистой дорожке через лагерь, а затем вниз по узкой тропинке, которая заканчивалась у реки. Вдоль реки, под густыми кронами высоких деревьев, стояла дюжина «Стингеров».

– Ты бы видела, что нам пришлось бросить на Юге… – сказала Селойя. – Даже ты бы ощутила гордость за наши достижения.

Мирия видела фотографии их базы, сделанные во время налёта Анатоля Леонарда. Она была впечатлена, хотя не подала виду.

– В самом начале нашей борьбы наши товарищи-мужчины предпочитали работать в группах по двадцать или по тридцать, – сказала Селойя. – Но за максимальную мобильность пришлось заплатить свою цену: оказалось невозможно серьёзно координировать удары и тем более вести план единой кампании. «Стервятники» изменились. Помимо того, что мы обеспечиваем машинами, мы даём мужчинам новую тактику.

– Террор, – с отвращением проговорила Мирия.

Селойя улыбнулась неодобрительному тону подруги:

– Какое-то время это достаточно приглушало нашу тягу к мести. Но теперь уже нет. Теперь мы хотим полной победы – истребить Людей. – Она сделала паузу. – Ты знаешь, что Цветок Жизни прижился на Земле?

– Нет, не знаю.

– Но ты точно знаешь, что это означает. Придут Инвиды. Не больше чем через двадцать местных лет. Они придут обязательно. И что будут делать Люди? Они будут пытаться заключить мир, так же, как они хотят заключить с Мастерами.

– Это их путь.

– Но, спроси себя, это ли путь Мастеров? Или ты забыла, что они велели нам делать на Оптере, Гаруде, Сингкене? Сама посмотри, Мирия, что произойдёт, когда Люди появятся у Фантомы, протянув руку мира? Подумай об этом. Их просто уничтожат. А что если Мастера прилетят сюда первыми? Как ты думаешь, какими им нас лучше найти – высадившимися и разложившимися под микронеанской заразой, или высадившимися и победоносными?

Мирия взглянула на «Стингеров»:

– Для победы потребуется намного больше их. В десятки раз больше…

Селойя покачала головой:

– Теперь у нас есть кое-что помощнее «Стингеров». Теперь они просто средство доставки.

Лицо Мирии вытянулось:

– Ядерное оружие?

– Ещё более разрушительное, чем оно. Эпидемия, Мирия.

Селойя была довольна видеть, что она наконец-то шокировала свою подругу до немоты.

– Один из наших союзников-Людей, амазонский абориген, привёл нас к лаборатории неподалёку отсюда, где в годы перед Дождём Долзы исследовали штамм вируса, который поражал обезьян и некоторых Людей, оказавшихся в джунглях. Индейцы уже давно знали об этой болезни и называли её «бешенство». Заражённые обезьяны или Люди перед смертью становились очень жестокими. Ходило много историй об охотниках или старателях, на которых напали и убили «бешеные» обезьяны. Два года назад исследователи погибли от вируса, который они изучали, но их работающий на солнечных батареях объект продолжал функционировать, и вирус выжил в питательной среде, в которой держали его учёные. Извлечённый из этой среды, вирус быстро погибает. Но когда он находит подходящего живого хозяина, он распространяется и передаётся по воздуху, заражая других.

Мирия ухватившись за её слова:

– Если продолжительность его жизни так коротка, как могут «Стингеры» доставлять его? Разве вирус не погибнет прежде, чем он найдёт живого носителя?

Селойя извлекла из гондолы в ноге ближайшей машины металлическую капсулу, поставила на ступню «Стингера» и открыла. Внутри капсула была заполнена микроскопическими объектами, каждый меньше булавочного острия.

– Микроботы, – сказала гордо Селойя. – Протокультурные элементы, детали самовосстановления «Женского моторизованного доспеха». Но Ксан – одна из наших женщин, с которой я хочу тебя познакомить – нашла способ изменить их работу в качестве носителей вируса. Вместо Протокультуры они теперь несут частичку питающей среды и сам вирус. И запрограммированы на независимый полёт, Мирия. – Селойя коснулась её носа. – Они внедряются в носовые пазухи и глотки своих жертв.

Мирия шокировано смотрела на Селойю.

– Они заряжены Императивом, Мирия. После того, как «Стингер» выпустит их из ракетных отсеков, у них есть десять минут, чтобы найти хозяина. Но даже если только один из десяти тысяч преуспеет, то вирус будет размножаться и пойдёт передаваться от Человека к Человеку: дыханием, касанием, чиханием, поцелуем.

Мирия, начиная серьёзно тревожиться, покачала головой:

– Это никогда не будет работать.

– О, оно уже работает. Мы опробовали его в Мексике и паре других мест. И всего несколько дней назад мы заманили РОА в лагерь в Венесуэле и выбросили на них облако вируса. Отряд вне всякого сомнения заражён, и к настоящему времени они уже принесли болезнь обратно в Пещерный Город.

– Селойя, там же двадцать тысяч мирных жителей – Людей и Зентрейди!

Селойя усмехнулась:

– Не бойся. Мы, Зентрейди, невосприимчивы к болезни.

Мирия молча смотрела на микроскопические носители, потом сказала:

– Ты ещё не объяснила, зачем вызвала меня сюда.

Раскосые глаза Селойи прищурились:

– Мы пригласили сюда представителей всех мужских группировок. Каждой мы поставим задачи и передадим по заряженному «Стингеру», чтоб охватить наибольшую территорию. «Бешенство» будет само распространяться по всему миру и, прежде чем от него будет разработана вакцина, умрут сотни тысяч.

В глазах Мирии блеснула сталь:

– И какова моя роль в этом?

Селойя померялась с ней взглядами.

– Я знаю, что РОА и Армия Южного Креста скоро найдут этот лагерь. Я надеюсь, что план начнёт выполняться прежде, чем они найдут нас, но нет никакой гарантии. Твоя задача проста, Мирия Парино: я хочу, чтобы ты забрала Хирано в безопасное место, пока ничего не случилось.

 

 

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ

Пещерный Город стал одним из первых городов, которые пострадали во время волны насилия, прокатившейся по Южным Землям, когда Армия Южного Креста перебазировалась из Южных Земель в Монумент. Возвысились мелкопоместные диктаторы, расплодилось множество частных армий, и ранее союзные города-государства начали вести войны друг с другом. Несколько городов захватили банды хорошо вооруженных мародёров. В случае Пещерного Города это была банда «Красные Змеи», в течение многих лет терроризировавшая северные поселения Южных Земель. Я жил в Нью-Дублине, когда получил известие, что Рафаэль Мендоса погиб от шальной стрельбы проезжавших мимо «Красных Змей». Фо [Минэйло] и я призывали Рафаэля уехать, но даже в худшие времена он считал Пещерный Город своим домом. Когда Фо и я развелись, он подал заявку на фабричный спутник и решил остаться на борту, когда Анатоль Леонард приказал спутнику покинуть Солнечную Систему.

Лея Карсон. «Искусство компромисса», третье издание.

 

Макс и Вольфф помогали медикам на месте аварии монорельса, когда появился чиновник из мэрии и попросил их срочно прибыть в офис Карсон. К тому времени, как они появились там, было три часа ночи. В скромном конференц-зале уже находились Карсон и двое её помощников, Рафаэль Мендоса и Фо Минэйло, а также секретарь мэрии по связям с общественностью Катрин Вольфф, и доктор Лопес из базовой больницы РОА.

– Водитель монорельса умер, – докладывал Лопес, – но несколько людей говорят о его несколько неадекватном поведении незадолго до аварии. Я уверен, вскрытие покажет наличие вируса.

– Сколько уже смертельных случаев? – поинтересовалась мэр.

– На данный момент нам известно о сорока шести, – ответил Мендоса.

Карсон повернулся к Лопесу:

– Другие случаи?

– Человек, вооруженный «Росомахой», открыл огонь по ресторану в «Обзорной галерее». Семнадцать мёртвых, включая стрелявшего, четырнадцать получили ранения. Кроме того, произошло три случая самоубийства.

Взъерошенный Мендоса продолжил:

– Стационары больниц города и эвакогоспиталя уже заполнены до отказа. Для заражённых сделаны особые изоляторы, от них отделены буйные. Все полицейские подразделения и пожарные команды наготове, а Гражданская Оборона находится в полной боевой готовности.

– Как будто кто-то потащил нитку, и весь город начал разлезаться. Моя вина, что я не послушала доктора Лопеса. – Карсон посмотрела на него еще раз: – У скольких Вы установили наличие вируса?

– У семнадцати, включая самоубийц. Но позвольте мне сперва прояснить один момент: вирус не вызывает психоза. Скорее всего, его влияние нейротоксическое. Он атакует участки мозга, которые управляют агрессией, блокируя инфицированному мозгу доступ к ингибиторам, которые обычно вырабатываются мозгом и железами внутренней секреции индивида для предотвращения намерений собственного антиобщественного поведения. Возбуждение в нервах есть, торможения нет, другими словами. Быстрое начало и короткий инкубационный период указывают на срок жизни самого вируса. Как правило, в течение нескольких часов повреждения перевозбуждённых нервов достигают такого уровня, что жертва впадает в кому, а потом умирает.

– Вы уверены, что болезнь была привезена «Стаей» Вольффа?

Лопес покосился на Вольффа и Макса:

 – Бойцы отрядов капитанов Стерлинга и Вольффа стали невольными носителями вируса в результате их контакта с инфицированным экипажем угнанного самолёта и, возможно, с помощью прямого взаимодействия с облаком аэрозоли, которое выпустила машина «Недовольных». Тем не менее, мы не уверены, что всё это время они были единственными носителями.

Карсон почесала жёсткие светлые волосы:

– Вы хотите сказать, что говорите, что кто-то, кроме людей Вольффа, мог пронести вирус в город?

– Это возможно. Мы не понимаем механизма передачи бациллоносителя, хотя, судя по наблюдениям, он действует так же, как грипп. Мы пока не определили вектора передачи, фактического переносчика. Существует предположение, что болезнь сперва передаётся клещом или мошкой, но лично я думаю, что исследователей просто ввели в заблуждение симптомы – сыпь и раздражённая слизистая оболочка носоглотки, и так далее.

– «Стингер», которого мы взорвали, не выпускал никаких мошек, доктор, – сказал Вольфф. – Мы весь танк с микроскопом облазили. Так как же мы заразились?

 – Наверняка почти все вы заразились, – покачал головой Лопес. – И я пока не могу сказать, почему некоторые заболели, а некоторые нет. Следует также отметить, что пока нам неизвестно ни одного случая заражения среди Зентрейди, населяющих Пещерный Город.

– Что это значит? – подозрительно спросила Карсон.

Лопес пожал плечами:

– Только одно. Зентрейди, похоже, имеют иммунитет к вирусу.

– Фо, – сказала Карсон, обращаясь к «директору информации». – Я хочу подтверждения.

Зентрейди склонил голову в поклоне. Макс улучил момент и приветливо махнул ему: он и Фо имели общих друзей-Зентрейди в Монументе.

– Группа медиков из Центра по контролю и профилактике заболеваний уже в пути, – произнёс, обращаясь ко всем, Мендоса. – В то же время мы получили указание закрыть город. Никто не входит, никто не выходит.

– Тогда это место превратится в сковородку, – сказал Вольфф громко достаточно, чтоб перекрыть поднявшийся шквал отдельных разговоров. – Что произойдёт, когда у нас закончатся продукты?

Карсон призвала к тишине.

– Продукты нам могут доставлять на грузовиках. Мы в биозащитных костюмах, они в биозащитных костюмах. – Она посмотрела на Лопеса. – Насколько надежен тест на вирус?

– Он надёжен, мы можем выделить инфицированных. У нас нет теста для определения неинфицированных носителей.

– Есть ли смысл отправить всех в убежища?

– Один из неопознанных носителей может заразить там всех, – отрицательно мотнул головой Лопес.

Карсон стукнула рукой по столу:

– Мы как-то должны защитить людей от этой штуки!

– Мы могли бы использовать одну из больниц в качестве карантинной зоны, – предложил Мендоса.

– А если эта больница заполнится? – спросил Лопес.

– Тогда воспользуемся санчастью на базе.

– Почему бы не использовать «Большую пушку»? – сказал Макс. – Там хватит места, и её относительно легко изолировать.

– ЦКПЗшники хотят устроить там штаб, – заметил Мендоса.

– Сообщите, когда они там обоснуются, – кивнула Карсон. – Сейчас нам так же нужно подумать о мерах по нормированию еды и топлива, санитарных мерах, и остальном. – Она посмотрела на Вольффа: – Капитан, РОА будет отвечать за порядок в убежищах и пунктах распределения продовольствия.

Вольфф ошеломлённо и недоверчиво взглянул на неё:

– Но ведь это задачи Гражданской Обороны! Если только Вы не планируете использовать их для защиты Пещерного Города от внезапного нападения со стороны «Недовольных».

– Не дай Бог «Волчья стая» пропустит какую-то заварушку, – буркнула Катрин Вольфф, больше себе.

Вольфф бросил на неё раздражённый взгляд, а затем устремил глаза на Карсон:

– Всё это было рассчитано… От угона самолёта до нашего рейда на лагерь. Пока мы заняты здесь, «Недовольные» начнут наступление. Я настоятельно рекомендуют вызвать подкрепление из Монумента и…

– Я уже связалась с Монументом, – перебила Карсон, – и они переложили это на Армию Южного Креста. – Она позволила всем прочувствовать сказанные слова. – Сенатор Моран и фельдмаршал Леонард разделили озабоченность ОМП, что этот вирус ставит под угрозу не только Пещерный Город, но и все Южные Земли.

«Очередная уступка», – подумал Макс.

– И если Вы правы насчет возможного наступления «Недовольных», – продолжила Карсон, – то Армия Южного Креста имеет полное право участвовать.

– И как это будет выглядеть? – спросил сердито спросил Вольфф. – Кто под кем?

– Как я уже говорила, РОА будет отвечать за распределение продовольствия и предметов первой необходимости внутри города. Армия Южного Креста установит оборонительный периметр, чтобы защитить город от вторжения «Недовольных» или кого бы то ни было.

– Леонарду нельзя доверять! –  Макс едва сдерживался, чтоб не сорваться на крик. – Все за этим столом знают, что он только ищет предлог, чтоб аннексировать Венесуэльский сектор. Теперь вы сами преподносите ему этот предлог на блюдечке!

 

– Лежи, или это не будет работать, – втолковывал Лазло Занд Дане Стерлинг.

Тем не менее неугомонная пятилетняя малышка портила все попытки профессора закрепить полоску с электродами вокруг её головы.

– Я не хочу больше лежать!

– Если ты не будешь лежать спокойно, – повторял Занд, как попугай. – То ты испортишь весь экспери… то есть, пропустишь фильм.

Дана дрыгала ногами и вертела головой, выкручивала мягкие «браслеты», за которые её тонкие запястья были прикреплены к подлокотникам кресла.

– Тётя Джин ничего не говорила, что мы будем смотреть фильм. Она сказала, что я буду говорить с тобой. – Она отвернула лицо и сложила презрительно губы. – Опять глупые скучные разговоры.

Занд с жаждой убийства оскалился в улыбке и процедил:

– Вот почему мы смотрим фильмы. Чтоб говорить было не скучно.

– Всё равно глупый скучный разговор. И я не хочу это смотреть.

– Да что с тобой? – чуть не заорал готовый сорваться Занд. – Тебе не нравится кино?!

Выражение на его лице и внезапная ярость в его голосе заставили её испуганно замереть.

– Не такое… – слабо ответила она.

Всего в полутора метрах от неё находился большой плоский экран, на котором «летающие тарелки» атаковали город с циклопическими зданиями. За несколько секунд до этой сцены плавающие боевые машины со «змеиными головками» выпускали разрушительные лучи по машинам противоборствующей армии. И сразу за эпизодом с «тарелками» пошла сцена, где огромные монстроидальные роботы маршировали по развалинам, стреляя по любому живому существу, которое видели.

10-минутный фильм был зациклен и повторялся снова и снова. Занд «нарезал» его из отрывков довоенных фантастических боевиков, добавил туда кадры хроники времён Всеобщей гражданской войны, и те немногие кадры, когда Люди и Зентрейди сражались на Земле: на острове Макросс, в южной части Тихого океана, в небе над сектором Онтарио.

В одной из сцен промелькнул крейсер Кайрона. Там даже на короткое время появились Мирия Парино и Макс Стерлинг.

Как может их маленькому гибриду не нравится такое? – готов был кричать Занд тем же голосом, которым капризничала Дана.

Гранты привезли её на терапевтическую процедуру в НИЦ Роботек Монумента, и Занд неистово обрадовался. Она была угрюмой, замкнутой, гипоманиакальной[74] и резко отличалась от хилого сына Грантов, Боуи. Они не знали, как с ней справиться, у них кончились идеи. Мирия в своём звонке предложила им обратиться к Занду, если им потребуется помощь, а тут сам Занд, в добровольном порядке…

Занд сперва уточнил некоторые моменты у симпатичной Джин с кожей оттенка тёмного мёда. От мамы до сих пор нет никаких известий? Нет? Какая жалость… А что папа? И получил ответ, что Стерлинг в командировке в Южных Землях. А что насчет этой троицы: Рико, Конды и Брона? Где они? Ах, на фабричном спутнике...

Занд немного испугался, не заметила ли Грант, как он буквально пускает слюни, забирая Дану, не опасаясь вмешательства со стороны её потенциальных опекунов.

Он заранее подготовил фильм, и теперь в нетерпении предвкушал его премьеру. Более ранние эксперименты Занда установили, что мозговая активность и биохимия Даны претерпевала изменения, когда она подвергалась агрессивным раздражителям или вступала с кем-то в конфликт. Аналогичные изменения, отличные от Человеческих, возникали, когда Дана взаимодействовала со своими дружками-пришельцами. В такие периоды кровь её показывала заметное увеличение пока еще неустановленных гормонов и ферментов, связанных, как был уверен Занд, с её биофизической частью Зентрейди. Итак, всё, что он должен был сделать – активировать эту её часть, а потом выкачать из неё столько крови, сколько можно без вреда для её здоровья, а потом быстро перелить эту богатую гормонами кровь себе.

Легче сказать, чем сделать.

– Показывай мне мультики! – вопила Дана, отмахиваясь от него ногами.

– Прекрати трепыхаться и смотри на экран.

Там «ТрансТеки» и ИБМ обменивались струями снарядов и яркими разрядами энергии.

– Ну? Ведь сейчас гораздо интересней?

Дана отвернула голову и зажмурилась:

– Ты не сможешь заставишь меня смотреть.

– Нет? Нет??? – Он оперся на рамку и попытался костлявыми пальцами открыть ей веки, но получил удар ногой в пах.

– Ладно, ладно, тогда по-другому… – проговорил Занд, когда отдышался. Он вышел на несколько минут, а когда вернулся, у него в руках был набор векорасширителей, используемых в глазной хирургии. – Не смогу заставить тебя смотреть, да? Так, давай-ка…

Дана завопила.

Он стоял над ней, одной рукой зажимая ей рот, держа векорасширитель в другой, на экране шла одна из наиболее варварских сцен, когда запертая дверь распахнулась от мощного удара, и в помещение ворвалась плечистая фигура.

Эмерсон? – мелькнула мысль у Занда перед тем, как мускулистый офицера РОА бросился на него.

 

Селойя настаивала на том, чтоб Мирия хорошенько подумала перед тем, как принять или не принять её предложение касаемо Хирано – и спасти его от того, что могло бы случиться с его матерью. Но у Мирии не было времени, чтобы тратить его на размышления. Едва Селойя заперла её в одной из хижин, как Мирия, разворошив крышу, украдкой пробралась в лагерь. С учётом всего, что с ней произошло и может произойти, типа встреч со всякими озлобленными Зентрейди наподобие Ранока Номарра, она хотела добыть оружие. Меньше чем в пятидесяти метрах от хижины она нашла цель: судя по всему, недавно пришедший в лагерь мужчина. Он спал, пережидая послеполуденную жару, в одиночестве в тени бросимума. Быстрый удар в основание черепа погрузил его в ещё более глубокий сон. Мирия вытащила пистолет из-под плотного пояса его грязных штанов и засунула пистолет за свой пояс, прикрыв его выпущенной наружу походной рубашкой Макса.

– Ты Мирия Парино? – спросил детский голос на смеси английского и испанского.

Она повернулась, пряча пистолет, и оказалась перед четырёхлетним ребёнком с большими грустными глазами, темноволосым и плотно сложенным, одетым в футболку и рваные шорты.

– Хирано?

– Ты подруга моей матери, да?

– Да, Хирано. Я её подруга.

– Она отправила меня за тобой. Она хочет знать ответ.

– Отведёшь меня к ней? – улыбнулась Мирия.

Хирано взял её за руку и повёл через лагерь. Группки «Стервятников» и другие, пришедшие на сбор, бормотали проклятия на языке Зентрейди.

– Хирано, – спросила Мирия, – ты знаешь, что твоя мама попросила меня сделать?

Малыш кивнул:

– Она хочет, чтобы ты забрала меня куда-нибудь. Потом она хочет приехать туда и встретиться с нами.

Младше Даны больше чем на год, Хирано, казалось, уже закалила жизнь. В нём не было никакой невинности или игривости. Он был серьёзным, сосредоточенным, уверенным в себе: настоящий Зентрейди. Не вписывающийся в мир Людей.

– Ты тревожишься, что надо будет уйти со мной? – спросила она.

– Тревожусь чего?

– Оставить тут маму. Скажи правду, Хирано.

Он посмотрел на неё снизу-вверх:

– Я тебя не помню.

– Это потому, что я только один раз видела тебя, и ты тогда был совсем маленьким.

– Моя мама сказала, что ты воевала с ней плечом к плечу.

– Твоя мать была великим воином.

– Она такая до сих пор.

Мирия остановилась и опустился на колени рядом с ним:

– Хирано, не все сражения хорошие или лёгкие. То, что тут собирается сделать твоя мама и её товарищи, очень опасно.

– Она может быть убита?

– Да, она может быть убита.

– Тогда я должен жить с тобой и твоим ребёнком, и мы втроём будем вместе сражаться с Людьми.

Больше никто ничего не говорил. Они дошли до дома на краю склона. Селойя была одета в белый комбинезон, украшенный на груди «сигилой» Зентрейди, и с пистолетом в кобуре.

– Настало время для магдомилла, Мирия – время для стратегического разговора.

Мирия ещё раз встала на колени перед Хирано:

– Хирано, я хочу, чтоб ты подождал снаружи, пока я и мама говорим.

Селойя схватила Хирано за руку и притянула его к себе:

– Он остаётся. Он имеет право услышать твоё решение и узнать свою судьбу. – Она положила руки на свои бедра. – Встреча начнется в ближайшее время, Мирия, и после этого будет много работы. Но мужские группировки безпечны: за любым из них можно проследить до сюда, и поэтому скоро может быть драка. Если твой ответ «да», то я хочу, чтобы вы немедленно покинули это место. «Стингер» готов немедленно переправить вас в Мексику.

Мысли Мирии закружились. Селойя проверяла её. Оказавшись в Мексике, она сможет рассказать РОА о лагере, но, взяв под опеку Хирано, долг чести обязывал её молчать.

– Твоё решение? – потребовала Селойя.

Мирия безрадостно улыбнулась ей:

 –Я была счастлива узнать, что ты жива, Селойя. Твоя дружба очень много значит для меня, и я не думала, что что-то может встать между нами. Но я оказалась неправа. Ты не можешь ожидать, что я проигнорирую то, что я видела здесь. Я хочу помочь тебе и Хирано, но только если это не означает позволить тебе сделать Землю непригодной для жизни Людей. Ты требуешь от меня слишком много.

Селойя ухмыльнулась:

– Я боялась именно этого. Упрашивать тебя я не буду. Ты больше не Зентрейди, Мирия Парино. – Она взялась за пистолет.

Смутившись, Хирано сделал движение обнять её ноги, но она оттолкнула его.

Мирия посмотрела на подругу:

– Было время, когда Зентрейди не стреляли друг в друга. Быть может, мы обе предали Императив.

– Так патетично, – фыркнула Селойя. – Доставай свое оружие, Мирия – то самое, которое ты забрала у мужчины. Я специально не ставила охрану, чтоб испытать тебя. Теперь умри с честью.

Мирия отвела руку назад и достала из-за пояса пистолет. Как она взяла его наизготовку, Селойя начала нажимать на спуск, но именно этот момент Хирано выбрал, чтоб броситься к ней. Пистолет выстрелил, но выстрел, предназначенный для Мирии, только прожёг дыру в соломенной крыше. Мирия сунула перед собой пистолет, зажатый в обоих руках. Селойя отпихнула Хирано в сторону и нырнула влево. Мирия крикнула «Нет!» и тоже выстрелила.

И попала в Хирано.

Дважды отброшенный, мальчик в третий раз побежал к матери и поймал выстрел в середину спины. Мирия и Селойя стояли и тупо смотрели на его скорчившиеся тело. Мирия начал покачивать головой взад и вперед в мучительном расстройстве. Селойя растерялась, не доверяя своим чувствам. Любила ли она мальчика? То агонизирующее чувство, что она сейчас испытывает при виде его смерти – это её материнские чувства? Когда она посмотрела на Мирию, лицо её было в слезах. Затем её черты исказились от страшной ярости, и с воплем «Хайока!» она кинулась прямо на пистолет Мирии.

Выстрел почти разорвал её пополам. Мать и сын вместе лежали мёртвые… Крик Мирии, казалось, длилось целую вечность. Она не могла вспомнить, как оказалась над Селойей, как села и, положив голову Селойи на руки, стала раскачиваться и причитать. Но именно эту картину увидели три вооружённые женщины, прибежавшие на звуки, и теперь с ужасом оглядывающие место происшествия.

– Я не Зентрейди… – стонала она. – Я не Зентрейди!..

 

– Армия Южного Креста всё знает о легендарных подвигах капитана Вольффа, – сказал Анатоль Леонард, приветствуя Вольффа. В биозащитном костюме фельдмаршал выглядел вдвое толще своего «обычного» размера, занимая собой чуть ли не весь конференц-зал. – Люди называют ваш отряд «Стаей», если не ошибаюсь.

– Я польщён, что Вы слышали о нас, – сказал ему Вольфф, неподвижно улыбаясь.

– Не стоит, – сказал Леонард, не обращая внимания на сарказм.

Флотилия «дирижаблей» Леонарда прибыла только сегодня утром, спустя два дня после аварии на монорельсе, и высадила войска возле «Большой пушки», а также в точках на севере, востоке и западе от Пещерного Города с целью установить оборонительный периметр. Биозащитные костюмы при посещении города были обязательны. Леонарда сопровождали его адъютант, Иосиф Петри, и два лейтенанта Южного Креста. В комнате для переговоров его ждали Карсон, Мендоса, Минэйло, Лопес, Вольфф, и два эпидемиолога из ЦКПЗ.

Учитывая свои «отношения» с Леонардом, Макс Стерлинг счёл за лучшее не присутствовать.

– Я хочу получить краткую информацию о состоянии дел здесь, – сказал Леонард, кивнув Петри, который записывал всё происходящее с помощью волоконно-оптической установки, смонтированной внутри за забралом шлема костюма.

Карсон кивнула Рафаэлю Мендосе.

– Вирус распространяется экспоненциально, – начал доклад Мендоса. – 15 августа у нас было 17 подтверждённых случаев заражения. К настоящему времени их 65. 27 из них уже умерли от болезни, остальные находятся в изоляции в восточном крыле городской больницы. Участились антиобщественные действия, начиная от стрельбы и до бутылок с зажигательной смесью, хотя не все из этих случаев непосредственно связаны с распространением инфекции. Паника, подражательные преступления, массовая истерия и личные вендетты – всё должно рассматриваться как факторы, способствующие росту насилия, порче имущества и общего безпредела.

Леонард обдумывал сказанное некоторое время, затем посмотрел на Вольффа.

– Кажется, Вы вернулись из рейда на «Саванов» и «Кулаков» с сюрпризом, капитан. Вашу «Стаю» надо было сперва разминировать перед возвращением к цивилизации.

Карсон не дала Вольффу ответить:

– Назначение виноватых контрпродуктивно, фельдмаршал. У нас есть ситуация, и с этой ситуацией надо работать независимо от того, как она возникла. И давайте не будем забывать, что трое товарищей по команде капитана Вольффа стали жертвами этого вируса.

Леонард сцепил пальцы в перчатках и долгим тяжёлым взглядом упёрся в Фо Минэйло:

– Раз уж мы говорим на прямоту, госпожа мэр, я хочу заявить, что я против того, чтоб Зентрейди присутствовали или каким-либо образом участвовали во встрече.

Карсон покраснела от гнева:

– Фо – доверенным член моего кабинета уже три года, и я не собираюсь просить его уйти. Как Вы хорошо знаете, в Пещерном Городе численность населения Зентрейди превышает пятьсот человек, и все они считаются полноправными членами сообщества. В отличие от Бразилиа и Куябы, назовём в пример только эти два города, в Пещерном Городе нет Зее-тауна.

– Этим можно объяснить, почему именно ваш город единственный в округе стал жертвой загадочной чумы, – сказал Леонард. – ЦКПЗ ещё предстоит неопровержимо доказать, что отряд Вольффа был единственным переносчиком этого вируса. Пока что я не говорю, что Минэйло является двойным агентом, но до поры до времени все Зентрейди должны считаться в зоне риска.

Карсон покачала головой:

– Такого не будет.

– В своих докладах капитан Вольфф называет вирус «оружие Зентрейди», – заметил Иосиф Петри.

Вольфф вскочил на ноги:

– Я назвал это оружием «Недовольных»! Или, может, Вы не в состоянии уловить различие?

Петри спокойно принял его выпад и посмотрел на Мендосу:

– Вы отрицаете, что имело место наличие нападения на граждан-Зентрейди в Пещерном городе за два крайних дня?

– Нет, мы не отрицаем.

– Таким образом, не все согласны с мэром.

– На них нападали больные, – сказала Карсон.

Лицо Петри за забралом шлема сделало презрительную гримасу:

– Всем очевидно, что иммунитет Зентрейди к вирусу делает их подозреваемыми.

Нарушая повисшую зловещую тишину, Фо Минэйло поднялся с кресла:

– Мэр Карсон, я готов уйти, если моё отсутствие облегчит понимание между Вами и Армией Южного Креста.

– Ты никуда не пойдешь, Фо, – повернулась к нему Карсон. – Если кто-то не хочет твоего присутствия, пусть уходит сам. – Она в упор посмотрела на Леонарда.

Петри начал было отвечать, но Леонард остановил его жестом.

– Мы, по-видимому, пошли в неправильном направлении, – сказал он с ложной озабоченностью. – Почему бы нам не начать заново, ориентируясь на «ситуацию», как Вы, госпожа мэр, изволили обрисовать происходящее здесь. Армия Южного Креста имеет возможности и желание предложить свои услуги Пещерному Городу – протекторату Северных Земель – но только если мы сможем быть уверены в свободе действий по своему усмотрению. Мы будем соблюдать все протоколы по предоставлению РОА информации о наших действиях в полном объёме, но мы не будем принимать приказов ни от них, ни от кого-либо другого. Так же мы получаем полный контроль над энергетической установкой города и его телекоммуникациями, и получаем право реквизировать любое и всё необходимое нам жильё, продукты питания и транспортные средства. Стратегические решения, принятые мной, не должны оспариваться ни мэрией, ни капитаном Вольффом, ни каким-либо другим членом РОА. – Он сделал паузу и многозначительно посмотрел на Карсон. – Мы поняли друг друга?

– Да вы с ума сошли, – потрясённо проговорила Карсон. – Я не собираюсь сдавать вам весь город.

– Решение, конечно, остаётся за Вами. Но спросите себя: поскольку Монумент уже дал своё благословение в этом деле Южному Кресту, останется ли у вас через неделю от города хоть что-то, что можно будет сдать?

 

Высказав свой ультиматум, Анатоль Леонард извинился и покинул совещание, оставив Петри искать компромисс с Карсон.

Окончательное решение было принято после четырех часов жарких споров и торгов, и которое удовлетворило только помощника Леонарда.

Разбитый и возмущённый, по его мнению, близорукостью Карсон, из конференц-зала Вольфф вышел почти сразу за женой, в то время как мэр, Петри, и люди ЦКПЗ по-прежнему вырабатывали детали. В коридоре он поспешил вслед Катрин, и догнал её у лестницы в фойе.

Она отшатнулась от легкого прикосновения его руки к её плечу.

– Джонатан, у меня нет времени прямо сейчас обсуждать наши отношения.

– Это не про тебя и меня. Про Джонни. Ты отправила его на проверку на вирус?

– Нет, я хотела дать ему поболеть, чтоб он несколько дней отдохнул от школы, – с сарказмом ответила она и закатила глаза. – И ещё сжечь дом.

Вольфф пошел в наступление:

– А ты сама?

– О, Джонатан твоё внезапное безпокойство та-ак трогательно.

– Я хочу, чтоб вы вдвоём укрылись в одном из чистых убежищ.

– Ты хочешь. – Её глаза сузились. – Если я не ошибаюсь, ты с нами больше не живёшь, а это значит, что тебе больше не надо волноваться за наше благополучие.

– В квартире оставаться слишком опасно. В этом районе живёт много Зентрейди, и если так пойдёт дальше, тут могут начаться погромы.

– Я знаю, что рискую. Но я не желаю сидеть в каком-то грязном приюте. Во всяком случае, у меня есть неотложная работа. Лея рассчитывает на меня.

Вольфф насмешливо фыркнул:

– Ну да, совсем забыл о ЦКПЗ и армию Южного Креста. Им срочно нужны услуги отличного пиарщика.

– Да как ты смеешь унижать меня! Может быть, я не несу ответственность за поддержание закона и порядка, как героический Джонатан Вольфф, но то, что я делаю, тоже нужно. И, чёрт побери, именно ты втащил меня сюда!

Слёзы Катрин разрушили его решимость.

– Я думаю только о вашей безопасности, Кэт. Я знаю, что облажался – мы все облажались – но нам надо позаботиться о Джонни.

– Когда у тебя Джонни стал на первое место? Кто ты ему за все эти годы, пока я была ему и отцом, и матерью? – Она подняла руку, как будто желая ударить его, но передумала. – Если я такая никудышная защитница, почему ты не попросишь Джину Бартли позаботиться о нём? Она не работает. Она поддерживает мужа. Она готова пожертвовать всем ради его карьеры!

– Кэт, я только…

– Меня не волнует, что ты имел в виду. Если ты не собираешься участвовать в моей жизни, то ты не имеешь права вмешиваться в мои решения. И нет, Джонатан, я не заражена: вся моя враждебность моего собственного производства.

 

 

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ

Холлистер никогда не собиралась становиться диктором. Она была слишком влюблена в «поле», в образ одинокого фотожурналиста, ведущего репортаж с фронта. Вот почему она ухватилась за шанс посетить фабричный спутник. Там она сделает серию эксклюзивов, разобьёт много сердец, заснимет свадьбу Хантера и Хейс и окажет сильное влияние на молодую репортёршу по имени Сьюзен Грэхем, которой впоследствии за документальный фильм о путешествии КСК-3 посмертно присудят Пулитцеровскую премию. После всего, чему удивляться, если Холлистер в конечном итоге стала пресс-секретарём Верховного Главнокомандующего Леонарда?

Альтаира Хеймель. «Бабочки зимой».

 

– … И лично от себя, я хочу сказать, что я счастлива вернуться на «Вечерние новости» ВСМ, и я хочу поблагодарить всех за тёплые слова и письма поддержки. – Улыбка Катрин Хайсон была несколько напряжённой, а её глаза потускнели и потеряли живость от седативных средств, которые ей пришлось принимать для скорейшего преодоления тяжёлой депрессии. – Ребекер Холистин, – продолжила она, специально исковеркав имя женщины, которая, как она считала, «подсидела» её, – Сейчас в командировке на фабричном спутнике. А теперь о главном на этот час.

– Пещерный Город, закрытая в настоящее время столица Сектора Венесуэлы, продолжает оставаться в центре внимания мирового сообщества. Специалисты из Центра по контролю за заболеваниями и эпидемиями продолжают искать вакцину против смертоносного вируса, эпидемия которого поразила город на прошлой неделе. Предположительно разработанный группировкой «Недовольных», известных как «Стервятники», нейротоксический вирус вызывает приступы неконтролируемой ярости и в большинстве случаев приводит к смерти заболевшего. С момента, как отряд РОА, вернувшийся с боевого задания по уничтожению лагеря «Недовольных», случайно занёс вирус в город, подтверждено 115 случаев заражения. Тысячи заложников эпидемии, жители города, закрытого на карантин, время от времени устраивают стихийные безпорядки. Ярость толп направлена на живущих в городе Зентрейди, которые, по утверждению медиков, имеют иммунитет к этому вирусу.

– С появлением Армии Южного Креста, кризис в Пещерном Городе превратился в своеобразный политический парник. Информация, что Анатоль Леонард получил негласное «добро» от РОА, ещё требует подтверждения, однако пресс-секретари ОМП не опровергают слухи, что оккупация Леонардом этого района представляет собой первый шаг к передаче Венесуэлы Южным Землям.

– Единственный человек, который, вероятно, не следит за полемикой вокруг Венесуэлы – Брэкстон Милбурн, бывший глава Комитета по транспорту и снабжению ОМП. Сегодня он был допрошен вместе с Томом Хусом по делу о скандале вокруг сети «Лорелея». Как ВСМ уже сообщала в четверг, данная музыкальная спутниковая сеть использовалась частным порядком в качестве накопительной системы наблюдения, предназначенной для мониторинга местонахождения Зентрейди, совершающих звонки. Все вызовы с их спутниковых телефонов записывались и отслеживались. Химический анализ распространяемой представителями сети гуманитарной помощи в виде безплатной еды показал, что она содержит химическое вещество, которое вступает в контакт с кровью Зентрейди и служит в качестве ещё одного способа их отслеживания. На основании информации, опубликованной сегодня Министерством юстиции, можно сказать, что именно сенатор Милбурн был вдохновителем «Лорелеи». Линн Минмей, ведущая главного ток-шоу с самого момента создания сети, пока недоступна для комментариев…

 

Внутри обитаемого отсека «Волка-1», танка Вольффа, стояла жестокая жара. «Кентавр» был припаркован в центре города на пересечении улицы Пропасти и Верхней Аллеи – в пункте выдачи питьевой воды. Макс залез туда «в гости», желая узнать, как прошла утренняя встреча Карсон и Леонарда. Но, проведя внутри старого танка всего две минуты, он оказался в холодном поту.

– То есть, она уступила всем его требованиям?

– Полностью, – подтвердил Вольфф с презрением в голосе. – В противном случае Леонард просто сделал бы ручкой и ушёл. Ну, может, не совсем полностью. Мы сохраняем контроль над энергетикой и телекоммуникациями. Но он всё равно делает, что считает нужным, что бы там ни думали Карсон или Монумент. Это отстой. И я до сих пор не могу понять, почему Командование отказалось от контроля над городом. – Он посмотрел на Макса. – Ну не может же такого быть просто из-за исчезновения Мирии.

– Я уверен, что Рейнхардт уже придумал и рассказал СМИ историю, почему надо отдать Венесуэлу Южным Землям, – сказал Макс.

– Так что же это, если не шантаж?

Макс расстегнул воротник рубашки и присел на сиденье наводчика:

– Это долбаная политика. Для того, чтобы гарантировано отправить Экспедицию, РОА готова уступить территорию Южному Кресту. Сколько ещё мы смогли бы продержать под контролем Венесуэлу? Если бы не вирус, Леонард по любому бы организовал какой-нибудь кризис, чтоб занять Пещерный Город.

– Будем надеяться, что Тироль окажется достойной потраченных на неё усилий, – устало вздохнул Вольфф и покачал головой. – Для того, чтоб спасти Землю, РОА должна принести её в жертву.

– Таким как Леонард и его банде. – Макс глянул на Вольффа. – Ты сам прекрасно знаешь, кто они. Головорезы, наёмники, предатели всех мастей, наплодившиеся за крайние 25 лет.

– И что, чёрт возьми, мы будем делать, когда Леонарду вздумается применить танки или «Разрушители» для разгона ещё одной демонстрации, как ты сам видел в Бразилиа? Должен ли я подключить «Стаю», чтоб защитить демонстрантов и рискнуть начать тотальную войну между РОА и Южным Крестом?

– Мы вмешаемся, но не будем стрелять по ним, – мотнул головой Макс. – Ну, максимум получим хорошего поджопника. А потом, что будет с городом?

– Ненавижу, когда у меня связаны руки, как сейчас, – злобно проговорил Вольфф, сжав кулаки. – Меня тревожит, что почти наверняка Леонард будет пытаться спровоцировать меня. Мы должны блокировать любой возможный источник проблем, пока он не превратится в реальную проблему. Уже было четыре погрома Зентрейди. И угадай, кому придётся отдуваться, если Леонард срежиссирует пятый? Точно не Зентрейди.

– Его действия выходят за рамки обычных предрассудков. У него есть какие-то личные основания ненавидеть Зентрейди.

– Есть идеи, почему?

Макс вспомнил о словах Эмерсона, что якобы у Леонарда когда-то была любовница-Зентрейди.

– Неа.

– Макс, – доверительно проговорил Вольфф, – Что ты думаешь насчёт свалить отсюда?

– Что ты имеешь в виду?

– Я имею в виду взять «Черепов», «Стаю», все наши семьи, и уйти отсюда, пока тут не заработал говновентилятор. Я знаю, это звучит как дезертирство, и я знаю, что мы нарушим карантин, но я предпочитаю думать об этом как о спасении жизней.

– Наших жизней, – резко сказал Макс.

– Так что же не так? Ты сами сказал, что Венесуэлу сдадут. Просто мы самостоятельно выведем РОА немного раньше.

Макс встал, пересиливая себя в желании влепить Вольффу затрещину:

– Прежде всего, наш уход даст Леонарду контроль над всеми здесь, что означает конец всех Зентрейди. Во-вторых, в одном из нас может сидеть вирус. А ещё мы все пойдём под трибунал и, скорее всего, следующие пять лет будем куковать за решёткой. Ты готов рисковать всем этим?

Вольфф провел рукой по лицу в мучительных раздумьях.

– Я очень волнуюсь о Катрин и Джонни, – признался он через минуту. – Я пытался убедить её войти в одно из убежищ, но она не захотела даже слушать. Она апеллирует к своей работе.

Черты Макса смягчились:

– А Джонни?

– Джина Бартли взяла Рук в убежище. Я надеюсь, она взяла и Джонни с собой.

Прозвучал сигнал вызова, и Вольфф потянулся к радио. Он долго слушал, с нарастающим выражением тревоги и ярости, и когда он повернулся к Максу, его лицо было пепельно-серым.

– Этот сраный ублюдок сделал это. Снаружи убежища произошло выступление, затеянное Зентрейди. Леонард приказал своим войскам разогнать протестующих силой. Они открыли огонь по толпе без разбора. По крайней мере, двадцать человек погибло, примерно в три раза больше ранены. – Он помолчал, потом проговорил, вслушиваясь в свои собственные слова: – Это то самое убежище, где Джина с Рук.

 

Пулеобразная бритая голова Анатоля Леонарда заполнила экран видеофона:

– Ну, капитан Стерлинг, вот мы и встретились наконец, – сказал он с намёком на юмор в голосе. – Не совсем лицом к лицу, но это, наверное, к лучшему.

Макс не повёлся на задаваемый фельдмаршалом шутливо-дружеский тон беседы:

 – Ты сошёл с ума, сукин ты сын. Ты знаешь, сколько людей ты убил в этом убежище?

– Мы просто установили мир и порядок.

– Как в Бразилиа?

– Мои войска, возможно, немного перестарались. Что касается смертей, я боюсь, не было времени разбираться, кто виноват, а кто нет.

– Под «виноватыми» ты, должно быть, подразумеваешь Зентрейди, так как они составляют большинство жертв.

– Поскольку мои войска не могли отличить их от Людей, то это, безусловно, является свидетельством того, насколько хорошо пришельцы внедрились в население города.

– Там был сын Вольффа, Леонард.

Леонард не сразу ответил.

– Мои соболезнования капитану…

– К счастью для тебя, он пережил твою атаку. Но я считаю, что ты в любом случае не смог бы выразить сочувствие Вольффу, да, фельдмаршал? У тебя нет ни семьи, ни ребёнка.

Лицо Леонарда окаменело.

– Ближе к делу, Стерлинг. Я не собираюсь тратить своё время на словесные игры или выслушивание твоих мелочных оскорблений.

Макс наклонился к камере визофона:

 – Ты здесь не из альтруизма. Пещерный Город для тебя просто повод. А ещё лучше, если при этом удастся истребить несколько сотен Зентрейди.

Леонард басисто хохотнул:

– Южный Крест всегда будет в долгу перед тобой за чуму. Хотя я должен признать, что я удивлён, что вы не проявили осторожность, когда три ваших пленных «Стервятника» покончили с собой. Зентрейди, которых мы нашли на базе со «Стингерами», лишили нас удовольствия созерцать их самоубийства. Или, вы думали, что биологическая война ниже достоинства «Недовольных»? Я готов поспорить, что твоя жена могла бы сказать тебе другое. – Он усмехнулся. – Кстати, ты слышал о ней что-нибудь? Я, к примеру, знаю, что «Стервятники» всегда ищут способных новобранцев.

– Не жди лёгкой победы над этим городом, Леонард. Не тогда, пока я здесь.

– Да, и очень жаль, что ты здесь один, Стерлинг. В конце концов, если бы не карантин, ты бы сейчас метался по джунглям, ища свою родную половинку. Или чужую половинку? В любом случае, тебя поставят в известность, если Южный Крест вдруг встретит её в процессе поиска и уничтожения лагерей «Недовольных».

 

Её заперли в ветхой хижине, но она была больше пленницей своих мыслей, чем стен из тростника и необожженной глины. Она убила их – убила Селойю, убила ребенка Селойи. Эти смерти поднимали её над эмоциями, порождёнными годами жизни с Максом, любовью к нему и Дане. Она снова входила в тиски Императива, и постепенно её мысли переключались только на собственное выживание.

Когда она услышала скрип разбухшей от сырости деревянной двери, она подумала, что это, должно быть, её тюремщица – худощавая женщина с белыми волосами, или одна из «Стервятниц», которые первыми прибежали на стрельбу и крики в доме Селойи: Марла Стеник, Вайви Бросс, или их «учёная», Ксан Норри. Но вместо них в дверном проёме стоял Ранок Номарр, в сопровождении другого воина «Нового единства», неповоротливого лысого великана с повязкой на одном глазу. «Лейда», – вспомнила она, как его называли при ней в их лагере.

Оба были одеты в выцветшие футболки и мешковатые штаны. Пистолет Ранока, мощный, стреляющий сконцентрированными разрядами энергии, был направлен на неё. Пистолет Лейды был поменьше, но не менее смертоносный.

– Мирия Парино, – начал Ранок, – ты была признана виновной в совершении преступлений против T’сентрати…

– Сиесэнну! – перебила она. –  Я в курсе моих «преступлений», Ранок, но тебя не назначат моим палачом. «Стервятники» оставили это право для себя.

Его верхняя губа поднялась, обнажив гнилые зубы:

– Не думай, что меня заботит, что говорят эти женщины. Я всегда считал тебя предательницей, и ты доказала это, убив Селойю и её приёмного ребёнка-Человека. «Стервятники» благоговеют перед тобой как асом «Квадроно» и не решаются казнить тебя, но только не я. – Он сделал движение пистолетом. – Второй раз ты не сбежишь.

Безразличная к возможным последствиям, Мирия бросилась на Лейду и обхватила его вокруг талии. Когда здоровяк, не ожидавший такого напора, оступился и упал на копчик, она перепрыгнула через него и ударила локтем ему в висок. Пистолет выскользнул из его руки, и она немедленно завладела им. Ранок выстрелил, но, опасаясь попасть в Лейду, которым она прикрывалась, только зацепил ей плечо. Её ответный выстрел поразил его в грудь, и Ранок умер.

– Хайока… – прошипел Лейда, приходя в себя после удара.

Она убила его выстрелом в голову.

Она остановилась на мгновение, думая только о том, что должно было быть сделано, и довольная отсутствием каких-либо чувств в себе.

Она взяла пистолет Ранока и подошла к двери, ожидая выстрела, но в поле видимости никого не было видно. В стороне в кустах лежала беловолосая охранница, которую Ранок убил перед тем, как войти к ней. Мирия вышла наружу.

– Дэнг яр! Не двигаться! – крикнул кто-то с ближней наблюдательной вышки. Пуля свистнула рядом с её щекой и продырявила стену хижины.

Мирия прицелилась в стрелявшую и несколько раз выстрелила в ответ, свалив её с платформы.

Подстёгиваемая болью в обугленном плече, она в открытую начала стрелять по всем, кого видела, поразив большинство целей. Её рефлексы и навыки, сделавшие её почти непобедимой воительницей «Квадроно», снова подчинялись Императиву, превратив её в совершенную боевую машину.

В сотне метров она заметила «Стингера», возвышающегося над хижинами, отбрасывающего солнечные блики там, где на его обшивку падали просачивающиеся сквозь листву деревьев над ним солнечные лучи. Эта машина, стоящая в лагере, а не внизу у реки, готовая к немедленному вылету, была предназначена Селойей для доставки Мирии и Хирано в Мексику.

Она подбежала к «Стингеру». Пульсирующая боль в плече вытеснилась адовой вспышкой в левой ноге. Пахнуло палёной одеждой и плотью.

Двигайся… Не обращай внимания на раны… Убить всех, кто мешает поставленной задаче… Устранить все препятствия на пути… Сохранить себя…  

Не она говорила себе это.Её действия теперь властно и непререкаемо диктовались Императивом.

Чтоб добраться до кабины «Стингера», надо было лезть по шаткой деревянной лестнице. Мирия начал подниматься, одновременно стреляя по движущимся целям внизу, и получила пулю ниже колена. Ей нравилось, что ей удалось повергнуть лагерь в хаос. Она подтянулась и, опираясь на руки, перевалилась в кабину.

Быстрый взгляд на приборные доски сказал ей, что она сможет управлять этой штукой. Управление делалось в расчете на то, что кто умеет пилотировать «женский моторизованный доспех», с лёгкостью освоит микронеанскую систему управления «Стингером». Только системы вооружения не были знакомы.

Шлем и ремни плотно охватили её тело. Она активировала панель управления и подала питание на системы. «Стингер» взлетел. Выстрелы из ручного оружия безсильно отскакивали от его брони.

Голова Мирии кружилась, в глазах плыло, но она не сдавалась дезориентации и боли. В случае необходимости, она будет своей волей толкать своё тело до самой смерти. Ближайшая база РОА была в Пещерном Городе, но там сейчас заняты вирусом. Значит, остаётся только Нью-Мексико. Собьёт ли её РОА перед тем, как она успеет назвать себя? Есть ли на «Стингере» радио? А что, если машина загружена вирусными зарядами? Не станет ли место его падения очагом новой эпидемии?

Возможно, это были безсмысленные умствования, поскольку в погоню за ней уже направлялись двое «Стингеров» «Стервятников». Она увеличила тягу двигателей, но не смогла ни оторваться, ни запутать их. Поэтому пришлось сражаться.

Пилот первого был недостойным противником. Мирии даже не пришлось особенно хитро маневрировать: она с лёгкостью сбила его. А вот пилот второго «Стингера» оказалась опытной лётчицей. Она угадывала каждое движение Мирии, и порой в буквальном смысле летала кругами вокруг неё. Она положила ракеты с хирургической точностью, как если бы она хотела взять Мирию живой.

Приборы Мирии запестрели аварийными сигналами, из машины потянулся дым. Из скрытого динамика прозвучал голос её противницы:

– T’сен Парино, твой «Стингер» парализован. Сдашься?

Мирия узнала женщину по голосу: миниатюрная остроухая лейтенант Селойи.

– T’сен Бросс?

– Для меня честь быть узнанной. Я очень уважаю тебя, T’сен Парино, как воительницу и как женщину. Я всегда считала, что ты больше других понимала и следовала по истинному пути T’сентрати. Я не знаю твоих причин для убийства Селойи и её ребенка, но твои действия не умаляют моего уважения к тебе. Я не хочу быть той, кто убьёт тебя.

Мирия поискала пульт радио и не нашло. Тогда она просто сказала в воздух:

– Ты делаешь себе честь, T’сен Бросс… Вайви. Надеюсь, ты не откажешься присоединиться ко мне?

– Я не могу.

Мирию начало подташнивать от наступающего шока.

– «Стервятники» узнают, что ты позволила мне сбежать, Вайви. Тебя казнят.

– И всё же я не хочу убивать тебя.

– Тогда пойдём со…

– Я приветствую тебя, Мирия Парино.

Мирия почувствовала, что за этим сейчас последует:

– Вайви, нет!!!

«Стингер» Бросс завис в воздухе, а затем превратился в шар огня и дыма. Мирия закрыла лицо руками, горюя о неминуемой смерти её расы.

 

 

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ

Двоих техников, ответственных за организацию «живого видеообращения» «Женя Чана» к Бритэю, задержали во время рейда РОА на лагерь «Недовольных» в южной части Мексики и обвинили в заговоре, призывах к мятежу и актах саботажа. В рамках своей сделки со следствием, они проговорились, что именно они организовали врезку «дубля» (по их выражению) «Чана» в видеозапись «Маленького белого дракона» эксклюзивно для Бритэя. Долго находящийся под подозрением, Чан всё же не был опознан как Линн Кайл до того момента, как КСК-3 отправилась к Тироли с Кайлом на борту. (См. Версаче: ««Недовольные»: исповедь «сочувствующего»».) Сама видеозапись «дубля», намекающего на план Теофре Елмикка по захвату КСК-3, по слухам, существует, и тайно «гуляет» среди фанатов.

Далюс. «Мост к неопределённому будущему: Земля между войнами».

Примечание.

 

Минмей по телефону попросила его встретиться с ней, назначив местом живописную смотровую площадку, расположенную в непосредственной близости от главного шоссе, в нескольких километрах к северу от Монумента. Когда он приехал на одолженном у знакомого мотоцикле «Мародёр», её автомобиль, взятый напрокат, уже стоял на небольшом пятачке стоянки. Одетая в западном стиле, с волосами, заплетёнными в длинные косы, Минмей стояла, облокотившись на перила балкона, с которого открывался вид на долину и гористую местность к востоку и к северу от города. День был тёплым и безоблачным, и казалось, замер так навсегда.

Они обнялись, и она поблагодарила его за приезд:

– Я бы предложила посидеть в ресторане где-нибудь в городе, но СМИ до сих пор осаждают меня по поводу скандала с «Лорелеей».

– Я так и понял, – сказал Рик, снимая мотоциклетный шлем и расстёгивая кожаную куртку-«черепаху».

– Почему со мной происходят такие вещи, Рик? И я выгляжу полной дурой, не знающей, что творю. Или ещё хуже – расисткой. А ведь ты знаешь, я не такая. В любом случае, мой голос опять был использован как оружие. Как будто недостаточно, что Ланг рассчитывает, что мы с Дженис «отпоём» следующую волну захватчиков из Космоса.

– Так ведь ты никак не могла знать, что затеяли Милбурн и его банда. Даже мы не знали. Наш очередной конфуз – последнее, что сейчас нужно РОА.

– Ну да. Но всё равно меня тоска берёт, что в моей жизни происходит всё не так. Как будто кто-то специально «глазит» каждое моё дело.

– Зато ты нашла напарницу.

– Это тоже может плохо кончиться, – поджала губы Минмей. – Я имею в виду, Дженис сама по себе странная. Она не знает, что такое вежливость и деликатность, её не заботит, что она может кого-то задеть или оскорбить своими словами… Ах, простите, «честностью».

– Ну это, наверное, у них с Лангом семейное. Ведь он тоже не подарок.

Минмей рассмеялась, обняла Рика, затем быстро вырвалась и крепко стукнула его по руке.

– Эй, за что? – спросил он, массируя правый бицепс.

Она скрестила руки и нахмурилась:

– За обручение.

– Минмей…

– О, ты же знаешь, я не это имела в виду. Я очень рада за вас. Я просто хочу, чтоб в моей жизни тоже появился кто-то. Я стараюсь смотреть в будущее, и всё что я вижу – это очередные турне, клубы, интервью… Я объявляю всему миру, что «Линн Минмей собирается взять новый курс», и вот я здесь, три года спустя, в том же самом месте: езжу в турне, прячусь от прессы, сама себе центр противоречий, сама себе самое мощное оружие Земли... – Она закрыла глаза и потрясла головой. – Я постоянно связываюсь с какими-то неправильными людьми.

– Мерси за комплимент.

– Я не про тебя, глупый. Я думала о Кайле, а теперь вот сенатор Милбурн… Я до сих пор не могу поверить, что обедала с этим человеком за неделю до того, как разразился скандал, и он ни словом не упомянул о каких-то своих интересах к «Лорелее», хотя Дженис постоянно прокатывалась по «политике» сети.

– Дженис? – переспросил удивлённо Рик.

– Я прекрасно помню, как она просила Милбурна высказать своё мнение о сети, а он выворачивался и говорил обо всём, кроме этого. Так же, как Кайл, когда запил. Вот так никогда и не узнаешь, о чём он на самом деле думал.

Рик почесал затылок и пожал плечами.

–  Кстати, где Кайл?

– Временами я жалею, что не знаю… – Она немного помолчала, потом просящее на него посмотрела: –  Сможешь мне пообещать кое-что? Что мы останемся друзьями даже после того, как ты и Лиса поженитесь?

– Конечно.

– Хорошими друзьями?

– Лучшими друзьями!

Минмей взяла его под руку, положила голову ему на плечо, и вздохнула.

– Мне очень нравится вид отсюда. Помнишь, тот вид из парка КСК-1? Помнишь, насколько правдоподобно видеоэмуляция «Евы» копировала небо, и как замечательно было смотреть на звёзды со смотровой площадки?

– Да, помню.

– Тебе так повезло, что снова летишь в Космос. Как думаешь, РЭК захочет взять к Тироли певицу?

– Экспедиция не будет приятным круизом, – хохотнул Рик. – Можешь спросить у Бритэя или Экседора. Мы понятия не имеем, с чем мы там столкнёмся.

– Так что, никаких песен?

– Нет, до тех пор, пока не получим заверение от Мастеров Роботек, что они готовят торжественный приём в нашу честь. Кроме шуток.

Поднялся ветер, нёсший с собой запахи хвои и смолы.

– Знаешь, что действительно беспокоит меня, Рик? – спросила Минмей. – В представлении всех я или безпомощная, или вечная жертва. Я не такая. Я сильная, и я хочу, чтобы люди поняли это.

– Все твои настоящие друзья знают, какая ты. Вот почему мы всегда поддерживаем тебя в твоих решениях, – улыбнулся Рик. – Даже если некоторые из них оказываются неправильными.

Она прищурилась, потом улыбнулась.

– Да, так же, как я поддерживаю твои решения. И давай тоже будем надеяться, чтоб среди них было как можно меньше неправильных.

Они рассмеялись и начали говорить о старых временах и друзьях, которых они давно не видели. Когда на площадку в старом минивэне с прогоревшим глушителем подъехала семья из пяти человек, портя момент вонью и грохотом, они ушли и сели в её машину.

Примерно спустя минуту из-под балок, поддерживающих балкон снизу, выбралась одинокая фигура. Он следовал за Минмей из Монумента, и на самом деле был её «тенью» в течение крайних нескольких недель. Его мотоцикл – старая версия Хантеровского – был спрятан в кустах сразу перед заворотом дороги, которая заворачивала на парковку.

«Минмей обманывает себя», – подумал Кайл. Она не сильна, она не независима. Она по-прежнему будет жертвой. Ей нужен кто-то, чтобы следить за ней, чтобы обнаружить плохой выбор прежде, чем он произойдёт, или чтоб исправить его, пока всё не зашло слишком далеко и не стало совсем плохо. Короче говоря, она нуждалась в нём. Зентрейди-повстанцы сожрали сами себя, с ними его больше ничто не удерживало. Она стала его новым смыслом жизни. Кайл, её невидимый хранитель. Даже если это означает возвращение к звёздам.

 

Нос Занда был сломан, под глазами налились чёрные «фонари», а его правая рука была на перевязи. Ланг разглядывал его, стоя в дверном проёме офиса Занда в НИЦ Роботек Токио, куда профессор бежал сразу после прискорбного происшествия в Монументе.

– Расскажи мне, что именно произошло, Лазло, – сказал Ланг, закрыв за собой дверь и приставив кресло к столу суматошно затрепыхавшегося Занда.

– Что случилось? На меня напал безмозглый майор РОА по имени Рольф Эмерсон, вот что случилось. У меня достаточно причин отсудить у него всё, что у него есть, хотя наверняка у этого тупого нищеброда почти ничего и нет.

Ланг затаил дыхание. Что теперь ему делать с Зандом, коллегой, которого он выбрал как начальника Особого отдела по изучению и работе с Протокультурой, на время своего отсутствия? Благодаря Дженис, Лангу – с помощью союзников в ОМП – удалось сбросить Милбурна и ликвидировать сеть «Лорелея». Устроит ли он теперь Занду, другу и товарищу-учёному, такую же травлю правительственными структурами и средствами массовой информации?

– Я встречался с Эмерсоном, – сказал Ланг. – Он не производит впечатления того, кто способен напасть на кого-либо без повода.

– Тогда ты не так хорошо разбираешься в характерах, как думаешь.

– Может, ты и прав, – проговорил Ланг, сверля взглядом Занда. – Но из того, что я слышал, он обнаружил, что ты ставил на Дане Стерлинг какие-то странные опыты?

– Да, так и было. И что с этого? Ты сам делал то же самое в прошлом. Как ещё мы можем понять природу Протокультуры, не изучив Стерлинг?

– Ты говоришь так, будто считаешь, что ребёнок является ключом к Формированиям.

– Да, именно она, –  прошептал Занд заговорщицки. – Она их средоточие! Я пытался активировать её часть Зентрейди, когда ворвался Эмерсон и все испортил. Он избил меня. Я не мог остановить его, на него не действовала моя сила.

– Твоя сила?

– Он сказал, что убьёт меня голыми руками, если я когда-либо ещё прикоснусь к ней. Это кретин посчитал, что я сексуально домогался до неё! Он не настолько умён, чтобы понять правду – что я домогался её сути!

Две пары лишённых зрачков глаз смотрели через стол друг на друга.

– Лазло, ты начинаешь походить на вампира.

Занд отмахнулся здоровой рукой:

– Кто бы говорил! Разве мы оба не подпитываемся Протокультурой? Разве не мы оба одержимы целью достигнуть пределов разума и безсмертия?

Ланг тщательно обдумал свои слова прежде, чем ответить:

– Слушай меня внимательно, Лазло. Ментальное расширение я получил случайно от шока на консоли Зора. Неважно, что ты, может, слышал, или во что хочешь верить, но я не искал этого. Для тебя всё было по-другому, ты осознанно проделал это с собой, и тебе повезло не умереть при этом и добиться успеха. Как учёный я заинтригован, но как друг я волнуюсь за тебя. Держись подальше от Даны Стерлинг. Не делай ничего, что может навредить ей. Если она является связующим звеном энергий, «средоточием», как ты выразился, то ты играешь с огнём и можешь спровоцировать катастрофу. После вмешательства Формирования Протокультуры будут стремиться вернуться к балансу любыми способами, и твои скверные деяния вернуться к тебе сторицей. Более того, родители её грозной породы, и маленькая Дана, конечно, унаследовала их черты. Если Формирования работают через Дану, они точно так же действуют через Макса и Мирию, и их наследственность невозможно подделать. Не совершай ошибки, считая, что не существует ещё более широких возможностей во Вселенной, чем те, которые мы пока только-только приоткрыли в Протокультуре. Не дразни их, Лазло. Что бы ты ни делал, не провоцируй их.

 

Макс не спал с момента внезапного появления Мирии двумя днями ранее. В то время всё, что Рик мог сказать: она появилась в Мексике и была взята под стражу РОА. По кусочкам собирая информацию – пока как Рольф Эмерсон использовал свое влияние, чтобы получить от Леонарда пропуск из Пещерного Города для Макса – Макс узнал о ранениях Мирии, об украденном «Стингере», и как она чуть не была сбита эскадрильей «ТрансТеков», которые перехватили её к югу от Мехико. Спасло её только то, что «Стингер» явно был на последнем издыхании. Когда РОАвцы установили с ней радиосвязь, Мирия тут же настояла на тщательном осмотре машины экспертами по биологической войне и собственной изоляции.

Сейчас Макс спешил по коридору госпиталя базы Мехико, одетый в биозащитный костюм, так же, как штатные сотрудники отделения. Леонард не хотел выпускать его из Венесуэлы, но Эмерсон представил это как свою личную просьбу, а не официальный запрос. Сразу после приземления на базе в Мехико Макс узнал, что вскоре после его улёта из Пещерного Города между «Волчьей стаей» и Армией Южного Креста произошла перестрелка. Складывалась уверенность, что Пещерный Город обречён. Эпидемия продолжала распространяться, в том числе было несколько вспышек в «Стае» Вольффа, и все хотели оттуда уйти. Макс подумал, что Пещерный будет или захоронен, как Макросс, или заброшен, как Оазис в Секторе Конго.

Он одновременно рвался и одновременно боялся увидеть Мирию. Он чувствовал себя так, как будто ему лучше не знать причин её исчезновения. Рольф привез Дану в Мехико, но Макс думал, что лучше сперва он посетит Мирию в одиночку. Рольф сказал, что он хочет поговорить с ним о Лазло Занде и Дане, но Макс ответил, что придётся пока отложить разговор до более подходящего времени.

Мирия содержалась как пациент, а не как заключённый, хотя сразу за дверью палаты стояли два вооружённых охранника в биозащитных костюмах Её ранения были серьёзными, но её состояние стабилизировалось за предыдущие двадцать четыре часа. Кровь и плазма были основным беспокойством, но с большой популяцией Зентрейди во Фритауне для Мирии тут было одно из лучших мест.

Взглянув на Мирию, Макс разнервничался. В обычное время было трудно сказать, когда женщины-Зентрейди могли считаться бледными, но Мирия, безусловно, выглядела такой, а ещё очень слабой, и была вся обмотана бинтами. Он подошел к ней и нежно обнял, жалея, что приходится делать это в биозащитном костюме.

– Я уже думал, что никогда не смогу обнять тебя снова, – сказал он через забрало шлема. Она была в его руках как деревянная. Отстранённая.

– С Даной все в порядке? – спросила она без эмоций.

– Она внизу с Рольфом. Мы можем позвать её в любой момент, как ты захочешь.

– Да, я хочу увидеть её. – Мирия отвернулась и стала смотреть через двойное стекло на засушливые горы. Небо было серым и клубилось грозовыми тучами.

– Ты хочешь поговорить об этом? – спросил Макс после неловкого молчания.

– А ты?

– Я думаю, да, но я не уверен.

Мирия глубоко вздохнула:

– Я получила письмо от Селойи Депарры. Вот почему я покинула Монумент.

– Я так и подумал, из того, что мне рассказала Дана, – кивнул Макс.

– Селойя и её сын сбежали из Бразилиа после бунта и связались с «Стервятниками». Её воинская репутация сделала её идеальным человеком на роль предводителя. Она также имела требуемую для этого поста жажду мести.

– Чего она хотела от тебя?

– Она хотела убрать Хирано в безопасное место. Она ожидала нападения РОА или Южного Креста, и она не хотела, чтобы он пострадал при этом.

– Я ничего не слышал о рейдах, – сказал Макс.

– Селойя созвала совещание представителей других группировок. Они собираются начать новое наступление.

– Об этой встрече мы знаем. Что она хочет сделать с вирусом?

Мирия удивлённо посмотрела на него:

– Ты знаешь о нём?

– Я застрял в Пещерном Городе, пока искал тебя.

Мирия нахмурилась, внезапным забеспокоившись:

– С тобой всё в порядке?

– Со мной да, а вот с Пещерным – нет. Именно люди Джонатана Вольффа и мои занесли туда вирус, хотя мы до сих пор не знаем, как. – Он коротко рассказал ей о своих приключениях в Оазисе, лечении в Аргентине, посещении Рика, и совместном рейде со «Стаей» Вольффа на лагерь «Саванов» и «Кулака» в Венесуэле.

Мирия молчала.

– Тебя допрашивали? – спросил Макс.

– Люди Нила Обстата, – кивнула она.

– Можешь ли ты рассказать мне что-нибудь о планах «Стервятников» по вирусу?

– Пещерный Город только начало, – решительно сказала Мирия. – У них достаточно вируса, чтоб заразить все Южные Земли. А может, и весь мир. Они нашли вирус в старой научно-исследовательской биолаборатории, которую показали им местные аборигены. Они планируют использовать крошечных роботов для распространения. Они микроскопические, называются «челноками», и встраиваются в слизистую носоглотки. Повод для встречи – раздать «челноки» другим группировкам «Недовольных». Селойя надеялась заразить хоть по несколько человек в как можно большем числе мест. Таким образом, эпидемия должна распространиться по миру.

– Как тебе удалось бежать из лагеря «Стервятников»? – спросил Макс.

– Императив – всё, что мне было нужно. – Она сделала паузу, а потом добавила: – Я могу показать РОА этот лагерь. Но мне не доверяют. Ты должен убедить Рика, и быстро убедить, что я говорю правду. Времени почти не осталось.

Макс кивнул.

– Рика не надо убеждать, но я не могу сказать то же самое про остальных. – Макс посмотрел на неё сквозь забрало. – Селойя должна понимать, что ты придёшь к нам.

– Селойя мертва, Макс.

– Мне жаль... – потрясённо проговорил он.

– Не жалей. Она сама пошла на осознанный риск, когда позвала меня. Но её смерть только несколько отсрочит осуществление их плана, а не предотвратит его. – Она взяла руку Макса в перчатке в свои ладони: – Я сама убила её.

Макс почувствовал, как по нему бегут холодные мурашки страха. Вот в чём причина безразличного тона Мирии и отстранённый взгляд!..

– Где Хирано?

– В лагере... – Взгляд Мирии сфокусировался. – Макс, – сказала она, внезапно исполнившись яростью. – Я хочу принять участие в атаке на них.

Он открыл было рот, но она прервала его:

– И не вздумай говорить, что ты меня не понял. Ты всё прекрасно понял.

 

– Моё уважение к Мастерам Роботек продолжает расти, – приговаривал Ланг, рассматривая увеличенное и детализированное изображение робочелнока на экране. – Замечательное изделие. Простое, элегантное, функциональное, артистичное...

– Давайте только не будем добавлять «смертоносное», – заметил Гюнтер Рейнхардт.

Ланг повернулся к собравшимся за конференц-столом, среди которых были бригадный генерал, Рик Хантер, полдюжины штабных офицеров, Рольф Эмерсон и Макс Стерлинг.

– Это вирус смертоносен, генерал, – ответил Ланг. – «Челнок», ища плоть, просто выполняет свою программу. – Он засмеялся. – Я уверен, Гарри Пенн будет шокирован, когда узнает, как хорошо он обучил свою бывшую студентку-Зентрейди, Ксан Норри.

– Мирия назвала нам имя ещё одного заместителя Селойи Депарры – Марла Стеник, – сказал Рейнхардт. – Я думаю, с достаточной уверенностью можно предположить, что теперь Стеник стала лидером «Стервятников».

– У нас нет никакой информации о Стеник, – заметил Рик, – за исключением того, что она была из «Квадроно», как Депарра.

– Чёрт с ними, «Стервятниками», – вмешался генерал Мотоков с другого конца стола. – Важнее знать, что у нас с вирусом.

– Мы потому о нём ничего не знали, – ответил Ланг, что все записи о нём погибли во время Дождя. Индейцы Северо-западной Бразилии много поколений знали о «бешенстве», поражавшем обезьян, и примечания об этой болезни есть в ряде работ по этнографии, работах исследователей и специалистов в области тропической медицины. Лаборатория, о которой упоминала Мирия, имела аварийные солнечные батареи, и они ещё работали, иначе образцы боевого штамма этого вируса очень быстро бы погибли.

– Есть ли вакцина? – спросил Рик.

– Пока нет. Но ЦКПЗ и Институт здравоохранения уверяют меня, что она появится в самое ближайшее время. Ведь мы, наконец, узнали, с чем имеем дело, и Мирия доставила чистые образцы. РОА должна немедленно отдать приказ о занятии лаборатории.

– Спасибо, доктор, – с сарказмом произнёс Рейнхардт, – но мы не знаем, где её искать. По словам Мирии, Депарра сказала ей, что лаборатория неподалёку от нынешней базы «Стервятников», в восточных предгорьях Анд, но этого мало. Лаборатория была создана как совместное предприятие Бразилии и Перу, а документация о её местоположении, вероятно, могла сохраниться в Лиме или Рио. Проблема в том, что ни Моран, ни Леонард не дадут нам доступ, пока мы не скажем, что нам надо.

Рик посмотрел на Рейнхардта:

– Что они хотят?

– Хотят быть партнёрами в нашем нападении на базу. Естественно, они хотят урвать свою долю славы.

– А что с идеей Леонарда, что Мирия работает со «Стервятниками» и пытается завести нас в ловушку? – Спросил Макс.

– Он не может рисковать и настаивать, – ответил ему Эмерсон. – Он осознаёт, что Армия Южного Креста обязана участвовать в атаке, независимо от того, как пойдут там дела.

– Я голосую за то, чтоб не брать его, – сказал Макс. – Если «Стервятники» будут уничтожены, то местонахождение лаборатории не будет иметь значения.

– Не всё так просто, – покачал головой Ланг. – Мы не можем быть уверены, что какая-то другая группировка «Недовольных» не получила заряженные «челноками» «Стингеры» и инструкции по работе с вирусом.

– То есть, ты хочешь сказать, что Леонард взял нас за ствол снова?

Все замолчали. Потом Рейнхардт сказал:

– В любом случае, это решение не является прерогативой РОА. Всё, что мы можем сделать, это доложить ОМП и ждать их решения.

– Тогда всё будет кончено, – проговорил Макс. – Моран будет ныть, что Южные Земли подвергаются опасности, и Южный Крест должен принять участие. – Он посмотрел на Рейнхардта, потом на Рика. – Давайте будем работать, просто не отвечая Леонарду, как мы делали это в Пещерном Городе. В противном случае «Стервятникам» не о чем волноваться. Они будут сидеть, сложа руки, поплёвывать, и смотреть, как РОА и Южный Крест грызутся друг с другом на политической арене. Господи, им даже не нужно будет разворачивать оставшийся вирус. Это будет чистое безумие.

Макс хотел продолжить, но в этот момент в помещение торопливо вошёл Нил Обстат со словами:

– У нас есть координаты лаборатории.

– Откуда? – спросил Рейнхардт.

– Благодаря источникам Томаса Эдвардса в Южных Землях.

– Это меняет дело, – пробормотал Ланг, в основном для Рика и Рейнхардта.

– Тогда нам ничего не нужно от Леонарда и Южного Креста, – довольно произнёс Макс.

Рейнхардт кивнул:

– У нас есть достаточно доводов убедить ОМП, что это наша добыча. Эти ублюдки многое должны нам за сдачу на блюдечке Морану Венесуэлы.

 

 

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ

Эмерсон никогда не рассказывал Стерлингам о случае с Зандом и Даной в НИЦ Роботек Монумента. Из его дневников следовало, что он намеревался рассказать Стерлингам об этом после возвращения КСК-3 с Тироли. До тех пор, заботясь о Дане, он намеревался не допускать Занда к Дане в пределы видимости. Стерлинги узнали об опытах Занда и его гротескном конце, и о героической смерти Эмерсона только от самой Даны, когда она прилетела на Тироль.

Селиг Кахлер. «Кампания на Тироли».

 

Восемь «Стингеров» были перемещены из лагеря в долине на замаскированную площадку перед научно-исследовательской лабораторией в пустынном горном ущелье. Восемь машин, и каждая предназначена ужалить один крупный город в западном полушарии Земли: Портленд, Детройт, Монумент, Денвер, Альбукерке, Мехико, Бразилиа и Куяба.

Каждая машина пилотировалась двумя «Стервятниками», которые выиграли в соперничестве за почётное право отправиться на это самоубийственное задание. Имя Кайрона не упоминалось. «Головорез», может, и был первым Зентрейди на Земле, который пожертвовал своей жизнью и жизнями своей команды, чтоб облегчить психическое бремя «недовольных», но «Стервятники» не полетят в его честь. «Стингеры» полетят во славу «Квадроно».

Марла Стеник была одной из двадцати пяти Зентрейди, которые отправились в лабораторию. Остальные «Стервятники», вместе с полусотней мужчин, представляющих полдюжины разных группировок, остались в лагере, чтоб отвлечь РОА и выиграть время для зарядки «Стингеров» в горах. Когда Кру Гуашь и Вайви Бросс не вернулись из погони за Мирией Парино, Марла поняла, что их дни сочтены. Парино доберется до Мехико или какого-нибудь другого города, и в ближайшее время мощь Роботехнической Оборонительной Армии обрушится на лесной лагерь «Стервятников».

Несколькими неделями раньше Марла пыталась отговорить Селойю от вызова Парино, уже тогда чувствуя, какую большую угрозу она может представлять их восстанию. Парино сражалась против своих товарищей из «Квадроно» во время финального сражения Войны, и не было никаких оснований полагать, что она сейчас будет действовать по-другому. Во всяком случае, конечно, не из-за того, что случилось в Бразилиа, Каире или Арканзасе. Если у Парино были хоть какие-то симпатии к их делу, она бы давно пришла сама и без приглашения. Тем не менее, Марла признавала, что Селойя чувствовала необходимость связаться с Парино из-за Хирано, даже если Марла не понимала, как можно быть настолько преданной другому человеку, чтоб можно было рисковать всем ради этого человека. Селойя хотела, чтобы её сын жил, без разницы, останется ли она сама жива, и кто лучше мог гарантировать выживание мальчика, чем Парино, которая сама растила гибрида с Человеком?

Материнство, очевидно, имело свой собственный Императив.

Горная лаборатория была без окон. Простой трехэтажный прямоугольник из алюминия и бетона, аппаратура которого работала от минигидроэлектростанции от соседнего водопада и от солнечных батарей как аварийного источника. На пригорке за главным зданием располагалось небольшое кладбище, где были похоронены сотрудники, погибшие после Дождя Долзы. Разряды не поразили саму лабораторию, но некоторые из них ударили достаточно близко, чтобы заразить радиацией территорию.

Ксан Норри был ответственной за контроль над зарядкой «челноков» смертоносным для Людей вирусом, хранящимся и размноженным в специальных изолированных лабораторных боксах. Каждый «Стингер» будет вооружен столькими ракетными снарядами с «челноками», сколько сможет унести. В том случае, если «Стингер»-носитель окажется сбит прежде, чем он достигнет города, в компьютеры была вложена программа отстрелить все ракеты по широкой дуге в сторону районов с густым населением, в надежде, что заражение даже нескольких людей приведет к эпидемии.

Ксан была слишком важной, чтобы лететь на задание, но ставшей лидером после Селойи Марле ничего не мешало, и поэтому она воспользовалась своим правом лететь, причём именно в Бразилиа, чтоб лично отомстить Леонарду и Армии Южного Креста за притеснения, которые они учиняли Зентрейди повсюду в Южных Землях.

Стоя рядом с раздвоенными ступнями своего «Стингера», наблюдая, как машина загружается ракетными снарядами с вирусом, Марла услышала грохочущие звуки с востока. Разряженный горный воздух был насыщен влагой, предвещая грозу, но она знала, что это не гром. Она слышала отзвуки применения оружия.

 

Джонатан Вольфф вдруг снова стал курсантом. Поскольку «Кентавры» были бесполезны на пересечённой местности, окружающей лагерь «Стервятников», командование РОА решило доверить Вольффу, вместе с бойцами из его «Стаи» – Бартли, Мэлоуну и Ругеру – с формулировкой «испытания в боевой обстановке», четыре опытных образца аэротанка, которые до этого испытывались на базе Альбукерке группой из Отдела исследований и разработок. Уродливая и громоздкая, с закруглённым, опущенным вниз носом, мехаморфируемая машина на воздушной подушке была сляпана из толстенной брони и имела угловатую приплюснутую форму. В стандартном режиме она перемещалась над поверхностью на тяге донных двигателей. Мехаморфировавшись, она превращалась в приземистую двуногую самоходную пушку размером с дом.

Тем не менее, Вольфф предпочел бы свой старый «Кентавр». Не потому, что он забыл, как учиться, но в основном из-за того, что отряд аэротанков в операции играл второстепенную роль, блокируя низы долины, в то время как Макс Стерлинг и его «Черепы» атаковали непосредственно лагерь.

Всего несколько дней отделяли его от событий в Пещерном Городе, и впечатления Вольффа от кошмара, творящегося там, были ещё свежи. Эпидемия сдерживалась, но сам город навряд ли возродится. Когда пришли известия о Максе и Мирии Стерлингах, и о планах командования РОА нанести удар, «Стая» была отправлена на север, в Мехико, на инструктаж. Катрин и Джонни были уже там. Всё шло к тому, что Монумент станет для Вольффа следующей остановкой, если с прошлого раза его не сильно испоганили.

В конце концов, «Стае» только потому было разрешено выйти из карантина, что Пещерный Город по факту стал собственностью Южных Земель. Что ещё более важно, в результате междоусобных перестрелок между «Стаей» и Южным Крестом Анатоль Леонард был даже рад поводу позволить Вольффу уйти. Хоть какое-то утешение, что фельдмаршал будет лишён возможности участвовать в атаке против «Стервятников».

Сверху шла ожесточённая драка, но на экране его аэротанка это выглядело словно видеоигра. Вольфф удивлялся, видя в небе так мало «Стингеров». В основном камеры аэротанка фиксировали ИБМ. Лучшей тактикой была бы атака с земли, чтоб смести в ад этот проклятый лагерь, но главной заботой Командования был вирус, и они не хотели, чтоб хоть какой-то носитель вырвался из оцепления до тех пор, пока зона не будет полностью зачищена, или, в маловероятном случае, при полной капитуляции всех «недовольных».

Глаза Вольффа были прикованы к главному обзорному видеоэкрану, когда модуль сканера на приборной панели выдал серию звуковых сигналов, и пилот – толстошеий бывший лётчик «ТрансТека» по имени Супир оглянулся на дисплей индикатора боевой обстановки.

– Большая метка, дальность 900, юго-юго-восток, – сказал он назад Вольффу.

Вольфф вылез со своего кресла и перегнулся через подголовник Супира, чтоб самому посмотреть на ИБО.

– Только не говори мне, что мы наконец-то получили возможность продуть малышке ствол.

– Извините, что рушу Ваши надежды, капитан, но что бы там ни было, оно слишком большое для «Стингера» или ИБМ.

– «Циклоп»?

– Больше.

Вольфф уставился на данные радиопеленга и выматерился.

– $%#$%#! Это проклятый «дирижабль». Это #@%$#%# Леонард!

 

– Веди нас прямо в схватку, – приказал Леонард командиру «дирижабля» со своего кресла в гондоле. – Проследи, чтоб «Черепы» сражались в другом месте, даже если это означает для нас принять выстрелы ИБМ. И убедись, что эти аэротанки будут оставаться на своём месте. Придави их огнём, если придётся.

Леонард сделал паузу, а затем выжидающе посмотрел на командира отряда коммандос.

– Десантные тросы готовы, – доложила женщина без необходимости. Просто чтоб хоть что-то сказать под его испытывающим взором.

Леонард кивнул:

– Я хочу, чтобы нас спустили на землю прежде, чем эти идиоты из РОА всё здесь раздолбают.

Из гондолы открывался вид на весь обрывистый восточный склон в долину, где лагерь «Стервятников» был построен на манер орлиного гнезда. Некоторые из соломенных крыш хижин пылали, и горела опушка джунглей, где разбилась какая-то машина РОА.

– Компьютерные прогнозы, основанные на имеющихся данных, указывают на наличие приблизительно 160 единиц противника, – доложил техник-наблюдатель со своего поста. – Большинство из них сосредоточены к востоку от лагеря.

– Детская игра, – удовлетворённо хмыкнул Леонард. Он вполне мог себе представить, как удивился Стерлинг и его люди, когда увидели его. Весь радиоэфир был забит недоумёнными вопросами и запросами лётчиков.

– Отвечайте на запросы опознавания, но ничего не объясняйте, – приказал Леонард начальнику связи.

Снова он был обязан Эдвардсу за его информацию о стратегии РОА. Но вместо того, чтобы позволить Эдвардсу рисковать скомпрометировать себя, Леонард поручил ему предоставить генералу Рейнхардту данные о расположении лаборатории, которую РОА так жаждала стереть с лица земли. Поскольку их основные силы направятся туда, это увеличит его шансы извлечь из лагеря то, что ему было нужно. В любом случае, у него не было никаких планов на лабораторию.

В обмен на согласие на прошение Рольфа Эмерсона об выходе Стерлинга из Пещерного Города Леонарду был обещан доступ к части сверхсекретного доклада Мирии Парино. Как и ожидалось, Эмерсон отказался предоставить информацию о местонахождении лагеря «Стервятников», но он дал некоторые детали о побеге Парино. Среди прочего, там было указано, что лидер «Недовольных», Селойя Депарра, была мертва.

Узнав о её смерти, Леонард разрывался между восторгом и печалью. Но как бы ему ни хотелось, он не мог спросить о ребёнке. Сделав такое, он бы спровоцировал появление очень многих вопросов. Однако, он воспринял как хороший знак, что Парино не упомянула ребёнка. Хирано был жив. Наверняка под опекой какого-то другого Зентрейди, но тем не менее жив.

Мальчик занимал все его мысли, пока он спускался по тросу в лагерь, на фоне рёва батарей «дирижабля», которыми тот пропалывал окрестности. Сказала ли Селойя Хирано, кто его отец? Сказал ли мальчик об этом кому-нибудь? Если нет, то примет ли он Леонарда как своего родителя? Можно ли вытравить в нём Зентрейди любовью или жестокостью?

Леонард неловко спрыгнул на грязную землю и сразу же оказался окружён десятком самых лучших солдат, какие только нашлись в Армии Южного Креста. Никаких биозащитный костюмов, перчаток или респираторов. То, что Южный Крест мог предложить «недовольным» или любым другим инопланетным претендентам на корону Земли, было гораздо более смертоносным, чем всё, что только могли применить против них «Стервятники».

– Мне нужны пленные! – кричал над рявканьем и грохотом пушек Леонард, над режущим уши взрывами ракет «воздух-земля».

Половина отряда коммандос сразу рассеялась выполнять команду. Большая часть лагеря была в огне, везде лежали трупы пришельцев, растерзанные или обожженные до неузнаваемости. К востоку, где высадился Леонард, два «Черепа» в режиме «Робовоинов» пробирались через обломки, принимая выстрелы и отвечая на них огнём перегретых автопушек.

Коммандос Леонарда вернулись меньше чем через пять минут и приволокли «недовольную» с бледной кожей и взлохмаченными чёрными волосами, измазанную кровью и грязью. На её плоской груди висели пустые бандольеры. Леонард схватил её за передок грязного свитера и прорычал ей в лицо:

– Ребёнок. Ребёнок-мужчина, который был с Депаррой.

Зентрейди встретила его угрожающий взгляд с покорностью побеждённой и тряхнула головой:

– Мёртв. Мёртв вместе с Депаррой.

Леонард задрожал:

– Ты врёшь, тварь. Где мальчик?

– Убит Парино. Мёртв.

Леонард замер.

– Покажи мне, – приказал он. – Я хочу увидеть тела.

– Там наверху. – Женщина указала на высокую платформу, напоминающую дозорную вышку.

Он развернул её и толкнул в сторону платформы. Они прошли мимо тлеющей хижины, обогнули горящий ствол упавшего дерева. Леонард приказал ей подниматься по лестнице вышки впереди него.

– По традиции тех, кто живет в этих лесах, мы оставили тела птицам-падальщикам, чтоб они дочиста объели их, – объясняла Зентрейди, пока поднималась. – На кораблях Великого Флота трупы воинов перерабатываются. Разве это не то же самое?

– Заткнись. Лезь, – ответил Леонард.

Но она отказалась лезть выше и сместилась к краю лестницы, обхватив край с обеих сторон, давая ему место.

– Смотри сам.

Ступив на платформу, он увидел, что она сказала ему правду. Он закричал, а затем упал на колени:

– Будь ты проклята, Селойя! Ты не имела права! Ты не имела права доводить моего сына до такого!

Он разжал кулаки только чтобы достать пистолет из кобуры и выстрелом сбросить инопланетянку с лестницы.

 

Как она и просила, Мирия была временно приписана к «23»-й эскадрилье для атаки на био-лабораторию. Независимо от результата, финальная битва должна была произойти между Зентрейди. Не только из-за опасности, которую представлял вирус для людей, но также из-за того, что этой бой значил для общества. Если нет шанса для установления прочного мира между планетарными расами, то Зентрейди должны доказать, что они сами себе могут быть полицией.

Лаборатория была видна матовым белым пятнышком среди высоких, в основном лишённых растительности плато. И они были там – «Стервятники» с их «Стингерами» – Мирия знала, что они там будут. На инструктаже в Мехико основной упор делался на ведущей роли «23»-й эскадрильи в общем плане атаки, а также о том, как эскадра должна принимать самостоятельные решения по своему усмотрению. РОА, обычно зацикленные на соблюдении «цивилизованных правил войны», хотели, чтоб «Стервятники» были остановлены любой ценой. Предполагая, что «Стингеры» уже загружены вирусом, было критически важно уничтожить их как можно ближе к джунглям, из которых произошёл вирус, а не вблизи от каких-либо населенных пунктов. И если это означало превентивный удар в любимой манере Южного Креста – пусть будет так, а СМИ пусть катятся ко всем чертям.

«Стервятники» оказались застигнуты врасплох сокрушительным ударом «23»-й. Хотя почти сразу «Стингеры» попытались выступить в роли самоходных средств ПВО – и оказались довольно эффективны, не подпуская «ТрансТеки» близко к объекту. Однако, машины быстро исчерпали запас «боевых» ракет, и некоторые из них взлетели и попытались сбежать или, скорее всего, попытаться добраться до целей. Каждая машина, которой повезло избежать ближнего боя, в самом скором времени обнаружила, что преследуется двумя-тремя «ТрансТеками».

В личной стратегии Мирии не говорилось, что она должна быть одной из преследующих. Она приземлила свою машину к западу от лабораторного комплекса и немедленно выбралась из кабины. Опасаясь, что главное здание скоро станет мишенью, «Стервятники» разбегались по пустынному ландшафту, а три «Стингера» до сих пор стояли на земле, их пилоты торопливо завершали предполётную подготовку.

Именно к этой группе побежала Мирия с оружием в руках, прыгая в стороны, сбивая прицел, и сама отвечала стрельбой. Она уже не была в тисках жажды крови, которая обеспечила ей побег из лагеря Селойи. Теперь её цель должна была не только выжить, но и остаться дееспособной. Победы самой по себе будет недостаточно для Человеческого населения Земли. Не стеснённым Императивом Людям требовался катарсис[75] и разрядка, ощущение того, что неправда исправлена, и что весы правосудия сбалансированы. Ситуация требовала виновных и суда над ними.

И Мирия поняла, кто наилучшим образом подойдёт на эту роль, когда увидела Марлу Стеник.

В её пленении не оказалось ничего особенно драматического или героического.

Мирия застрелила второго пилота Стеник, пока она поднималась по лестнице к кабине «Стингера», а потом просто наставила пистолет на безоружную предводительницу «Стервятников».

Стеник, по-видимому, почти ожидала такой развязки.

 – По крайней мере, дай мне умереть Смертью Чести Воина, T’сен Парино.

– Ты получишь эту честь, – сказала ей Мирия. – Но не здесь.

Это явно озадачило Стеник:

– Тогда где?

– Там, где твою смерть смогут увидеть многие. И где я стану твоим палачом.

 

 

ГЛАВА ТРИДЦАТАЯ

То, что Восстания [«Недовольных»] закончились нытьём вместо Взрыва, было в соответствии с духом всеобщей тоски тех лет. Была ли положительная сторона? Да. Зентрейди выжили как раса. Те, которые погибли на Земле, были пешками в гораздо большей битве. На самом деле, Восстания были последними судорогами Императива.

Лиса Хейс. «Мемуары».

 

В начале ноября 2018 года руководители Вещательной системы Монумента, вконец потерявшие терпение ублажать хрупкие эго разных эфирных знаменитостей, объявили, что в «Вечерних новостях» команда дикторов Холлистер-Хайсон будет заменена компьютерной моделью, созданной и запрограммированной кибертехами НИЦ Роботек Токио в соответствии со спецификациями ВСМ. Высокий голубоглазый шатен, чутка женоподобной внешности: сгенерированная компьютером голограмма, названная просто «Диктор», дебютировала в сети 21 ноября того же года, собрав самую большую аудиторию за крайние пять лет.

– По общему мнению, совместный налёт сил РОА и Южного Креста на оплот группировки, известной как «Стервятники», обосновавшейся в предгорьях Анд, стал решающим моментом в ликвидации серии восстаний «Недовольных». Союзные силы нанесли по восстанию смертельный удар, захватили его лидера и сорвали дьявольский план по заражению всего мира смертоносным вирусом. Сейчас, спустя три месяца, наконец начали ощущаться отголоски этой победы. Сегодня, в чистом небе над Нью-Мексико, главарь «Стервятников» Марла Стеник и «мясник Оазиса» Джинас Тренг, были, на жаргоне Зентрейди, «испытаны» капитаном РОА Мирией Парино и Бритэем Тулом. Стеник и Тренг, признанные виновными в прошлом месяце в бунте, терроризме и тридцати четырёх отдельных нарушениях Соглашения сторон по Возрождению, были перевезены из одиночных камер на базе в Альбукерке в неизвестное место в Нью-Мексико, где, согласно предписаниям ритуала «Кара-Тун» они вернулись в полный размер и им были предоставлены полностью вооружённые и боеспособные ИБМ.

– Бритэй Тул, впервые спустившийся на поверхность с 2015 года, выбрал в качестве своего оружия ИБМ, в то время как Мирия Парино, в качестве символического жеста, решила остаться микронизованной, и пилотировала «ТрансТек».

– Кара-Тун, или «Танец Смерти», является одной из форм ритуального судебного поединка, в котором осуждённый Зентрейди имеет возможность избежать приговора, победив своего противника «один на один». Однако, сегодня судьба не благоволила к ним. Парино и Тул не оставили своим противникам никаких шансов и в смертельном состязании одолели ренегатов. ВСМ покажет видеозапись «Танца Смерти», как только получит запись от РОА.

– Для Стеник и Тренга, наконец, исполнен приговор, положив конец пылким дебатам, что сопровождали их содержание под стражей и судебный процесс. В заявлении, опубликованном несколько часов назад, Мирия Парино выразила надежду, что «Кара-Тун» продемонстрирует полное отречение Зентрейди от действий «недовольных», и отметит начало процесса заживления, который, в конечном счете, соединит в мире обе расы Земли.

– Сегодня также отмечается официальное признание ОМП Армии Южного Креста как полноправного партнера в недавно созданных Вооружённых Силах Земли. Устаревшее вооружение Южного Креста будет заменено на новое поколение питаемых Протокультурой мехаморфируемых боевых машин, и она получит право на присутствие в строящихся Луной и Марсианской базах, в развертываемой космической станции «Свобода» и в сети оборонительных боевых орбитальных платформ. С 1-го января новое звание Анатоля Леонарда будет Верховный Главнокомандующий Вооружённых Сил Юга, и ходят слухи, что Леонард собирается открыть вторую штаб-квартиру Юга в городе Монумент.

– Согласовано – несмотря на яростное сопротивление со стороны президента Вьятта Морана и некоторых других политиков – что Роботехнический Экспедиционный Корпус под командованием бригадного генерала Гюнтера Рейнхардта и адмирала Ричарда Хантера сохранит в полном своём распоряжении фабричный спутник и космический корабль КСК-3. Моран, тем не менее, заявил, что он будет продолжать бороться за создание двухпартийного полномочного совета для надзора за полётом к Тироли, а также обеспечить участие Южного Креста во всех мероприятиях. Леонард уже назвал бывшего офицера разведки Томаса Райли Эдвардса, ныне полковника Вооружённых Сил Земли, как своего личного представителя военных интересов Южных Земель и пока неприсоединившихся территорий...

 

– Выключи эту проклятую штуку, – буркнул Леонард, указав на большой телевизор с плоским экраном, установленный в его номере-люкс отеля. – Никому не надо слушать новости от какого-то электронного фантома, к тому же в которого загрузили только половину истории.

Нога Леонарда была в гипсе из-за раны, которую он получил в лагере «Стервятников». Сидевший ближе всего к телевизору Иосиф Петри встал и выключил его. Конечно, Леонард был прав. В ВСМ не имел ни малейшего представления о подтексте соглашения, которое заключили между собой РОА и Южный Крест. СМИ перевирали все факты в пользу Леонарда, поскольку стратегия его самого состояла в делании вида, что он пренебрегает подковёрными махинациями, так любимыми РОА. Петри был встревожен приступами депрессии у командира, которые начались у него со времени атаки на лагерь «Стервятников», но Леонард, казалось, возродился после прибытия в Монумент и церемоний чествования.

– РОА думает, что они обыграли нас как дурачков, – сказал Леонард своим трём гостям – Патти Морану, Эдвардсу и Лазло Занду. – Они думают, что всё для них аккуратно встало на свои места. Они считают, что умиротворили нас, приняв нас в качестве партнеров и предоставив нам полноправное участие в восстановлении баз «Гловал» и «ЛИХИС». Что угодно, лишь бы держать нас подальше, пока они переносят больше и больше своих наземных работ на борт фабричного спутника. А через год, когда КСК-3 свернётся к Тироли с 80% механизированных Вооружённых Сил Земли на борту, угадайте, кто тут останется? Мы, конечно, – Леонард возбуждённо прохромал по комнате, потом остановился и повернулся к своим слушателям.

– Но подождите, какую вонь мы подымем в СМИ, когда они, наконец, объявят о готовности к отлёту. Мы на весь мир разгласим их маленький гнусный план сбежать и оставить планету беззащитной. Но даже тогда мы продолжим поддерживать их Экспедицию и твердить о её необходимости. Мы расцелуем каждого РЭКовца на прощанье. И когда они улетят, все будут параноидально ждать второго вторжения, и ОМП будет смотреть на нас как на единственных защитников Земли. Финансирование, поддержка, власть… – Леонард положил руки на бедра и закачался на пятках.

– За роспуск ОМП, – провозгласил тост Моран, поднимая бокал с вином.

Эдвардс, Петри, и Занд последовали его примеру.

– За Новый порядок, – добавил Эдвардс.

Леонард обратил на него благосклонный взгляд:

– Мне жаль, что тебя здесь не будет, когда это произойдёт, Томас.

Эдвардс сделал пренебрежительный жест:

– Один из нас в любом случае должен быть на борту КСК-3, чтобы убедиться, что Хантер и остальные не договорятся о чём-то лишнем с Мастерами. – Он направил взгляд на Занда, чей нос был перевязан, и рука до сих пор находилась в «косынке». – Если, конечно, уважаемый профессор не пожелает войти в систему как член Полномочного Совета.

Занд поперхнулся вином, которое в этот момент отхлёбывал.

– Нет-нет, спасибо, – отдышавшись, проговорил Занд. – Я, э-э, не думаю, что хорошо переношу космические путешествия. – Он дико улыбнулся. – К тому же, Формирования требуют от меня остаться здесь.

В комнате стало устрашающе тихо, но Леонард не позволил молчанию повиснуть надолго:

– Может, эти «Формирования» смогут рассказать Вам о судьбе Зентрейди, профессор. Потому что я обещаю Вам: все инопланетяне, оставшиеся на Земле после отлёта КСК-3, пожалеют, что они не улетели с ней.

 

– Я не говорил, что мне такое не нравится, – сказал Рольф Эмерсон, стоя на пороге квартиры Стерлингов. Он склонил голову набок, разглядывая новую стрижку Мирии. Уложенная в многослойные косы, новая причёска придавала её чертам суровость и благочестие. – Мне просто надо привыкнуть.

Макс пригласил его внутрь. По пути в гостиную Рольф заглянул в комнату Даны. Дана сидела на краю кровати, поглощённая видеоигрой. Рольф впервые за несколько месяцев смог зайти к ним. В крайний раз он видел Макса и Мирию во время инструктажа перед атакой на базу «Стервятников». С тех пор его обязанности в качестве офицера связи с Южным Крестом буквально не давали ему вырваться.

– Почему ты решила подстричься? – спросил Рольф Мирию, пока Макс хлопотал на кухне.

– Я должна была это сделать в качестве внешнего признака моей новой идентичности.

От серьезности её голоса Рольф почувствовал себя неуютно:

– Какой новой идентичности?

– Как палача.

Рольф неуверенно кивнул:

– Я удивился, узнав, что Бритэй попросил тебя лететь с ним парой в Кара-Тун.

– Он не просил меня, – отрезала она. – Я просила его.

Рольф вдруг пожалел, что поднял тему.

– Марла Стеник решила, что может сразиться с Бритэем, но я разнесла её на куски прежде, чем она успела приблизиться к нему, – продолжила Мирия. – Тренг разбил свой ИБМ и попытался скрыться в Пустошах пешком, но Бритэй догнал его и убил собственными руками. – Она задумалась о чём-то своём. – Я не ожидаю, чтоб ты понял меня, но убийство Селойи и… других… сильно повлияло на меня, Рольф. Оно возродило к жизни то, что я думала, умерло во мне. То, что я желала умертвить, – поправилась она.

– Рольф понимает, – сказал Макс, выглянув из кухни. – Он и Илайн Тинайри…

Мирия бросила на него сердитый взгляд.

– Ты думаешь, что понимаешь меня только потому, что мы живём вместе?

Макс поставил поднос с чипсами и сальсой на стол.

– Ну, ладно, «понять», может, не совсем точно сказано. Давай считать, что я не осуждаю тебя по строгим человеческим стандартам.

– Это хорошо, Макс, потому что я не Человек.

Рольф замялся, и Мирия перевела на него взгляд.

– Рольф, ты в курсе, что Макс и я считаем тебя одним из наших самых близких друзей?

От перемены темы Рольф достаточно расслабился, чтоб улыбнуться:

– Рад слышать, Мирия, потому что я тоже самое думаю о вас двоих.

– Как ты думаешь, ты будешь жить в Монументе? Ведь сейчас Венесуэла принадлежит Южным Землям, – спросил Макс, усаживаясь за стол напротив Рольфа.

– Всё к тому идёт. Особенно если Леонард и Моран фланируют между Бразилиа и Монументом. К тому же, я тут встретил кое-кого. Её зовут Лора. – Он посмотрел на Макса: – А что?

Макс и Мирия обменялись неоднозначными взглядами.

– Мы думаем вступить в РЭК, Рольф, – сказала Мирия наконец.

Рольфу не удалось скрыть свою озабоченность:

– Я уверен, что Рик и Лиса обрадуются.

– Они обрадовались, – кивнула Мирия, – но решение не имеет ничего общего с ними. Я делаю это для себя. Я никогда не буду свободна от Императива, пока не встречусь с Мастерами лицом к лицу, и я думаю, важно, что я сделаю это именно на Тироли. Что-то тянет меня туда. Я не знаю, как ещё это объяснить.

Рольф долгим взглядом посмотрел на неё, затем – на Макса.

– И как это согласуется с моим намерением жить в Монументе?

Макс многозначительно откашлялся:

– Рольф, мы не можем взять Дану с нами. Мы хотим, чтобы у нее было обычное воспитание, насколько это возможно, и КСК-3 неподходящее место для этого.

– Мы хотим, чтобы ты был хранителем Даны, пока нас не будет, – добавила Мирия.

– Я ничего не знаю о воспитании детей! – ошеломлённо проговорил Рольф.

– Мы в курсе, – сказал Макс. – Но Дане очень хорошо с тобой. Она считает тебя членом семьи. Нам некого больше попросить, Рольф. Если только Джин и Винс не полетят…

– А как насчет её крёстных?

– Мы говорили про нормальное воспитание, Рольф, – сказал Макс.

– К тому же, они проводят очень много времени на спутнике, – снова добавила Мирия.

Рольф начал говорить что-то, затем махнул рукой и рассмеялся:

– Я и Дана, да? – Он весело покачал головой, – Я думаю, освоимся за пару месяцев.

 

– Это может работать только тогда, когда ты сам согласишься, чтоб это работало, – выговаривала Катрин Вольфф своему мужу, пока он распаковывал свои чемоданы. Вольффы были в спальне их небольшого стандартного модульного домика на окраине Монумента. Джонни спал во второй спальне, довольный постоянством, после нескольких месяцев переездов с базы на базу РОА. – Сколько раз ты просил меня дать Пещерному Городу шанс? То же самое я прошу тебя сделать сейчас.

– Да, но как долго это для тебя продлится? – посмотрел на неё Вольфф.

– Какая разница? Я нашла работу, я нашла для нас дом… Разве что я не дружу с твоими друзьями и их семьями.

– Потому что ты никогда даже не пробовала. И ты скулила в течение двух лет, пока не пошла на эту работу.

– Прекрасно. Поэтому я тебе разрешаю скулить следующие два года.

Он начал что-то говорить, но передумал.

– Я просто не знаю, смогу ли я привыкнуть к этому месту…

Катрин скрестила руки и нахмурилась:

– Ты бы остался на руинах Пещерного Города.

– Мне там нравилось. Здесь слишком холодно и многолюдно.

– Нравится достаточно, чтоб уйти из РОА и поступить в Южный Крест?

– Я знаю, что не смогу вернуться. Я просто говорю, что скучаю по нему.

– Потому что ты пропускаешь охоту на «Недовольных», Джонатан. Но рано или поздно ты будешь должен признать, что эта часть твоей жизни закончилась.

– Не всё так просто, Кэт.

Она смягчился и подошла к нему:

– Я знаю. Но разве ты не заслужил отдых? Джонни и я разве не заслужили отдых? Ты же не можешь вечно жить на грани, а сидячая работа тебя не убьёт. Если ты применишь хоть часть энергии, которая у тебя была «в поле», к твоей новой должности, через год ты станешь полковником. Затем ты можешь начать думать о пенсии, и мы сможем начать для себя новую жизнь.

Вольфф тихо безрадостно рассмеялся:

– Я не стану полковником и за десять лет, Кэт. Не воюя, и тем более не путём сидения за столом и уча тактике танкового боя кучу сопливых новобранцев.

– Прости, что мы не можем дать тебе войну, майор, – Катрин моргнула. – Боюсь, ты просто должен взять лучшее от мира.

Вольфф подошел к окну и прижался лицом к холодному стеклу. Ночное небо было усеяно звёздами. Согласиться было нелегко, но Вольфф знал, что Катрин права, когда говорит, что какие-либо преимущества, которые он сможет получить из их новых условий, будут зависеть только от его готовности к переменам. И это равным образом касалось их супружества: оно распадётся, если Вольфф со своей стороны не приложит к его сохранению усилий. Но что он мог с собой поделать, когда ему нужны новые горизонты, новые действия, боевое товарищество? Где он найдёт всё это в Монументе?

Он долго смотрел на звёзды, и вдруг Истина его дилеммы пронзила его, словно ледяная стрела. Переехав в Монумент – в первую очередь ради Катрин – он солгал сам себе. Он просто не сможет жить здесь. То, что ему было нужно, находилось наверху, далёкое от мелких проблем планеты, на которой его удерживала только сила притяжения. КСК-3 – то место, где он хочет быть. И если Катрин не может этого понять – что ж, их больше ничто не связывает. 8 лет назад он опоздал на КСК-1, но на этот раз он не позволит Судьбе обмануть его.

 

– Мы сможем вылететь не позднее июня 2020 года, – довольно объявил Ланг, когда вошёл в командирский «пузырь» КСК-3.

Рик, Лиса, и Экседор прибыли всего несколькими минутами ранее, на лифте с палубы №9 фабричного спутника. Снаружи «глаза» мостика, в сотне метров над аппаратным ковром, расстилающимся по поверхности палубы, на специально установленной платформе сидел Бритэй со скрещенными ногами. Это устройство позволяло ему принимать личное участие в совещаниях, проводимых на мостике.

– Я также уверен, что генераторы свёртывания доставят нас в систему Вэйливарр за один прыжок. Корабль выйдет из свёртывания в пяти миллионах километрах от Фантомы, в её тени. Тироль как раз будет выходить из своей долгой ночи.

Рик и Лиса улыбнулись и обнялись. Экседор бросил недоумённый взгляд на Бритэя, изогнув брови.

– Это по-прежнему представляется чем-то нереальным, – проговорила Лиса, обводя глазами «пузырь». – Иногда, когда я сажусь в командирское кресло, ложу руки на пульт и пытаюсь представить нас в миллионах световых лет от Земли, мой разум словно отказывает.

– Скоро тебе не придется полагаться на фантазии, адмирал, – сказал Ланг отцовским тоном. Он взглянул на Экседора. – Каково чувствовать себя, возвращаясь домой?

– Мой разум также упорно молчит по этому вопросу, доктор. Я хотел бы отметить, однако, что Зентрейди не ассоциируют и, вероятно, никогда не будут ассоциировать Тироль с приятными образами. Для вас «дом» в основном ассоциируется с тёплым приёмом и тёплыми чувствами живущих там. Но, как ты сам видишь, Тироль ни тёплая, ни гостеприимная. Я буду удивлен, если Мастера хотя бы соизволят признать нас, не говоря уже, что их просто насмешат наши предложения мира.

– Не волнуйся, Экседор, мы точно не собираемся лечь перед ними вверх брюхом, – хмыкнул оптимистично Рик.

– Мастера всё равно найдут наше слабое место, – издал с платформы низкое рычание Бритэй.

– Мы не дадим такому случиться, – заявил Рик, – даже если это означает войну. Но вы не услышите от меня никаких приказов открыть огонь прежде, чем мы не скажем, что пришли с миром, и получим ответ.

Ланг кивнул головой, соглашаясь:

– Мы не должны забывать, что мы сперва послы, а только потом воины. Все на Земле ждут, что мы проявим сдержанность.

– Все, кроме Анатоля Леонарда, – прокомментировала Лиса.

– Мы займёмся им, когда вернёмся, – взглянул на неё Рик. – Кажется, он думает, что мы избрали его правителем планеты. Но власть, которую он получил, может быть так же легко забрана обратно.

– РОА сама заставила его считать себя защитником Земли, – сказал Ланг. – И это доказывает наше самое большое упущение на сегодняшний день. На самом деле, я иногда чувствую, что мы должны больше бояться Леонарда, чем Мастеров или Инвидов.

– Тогда давайте пообещаем себе кое-что здесь и сейчас, – сказала Лиса. – Давайте сделаем нашу первую встречу с Мастерами как можно более краткой, и что когда мы обратно свернёмся на Землю, мы посвятим себя завершению работы, которую мы начали шесть лет назад: восстановлению нашего мира. Пока Леонард или такие, как он, не преуспели отделить нас от самих себя.

[1] Bill Spangler

[2] "The Malcontent Uprisings"

[3] Kevin Siembieda

[4] Фан-клуб «Роботек»

[5] Время написания книги – 1994 год. Основная серия (по мультипликационному сериалу) написана в 1987-1988 годах

[6] В российском табеле о рангах это звание стоит между полковником и генерал-майором.

[7] На военном жаргоне – всякие высокие чины, «большие звёзды на погонах».

[8] Звание и занимаемая должность – не одно и то же. К примеру, есть звание «лейтенант», а «командир взвода» – это должность.

[9] Реальная команда, отдаваемая при салютационной стрельбе.

[10] Рику присвоено флотское звание вице-адмирал, которое на 1 звание ниже полного адмирала (Лиса Хейс), и соответствует пехотному/ВВС генерал-лейтенант (по рангам, принятым в США). Согласно табели о рангах, принятых в России, в ВВС он – генерал-полковник.

[11] Намёк на останки Гитлера. В 1946 году специальная комиссия, созданная по инициативе ГУПВИ с целью «тщательной и жёсткой перепроверки всей группы фактов», провела дополнительные раскопки на месте обнаружения трупов Гитлера и Евы Браун. При этом была найдена «левая теменная часть черепа с выходным пулевым отверстием».

[12] Жаргонизм. «Холодная зона» - имеется в виду «не радиоактивная». В отличие от «горячей зоны» (к примеру, реактора) – сильно радиоактивного участка.

[13] Пинап, пин-ап (англ. to pin up — прикалывать, то есть плакат, прикалываемый на стену) — изображение в определённом стиле красивой девушки, часто полуобнажённой. В русском языке употребляется для обозначения конкретного стиля американской графики середины XX века. Pin-up girl (пинап-гёрл) — это модель, чьи растиражированные изображения становятся знаковым явлением поп-культуры во фривольном стиле. В большинстве эти модели — фотомодели, манекенщицы, актрисы и певицы.

[14] Барбара Уолтерс (англ. Barbara Walters, род. 25 сентября 1929) — американская телеведущая, журналистка иписательница. Стала известна благодаря утренним новостям Today на NBC, ведущей которых она была в течение 10 лет, а затем в течение 25 лет была ведущей информационной передачи 20/20 на ABC. В последние годы своей карьеры она являлась ведущей собственного дневного телешоу The View, за которое она была удостоена телевизионной премии «Эмми» (По материалам «Википедии»).

 

[15] Фильм «Касабланка», голливудская романтическая кинодрама 1942 года, поставленная режиссёром Майклом Кёртисом, с Хамфри Богартом и Ингрид Бергман в главных ролях. Действие фильма разворачивается в начале Второй мировой войны в марокканском городе Касабланке, находившемся в то время под контролем вишистской Франции (по материалам «Википедии»). Приведён отрывок из диалога актёров Богарта и Бергмана. Судя по всему, авторы фанатеют от кино первой половины 20-го века.

[16] «Дорога в ...» - серия из семи комедийных фильмов, в главной роли Бинг Кросби, Боб Хоуп, и Дороти Ламур. Они также часто упоминаются как «дорожные картины» или «дорожная серия». Фильмы были сочетанием приключений, комедии, романтики и музыки. Первый фильм был снят в 1940м году, последний – в 1962м. Фильм «Дорога в Индию» в оригинальном цикле отсутствует, поэтому и потребовалось прибегнуть к компьютерному моделированию.

[17] Гранд-Титон (англ. Grand-Teton National Park) — национальный парк в США, на северо-западе штата Вайоминг. Имеет площадь около 130.000 га и включает большую часть горного хребта Титон и северную часть долины Джексон-Хоул (по материалам «Википедии»).

[18] «Космический кадет» (англ. Space Cadet), на русском языке публиковался также как «Космический Патруль» — научно-фантастический роман Роберта Хайнлайна, впервые опубликованный в 1948 году. Вторая книга автора из серии романов для юношества (По материалам «Википедии»).

[19] В данном случае говориться о городе Брази́лиа (порт. Brasília [bɾaˈziʎɐ]), также в ряде источников Брази́лия — столица Федеративной Республики Бразилии и резиденция правительства Федерального округа.

[20] Серта́н (иногда множественное число сертаны из порт. sertão, мн.sertões сокращ. от «desertão» пустошь, пустыня, «малонаселенная, лишённая инфраструктуры местность, глушь») — исторический термин для описания внутренних, малоизвестных европейцам (португальцам) районов континентальной Бразилии, а также современные штаты и области континентальной Бразилии.

[21] То есть «Квартал Зентрейди», по аналогии с «Чайна-таунами», местами компактного проживания китайских диаспор.

[22] «Пилотный план» (порт. Plano Piloto) - проект строительства новой столицы Федеративной Республики Бразилия. Разработан архитектором Лусио Костой.

[23] «Площадь трёх властей» - «центральная» площадь города Бризилиа, вокруг которой размещаются представительства органов власти – исполнительной, законодательной, и судебной.

[24] Эпика́нтус, «монгольская складка» — особая складка у внутреннего угла глаза, в большей или меньшей степени прикрывающая слёзный бугорок. Эпикантус является продолжением складки верхнего века. Один из признаков, характерных для монголоидной расы, редкий у представителей других рас. При антропологических обследованиях определяется не только наличие или отсутствие эпикантуса, но и его развитие.

[25] То есть «деловой центр».

[26] Bunkyo ( 文京区 Bunkyo-кu) особый район около центра Токио, жилой и научно-образовательный центр.

[27] Сад Коисикава Коракуэн (яп. 小石川後楽園 Коисикава ко:ракуэн). Старейший японский сад в городе Токио, расположен в районе Бункё. Работы по созданию сада были начаты в 1629 году Токугавой Ёрифусой, даймё княжества Мито, и завершены его преемником Токугавой Мицукуни.

[28] Храм Гококу (яп. 護国寺 Гококу-дзи) — буддийский храм в специальном районе Бункё в Токио. Принадлежит школе Сингон.

[29] Но (яп. 能 но:, «мастерство, умение, талант») – один из видов японского драматического театра.

[30] Кабу́ки (яп. 歌舞伎, букв. «песня, танец, мастерство», «искусное пение и танцы») — один из видов традиционного театра Японии. Представляет собой синтез пения, музыки, танца и драмы. Исполнители кабуки используют сложный грим и костюмы с большой символической нагрузкой (по материалам Википедии).

[31] Пи́на кола́да, пи́нья кола́да (исп. Piña colada — «процеженный ананас») — традиционный карибский алкогольный коктейль на основе светлого рома, с кокосовым молоком и ананасовым соком. Коктейль входит в список «современной классики» международной барменской ассоциации (IBA) и классифицируется как «лонг дринк» (напиток для долгого питья) (по материалам «Википедии»).

[32] Ланаи (гав. Lāna'i) — шестой по размеру остров Гавайского архипелага. Также известен как «Ананасовый остров» из-за ананасовой плантации, занимавшей в прошлом большую часть острова (по материалам «Википедии»).

[33] «Ребёнок-бумеранг» - идиома, обозначающая «взрослое дитя, которое возвращается к родителям из-за неспособности жить самостоятельно».

[34] «Шарки» (англ. «Sharky», производное от «shark», «акула») – буквально «Акулка», «Акулёнок».

[35] Лореле́я (нем. Loreley или Lorelei) — овеянная романтическими легендами скала на восточном берегу Рейна, близ городка Санкт-Гоарсхаузен. Расположена в самом узком месте русла на территории Германии. Топоним «Лорелея» переводилась с местного диалекта как «шепчущая скала». Поэт Клеменс Брентано в 1801 году сочинил балладу «На Рейне в Бахарахе», и переосмыслил Лорелею как одну из дев Рейна, которые прекрасным пением заманивали мореплавателей на скалы, словно сирены в древнегреческой мифологии.

[36] Фаве́лы (порт. favela) — трущобы в городах Бразилии, часто расположенные на склонах гор.

[37] Производное прозвище от имени «Патрик».

[38] Джордж Смит Паттон, младший (англ. George Smith Patton, Jr.; 11 ноября 1885 — 21 декабря 1945). Один из высшего генералитета американского штаба в период Второй Мировой Войны. Американцами считается гениальным полководцем, хотя по факту он никогда не сталкивался с по-настоящему сильным сопротивлением – сами немцы откровенно «сливали» позиции Западного фронта англо-американцам, но всерьёз дрались на Восточном. «Лучшим» генералом из западной коалиции его признавали некоторые немецкие генералы.

[39] Перечислены приёмы геноцида переселенцами из Европы и позже – правительством образованных США – коренного населения Северной Америки. Девиз их «хороший индеец – мёртвый индеец». То же самое делалось испанцами и португальцами в Южной Америке.

[40] Игра слов. «Santa Claus» (англ.) – святой Николай, он же Санта Клаус. Satan's Claws (агл.) – «Когти Сатаны».

[41] Литора́ль (лат. litoralis – береговой) в океанологии, литора́льная зона или прили́вно-отли́вная зо́на – участок берега, который затопляется морской водой во время прилива и осушается во время отлива (по материалам «Википедии»).

[42] Tapas – в Испании любая закуска, подаваемая в баре к пиву или вину. В данном случае, означает «перекусить в баре».

[43] Площадь Мая (исп. Plaza de Mayo) — центральная площадь столицы Аргентины города Буэнос-Айреса.

[44] Авенида Нуэве-де-Хулио, Авенида 9 де Хулио (исп. Avenida Nueve de Julio — проспект 9 июля) — широкий проспект в городе Буэнос-Айресе в Аргентине, считается самой широкой улицей в мире (110 метров). Получил своё название в честь Дня провозглашения независимости Аргентины 9 июля 1816 года (по материалам «Википедии»)

[45] Palácio d а Alvorada («Дворец Рассвета») - официальная резиденция президента Бразилии.

[46] Шёлковые шарфы для лётчиков и водителей автомобилей во времена 1МВ сперва играли сугубо утилитарную роль: а) кабины были открытыми (шарф защищал горло от переохлаждения), б) в условиях, когда надо было постоянно вертеть головой, шарф защищал кожу на шее от натирания жёстким воротником толстой кожаной куртки (кожаная одежда лучше сопротивлялась огню в случае пожара на борту и не продувалась). Только потом такой шарф превратился в профессиональный «шик».

[47] БПО – боевое применение оружия

[48] Скорее всего, имеется в виду бывший национальный парк (заповедник) Венесуэлы – Канайма. Для этой местности характерны такие интересные природные феномены, как каньоны, имеющие плоское дно и вертикальные стены, возникающие вследствие эрозии. Их глубина часто превышает 350 м. Другим следствием эрозии являются «тепуи» - гигантские столовые горы или скорее плато, достигающие километра в высоту, площадью до тысячи кв. км, при этом резко обрывающиеся вниз.

[49] Mesa – испанское наименование столовой горы.

[50] Сама́н (тюркск. букв. — «солома») или адоб, адоба (исп. adobe, от араб. «ат-туб») — строительный материал из глинистого грунта с добавлением соломы (отсюда и название) или других добавок, высушенного на открытом воздухе. Другие названия материала — кирпич-сырец, глинобетон, глинофибробетон, глиносырцовый материал. Используется для возведения стен, а в сухом климате и заборов. Во влажном состоянии саман мягкий и легко укладывается в опалубку или внавал в виде глиняных лепёшек и валиков. Часто используется в виде параллелепипедов стандартных размеров, высушенных заранее (по материалам «Википедии»).

 

[51] Гелаб – арабская верхняя одежда в виде свободного балахона. Куфия – арабский мужской головной платок, больше известна как «арафатка» (прим. переводчика).

[52] Бурнус – широкий плащ с капюшоном.

[53] Бойня в День святого Валентина (англ. St. Valentine's Day massacre) — название, которое получила расправа итальянских мафиози из группировки Аль Капоне с членами конкурирующей ирландской группировки Багса Морана, в результате которой было застрелено семь человек. Произошла в Чикаго 14 февраля 1929 года, во время действия «сухого закона» в США.

[54] Намёк на старую английскую «народную» флотскую песню («морская песня «шанти»») «Пьяный моряк» («Drunken sailor»). В одном из не менее распространённых вариантов – «Пьяный китобой» («Drunken whaler») (прим. переводчика).

[55] Rook (анг.) – 1) «шахматная ладья» 2) «ворона»

[56] Игра слов. Фамилия Wolff созвучна с wolf (англ.) – «волк».

[57] Исп. «Федеральный округ».

[58] Stinger (англ.) – «жало», «жалящий».

[59] 102х этажный небоскрёб, расположенный в США на острове Манхэттен в штате Нью-Йорк.

[60] Бонсай – декоративное карликовое растение, вид садового искусства Японии (прим. переводчика).

[61] Намёк на McDonald’s

[62] Сугубо американская манера восприятия улыбки – чем «искренней» твоя улыбка, тем она больше и шире, вплоть до оскала.

[63] Раство́р Ри́нгера — многокомпонентный физиологический раствор. Раствор в дистиллированной воде нескольких неорганических солей с точно выдержанными концентрациями, таких как хлорид натрия, хлорид калия, хлорид кальция, а также бикарбонат натрия для стабилизации кислотности раствора pH как буферный компонент (по материалам «Википедии»).

[64] Типы крови: I, II, III, IV (по другой системе обозначений 0, А, В, АВ), и резус-фактор «+» или «-». 1я группа крови подходит всем остальным группам.

[65] Фильм «Апокалипсис сегодня», о войне во Вьетнаме. Режиссёр Френсис Форд Коппола, 1979й год.

[66] Вспоминаются параллели с японским обычаем ритуального самоубийства «сеппуку». Оно совершается в случае серьёзного проступка, или какого-то опозорившего деяния (к примеру, военного поражения). Согласно ему, человек, совершающий «сеппуку», показывает тем самым, что он действовал из самых лучших побуждений, но обстоятельства оказались сильнее. После этого его «доброе имя» восстанавливается, а семья не подвергается преследованию (прим. переводчика).

[67] «A day in the life». Группа «The Beatles», 1967й год.

[68] Искажённое от «new yen», то есть «новая йена». Йена – основная денежная единица Японии.

[69] Намёк на ставший классикой постапокалипсиса фильм «Безумный Макс» («Mad Max») (прим. переводчика).

[70] Намёк на роман Оруэлла «1984» (прим. переводчика).

[71] Специальный термин - корабельный священнослужитель.

[72] «Лунная Исследовательская Химическая Станция». Так же используется упрощённое обозначение ЛХС – «Лунная химическая станция». Точное название – «Лунная станция перспективных химических исследований», но акроним ЛСПХИ совершенно не звучит.

 

[73] Военная полиция.

[74] Гипомания — состояние, сходное с манией, но менее тяжёлое в своих проявлениях. «Лёгкая степень мании». Для неё характерно лёгкое, постоянно приподнятое настроение (иногда оно сопровождается раздражительностью, гневливостью), которое продолжается на протяжении по крайней мере нескольких дней, а также чувство благополучия, физической и умственной продуктивности, повышенная энергичность и активность. От мании она отличается отсутствием психотических симптомов и тем, что в меньшей степени нарушает (иногда даже повышает) работоспособность и социальную адаптацию (по материалам «Википедии»).

 

[75] В современной психологии (в частности, в психоанализе, психодраме, телесно-ориентированной терапии, символдраме) катарсис понимают как индивидуальный или групповой процесс высвобождения психической энергии, эмоциональной разрядки, способствующей уменьшению или снятию тревоги, конфликта, фрустрации посредством их вербализации или телесной экспрессии, ведущих к лечебному эффекту и лучшему пониманию себя (по материалам «Википедии»).

---

Дата добавления: 2019-02-26; просмотров: 207; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!