ГРУППИРОВКИ В ЛЕВОЙ ОППОЗИЦИИ 3 страница
Они констатируют, что разногласия почти исчезли. Как же они объясняют бешеный характер репрессий? Ссылка и каторжная тюрьма для большевиков при отсутствии глубочайших и непримиримых разногласий могли бы явиться только результатом совершенно безыдейного бюрократического бандитизма. Такою именно оказывается политика сталинцев, если встать на точку зрения Радека и других. Но как же в таком случае они смеют заикаться об объединении с политическими бандитами, которые, без принципиальных оснований, сажают наших единомышленников в каторжную тюрьму, обрекают их на изгнание, а иногда и на смерть? Мы никогда не характеризовали сталинцев так беспощадно и уничтожающе, как это делает Радек, помимо собственной воли, в результате того лишь, что он запутался в трех соснах, ползает, падает, барахтается, пробует встать и опять падает. Мы считали и считаем, что сталинцы не безыдейные политические бандиты, ибо у них есть глубокие и принципиальные причины для беспощадной расправы с нами. Жалок тот политик, который берет политическую линию на небольшом отрезке, не спрашивая себя, какие элементы и по каким причинам эту линию проводят. Попав в хозяйственный тупик, сталинские кадры, скрепя сердце, проделывают левый зигзаг, который ходом обстоятельств и самой борьбы увлек их гораздо дальше влево, чем они хотели. Девять десятых этих кадров мечтает о том, чтоб вернуться, при первой возможности, на более "здоровую", "нормальную", "национальную" линию, и смертельно ненавидят нас именно потому, что мы своей непримиримостью этому мешаем. Капитуляция оппозиции означала бы: а) обречение ее самой на зиновьевское прозябание, т. е. на нечто такое, постыднее чего нет ничего в природе и б) немедленный сдвиг сталинцев вправо. 2. Вопросы Коминтерна совсем не интересуют сторонников капитуляции "в отдельной стране". Национал-социалистическая программа Коминтерна причиняет им мало забот. Они с легким сердцем мирятся с политикой авантюризма, которая должна в Берлине, как и в Кантоне, восстановить революционную репутацию центризма. Между тем продолжение травли против оппозиции безнадежно разлагает кадры Коминтерна. У людей не остается в голове ни одного здравого марксистского понятия. Все растоптано и загажено сапогом бюрократизма. Как помочь этому горю? Очень просто: капитулировать перед этим сапогом. 3. Революция - великая пожирательница людей. В старшем поколении огромный процент опустошенных в среде правящего большинства, и не малый процент - в среде оппозиции. Реакция в партии и в Коминтерне еще в полном ходу, отражая общий сдвиг классовых сил в мировом масштабе. В таких условиях отходы и капитуляции неизбежно стоят в порядке дня. Большевизм 1907-1910 г.г. и затем 1914-1917 г.г. прошел через целую серию таких отходов, отколов, групповых и индивидуальных капитуляций. Только путем такого самоочищения и самоуяснения он и мог вырасти и окрепнуть для октябрьской победы. Нас нисколько не пугают отходы товарищей, хотя бы и с самыми "почтенными" именами. На примере их шатаний будем учить молодых стойкости. 4. Какой жалконькой и трусливой фальшью звучит поддакивание со стороны новокапитулянтов Ярославского и К° насчет недопустимости выступлений в буржуазной прессе. И нужно же докатиться до такой пошлости. Через ТАСС сталинцы распространяют в буржуазной прессе всего мира чудовищную ложь и клевету против нас, подготовляя постепенно себе оправдание для мер кровавых репрессий. А мы не должны сметь на страницах той же печати сказать правду о самих себе?.. Сталинцы сговариваются с буржуазной полицией и с реакционной дипломатией о недопущении нас ни в одну страну. Они заставляют норвежских коммунистов вместе с реакцией попирать право убежища. Они заставляют официозную коммунистическую печать сопровождать эту полицейскую, реакционную работу дикой травлей и клеветой, которая переползает на страницы всей буржуазной печати. А мы должны скромнехонько молчать, озираясь на резолюцию 1905 года, которая была приурочена к условиям революционной партии, а не реакционной работе термидорианской бюрократии, которая вступает против нас в священный союз с капиталистической полицией всей Европы. 5. Ясно: перед нами перспектива долгой борьбы и воспитательной работы. Нужно обновление кадров. Пускай отходят, кому эту работа не по плечу. Кое-кто поплутавши и пошатавшись вернется к нам назад. А мы тем временем станем сильнее. Нужно готовить смену, в духе твердокаменной большевистской непримиримости. Наряду с работой в массах на основе нашей платформы, нужно углублять работу над воспитанием молодняка, не щадя сил даже и для одиночек. Нам нужна углубленная пропаганда в международном масштабе. Каждый серьезный большевик должен иметь вокруг себя несколько молодых, чтобы вводить изо дня в день в круг основных вопросов марксизма и международной революции. 6. Сейчас я занят, главным образом, подготовкой к печати ряда книг, которые выйдут одновременно на нескольких языках. Эта работа отнимает сейчас почти все время, и не позволяет вплотную подойти к вопросам сегодняшнего дня. Но я считаю все же, что это наиболее экономный путь. Вместо того, чтобы по каждому отдельному вопросу начинать каждый раз сначала, нужно создать серьезную идейную базу, опубликовав важнейшие работы и документы оппозиции, на которые можно было бы в дальнейшем ссылаться. Эти работы помогут удержать преемственность марксистской мысли большевизма против ревизионизма, клеветы и легкомысленных шатаний. Эпохи реакций всегда были эпохами теоретического углубления. 7. О группах европейской и американской оппозиции вряд ли я могу сообщить вам много нового. Здесь предстоит гигантская коллективная работа теоретического самоуяснения и собирания сил, как внутри каждой страны, так и в международном объеме. Для этой цели намечается создание международного бюллетеня, который должен затем превратиться в журнал, выходящий на нескольких языках. Бюллетень оппозиции (большевиков-ленинцев) N 1-2. Л. Троцкий. РАДЕК И ОППОЗИЦИЯ За последние недели мировая печать довольно много говорила о "развале" русской оппозиции и часто называла т. Радека, как вождя той группы, которая присоединяется к Сталину. Неосведомленные - а таково на Западе подавляющее большинство, - могут сделать вывод, будто Радек в самое последнее время повернул от оппозиции к аппаратчикам-центристам. На самом деле колебания т. Радека тянутся года полтора. Еще вернее будет сказать, что путь т. Радека, начиная с 1923 года, пересекался с линией оппозиции только для того, чтоб отклониться от нее вправо или влево - главным образом вправо, - и затем снова встретиться с ней. Радек до 1926 года считал, что другой экономической политики, кроме политики Сталина-Бухарина осуществить нельзя. До 1927 года Радек питал иллюзии насчет возможности совместной работы с Брандлером и его группой. Радек был против выхода китайской компартии из Гоминдана. После всеобщей стачки в Англии Радек был против разрыва Англо-Русского Комитета. После предательства революции правым и левым Гоминданом Радек был против лозунга пролетарской диктатуры и за лозунг "демократической" диктатуры, истолковывая его заодно со Сталиным, Бухариным и Мартыновым. В 1923-24 г. Радек доказывал, что теория перманентной революции в основном была тождественной со стратегической линией Ленина. В 1928 году Радек попытался построить полную противоположность в этом вопросе между Лениным и Троцким. Ему пришлось, с небольшими оговорками, повторить заношенные доводы Зиновьева. С другой стороны, в вопросе о Термидоре и двух партиях, Радек в течение 1927 года ударился в ультралевизну. Он несколько раз пытался провозгласить, что Термидор уже "совершился". Он отказывался одно время подписать платформу только потому, что в ней слишком категорически говорилось об единой партии. В этом сочетании ультралевых выводов с правыми посылками нет ничего противоестественного. Наоборот, ими полна история Коминтерна. Нет ничего противоестественного и в том, что от ультралевых выводов в вопросе о Термидоре и двух партиях Радек так легко перешел на путь беспринципного примиренчества по отношению к лево-центральному зигзагу. Мы и в других странах, в частности в Германии видели, как легко люди, обвинявшие русскую оппозицию в том, что она идет "недостаточно далеко", и провозглашавшие раз десять Термидор "совершившимся", потом сами перекочевывали со своим легким багажом в лагерь социал-демократов. Разумеется, никто из нас не собирается ставить Радека на одну доску с такими вертопрахами. У Радека за спиной четверть века революционной марксистской работы. Радек не только не способен перейти к социал-демократии, но и вряд ли может объединиться со сталинцами. Во всяком случае он не способен ужиться с ними. Для этого он все же, слишком марксист, и прежде всего, слишком интернационален. Несчастье Радека в том же, в чем и его сила: в чрезмерной импульсивности. Радек бесспорно один из лучших марксистских журналистов всего мира. Дело здесь не только в меткости и силе языка. Нет, дело прежде всего в способности с чрезвычайной быстротой реагировать на новые явления и тенденции и даже на первые их признаки. В этом преимущество Радека. Но сила журналиста становится источником слабости политика. Радек преувеличивает и забегает вперед. Радек измеряет метром там, где дело идет только о сантиметрах. Поэтому он почти всегда оказывается справа или слева - гораздо чаще справа - от правильной линии. Пока мы жили все в Москве, импульсивность Радека приносила нередко пользу оппозиции. Он чуть не на каждом заседании вносил предложения о решительных изменениях политики оппозиции - в целом или в том или другом вопросе. Он получал обыкновенно дружеский отпор, и скоро примирялся с ним. Но под его преувеличенным и опасным новаторством часто можно было найти какое-нибудь ценное наблюдение, или свежее впечатление. Вот почему участие Радека было всегда благотворно для коллективной работы. И никто из нас не стал бы никогда составлять список многочисленных зигзагов Радека, как правых, так и левых. Чаще, впрочем, правых, чем левых. Беда, однако в том, что с начала 1928 года руководящая группа оппозиции рассеяна. Все отделены друг от друга громадными пространствами, и каждый предоставлен самому себе. Ясно, что при таких условиях исключительная импульсивность Радека должна была сослужить ему худую службу. С февраля 1928 года т. Радек в вопросе о Термидоре и "двух партиях" совершил необычайно крутой поворот. Дело в том, что он не предвидел возможности отпора центристов правым, как и все те, которые, впервые услышав от нас о Термидоре, стали сейчас же клясться, что он уже совершился. Но так как Радек не просто повторяет общие пустые фразы, а стремится наблюдать факты и понимать их, то он ударился в прямо противоположную крайность. Сталинцы стали ему казаться после февраля 1928 г. марксистами, а Термидор - почти мифом. Если бы все мы были в Москве, то после первых преувеличений Радек вероятно успокоился бы - до новой вспышки. Но Радек был в Сибири. Он написал ряду товарищей письма и тезисы. Его со всех сторон взяли в штыки. Переписку перехватывали органы ГПУ и передавали в Ц.К. Ярославский рассказывал о взглядах Радека на собраниях, путая по недомыслию и перевирая по злобности. Так, Радек оказался пленником собственной импульсивности. Он уже стал насиловать факты, ища себе подкрепления. Он оказался вынужден все больше подкрашивать зигзаг Сталина, чтобы оправдать свой собственный. История эта, как сказано, тянется года полтора. В июле прошлого года Радек написал свой проект обращения к VI-му Конгрессу. Тогда переписка ссыльных была еще достаточно свободна: сталинцы надеялись, что таким путем скорее обнаружится раскол. Путем обмена телеграмм между колониями ссыльных произошло своего рода голосование двух текстов обращения к VI-му Конгрессу. Радек собрал полдюжины голосов. Под моим проектом подписалось несколько сот. В конце концов и Радек присоединился к коллективному заявлению. 17-го июля 1928 года я подверг проект тезисов Радека разбору в письме, которое разослал ссыльным и отправил в Москву. Я считаю сейчас своевременным опубликовать свой разбор. Читатели убедятся из него, надеюсь, что в 1929 году Радек мало прибавил к своим ошибкам 1928 г. Во всяком случае эти индивидуальные или групповые зигзаги, хотя бы и продиктованные самыми лучшими намерениями, не могут отклонить оппозицию от ее пути. Л. Троцкий. Константинополь, 26 мая 1929 г. P. S. - Из опубликованного в "Правде" письма Радека видно, что он зашел значительно дальше или скатился значительно ниже, чем я предполагал. Сейчас он жалобно причитает в том смысле, что его неотразимое влечение к сталинскому центризму препятствует ему жить под одной крышей с большевиками-ленинцами. Буквально Радек не может прожить года, чтобы свою ультралевую ошибку не дополнить симметричной правой ошибкой. В течение 1927 года он вел против меня внутри оппозиции настойчивую борьбу по вопросу о нашем отношении к ультралевым (Сапронов, В. М. Смирнов и другие), стоявшим, так сказать, априорно на точке зрения двух партий. Тогда Радек доказывал, что у нас с ультралевыми нет никаких разногласий, и что нам нужно не только не нападать на них, но наоборот, слиться с ними в одной организации. Говоря вообще, в настойчивости и последовательности Радека никто еще не обвинял. Но как раз в вопросе об объединении с ДЦ он проявлял несомненную настойчивость, которая длилась с октября 1926 года по февраль 1928 года, т. е. целых 15 месяцев, - срок для Радека совершенно неслыханный! Теперь Радек вывернулся наизнанку и утверждает, что надо расколоться с большевиками-ленинцами потому-де, что они насквозь заражены децизмом. Теперь у Радека уже нет разногласий не с Сапроновым, а со Сталиным. Без большого риска ошибиться, можно предсказать, что, оторвавшись от ленинской оппозиции, Радек вряд ли надолго задержится на сталинской линии; вернее всего он качнется снова в сторону брандлерианства и рыковщины, и попадет в оппозицию к Сталину - только уже справа. Такова его злосчастная судьба! Л. Т. 7-го июля 1929 года. Бюллетень оппозиции (большевиков-ленинцев) N 1-2. Л. Троцкий. ПО ПОВОДУ ТЕЗИСОВ Т. РАДЕКА Проект тезисов т. Радека, разосланный восьми товарищам, я получил третьего дня. Сейчас эти тезисы вероятно уже посланы Конгрессу, так что непосредственная практическая цель настоящих замечаний отпадает. Но так как ясность нам необходима и на будущее время, то я считаю необходимым высказаться по поводу этих тезисов. Во-первых, тезисы говорят: "несколько месяцев антикулацкой агитации, это факт громаднейшего политического значения, который не видеть было бы полной политической слепотой". В этих словах полемическое острие направлено не в ту сторону. Надо было бы, по моему, сказать так: - "несколько месяцев антикулацкой агитации, если они не приведут к радикальной перемене линии, отбросят партию неизбежно далеко в зад и подорвут последнее доверие низов ко всяким лозунгам и ко всяким кампаниям". 2. По поводу капитальных затрат у Радека говорится: "вместо того, чтоб вкладывать основной капитал в ряд предприятий той же самой отрасли промышленности, которые дадут эффект через несколько лет, нужна концентрация средств для того, чтоб добиться товарного эффекта в более короткий срок", это туманное положение имеет, по-видимому, тот смысл, что нужно перенести средства из тяжелой промышленности в легкую. Это есть часть программы правого крыла. Не вижу основания нам становиться на этот путь. Если это чисто практическое предложение, тогда надо его обосновать цифрами, т. е. доказать, что при распределении средств не соблюдается необходимой пропорции между тяжелой и легкой промышленностью. Если это чисто практическое предложение, тогда надо его обосновать цифрами, т. е. доказать, что при распределении средств не соблюдается необходимой пропорции между тяжелой и легкой промышленностью. Если же производить такую передвижку средств только по конъюнктурным соображениям, то это значит подготовлять через два-три года еще больший кризис. Импровизация в таком вопросе совсем недопустима, и, как сказано, льет только воду на мельницу правых. Для нас достаточно требования о передвижке средств в пользу как тяжелой, так и легкой промышленности. 3. По поводу сталинского довода, что нельзя-де бороться против кулака, пока не завоеван середняк тезисы Радека говорят: "и теперь мы еще не завоевали в достаточной мере середняка". Это есть подкрашивание действительности. Своей политикой мы утеряли середняка, которого повел кулак, что признано февральской статьей "Правды". 4. Выступая против взгляда на левый сдвиг, как на голый маневр, тезисы говорят: "будет ли эта борьба доведена до конца, это зависит от силы и решительности, с которой рабочая масса будет настаивать на развертывании этой борьбы". Это, конечно, правильно, но слишком обще. Выходит так: ЦК сделал, что мог, теперь задача за массами. На самом деле надо бы сказать: "меры, предпринятые сверху закончатся неизбежным фиаском, если оппозиция - вопреки рогаткам бюрократического центризма - не научит массы и не поможет им довести эту борьбу до конца". 5. "Центр партии, - говорят тезисы Радека, - скрывая существование этой группы (правой), только ослабляет шансы борьбы на выпрямление партийной линии". Очень нежно сказано. Борьба против кулака означает в партии борьбу против правых. Проводя "кампанию" против кулака, центр в партии прикрывает правое крыло и остается с ним в блоке. Тезисы с укоризной замечают, что это "только ослабляет шансы борьбы". Нет, это обрекает борьбу на неизбежное поражение, если оппозиция не раскроет партии глаза на всю эту механику. 6. Странно звучит характеристика Шварца*1, как "чуткого связанного с пролетарскими массами товарища". Разве он где-нибудь протестовал против подлых высылок, по 58-й статье? А мне казалось, что он "чутко" голосовал за эти высылки. /*1 Шварц - председатель профсоюза горняков, член ЦК партии. 7. По поводу самокритики тезисы клянутся: это "не обман и не маневр, ибо из выступления ряда партийных руководителей кричит глубочайшая тревога за судьбы партии и революции". Не имеется ли здесь в виду последние выступления Мастера с градом ругательств по адресу оппозиции и с разъяснением, что критика исполнения очень полезна, а критика руководства - гибельна? Я бы сказал так: "если в вопросе о кулаке чисто комбинаторский маневр составляет 10-20 проц., а вынужденные хлебным голодом реальные меры составляют 80-90 проц. данного зигзага, то в вопросе о самокритике аппаратно-маневренные фокусы составляют даже и в данный момент не менее 51 проц., а 49 проц. это накладные расходы маневра: искупительные жертвы, козлы отпущения и пр., и пр. Вряд ли есть основание так уж крепко клясться, что тут не маневр и не обман. 8. Тезисы Радека ссылаются на речь Сталина вузовцам, не упоминая, что она есть и по вопросу о кулаке полное отречение от февральской статьи "Правды", и может знаменовать собою потухание левого зигзага и в этом важном, но частном вопросе. Кстати, речь эта поражает своей безграмотностью в экономических вопросах. 9. Дальше идет объяснение, почему центр, в отличие от правых, был против внутрипартийной демократии. Потому, видите ли, что наша партия не на сто процентов пролетарская (Сталин). Тезисы Радека берут это объяснение за чистую монету, повторяют и развивают его. Выходит так: центристы боялись, что их истинно пролетарской политики не поймет недостаточно-пролетарская партия. Это уже недопустимая апологетика. Центристы чувствовали, что их чан-кай-шистская, перселенская и кулацкая политика не будет принята пролетарским ядром партии. Вот почему они душили и душат демократию. 10. "Обеспечение внутрипартийной демократии только в пробуждении партийной массы. Если она не возьмет в свои руки дело самокритики"... и т. д. Опять-таки слишком обще. Чтоб масса по настоящему вступилась в дело, надо, чтоб она не позволила центристам убаюкать себя. Средства для этого у центристов и сегодня еще не мало. Им не хватает только блаженного доверия с нашей стороны. Пятаковщина, сафаровщина это сейчас наиболее действительный "опиум" для народа. Тем чаще должно быть противоядие с нашей стороны.
Дата добавления: 2019-02-12; просмотров: 144; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!